Содержание к диссертации
Введение
1 Теоретико-правовые предпосылки становления института освобождения от уголовной ответственности в отечественном уголовном праве 17
1.1 Формирование института освобождения от уголовной ответственности в российском уголовном законодательстве: ретроспективный анализ 17
1.2 Становление и развитие теоретических воззрений на освобождение от уголовной ответственности в российской уголовно-правовой доктрине 33
2 Современное состояние института освобождения от уголовной ответственности в отечественном уголовном праве 42
2.1 Освобождение от уголовной ответственности как институт уголовного права РФ: понятие и правовая природа 42
2.2 Виды освобождения от уголовной ответственности: система и содержание 63
2.2.1 Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием 69
2.2.2 Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим 85
2.2.3 Освобождение от уголовной ответственности в связи с возмещением ущерба 98
2.2.4 Освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа 109
2.2.5 Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности 121
3 Направления оптимизации института освобождения от уголовной ответственности в отечественном уголовном праве 130
3.1 Зарубежный опыт регламентации института освобождения от уголовной ответственности 130
3.2 Модель совершенствования института освобождения от уголовной ответственности в уголовном праве РФ 150
Заключение 169
Список использованных источников 179
Приложения 204
- Формирование института освобождения от уголовной ответственности в российском уголовном законодательстве: ретроспективный анализ
- Виды освобождения от уголовной ответственности: система и содержание
- Освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа
- Модель совершенствования института освобождения от уголовной ответственности в уголовном праве РФ
Формирование института освобождения от уголовной ответственности в российском уголовном законодательстве: ретроспективный анализ
Системное и комплексное исследование какого-либо правового явления немыслимо без обращения к основным вехам его исторического развития. Необходимо понять исторические причины его возникновения, основные закономерности развития, влияние на сопутствующие во времени и пространстве государственные и правовые явления.
В литературе встречается мнение о том, что институт освобождения от уголовной ответственности в отечественном праве появляется с момента зарождения самой уголовной ответственности1. В этой связи необходимо отметить, что понятие уголовной ответственности в дореволюционный период практически не разрабатывалось. Таким образом, законодательство той эпохи не разделяло еще терминов «освобождение от уголовной ответственности» и «освобождение от наказания». Так что говорить о том, что институт освобождения от уголовной ответственности присутствовал уже в Русской Правде не совсем корректно. С другой стороны, наказание представляет собой основную форму реализации уголовной ответственности, поэтому в какой-то степени зачатки рассматриваемого нами института встречаются уже в древнерусском законодательстве.
В литературе историю развития рассматриваемого института делят на 3 периода1: 1) со времен Русской Правды до Октябрьской революции 1917 г.; 2) с 1918 г. и до принятия Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г.; 3) с 1958 г. до вступления в силу Уголовного кодекса РФ 1996 г.
Необходимо отметить, что данная периодизация носит весьма условный характер. Это, скорее, описание процесса развития определенного явления (группы явлений) безотносительно к их юридической форме. Здесь происходит смешение истории развития института освобождения от наказания и института освобождения от уголовной ответственности. Институт освобождения от наказания гораздо старше рассматриваемого нами института. Уже в Русской Правде содержатся предписания об освобождении от наказания: при наличии определенных обстоятельств, например, при порче имущества лицо освобождалось от наказания и платы в случае смерти2. Предусматривалась возможность освобождения от наказания в связи с раскаянием3. Поэтому в дальнейшем, анализируя дореволюционное уголовное право, мы с определенной долей условности будем рассматривать освобождение от наказания, в том числе, и как освобождение от ответственности. Тем более что в современном понимании большинство видов освобождения от наказания, известных дореволюционному праву, являются именно видами освобождения от ответственности.
Интересные нормы содержались в Судебнике 1497 г. Одним из видов освобождения от уголовного наказания (ответственности) была победа в поединке («поле»). В Судебнике 1550 г. предусматривался специфический вид освобождения – с передачей на «крепкие поруки». Он применялся, если обвиняемый побежден «в поле», его подвергли прилюдному битию кнутом, но впо следствии обыск не дал уличающих его вину доказательств1.
