Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие, сущность и детерминация конституционного правообразования 18
1.1. Понятие и сущность конституционного правообразования 18
1.2. Факторы конституционного правообразования, как основа его каузативной детерминации 46
1.3. Пределы стабильности Конституции и селективная детерминация конституционного правообразования 63
Глава 2. Типы, принципы и социальное значение конституционного правообразования 75
2.1. Типологические характеристики конституционного правообразования 75
2.2. Принципы конституционного правообразования 102
2.3. Социальное значение конституционного правообразования 124
Глава 3. Современная нормативная модель конституционного правообразования в Российской Федерации 139
3.1. Правоотношения в сфере конституционного правообразования, как деятельностное выражение его нормативной модели 139
3.2. Институциональные и функциональные особенности современной нормативной модели конституционного правообразования в Российской Федерации 152
3.3. Приоритетные направления развития современной нормативной модели конституционного правообразования в Российской Федерации 167
Заключение 189
Библиографический список 193
Приложение 232-238
- Понятие и сущность конституционного правообразования
- Пределы стабильности Конституции и селективная детерминация конституционного правообразования
- Социальное значение конституционного правообразования
- Приоритетные направления развития современной нормативной модели конституционного правообразования в Российской Федерации
Понятие и сущность конституционного правообразования
Конституционное право, как отрасль права, представляет собой систематизированную совокупность правовых норм, регулирующих публичные отношения1 особого рода, которые складываются во всех сферах жизнедеятельности общества (политической, экономической, социальной, духовной и др.) и при этом являются базовыми, основополагающими в каждой из этих областей2, образуют основу всего устройства общества и государства, обеспечивают распределение властных полномочий и прерогатив по организации публичной власти между органами управления3, непосредственно связаны с установлением, осуществлением, передачей государственной власти в различных формах; установлением пределов государственной власти; гарантированием прав и свобод человека и гражданина4.
В немалой степени роль конституционного права как ведущей отрасли права (метаотрасли5) обусловлена тем, что именно его предписаниями регулируется сам процесс создания норм права, посредством определения видов правовых актов, органов, их издающих, соотношения их юридической силы6. В связи с этим особую значимость как в теоретической, так и в практической плоскостях приобретает вопрос о порядке формирования и совершенствования положений Основного закона, поскольку эффективность правообразующего механизма в конституционной сфере, его соответствие самым высоким социально-правовым стандартам служат залогом сохранения национальной Конституции в качестве реального закона прямого действия, выступают необходимыми условиями стабильного существования общества и государства.
Таким образом, конституционное правообразование, безусловно, вправе претендовать на роль одной из фундаментальных правовых категорий7. Однако наукой конституционного права до настоящего времени не выработаны общие, устоявшиеся, системные подходы к его пониманию и описанию. Исследователями предпринимаются лишь первые попытки доктринального осмысления данного процесса. Так, в научных работах В.В. Киреева8 раскрываются отдельные аспекты парадигмы конституционного правообразования в разрезе проблематики конституционной реформы. Между тем результаты этих исследований, хоть и весьма значимые, могут рассматриваться лишь в качестве основы для дальнейшего развития процесса познания с целью более полного, углубленного и системного раскрытия значимых характеристик указанного явления, а также разработки максимально точного, емкого и детального понятийного аппарата, что будет способствовать решению задач науки конституционного права по исследованию предмета, основных элементов системы конституционного права, основных понятий и категорий9.
В логике и философии науки под термином «понятие» обычно подразумевают логическую форму, отражающую общие закономерные связи, существенные стороны, признаки явлений, которые закрепляются в их определениях (дефинициях)10. При этом всякое понятие отражает сущность предмета11, а предельно простые понятия, с помощью которых задается содержание других понятий, и фиксируются предельно широкие классы объектов, именуются категориями12.
На первый взгляд, как обоснованно заметил А.Ю. Калинин, предложить формальное определение категории «правообразование» совсем не трудно, под ним понимают совокупность всех процессов, направленных на формирование права в данном обществе. Итогом правообразования является право, выраженное в форме какого-либо (официально признаваемого в данном обществе) источника13.
