Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие и система конституционных принципов федеративного устройства 17
1.1. Принципы федеративного устройства: понятие и система в науке конституционного права 17
1.2. Система принципов федеративного устройства в конституциях современных государств 36
1.3. Система принципов федеративного устройства в конституциях России и Бразилии 56
Глава 2. Содержание конституционных принципов федеративного устройства России и Бразилии 74
2.1. Универсальные конституционные принципы федеративного устройства России и Бразилии 74
2.2. Специальные конституционные принципы федеративного устройства России и Бразилии 97
2.3. Совершенствование конституционного регулирования принципов федеративного устройства России и Бразилии 115
Глава 3. Применение конституционных принципов федеративного устройства России и Бразилии высшими органами судебного конституционного контроля 132
3.1. Реализация принципа судебного федерализма в системе конституционного судопроизводства России и Бразилии 132
3.2. Применение конституционных принципов федеративного устройства Бразилии Федеральным Верховным Судом Бразилии 151
3.3. Применение конституционных принципов федеративного устройства России Конституционным Судом Российской Федерации 166
Заключение 183
Список нормативных правовых актов и литературы 195
- Принципы федеративного устройства: понятие и система в науке конституционного права
- Система принципов федеративного устройства в конституциях России и Бразилии
- Совершенствование конституционного регулирования принципов федеративного устройства России и Бразилии
- Применение конституционных принципов федеративного устройства России Конституционным Судом Российской Федерации
Принципы федеративного устройства: понятие и система в науке конституционного права
Конституционные принципы федеративного устройства являются одним из видов конституционных принципов российской государственности. Конституции федеративных государств демонстрируют весьма разнообразные подходы к регулированию принципов федеративного устройства, признавая при этом федерализм одним из сложносоставных принципов своего построения. Таким образом, при рассмотрении принципов федеративного устройства, происходит анализ принципов принципа.
Правовая сущность конституционных принципов как наиболее обобщенных предписаний высшей юридической силы заключается в их универсальном регулятивном воздействии на всю остальную систему нормативно-правового регулирования. Конституционные принципы образуют целостную систему со своими внутренними взаимосвязями.
Рассматривая природу принципов права, ряд авторов подчеркивает, что «приобретая свойства правовых регуляторов, принципы в современный период в научной литературе все чаще формулируются как «правовые принципы» и «принципы права», создают определенные модели для правотворчества и правоприменения»1. Следует разделить, таким образом, мнение ученых, отмечающих, что правовые принципы имеют следующее функциональное назначение: во-первых, они детерминируют должное применение правовых норм, а, во-вторых, они гармонизируют и балансируют саму систему права2. На наш взгляд, к указанным функциям принципов необходимо также добавить и то, что они выступают ценностным ориентиром для законодателя в процессе правотворчества. В случае с конституционными принципами федеративного устройства эти функции получают свою практическую реализацию в федеративных отношениях.
Обращаясь к методологическим особенностям исследования, отметим, что рассмотрение такого комплексного по своей сути явления как конституционные принципы федеративного устройства целесообразно – более того, необходимо – проводить не только сквозь призму формально-юридического, но также и научно-доктринального подхода, поскольку практика нормативного закрепления каких-либо общеобязательных правил поведения для субъектов правоотношений без соблюдения фундаментальных теоретических оснований и научного подхода порождает лишь абстрактную фикцию. Р. Давид, в частности, отмечал, что «именно доктрина создает словарь и правовые понятия, которыми пользуется законодатель. Важна роль доктрины в установлении тех методов, с помощью которых открывают право и толкуют законы»1. В этой связи необходимо иметь в виду, что именно доктринальные постулаты основоположников теории федерализма2 послужили руководящими идеями, которые были заложены в основу функционирования первых федеративных государств и получили позднее непосредственное закрепление в нормах права.