Соборное уложение 1649 г. предусматривало ряд норм поощрительного характера в отношении виновного: государево помилование, примирение с потерпевшим (но только по инициативе суда), условно-досрочное освобождение с последующей выдачей на поруки виновных в неуплате иска и заключенных за это в тюрьму2.
Начало XVIII века предопределило начальный этап формирования института освобождения от уголовной ответственности. В Артикуле Воинском Петра I 1715 г. освобождение влекла «крайняя голодная нужда». Часть 3 арт. 195 содержала следующую норму: «Наказание воровства обыкновенно умаляется или весьма оставляется, ежели кто из крайней голодной нужды (которую он доказать имеет) съестное, или питейное, или иное что невеликой цены украдет, … или вор будет младенец, которых дабы заранее от сего отучить, могут от родителей своих лозами наказаны быть»3. Как видим, данное основание освобождения распространялось только на случаи совершения кражи. Как отмечается в специальной литературе, появление рассматриваемой нормы было обусловлено рецепцией немецкого права4.
Обратим также внимание и на прообраз принудительным мер воспитательного воздействия – наказание «лозами». В арт. 156 предусматривалось освобождение от уголовного наказания лица, действовавшего в состоянии необходимой обороны: «Кто прямое оборонительное супротивление для обороны живота своего учинит, и онаго, кто его к сему принудил, убьет, оный от всякаго наказания свободен». Закреплялось частичное освобождение и в случае добровольной явки дезертира в арт. 96: «Ежели кто после своего побегу, раскаясь на дороге, сам возвратится и добровольно у своего офицера явится, оный живота лишен не имеет быть, однако ради его имевшего злого замыслу по состоянию времен и по рассмотрению шпицрутенами, или иным каким наказанием наказать подобает»1.
Манифест Екатерины II от 17 марта 1775 г. «О высочайше дарованных разным сословиям милостях, по случаю заключенного мира с Портою Оттоманскою» установил единый срок уголовной давности – 10 лет. В дальнейшем он был скорректирован для отдельных видов посягательств: была введена двухлетняя давность для исков об обиде действием и годичная – для исков об обиде словом или письменно. Таким образом, в нашем праве появляется институт давности уголовного преследования.
Следующей вехой в развитии института освобождения стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. – первый российский систематизированный уголовный закон, по сути, первый уголовный кодекс нашего государства. Здесь прослеживается прямое правопреемство с законодательством Петра I в вопросах регулирования освобождения от уголовного наказания (ответственности). Так, в силу ст. 143 Уложения 1845 г. к уголовной ответственности не привлекались дети в возрасте от 7 до 10 лет. Для них предусматривалась передача под надзор родителей или родственников. Эта норма действовала и в отношении детей от 10 до 14 лет «от роду, когда с достоверностью признано, что преступление учинено ими без разумения». Данная норма является предтечей положения, содержащегося ныне в п. «б» ч. 2 ст. 90 УК РФ.
Статья 153 Уложения в ред. 1866 г. фактически предусматривала деятельное раскаяние. Виновному, который явился «сам собой в суд с повинною, или даже и взятый к допросу по подозрению, не только учинит полное чистосердечное признание в своем преступлении и укажет всех своих сообщников, но, сверх того, доставлением верных в свое время сведений предупредит исполнение другого злого умысла, грозившего опасностью какому-либо частному лицу, или многим, или всему обществу и государству», предусматривалось смягчение наказания. В редакции Уложения 1885 г. деятельное раскаяние (явка с повинной) имело место, «когда виновный добровольно и прежде, нежели на него пало какое-либо подозрение, явился в суд или же к местному или другому начальству и вполне чистосердечно с раскаянием сознался в учиненном преступлении» (ч. 1 ст. 134)1.
В числе иных обстоятельств, влекущих освобождение от наказания (ответственности), выделялись смерть виновного, отказ потерпевшего, истечение срока уголовной давности, помилование и примирение с обиженным. Интересно, что смерть лица, совершившего преступление, наступившая после вынесения приговора, освобождала его только от наказаний личного характера. Имущественные взыскания в этом случае вычитались из наследства2. Примирение с потерпевшим могло состояться только по делам о частноправовых преступлениях.
