Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы факультативных признаков субъективной стороны состава преступления 16
1. Эволюция признаков субъективной стороны состава преступления в российском законодательстве 16
2. Философско-логический аспект факультативных признаков субъективной стороны состава преступления .51
3. Психологический аспект факультативных признаков субъективной стороны состава преступления 69
4. Уголовно-правовой аспект факультативных признаков субъективной стороны состава преступления 81
5. Криминологический аспект факультативных признаков субъективной стороны состава преступления .106
Глава 2. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в зарубежном уголовном законодательстве .122
1. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в уголовном законодательстве стран ближнего зарубежья 122
2. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в уголовном законодательстве стран дальнего зарубежья 144
Глава 3. Конструирование и толкование факультативных признаков субъективной стороны состава преступления в действующем российском законодательстве 167
1. Классификация факультативных признаков субъективной стороны состава преступления 167
2. Конструирование признака «эмоциональное состояние» субъективной стороны состава преступления 185
3. Конструирование признака «мотив» субъективной стороны состава преступления .217
4. Конструирование признака «цель» субъективной стороны состава преступления .229
5. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в разъяснениях судебных органов 242
Заключение .259
Список литературы 265
Приложение 313
- Эволюция признаков субъективной стороны состава преступления в российском законодательстве
- Криминологический аспект факультативных признаков субъективной стороны состава преступления
- Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в уголовном законодательстве стран дальнего зарубежья
- Конструирование признака «мотив» субъективной стороны состава преступления
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Целесообразность научного переосмысления подходов к проблеме факультативных признаков субъективной стороны состава преступления обусловлена произошедшими изменениями в уголовно-правовой охране социально-экономических и политико-правовых отношений, складывающихся в обществе. Уровень и структура преступности, а также гуманистические цели и задачи уголовного законодательства предопределили всесторонний учет всех обстоятельств, в том числе характеризующих лицо, совершившее противоправное деяние, его психическое состояние на стадиях подготовки и совершения преступления. В этой связи возникает потребность в научном исследовании особого уголовно-правового феномена – субъективной стороны состава преступления, а именно ее факультативных признаков: эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления.
Значимость эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления, независимо от их юридико-технических конструкций, определяется тем, что в любом случае они выступают ключевыми признаками при оценке психических процессов, происходящих в сознании субъекта в период подготовки и совершения им противоправного деяния. Понимание их сущности в процессе совершения преступления позволяет объективно установить особенности предварительного преступного намерения и его осуществления.
Спецификой факультативных признаков субъективной стороны состава преступления является их разработка различными отраслями знания (философией, судебной психиатрией, психологией, криминологией, криминалистикой и др.), что с неизбежностью влечет за собой возникновение противоречий в процессе правотворческой, правоприменительной и экспертной деятельности, требующих не только научного осмысления, но и устранения. По-3
этому изучение взаимосвязи и взаимообусловленности эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступлений, включая общенаучный и исторический аспекты, представляется в настоящее время оправданным.
В силу отсутствия должной правовой регламентации факультативных признаков субъективной стороны состава преступления возникло определенное несоответствие уголовно-правовой оценки эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления их объективным свойствам.
Отметим, что в практической деятельности в ряде случаев недооценивают роль факультативных признаков субъективной стороны состава преступления и их уголовно-правовое значение, допускают большое число ошибок при их установлении и юридической оценке. По данным советских ученых, из числа всех отмененных или измененных приговоров областных судов около 21% были отменены из за неправильного определения признаков субъективной стороны состава преступления. В настоящее время наблюдается тенденция роста, который составляет более 29%. Все это приводит к нарушению конституционных прав и законных интересов граждан, препятствует противодействию различным видам преступлений.
Перечисленные обстоятельства обусловливают необходимость комплексного изучения факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, подтверждают актуальность избранной темы исследования и ее востребованность в современных условиях.
Степень разработанности темы исследования. Изучение имеющихся научных работ по данной проблеме показало, что в них высказываются различные суждения по юридической оценке факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, их взаимосвязи и взаимозависимости, что характеризует недостаточную теоретическую разработанность данного научного направления.
Теоретические основы факультативных признаков субъективной сто
роны состава преступления нашли отражение в трудах И.А. Александровой,
С.С. Алексеева, В.Г. Асеева, В.К. Бабаева, В.М. Баранова, В.А. Бачинина,
Б.С. Волкова, Е.В. Ворошилина, Л.С. Выготского, Л.Д. Гаухмана,
А.А. Герцензона, Г.Н. Горшенкова, А.Я. Гришко, П.С. Дагеля,
А.И. Долговой, У.С. Джекебаева, Г.А. Есакова, А.Э. Жалинского, К. Изарда,
Е.П. Ильина, И.В. Ильина, П.А. Кабанова, Д.А. Керимова, Д.Н. Кикнадзе,
В.С. Комиссарова, Д.П. Котова, Г.А. Кригера, Л.Л. Кругликова,
В.Н. Кудрявцева, А.П. Кузнецова, Н.Ф. Кузнецовой, А.Н. Леонтьева,
Н.А. Лопашенко, В.В. Лунеева, В.С. Мерлина, А.В. Наумова, Р.С. Немова,
Б.Я. Петелина, Л.И. Петражицкого, Т.В. Пинкевич, А.А. Пионтковского,
А.И. Рарога, С.Л. Рубинштейна, Л.К. Савюка, В.В. Сверчкова,
С.В. Склярова, Н.С. Таганцева, С.А. Тарарухина, А.Н. Трайнина,
И.М. Тяжковой, Д.Н. Узнадзе, И.Г. Филановского, Б.В. Харазишвили, Р.Л. Хачатурова, В.Ф. Цепелева, В.А. Якушина и др.
В работах указанных авторов достаточно полно исследованы вопросы содержания субъективной стороны состава преступления, мотива и цели преступления. Вместе с тем, комплексный подход к исследованию факультативных признаков субъективной стороны состава преступления предполагает рассмотрение эмоционального состояния лица во время совершения им преступления во взаимосвязи с другими характеристиками субъективной стороны состава преступления.
