Содержание к диссертации
Введение
1.1.4 «Institutio oratoria» Квинтилиана 26
Глава 2. Эпические сравнения в поэзии Вергилия 35
2 АЛ Классификация парных сравнений у Гомера (по Т. К. Хаббарду) 62
2.4.2.1 Сравнение Дидона -Диана (I, 498-504) 65
2.4.2.2 Сравнение Эней - АПОЛЛОН (IV, 143-150) 75
Глава 3. Эпические сравнения в «Аргонавтике» Валерия Флакка 110
3.1 Особенности эпических сравнений в «Аргонавтике» Валерия Флакка 111
3.2.1 Сравнение Медея Прозерпина (V, 343-349) 124
3.2.2 Сравнение Ясон - Сириус (V, 366-372) 128
1.2 Издания, комментарии и переводы «Аргонавтики» Валерия Флакка 146
1.3 Издания, комментарии и переводы произведений других авторов 147
Приложение А. Семантическая классификация образов сравнений Приложение Б. Сопоставление способов ввода сравнений в «Энеиде»
- «Institutio oratoria» Квинтилиана
- Сравнение Дидона -Диана (I, 498-504)
- Сравнение Эней - АПОЛЛОН (IV, 143-150)
- Сравнение Ясон - Сириус (V, 366-372)
«Institutio oratoria» Квинтилиана
В трактатах Цицерона наиболее полное определение сравнения и его разновидностей дано в раннем сочинении «De inventione» («О нахождении»):
Similitudo autem in contrariis et ex paribus et in iis rebus, quae sub eandem rationem cadunt, maxime spectatur. In contrariis, hoc modo: «Nam si iis, qui inprudentes laeserunt, ignosci convenit, iis, qui necessario profuerunt, haberi gratiam non oportet». Ex pari, sic: «Nam ut locus sine portu navibus esse non potest tutus, sic animus sine fide stabilis amicis non potest esse». In iis rebus, quae sub eandem rationem cadunt, hoc modo probabile consideratur: «Nam si Rhodiis turpe non est portorium locare, ne Hermocreonti quidem turpe est conducere» (I, 30, 46-41).
«Сравнение же в наибольшей степени видно в противоположных, одинаковых и тех вещах, которые попадают под один принцип. В противоположных вещах [сравнение выражается] так: "Ведь если тех людей, кто по незнанию причинил вред, нужно прощать, тех, кто помог по необходимости, благодарить не нужно". В одинаковых вещах так: "Ведь так как место без гавани не может быть безопасным для кораблей, так душа без доверия не может быть надежной для друзей". В тех вещах, которые попадают под один принцип, возможное представляется таким образом: "Ведь если для родосцев не позорно устанавливать пошлину, Гермокреонту не позорно собирать"».
Здесь Цицерон использует термин similitudo, рассматривая сравнение как элемент доказательства, а не стиля. При этом, как отмечает М. МакКолл, относительно similitudo между «De inventione» и «Rhetorica ad Herennium» (там, напомню, similitudo выступает и элементом доказательства, и стилистическим приемом) наблюдаются сходные черты: в обоих сочинениях есть similitudo, выраженное через контраст; и там, и там приведенные примеры содержат в одинаковой мере развернутые части объекта сравнения и образа сравнения; кроме того, везде части расположены в порядке «образ сравнения - объект сравнения» .
Центральное рассуждение о сравнении в трактате «De inventione» выглядит следующим образом (I, 30, 49):
Comparabile autem est, quod in rebus diversis similem aliquam rationem continet. Eius partes sunt tres: imago, conlatio, exemplum. Imago est oratio demonstrans corporam aut naturarum similitudinem. Conlatio est oratio rem cum re ex similitudine conferens. Exemplum est, quod rem auctoritate aut casu alicuius hominis aut negotii confirmat aut infirmat. Horum exempla et descriptiones in praeceptis elocutionis cognoscentur.
