Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Определение форм множественности преступлений и их отражение в уголовном законодательстве России 21
1.1. Понятие множественности преступлений и формы ее проявления 21
1.2. Этапы законодательной регламентации форм множественности преступлений 47
Глава II. Основание дифференциации уголовной ответственности в условиях множественности преступлений 84
2.1. Классификация форм множественности преступлений в целях дифференциации уголовной ответственности 84
2.2. Дифференциация уголовной ответственности в зависимости от общественной опасности множественности преступлений и лица, виновного в их совершении 110
Глава III. Пределы дифференциации уголовной ответственности в условиях множественности преступлений 147
3.1. Установление пределов дифференциации уголовной ответственности путем отграничения множественности преступлений от единичного преступления 147
3.2. Пределы дифференциации уголовной ответственности при назначении наказания, освобождении от него и от уголовной ответственности в условиях множественности преступлений 168
Заключение 194
Список литературы 203
Приложения 251
- Понятие множественности преступлений и формы ее проявления
- Классификация форм множественности преступлений в целях дифференциации уголовной ответственности
- Дифференциация уголовной ответственности в зависимости от общественной опасности множественности преступлений и лица, виновного в их совершении
- Пределы дифференциации уголовной ответственности при назначении наказания, освобождении от него и от уголовной ответственности в условиях множественности преступлений
Понятие множественности преступлений и формы ее проявления
Будучи социальным явлением, множественность преступлений свидетельствует о социальной опасности повторения преступлений одними и теми же лицом.
В условиях множественности преступлений требуется больше усилий со стороны государства и общества для предупреждения совершения новых преступлений, а также переформирования взглядов и привычек виновного, чтобы они стали социально приемлемыми и соответствовали общепринятым стандартам правосознания. Множественность преступлений, как правило, отражает значительную общественную опасность личности преступника, его устойчивую антиобщественную направленность и готовность к совершению новых преступлений. Кроме того, необходимо больше времени и средств для возмещения потерпевшим причиненного материального и морального вреда.
Наличие множественности преступлений, совмещенной с предыдущим осуждением виновного (при рецидиве преступлений, совокупности приговоров), чаще всего указывает на то, что осужденный оказался невосприимчивым к применявшимся к нему средствам уголовно-процессуального, уголовно-правового и уголовно-исполнительного воздействия, настроен на противодействие этому, что также указывает на его повышенную общественную опасность4.
Повышенная опасность множественности преступлений обусловливает правовое реагирование на нее и предполагает уяснение сущности множественности преступления не только как социального, но и как правового явления. Поскольку средства уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного воздействия на множественность преступлений обусловлены дифференциацией уголовной ответственности за единичное преступление и формы множественности преступлений в уголовном законодательстве, множественность преступлений признается уголовно-правовым явлением.
В современном российском государстве опасность множественности преступлений обычно не отрицается, и нормы об уголовной ответственности в условиях отдельных форм множественности преступлений законодательно закреплены. При этом в российском законодательстве нет дефиниции множественности преступлений. Значит, власть либо не признает это понятие юридически значимым, что мало вероятно, учитывая законодательные нормы о формах множественности преступлений, либо не может определить, каковы должны быть его содержание и объем. Последнее предположение более реальное.
Понятие «множественность преступлений» используется в уголовных законах многих государств, например, отдельных стран СНГ (Беларусь, Молдавия, Узбекистан); Латвии, ранее входившей в состав СССР; некоторых стран дальнего зарубежья (Республики Болгария, Республики Корея, КНР). В то же время применение понятия множественности преступлений не всегда сопровождается его определением, и понимание множественности преступлений существенно различается.
Так, в ст. 32 УК Республики Молдова сказано: «Множественность преступлений составляет, по обстоятельствам, совокупность преступлений или рецидив»5.
В ст. 24 УК Латвийской Республики множественностью преступных деяний признается как совершение одним лицом двух или нескольких самостоятельных преступных деяний, соответствующих признакам составов нескольких преступных деяний или признакам состава лишь одного преступного деяния, если они не охвачены единым умыслом виновного лица, так и совершение лицом одного преступного деяния, соответствующего признакам составов по крайней мере двух различных преступных деяний (часть первая).