Между тем историографический анализ проблемы правообразования показывает, что уже с начальных этапов развития научного знания о праве отсутствует единство в понимании не только того, как определять категорию правообразования, но, главным образом, нет общего подхода к проблеме содержания (объема) данного понятия14. И действительно, прослеживаемая из предложенной А.Ю. Калининым дефиниции неразрывная связь правообразования с самой сущностью права, как социального явления, которому нет и не может быть дано однозначного научного толкования15, предопределяет вывод о том, что категория «правообразование» вслед за категорией «право» имеет сложный, мультисмысловой характер. По этой причине, в каждом конкретном случае содержательное наполнение искомого понятия будет поставлено в зависимость от типа правопонимания (естественно-правовой, позитивистский, социологический, психологический, материалистический и т.п.), которым оперирует исследователь. Ведь сам термин «правообразование» («образование» – то, что образовалось из чего-нибудь16; то, что образовалось, создалось в результате какого-либо процесса17) обозначает собой процесс, в ходе которого под воздействием многих сил объективного и субъективного порядка вызревает, формируется, «образуется» право18.
Уже в конце XVIII – начале XIX века имела место принципиальная дискуссия о природе права и правообразования, в рамках которой представители исторической школы (прежде всего Савиньи) отстаивали идею о том, что право возникает в качестве обычая в убеждении народа, а законодательство – простая запись обычного права. Это исключало волю и делало основным источником права обычай19. Представители философской школы, напротив, рассматривали право как волеустановительный акт – соответственно в форме закона, кодекса20. По Гегелю, право есть вообще позитивное право, оно создается лицами, облеченными законодательной властью. Именно в законе право приобретает всеобщность и подлинную определенность21.
В дальнейшем, научная мысль пошла по пути синтеза (объединения) противоположных подходов – идей закономерной эволюции исторической школы и идей творчества, психического труда законодателя22. Так, Пухта указал, что право имеет своим источником дух народа, но при этом установление общей воли возможно только с помощью государства, поэтому юристы могут производить право, но в своей деятельности не должны отклоняться от его источника23. Безлер аналогичным образом отметил, что народно-правовое убеждение, объективно возникшее в народных массах, выражается и руководится в различной степени различными индивидуумами через творческую деятельность законодателя, не идущую вразрез с таким убеждением24.
В настоящее время идея о народном убеждении (духе народа), как об источнике права, сменилась представлениями о том, что его появление диктуется многочисленными объективными условиями существования социума, в результате чего сложилась концепция правообразования, которую многие авторы именуют «социально-юридической». Она предполагает, что любой конкретный правотворческий процесс развивается на основе определенной совокупности взаимосвязанных факторов, которые являются материальным источником, основанием права и посредством правотворческой деятельности компетентных органов возводятся в закон25.
Подобная точка зрения широко представлена в отечественной юридической литературе, встречаясь в том или ином виде в работах, например, С.С. Алексеева26, И.Я. Дюрягина27, А.Б. Венгерова28, А.С. Пиголкина29, В.В. Лазарева30, В.В. Трофимова31 и др., что позволяет принять ее за основу в рамках настоящего исследования.
Приведенные выше теоретические посылки позволяют, не претендуя на исключительность такого подхода, рассмотреть Конституцию в качестве нормативного правового акта (пусть и особого, обладающего уникальными свойствами), содержание которого предопределено коренными социальными процессами, но объективировано во вне в качестве источника правовой материи посредством сознательно-волевой деятельности компетентных субъектов. Подобный взгляд на правовую природу Основного закона лишен крайностей естественно-правового и позитивистского подходов, поскольку, с одной стороны, не отрицает созидательной роли уполномоченного круга субъектов в формировании конституционных предписаний, а с другой, - не абсолютизирует Конституцию в качестве самодетерминированной правовой конструкции (выразителя права, а не его выражения).