«Наконец, то, что можно сравнивать, в несхожих вещах содержит некий схожий принцип. Разновидностей этого - три: иллюстрация, параллель, пример. Иллюстрация - это речение, показывающее сходство людей или характеров. Параллель - это речение, в котором один предмет ставится рядом с другим на основании их сходства. Пример - это то, что усиливает или ослабляет предмет обращением к авторитету или случаю, произошедшему с каким-то человеком или при каких-то обстоятельствах. Соответствующие образцы и описания приемов будут приведены в указаниях по стилю».
К сожалению, Цицерон не иллюстрирует разновидности сравнения образцами. Это делает Марий Викторин, автор самого раннего дошедшего до нас McCall М. Н. Ancient Rhetorical Theories... P. 93. комментария к «De inventione» (IV в.). Обсуждая интересующий нас пассаж, он дает пояснения и приводит свои примеры. Imago он определяет так: «Иллюстрация - это речение, касающееся противоположных вещей, в котором сопоставляется сходство людей или характеров». Следует отметить, что в определении Цицерона ничего не сказано о том, что imago применяется только к несхожим вещам (как сказано о similitudo в «Риторике к Гереннию»). Далее Марий Викторин в качестве примеров imago приводит стихи из «Энеиды»: os umerosque deo similis (I, 589; «лицом и плечами богу подобен») и qualis mugitus, fugit cum saucius aram / tauras (II, 223-224; «такой рев раздается, когда раненый бык бежит от алтаря»)31. О conlatio Марий Викторин говорит следующее: Collatio, est oratio quae res in se diversas ex simili comparatione coniungit (ad Cic. De inv. I, 30, 49). «Параллель - это речение, в котором вещи, сами по себе противоположные, сближаются по сопоставимому сходству». Как и в случае с imago, в определении Цицерона не говорится о том, что в conlatio сопоставляются противоположные предметы.
В трактате Цицерона «Об ораторе» (III, 207) участник диалога Красе перечисляет imago среди фигур речи в противоположность фигурам мысли (а в De orat. II, 265 imago считается фигурой мысли). Определение и примеры imago в De orat. Ill, 207 не приводятся. Примечательно изменение классификации по сравнению с «Rhetorica ad Herennium», где imago было фигурой мысли вместе с similitudo и exemplum. В «De oratore» к фигурам мысли причисляются только similitudo и exemplum (III, 205). Это перекликается с пассажем из трактата «Orator» (138), где similitudo вместе с exemplum относится к фигурам мысли. В качестве примера комментатор приводит сравнение из «Энеиды»: ас veluti magno in populo cum saepe coorta est / seditio (I, 148-149; «и подобно тому, как не раз в многочисленной толпе поднималось волнение»).
А вот его дефиниция exemplum:
Exemplum est, quo rem aliquam alicuius hominis, aut negotii auctoritate, vel casu, aut hortamur, aut dehortamur. Hortamur sic: ut, Anterior potuit mediis elapsus Achivis / Illyricos penetrare sinus. Dehortamur sic, at non viderant moenia Troiae / Neptuni fabricata manu considere in ignes (ad Cic. De inv. I, 30, 49).
«Пример - это то, с помощью чего мы побуждаем или от чего-то отговариваем, обращаясь к авторитету какого-то человека или события, либо к случаю. Побуждаем так: "Как Антенор, ускользнув из гущи ахейцев, сумел проникнуть в иллирийские бухты" (Verg. Aen. I, 242-243). Отговариваем так: "Но они не видели, как стены Трои, воздвигнутые рукой Нептуна, рушились в огне?" (IX, 144-145)».
М. МакКолл замечает, что триада imago, conlatio, exemplum напоминает триаду similitudo, exemplum, imago из «Риторики к Гереннию», хотя здесь термины относятся к области доказательства, а в «Риторике к Гереннию» -к сфере стилистики. Замену Цицероном слова similitudo на conlatio ученый объясняет тем, что автор сочинения старался избежать путаницы в терминологии, так как он уже применил similitudo ранее в значении «сравнение» .