В части второй той же статьи указано, что множественность преступных деяний составляют повторность, совокупность и рецидив преступлений.
В рассматриваемом законе также дается законодательное определение понятий повторности (ст. 25), совокупности (ст. 26) и рецидива преступных деяний (ст. 27)6.
В большинстве зарубежных источников не сформирован понятийный аппарат множественности преступлений и нормы о множественности преступлений не обособлены в отдельный институт, а включены в институт наказания. Например, параграф 53 «Совокупность преступлений» Уголовного кодекса ФРГ помещен в третью главу третьего раздела. В нем предусмотрено:
(1) Если кто-либо совершил несколько наказуемых деяний, если по ним одновременно выносится приговор и вследствие этого назначается несколько наказаний в виде лишения свободы или несколько денежных штрафов, то определяется совокупное наказание.
(2) Если наказанием является временное лишение свободы и денежный штраф, то определяется совокупное наказание. Суд, однако, может вынести отдельное решение о наказании денежным штрафом; если в этих случаях денежный штраф назначается за совершение нескольких деяний, то суд выносит решение об общей сумме денежного штрафа.
(3) Если лицо, совершившее деяние по закону, согласно которому применяется 43а или в случае 52, абз. 4, за каждое отдельное деяние наказывается пожизненным лишением свободы или лишением свободы на срок более двух лет, то суд наряду с совокупным наказанием, вытекающим из абз. 1 или 2, может вынести отдельное решение о назначении имущественного штрафа; если в этих случаях выносится решение о назначении имущественного штрафа за несколько деяний, то назначается совокупное наказание в виде имущественного штрафа7.
Кроме того, признаки множественности преступлений используются при конструировании составов преступлений. Так, Уголовный кодекс ФРГ выделяет совершение деяний в виде промысла или регулярно, а также совершение аналогичных деяний и только по определенным составам преступлений: подделка денежных знаков (ч. 2 параграфа 146), способствование проституции (абз. 1 ч. 2 параграфа 180а), тяжкий случай торговли людьми (абз. 3 ч. 1 параграфа 181), распространение порнографических печатных материалов (ч. 4 параграфа 184), особо тяжкий случай кражи (абз. 3 ч. 1 параграфа 243), приобретение имущества противоправным путем, совершаемое в виде промысла (абз. 1 ч. 1 параграфа 260), укрывательство имущества, добытого преступным путем, совершаемое бандой в виде помысла (параграф 260а), браконьерство (абз. 1 ч. 2 параграфа 292), особо тяжкие случаи взяточничества и подкупа (абз. 3 ч. 2 параграфа 335) и др.8.
Классификация форм множественности преступлений в целях дифференциации уголовной ответственности
Поскольку множественность преступлений предусматривает конкретные формы проявления множества преступных деяний, исследование института множественности преступлений невозможно без их классификации.
Н.И. Загородников и Н.А. Стручков первичным основанием классификации форм множественности преступлений признавали время совершения преступлений, при этом выделяли: 1) идеальную совокупность преступлений; 2) повторение преступлений в виде неоднократности (включая повтор-ность в буквальном смысле, систематичность, преступный промысел) и реальной совокупности преступлений. По их мнению, неоднократность преступлений, усложннная фактом судимости, становится специальным рецидивом, а совокупность – общим рецидивом89.
В зависимости от наличия факта судимости А.С. Фролов различал рецидив и стечение преступлений90. Г.Г. Криволапов придерживался такого же подхода к классификации форм множественности преступлений, но называл их повторностью и рецидивом преступлений91.