Уложение 1845 г., как отмечено ранее, предусматривало прекращение уголовного преследование в случае истечения сроков давности. Выделялось два вида давности: 1) давность обвинения или преследования; 2) давность наказания.
Помилование также являлось основанием освобождения от ответственности. Законом оно определялось как прощение подлежащей властью всей или части вины и исключение всего или части наказания. Помилование появилось вместе с упрочением общегосударственной власти3. В предыдущие периоды было возможно лишь частное прощение. Правом помилования наделялась верховная власть. В Уложении определялись виды, основания и пределы помилования.
Виды освобождения от уголовной ответственности: система и содержание
Институт освобождения от уголовной ответственности в УК РФ – весьма сложная и многогранная уголовно-правовая система. Его нормативную основу составляют статьи гл. 11 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности». Кроме того, фрагментарно отдельные виды освобождения закреплены в других главах УК РФ и даже в нормативных актах иной отраслевой принадлежности. Помимо указанных в гл. 11 УК РФ, в рассматриваемую систему можно включить следующие:
1) Закрепленные в главе 4 УПК РФ («Основания отказа в возбуждении уголовного дела, прекращения уголовного дела и уголовного преследования»).
2) Освобождение в силу акта амнистии.
3) Освобождение несовершеннолетнего с применением принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 90 УК РФ).
4) Освобождение с назначением судебного штрафа (глава 152 УК РФ).
5) Специальные виды освобождения, регламентированные Особенной частью УК РФ.
Таким образом, система видов освобождения от уголовной ответственности весьма многогранна. Другим ее свойством является объективная десистема-тизация. Практически невозможно собрать весь конгломерат норм об освобождении в рамках одной главы УК РФ, это противоречило бы основным правилам законодательной техники, хотя на этот счет имеются и иные мнения1. Дело в том, что совершенно объективным является выделение материальных и процессуальных норм, регламентирующих освобождение. Исходя из предмета правового регулирования, они относятся к разным отраслям права и, соответственно, содержатся в различных источниках (УК РФ и УПК РФ). В рамках УК РФ основная масса поощрительных норм сконцентрирована законодателем в гл. 11. Однако, объективно, остальные нормы об освобождении в рассматриваемую главу включены быть не могут за определенным исключением. Так, полная или частичная декриминализация должна быть выделена в гл. 11 УК РФ в качестве самостоятельного вида освобождения2. С другой стороны, институт амнистии состоит не только в освобождении от уголовной ответственности, но и освобождении от наказания, амнистия предусматривает снятие судимости. Поэтому данный институт также носит достаточно сложный характер, и законодатель совершенно справедливо формулирует его отдельно. Что касается освобождения от уголовной ответственности несовершеннолетних, то нормы об этом должны находиться в гл. 14, так как, собственно, и устанавливают особенности уголовной ответственности несовершеннолетних.
Стоит отметить также наличие дублирования норм: к примеру, ч. 1 ст. 761 УК РФ и примечание 2 к ст. 198 УК РФ, примечание 2 к ст. 199 УК РФ; искусственное разделение норм о судебном штрафе (ст. 762 и гл. 152 УК РФ).
Объем диссертационного исследования не позволяет в полной мере раскрыть нормативное содержание всех видов освобождения от уголовной ответственности, равно как и его процессуальную основу. Такие институты, как амнистия, принудительные меры воспитательного воздействия – это сложные и своеобразные правовые явления, требующие самостоятельного изучения. Кроме того, их научному осмыслению посвящены многие труды, в том числе и диссертационные исследования1. Поэтому в своей работе мы решили сосредоточиться на нормах, входящих в главу 11 УК РФ, равно как и подлежащих, с нашей точки зрения, включению в нее.
В науке присутствует разделение видов освобождения на общие и специальные2. К числу первых относятся закрепленные в Общей части УК РФ и предполагающие возможность освобождения при совершении относительно неопределенного перечня преступлений. К числу вторых относятся те, которые регламентированы в Особенной части УК РФ и представляют из себя освобождение за совершение конкретного преступления.