Отдельные вопросы, касающиеся содержания и конструирования конкретных мотивов и целей преступлений, изучались Е.В. Благовым, С.В. Бородиным, И.Н. Даньшиным, Н.А. Дремовой, О.С. Капинус, А.В. Коломиной, А.Н. Красиковым, С.А. Манойловой, О.А. Мясниковым, М.М. Омаровым, А.Н. Поповым, Е.В. Пуляевой, Т.В. Сысоевой, А.А. Чугуновым, Т.Г. Шавгулидзе и др.
Теоретические разработки указанных авторов имеют большое значение для развития уголовно-правовой науки и оказали влияние на совершенство-5
вание правил уголовного законодательства, а также формирование практики противодействия преступным посягательствам.
Высоко оценивая заслуги вышеперечисленных и других авторов в изучении проблем факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, отметим, что последние законодательные новации, внесенные в Уголовный кодекс РФ, а также направленность Российского государства на дифференциацию ответственности и индивидуализацию наказания определяют настоятельную потребность в проведении дальнейших комплексных теоретико-прикладных разработок в области характеристики субъекта преступления и его психического состояния в момент подготовки и совершения противоправного деяния.
Объектом исследования выступает уголовно-правовой институт факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, закономерности его возникновения и развития.
Предмет исследования – изучение реального состояния, функционального значения, повышения эффективности уголовно-правового института факультативных признаков субъективной стороны состава преступления.
Целью исследования является разработка научно-практических предложений по дальнейшему совершенствованию использования уголовно-правового института факультативных признаков субъективной стороны состава преступления и наиболее эффективных мер по его применению.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
– выявить основные этапы развития и значение института признаков субъективной стороны состава преступления в российском законодательстве;
– разработать терминологический инструментарий, позволяющий сформулировать понятие факультативных признаков субъективной стороны состава преступления;
– исследовать отечественный и зарубежный опыт конструирования факультативных признаков субъективной стороны состава преступления;
– обобщить основные положения юридической науки, касающиеся изучения факультативных признаков субъективной стороны состава преступления;
– определить понятия факультативных признаков субъективной стороны состава преступления как сущностных и правовых явлений;
– предложить критерии классификации факультативных признаков субъективной стороны состава преступления;
– установить уголовно-правовое значение взаимодействия и взаимообусловленности эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления в действующем уголовном законодательстве Российской Федерации;
– изучить судебно-следственную практику применения уголовного закона с учетом эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления;
– сформулировать комплекс научных положений по дальнейшему совершенствованию российского уголовного законодательства.
Методологическую основу исследования составил диалектический метод познания, позволяющий изучить объективно существующие закономерности, сущность и содержание уголовно-правовых явлений, в том числе факультативных признаков субъективной стороны состава преступления. Обоснованность и достоверность, системность и всесторонность материала обеспечивались использованием общенаучных и частнонаучных приемов познания, способствующих объективному и полному рассмотрению уголовно-правовых проблем реализации эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления в практической деятельности.
Нормативную основу исследования составили международные нормативные правовые акты, Конституция РФ, федеральные законы, уголовное, уголовно-исполнительное, уголовно-процессуальное, административное законодательство России и уголовное законодательство зарубежных стран.
Научная новизна исследования обусловлена проблемами, стоящими перед современным уголовным правом в плане определения содержания факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, отсутствием фундаментальных работ, посвященных их комплексному изучению. В диссертации сделана одна из первых в отечественной юридической науке попытка системного исследования эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления, их взаимосвязи и взаимообусловленности. Научная новизна исследования также определяется рассматриваемой темой, объектом и предметом, целью и задачами, положениями, выносимыми на защиту, полученными теоретико-практическими результатами.
Конкретизация научной новизны отражена в основных положениях, выносимых на защиту:
1. Российскому дореволюционному законодательству были извест-
ны факультативные признаки субъективной стороны состава преступления – эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления, начиная со времени действия Русской Правды. Вместе с тем, закрепление исследуемых признаков носило фрагментарный характер. Эволюция признаков субъективной стороны состава преступления в российском законодательстве позволила выделить три этапа: первый – досоветский, характеризующийся отсутствием законодательного выделения основного и факультативных признаков субъективной стороны состава преступления; второй – советский, связанный с формированием институтов основного – вины – и факультативных – эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления – признаков субъективной стороны состава преступления; третий – современный, характеризующийся наличием развитого законодательства в плане официальной констатации как основного, так и факультативных признаков субъективной стороны состава преступления.
-
Философско-логический инструментарий позволил сделать вывод, что эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив и цель преступления – составные части не только субъективной стороны состава преступления, но и элементы причины преступления, так как они формируют ее основной признак – вину.
-
Психологический инструментарий позволил различить эмоциональное состояние лица, мотив и цель поведения и факультативные признаки субъективной стороны состава преступления:
а) в преступлении, совершенном с умышленной формой вины,
всегда присутствует следующая конструкция факультативных признаков
субъективной стороны состава преступления: эмоциональное состояние лица
во время совершения им преступления – мотив преступления – цель
преступления;
б) субъективная сторона состава преступления с неосторожной
формой вины может сводиться (с психологической точки зрения) только
к вине.
4. Предлагается в УК РФ:
а) включить ст. 181 «Состав преступления» и изложить в ней поня
тие состава преступления, назвать элементы состава преступления (объект –
объективная сторона – субъект – субъективная сторона) и его признаки. Од
новременно с этим скорректировать название главы 3 УК РФ и изложить
ее в следующей редакции: «Понятие преступления и виды преступлений.
Состав преступления» (см. с. 20-21 автореферата);
б) изложить ст. 64, 67 с учетом всех факультативных признаков
субъективной стороны состава преступления: при назначении более мягкого
наказания, чем предусмотрено за данное преступление; при назначении нака
зания за преступление, совершенное в соучастии;
в) включить в ст. 61 п. «ж1» и изложить его в следующей редакции:
«совершение преступления в состоянии сильного душевного волнения
или аффекта»;
г) исключить из текста ст. 107, 113 перечень оснований возникно
вения состояния аффекта;
д) изложить диспозиции статей в следующей редакции:
ст. 107: «Убийство, совершенное в состоянии аффекта…»; ст. 113: «Умыш
ленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совер
шенное в состоянии аффекта…»; включить в название ст. 113 слово
«Умышленное…»;
е) изложить ч. 1 ст. 37 в следующей редакции: «1. Не является пре
ступлением причинение вреда посягающему лицу в обстановке необходимой
обороны, то есть…»; изложить ч. 1 ст. 39 в следующей редакции: «1. Не яв
ляется преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом
интересам в обстановке крайней необходимости, то есть…»;
ж) в диспозицию ст. 169 УК РФ включить обязательный признак це
ли преступления, то есть унифицировать правовое предписание аналогично
ст. 170 УК РФ, скорректировав формулировку: «если эти деяния совершены
с корыстной целью должностным лицом…».