Т.Г. Черненко также в качестве основания выделения форм множественности определила факт наличия или отсутствия судимости, указывая, что при равных условиях лицо, совершившее новое преступление при непогашенной судимости за предыдущее, представляет повышенную общественную опасность по сравнению с совершившим аналогичные преступления, но не осуждавшимся за это лицом. Таким образом, этот автор выделяет: 1) множественность преступлений, где все преступные деяния совершены до осуждения за любое из них (множественность преступлений, не соединенная с предшествующим осуждением); 2) множественность преступлений, где последующее преступление совершается лицом, имеющим непогашенную судимость за ранее совершенное преступление (множественность преступлений, соединенная с предшествующим осуждением)92.
В.П. Малков предпринял попытку учесть многообразие форм множественности преступлений, различающихся с учетом времени совершения преступлений и факта судимости, применяя правило одного главного основания классификации. Классификация форм множественности преступлений, проведенная В.П. Малковым, в зависимости от сопряженности деяний с их повторением или возобновлением включала: 1) повторность; 2) идеальную совокупность. По мнению этого автора, повторность преступлений и идеальная совокупность должны быть отнесены к юридическим понятиям одинаковой степени обобщения, юридическим категориям одного класса. При этом повторность (в зависимости от факта осуждения за ранее совершенное преступление) подразделялась им на повторность, не связанную с осуждением лица за ранее совершенное преступление, и повторность, связанную с осуждением лица за ранее совершенное преступление. В свою очередь, повтор-ность, не связанная с осуждением, классифицирована в зависимости от характера (однородности или разнородности) совершенных преступлений на неоднократность преступлений, когда до осуждения лицом совершаются аналогичные, подпадающие под одну и ту же статью уголовного закона преступления, и на реальную совокупность преступлений, когда неосужденным лицом разновременно совершаются не тождественные преступные деяния, подпадающие под различные статьи уголовного закона. Частными случаями неоднократности признаны систематичность преступлений и совершение их в виде промысла. Повторность, связанная с судимостью, включает: рецидив после полного отбытия наказания и рецидив до полного отбытия наказания за деяние93. Таким образом, В.П. Малков выделяет в качестве основания дифференциации форм множественности преступлений не юридический критерий (по одной или нескольким статьям УК квалифицируется содеянное, подвергалось или не подергалось лицо осуждению), а социальный признак – соединено ли совершение лицом множества преступных деяний с моментом их повторения или нет.
По мнению Ю.Н. Юшкова, к формам множественности следует относить: 1) повторность; 2) совокупность; 3) фактическую множественность преступлений94. Однако, непонятно, по какому критерию выделены названные формы множественности. Использование термина «фактическая множественность» преступлений предполагает ее отличие от юридической множественности, поэтому в продолжение позиции Ю.Н. Юшкова логично было бы определить, что повторность и совокупность преступлений влекут соответствующие уголовно-правовые последствия (в отличие от фактической множественности), и назвать их в целом – «юридическая множественность».
Проблема классификации форм множественности заключается в том, что нет общего понимания методологических основ деления множественности на формы.
Многие, например, В.П. Малков и его сторонники, классифицируют формы множественности преступлений с позиции материалистов и в качестве основания классификации форм множественности преступлений признают социальный критерий – повторение преступлений95.
Другие исследователи сориентированы на школу юридического позитивизма и основанием выделения форм множественности называют юридический критерий: наличие судимости, соответствие деяний одной или разным статьям УК РФ, количество составов преступлений. Так, Ю.А. Красиков множественность общественно опасных и противоправных деяний представил следующим образом 1) единое деяние с разнородными или несколькими последствиями, обусловливающими наличие двух преступлений (идеальная совокупность преступлений); 2) многократность преступных деяний, когда каждое из них изолировано и содержит признаки самостоятельного состава преступления (повторность)96. Интересно, что этот автор целью классификации множественности преступлений признал дифференциацию уголовной ответственности по социальному критерию, но множественность преступлений в целом и ее формы и виды определил с формально-юридической позиции, по признакам «выполнения нескольких составов преступлений» и с учетом «внутренней структуры и способа выражения» рассматриваемого института в нормах уголовного права97.