Ряд исследователей относит нормы об освобождении по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности одновременно и к общему, и к специальному виду3. Считаем это не вполне корректным в связи с тем, что специальные виды освобождения от уголовной ответственности устанавливаются в примечаниях к соответствующим статьям Особенной части УК РФ, то есть являются, как правило, специальными (особенными) по отношению к общим предписаниям, сформулированным в ст. ст. 75-761 УК РФ.
В зависимости от степени обязательности для правоприменителя виды освобождения от уголовной ответственности делят на императивные и диспози-тивные. Применение первых не зависит от усмотрения правоохранительного или судебного органа (ст. 761, 78, 84, подавляющее большинство специальных видов освобождения, например, примечания к ст. ст. 122, 126, 204, 206, 222, 228 и т.д.), вторых – возможно по решению соответствующего органа (ст. 75, 76, 762, примечания к ст. ст. 337 и 338 УК РФ)1.
Кроме того, выделяют условные и безусловные виды освобождения2.
Применение диспозитивных видов освобождения от уголовной ответственности связано с субъективно-оценочным элементом деятельности органов правосудия. Прежде всего, это решение вопроса об утрате лицом общественной опасности в результате совершенных посткриминальных действий, примирения его с потерпевшим, заглаживания вреда или ущерба и т.д.
Интересным в ракурсе осуществляемого исследования представляется вопрос о соотношении освобождения от уголовной ответственности и освобождения от наказания (гл. 12 УК РФ).
Большинство законодательств, в том числе и российское, объединяя соответствующие нормы в рамках одного раздела, «разводят» их по разным главам, придавая им, таким образом, самостоятельное значение. Действительно, данные институты уголовного права различны по ряду оснований. Однако очевидно, что любое освобождение от наказания есть освобождение от уголовной ответственности. Раздельное размещение рассматриваемых норм в структуре раздела IV УК РФ обусловлено многими причинами: оно отражает господствующее в современной литературе мнение о самостоятельности данных институтов, удобстве для правоприменителя и т.д.
Исходя из изложенного, возник вопрос, не является ли разделение норм об освобождении от уголовной ответственности и от наказания искусственным, поскольку в конечном итоге виновный в любом случае освобождается от уголовной ответственности? Если освобождение происходит на досудебных стадиях, то речь идет об освобождении от потенциальной ответственности, тогда как в суде речь может идти об освобождении от реализации уголовной ответственности в форме наказания. Амнистия предполагает освобождение от реализуемой уголовной ответственности. Мы полагаем, что теоретически отсутствуют предпосылки для самостоятельного выделения института освобождения от наказания, который является составной частью освобождения от уголовной ответственности.
На большую степень схожести рассматриваемых институтов обращается внимание в литературе, где говорится о том, что понятие «освобождение от уголовной ответственности» шире, чем «освобождение от наказания» и включает последнее1. А.А. Магомедов отмечает, что освобождение от уголовной ответственности является в то же время освобождением от наказания, но не наоборот2.
Освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа
Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ дополнил УК РФ новым видом освобождения от уголовной ответственности и одновременно мерой уголовно-правового характера – судебным штрафом. Рассматриваемое нововведение явилось инициативой Верховного суда РФ в рамках курса на общую либерализацию уголовного законодательства. Институт судебного штрафа является отражением в УК РФ нидерландско-бельгийской модели освобождения от уголовной ответственности (трансакции). Законодатель, создавая подобного рода конструкцию, идет на продолжение эксперимента, начатого в ст. 761 УК РФ.
Можно с определенной долей иронии назвать его уголовно-правовой «индуль-генцией»2.
Выборочное изучение практики применения судебного штрафа (материалы 50 уголовных дел, рассмотренных судами РФ в первом полугодии 2019 г.) свидетельствует о том, что в большинстве случаев он применяется за преступления против собственности – кражу, мошенничество, угон транспортного средства без цели хищения. Нередко судебный штраф назначается за совершение преступлений, предусмотренных ст. 264 УК РФ (12 % изученных дел).
Однако, как и любое законодательное начинание, вновь введенные предписания подверглись достаточно серьезной критике1.
Некоторые авторы склонны утверждать, что судебный штраф ничем, кроме размеров, от штрафа как вида уголовного наказания не отличается2, с чем, конечно, мы согласиться не можем. Аналогом судебного штрафа в зарубежном уголовном праве можно назвать уголовно-правовую компенсацию по УК Республики Беларусь (см. подробнее раздел 3.1 диссертации).