-
Предлагается в КоАП РФ п. 8 ст. 4.2 изложить в следующей редакции: «совершение административного правонарушения в состоянии сильного душевного волнения или аффекта».
-
Предлагается в УПК РФ п. 2 ч. 1 ст. 73 сформулировать в следующей редакции: «…виновность лица в совершении преступления, форма его вины, эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления, мотив преступления и цель преступления…».
-
Предлагается исключить из ст. 18 УИК РФ словосочетание «не исключающим вменяемости».
-
Предлагается дополнить приказ Генпрокуратуры России № 39, МВД России № 1070, МЧС России № 1021, Минюста России № 253, ФСБ России № 780, Минэкономразвития России № 353, ФСКН России № 399 от 29 декабря 2005 г. «О едином учете преступлений» положением о включе-
нии в статистические показатели факультативных признаков субъективной стороны состава преступления.
-
В уголовном законодательстве стран ближнего зарубежья отсутствуют понятия факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, за исключением УК Беларуси, в котором формулируются определения корыстных и хулиганских побуждений, называемых мотивами преступления. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в уголовном законодательстве стран ближнего зарубежья имеют разное правовое содержание, характеризующее в одном случае вину, в другом – ответственность, в третьем – наказание. Эмоциональное состояние лица во время совершения им преступления рассматривается в законодательстве стран ближнего зарубежья только как смягчающее обстоятельство, за исключением законодательства Республики Беларусь, где ответственность за деяние, совершенное «в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)», наступает лишь в случае умышленного причинения смерти, тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения. В остальных случаях такое эмоциональное состояние исключает уголовную ответственность. УК Казахстана предполагает освобождение от уголовной ответственности лица при превышении пределов необходимой обороны вследствие страха, испуга, замешательства.
-
В англо–саксонской правовой системе признаки субъективной стороны состава преступления охватываются понятием «mens rea», в рамках которого происходит приравнивание друг к другу таких уголовно-правовых категорий, как «вина», «мотив преступления», «цель преступления», смешиваются психическое отношение лица к совершенному им деянию и психическое/эмоциональное его состояние в момент совершения преступления. Характерной особенностью уголовного законодательства США является институт соучастия, в котором «mens rea» соучастников преступления считаются одинаковыми, независимо от конкретных обстоятельств дела.
11. В странах романо–германской правовой системы уголовное зако
нодательство по-разному трактует признаки субъективной стороны состава
преступления:
а) французский законодатель позволяет суду принимать решения,
исходя из обстоятельств дела, то есть учитывать/не учитывать факультатив
ные признаки субъективной стороны состава преступления; все преступле
ния могут быть совершены только с умыслом, в содержание которого зако
нодатель включает цель преступления;
б) в германском уголовном законодательстве вина не является эле
ментом состава закона, а представляет собой упречность соответствующего
составу деяния поведения; одним из критериев невменяемости уголовный за
кон признает глубокое расстройство сознания и относит к ним состояние
аффекта; при привлечении к ответственности правоприменитель отделяет
умысел от сознания неправомерности деяния, считая их самостоятельными
элементами вины.
-
Использование философского и психологического инструментария позволило выделить следующие критерии классификации факультативных признаков субъективной стороны состава преступления: 1) по источнику формирования (объективные – обусловленные ситуацией, и субъективные – личностно обусловленные); 2) по степени внешней выраженности (поверхностные – слабо выраженные; глубокие – сильно выраженные); 3) по эмоциональной окраске для лица, совершившего преступление (положительные, отрицательные, нейтральные); 4) по длительности (кратковременные, продолжительные, средней продолжительности); 5) по степени осознанности (осознанные, неосознанные).
-
Предлагается скорректировать нормы Общей и Особенной частей УК РФ в плане закрепления мотива преступления и цели преступления в единственном числе; использовать одинаковые формулировки при
описании мотива либо цели преступления. Аналогичный подход следует распространить и на постановления Пленума Верховного Суда РФ.
14. Возможными направлениями дальнейших исследований
факультативных признаков субъективной стороны состава преступления считаем:
а) изучение эмоционального состояния лица во время совершения
им преступления, не достигшего в своем развитии состояния аффекта
и нуждающегося в юридической оценке (состояния страха, стресса, гнева
и др.);
б) выяснение психологической, уголовно-правовой
и криминологической сущности отдельных мотивов и целей преступлений;
в) разработка и введение в научный оборот классификации
факультативных признаков субъективной стороны состава преступления;
г) влияние факультативных признаков субъективной стороны
состава преступления на ее основной признак в плане выявления
дополнительных связей между эмоциональным состоянием лица во время
совершения им преступления, мотивом/целью преступления
и прямым/косвенным умыслом, легкомыслием, небрежностью;
д) влияние факультативных признаков субъективной стороны
состава преступления на дифференциацию наказаний;
е) механизм образования эмоциональных состояний, мотивов
и целей лиц, совершивших преступление в соучастии;
ж) роль факультативных признаков субъективной стороны состава
преступления на стадиях приготовления к преступлению и покушения
на совершение преступления;
з) законодательная оценка факультативных признаков
субъективной стороны состава преступления в зависимости от объекта
противоправного посягательства;
и) вопросы понимания и законодательной регламентации
факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, совершенного юридическим лицом;
к) изучение таких комплексных образований, имеющих уголовно-
правовое значение, как ненависть, месть, интерес, повод, заведомость;
л) переосмысление относимости отдельных признаков к тому или
иному элементу состава преступления – например, состояние вменяемости, совершение преступления с особой жестокостью и др.