Формально-юридическое представление о множественности преступлений и ее формах закреплено в УК РФ. Множественность преступлений по УК РФ до изменений, внесенных Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ, подразделялась на неоднократность, совокупность и рецидив в зависимости от того, подлежали ли совершенные преступления квалификации по одной или разным статьям (частям статьи) Особенной части УК РФ и с учетом правового состояния судимости виновного. В то же время, согласно ст. 16 УК РФ, как разъяснялось в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. № 1598, случаи совершения одним лицом двух и более преступлений могли расцениваться в качестве неоднократности как при наличии судимости за предыдущее преступление, так и при отсутствии последней. А в определенных в уголовном законе случаях неоднократность однородных преступлений, предусмотренных разными статьями или частями статьи, признавалась и совокупностью преступлений, (неоднократность-совокупность), хотя для неоднократности предусматривались отличные правила квалификации, по сравнению с совокупностью преступлений. Следует также отметить, что в нормах Особенной части предусматривалось совершение преступления лицом, имеющим судимость при отсутствии признаков рецидива (например, судимости в возрасте до 18 лет признавались квалифицирующими признаками, а рецидив не образовывали). Таким образом, УК РФ до 8 декабря 2003 г. выделял: 1) неоднократность, 2) совокупность, 3) рецидив. Однако эта классификация форм множественности преступлений не была полной, прежде всего потому что не охватывала случаи совершения преступления осужденным лицом при отсутствии признаков рецидива.
После изменений УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 200 г., когда законодатель исключил из множественности преступлений неоднократность преступлений, и форм множественности преступлений стало меньше, что противоречит историческому опыту эволюции института множественности преступлений, начиная с Древней Руси и включая Российскую Империю, когда круг форм (и видов) множественности преступлений расширялся.
Дифференциация уголовной ответственности в зависимости от общественной опасности множественности преступлений и лица, виновного в их совершении
С позиции общей теории права, исследование признака общественной опасности преступления связано прежде всего с обоснованием отнесения свойства общественной опасности к определенному виду правонарушений. Многие считают, что общественная опасность – это свойство не любого правонарушения, а только преступления. При этом общественная опасность сопоставляется, но не отождествляется со способностью наносить вред обществу, социальной вредностью, степенью вредности и т.д. Так, А.И. Марцев, считая общественную опасность особым признаком преступления, предложил использовать категорию общественной вредности для обозначения существенного свойства всех правонарушений125. По его мнению, для преступления общественная вредность выражается в последствиях, которые причиняются конкретным преступлением. Общественная вредность порождает новое качество – общественную опасность. А.И. Марцев заключил, что общественная опасность лежит за пределами общественной вредности, выступающей предпосылкой общественной опасности126. Похожая позиция содержится в трудах А.Г. Антонова127.
А.А. Пионтковский писал, что преступление отличается от административного и иного правонарушения степенью общественной опасности, обеспечивающей переход количества в качественно новую категорию128. Такая трактовка означает, что общественная опасность не является уникальной характеристикой преступления. Представляется справедливым разграничивать преступление и иные виды правонарушения по степени общественной опасности, поскольку данный подход обусловлен пониманием единой социальной природы всех видов правонарушения, включая преступления, отличающееся наивысшей степенью общественной опасности.
Однако признак общественной опасности закреплен в легальной дефиниции преступления (ст. 14 УК РФ) и исключен из легальной дефиниции административного правонарушения (ст. 2.1 КоАП РФ). Такое законодательное решение – в русле отрицания единой социальной природы правонарушений разных видов, что представляется метологически ошибочным.
Качественные и количественные признаки общественной опасности используются как для разграничения преступлений и иных правонарушений, так и для разграничения преступлений разных видов, а также видов преступной деятельности, включая множественность преступлений, в целях дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности и наказания.
Несмотря на то, что общественная опасность – это важнейший признак преступления, его сущностные и содержательные характеристики, критерии установления не исследованы с достаточной полнотой, что приводит к противоречиям в практике учета общественной опасности законодателем и правоприменителями.