Учитывая сложившуюся практику конституционного регулирования, представляется в настоящее время достаточно узким подход О.В. Лукьяновской, рассматривающей в качестве конституционных принципов федерализма только «выраженные в Конституции общие основополагающие начала, определяющие модель и природу федеративного устройства государства, характер разделения государственной власти …»1. Вместе с тем изучение конституционных принципов только с позиции науки и доктрины означает во многом статику и не позволяет учитывать динамизм практики их непосредственного действия. Более рациональным и отвечающим в значительной степени установленным объективным критериям является, по нашему мнению, подход Р.В. Знаменщикова, понимающего под принципами федерализма «исходные концептуальные положения теории федерализма и федеративного государственно-территориального устройства, интегрирующие в себе идеальные представления и нормативные предписания об организации и функционировании системы государственно-правовых отношений на общегосударственном и региональном уровнях…»2. Однако, как видно, и данная позиция требует своего уточнения и развития в контексте исследуемого явления.
Рассматривая принципы федеративного устройства с позиций конституционного научно-доктринального подхода, следует обратить внимание на верхнеуровневость элементов, составляющих содержание данного понятия. В данном случае принципы федеративного устройства представляют собой доктринальные воззрения на наиболее важные общетеоретические основы федеративной формы государственно-территориального устройства, условия ее становления, а также краеугольные аспекты ее функционирования c точки зрения науки конституционного права.
Конституционные принципы федерализма носят доктринальный характер, однако их точное детерминирование во многом является достаточно сложной задачей, ибо их смысл и сущность имеют тенденцию к семантическому пересечению либо с признаками федеративной формы устройства либо с некоторыми из ее видов в пределах соответствующих классификаций. В науке конституционного права России в настоящее время отсутствует единство взглядов в отношении перечня принципов федеративного устройства государства.
Относительный консенсус можно лишь наблюдать по вопросу общих подходов к их определению. В частности, конституционные принципы федеративного устройства должны носить фундаментальный характер, обладать свойствами стабильности и признаваемости, в формально-юридическом выражении они должным быть закреплены в нормативно-правовых актах1. Также важно отметить, что такие юридические науки как конституционное право, теория государства и права весьма часто не упоминают данные принципы в абстракции, то есть отдельно от принадлежности к конкретным государствам. Вместо этого значительное внимание концентрируется на признаках федераций и их всевозможных группировках в рамках смыслового разграничения друг от друга, а также конкретным конституционным положениям. В этой связи задача по определению, систематизации и классификации конституционных принципов федеративного устройства требует комплексного подхода и их многоаспектного рассмотрения. Вместе с тем авторитетные исследователи в своих теоретических трудах формулируют определенные принципы в рамках науки конституционного права, позволяющие характеризовать федеративную форму устройства2.
Таким образом, рассматривая конституционные принципы федеративного устройства сквозь призму научно-доктринального подхода, под ними необходимо понимать такие идеи, совокупность которых определяет государственно-территориальное устройство в качестве федеративного, то есть базирующегося на разделении власти между государством и входящими в его состав публично-правовыми образованиями, а также механизме ее функционирования в лице органов власти соответствующего уровня.
Конституционные принципы федерализма целесообразно классифицировать в зависимости от их природы на общие принципы, формирующие в совокупности такую форму государственно-территориального устройства, при которой складывается федерализм, а, во-вторых, на особенные принципы, определяющие некоторые закономерности и особенности формирования и функционирования федеративных государств.
Общие научно-доктринальные конституционные принципы, включают в себя ряд фундаментальных начал, которые следует признать константой при любых моделях федеративного устройства. К ним, по нашему мнению, следует отнести: 1) субсидиарность 2) разграничение предметов ведения между федерацией и субъектами; 3) многоуровневость публичной власти; 4) верховенство федеральной конституции; 4) суверенитет федерации; 6) территориальную целостность. Нетрудно заметить, что первые три обозначенных принципа присущи исключительно федеративным государствам и являются применительно к ним абсолютными. В то же время принципы верховенства конституции, суверенитета государства и его территориальной целостности могут в том или ином виде лежать в основе и унитарных государств и являются по отношению к федерациям относительными. Однако, принимая во внимание сложный характер государственно-правовых отношений, складывающийся в федеративных государствах, обладание властью сразу несколькими уровнями публично-правовых образований и иные факторы, становится очевидным, что названные принципы приобретают в данных государствах новое качество своего закрепления, содержания и реализации, вследствие чего они имеют в федерациях особенную и повышенную актуальность.