Теоретическая значимость исследования состоит в том,
что полученные материалы могут быть положены в основу новых подходов
к осмыслению уголовно-правового института факультативных признаков
субъективной стороны состава преступления, определению путей повышения
эффективности его использования. Настоящее научное исследование
позволит определить пути совершенствования категориального аппарата
уголовного права и других социально-правовых наук в целом, допускающих
ввести в научный оборот категории: «эмоциональное состояние
лица во время совершения им преступления», «мотив преступления», «цель преступления», «критерии классификации факультативных признаков субъективной стороны состава преступления», определить их место и роль в системе уголовно-правового регулирования.
Практическая значимость исследования заключается в том,
что сформулированные в нем положения могут быть использованы:
в законотворческом процессе при конструировании конкретных уголовно-
правовых предписаний; в правоприменительной деятельности сотрудниками
правоохранительных органов; в научно-исследовательской работе
при формулировании мер по повышению результативности уголовно-правового института факультативных признаков субъективной стороны состава преступления; в образовательном процессе при подготовке специалистов в юридических образовательных организациях, в том числе в
системе повышения квалификации; при разработке учебных и методических пособий по уголовному праву.
О степени достоверности диссертационного исследования свидетельствуют:
– использование фундаментальных научных трудов в области социально-гуманитарных дисциплин; работ дореволюционных российских ученых-правоведов; научных трудов зарубежных авторов; материалов статистики; соответствующей справочной литературы; доктринальных источников – монографий, лекций, научных статей, учебных, учебно-методических и практических пособий, тезисов, докладов и других материалов, относящихся к теме исследования;
– изучение официальных статистических данных, опубликованной судебной практики высшей судебной инстанции, районных судов, связанной с установлением факультативных признаков субъективной стороны состава преступления;
– эмпирическая основа исследования, характеризуемая использованием результатов опроса научных работников, сотрудников правоохранительных органов, студентов юридических вузов.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовно-правовых дисциплин Нижегородского института менеджмента и бизнеса. Основные положения диссертации нашли отражение в сорока пяти научных публикациях автора, шесть из которых опубликованы в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России для публикации результатов диссертационных исследований:, общим объемом 20,1 п. л., докладывались на 10 (десяти) международных, 8 (восьми) всероссийских, 3 (трех) межрегиональных, 7 (семи) межвузовских, 8 (восьми) научно-практических конференциях, форумах, круглых столах, научных семинарах (г. Москва, г. Нижний Новгород, г. Новороссийск, г. Иваново, г. Краснодар, г. Чебоксары, г. Челябинск, г. Ярославль).
Рукопись диссертации обсуждалась на заседании кафедр: уголовно-правовых дисциплин Нижегородского института менеджмента и бизнеса, уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России. Теоретические и практические рекомендации, высказанные автором в диссертационном исследовании, используются в учебном процессе Российского университета кооперации Чебоксарского кооперативного института (филиал), Нижегородского института менеджмента и бизнеса, четвертого факультета Института повышения квалификации Академии Следственного комитета Российской Федерации (с дислокацией в городе Нижний Новгород), Приволжского филиала Российского государственного университета правосудия, внедрены в практическую деятельность Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Нижегородской области.
Структура диссертации соответствует логике построения научного исследования, определяется целями, задачами и включает в себя введение, три главы, объединяющие двенадцать параграфов, заключение, список литературы, приложение.
Эволюция признаков субъективной стороны состава преступления в российском законодательстве
Комплексный подход к теме исследования предполагает изучение эволюции признаков субъективной стороны состава преступления в российском законодательстве. На развитие любой правовой системы оказывает влияние такое явление, как преемственность2. Преемственность в праве – это заимствование правом того или иного государства положений прошлых либо современных ему правовых систем3. Наиболее яркий пример преемственности в мировой истории – это рецепция римского права4.
Применительно к отечественной правовой системе5 о преемственности (о рецепции римского права) можно говорить с момента появления древнерусского феодального права, поскольку в числе памятников права Киевской Руси известны договоры Руси с Византией (Восточной Римской империей) как результат военных походов русских князей, заключенные в X в., представляющие собой международно-правовые акты, в которых нашли отражение нормы византийского и древнерусского (уголовного) права6. В частности, здесь используется термин «согрешение»7 (ст. 2 Договора Руси с Византией 911 г.), толкуемый историками как «вина», безусловно, отличное от современного понимания вины как признака состава преступления. Кроме того, в чуть более позднее время, Эклога8 полностью вошла в Русскую Кормчую книгу9 и оказала значительное влияние на становление и развитие уголовного законодательства.
Общеобязательные веления и принципы10 права, возникшие в Риме, нашли определенное отражение в законодательных актах нашего государства, начиная с древнейшего, – Русской Правды11, которая явилась в основном сборником норм уголовного права и процесса, что вообще свойственно для памятников права раннего феодализма.
В связи с направленностью настоящего исследования нас интересует динамика не всех воспринятых постулатов права, а только принцип субъективного вменения – принцип вины, говоря языком действующего уголовного закона12.
Субъективное вменение – это принцип уголовного права, содержание которого заключается в том, что юридически значимыми и способными повлечь применение мер ответственности являются лишь те обстоятельства деяния, осознаваемые лицом, совершившим деяние13. Субъективным вменением признается и принцип уголовного процесса, заключающийся в требовании точного установления и строжайшего учета степени виновности лица, обвиняемого в совершении преступления14.
Для феодальных государств (характеризующихся наличием двух социальных классов – феодалов (землевладельцев) и простолюдинов (крестьян), занимающих по отношению к феодалам подчиненное положение), следует отнести и Византию, и Русь, воспринявшую принципы римского права, не совсем типично субъективное вменение (антипод объективного вменения – (в буржуазном праве) привлечения к уголовной ответственности за причинение общественно опасного вреда при отсутствии вины, представляющей собой психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям15). А также нетипичен принцип равенства лиц, совершивших преступление, перед законом. Если представители господствующего класса отчасти привлекались к уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена их вина, то к лицам, занимающим подчиненное положение, зачастую применялось объективное (или фактическое16) вменение17 – привлечение к уголовной ответственности без установления его вины. Поэтому стоит говорить изначально о существовании объективно-субъективного вменения.
Вместе с тем, принимая во внимание межотраслевой характер вменения, необходимо учесть и специфику юридического (различий между гражданским и уголовным процессами еще не было) процесса в феодальных государствах – он был обвинительно-состязательным. Ответчик имел права аналогичные правам истца – в частности, искал и представлял доказательства в свою пользу. В качестве доказательств наряду с вещественными признавались ордалии – «суд божий» (испытание железом, водой), что говорит об отсутствии принципа вины правонарушителя при производстве по делу. Процесс выглядел как состязание, поединок (иногда в прямом смысле этого слова – победившая сторона выигрывала и процесс) двух сторон при довольно пассивном положении судебного органа, который выносил решение, рассмотрев представленные доказательства. При этом юридический процесс защищал интересы привилегированных групп общества – феодалы имели возможность привести на суд больше свидетелей (послухов), организовать преследование («гонение следа»)18, добиться решения дела в свою пользу и др., что также подтверждает объективно-субъективный характер вменения.
В литературе отмечается, что до середины XIX в. говорить о развитых конструкциях вины19 и других составляющих субъективной стороны состава преступления не имеет смысла. Принимая во внимание высказанную точку зрения, полагаем, что без исследования памятников российского права нельзя представить целостную картину развития конкретных признаков состава преступления. К тому же, в отличие от науки уголовного права, уголовное законодательство стало развиваться намного раньше.
В этой связи рассмотрим регламентацию субъективного вменения с учетом развития эмоционального состояния лица во время совершения им преступления, мотива и цели преступления в наиболее значимых для истории развития нашего государства нормативных правовых актах, к числу которых относятся, прежде всего, Русская Правда, Псковская судная грамотаXV в., Судебник 1497 г., Судебник 1550 г., Соборное Уложение 1649 г., Артикул воинский 1715 г., Свод законов Российской Империи, Уголовное Уложение 1903 г., Основные государственные законы 1906 г., первые акты советской власти, Уголовные кодексы 1922, 1926, 1960, 1996 гг.20
Русская Правда не знала четких формулировок при определении понятия уголовно наказуемого деяния (а, следовательно, и элементов состава преступления), видов подобных деяний, наказаний за их совершение21. При этом ясно, что такие общетеоретические формулировки, как принципы уголовного права, принцип субъективного вменения, состав преступления, еще не были и не могли быть разработаны.
Русская Правда использует такие слова, как «вина», «виноватый», «виновный» (ст.ст. 2, 3, 6, 41 и др.); но содержание указанных дефиниций не соответствует психическому отношению правонарушителя к совершенному им деянию и наступившим последствиям – преступным деяние признается лишь по фактически причиненному вреду личности или собственности (объективные признаки преступления). Однако заметим, что уже Краткая Правда различала «деяния по участию в них злой воли преступника»22.
Вместе с тем, ст. 6, 7 Пространной Правды определяют некий субъективный момент (несмотря на расплывчатость формулировки) – волевое отношение преступника к последствиям/результату своего поведения – «…убил открыто или в сваде23, или на пиру явленно»24; «...если совершит беспричинное умышленное убийство; к тому же не во время какой либо ссоры (в разбое)…», что характерно для корыстной цели преступления.
Криминологический аспект факультативных признаков субъективной стороны состава преступления
Рассмотрение факультативных признаков субъективной стороны состава преступления требует использования криминологического инструментария. Криминология является комплексной отраслью научного знания и изучает преступность, причины преступности и механизм преступного поведения, личность преступника247, а также разрабатывает меры предупреждения преступности248. Преступность представляет собой относительно массовое, исторически обусловленное и изменчивое, социальное, имеющее уголовно-правовой характер249 общественное явление, слагающееся из всей совокупности преступлений, совершаемых в соответствующем государстве (на назначенной территории) в определенный период времени; с учетом латентной преступности преступность практически характеризуется совокупностью преступлений, обнаруженных в пределах установленной территории – района, города, области, государства и др. Видимо, что наука криминологии определяется через представления о преступлении, а последнее – уголовно-правовая категория250, как и состав преступления в целом, и отдельные его элементы, к числу которых относится внутренняя сторона противоправного деяния.
Таким образом, факультативные признаки субъективной стороны состава преступления неразрывно связаны с механизмом преступного поведения как частью криминологического знания. Исходя из означенного, механизм преступного поведения и субъективные признаки состава не существуют друг без друга, поэтому для всестороннего осмысления указанных явлений предпочтительнее совокупное их изучение.
Преступное поведение – это разновидность правового поведения, которое определяется теорией права как социально значимое, волевое, осознанное поведение субъектов общественных отношений, урегулированное нормами права и влекущее юридические последствия251. Под преступным поведением в криминологии понимается процесс, происходящий в пространстве и времени и включающий внешние, объективные действия, образующие состав преступления, а также внутренние, предшествующие им психологические явления, которые детерминируют совершение преступления252.
Механизм преступного поведения – это модель общественно опасного акта человеческого поведения; процесс взаимодействия личности и внешней среды253, формирующий преступное поведение человека и реализующий его. Как всякий механизм, механизм преступного поведения представляет собой систему элементов, каждый из которых определяет в той или иной степени порядок противоправного (криминального) вида деятельности.
В числе элементов механизма преступного поведения ученые называют мотивацию преступления, планирование преступной деятельности и совершение преступления. Заметим, что такая последовательность характерна не для каждого уголовного правонарушения.
В частности, преступления, совершенные в состоянии сильного душевного волнения, как правило, не содержат стадии планирования: от возникновения мотива субъект, находящийся в особом эмоциональном состоянии, сразу переходит к действию.
В преступлениях же с неосторожной формой вины размыта и стадия мотивации. Ряд авторов утверждает, что в преступлениях, совершаемых по неосторожности, вообще отсутствует стадия мотивации, что представляется автору не совсем верным, поскольку беспричинных явлений (причина – это (негативное) явление, вызывающее иное явление), как известно, не существует. При легкомыслии или небрежности присутствует упрощенный механизм формирования внутренних побуждений (к тому или иному поступку)254.
Стадии механизма преступного поведения, как и факультативные признаки субъективной стороны состава преступления, являются весьма сложными для изучения, поскольку все психические процессы, как уже указывалось, происходят в самой личности, организме, мозге человека. Факультативные признаки субъективной стороны (любой из них) имеют определенное значение на всякой из стадий механизма преступного поведения. Рассмотрим взаимосвязь эмоционального состояния лица, мотива, цели преступления с каждым из элементов названного механизма.
Мотивация преступления сводится к формированию мотивов преступления255. Формирование предполагает приобретение законченности, то есть на первой стадии механизма преступного поведения мотив уже полностью создан. Эмоциональному состоянию лица и цели преступления не уделяется внимания как долям стадии мотивации, что, по нашему мнению, безосновательно. Вернемся к тезису о том, что беспричинных явлений не бывает. В качестве извечной, сопутствующей всем временам, народам, государствам, правовым системам, причины правонарушений философия и теория права, как уже указывалось, называют стремление лица удовлетворить или проявить противозаконным способом свои эмоции, интересы, стремления. Стремление предполагает наличие цели, и, следовательно, исходя из приведенной дефиниции, цель наряду с мотивом формируется именно на стадии мотивации и является одним из элементов этой стадии. Кроме того, в определении причины правонарушений (и, в частности, преступлений) наличествует словосочетание «…удовлетворить… свои эмоции, интересы, стремления». С психологической точки зрения эмоции в психике человека образуются раньше, нежели стремления, поэтому конструкция причинности правонарушений показывается нам не вполне удачной (сначала необходимо называть эмоции и лишь затем – стремления).
Что касается интереса256, то он традиционно не входит в число факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, но, тем не менее, опосредован психикой человека, является формой существования потребности, интеллектуальной эмоцией, с точки зрения ряда психологов257, и в этой связи также имеет соответствующее значение как для конструкции внутренней стороны противоправного деяния, так и для каждой из стадий механизма преступного поведения.
Учитывая этимологические особенности термина «интерес», автор склоняется к следующему. Интерес не является эмоцией, поскольку корысть (в первую очередь), выгода и польза – это более сложные с психологической точки зрения структуры. Скорее, интерес – это комплексное образование, включающее в себя отдельные части всех элементов стадии мотивации механизма преступного поведения – и эмоционального состояния (эмоция – любопытство), и мотива (корыстная направленность), и цели (польза как результат).Подтверждают высказанное суждения ученых о том, что интерес – это мотивация258. Однако, по мнению автора, такая психолого-правовая категория, как интерес, требует проведения самостоятельного научного исследования.
Цель не может существовать без мотива преступления, который во времени образуется раньше: сначала возникает побуждение, затем (мысленно) формируется конкретный результат, к которому эти побуждения ведут. В этой связи не согласимся с точкой зрения о том, что в некоторых преступлениях (неосторожных) мотив и цель совпадают, происходит так называемый «сдвиг мотива на цель»259. Если побуждение неосознанно, то мотивом таковое не является, следовательно, результат деяния в сознании человека сформироваться еще не может. Здесь нет совпадения мотива и цели, а есть иная конструкция факультативных признаков субъективной стороны состава преступления (субъективная сторона в уголовно-правовом плане может сводиться только к вине). Аргументом в пользу сказанного является отсутствие в уголовном законе в составах с неосторожной формой вины указаний на факультативные признаки субъективной стороны (ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности»; ст. 118 УК РФ «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности»; ст. 168 УК РФ «Уничтожение или повреждение имущества по неосторожности»).
Мотив – это осознанное основание преступления. Если оно не осознано , то нельзя говорить о наличии именно мотива преступления. Целое и часть не могут быть тождественны, поэтому в случае отсутствия осознанности основания преступления, отсутствует и преступная цель. В юридической литературе разделяются неосторожные и импульсивные преступления. Это неоправданно, по мнению автора, так как при определении импульсивных преступлений ученые используют формулировку «спонтанные… без специально сформированной цели», что и указывает на неосознанность побуждения и вину в форме неосторожности260.
Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления в уголовном законодательстве стран дальнего зарубежья
Современные национальные уголовно-правовые системы различны в силу особенностей исторического развития каждого государства, но, несмотря на это, имеют и существенные сходства, например обязательное выделение в уголовном законодательстве Общей и Особенной частей – от вариантов в большей степени схожих между собой до весьма специфических, свойственных, в основном, законодательству стран, отнесенных к англосаксонской системе права313.
При исследовании уголовно-правовых норм и институтов в законодательстве стран дальнего зарубежья необходимо помнить, что конструирование отдельных элементов системы права значительно отличается от юридической техники, применяемой со стороны российского законодателя, поскольку в различных правовых семьях неодинаково понимаются источники права, существуют собственные правила описания конкретных противоправных деяний, присутствуют особенности отраслевого нормативного правового регулирования общественных отношений314.
В общем праве, где наблюдается слабое развитие кодифицированного законодательства, уголовно-правовое регулирование осуществляется посредством системы судебных прецедентов и статутного права. В континентальном и смешанном праве источник уголовного права – это не только кодифицированные акты, но и другие некодифицированные уголовно правовые нормы, содержащиеся в разных законах, являющиеся дополнительным правом315. Количество подобных законов, содержащих уголовно-правовые нормы, назвать сложно, с ответом затрудняются и зарубежные правоведы, однако, в случае с каждой страной отдельно, их количество может меняться в зависимости от значимости кодифицированного акта, на уровне национального законодательства316.
Такие документы условно подразделяются на законы уголовно-правового характера и законы, содержащие уголовно-правовые нормы. Первые включают специальные акты, в которых предмет регулирования – часть сферы уголовных общественных отношений, которая не попадает под действие уголовного закона. Вторые, несмотря на то, что направлены на регламентацию других сфер общественных отношений, включают уголовные санкции за преступления, совершенные в сфере регулирования данного закона317.
Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления исследованы автором с точки зрения двух основных правовых систем – англо-саксонской, представленной правом Англии и США, и континентальной, представленной правом Франции и ФРГ (Германии).
Отличие указанных правовых систем состоит в том, что в англо-саксонской системе к основным источникам уголовного права наряду с законодательством, статутным правом, относится и общее прецедентное право318.
Включение в работу материала по законодательному и доктринальному толкованию и закреплению факультативных признаков субъективной стороны состава преступления именно этих государств обусловлено рядом причин. Во-первых, тем, что уголовно-правовые системы анализируемых государств послужили базой для законодательства многих развитых и развивающихся стран. Во-вторых, в уголовно-правовых системах этих государств институт исследуемых признаков отличается в каждом случае индивидуальными особенностями.
Применительно к каждому из государств автор называет основные источники уголовного права, акцентирует внимание на общих определениях преступления и состава преступления, если таковые имеются в уголовно правовой системе той или иной страны, анализирует особенности законодательной регламентации и доктринального разъяснения факультативных признаков субъективной стороны состава преступления, рассматривает их значение.
Англия. Уголовно-правовая система Англии имеет одну специфическую особенность – законодательство этой страны некодифицировано, и равноправными, тесно взаимодействующими источниками права являются статуты (парламентское законодательство) и судебные прецеденты (древнейшая форма права). Попытка принятия Уголовного кодекса Англии в середине прошлого века не увенчалась успехом, и нормы уголовного права содержатся в различных юридических документах. Так, ответственность за тяжкое и простое убийства, например, закреплена в Законе о преступлениях против личности 1861 г.320, ответственность за преступления против собственности – в Законе о краже 1968 г.321 Более того, английские юристы считают, что кодификация законодательства нецелесообразна, и может причинить значительный ущерб уголовному праву, поскольку приверженность нормам общего права дает ему определенную гибкость322.По оценкам специалистов, английское уголовное право насчитывает в общей сложности более 7 тысяч составов преступлений.
В отсутствие законодательной констатации преступления в юридической литературе таковым признается всякое нарушение права, рассматриваемое с точки зрения вредной направленности (eviltendency) такого нарушения против общества в целом323; действие или невыполнение обязанности, причиняющие вред обществу и запрещенные законом под страхом наказания, налагаемого государством324.
Преступление (по требованиям анализируемой правовой системы) состоит из двух частей: материального элемента – «actusreus» (деяние) и «mens rea» – психического/душевного состояния, необходимого для наступления уголовной ответственности325 (виновное состояние ума – aguiltymind)326.
Понятия и видов форм вины английское уголовное законодательство не содержит – этот признак в каждом преступлении индивидуален, но юридическая практика ориентирована на то, что преступление может быть совершено с намерением, по неосторожности и небрежности. Намерение определяется неоднозначно, часто отождествляется с желанием совершить преступление и с мотивом преступления327. На различных уровнях предпринимались попытки разграничить названные понятия.
Скажем, было предложено использовать в практике термины «основное намерение» (basic intention) и «специальное намерение» (specific intention). Со специальным намерением здесь совершаются преступления, для которых необходимым признаком является «специальная» цель действия. И в законе в таком случае указывается, что лицо подлежит уголовной ответственности за нанесение ранений с целью причинения тяжких телесных повреждений либо нападение с целью совершения ограбления.
Подтверждающим примером может служить принятое решение Палаты лордов, вынесенное в 1985 г. по делу М., который был признан Апелляционным судом виновным в тяжком убийстве своего отчима. Обвиняемый и его отчим, находившиеся в состоянии сильного алкогольного опьянения, поспорили на предмет быстроты зарядки ружья и произведения выстрела. Обвиняемый процесс заряжания ружья произвел быстрее, после чего отчим сказал, что у него не хватит смелости выстрелить. После таких слов обвиняемый нажал на курок и произвел выстрел, в результате чего отчим был убит.
При вынесении решения, впоследствии отмененного палатой лордов, судья в своем напутствии присяжным для определения, было ли у обвиняемого намерение совершить преступление, предложил им руководствоваться следующим правилом: «Человек действует намеренно в отношении последствия своего добровольного акта: а) когда он желает его наступления, независимо от того, предвидит он его вероятное наступление или нет, и б) когда он предвидит, что оно наступит, независимо от того, желает он этого или нет»328.
Сформулированное правило, по мнению палаты лордов, не должно применяться впредь в отношении преступлений, требующих специального намерения, и судьи должны избегать какого-либо усложненного понятия «намерение». В напутствии присяжным должно быть просто сказано, что «намерение» является чем-то совершенно иным, чем «желание» либо «мотив преступления». Поэтому, если кто-либо убивает другого человека, чтобы завладеть его деньгами, его намерение состоит в убийстве, но мотивом преступления является получение денег, и в данном случае не имеет значения то, что убийца не желал смерти пострадавшего.
Конструирование признака «мотив» субъективной стороны состава преступления
Правильная юридическая оценка совершенного деяния невозможна без учета наряду с эмоциональным состоянием лица во время совершения им преступления, мотива преступления469, образующего самостоятельный признак субъективной стороны преступления и подлежащего доказыванию в процессе предварительного расследования и судебного разбирательства (ст. 281 УПК РФ). Учеными предпринимались многочисленные попытки изучить особенности мотива преступления, его значение470, обнаружить связи между мотивом и иными признаками состава преступления471.
В нормах УК РФ мотив как признак субъективной стороны преступления, в том числе как обстоятельство, смягчающее/отягчающее наказание, упоминается более 30 раз, исключая такие формулировки, как «из корыстной или иной личной заинтересованности…», «в личных интересах…», (они указывают на наличие цели, а не мотива преступления). Объясняется это тем, что «интерес» и «заинтересованность» являются однокоренными словами, и первое из них предполагает наличие пользы (выгоды). Выгода же говорит об определенном положительном для виновного результате472. Исходя из этого, «интерес» и «заинтересованность» указывают не на мотив, а на цель преступления, понимаемую как конкретный результат, к которому стремится лицо при совершении деяния. Законодатель в действующем УК РФ не разграничивает такие субъективные признаки состава, как мотив и цель преступления, используя для их конструирования примерно одинаковые формулировки473.
Заметим, что в действующем УК РФ отсутствует единообразие при конструировании в диспозициях норм Особенной части мотива преступления, что представляется нам неверным474.
Так, в некоторых нормах термин употребляется в единственном числе (например, п. «е1» ч. 2 ст. 105 УК РФ – убийство по мотиву (выд. авт.), а в других предписаниях – во множественном (например, п. «л» ч. 2 ст. 105, ст. 145 УК РФ – убийство по мотивам (выд. авт.). Отметим, что в ст. 145 УК РФ наблюдается противоречие не только с логической точки зрения, но и с точки зрения правил русского языка (во втором случае не ясно, о каких именно мотивах говорит законодатель). Аналогичную ошибку законодатель допустил при использовании филологического инструментария при конструировании цели преступления475.
Никаких пояснений на этот счет в уголовном законе не содержится, а по правилам языкового толкования, которое предшествует применению других способов толкования, идентичным формулировкам в рамках одного и того же акта нельзя придавать разные значения, если из этого акта не следует другого476; недопустимо толкование значения нормы права, при котором ее отдельные слова и выражения трактовались бы как излишние477; словам и выражениям закона следует придавать смысл, в котором они употреблены законодателем в момент его издания478; значение сложных выражений следует устанавливать в соответствии с синтаксическими правилами языка, на котором сформулирована интерпретируемая норма479. Следовательно, если в норме указана категория «мотив преступления» во множественном числе, значит, законодатель говорит о наличии не одного, а, как минимум, двух (выд. авт.) мотивов, что противоречит самой конструкции субъективной стороны состава преступления, где мотив упоминается в единственном числе и только один мотив может явиться криминообразующим480. Не удается при таком подходе избежать и правоприменительных ошибок.
Исследование материалов дела об обвинении Ч., Б. и Т., совершивших убийство по найму и из корыстных побуждений, показало, что Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор, отметила при этом, что убийство по найму по своей сути является убийством из корыстных побуждений, поэтому убийство из корыстных побуждений представляется излишним и подлежит исключению из приговора481. Принимая решение по другому уголовному делу, она указала, что «убийство, сопряженное с разбоем, само по себе предполагает корыстный мотив, поэтому дополнительной квалификации по квалифицирующему признаку «из корыстных побуждений» не требуется»482. Военная коллегия Верховного Суда РФ по делу Ч. приняла аналогичное решение, отметив в определении, что, поскольку разбой относится к корыстным преступлениям, поэтому при квалификации убийства, сопряженного с разбоем, квалифицирующий признак дополнительно указывать не требуется, как совершение убийства из корыстных побуждений483.
Считаем, необходимо скорректировать нормы Общей и Особенной частей УК РФ в плане закрепления мотива преступления лишь в единственном числе, соблюдая при этом общие методологические правила, используемые в процессе правотворческой деятельности484.
В достаточном количестве случаев при обозначении мотива преступления в диспозициях норм Особенной части УК РФ законодатель употребляет существительное «мотив», но есть и ситуации использования иных формулировок – так, в ряде предписаний им применено другое определение – «побуждение» (например, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ – убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом; п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ – убийство из хулиганских побуждений; п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ – умышленное причинение тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений; п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ – умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью из хулиганских побуждений; п. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ – умышленное причинение легкого вреда здоровью из хулиганских побуждений; п. «а» ч. 2 ст. 116 УК РФ – нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, из хулиганских побуждений; п. «з» ч. 2 ст. 126 – похищение человека, совершенное из корыстных побуждений; ст. 153 УК РФ – подмена ребенка, совершенная из корыстных или иных низменных побуждений). Побуждение, совпадая по смыслу с мотивом, дефинируется в словарных источниках иногда сквозь желание, но чаще через ощущение недостатка в чем-либо (потребность), имеющее направленность, намерение (действовать)485. Важно отметить здесь, что наличие побуждения в конструкции состава еще не говорит о сформированности мотива преступления, поскольку мотив – не всякое, а только осознанное побуждение486. Если же побуждение индивидуально не осознано, то стоит говорить лишь о мотиве поведения, и в этой связи о неосторожной форме вины. В приведенных же нами выше законодательных формулах вина выражена в форме умысла.
В соответствии с означенными уже общими правилами языкового толкования нельзя придавать без достаточного основания разным терминам одно и то же значение, поэтому необходимо во всех случаях, где в тексте закона есть указание на мотив преступления, употреблять одинаковые формулировки (только слово «мотив», если речь идет о мотиве преступления), и использовать идентичные конструкции одного и того же мотива в разных составах. Это позволит избежать погрешностей при толковании и реализации уголовно-правовых норм, которые не являются редкостью.
Примером ошибочной практики может служить вынесенный приговор Останкинским межмуниципальным судом г. Москвы по делу С., осужденного по ч. 3 ст. 213 УК РФ, который, находясь ночью в кафе, из хулиганских побуждений произвел три выстрела из огнестрельного оружия в охранника кафе, причинив ему средней тяжести вред здоровью. В резолютивной части приговора отсутствовало указание на мотив совершения преступления, что послужило основанием Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ признать такую квалификацию ошибочной. Исходя из материалов дела, видно, что С. произвел выстрелы в ноги потерпевшего не из хулиганских побуждений, а в связи с отказом впустить его в кафе для поиска утерянной во время ссоры с другим посетителем золотой цепочки. В ответ на его просьбу охранники применили специальные средства (резиновые дубинки) и прогнали его. Как установлено, С. общественный порядок не нарушал, в момент совершения деяния они находились в кафе вдвоем с потерпевшим. Все это дает основание сделать вывод о том, что С. совершил деяние не из хулиганских побуждений, а причинил потерпевшему средней тяжести вред здоровью по мотиву мести за неправомерные действия потерпевшего, в связи с чем его действия следует квалифицировать по ч. 1 ст. 112 УК РФ487.
Вместе с тем, исходя из изложенного, заметим, что в числе квалифицирующих обстоятельств в ч.ч. 2, 3 ст. 111 УК РФ отсутствует такое, как совершение преступления из корыстных побуждений, закрепленное в ч. 2 ст. 105 УК РФ наряду с совершением деяния по найму, которое с точки зрения правоприменителя уже предполагает наличие корыстного мотива, как и совершение преступления, сопряженного с разбоем, вымогательством или бандитизмом. В случае умышленного причинения тяжкого вреда здоровью с корыстным мотивом последний повышает степень общественной опасности деяния, но не может быть учтен по правилам Общей части УК РФ как обстоятельство, отягчающее наказание.