Так, Н.Д. Дурманов писал, что общественная опасность – признак проступка, опасность которого следует рассматривать в единстве с опасностью лица. При этом обстоятельства, отражающие признаки субъекта, имеют значение не для квалификации преступления, т.е. дифференциации ответственности, а для назначения наказания, т.е. для индивидуализации ответственности129.
По мнению Б.Т. Разгильдиева, «общественная опасность деяния вытекает из его вредоносности материальному порядку. (…) общественная опасность деяния в качестве своей органической части включает в себя и опасность личности. Она становится опасной в силу совершенного преступления. И эта опасность выражается тем, что лицо, нарушив уголовно-правовую обязанность по воздержанию от совершения преступления, то есть совершив преступление, причинив, таким образом, вред порядку, тем самым получает искомый результат. В силу чего готов (социально, нравственно, психологически) к совершению других преступлений. (…) Чем значительнее общественная опасность совершенного преступления, тем выше готовность лица к учинению нового, не менее опасного преступления»130.
В юридической литературе стал популярным вывод В.П. Малкова о том, что объективной характеристикой общественной опасности является причинение конкретного вреда объекту, регламентированному конкретным составом преступления, а субъективной характеристикой общественной опасности – степень готовности лица, совершившего преступление, совершить новое преступление131. Б.Т. Разгильдиев также выделил признак вреда как основополагающий для оценки общественной опасности и преступления, и личности виновного: вред, учиненный лицом, обязанным воздержаться от его причинения, отражает его готовность учинения нового вреда132.
Однако чаще всего об общественной опасности преступления судят в связи со свойством противоправности, т. е. с учетом всей совокупности признаков состава преступления, отражающих типичную опасность вида совершения.
А.А. Пионтковский говорил об единстве общественной опасности и противоправности деяния, отмечая, что общественная опасность деяния находит свое выражение в противоправности, в противоречии совершенного лицом деяния определенным нормам советского права. Всегда отсутствует состав преступления, если нет общественной опасности совершенного деяния. При этом критерием оценки степени общественной опасности признавал наказание. Чем выше общественная опасность, тем строже наказание133.
В.Н. Кудрявцев определял общественную опасность как способность преступления причинить существенный вред интересам общества, в связи с чем преступление запрещается уголовным законом, а лицо, его совершившее, подлежит уголовной ответственности134.
По мнению А.В. Галаховой, общественная опасность в значительной степени зависит от характера общественных отношений, обеспечиваемых нормами права, то есть от объекта охраны, также и от ряда других обстоятельств, например, от сопряженности с другими преступлениями, распространенности некоторых преступлений135. Таким образом, автор выделила объективные характеристики общественной опасности, в том числе выходящие за рамки состава преступления.
А.П. Козлов разделяет позицию об общественной опасности как угрозе возникновения вреда или создании вреда существующим общественным отношениям. При этом отмечает, что общественная опасность – объективная категория, существующая независимо от сознания каждого члена общества, государственной или судебной оценки, при этом законодатель и суд оценивают лишь криминальную значимость общественной опасности136.
Р.Р. Галиакбаров также считает, что акты поведения, посягающие на общественные отношения, но не отнесенные законом к числу преступных, все равно остаются общественно опасными, поскольку общественная опасность является объективной, не зависящим от субъективной оценки137. Р.Р. Галиакбаров предлагает использовать понятие «уровень общественной опасности» на этапе, предшествующем криминализации, когда определяется, какие общественно опасные деяния, получившие распространение в обществе, необходимо пресекать средствами уголовного закона. В отличие от уровня, характер и степень общественной опасности – это понятия, применяемые в рамках уже действующих уголовно-правовых норм138.
По мнению Н.Ф. Кузнецовой, общественная опасность – содержательное свойство преступления, критерий криминализации деяний, отграничения их от непреступных правонарушений, категоризации преступлений в Общей части и классификации в Особенной части Уголовного кодекса139. При этом Н.Ф. Кузнецова определяла общественную опасность как объективную и субъективную категорию, признаки которой определяются совокупностью всех обязательных элементов состава преступления, к которым этот автор относила также криминообразующие фактические обстоятельства дела, и рассматривала общественную опасность как критерий индивидуализации наказания140.