Система принципов федеративного устройства в конституциях России и Бразилии
Федеративное устройство Бразилии и ее конституционное развитие имеют более глубокие исторические корни, нежели в России. Провозглашение Бразилии федеративной республикой, пришедшей на смену парламентской монархии в результате государственного переворота, было отражено в Декрете № 1 от 15 ноября 1889 г. и впервые получило свое конституционное закрепление в статье 1 Конституции Соединенных Штатов Бразилии от 24 февраля 1891 г., где шла речь о вечном и нерушимом союзе составных частей государства. Государствоведы отмечают, что федеративное устройство и республиканская форма правления рассматривались в Бразилии как взаимосвязанные и неразрывные понятия1. В статье 2 этой Конституции устанавливалось, что «каждая бывшая провинция преобразовывается в штат, а бывшая нейтральная муниципия в федеральный округ, который продолжает оставаться столицей государства до тех пор, пока иное решение не будет принято конгрессом»1. Статьи 1-15 Раздела I Конституции Бразилии 1891 г. «О федеративном устройстве» были посвящены разграничению предметов ведения между федерацией и ее субъектами, регулированию субъектного состава государства и иным вопросам, составившим в совокупности конституционные принципы федеративного устройства первой бразильской республики.
Вопросы о форме государственно-территориального устройства России начали подниматься в общественно-политической мысли в начале XIX века, и в основном они обсуждались в контексте смены государственной власти путем революции. Дискуссия о возможности и особенностях построения России как федеративного государства2 завершилась закреплением завоеваний Октябрьской революции в 1918 г., в том числе провозглашением федеративной формы государственно-территориального устройства в Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Данный документ был принят 31 января 1918 г. III Всероссийским съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, в статье 2 главы I которого, в частности, закреплялось, что «Советская Российская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик»3. Именно этот день следует считать началом федеративной истории российского государства и построения его по национально-территориальному признаку. Положения Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа нашли свое отражение в разделе первом Конституции (Основного закона) РСФСР, принятой V Всероссийским съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 г.
Таким образом, мы можем сделать вывод о схожести внешних форм и условий при которых впервые учреждались бразильская и российская федеративные республики, а именно: революционном пути прихода к данным формам правления и государственно-территориального устройства, а также декларационном способе их провозглашения на начальном этапе с последующим закреплением в конституции.
Если в основу формирования РСФСР был положен национально-территориальный принцип, основанный на декларировавшемся в революционное время праве народов на самоопределение, то в основе бразильской федерации лежал исключительно территориальный принцип, черпающий свои истоки в колониальной истории Бразилии, а также основывавшийся на сильной экономической и политической власти сформировавших ее штатов1. Возвращаясь к современности, отметим, что и в настоящее время Российская Федерация строится на основе национально-территориального принципа, а Федеративная Республика Бразилия – территориального. Последний тезис подтверждается, в частности, некоторыми решениями Федерального Верховного Суда Бразилии в отношении территорий, традиционно занимаемых индейцами, указывающими, что Конституция Бразилии упоминает термин территория в ее непосредственном значении, не имеющим какого-либо государственно-правового контекста. Например, в решении от 19 марта 2009 г. по данному вопросу Суд отметил, что в соответствии с номерным абзацем XI статьи 20 Конституции Бразилии земли, традиционно занимаемыми индейцами, составляют собственность союза, а не субъектов федерации. Во-первых, это объясняется тем, что субъекты федерации в момент принятия Конституции в 1988 г. уже признавали, что эти замели традиционно занимаются индейцами и штатам не принадлежат, а, во-вторых, что право собственности на землю не должно смешиваться с обладанием территорией в политическом смысле. Ни одна индейская территория не приобретает политический статус, также как ни одна этническая группа или коренная община Бразилия и Россия построены на основе принципа кооперативного федерализма с элементами конкурентного принципа, то есть руководствуются необходимостью взаимодействия органов публичной власти различного уровня по предметам их совместного ведения. Бразильская конституционная модель закрепляет перечень вопросов, по которым правовое регулирование осуществляется на конкурирующей основе (статья 24 Конституции Бразилии 1988 г.), российская модель не на конституционном уровне, но также предусматривает возможность осуществления собственного правового регулирования по предметам совместного ведения субъектами федерации до принятия федеральных законов, что нашло отражение в практике Конституционного Суда Российской Федерации2 и в законодательстве3.
Практика функционирования федерализма двух государств на протяжении XX столетия позволяет установить определенные сходства и параллели этого процесса, заключающиеся лишь в формальности конституционного закрепления исследуемой формы государственно-территориального устройства и отсутствии реальной практики федеративного строительства и развития федеративных отношений на фоне авторитарных режимов, находившихся у власти в этот период. При этом интерес отечественных ученых-конституционалистов к опыту федерализма в Латинской Америке является уже достаточно продолжительным4.
Лишь с началом переходного периода и принятия Конституции Бразилии 1988 г. и Конституции России 1993 г. начался процесс демократизации двух государств и поступательного становления практического, а не декларативного функционирования большинства принципов федеративного устройства.
Действующая бразильская Конституция берет за композиционную основу европейскую традицию конституционализма. Сравнительный анализ конституций Бразилии и России демонстрирует значительные сходства структурного характера. Например, это касается преамбулы, раздела I «Основополагающие принципы» (соответствует гл. 1 «Основы конституционного строя»), раздела II «Основные права и гарантии» (соответствует гл. 2 «Права и свободы человека и гражданина»), раздела III «Государственное устройство» (соответствует главе 3 «Федеративное устройство»)»1, закрепления в конституции института судебного конституционного контроля и т.д.
Вместе с тем Конституция Бразилии охватывает гораздо больше сфер правового регулирования, а также осуществляет их более детальное правовое регулирование, в том числе используя как множество конституционных принципов, так и достаточно конкретных отраслевых правовых норм. Как отмечает В.В. Маклаков, Конституция Бразилии отвечает на очень большое число вопросов в различных областях, которые навеяны требованиями нашего времени2. Вместе с тем бразильские авторы объясняют ее значительный объем также тем, что в стране, где законы не имеют большого значения, различные социальные группы вносили в текст документа максимальное количество норм и правил, чтобы впоследствии добиться гарантии их исполнения… Конституция 1988 г. может рассматриваться как рубеж, покончивший с последними рудиментами авторитарного режима3.
Совершенствование конституционного регулирования принципов федеративного устройства России и Бразилии
Анализ мирового и бразильского опыта конституционного регулирования принципов федеративного устройства позволяет судить о многообразии и диверсифицированности подходов к решению данного вопроса, что открывает широкое пространство для моделирования путей имплементации наиболее успешных и релевантных практик на российское правовое поле. При этом именно конституционно-правовая основа федерализма является важнейшим фактором его развития1. Кроме того, содержание складывающейся правоприменительной практики органов судебного конституционного контроля также служит весомым подспорьем при выборе и внедрении оптимальных правовых формул, направленных на совершенствование принципов федерализма в России.
В целях совершенствования конституционного регулирования принципов федеративного устройства России на основе как научно-теоретического, так и практического опыта целесообразно рассматривать возможности внесения изменений не только в Конституцию Российской Федерации, но и непосредственно в федеральные законы, направленные на развитие конституционных положений. Таким образом, как Конституция, так и федеральное законодательство могут быть усовершенствованы по ряду направлений: закрепление новых и конкретизация действующих принципов федеративного устройства, совершенствование норм, обеспечивающих реализацию конституционных принципов. Это, в частности, касается также уточнения порядка формирования высших органов законодательной и исполнительной власти федерации и субъектов, совершенствования деятельности Конституционного Суда Российской Федерации.
Отметим, что на рубеже веков была даже предпринята попытка принять специальный федеральный закон «О принципах федерализма в России»1. Несмотря на его содержательное и юридико-техническое несовершенство, сама концепция принятия подобного акта приветствовалась субъектами Российской Федерации. В частности, были высказаны предложения о восполнении «существующего в законодательстве пробела» и придании данному закону формы федерального конституционного закона2. На наш взгляд, систематизация и более сильная институализация конституционных принципов федеративного устройства, закрепленных в Конституции Бразилии 1988 г. разрозненно и во многом опосредованно, также повысила бы эффективность их действия и правоприменения в латиноамериканском государстве.
С учетом мирового опыта как в России, так и в Бразилии необходимо легальное закрепление принципа субсидиарности в качестве ведущей основы федеративного устройства двух государств и руководящей идеи для перспективного совершенствования разграничения предметов ведения между федерацией и субъектами, а также полномочий органов власти соответствующего уровня. Элементы подобного подхода уже находили место в отечественной научной мысли1. Наиболее подходящими для этого структурными частями выступают, по нашему мнению, статья 73 главы 3 «Федеративное устройство» Конституции России и статья 18 раздела III «Государственное устройство» Конституции Бразилии, содержание которых целесообразно дополнить положением о том, что при разграничении предметов ведения между федерацией и субъектами, а также полномочий между органами власти соответствующих уровней должен соблюдаться принцип субсидиарности. При этом можно согласиться с авторами, высказывающимися за содержательное раскрытие данного принципа на конституционно-правовом уровне2, представляется, что наиболее эффективная реализация данного положения возможна в Федеральном законе № 184.
Перечень принципов деятельности органов государственной власти субъекта Российской Федерации, содержащийся в статье 1 Федерального закона № 184 целесообразно дополнить путем закрепления в ней ряда принципов федеративного устройства, содержащихся как в Конституции России, так и ряда релевантных применительно к российскому конституционно-правовому полю принципов, черпающих свои истоки в бразильском и ином зарубежном опыте конституционного и законодательного регулирования, а также теории конституционного права. В первую очередь речь идет о таких принципах как гомогенность, эффективность публичной власти, равноправие субъектов федерации.
Развитие существующего принципа гомогенности требует внесения ряда дополнений и изменений в действующее законодательство. В этой связи видится необходимым создание правовых условия для реализации преамбулы Федерального закона № 184, гласящей, что система органов государственной власти устанавливается субъектами Российской Федерации самостоятельно в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти. В целях защиты от крайней детализации и избыточности федерального регулирования общих принципов организации органов власти субъектов федерации его пределы в отношении субфедерального законодательства необходимо ограничить самими конституционными принципами федеративного устройства, в основе которых в первую очередь должен лежать принцип субсидиарности, что будет служить защитой от вторжения в полномочия регионов. Это же относится и в целом к региональному законодательству, поскольку на практике деятельность субъектов федерации испытывает на себе избыточное участие федерального центра: обладая не только рекомендательным характером, но и оказывая значительное императивное воздействие, федеральные законы, посвященные вопросам совместного ведения федерации и субъектов превосходят установленные Конституцией России пределы1.
Диссертант придерживается системного решения вопроса правового регулирования способа наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, установленного в Федеральном законе № 184, исходя, в том числе, из основ конституционного строя России и положительной практики бразильского федерализма. Регламентация одного из наиболее важных вопросов в рамках федеративных отношений посредством федерального закона, претерпевшего с момента своего принятия более 150 изменений, 59 из которых приняты за предшествующие пять лет порождает, по нашему мнению, нестабильность в правовом регулировании данных отношений. С учетом изложенного мы предлагаем повысить уровень правового регулирования этого важнейшего государственно-правового института и закрепить в статье 66 Конституции России положение о способе наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, исключив тем самым неоднозначность подходов к данному вопросу в будущем посредством придания ему твердого и однозначного конституционного регулирования. Кроме того, исходя из значимости и смысла, на конституционный уровень целесообразно перенести положения, касающиеся минимального и максимального сроков полномочий высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, их количества.
В целях воплощения истинного духа и смысла положений Конституции России, обеспечения высшего непосредственного выражения власти народа (статья 3 часть 3), непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина, определяющего смысл, содержание и исполнение законов, деятельность органов власти (статья 18), а также принимая во внимание обозначенный принцип гомогенности (статья 10, статья 77, часть 1), эта процедура должна проходить без участия органов власти федерации, что отвечает конституционным порядкам развитых и зрелых федеративных государств1 путем прямых выборов высшего должностного лица субъектов федерации населением соответствующего субъекта федерации2.
Таким образом, статью 66 Конституции России целесообразно дополнить частью 6 следующего содержания: «Высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) избирается на срок от четырех до шести лет гражданами Российской Федерации, проживающими на территории данного субъекта Российской Федерации и обладающими в соответствии с федеральным законом активным избирательным правом, на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании» и частью 7: «Одно и то же лицо не может занимать должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) более двух сроков подряд».
Применение конституционных принципов федеративного устройства России Конституционным Судом Российской Федерации
Начиная с момента своего образования в 1991 г., Конституционный Суд Российской Федерации является активным правоприменителем множества конституционных принципов, в том числе, данный орган активно оперирует в судебно-юрисдикционной деятельности конституционными принципами федеративного устройства.
Конституционные принципы в целом и конституционные принципы федеративного устройства в частности служат ценностным ориентиром при разрешении Конституционным Судом Российской Федерации той или иной категории дел, связанных с реализацией федеративных отношений и правовым регулированием государственно-территориального устройства Российского государства. В этой связи необходимо отметить, что ряд крупных авторов, отличая правовые позиции Конституционного Суда России от его решений, выделяет среди них в отдельную категорию именно правовые позиции по вопросам содержания принципов федерализма1.
Рассматривая вводные части конституций двух государств, следует отметить, что в отличие от бразильской практики преамбула Конституции России не становилась предметом специального рассмотрения Конституционного Суда в контексте федеративного устройства Российской Федерации, однако некоторые его решения, связанные с вопросами федерализма, учитывали и положения вводной части Конституции2. Таким образом, данная часть Конституции является в России вспомогательным инструментом и аргументационным доводом при принятии Конституционным Судом тех или иных решений, в концентрированном и кратком виде она «отражает содержание большей части Основного Закона и включает в себя его основные идеи и принципы»1.
Наиболее широко применяемыми Конституционным Судом принципами федеративного устройства являются принципы разграничения предметов ведения между федерацией и ее субъектами и государственного суверенитета, что обусловлено историко-правовыми и политическими особенностями становления и функционирования федерализма в России на рубеже XX и XXI вв. Конституционный Суд Российской Федерации начал применять принцип государственного суверенитета при рассмотрении дел как напрямую, так и косвенно связанных с федерализмом еще с начала 1990-х гг. до принятия Конституции России 1993 г. Так, в Постановлении Конституционного Суда от 13.03.1992 № П-РЗ-I, подчеркивалось, что «Конституция РСФСР не предусматривает права республик в составе РСФСР на выход из Федерации…
Одностороннее установление Республикой Татарстан такого права означало бы признание правомерности полного или частичного нарушения территориального единства суверенного федеративного государства и национального единства населяющих его народов.»2. Соответствующие положения Декларации о государственном суверенитете Татарстана были признаны Судом несоответствующими Конституции РСФСР. Российской Федерации» и частей 2 и 3 статьи 9 Закона Челябинской области «О муниципальных выборах в Челябинской области» в связи с жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и граждан И.И. Болтушенко и Ю.А. Гурмана» // СЗ РФ. 2011. № 29. Ст. 4557.
Обладание суверенитетом при федеративной форме государственно-территориального устройства только российским государством как таковым, но не субъектами федерации нашло свое подтверждение в ряде других решений Конституционного Суда. Например, в Постановлении от 07.06.2000 № 10-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай, Суд подчеркнул, что «Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета и источника власти, помимо многонационального народа России, и, следовательно, не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации»1. По нашему мнению, не раз подтвержденное Конституционным Судом положение о наличии абсолютного суверенитета у федерации и полного отсутствия суверенитета у ее субъектов, при возможности обладания ими лишь определенными его признаками следует считать одной из аксиом российского федерализма.
Еще одним примером из серии актов, реализующих на практике принципы федеративного устройства, служит Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 г. № 92-О, касающееся нормативных положений ряда конституций республик в составе России об их суверенитете, прямом действии и высшей юридической силе, международной правосубъектности, праве собственности на природные ресурсы и др. В резолютивной части данного документа положения высших нормативно-правовых актов этих республик, основанные на положениях, признанных данным Определением не соответствующим Конституции России, были признаны утрачивающими силу и не подлежащими применению, а основанное на них или воспроизводящие их законодательство подлежало отмене в установленном порядке1. Данный случай явился еще одним свидетельством преодоления значительной коллизионности нормотворчества органов власти субъектов Российской Федерации на определенной стадии построения федеративных отношений, а в обоснование принятых решений Конституционным Судом использовались такие принципы федеративного устройства как государственная целостность, единство системы государственной власти, верховенство Конституции и федеральных законов на всей территории государства, равноправие и самоопределение народов, суверенитет.
Применением внешней составляющей принципа государственного суверенитета и верховенства Конституции, характеризующих конституционно-правовой статус Российской Федерации, насквозь пронизано важнейшее для всей государственно-правовой системы России постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2015 № 21-П.
Вместе с тем Конституционный Суд России подходит с разных сторон к вопросам, связанным с территориальной целостностью, в том числе при рассмотрении дел, на первый взгляд напрямую не связанных с федеративным устройством государства. Так, в Постановлении от 01.02.2005 № 1-П Конституционный Суд признал не противоречащим Конституции России ряд положений Федерального закона от 11.07.2001 № 95-ФЗ «О политических партиях», предусматривающего необходимость наличия региональных отделений политических партий не менее, чем в половине субъектов Российской Федерации.
Суд, в частности, отметил, что «в современных условиях, когда российское общество еще не приобрело прочный опыт демократического существования, при том что имеют место серьезные вызовы со стороны сепаратистских, националистических, террористических сил, создание региональных политических партий – поскольку они стремились бы к отстаиванию преимущественно своих, сугубо региональных и местных, интересов – могло бы привести к нарушению государственной целостности и единства системы государственной власти как основ федеративного устройства России1.
В российском правовом поле с понятием суверенитета тесным образом связано понятие гражданства Российской Федерации, вывод об этой связи представляется возможным сделать и по другим соответствующим принципам федеративного устройства. В начале XXI в. в ходе рассмотрения некоторых дел Конституционный Суд имел в качестве предмета анализа такой конституционно-правовой институт как гражданство в контексте федеративного устройства Российского государства. Например, в Определении от 06.12.2001 № 250-О Суд, в частности, отметил, что отсутствие суверенитета у республик в составе Российской Федерации предопределяет у них отсутствие возможности установления ими своего гражданства, являющегося производным элементом суверенитета. Конституция, устанавливая принцип единого гражданства Российской Федерации, «не предусматривает гражданство республик либо других субъектов Российской Федерации и их правомочия в этой области»2.
Для России как многонационального государства вопросы этнокультурной и языковой самоидентификации граждан приобретают особое значение. Содействие этому процессу выражается, в частности, в принятии до Конституции России 1993 г. соответствующего законодательства3, предоставлении права установления государственных языков отдельным субъектам Российской Федерации – республикам, а также в других формах.