Если сравнить дефиниции Цицерона с дефинициями, приведенными в «Риторике к Гереннию», видно, что exemplum в обоих сочинениях понимается схожим образом; между similitudo и conlatio же наблюдается различие: в цицероновском conlatio отсутствует идея сопоставления несхожих предметов (хотя Марий Викторин ее отмечает), которая присутствует в similitudo в «Риторике к Гереннию». С другой стороны, similitudo, как и conlatio, McCall М. Н. Ancient Rhetorical Theories... P. 95. 33. используется в паре с exemplum (De inv. II, 5, 19; 8, 25) ; кроме того, оба латинских термина соотносятся с греческим жхрсфо 34. Что касается определений imago, то они схожи по существу (в обоих случаях объекты сопоставляются на основании сходства), но отличаются формой: в «Риторике к Гереннию» использован термин conlatio, что связано с установкой автора, сосредоточенного на стилистике; в «De inventione» imago названо oratio, поскольку imago здесь рассматривается как элемент доказательства, а не стиля. Кроме того, в этих сочинениях imago различается целью: в «Rhetorica ad Herennium» imago служит для похвалы или для порицания; в «De inventione» - для доказательства.
Как и в «Риторике к Гереннию», в сочинении Цицерона ни одно из понятий не имеет тесной связи с метафорой, как у Аристотеля; при этом и similitudo, и imago, и conlatio идут в паре с exemplum.
В более позднем трактате «Об ораторе» Цицерон развивает свое понимание сравнения. В качестве стилистической фигуры similitudo причисляется к способам выражения смешного (II, 265-266):
Сравнение Дидона -Диана (I, 498-504)
Как заметил Дж. Спэрроу, почти всегда то, что было у Вергилия в «Георгиках» описанием, в «Энеиде» воспроизводится в составе сравнения85. У. Бриггс по поводу этого повтора отмечает, что дуб в «Георгиках» «описывается почти как paterfamilias фруктового сада, что придает сравнению, описывающему pater Aeneas, дополнительную весомость и силу» . Согласно К. К. Шелл, эта автореминисценция призвана подкрепить мотив стойкости Энея: читатель Вергилия, помня, что дерево, чьи ветви доходят до неба, а корни до Тартара, переживет многие поколения, может быть уверен, что и Эней не станет колебаться87. Как замечает М. Коффи, Вергилий обогащает сравнения в «Энеиде» ассоциациями, взятыми из «Георгик»88. Вопреки Дж. Спэрроу, который считает, 85 что этот повтор вызван недоработанностью поэмы , полагаю, что дословное совпадение сделано поэтом намеренно. Так, в «Георгиках» говорится о двух качествах дерева: оно высокое, благодаря чему дает обширную тень, и имеет крепкие корни - и то, и другое, в сущности, полезно, то есть «quantum vertice ad auras aetherias» и «tantum radice in Tartara tendit» равноценны. В «Энеиде» же соотношение несколько иное. Здесь усматривается противопоставление «хотя -но», видимо, важное для характеристики Энея: пускай дуб высок и тем самым более уязвим, но он крепко вцепился в землю корнями и благодаря этому выдерживает натиск ветров.
Что касается материала предшественников, Вергилий использует его сознательно, но не слепо перенимая, а творчески перерабатывая. По-видимому, Вергилий всякий раз рассчитывал, что читатель, встретив очередное сравнение, вспомнит источник и будет следить за его метаморфозами90.
Согласно Р. Хайнце, Вергилий использует материал своих предшественников всякий раз по-разному, однако его приемы можно классифицировать, расположив их между двумя крайностями. Самый простой путь - взять пассаж другого поэта, обычно Гомера, без каких-либо изменений. Самый трудный - заимствовать не целую сцену либо ее часть, а мотивы и детали из множества источников, которые, будучи сплетенными вместе, образуют новое целое. Ярчайшим примером здесь служит сюжетная линия Дидоны, чей характер сочетает в себе черты, восходящие к разным поэтическим образам, но полностью ни на какой из них не походит91.
Что касается семантической классификации образов сравнений, то в «Энеиде», как видно из Таблицы 1 и Приложения А, много сравнений из сферы природных явлений, втом числе неблагоприятных (например, сильный ветер: II, 413—419; X, 96-99; 356-361; XII, 451-458; град: V, 458-460; IX, 664-671), такие сравнения являются традиционным средством для иллюстрации движения 90 с женщинами, которые на рассвете принимаются за пряжу (VIII, 407 415) 2.3 Двойные сравнения
Помимо одиночных сравнений в эпосе встречаются двойные, имеющие один объект и два образа. Двойные сравнения могут обладать кумулятивным эффектом, усиливая и подчеркивая одно tertium comparationis, или же показывать предмет с двух разных сторон - в этом случае их tertia comparationis не вполне мира Например, в «Илиаде», поэме о героях, в большинстве своем образы сравнений заимствованы из области человеческого быта и ремесел, природных явлений, растительного и животного
О тематике сравнений в «Энеиде» см. также: Приложение А. Семантическая классификация образов сравнений в «Энеиде» Вергилия и «Аргонавтике» Валерия Флакка. тождественны. В эпической традиции такие сравнения появляются уже у Гомера: например, П. II, 144-149, где сходка ахейцев уподобляется сперва бурному морю, а затем волнующейся ниве, причем обе части сравнения связаны общим элементом - ветром: «Они (Т. е. Орсилох и Крефон), как два льва, [которые] на горных вершинах были вскормлены матерью в чащах густого леса; они, похищая коров и тучных овец, хлева у людей разоряют, пока сами не падут в руках мужей от острой меди; так и они, пораженные рукой (доел.: руками) Энея, пали, похожие на высокие ели». На первый взгляд может показаться, что речь идет о двух независимых сравнениях с разными объектами; однако две части сопоставления словно проникают друг в друга, их общими точками являются гибель и «острая медь» (названная в первом случае и подразумеваемая во втором).
Вергилий заимствует прием двойных сравнений из предшествующей эпической традиции. Двойными сравнениями в «Энеиде» являются следующие: I, 588-593; IV, 465 473; V, 588-595; VI, 305-312; 700-702; 791-805; VII, 710-721; IX, 25-32; 433 437; 561-566; X, 132-138; 270-275; XI, 454 458; XII, 67-69; 521-528; 919-923 . Двойные сравнения использованы им по-разному: или кумулятивно (так, в IX, 561-566 Турн бросается на Лика, как орел на зайца или волк на ягненка), или же для того, чтобы показать предмет с разных сторон. Во втором случае поэт подчас выстраивает изощренные конструкции, далеко уводящие от «как... или как...».
Примером этой техники является сравнение из 5-й книги. Юный Асканий демонстрирует на поминальных играх по Анхизу свой отряд, состоящий из троянских сыновей. После подробного рассказа о внешности мальчиков, о том, кто руководил каждой из трех турм и кто на каких конях скакал (ст. 553-574), сообщается, каким образом этот отряд двигался, и тут же вводится двойное сравнение (ст. 588-595):
ut quondam Creta fertur Labyrinthus in alta parietibus textum caecis iter ancipitemque mille viis habuisse dolum, qua signa sequendi frangeret indeprensus et inremeabilis error; haud alio Teucrum nati vestigia cursu impediunt texuntque fugas et proelia ludo, В этот перечень не включены псевдодвойные сравнения, образы которых синонимичны, так что весь текст сопоставления, кроме одного слова, оказывается общим, например: поп aliter quam si immissis mat hostibus omnis / Karthago aut antiqua Tyros (IV, 669-670) или ut quondam cava concidit aut Erymantho / aut Ida in magna radicibus eruta pinus (V, 448-449). 95 delpnmum similes qui per тапа umida nando Carpatnium Libycumque secant [luduntque per undasj «Как говорят, когда-то на высоком Крите Лабиринт имел путь, выстроенный посредством слепых стен (т. е. глухих, через которые ничего не видно), и двоякую хитрость тысячи дорог, где непостижимое для ума и зрения и безвозвратное (т. е. в результате которого нельзя вернуться) блуждание путало знаки следования (т. е. путеводные знаки); не иначе запутывают следы движением и сплетают бегства и нападения посредством игры сыновья тевкров, подобные дельфинам, которые рассекают, плавая по влажным морям, Карпатийское и Ливийское море [и резвятся в волнах]».
В первой части траектория движения мальчиков сопоставляется с Лабиринтом. Большая часть ученых считает, что точкой сравнения здесь является сложность их маршрута ; действительно, поэт expressis verbis говорит Еще Дж. Конингтон отмечал, что это место - единственное, где Вергилий использует similis + gen. Р. Д. Уильяме объясняет это стремлением избежать формы dat. pi. от греческого delphis, которое поэт всегда употребляет вместо delphinus (The Works of Virgil / With a Comm. by J. Conington. Vol. II. London, 1863. P. 387; P. Vergili Maronis Aeneidos liber quintus / Ed. with a Comm. by R. D. Williams. P. 155).
Сравнение Эней - АПОЛЛОН (IV, 143-150)
Дриопы, живущие у Парнаса и Эты, в одной из традиций связываются с Аполлоном: его храм около горы Эты основал Амфисс, сын Аполлона и Дриопы, дочери Дриопа (Ant. Lib. 32). Со скифским племенем агатирсов дело обстоит труднее: приходится верить Сервию (ad IV, 146), который пишет, что агатирсы почитали Аполлона гиперборейского143, - комментарий, скорее всего придуманный ad hoc схолиастом, рассуждавшим так же, как А. С. Пиз. В любом случае очевидно, что это перечисление племен говорит о том, что на празднества собирались люди отовсюду1 . На выбор Вергилия влияли не научные (географические, этнографические и прочие), а сугубо художественные основания. На это указывает упоминание племен, довольно редко встречающихся в литературе , а также tricolon crescens, члены которого выстраиваются в градацию не только по длине, но и по степени удаленности как от Делоса, так и от цивилизации. Поэту нужно назвать эти разные племена, чтобы сблизить свое сравнение со сравнением Дидона - Диана из 1-й книги: это перечисление соответствует тысяче Ореад, следующих за Дианой.
Кроме того, Вергилий говорит о шествиях (instaurat choros), отсылая тем самым к сравнению Дидона - Диана, где о богине охоты сказано, что она exercet choros. На отсылку к пассажу из 1-й книги работают и «хребты Кинфа», и глагол gradior, и «стрелы, которые звенят у героя на плечах». Все это Вергилий вносит от себя, развивая аполлониевское сравнение, предлагая вспомнить стихи о Дидоне и Диане, хотя их и разделяют сотни гексаметров.