В рамках Общей части новое правовое явление представлено в двух «ипостасях» – во-первых, законодатель говорит о нем как о виде освобождения от уголовной ответственности (ст. 762 УК РФ) и в то же время судебный штраф представлен как иная мера уголовно-правового характера (гл. 152 УК РФ). Такое разделение представляется искусственным. Более логичным, тогда уж, было бы выделение в самостоятельную главу всех норм УК РФ, связанных с возмещением вреда как альтернативой уголовной ответственности3.
Первая проблема, которая сразу же бросается в глаза, существуют ли основания для выделения одной (курсив мой – О.К.) правовой нормы в целую главу УК РФ? Конечно, общая теория права допускает возможность сочетания в рамках одной статьи закона нескольких норм права и наоборот, однако, проанализируем с этой точки зрения нормы главы 152 УК РФ по порядку.
Итак, ст. 1044 УК РФ:
«1. Судебный штраф есть денежное взыскание, назначаемое судом при освобождении лица от уголовной ответственности (легальное определение в рамках диспозиции статьи) в случаях, предусмотренных статьей 762 настоящего Кодекса (часть гипотезы нормы).
2. В случае неуплаты судебного штрафа в установленный судом срок судебный штраф отменяется и лицо привлекается к уголовной ответственности по соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса (санкция)».
Статья 1055 УК РФ:
«1. Размер судебного штрафа не может превышать половину максимального размера штрафа, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса. В случае, если штраф не предусмотрен соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, размер судебного штрафа не может быть более двухсот пятидесяти тысяч рублей (часть легального определения судебного штрафа).
2. Размер судебного штрафа определяется судом с учетом тяжести совершенного преступления и имущественного положения лица, освобождаемого от уголовной ответственности, и его семьи, а также с учетом возможности получения указанным лицом заработной платы или иного дохода (часть диспозиции нормы)».
Таким образом, целая глава 152 УК РФ состоит из различных частей одной и той же правовой нормы. Как отмечается в специальной литературе, существование отдельной главы, посвященной судебному штрафу, было бы оправдано в том случае, если бы он в качестве меры универсального характера применялся к более широкому кругу ситуаций. Да и создание отдельной главы в Общей части УК РФ, содержащей инструментарий для применения только одной статьи УК РФ, представляет собой странный прием законодательной техники1.
Ряд авторов указывают, что иные меры уголовно-правового характера не составляют единый институт1. При этом невозможно дать определение их общего понятия, которое охватило бы все их разнородные признаки, а попытки сформулировать такое определение, произвести классификацию этих мер не имеют научного или практического значения. Последнюю точку зрения следует всецело поддержать. Думается, если законодатель считает нужным выделить судебный штраф особо, создавая целую главу, то делать это нужно в рамках разд. VI, либо вообще уместить все предписания о судебном штрафе в ст. 762 УК РФ.
Как говорилось ранее, в соответствии со ст. 762 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено судом от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в случае, если оно возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред. При этом сам судебный штраф представляет собой денежное взыскание, назначаемое судом при освобождении лица от уголовной ответственности в случаях, предусмотренных с. 762 Кодекса.
Любая реформа системы мер уголовного-правового характера (на что обращалось внимание и в предыдущих разделах работы) всегда ставит перед законодателем, исследователями и правоприменителями ряд существенных вопросов2. Ее положения должны быть научно и практически обоснованными. В итоге на деле мы видим конгломерат норм (не систему!), не только с пересекающимся, но и порой противоречивым содержанием.
Прежде всего, не совсем понятно, является ли судебный штраф самостоятельной мерой уголовно-правового характера (о чем говорит законодатель, поместив гл. 152 в раздел VI УК РФ), либо его необходимо рассматривать только в рамках гл. 11 УК РФ как один из видов освобождения. ППВС РФ № 19 прямо называет судебный штраф иной мерой уголовно-правового характера (например, п. 25.1), аналогично он назван и в некоторых иных актах высшей судебной инстанции1.