Такое понимание национальной Конституции, в свою очередь, дает возможность предметно рассмотреть вопросы о сущности, а далее и о понятии конституционного правообразования, которые являются дискуссионными и требует к себе особого внимания.
Пределы стабильности Конституции и селективная детерминация конституционного правообразования
Как показано в предыдущем параграфе, система общественных отношений не является константой, а представляет собой живой, развивающийся «организм», который непрерывно генерирует множество правообразующих факторов, в том числе конституционного уровня. В таких условиях Конституция, для того чтобы оставаться актуальным и эффективным средством регулирования общественных отношений, должна отвечать требованиям времени, соответствовать реальным потребностям социума.
Вместе с тем, правовая природа Конституции, важность и приоритетный характер возложенных на нее задач предъявляют особые требования к устойчивости Основного закона, предопределяют существенную жесткость его правовой конструкции. Стабильность – одно из важнейших юридических свойств Конституции, которое обеспечивает упрочение ее основ, цементирует ключевые нормы, принципы200. Конституционные положения не могут и не должны изменяться под влиянием сиюминутных, преходящих обстоятельств, которые возникают на том или ином этапе развития общества и государства. Так, Ульпиан отмечал, что при установлении «правил о новых делах» должна быть очевидна их полезность, чтобы отступить от того права, которое в течение долгого времени признавалось справедливым201. В отношении Конституции такое утверждение представляется особенно верным.
Иными словами, Основной закон в известной степени обязан быть консервативным (ориентированным на сохранение провозглашенных ценностей и приоритетов), но при этом не должен превращаться в догму, не допускающую вмешательств в свое содержание и корректив установленного им вектора развития страны. Таким образом, «стабильность и динамизм – это два неразрывных качества Конституции РФ»202, что получило в науке конституционного права практически всеобщее признание203.
Дискуссионным в определенной мере остается лишь вопрос о пределах такой стабильности204. Между тем его разрешение в контексте обозначения границ предметной компетенции каждой из деятельно-волевых форм конституционного правообразования (в рамках текстуального и нетекстуального развития Конституции) имеет принципиальное значение для становления исследуемой правовой категории, поскольку именно категория конституционной стабильности, по справедливому замечанию А.А. Белкина, служит своего рода переходом ко второму ряду категорий, касающихся модификации Конституции, выражающих технику такой модификации205.
Социальные системы, в отличие от природных, являются когнитивными, то есть способны делать осознанный выбор206.
Выбор между стабильностью и изменчивостью Конституции РФ направлен на устранение неопределенности посредством принятия субъектом конституционно-правовых отношений конституционного решения207.
Применительно к процессу конституционного правообразования осуществление такого выбора в идеальном представлении предполагает: 1) выявление сферы общественных отношений, испытывающей дефицит конституционно-правового регулирования; 2) определение оптимальных путей восполнения этого дефицита; 3) реализацию нормативно-установленных процедур «конституционно правотворческой интерпретации» или «конституционного правотворчества».
Обращение к одной из этих процедур, в свою очередь, должно быть не произвольным, а обусловленным причинами объективного порядка, что требует от науки конституционного права выработки необходимых критериев для определения пределов стабильности Конституции, а точнее – пределов ее развития (динамики) в рамках каждой из существующих деятельно-волевых форм конституционного правообразования.
Такой подход позволит в дополнение к рассмотренной ранее каузальной детерминации конституционного правообразования, которая обеспечивается объективным накоплением совокупности правообразующих факторов, включить в фокус научного исследования и селективную (от англ. selection - выбор208) детерминацию конституционного правообразования, посредством которой осуществляется оптимальный (но всегда субъективный, интеллектуально-волевой) выбор между несколькими доступными для практической реализации формами (нетекстуальной и текстуальными) конституционно-правотворческой активности.
Нормы Конституции абстрактны и всеобщи209. Одновременно с этим текст Конституции живет в сложном контексте культуры и идеологий, которые не могут не влиять на его творящее действие210, что уже само по себе предполагает существование механизма, обеспечивающего «выход текста Конституции в соприкосновение с целостной жизнью» через его интерпретации211. В течение определенного времени потребности общества в конституционно-правовом регулировании социальных связей эффективно удовлетворяются действующими конституционными нормами и сформулированными на их основе правовыми позициями органа конституционной юстиции. На этом этапе, как справедливо отмечает А.В. Безруков, обеспечение стабильного конституционного развития достигается путем официального толкования Конституции РФ Конституционным Судом РФ212.
Таким образом, основания для текстуальной правки Конституции РФ (в форме принятия поправок или ее пересмотра) наступают в момент, когда объективно назревшие общественные потребности «разрывают» существующую конституционно-правовую материю и выходят за рамки установленного Основным законом алгоритма поведения, исчерпывают его (полностью или в какой-то части), создавая условия для «конституционного правотворчества». Следовательно, «конституционно-правотворческая интерпретация» и «конституционное правотворчество», как деятельно-волевые формы конституционного правообразования, не могут и не должны подменять друг друга, а подлежат реализации в различных конкретно-исторических условиях, на разных этапах развития конституционализма.
Очевидно, что внутренняя граница предметной компетенции «конституционно-правотворческой интерпретации» фактически совпадает с непосредственным (буквальным) смыслом конституционных норм и является общедоступной, поскольку познавательная деятельность органа конституционной юстиции здесь неизбежно начинается с филологического (лингвистического, грамматического, формально-буквенного) толкования, как основы для последующей интерпретации текста213.
Поиск внешней границы (за которой должна следовать активация процедур «конституционного правотворчества») – более сложная задача, решение которой зависит не столько от использования органом конституционной юстиции тех или иных инструментов интерпретации (хотя именно системный, научный анализ Конституции РФ позволяет Конституционному Суду РФ обнаружить истину и дать аргументированную правовую позицию214), сколько от правильного определения дистанции, которую создает динамически-интерпретационная деятельность215 Конституционного Суда РФ (судебная интерпретация Конституции216) между действительным волеизъявлением конституционного законодателя и результатами истолкования норм Конституции217.
Ключевой критерий оценки здесь усматривается в том, что толкование Конституции РФ, осуществляемое Конституционным Судом РФ, должно быть направлено именно на выявление смысла конституционных положений, а не на создание (учреждение) новых конституционных норм218, не должно выходить за грань фундаментальных начал Основного закона219. Судья, в частности, не может создавать новые конституционные права и уничтожать существующие220. Выявляя конституционно-правовой смысл проверяемых законоположений, Конституционный Суд РФ всегда должен оставаться в границах конституционных предписаний и не подвергать их сомнению, то есть не позволять себе такого судейского активизма, следствием которого являлась бы скрытая ревизия содержания Конституции221.
Социальное значение конституционного правообразования
Исследуя сущностные характеристики процесса образования конституционных установлений, нельзя обойти вниманием и вопрос о социальном значении этого правового явления, которое проистекает, прежде всего, из социальной природы самого права и социальной природы Конституции как Основного закона страны.
В отечественной юридической литературе широко представлены396 суждения о праве (в гносеологическом смысле) как о единстве двух начал – объективного и субъективного. Право рождается в субъективной среде человеческих взаимоотношений и рефлексии, но превращается в объективную категорию, существующую вне человеческого сознания, которая вновь обращается к субъективному, воздействуя на социум в качестве регулятора.
В этом смысле социальность – один из признаков права, ведь право регулирует только социальные отношения, то есть отношения между людьми, их коллективами и большими социальными общностями397.
Естественно, что в фокусе внимания науки конституционного права находятся, прежде всего, вопросы о формах и степени влияния именно конституционных установлений на закономерности существования и развития социума, то есть о сущности и социальном значении Конституции.
Не подлежит сомнению, что такое влияние является разноплановым и многоуровневым, а к его определению существует несколько подходов. Наиболее обобщенно можно утверждать, что поскольку норма права (в идеальном представлении) – это ответ на объективно назревшую нуждаемость в упорядочивании тех или иных общественных отношений, реакция на существующую действительность398, постольку Конституция (с учетом ее масштаба и значимости) – это ответ на потребность человеческого социума в урегулировании бытия в целом, в провозглашении и обеспечении общеобязательных поведенческих установок, базовой модели общественных отношений.
Социальный «портрет» Конституции на этом основании может быть представлен как совокупность следующих взаимосвязанных элементов: 1) Конституция – свод результатов согласительного процесса, итог приведения к единому знаменателю жизненно важных интересов большинства субъектов общественных отношений (граждан, их разновеликих общностей, общества и государства). В этом элементе отражается гносенологический аспект, социальная обусловленность процесса появления Конституции, ее истоки; 2) Конституция – облаченная в нормативную форму модель согласия, определяющая матрицу бытия, фактически сложившуюся в обществе систему общественных отношений, меру свободы и долженствования, баланс прав и обязанностей участников социума. В этом элементе Конституция фактически выступает в значении «строение, структура»399 и отражает характеристики текущего (современного) этапа развития общества и государства, является его нормативным «слепком»; 3) Конституция – нормативно-правовая основа достижения общественного согласия в процессе дальнейшего развития общественных отношений, «книга рецептов», «сборник формул» по поиску социальных компромиссов в будущем. В этом элементе отражается регулятивный потенциал Конституции, ее нацеленность на упорядочивание социальных связей, возникающих в наиболее значимых сферах жизнедеятельности, на достижение участниками общественных отношений согласия по наиболее важным аспектам соприкосновения взаимных интересов.
Вместе с тем такой угол зрения более всего способствует уяснению внешних (результативных) проявлений социального значения Конституции, но во многом оставляет за рамками его внутренние (деятельностные) особенности, не раскрывает инструментария, с помощью которого Конституция РФ решает возложенные на нее социальные задачи. По этой причине, для более полного понимания социального значения Конституции в его функциональном проявлении и последующего раскрытия на этом основании вопроса о социальном значении процесса конституционного правообразования, необходимо рассмотреть особенности регулятивного воздействия различных конституционных норм на тенденции развития общественных отношений.
Наука конституционного права знает множество видов конституционных норм, которые классифицируются по различным основаниям (в том числе, по юридической силе, по степени обязательности предписаний, по территории действия, по функциональному назначению в механизме правового регулирования). Однако для цели раскрытия социальной сущности Конституции и процесса ее образования наиболее интересным является рассмотрение конституционных установлений, дифференцированных в зависимости от их содержания, а также от положенного в их основу метода правового регулирования.
Так, по содержанию конституционные нормы делятся на традиционные нормы-правила и нормы общего характера (например, нормы-дефиниции, нормы принципы, нормы-декларации, нормы-цели, нормы-программы, нормы разъяснения)400.
Наиболее широкое, комплексное воздействие на весь спектр общественных отношений, возникающих в их рамках социальных связей, оказывают конституционные нормы общего характера. Доминирование в них учредительных начал в совокупности с правилом прямого действия Конституции РФ предопределяют значимость конституционных предписаний для всех сфер жизни и деятельности общества и государства, поскольку эти нормы непосредственно либо путем имплементации в действующее законодательство всех уровней воздействуют на максимально широкий круг общественных отношений, претендуя на глобальную правовую регламентацию, стремясь «отформатировать» систему права согласно общим критериям, подчинить ее единым принципам.
Нормами-декларациями по своему содержанию являются, например, преамбула Конституции РФ и многие нормы главы 1 Конституции РФ, включая ст.ст. 1 и 7, которые провозглашают Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления и социальным государством, ст. 2, которая провозглашает в качестве высшей ценности права и свободы человека и гражданина.
Социальную значимость конституционных норм-деклараций трудно переоценить. С их помощью Основной закон страны провозглашает базовые ценности, которых придерживается соответствующая социальная общность (в масштабах всего государства), устанавливает исходные характеристики государственного строительства: форму государственного устройства, форму правления, политический режим и т.п. В силу этого нормы-декларации являются своего рода «лакмусовой бумажкой», которая сигнализирует о принадлежности общества и государства к той или иной содержательной модели, свидетельствует о приверженности к определенной системе взглядов и ценностей, определяя таким образом отправные условия жизни и развития всего социума.
В отличие от норм-деклараций, имеющих наиболее общий (всеобъемлющий) характер, нормы-принципы, содержащиеся, например, в ст.ст. 3, 4, 8, 10 Конституции РФ, устанавливают основные руководящие начала для построения отдельных сфер общественной и государственной жизни, в том числе, принципы: осуществления народовластия (правило о том, что народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления); действия Конституции РФ и федеральных законов в пространстве (правило о верховенстве Конституции РФ и федеральных законов на всей территории Российской Федерации); форм собственности (правило о признании равным образом и защите частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности); организации государственной власти (правило о том, что государственная власть осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную).
Исполняя такую функцию, нормы-принципы способствуют формированию: экономической, политической, правовой систем общества; основных институтов государства. Во многом именно благодаря этим нормам происходит структурирование, закрепление принципиальных положений (нормативных «маяков», ориентиров), которые определяют направления развития наиболее значимых категорий общественных отношений.
Приоритетные направления развития современной нормативной модели конституционного правообразования в Российской Федерации
Приведенный в предыдущем параграфе анализ институциональных и функциональных особенностей конституционного правообразования в Российской Федерации указывает на то, что совершенствование его современной модели, прежде всего, должно быть связано с развитием механизма конституционного правотворчества, так как интерпретационно - правотворческая деятельность Конституционного Суда РФ достаточно эффективно осуществляется в рамках существующих институциональных форм и требует лишь точечной корректировки существующей нормативно-правовой базы и некоторого развития практики конституционного правоприменения.
Дефицит нормативной регламентации интерпретационно-правотворческой деятельности Конституционного Суда РФ усматривается в том, что Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» не содержит в себе легальной расшифровки понятия «правовая позиция Конституционного Суда». Этот законодательный пробел не только порождает многочисленные доктринальные споры о сущности данного правового явления467, но и существенно ограничивает регулятивный потенциал юрисдикционных актов органа конституционной юстиции.
Принимая во внимание приведенные в предыдущих параграфах представления о конституционно-правотворческой интерпретации, решение этой проблемы видится: 1) в дополнении главы VIII Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ («Решения Конституционного Суда Российской Федерации») ст. 75.1. «Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации» следующего содержания: «Решение Конституционного Суда Российской Федерации может содержать в себе правовые позиции – выработанные Конституционным Судом Российской Федерации при осуществлении конституционного судопроизводства и выраженные в форме разъяснения или правила поведения выводы о смысловом значении норм Конституции Российской Федерации применительно к существу рассмотренных правоотношений»; 2) изложении ст. 6. «Обязательность решений Конституционного Суда Российской Федерации» в следующей редакции: «Решения Конституционного Суда Российской Федерации и выраженные в них правовые позиции обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений».
Не менее важное значение, чем качественная нормативно-правовая основа, для установления режима конституционной законности имеет правильное применение норм Конституции РФ и интерпретационно-правотворческих правовых позиций органа конституционной юстиции судами общей юрисдикции и арбитражными судами при отправлении правосудия, поскольку именно в этой сфере сосредоточен основной ресурс обеспечения прав, свобод и законных интересов человека и гражданина.
Между тем до настоящего времени место и роль решений Конституционного Суда РФ с точки зрения соотношения их с нормами Конституции РФ и влияния на существо общественных отношений в практике судов не нашли своего устоявшегося понимания. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 169 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»468 не раскрывает правовую природу актов Конституционного Суда РФ и сводит применение Конституции РФ лишь к выполнению требований «писаных» норм Основного закона, что диссонирует с реальным статусом органа конституционной юстиции (действительным значением результатов его деятельности) и негативно сказывается на качестве конституционного правоприменения в целом.
Между тем, очевидно, что прямое применение Конституции РФ обеспечивается официальной интерпретацией «духа и смысла» конституционных норм, осуществляемой Конституционным Судом РФ и возможно при определенном официальном толковании и согласованном восприятии федеральным законодателем и правоприменителями, включая судебные инстанции общего и арбитражного правосудия469.
С учетом изложенного, целесообразным видится внесение изменений в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8, которые бы отразили действительную сущность и значение решений Конституционного Суда РФ в их соотношении с нормами Конституции РФ. Для этого указанное выше Постановление необходимо дополнить пунктом 1.1. следующего содержания: «По смыслу статей 6, 79, 106 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» решения Конституционного Суда Российской Федерации, принятые в рамках рассмотрения всех подведомственных ему категорий дел, раскрывают аутентичное содержание Конституции Российской Федерации и подлежат учету судами в неразрывном смысловом и содержательном единстве с конституционными нормами». Кроме того, пункт 2 соответствующего Постановления Пленума Верховного Суда РФ, которым предусмотрены случаи непосредственного применения Конституции РФ судами, необходимо дополнить подпунктом «г» следующего содержания: «когда в решении Конституционного Суда Российской Федерации выражена правовая позиция, обладающая признаками общеобязательного правила поведения», поскольку в таких случаях Конституционный Суд РФ через интерпретационно-правотворческую деятельность выражает действительное содержание Основного закона и применение этой правовой позиции на практике фактически сводится к прямому применению самой Конституции.
Дальнейшее развитие механизмов конституционного правотворчества требует значительно более глубокой институциональной имплементации. Поскольку правотворчество есть процесс познания и оценки правовых потребностей общества и государства, формирования и принятия правовых актов уполномоченными субъектами в рамках соответствующих процедур470, постольку структура правотворчества зачастую рассматривается в научной литературе в форме двух этапов (двух категорий действий471) – предварительного (иногда именуемого также начальным472 или предпроектным473) и основного (проектного474).
Прежде, чем проект любого нормативного правового акта (а тем более – предложение о поправках или пересмотре положений Конституции РФ) будет внесен на рассмотрение в соответствующий правотворческий орган, он проходит относительно долгий путь, являясь плодом усилий многих субъектов475. Однако структура «предпроектного» этапа конституционного правотворчества, состав его участников, количество, содержание и последовательность стадий в настоящее время нормативно не определены, что, безусловно, является одним из слабых мест правового регулирования правотворческого процесса476 на конституционном уровне.
Между тем еще с советских времен отечественными правоведами признавалась необходимость того, чтобы правовое регулирование в области правотворчества охватило и те начальные стадии, когда правотворческое решение только принимается477. Современные авторы также поддерживают представление о том, что подготовка проекта нормативного акта требует отдельного правового регулирования478. Принимая во внимание исключительную социальную значимость конституционного правотворчества, нормативная регламентация (упорядочивание) его предварительного этапа еще более значима и, несомненно, послужила бы существенной гарантией своевременности и эффективности конституционно-правового регулирования. Следовательно, необходимые условия для того, чтобы объектом правового регулирования стал весь процесс конституционного правотворчества, начиная с определения потребности принятия (изменения, отмены) конституционной нормы, изучения факторов, формирующих правотворческое решение479, созрели, поэтому вполне очевидно, что такой процесс следует упорядочить480.
Отмеченная потребность в установлении императивной регламентации процессов, протекающих на «предпроектном» этапе конституционного правотворчества, может быть удовлетворена только посредством принятия нормативного правового акта, регулирующего этот вид деятельности. При этом отсутствие комплексных, разнонаправленных научных исследований в указанном направлении не позволяет в настоящее время предложить готовый, детально разработанный «рецепт» в виде конкретного законопроекта (проекта иного нормативного правового акта). Вместе с тем эти изыскания следует начать с разработки концепции, то есть с раскрытия общего замысла, основных идей, обобщающей характеристики, плана будущего акта481.