Среди ученых есть и альтернативный взгляд на сравнение Эней - Аполлон: Б. Отис, Э. Харрисон, М. Пашалис усматривали в нем «вакхические» элементы; К. Вебер посвящает им отдельную статью146. По его мнению, под Аполлоном подразумевается не кто иной, как Дионис. Главные доводы К. Вебера таковы: во-первых, бог, который возвращается из Азии в Грецию, страну своей матери, и там направляет своих поклонников к танцам - это в первую очередь Дионис. Во-вторых, «зимняя Ликия» лучше подходит контексту, связанному с Дионисом, нежели с Аполлоном: по мнению К. Вебера, hiberna Lycia - не зимний дом Аполлона, а именно зимой он Ликию покидает147; однако Аполлону несвойственно присоединяться к тем, кто ему поклоняется, зимой, а на Диониса это похоже: ведь он именно зимой раз в два года устраивает празднества на Парнассе и, возможно, Кифероне. В-третьих, характер танцев, описанных Вергилием, не соотносится с Аполлоном: он обычно выступает наблюдателем, а здесь он инициатор; Дионис же сюда подходит хорошо. Кроме того, в культе Аполлона танцы - одна из составляющих праздника, а здесь, кроме них, ничего
Предшественником Вебера был Фризе: он также считал, что Аполлон летом посещает Патары, а зимой Делос, аргументируя это лишь тем, что «такое понимание кажется более естественным» (The Bucolics and the first eight Books of the Aeneid of Vergil / With Notes and a Vergilian Dictionary by H. S. Frieze. New York, 1882. P. 87). нет; в культе же Диониса танцы занимают главное место в ритуале. Как считает К. Вебер, instauratque choros лучше подходит Дионису, потому что instaurat подразумевает личное участие в возобновлении танцев, исполняемых с регулярной периодичностью. Наконец, если поэт описывает Делии, то он допустил неточность, так как на этом празднике танцевали девушки, возглавляемые певцом. Более того, К. Вебера смущает столь разномастная компания, сопровождающая Аполлона - ему это якобы не свойственно, а вот Дионису отлично соответствует. Кроме того, танец вокруг алтаря (а именно это видит К. Вебер в altaria circum) был характерен для Диониса, а не Аполлона.
Однако, как мне представляется, идея видеть в Аполлоне Диониса неприемлема уже a priori - основания, предлагаемые исследователем, спорны: Аполлон не мог покидать Ликию зимой, потому что праздники в его честь проводились весной и летом ; instaurat choros не обязательно подразумевает танцы, а может значить просто шествия, которые Аполлон возглавлял; кроме того, поэт и не должен подробно описывать весь ритуал - перед нами эффектная картина, не предполагающая детального описания какого-то конкретного культа.
Подведем итог. Что же связывает два парных сравнения? Прежде всего, оба сравнения начинаются с qualis; в начале обоих перечисляются топонимы, и только после них называется имя бога (Диана / Аполлон). Затем, в обоих пассажах упоминаются хребты Кинфа (iuga Cynthi); и в том и в другом упомянуты шествия, которые ведут Диана / Аполлон (exercet choros - instaurat choros); тысяче Ореад, следующих за Дианой, соответствуют критяне, дриопы и агатирсы, окружающие Аполлона. У обоих на плечах колчан (ilia pharetram fert umero - tela sonant umeris); применительно и к Диане, и к Аполлону используется глагол gradior (gradiens -graditur).
Помимо сходств между самими сравнениями, есть и лексические переклички в пределах контекста 1-й и 4-й книг: так, в стихах из 1-й книги к Ореадам применен глагол glomero, и он же встречается в IV, 155, где речь идет
«Аполлоновские праздники падают большей частью на весенние месяцы; в это время года во многих местах совершались в честь Аполлона праздники очищения и искупления» (Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей [Пер. с нем.]. М., 2007. S. v. Аполлон).
об оленях, которые сбиваются в стадо и убегают с гор, завидев Энея со спутниками. Кроме того, о Дидоне поэт говорит «talem se laeta ferebat per medios» (ст. 503-504), а об Энее - «ipse ante alios pulcherrimus omnis infert se socium Aeneas» (ст. 141-142); и к Дидоне (1,496), и к Энею (IV, 141) применено прилагательное pulcherrimus.
В то же время эти два сравнения подчеркивают разное. В 1-й книге акцентируется первенство Дидоны и ее власть: она ведет шествие; за ней следует толпа тирских principes; она выдается из своего окружения; она руководит городом. В стихах из 4-й книги поэт обращает внимание на красивую внешность Энея: мы понимаем это из подробного описания, включенного в сравнение (Вергилий чуть ли не досконально расписывает, какими были волосы Аполлона), о красоте героя expressis verbis говорится и в завершении пассажа (tantum egregio decus enitet ore). Кроме того, есть упоминание об энергичности Энея , хотя особо об этом Вергилий не распространяется.
Примечательно, что если в первом пассаже мы видим Дидону глазами Энея, то во втором, наоборот, Эней показан таким, каким его видит карфагенская царица150. Единство этих сравнений, рельефно выделяющих двух главных героев первой части поэмы, скрепляется и тем, что Дидона и Эней сопоставляются с близнецами - Дианой и Аполлоном.
Сравнение Ясон - Сириус (V, 366-372)
Здесь с кометами и Сириусом сравнивается огонь, исходящий от Энея. Вергилий опирался на соответствующие стихи Гомера: у него речь идет тоже о военной амуниции, которая блестит, и, - что важнее, - сопряжена с гибелью263. Кроме того, как замечает С. Харрисон, оба сравнения (это и П. XXII, 25-32) поданы с точки зрения противника264. Что касается Валерия Флакка, то он повторяет некоторые слова и выражения вергилиевского сравнения: поп secus -поп secus ас; пох - nocte; (пох) luciferas crinita faces - cometae sanguinei.
Таким образом, сопоставление Ясон - Сириус у Валерия Флакка имеет три основных источника, которые поэт использует по-разному: 1. из «Аргонавтики» Аполлония он заимствует объект сравнения (внешность героя); 2. с соответствующими стихами из 22-й песни «Илиады» и 10-й книги «Энеиды» сближается лексически; 3. из «Илиады» (XXII, 25-32) заимствует tertium comparationis. В научной литературе конца XX в. велась полемика по поводу сравнения Ясон - Сириус из 5-й книги «Аргонавтики». О. Фуа замечает, что два мотива (божество, вселяющее в героя силу, и герой, сравниваемый с Сириусом), по отдельности обычные для эпоса, вместе появляются только в этом пассаже. Однако акцентирование разрушительных сил Сириуса здесь не совсем соответствует ситуации, в то время как у Гомера и Вергилия такое сравнение применялось соответственно к Ахиллу и Энею в сцене битвы, подходящей для идеи разрушения. Кроме того, О. Фуа, ссылаясь на М. Дж. Бэрича, отмечает, что, И. Смоленаарс замечает, что Вергилий первым ввел в латинскую версию этого сравнения мотив смертоносности, заимствованный из П. XXII, 25-32 (см.: Аеп. X, 270-275; Val. F1. VI, 604-608; Stat. Theb. VII, 709-710) (Smolenaars J. J. L. Quellen und Rezeption... S. 66).
С О. Фуа спорит Й. Смоленаарс: во-первых, О. Фуа обсуждает пассаж без указания на похожее место в 5-й песне «Илиады»; во-вторых, разрушительный элемент в сравнении О. Фуа понимает как «поп del tutto coerentimente con la situazione» и приписывает это влиянию прототипов; кроме того, сомнение в том, что ассоциацию с деструктивностью в 5-й книге «Аргонавтики» нужно интерпретировать как сознательный намек на трагическую судьбу Медеи, уничтожается пассажем в 6-й книге, где сравнение Ясон Сириус вводится эксплицитно: пес tibi, virgo, iubae laetabile sidus Achivae . И. Смоленаарса поддерживает Г. Дж. У. Вейсман и пишет, что он «правильно критикует О. Фуа за минимизацию негативных аспектов в сравнении с Сириусом»267.
По-моему, О. Фуа прав, заметив, что Валерий Флакк соединил два мотива -мотив божества, вселяющего в героя силу, и мотив героя, сравниваемого с Сириусом. Однако со второй частью его замечания согласиться не могу: в данном случае сходство общего контекста не обязательно, и Валерий Флакк с опорой на Аполлония удачно - применительно к внешности - употребил сравнение, которое Гомер и Вергилий использовали в рассказе о боевых действиях.
Есть ученые, придающие большое значение астрологическому аспекту пассажа: так, например, Т. Стоувер считает, что нужно учитывать роль Сириуса как лидирующей звезды созвездия Большого Пса, а также связь между Большим Псом как целого и созвездием Арго268. Ссылаясь на Арата и перевод Цицерона269,
С астрологической точки зрения о Сириусе пишет Манилий (I, 396-411): «Ниже его мчится Каникула. Ни одна звезда не приходит к людям столь неистово и не заходит столь тяжело. Вот она встает среди страшного холода, вот оставляет мир сиянию Солнца. Так она движет мир из крайности в крайность и оказывает противоположные воздействия. Те, кто с крутых пиков Тавра наблюдают ее возвращение, по первому ее восходу судят о мере согласия и здоровья, погоде и урожае. Она начинает войны и восстанавливает мир, возвращаясь по-разному. Так она движется, смотрит, взглядом управляет миром. Верным знаком ее силы служат цвет и движение
Т. Стоувер утверждает, что Сириус появляется, чтобы тащить Арго за собой через небо. Следовательно, сравнение Ясон - Сириус подчеркивает его роль лидера среди товарищей270. Однако соображение Т. Стоувера кажется натянутым, так как его тезис не находит подтверждения в тексте поэмы, и, кроме того, поэтический образ не может нести в себе безграничное количество смыслов.
Еще одно сравнение с Сириусом появляется у Валерия Флакка в 6-й книге, где фокус с Юноны и Медеи смещается на Ясона (ст. 604-608): ora sub excelso iamdudum vertice coni saeva micant cursuque ardescit nee tibi, Perse, nee tibi, virgo, iubae laetabile sidus Achivae, acer ut autumni canis iratoque vocati ab love fatales ad regna iniusta cometae. «Уже давно под высокой вершиной шлема грозно сверкают глаза, и при беге разгорается звезда ахейского гребня, не приносящая радость ни тебе, Персей, ни тебе, дева, словно палящий пес осени и кометы, призванные гневным Юпитером принести гибель не по праву полученной власти». «Палящим псом осени» здесь назван Сириус (он же - Пес Ориона, восходящий в конце лета - начале осени); с ним сравнивается шлем Ясона. Tertia comparationis тут два: во-первых, губительность (пес laetabile; acer; fatales); во-вторых, блеск (ardescit). огня на ее лице. Вряд ли она меньше Солнца, только находится далеко, и холодный свет движется на ее синем лице. Она превосходит всех своих сестер; никогда более яркая звезда не поднималась на небо из океана и не возвращалась в его глубины» (перевод дан по изданию: Манилий М. Астрономика. Наука о гороскопах / Пер., вступ, ст. и коммент. Е. М. Штаерман. М., 1993).
С упомянутым выше пассажем из 5-й песни «Илиады» это сопоставление схоже идеей яркости и тем, что оно применено в военном контексте. Полагаю, что Валерий Флакк в значительной мере опирался на сравнение Ахилл - Сириус из 22-й песни «Илиады», но если в греческом оригинале выражена только идея блеска, а более важное tertium comparationis - вредоносность - expressis verbis не высказано, то здесь подчеркнута губительность, а блеск лишь упомянут. Кроме того, на связь с гомеровским пассажем указывает аспект движения: и Ахилл, и Ясон несутся (7ieaai&ievov; GeovToq - cursu); а также другие параллели: Ttauxpaivove , гкауіпг - ardescit, отсюргід - autumni, KUV - canis, срєрєі noXkbv 7n)peTov - acer, хаккос, - iubae sidus
С пассажем из Аполлония сопоставление Валерия Флакка ничем (кроме того, что у обоих образом сравнения выступает Сириус), кажется, не пересекается, а вот со стихами из «Энеиды» имеет некоторые параллели, как в отношении объекта сравнения (и там, и там - это шлем), так и в лексическом плане: cristisque a vertice - vertice coni; ardet apex - ardescit sidus iubae; cometae -cometae; Sirius ardor - acer autumni canis; laevo - fatales. Это вергилиевское сопоставление Г. Дж. У. Вейсман считает основным источником для данного сравнения Валерия Флакка272.
Таким образом, можно сказать, что сравнение Ясон - Сириус из 6-й книги «Аргонавтики» целиком основывается на пассажах из Гомера и Вергилия и никак не пересекается с аполлониевскими стихами.