В литературе высказана точка зрения2, что судебный штраф представляет собой одну из форм реализации уголовной ответственности. Иные говорят о том, что судебный штраф – альтернатива последней3. В пользу первой точки зрения свидетельствует то обстоятельство, что судебный штраф, неся определенный карательный заряд, фактически больше является особой принудительной государственной мерой, нежели чем актом поощрения.
По мнению А.Г. Полуэктова4, несмотря на то, что нормы о судебном штрафе представляют альтернативу уголовной ответственности, на них в полной мере распространяются предписания гл. 10 УК РФ («Назначение наказания»), содержащие общие правила их назначения. Эта позиция, хотя и не лишенная привлекательности, обоснована главным образом результатами опросов научных и практических работников, однако имеет и ряд недостатков. Законодатель не относит судебный штраф к видам уголовных наказаний, следовательно, при его применении общие начала назначения наказания не учитываются. Хотя, с другой стороны, решение вопроса о том, достоин ли виновный освобождения от уголовной ответственности, вполне может опираться и на нормы ст. 60 УК РФ, в частности, ее ч. 3.
Модель совершенствования института освобождения от уголовной ответственности в уголовном праве РФ
Несмотря на то, что институт освобождения от уголовной ответственности в российском уголовном законодательстве разработан достаточно детально, тем не менее, в результате проведенных исследований был выявлен ряд его недостатков, причем как с точки зрения его законодательной формы, так и внутреннего нормативного содержания. Это предполагает необходимость разработки предложений по совершенствованию (модели совершенствования) рассматриваемого института.
Уголовная ответственность – достаточно сложное, комплексное явление. Она возникает с момента учинения преступного деяния и в дальнейшем реализуется в ходе раскрытия и расследования преступления, судебного разбирательства. Венчает этот процесс вынесение приговора, определение вида и размера наказания и его исполнение. По общему правилу таким путем идет процесс реализации уголовной ответственности. Глава 11 УК РФ является одним из изъятий из этого правила. Однако применение ее норм возможно не на всех этапах реализации уголовной ответственности. Необходимо, чтобы лицо и содеянное им получили как минимум предварительную официальную оценку, что, в практическом плане, выражается в привлечении его в качестве обвиняемого. С этого момента становится возможным освобождение лица от уголовной ответственности. Но в случае применения норм ст. 78 УК РФ освобождение возможно уже на стадии доследственной проверки сообщения о преступлении при решении вопроса о возбуждении уголовного дела.
В нынешнем виде нормы гл. 11 УК РФ больше напоминают не очень стройную систему отдельных, зачастую пересекающихся по содержанию норм. Задача законодателя и исследователя – на базе анализа норм данной главы создать стройную и внутренне непротиворечивую систему, отвечающую не только всем канонам законодательной техники, но также целям, задачам и потребностям рассматриваемого института. При построении модели совершенствования института освобождения от уголовной ответственности мы, в первую очередь, стремились к упрощению, оптимизации и универсализации данных норм.
В основе любого (большого или малого) правового образования должен лежать, помимо общих принципов данной отрасли, определенный главный принцип или принципы, которые определяют архитектонику данного образования и его нормативное содержание. Для института освобождения от уголовной ответственности – это, на наш взгляд, принципы гуманизма и справедливости, причем не только (и не столько) в уголовно-правовом, но в большей степени в их общефилософском значении.
Но основной, коренной и более глубинной идеей, лежащей в основе освобождения от уголовной ответственности, является, с нашей точки зрения, определение того, насколько виновный утратил общественную опасность, что нашло отражение в ст. 75 УК РФ. Данная категория носит не только уголовно-правовой, но и социально-философский смысл. К сожалению, законодатель в качестве основания освобождения предусмотрел ее только в отношении деятельного раскаяния. Полагаем, что установление утраты виновным общественной опасности обязательно для каждого вида освобождения, независимо от того, какие юридические факты образуют его основание. Однако из любого правила существуют исключения. Это, например, ч. 3 ст. 761 УК РФ, регламентирующая особый вид освобождения, и предлагаемый нами новый вид – отмена или изменение действующего уголовного закона. В последнем случае утрата деянием общественной опасности констатируется законодателем, что служит основанием для принятия соответствующих законодательных решений.