П.С. Яни признает общественную опасность объективным свойством преступления, однако в силу достаточной неопределенности данного понятия для правоприменителя допускает определенный простор для усмотрения правоприменителя141.
Пределы дифференциации уголовной ответственности при назначении наказания, освобождении от него и от уголовной ответственности в условиях множественности преступлений
Для установления пределов законодательной дифференциации уголовной ответственности за множественность преступлений, то есть ее объема, важно соотнести законодательные пределы наказания, а также судимости и освобождения от уголовной ответственности и наказания с пределами судейского усмотрения.
Пределы наказания за множественность преступлений устанавливаются в статьях Общей части УК РФ, регламентирующих специальные правила дифференциации наказания по двум формам множественности преступлений: рецидива и совокупности преступлений (ст. 68, 69 УК РФ). Кроме того, в ст. 70 УК РФ предусмотрены специальные правила назначения наказания в случае совершения осужденным нового преступления при отсутствии признаков рецидива преступлений, то есть при кумуляции преступлений.
Так, в ст. 68 УК РФ закрепляется, что «срок наказания при любом виде рецидива преступлений не может быть менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, но в пределах соответствующей статьи Особенной части настоящего Кодекса. При любом виде рецидива преступлений, если судом установлены смягчающие обстоятельства, предусмотренные статьей 61 настоящего Кодекса, срок наказания может быть назначен менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, но в пределах санкции соответствующей статьи Особенной части настоящего Кодекса, а при наличии исключительных обстоятельств, предусмотренных статьей 64 настоящего Кодекса, может быть назначено более мягкое наказание, чем предусмотрено за данное преступление» (ч. 2 и 3).
В ч. 2, 3 и 4 ст. 69 УК РФ определено: «Если все преступления, совершенные по совокупности, являются преступлениями небольшой или средней тяжести, либо приготовлением к тяжкому или особо тяжкому преступлению, либо покушением на тяжкое или особо тяжкое преступление, окончательное наказание назначается путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем частичного или полного сложения назначенных наказаний. При этом окончательное наказание не может превышать более чем наполовину максимальный срок или размер наказания, предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений. Если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является тяжким или особо тяжким преступлением, то окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний. При этом окончательное наказание в виде лишения свободы не может превышать более чем наполовину максимальный срок наказания в виде лишения свободы, предусмотренный за наиболее тяжкое из совершенных преступлений. При совокупности преступлений к основным видам наказаний могут быть присоединены дополнительные виды наказаний. Окончательное дополнительное наказание при частичном или полном сложении наказаний не может превышать максимального срока или размера, предусмотренного для данного вида наказания Общей частью настоящего Кодекса».
Согласно ч. 2, 3 и 4 ст. 70 УК РФ «окончательное наказание по совокупности приговоров в случае, если оно менее строгое, чем лишение свободы, не может превышать максимального срока или размера, предусмотренного для данного вида наказания Общей частью настоящего Кодекса. Окончательное наказание по совокупности приговоров в виде лишения свободы не может превышать тридцати лет, за исключением случаев, предусмотренных частью пятой статьи 56 настоящего Кодекса. Окончательное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания, назначенного за вновь совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему приговору суда».
Л.В. Иногамова-Хегай для целей ст. 68 – 70 УК РФ, где предусмотрены общие универсальные правила, уточняющие вынесение наказания при конкретных условиях, вводит термин «формализованное назначение наказания». Этот автор пишет, что оставаясь общими универсальными правилами, положения, содержащиеся в ст. 68 –70 УК РФ, относительно общих начал назначения наказания, установленных ст. 60 УК РФ, имеют значение особых специальных правил назначения наказания. Формализованность определения наказания за преступление, когда суд обязан соблюдать количественные показатели, выраженные математической дробью, позволяет рассматриваемые виды смягчения и усиления наказания назвать формализованными смягчением и усилением наказания»215.
Законодательно закрепленные пределы наказания при множественности преступления означают не только дифференциацию, но и последующую индивидуализацию уголовной ответственности при назначении наказания в соответствии с требованиями общих начал назначения наказания, предусмотренных ст. 60 УК РФ, а значит и пределы судейского усмотрения.
Закрепленное в ст. 60 УК РФ положение о назначении наказания в пределах санкции статьи Особенной части для условий множественности преступлений следует понимать во взаимосвязи с предписаниями о пределах наказания, установленных в ч. 2 и 3 ст. 68 УК РФ, ч. 2, 3 и 4 ст. 69 УК РФ, ч. 2, 3 и 4 ст. 70 УК РФ. Соответственно, пределы санкции статьи Особенной части при определении окончательного наказания фиксировано изменяются, так, как это предусмотрено в ч. 2 и 3 ст. 68 УК РФ, ч. 2, 3 и 4 ст. 69 УК РФ, ч. 2, 3 и 4 ст. 70 УК РФ.
В ст. 60 УК РФ предусмотрены следующие общие начала назначения наказания: 1) назначение справедливого наказания в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса; 2) учет положений Общей части Уголовного кодекса; 3) применение более строгого наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление только в случае, если менее строгий вид наказания не может обеспечить достижение целей наказания, а также в случае совокупности преступлений и совокупности приговоров; 4) учет при назначении наказания характера и степени общественной опасности преступления; 5) учет при назначении наказания смягчающих и отягчающих обстоятельств; 6) учет при назначении наказания личности виновного; 7) учет при назначении наказания его влияния на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.
Представляется, что идея назначения справедливого наказания в иерархии общих начал назначения наказания занимает особое место. Эта идея не является таким же общим началом, как и другие, названные в ст. 60 УК РФ, а отражается в каждом из общих начал. Соответственно, о справедливости назначенного наказания можно говорить тогда, когда обеспечена реализации всех общих начал назначения наказания. Согласно положениям ст. 6 УК РФ, общее начало о назначении справедливого наказания означает, что наказание должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление.
Справедливым следует признать наказание, назначенное на основе адекватной оценки общественной опасности деяния, личности виновного, а также смягчающих и отягчающих обстоятельств, обеспечивающее достижение целей исправления осужденного, предупреждения совершения новых преступлений осужденным. С точки зрения справедливости, наказание не должно быть как излишне суровым, так и неоправданно мягким. Назначение справедливого наказания предопределяется правильной квалификацией преступления и продолжается в эффективном исполнении наказания. О.В. Стрилец пишет, что «наказание должно быть справедливым, и эта аксиома возможна, если в процессе его исполнения неукоснительно будет соблюдаться принцип дифференциации и индивидуализации». Этот автор обоснованно заключает: «Дифференциация и индивидуализация исполнения наказаний – это неразрывный и взаимообусловленный процесс, предусматривающий последовательную смену явлений, состояний в развитии чего-нибудь или совокупность последовательных действий, направленных на достижение определенного результата. На первоначальной стадии исполнения наказания применить индивидуализацию просто нельзя в связи с тем, что невозможно для каждого осужденного создать условия, рассчитанные только на него. Данный принцип должен реализоваться комплексно»216.
Ошибки, связанные с трудностями разграничения, например, единичного продолжаемого преступления и совокупности преступлений, также определении сроков погашения уголовно-правовых последствий совершенных преступлений приводят к необоснованной квалификации и назначению наказания, не соответствующего характеру и степени общественной опасности деяния и лица, виновного в его совершении. При этом требование установления характера и степени общественной опасности повторно совершенного преступления обязательно при рецидиве (ч. 1 ст. 68 УК РФ) и назначении наказания отдельно за каждое совершенное преступление при совокупности преступлений (ч. 1 ст. 69 УК РФ) и по совокупности приговоров (ч. 1 ст. 70 УК РФ).