Таким образом, применительно к освобождению от уголовной ответственности гуманизм проявляется в том, что государство отказывается от преследования лица, которое с большой долей вероятности является виновным, руководствуясь позитивным поведением этого лица либо другими извиняющими обстоятельствами. Поощрение за положительное постпреступное поведение является воплощением справедливости в уголовном праве, однако, с нашей точки зрения, всё ранее перечисленное не имеет смысла без установления главного – лицо перестало быть общественно опасным. Эта идея имеет отношение как ко всему институту освобождения от уголовной ответственности, так и к каждому его субинституту, за определенными исключениями. Это требуется закрепить законодательно, в связи с чем мы предлагаем ввести в гл. 11 УК РФ статью, посвященную общим положениям об освобождении от уголовной ответственности, предусмотрев в ней следующую ному: Освобождение лица от уголовной ответственности допускается только в том случае, если установлено, что это лицо перестало быть общественно опасным. Освобождение от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 751 и 761 настоящего Кодекса, производится независимо от установления утраты лицом общественной опасности. Следует отметить, что общие положения об освобождении от уголовной ответственности закрепляют, к примеру, УК Украины и Беларуси.
При построении модели мы исходим из того, что в основе каждого субинститута должна лежать определенная идея, позволяющая выделить его в качестве самостоятельного вида освобождения, включая новые, предлагаемые нами виды:
1. Деятельное раскаяние. В его основе лежит идея позитивного посткриминального поведения, нивелирующего последствия совершенного преступления и устраняющего общественную опасность виновного.
2. Примирение с потерпевшим. Здесь в основе лежит идея прощения виновного потерпевшим лицом.
3. Отмена или изменение уголовного закона. Этот предлагаемый нами вид обусловлен идеей объективной утраты деянием общественной опасности и его декриминализацией (полной или частичной).
4. Истечение срока давности. В основе – идея об отпадении общественной опасности лица по прошествии определенного срока с момента совершения преступления и нецелесообразность дальнейшего уголовного преследования.
5. В основу субинститута, предусмотренного ч. 3 ст. 761 УК РФ, положен определенный юридический статус виновного, время совершения преступления и особенности объективной стороны деяния.
6. Освобождение от уголовной ответственности с передачей лица на поруки (предлагаемый нами вид освобождения, «реанимируемый» из советского законодательства). Основная идея этого субинститута – участие общества в достижении целей уголовного законодательства, процессе исправления виновного и предупреждения совершения им новых преступлений. По истечении испытательного срока суд должен прийти к выводу об отпадении общественной опасности лица и освободить его от уголовной ответственности.
В то же время оснований для выделения таких субинститутов, как возмещение ущерба (ч. 1 и 2 ст. 761 УК РФ) и судебный штраф (ст. 762 УК РФ, глава 152 УК РФ), мы не видим.
Нами сделан вывод о том, что, кроме общих оснований и условий, на освобождение от уголовной ответственности влияют:
1. Особенности объекта преступления – основной непосредственный объект, наличие или отсутствие потерпевшего в данном составе преступления. В случае отсутствия последнего невозможно применение ст. 76 УК РФ.
2. Особенности конструкции объективной стороны, то есть вид соста ва преступления (материальный, формальный, усеченный, опасности), наличие или отсутствие общественно опасных последствий (вреда или ущерба). Формальный и усеченный составы, состав опасности исключают такое условие освобождение, как возмещение вреда или заглаживание ущерба.
Как отмечалось ранее, главной целью предлагаемой нами модели является не только оптимизация института, но и максимально возможное упрощение его норм, устранение противоречий и излишней казуистичности, универсализация его положений. Исходя из того, какая идея лежит в основе института, наличия или отсутствия потерпевшего, содержания основного непосредственного объекта, мы предлагаем следующую систему главы 11 УК РФ:
1. Общие положения. Это дефиниции основных понятий и общие правила, касающиеся всего института.
2. Освобождение от уголовной ответственности в связи с отменой или изменением уголовного закона.
3. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием.
4. Освобождение от уголовной ответственности в связи с прощением виновного потерпевшим.
5. Освобождение от уголовной ответственности декларанта или лица, информация о котором содержится в соответствующей специальной декларации.
6. Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности.