Содержание к диссертации
Введение
I. Общие черты античных единоборств 20
1. Классификационная принадлежность борьбы, кулачного боя и панкратиона
2. Образ жизни и питание атлетов 22
3. Гигиена атлетов 24
4. Подготовка спортсменов к состязаниям 25
5. Организация соревнований 29
II. Борьба 36
1. Из истории античной борьбы 36
2. Правила борьбы 38
3. Техника и терминология античной борьбы 49
III. Кулачный бой 75
1. Из истории античного кулачного боя 75
2. Защитное снаряжение для рук 77
3. Условия и правила проведения соревнований 79
4. Техника и терминология кулачного боя 84
IV. Панкратион 99
1. Из истории панкратиона 99
2. Правила панкратиона 100
3. Техника и терминология панкратиона 102
V. Роль и место спортивных единоборств в жизни античного общества 110
1. Античные атлетические фестивали 110
2. О восприятии древними спортивных побед и поражений 122
3. Награждение победителей главных общегреческих состязаний 132
4. Спорт как составная часть античного воспитания 180
Заключение 188
Иллюстрации 198
Список использованной литературы 271
Список сокращений 289
Введение к работе
Данная работа посвящена рассмотрению практики и терминологии античной борьбы, кулачного боя и панкратиона, а также их роли в культурной жизни той эпохи. Атлетика и как часть ее единоборства с момента своего возникновения относилась к числу наиболее почитаемых в эллинской среде обычаев. Не случайно римляне, для которых традиция выступления на соревнованиях всегда оставалась чуждым явлением, называли гимнастические игры certamen Graecum ("греческое состязание")1. Поэтому в основу настоящего исследования был положен материал, предоставляемый, прежде всего, древнегреческими источниками, который в случае необходимости дополняется свидетельствами латинских авторов.
Главная задача этой работы состоит в изучении и приведении в систему обширной, но недостаточно пока известной лексики античных единоборств и состязаний, знание которой имеет большое значение для правильной интерпретации многочисленных атлетических сравнений, метафор, эпитетов и образов, столь часто встречающихся в памятниках греческой и римской словесности.
Непременным условием адекватного истолкования спортивных терминов является понимание того, какие конкретные действия стоят за тем или иным упомянутым в литературе описанием и переносным оборотом. Таким образом, еще одной задачей настоящего исследования становится реконструкция практической стороны борьбы, кулачного боя и панкратиона во всех деталях, включая применяемые атлетами приемы, методику тренировок, условия и правила проведения соревнований и т.п.
Наконец, картина единоборств была бы неполной, если не рассмотреть их в более широком контексте античной культуры, т.е. не указать на то положение, которое эти гимнастические дисциплины с самого начала занимали в жизни и воспитании древних эллинов, обычно с большим почтением относившихся к атлетическим играм и их победителям.
Первым новоевропейским исследованием, затрагивающим спортивную тематику, стала вышедшая в Венеции в 1575 г. книга Иеронима Меркуриа ла De arte gymnastica ("О гимнастическом искусстве")2. Это сочинение представляло собой своеобразный компендий знаний об античном атлетизме и рассматривало широкий спектр вопросов, относящихся к истории физических упражнений в древности {exercitationum omnium vetustarum genera, loca, modi, facilitates et quid-quid denique ad corporis humani exerdtationes pertinet). По мнению автора, его книга должна была стать практическим пособием как для врачей, так и для всех людей, интересующихся античностью и заботящихся о сохранении собственного здоровья. Любопытна и предлагаемая Меркуриалом классификация гимнастического искусства. В нем он выделяет три раздела: gymnastica bellica ("военный"), gymnastica legitima sive medica ("законный или медицинский"), gymnastica vitiosa sive athletica ("порочный или атлетический") - каждый из которых, несмотря на некоторую резкость в формулировках, находит в книге подробное освещение. Сочинение Иеронима Меркуриала пользовалось, по-видимому, большим успехом и еще при жизни автора выдержало несколько изданий.
Семьюдесятью годами позже в 1645 г. во Франкфурте появилась еще одна книга, посвященная античной гимнастике. Автором ее был Жубер, и называлась она Degymnasiis etgeneribus exercitationum apud antiquos celebrium ("О гимнаси-ях и о видах применяемых в древности упражнений").
Той же традиции следует и сочинение Сабатье Les exercices du corps chez les anciens ( Телесные упражнения древних"), которое вышло в Шалоне в 1772 г.
Однако, в целом, для XVII - начала XIX столетий характерен слабый интерес к спортивной тематике. Умы образованных людей того времени гораздо больше привлекает интеллектуальная сторона античной жизни. На этом фоне вполне симптоматичным выглядит высказывание одного из ведущих деятелей французского просвещения Вольтера в адрес величайшего древнегреческого поэта Пиндара. Желая принизить дарование последнего, Вольтер называет его "певцом кучеров и кулачных боев"3.
К середине XIX в. ситуация изменяется. Причиной тому - подъем олимпийского движения, главным результатом которого стало возобновление в 1896 г. Олимпийских игр.
В XIX-XX вв. появляется целая серия уже признанных классическими работ о древнегреческом атлетизме. Среди них, прежде всего, следует упомянуть книги немецкого филолога-классика Иоганна Генриха Краузе, который первым из историков спорта собрал и сопоставил свидетельства античных авторов и данные, предоставляемые памятниками изобразительного искусства. Самыми известными сочинениями И. Г. Краузе стали Olympia oder Darstellung der groBen Olympischen Spiele ("Олимпия или описание больших Олимпийских игр") (Вена, 1838) и Gymnastik und Agonistik der Hellenen ("Гимнастика и агонистика эллинов") (Лейпциг, 1841).
Работа по сравнительному изучению источников была продолжена английским ученым Эдвардом Норманом Гардинером. Итогом его исследовательской деятельности явилась вышедшая в Оксфорде в 1930 г. книга Athletics of the ancient world ("Атлетика античного мира"), которая на тот момент стала своего рода энциклопедией греко-римского спорта. В ней автор не только предлагает вниманию читателей описание практик отдельных гимнастических дисциплин (в число которых вошли бег, прыжки, метание копья и диска, пентатлон, борьба, кулачный бой, панкратион, игра в мяч и др.), но и рассматривает взаимосвязь атлетики с греческой религией, воспитанием и изобразительным искусством. Одним из недостатков книги является не всегда обоснованная склонность автора применять современные понятия для описания античных феноменов. Так, например, в рассуждении о развитии греческой атлетики и причинах ее упадка Гардинер, отталкиваясь от современного положения дел в спортивной сфере, в угоду собственным вкусам и предпочтениям создает миф о существовании некоей любительской атлетики, которая якобы противостоит спорту профессионалов. Недопустимость подобного подхода показали труды позднейших исследователей спорта и, прежде всего, не так давно опубликованная книга Дэвида Янга The Olympic myth of Greek amateur athletes ("Олимпийский миф о греческих атлетах-любителях") (Чикаго, 1984).
Ученым, которому удалось наиболее органично сочетать в своих работах данные и методы классической филологии, археологии и исторической науки, был Юлиус Ютнер. Им, в частности, было подготовлено лучшее на сегодняшний день издание "Гимнастики" Филострата {Philostratos iiber Gymnastik) (Лейпциг -Берлин, 1909), снабженное к тому же хорошим переводом и комментарием. Большой известностью пользуются монографии Ю. Ютнера Uber antike Turnger-ate ("Об античных гимнастических снарядах") (Вена, 1896) и вышедшая уже после смерти исследователя Die athletischen Leibesubungen der Griechen ("Атлетические упражнения греков") (Вена, 1965). Перу Ю. Ютнера также принадлежит серия прекрасных статей в "Реальной энциклопедии" (RE), посвященных как античным единоборствам, так и другим видам практикуемых в древности состязаний4.
Последними крупными исследованиями в области античного спорта и специально единоборств стали работы Майкла Полякова. Его докторская диссертация, опубликованная в 1982 г. в виде монографии под названием Studies in the terminology of the Greek combat sports ("Исследования по терминологии греческих спортивных единоборств"), была посвящена лексике этих атлетических дисциплин. Составленному им списку терминов далеко до исчерпывающей полноты, к которой не стремился и сам автор. Так, например, осталась практически неосвещенной терминология античного кулачного боя (исключение составляет раздел, посвященный защитному снаряжению для рук). Основным трудом М. Полякова считается изданная в 1987 г. книга Combat sports in the ancient world: competition, violence and culture ("Спортивные единоборства в античном мире: соревнование, насилие, культура"), в которой рассматриваются как практические аспекты борьбы, кулачного боя, панкратиона и фехтования, так и вопрос об их роли в общественной жизни античной эпохи. Работа Полякова ориентирована преимущественно на массового читателя. Скорее всего именно это побудило автора прибег нуть к выборочному цитированию источников и максимально сократить использование греческого и латинского языков.
Одним из общих недостатков всей новоевропейской литературы о единоборствах и, шире, о спортивных состязаниях в древности является порой не вполне осознанная тенденция модернизировать историю, в основе которой лежит убеждение, что в античности все обстояло более или менее так, как сейчас. Такой подход вполне уместен (правда, не без оговорок), когда речь идет, к примеру, о "физической" составляющей греческих единоборств, о применяемых атлетами ударах, бросках и т.п. Другое дело - духовная атмосфера той отдаленной от нас эпохи.
Говоря о специфических особенностях эллинского мировосприятия, во многом благодаря которым атлетика стала столь естественным и популярным в греческой среде занятием, следует, в первую очередь, упомянуть о восходящем еще к гомеровской эпохе и впоследствии распространившемся на всю эллинскую культуру и философию "соматизме" (от греч. ошца - "тело") со свойственным ему "телесным" представлением о мире5. Возьмем, к примеру, древнегреческие воззрения на проблему души и человеческой личности. Так у Гомера6, у которого отсутствует цельное представление о душе, отдельные ее части, отвечающие за четко определенные сферы внутренней жизни человека, являют собой конкретные вещественные субстанции. Например, интеллектуальными функциями души ведает, в числе прочих, pgr)V или фоєуєс, (по традиционному истолкованию, "диафрагма", по Р. Б. Ониансу - "легкие"7). За эмоциональную сферу отвечает, как правило, 6vp.dc; ("дыхание"), который располагается во фрєуєс, и представляется душой-дыханием и одновременно паром, исходящим от крови. Даже фихп ("ДУ" гпа"), бессознательное жизненное начало, продолжающее существовать и после смерти человека, локализуется, прежде всего, в голове, но отождествляется с мозговым веществом всего человеческого тела. Более того, после окончания земного существования человека і[я хп сохраняет схожесть с его прижизненным обликом. Примечательно, что в последующие эпохи, когда в греческом сознании начинает формироваться более или менее целостное представление о душе и личности человека, последняя почти всегда мыслится исключительно физически и материально, что находит отражение и на языковом уровне: понятие личности закрепляется в древнегреческом языке и литературе термином ссйда ("тело")8. Особенно интересный материал предоставляют на эту тему сочинения Еврипида, Ксено-фонта, Фукидида, Платона, Демосфена и Плутарха9.
Другой характерной особенностью, получившей большое распространение на эллинской почве и немало способствовавшей величайшему расцвету всей античной культуры в целом, была издревле присущая грекам атональность, стремление к первенству среди себе подобных, одним из наиболее наглядных проявлений которого было спортивное состязание.
Первым концепцию атональности как специфически эллинской черты стал разрабатывать в 80-х годах ХГХ в. Якоб Кристоф Буркхардт. Его большой труд первоначально получил известность в форме лекций и лишь после смерти ученого был полностью опубликован под названием "История греческой культуры" (Griechische Kulturgeschichte) (Берлин - Штутгарт, 1898-1902).
Вслед за Буркхардтом немалую дань идее об агональном характере эллинов отдал и Фридрих Ницше, мечтавший посвятить этой теме специальное исследование. Набросок к нему, написанный в 1872 г., вошел в собрание сочинений мыслителя под заглавием "Гомеровское соревнование" (Homer als Wettkampfez). Не без споров об атональности прошли и знаменитые столкновения с Ульрихом фон Виламовиц-Мёллендорфом, разгоревшиеся после выхода в свет в 1871 г. книги "Рождение трагедии" (Die Geburt der Tragodie), в которой Ницше, исследуя природу трагического как такового, выступил против всевластия традиционного для классической филологии ХГХ в. исторического метода, а также против порожденной им тенденции к специализации и отграничению филологической работы от культурной деятельности в широком понимании этого слова.
В дальнейшем наиболее плодотворными оказались те исследования, авторы которых отказались от узко специального подхода к изучению интересую щих их явлений и смело использовали в своей работе опыт психологии, антропологии, этнографии и других дисциплин, "за пробуждение интереса к которым в немалой степени несет ответственность Ницше"10.
Единение указанных областей знания получило отражение, в частности, в трудах английских и американских этнологов (прежде всего, Джеймса Джорджа Фрэзера" и Франца Боаса12), традициям которых во многом следовал Эрик Ро-бертсон Доддс, написавший специальное исследование "Греки и иррациональное" {The Greeks and the irrational), которое, несмотря на более чем полстолетия, прошедшие с момента его первой публикации в 1949 г., до сих пор сохраняет свою актуальность. В противовес привычным представлениям об исключительном рационализме эллинской культуры Доддс показывает, сколь важное значение имело в жизни греков иррациональное и как оно влияло на развитие античной цивилизации в целом.
Еще одним ученым, сочетавшим в своей работе методы антропологического, психологического и, кроме того, экономического анализа, стал в XX в. французский историк Жан-Пьер Вернан. Его перу принадлежит ряд прекрасных трудов, посвященных вопросам античной религии, мифологии, теории трагического и трагедии и истории возникновения греческой мысли. Из них наибольшей известностью пользуются Les origines de la pensee grecque ("Происхождение древнегреческой мысли") (Париж, 1962)13, Mythe et pensee chez les Grecs ("Миф и мысль у греков") (Париж, 1965), Mythe е religion en Grece ancienne ("Миф и религия в Древней Греции") (Париж, 1990), а также написанная в соавторстве с Пьером Видаль-Наке книга Mythe et tragedie en Grece ancienne ("Миф и трагедия в Древней Греции"), первая часть которой вышла в Париже в 1972 г., а вторая - в 1986 г. Одним из главных достижений Ж.-П. Вернана стало открытие тесной взаимосвязи между возникновением греческой мысли и теми изменениями в общественно-политической жизни и духовных структурах, которые повлекла за собой организация полиса. Особенную роль в этом процессе сыграло формирование нового социального пространства, ориентированного на агору - централь ную площадь, где в непринужденной обстановке обсуждались важнейшие вопросы управления и жизни города. Значительные результаты принесло применение разработанного ученым метода и в других областях его исследований, общим итогом которых стал новый более реалистичный взгляд на греческую цивилизацию.
Большой вклад в изучение античной культуры внес также немецкий филолог-классик Вернер Йегер, автор трехтомного обобщающего труда "Пайдейя. Воспитание античного грека" (Paideia. Die Formung des griechischen Menschen), впервые увидевшего свет в 1933 г.14 По словам самого автора, целью этого исследования было "всесторонне изучить греческий мир на фоне античного эллинского воспитания — пайдейи ... и исторически представить процесс формирования античного грека и интеллектуальную задачу построения идеального образа человека в их взаимодействии"15. Первый том "Пайдейи" описывает возникновение, развитие и кризис образования в архаическую и классическую эпохи греческой истории16. Второй том прослеживает пути решения проблемы воспитания от Сократа и до "Государства" Платона. Третий том посвящен рассмотрению конфликта между философскими и другими культурными силами конца V - начала IV вв. до н.э и завершается анализом диалога Платона "Законы", ставшим прелюдией к падению полисного строя и завершению классического периода греческой истории. В книге Йегера находит отражение и концепция атональности. Правда, в отличие от Я. Буркхардта, отмечавшего неодинаковую степень проявления соревновательного начала в "гомеровскую" и архаическую эпохи, В. Йегер подчеркивает скорее то, что было для них общим.
Еще одним исследованием, посвященным проблемам античного образования и культуры, стала книга известного французского ученого Анри-Ирене Марру "История воспитания в античности" (Histoire de l education dans I antiquite), которая впервые была опубликована в 1948 г.17 В самом начале повествования автор указывает на существование тесной генетической связи между античной и новоевропейской культурами, проявляющейся и на уровне образова ния, которое есть не что иное нежели "способ коллектива приобщить молодое поколение к ценностям и навыкам, характеризующим данное общество, ... и в норме представляет собой как бы краткое изложение, выжимку" данной культуры18. Далее Марру излагает историю античного образования и образовательных институтов, общую схему развития которого он представляет в виде медленного перехода от "культуры благородного воина", где основное внимание уделяется воспитанию характера, развитию физической силы и ловкости, к "культуре писца", характерной для "утонченных и зрелых обществ, над которыми тяготеет память прошлого, запечатленная письменностью"19. Особенную роль в этом переходе автор отводит движению первой софистики, оказавшему решающее влияние на формирование двух классических направлений античного образования, одно из которых представлял Платон, а другое - Исократ. В своем исследовании Марру находит место и для рассмотрения конкретных реалий греческого спорта и в т.ч. единоборств20. Правда, его описания атлетических дисциплин несколько поверхностны и некомпетентны. Это, впрочем, признает и сам автор в сделанных к соответствующему разделу примечаниях21.
В отечественной классической филологии проблемам античной цивилизации посвящена книга Александра Иосифовича Зайцева "Культурный переворот в Древней Греции VTII-V вв. до н.э.". Ее первое издание вышло в 1985 г., а второе - в 2001 г. В книге рассматривается феномен "греческого чуда" - одновременного зарождения в Греции архаической эпохи науки, философии, художественной литературы и нового изобразительного искусства. Исключительную роль в этом процессе играл, по мнению автора, тот исконно присущий эллинам состязательный дух, который, достигнув высшей реализации в военной и спортивной областях, впоследствии перешел и в сферу духовной жизни, охватив собой, в частности, всю античную науку и литературу.
Принимая во внимание все вышесказанное, попробуем наметить основные направления развития греческих спортивных единоборств и античной атлетики в целом.
Первые известные нам свидетельства о греческом спорте относятся к так называемой "гомеровской" эпохе, охватывающей период с конца II тыс. до н.э. по VIII в. до н.э. Атлетика того времени была уделом военной аристократии. Победа в бою или на состязаниях воспринималась тогда как высшая реализация доблести - аотт), нравственного идеала, сущность которого можно кратко выразить словами самого Гомера (П. VI, 208): aiiv dpicrtEUeiv каї VTIZIQOXOV afivai aAAarv - "Быть лучшим и всегда превосходить других". В награду герой получал добрую славу. При этом арєтт] мыслилась неким передаваемым по наследству божественным даром и потому была доступна лишь представителям благородного сословия, традиционно возводившим свое происхождение к богам. Последним обстоятельством отчасти объясняется религиозный смысл атлетического агона, который должен был выявить не только лучшего в конкретной спортивной дисциплине, но и того, в ком больше всего милости богов.
Подобное отношение сохраняется и в эпоху после учреждения Олимпийских и других панэллинских игр, которые никогда не воспринимались древними как сугубо спортивные мероприятия: само их основание было связано с именами греческих богов и героев: Зевса, Аполлона, Посейдона, Геры, Афины, Геракла, Пелопа и др.
Впоследствии полисная культура воспринимает все наследие предыдущей эпохи, включая и представления об атональной и спортивной доблести. Лучшим подтверждением этому служат эпиникии Пиндара, главным поводом для написания которых стали победы представителей аристократических фамилий на Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских играх. Успех на таких соревнованиях воспринимается поэтом как высшее проявление человеческой аоєтг] и одновременно как знак воли богов. Важнейшими составляющими этого успеха служат, по мнению Пиндара, "порода" (yevog) победителя, его собственные "траты и труд" (6artdva каї novoc.) и, наконец, воля богов, позволивших ему превзойти своих соперников (6aL(iarv). Но, как справедливо отмечает М. Л. Гаспа-ров, "фактически первые из этих элементов также сводятся к последнему: "поро да" есть не что иное как ряд актов божественной милости по отношению к предкам победителя, "траты" есть результат богатства, тоже ниспосланного богами ..., а "труд" без милости богов никому не в прок (Ол. 9,100-104)"22. Более того, благодаря победе чемпион получал возможность в представлениях эллинов до некоторой степени преодолеть свою смертную природу и приблизиться к миру богов. В качестве примера достаточно привести начальные стихи VI немейской оды Пиндара, посвященной мальчику-борцу Алкимиду Эгинскому, происходящему из славного рода Бассидов (1-8): °Ev avbgcov, ev Qecbv yevoc/ к fiiac, be. n\io\xev/ датобд ацфотеооі бієіруєі 6є naoa кєкош.єЧ/а/ bvvapic;, сое, то \iev ovbev, 6 be/ ХаЛкєос, aotyaAic; alkv ibog/ ЦЄУЄІ ouoavog. схЛАсх xi тгросгфєроиєу e\xnav r\ jueyav/ voov rjxoi фиагу ddavcxxoic,,/ Kaimq фaцQІav оик І66тд ovbe цеха vuKxag/ a\x\xe n6x\xoc,l avtiv eyqatye Ьдацєїу похі охавцач - "Есть племя людей,/ Есть племя богов,/ Дыхание в нас - от единой матери,/ Но сила нам отпущена разная:/ Человек - ничто,/ А медное небо — незыблемая обитель/ Во веки веков./ Но нечто есть/ Возносящее и нас до небожителей, -/ Будь то мощный дух,/ Будь то сила естества, -/ Хоть и неведомо нам, до какой межи/ Начертан путь наш дневной и ночной/ Роком"23.
С сакральным смыслом спортивного агона, показывающего не только силу и мастерство атлета-единоборца, но и проверяющего его на обладание милостью богов, было тесно связано понятие каЛод каі ауабос, ("красивый и добрый"), которое стало символом гармонично развитой личности, идеально сочетавшей в себе достоинства тела, высокие нравственные, а затем и интеллектуальные качества. И хотя само содержание этого понятия со временем меняется, тем не менее социально-политические задачи калокагатии, заключающиеся в возвеличивании и прославлении достойных граждан полиса, остаются неизменными24. Греческие города осыпают своих вернувшихся с победой граждан всевозможными почестями и наградами. Этому в немалой степени способствует обострившееся в данную эпоху чувство гражданской солидарности. Спорт, и особенно единоборства, становятся важнейшим элементом жизни полиса, а значит, и частью жизни каждого его гражданина, той непосредственной атональностью, в которую более или менее был вовлечен каждый. Победа, а следовательно, и связанное с ней расположение божества, считается принадлежностью не только самого чемпиона и его семьи, но и всех жителей его родного города. Атлет-победитель (особенно это касается борцов, кулачных бойцов и панкратиастов) признается лучшим защитником отечества от неприятеля.
Однако ко второй половине V в. до н.э. в греческом мире начинает происходить смена ценностных приоритетов. Подтверждение этому мы находим у Аристофана, который неоднократно жалуется, что новые интересы привели афинские палестры и гимнасии к запустению25. Напомним, что на V в. до н.э. приходится наивысший расцвет первого софистического движения, прямым следствием которого было усиление влияния интеллектуального, научного и рационального элементов на тогдашнюю культурную жизнь. Воспользовавшись словами Вернера Иегера, можно было бы сказать: "В тот момент, когда дух выступил как нечто противоположное или даже враждебное телу, идеал древней аго-нистики оказался непоправимо унижен и лишен своего господствующего положения в греческой жизни, хотя в виде спорта агонистика сохранялась еще в течение столетий"26.
Справедливости ради надо отметить, что первые сомнения в правомерности господства спортивного идеала были высказаны еще в конце VII в. до н.э. поэтом Тиртеем, который противопоставил воинскую доблесть всем прочим человеческим достижениям и, прежде всего, атональным (frg. 12,1 sqq.). Сто лет спустя его идеи были подхвачены другим известным древнегреческим поэтом и философом Ксенофаном из Колофона. В элегии о подлинной аретт) (frg. 2) он отказывает атлетическим идеалам в праве на превосходство и провозглашает "благую мудрость" (ауавг) сгофіг)) единственной доблестью, которая может способствовать пребыванию города в "благозаконии" (euvo-iir). В дальнейшем с критикой греческого атлетизма выступили Еврипид (Autolyc. Frg. 282) и Платон (Resp. 404 а, 535 d).
Произошедшая в V в. до н.э. смена нравственных ориентиров, в результате которой предпочтение было отдано "рационалистическим" тенденциям, способствовала росту скептицизма и индивидуалистических умонастроений в обществе. Следствием этого стало постепенное расшатывание традиционных политических и религиозных устоев жизни полиса, по мере упадка которого изменяется и сам характер античной атлетики: она перестает быть привилегией аристократов и приближается по типу к современной, т.е. становится в первую очередь зрелищем и коммерческим предприятием27. Тем не менее вплоть до конца античности спорт и занятие им образовали, по словам А.-И. Марру, "одну из основных черт греческой жизни, которые определяли ее отличие от жизни варваров", а "физическое воспитание оставалось одним из существенных аспектов посвящения в культурную жизнь, то есть воспитания"28.
Разумеется, высказанные здесь предположения нуждаются в подтверждении, которым может стать только новое систематическое описание цикла античных единоборств во всех технических деталях, с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении источников, которые можно разделить на несколько групп. К первой группе относятся памятники греческой и римской литературы, самые ранние из которых датируются VHI в. до н.э., а самые поздние - ХП в. н.э. Среди них, прежде всего, следует упомянуть поэмы Гомера. Напомним, что ХХШ песнь "Илиады" практически полностью посвящена описанию погребальных игр в память о Патрокле (262-897), важную часть которых составляют поединки в кулачном бою и борьбе (651-699; 700-739). Сцены состязаний нашли отражение и в УШ песни "Одиссеи", в которой рассказывается о гимнастическом турнире, устроенном феаками в честь Одиссея (97-249). Подробное, но несколько пародийное описание поединка в кулачном бою (на этот раз, между Одиссеем и нищим проходимцем Иром) встречается также в ХУШ песни "младшей" поэмы (43-99). Спортивные агоны стали главным источником вдохновения и для греческого поэта Пиндара, признанного певца знаменитых атлетов аристократического происхождения, одержавших победы в Олимпии и на других священных играх. Из со рока пяти сочиненных им эпиникиев семь посвящены панкратиастам (Nem. П, ГД, V; Isthm. IV, V, VII, VIII), шесть - борцам (Olymp. Vm, IX; Pyth. VIII; Nem. IV, VI, X), три - кулачным бойцам (Olymp. VTI, X, XI и frg. 2-3). В остальных29 восхваляется доблесть победителей в беге, пятиборье и конных ристаниях. Богатый материал также предоставляет нам греческая комедия, в которой порой самым неожиданным образом обыгрываются заимствованные из атлетической сферы образы и терминология. Результатом подобного комического переосмысления становятся такие новообразования, как цсго7іо6г]У, которое было получено путем соединения глаголов \xeooAa elv ("выполнять захват за туловище") и 7тіооєсг0аі ("освобождаться от газов"). Еще одним источником наших знаний о единоборствах и атлетике в целом служат трактаты Гиппократа, Орибасия и, особенно, Га-лена, в которых античные врачи, будучи хорошо знакомы с образом жизни атлетов и характером получаемых ими повреждений, часто выступают против негативного влияния чрезмерных тренировок и избыточного питания на физическое развитие человеческого организма30. Много ценных сведений по истории античного атлетизма содержится и в произведениях Плутарха, Лукиана, Филострата и Павсания. Из них специально спортивной теме посвящены диалог Лукиана "Ана-харсис" и трактат Флавия Филострата "О гимнастике". Однако больше всего связанных с атлетикой фигур и тропов речи мы встречаем в сочинениях Филона Александрийского. Предлагаемые им описания порой столь подробны, что позволяют восстановить мельчайшие детали, относящиеся к правилам и ходу соревнований в той или иной гимнастической дисциплине. Интересный материал дают нам и произведения христианских авторов, в которых наряду с упреками в адрес спорта как зрелища мы можем найти впечатляющее обилие образов и метафор, взятых из борьбы, кулачного боя и панкратиона.
Вторую группу источников составляют папирусы и эпиграфические свидетельства. Среди папирусов важнейшими являются два папируса из Оксиринха: один из них содержит фрагмент античного учебника по борьбе (P. Оху. НІ, 466; I-П вв. н.э.), другой - список победителей 75-88 олимпиад (Р. Оху. П, 88; Ш в. н.э.).
Интересные данные о жизни атлетов в императорскую эпоху сообщает нам папирус П в. н.э. (P. Lond. Ш, 1178) из Британского музея, сохранивший письмо Марка Аврелия к греческой общине Малой Азии. Еще одним важным документом является папирус Ш в. до н.э. (P. Zen. 59060), который содержит письмо наставника юного атлета к его покровителю.
К числу эпиграфических свидетельств относятся декреты и постановления, регламентирующие детали и правила проведения соревнований, списки победителей священных игр, а также надписи на статуях чемпионов, самые ранние из которых датируются VI в. до н.э., а самые поздние - IV в. н.э.
Третью группу источников составляют памятники античного изобразительного искусства XVI в. до н.э. - Ш в. н.э., которые существенно дополняют обширный, но фрагментарный материал, предоставляемый письменными источниками. Самыми древними из них являются изображения кулачных бойцов на фреске с острова Фера 1550 г. до н.э. и на критском сосуде из стеатита, датируемом 1500 г. до н.э. Однако наибольшее распространение мотив спортивных состязаний получил в греческой вазописи VLTV вв. до н.э. Особенно часто он встречается на вазах панафинейского типа. Сцены единоборств нашли также отражение и в творениях античных скульпторов W в. до н.э. - Ш в. н.э., работавших как с бронзой, так и с мрамором. Любопытный материал по истории борьбы, кулачного боя и панкратиона предоставляют нам римские мозаики императорского периода, а также произведения италийских мастеров ручной рельефной обработки изделий из металла ГХ-ГД вв. до н.э.
В отдельных случаях для лучшего понимания рассматриваемых в работе приемов и обозначающих их терминов мы будем обращаться к описаниям и иллюстрациям, предлагаемым в литературе по современным видам спорта, стараясь избегать при этом стилизации античной практики под современность.
Итогом настоящего исследования должна стать реконструкция терминологической стороны единоборств и атлетики в целом, а также более точное определение их роли и места в системе греческих культурных ценностей.
Гигиена атлетов
Известно, что греческие атлеты классического и постклассического периодов тренировались и выступали на соревнованиях обнаженными. Однако у Гомера борцы и кулачные бойцы надевали перед поединком набедренные повязки (С,сЬца, 7ієрССсоаа или ЬихС,ооца)21. Впервые этот древний обычай был нарупіен на 15-й олимпиаде (720 г. до н.э.). Автором нововведения, по одним источникам, стал Орсипп (или Орхипп) из Мегар22, по другим - Аканф из Спарты23. Впрочем, большинство греческих атлетов продолжало использовать набедренные повязки вплоть до V в. до н.э. (илл. I)24. Римляне отвергли греческую традицию выступления на соревнованиях в обнаженном виде и снова стали носить на состязаниях набедренную повязку25. Умащение маслом являлось важнейшим аспектом гигиены атлетов26. Масло было необходимо для массажа27, который проводился как до, так и после физических упражнений.
При этом первый служил для разогрева мышц тела, а задачей второго было снять мышечное напряжение и усталость, возникшие в результате тренировок (илл. 2, З)28. Кроме того, масло предохраняло атлетов от ссадин и очищало поры тела29. После умащения маслом атлет посыпался тонким слоем пыли (KOVIC;), которая не только уменьшала скольжение при борьбе и обеспечивала более крепкий захват противника, но и регулировала потоотделение, очищала кожу и защищала ее от внешних воздействий30. Филострат упоминает пять различных видов пыли, каждый из которых обладал особыми свойствами. Так, например, глинистая пыль (тгг)Ао)6г)с) очищала и помогала сбросить лишний вес, черепичная (6атоака)6г)с,) открывала поры и вызывала потоотделение, битумная (аафаАтсо&г)с,) согревала, а земляная пыль черного и желтого цвета (цє/Ymva оє каі E,a\Qr\ KOVIC, уєсобєіс,) смягчала и питала кожу. Желтая пыль к тому же делала тело блестящим и приятным на вид (Gymn. 56). После тренировки атлеты еще раз намазывали тело маслом и снимали получившуюся смесь из грязи, пота и масла (уАою?) специальными скребками (атЛєууіс,). Эта процедура обычно обозначалась греческим глаголом апоЕ,\)єо6аі ("счищать с себя")31. Затем тело омывали холодной водой (илл. 4, 5). Иногда при мытье использовали губку (сшбууо?) (илл. 6.). Методы подготовки борцов, кулачных бойцов и панкратиастов к соревнованиям были похожими. Все они тренировались в палестре (паЛаіахда), здании с открытым двориком в центре, к которому примыкало несколько комнат. В их число входила раздевалка (cmo&UTrJQiov32), душевые (греч. AOUTQOV, лат. lavatic?3), помещение для подвесной груши (KCOQUKIOV34), кладовые для хранения масла (єАтоб eoxov35) и песка (KOVIOTTIQIOV36). Основной частью палестры было место, предназначенное для борьбы. Оно состояло из площадки, усыпанной измельченным песком {сгка\х\1а37 пли KovujTQa38), которую атлеты сами должны были приводить в надлежащее состояние (гахроойсгсгЕстбск, cncd7TTiv39), и площадки, покрытой глиной (rcrjAoc40 или 7гг)Ло)[аа41). В "скамме" атлеты отрабатывали технику освобождения от захватов42. В "пеломе", наоборот, учились удерживать выскальзывающих из рук противников43. Иногда для упражнений в борьбе использовалось особое покрытие (греч. KrjQCOfia, лат. сегота), состоящее из глины, смешанной с маслом.
Считалось, что такая смесь полезна для здоровья44. Поврежденные уши были одним из характерных признаков атлетов-представителей "тяжелых" видов состязаний45. Поэтому во время тренировок они надевали на уши специальные наушники (ацфопіоєс.), которые предохраняли эту часть головы от травм (илл. 7)46. Греки признавали важность ритма в любой физической деятельности. Поэтому борцы и кулачные бойцы часто упражнялись и состязались под аккомпанемент флейты (inavAelv) (илл. 8, 9)47. Тренеры нередко пускали в ход палку (фа36ос, или \iacrxiE,), когда были недовольны своими воспитанниками (ср. илл. 61)48. На Олимпийских играх существовало особое правило, в соответствии с которым атлеты должны были упражняться в течение одного месяца под руководством местных должностных лиц. Последние имели право отстегать спортсмена за непослушание или вовсе не допустить его к состязаниям49. Методика обучения атлетов была хорошо разработана в античности50. Около I в. н.э. тренеры начали применять четырехдневный цикл тренировок (г) тєтоас, кикЛос,). Первый день был посвящен подготовительным упражнениям, второй - интенсивным занятиям, третий - отдыху и четвертый - тренировкам средней степени тяжести (г) p.V ydp 7tapacncudCi tov deArjxrjv, rj be emxEivei, rj Ы dvtrjcav, rj be UECTEUEI)51. Подобный график тренировок приносил положительные результаты. Но слепое, бездумное следование четырехдневному циклу часто вредило здоровью атлета и даже приводило его к смерти. По рассказу Филостра-та, победитель Олимпийских игр борец Герен скончался из-за того, что после ночной пирушки, посвященной празднованию его победы, тренер, не обращая внимание на состояние атлета, заставил Герена выполнять физические упражнения, назначенные на этот день цикла (Gyrrtn. 54). При подготовке к соревнованиям атлеты выполняли ряд физических упражнений, которые условно можно подразделить на две группы: общеразви-вающие и специальные упражнения.
Общеразвивающие упражнения применялись представителями всех трех видов античных единоборств. Мы располагаем свидетельствами об использовании атлетами следующих общеразвивающих упражнений: 1. статические и динамические упражнения с отягощениями (dAxrjQaJV хРЛсти» или аЛтг)рюроЛіа - "использование гимнастических гирь"; илл. 10, II)52; 2. упражнения со взаимным отягощением мышц (KEAEUEIV ХСО ХЦ? кавєЛкєіУ [Щ Evbvbovza - "побуждать руки к опусканию, не уступая этому")53; 3. силовые упражнения с партнером {паоаощоас; xiva KEAEUEIV кабєЛкєіу катсо та) xiQ/ \Щ ev6i6ou ; auxoc, - "поставив рядом партнера, противодействовать ему, заставляющему вас опустить руки")54; 4. метания (&icncov 3aAAiv каі апото\хаЪа - "метать диск и копье")55; 5. упражнения с надувным и набивным мячами (сгфаїоа)56; 6. челночный бег с постепенным сокращением дистанции (K7iA0piCiv)57; 7. прыжки (aAAEcrGai)58; 8. лазанье по канату (dvaQQix Scr6ai &id axotvtou)59; 9. вис на канате или высоком дереве (axoivtou Асф6ЛУос, г) xivog и\л")Аой EvAov fiXQL гсАєюхои KaxXtv KQEfadfiEvoc, e auxou - "ухватившись за веревку или высокое дерево, висеть на нем как можно дольше")60; 10. различные виды таких нетрадиционных методов тренировки, как копание (oxcmxEiv, TiaQogvooeoBaL)61, плаванье (KoAu j3dv)62, работа в кузнице (o pVQT)Aaxov dK iova ivnxeiv)63 и др. В источниках упоминаются также упражнения, которые развивали специальные навыки, необходимые для кулачных бойцов и панкратиастов. К этой группе упражнений относились: 1. отработка отдельных технических действий (ударов, защит, перемещений), а также их комбинаций на воздухе (aeoiCeiv - "наступать на воздух")64; 2. бой с тенью (cnciafiaxELV или Xipovoaiv; илл. 8)63; 3. тренировка с манекеном (EI&COAOV - "манекен, чучело")66; 4. отработка ударов на мешке (греч. KCOOVKOQ, лат. follispugilatorius, илл. 12, ІЗ)67; 5. работа с партнером: а. отработка отдельных технических действий и их комбинаций68; 6. свободный легкий спарринг (акоохЦ?іСо6аі; илл. 14)69. Сохранились описания нескольких специальных упражнений, выполняемых борцами и панкратиастами. В их число входили:
Правила борьбы
Соревнования в борьбе проводились по определенным правилам21, которые могли различаться в зависимости от времени и места проведения состязаний. Так, например, Элиан сообщает о существовании в Сицилии особого стиля борьбы, правила для которого установил некий Орикадм (Var. hist. XI, 1 - "On 0QLKct&fio ; гахЛгц; eyevExo vo\io9i.Tr\ ;, ка9 ectuxov ercLVorjaac, xov EDCEAOV XQOTCOV KaAoufivov 7iaAavE.iv). Кроме того, правила поединка иногда определялись предварительной договоренностью атлетов. По рассказу того же Элиана (Var. hist. IV, 15), борец Демократ, страдающий от болезни ног, предложил своим противникам вытолкнуть его за пределы нарисованного им круга. Так как они не могли этого сделать, Демократ удостоился победного венка. Тем не менее мы располагаем многочисленными свидетельствами, которые позволяют составить целостное представление о правилах, принятых в этом виде спорта. Важнейшим элементом борьбы. считался. бросок, прием, имеющий целью вывести противника из равновесия и вынудить его к падению на землю22. Римский врач Гален называет спортивную борьбу словом катарАтупкт] ("искусство бросать") (Thrasyb. V, 893), происходящим от греческого глагола каха$аЛЛ iv ("бросать, кидать"), который является наиболее общим термином для обозначения этого технического действия23. Для победы в состязаниях борец должен был трижды бросить своего противника. Это правило неоднократно упоминается в античной литературе. Так, например, Филострат в своем сочинении, посвященном гимнастическому искусству (Gymn. 11), указывает на три этапа поединка в борьбе, так как столько бросков было необходимо каждому из атлетов для победы (ctycoviCeoQai TQU;, епєі Ьаї XOOOVTCDV Ьіа.7іха \іаіХіМ - "состязаются трижды, потому что необходимо такое число падений"). По словам Сенеки (Ben. V, 3), трижды брошенный на землю борец терпел поражение (fuctatorter abiectus perdiditpalmam).
В одной из эпиграмм Луцилия (Anth. Gr. XI, 316) описывается случай, произошедший с известным атлетом VI в. до н.э. Милоном Кротонским, который однажды оказался единственным участником состязаний и по решению судей был объявлен победителем без борьбы, но при получении награды он поскользнулся и упал на бедро (wAvcrQev in ioxiov24). На крики возмущенных зрителей, требующих лишить венка упавшего без соперника атлета, Милон ответил, что имело место лишь одно падение, и пригласил желающих бросить его еще два раза (Ои%і TQC icrtivj v кєіиаі Aomov таЛАа ДЕ TIC. баЛето))25. Правило трех бросков нашло отражение и в древнегреческой метафорике. Так Сократ в диалоге Платона "Евтидем" (277 d) уподобляет критический момент в споре Евтидема и молодого Клиния схватке двух борцов, один из которых кидается на своего противника, чтобы бросить его в третий раз и одержать решительную победу ("Ext Ы) 7ti то TQITOV KazafiaAcbv &oneq паАаю\ха &q\xa о Еивибпиос, xovveavioxov)26. Кроме того, рассматриваемая реалия борьбы стала причиной появления в древнегреческом языке глаголов XQUXCEIV, anoxQiaCzw ("утраивать"), существительного TQiaKxrjQ ("трижды, т.е. окончательно победивший, победитель") и прилагательного атрихктос, ("трижды непобежденный"), значения которых тесно связаны с понятиями "победы" и "поражения", в т.ч. и в борьбе. Подтверждения этому мы находим в трудах античных лексикографов и схолиастов.
К примеру, в "Суде" под словом TQiaxQ jvai (Aor. Inf. Pass, от TQUXCEIV) дается такое определение: TQiaxOrjvai Лєуоиочу оі ттЛшсгтоікоі avxi той тоід neoeiv - "Люди, зани мающиеся борьбой, вместо выражения "упасть трижды" говорят TQiax6fjvai" (т 944)27. В Etymologicum Magnum помимо рубрики TQtaxOfjvat, повторяющей написанное в "Суде", есть раздел xpuxoxmv (765, 37), в котором сказано следующее: XQuxooeiv то vucdv сто цєхафооад xarv rcaAcuoxcov, ev xalg тоїаі тшЛаїд xfyv vtKTTV као7ТоииєЧ ап каї ctxptmcxoc,, 6 drjxxrjxoc, - "xQuxootw означает "побеждать"; это слово является метафорой из борьбы, так ісак борцы получают победу з трех схватках; точно так же ахріакхск; означает "непобедимый""28. Прилагательное 6LTQWLKZOQ И существительное хріакхг)р упоминаются в трагедиях Эсхила. В "Хоэфорах" Электра, удрученная гибелью отца, горестно вопрошает: xi xarvS єиЛ ті. 6 ахеа кашу;/ оик ctxQuxKxoc ахаї - "Что есть хорошего? Что непричастно злу? Неужели несчастье неодолимо?" (338-339). В схолмях к этому месту сказано, что слово ахоихкхос, оно употреблено здесь по аналогии с состязанием борцов, которых трижды бросают их противники (оик ахоіакход] ... сто xcbv naAawrxccv oi anoxQiaCovxai VTIO TWV avxtTidAajv). В "Агамемноне" (171-172) хрілкхгіо ом назван Зевс, одолевший своего предшественника (ос. 6 7Гіх etyv, xpiaKxfjQoc, olxxai xuxcov - "а тот, что лотом родился, встретившись с победителем (букв, трижды необоримым), уходит навсегда"). Скорее всего за словом xQicnctrjo здесь также стоит заимствованный из борьбы образ, хотя во всех схолиях к этому месту рассматриваемое существительное названо метафорой из пентатлона29. В античной борьбе существовало несколько критериев, по которым бросок признавался выполненным успешно (7гто)да30). Одним из них было падение противника на спину. Подтверждение этому мы. находим у Квинта Смирнского.. В поэме "После Гомера" Нестор, желая подстегнуть молодежь к состязанию в кулачном бою, рассказывает о собственных спортивных достижениях (IV, 303-322). Среди них он упоминает победу над самым сильным борцом своего времени Ан-кеем, имевшую место на погребальных играх в честь Амаринкея (313-316): ... ctuxov/ f]bx] nov хо гахроівє 7Шо dyxEuaxoiaiv ТїяєюїсУ vucna rjuv eovxa, neocov 6 EKOvtaaxo vcoxa/ ощмх TWUDCL фвіхіЕУои АиаоиукЕОС, - "Некогда прежде я уже победил этого доблестного мужа в присутствии не боящихся ближнего боя эпеев, а он испачкал себе спину прахом, упав у могилы погибшего Амаринкея". По свидетельству Филона Александрийского (Agr. 113), борец, выступающий на священных играх и опрокинувший своего противника на спину или живот не только избегает обвинений в насилии и несправедливости, но и получает за это награду (6 катапаЛаюас; xiva каі UTCXIOV f) 7tpr)vfj xEivag Em yfjv ... каї ш}&ріас, ш}Х UPQEOX; ДГ}Т а&ікіад d7Tx6 ivoc, фєрєтяі ta 7іосохЇа). Отсутствие падений на спину часто становилось предметом особенной гордости атлетов.
В одной из греческих эпиграмм (XVI, 25) шестикратный победитель Истмийских игр Дамострат из Синопы прославляется за то, что он "ни разу не упал в требующих изворотливости поединках и не оставил на песке отпечатка собственной спины" (ои ках evyvgov паЛгр/ i} dUfiov 7iaovxoc, vcoxov оик ёо-фраую )31. Образ борца, коснувшегося земли спиной и потому потерпевшего поражение, был использован Эсхилом в трагедии "Просительницы" (91-92):. піптєі 6 aotyaAh; avb eni vcoxco/ корифеї А юс, ei KQav9fj побсуца XEAEIOV - "Если в голове Зевса созрело к свершению дело, оно падает верно, не на спину". Схолиаст дает этим стихам такое истолкование::єі Ы xi dvuo9fji xcoi VEUuaxi xou Дюс aa paAcbg 7ШГХЄІ каі єЬохццбхох xo yao ini vwxwi nvnxeiv xovc; naPiaioxac, aoyr\\iov iaxiv -"если что-либо было сделано по мановению Зевса, то оно падает надежно и надлежащим образом. Ибо борцам не пристало падать на спину". Правило о касании земли спиной нашло отражение в многочисленных греческих, сравнениях и метафорах. Врач Гален (Nat. fас. П, 80) уподобляет некоторых рьяных последователей его коллеги Эрасистрата (1 пол. Ш в. до н.э.) борцам, которые, будучи опрокинуты навзничь, продолжают сопротивление: OJIOLOC, Ecrxat xotc, t&iarcaic, xcav naAatoxcav, ot KaxapWrjeEvxEc, хто xurv naAaiaxouccov каі каха xfjc, уЙ ; vnxiai KEifiEvoi xocrouxou biovoi XO яха ца yvcooiCEiv, июхг каі коахоиоч xcov av%v xfv auxouc, xouc, KaxapaAovxac, оик ECOVXEC, аяаЛЛаххЕаваї,
Защитное снаряжение для рук
Древнегреческие кулачные бойцы использовали три типа защитного снаряжения для рук: мягкие кулачные ремни, жесткие кулачные ремни и шаровидные перчатки. Изобретателем кулачных ремней считался царь бебриков Амик14. Мягкие кулачные ремни (termini technici - ах цєіЛіхси, iuavxeg uaAmca TQOi) упоминаются уже в "Илиаде" Гомера (ХХШ, 684). Их подробное описание мы находим у Филострата (Gymn. 30) и Павсания (VTTJ, 40, 3). Мягкие кулачные ремни представляли собой длинные тонкие полоски из сыромятной воловьей кожи, которыми обматывали ладони так, чтобы пальцы оставались свободными и руку можно было сжать в кулак. Затем ремни закреплялись на предплечье. Этот вид защитного снаряжения часто изображался на греческих вазах VI-V вв. до н.э. (илл. 47,48). В IV в. до н.э. появились жесткие кулачные ремни (terminus technicus -Lua ; 6ис,)15. Они представляли собой перчатки с отверстиями для пальцев. Отличительным признаком этих ремней было жесткое кожаное кольцо, которое окружало пястные кости. Края кольца были острыми и при ударе могли порезать противника. Указания на это мы встречаем у Аполлония Родосского (Arg. П, 52-53), Квинта Смирнского (IV, 338-339) и Нонна Панополитанского (Dionys. XXXVIL 507; 510)16. Перчатки доходили до середины предплечья или до локтя и иногда были оторочены сверху овчиной (илл. 49, 50)17. Такая длина и отделка перчатки объясняется тем, что кулачные бойцы того времени часто парировали удар противника предплечьем, тогда как в современном боксе этот способ защиты используется довольно редко. Шаровидные перчатки (termini technici- афаїоаі, та Є7иафаіоа) впервые упоминаются у Платона (Leg. 830 а), который предлагает использовать их на тренировках вместо кулачных ремней, считая, что таким образом повысится эффективность занятий: avxl luavTcov сгфацэас, av гсєсає&ойцєба, бтісос, ах гсЛттуаі те каї ах TCOV 7iAr\ya v EvAafiEiai 5LUATCOVTO ELC ТО bwaxbv iKavax; — "Вместо ремней мы надели бы шаровидные перчатки, чтобы как можно лучше изучить удары и способы их отражения".
По мнению Плутарха, атлеты, применяющие шаровидные перчатки, не получают серьезных повреждений, так как такое защитное снаряжение смягчает удар и делает его менее болезненным (Ргаес. rei publ. ger. 825 є: TCOV _iv yag v xalg тсаЛаїсгтоаи; 6iapaxo[aevcov гтафацюц; тсесн&ёоиоч xa ; XLQ( S, бгаос. є і? dvfjKeaxov f) ajiiAAa prj&EV ікпіптг], f.iaAaKrjv єхоиста TTJV nArjyr)v каі aAtmov). Сохранилось карикатурное изображение кулачного бойца в шаровидных перчатках (илл. 51). Возможно, что этот тип защитного снаряжения является ближайшим аналогом современных боксерских перчаток18. В греческой литературе кулачные ремни, мягкие и жесткие, иногда назывались ииоцг)КС ("муравьи")19. Известно, что муравьи больно кусаются. Может быть, именно по этой причине ремни кулачных бойцов получили такое наименование. Комментатор Гомера Евстафий рассказывает об анекдотическом случае, приключившемся с одним неудачливым кулачным бойцом, который пропустил много ударов на состязаниях. Покупая участок земли, он узнал о том, что там водятся муравьи. Слово "муравьи" так поразило беднягу, что он тут же поспешил расторгнуть сделку (Comm. ad Нот. П. IV, 815). Одна из греческих эпиграмм (Anth. Gr. XI, 78) посвящена кулачному бойцу Аполлофану, голова которого так изуродована "муравьями", что он смело может отправляться на любые состязания, не опасаясь за свою внешность20. Б Италии и Иллирии использовались другие типы снаряжения для рук: римские кастеты (caestus) и некие приспособления, напоминающие по форме гантели. Такие приспособления часто изображаются на памятниках италийского искусства VTI-Ш вв. до н.э. (илл. 52, 53). К сожалению, у нас нет сведений о происхождении, материале и назначении этого типа снаряжения. Описания римских кастетов встречаются у Вергилия21 и Стация22. Кроме того, об их устройстве мы можем судить по дошедшим до нас изображениям на памятниках искусства (илл. 54, 55). Кастеты состояли из твердого шара или цилиндра, куда боец помещал свою руку, и перчатки, которая иногда доходила до плечевого сустава. Вокруг пястных костей проходила кожаная полоска, в которую вшивались металлические пластины или шипы. Поэтому кастеты скорее наносили тяжелые повреждения, чем защищали руку23. Таким образом, ремни кулачных бойцов со временем становятся все более травмоопасными, а это, в свою очередь не может не сказаться на манере ведения поединков, в которой начинает преобладать оборонительная тактика. В античности не было ринга в современном понимании этого слова. Но при необходимости судьи могли ограничить площадку, на которой проводилось соревнование. Ля этого использовалось специальное ограждение, называвшееся кМ\ха, ("лестница")24 (илл. 56,57). Перед началом поединка некоторые бойцы проводили разминку. О ней упоминается в произведениях Аполлония Родосского25, Лукиана26, Квинта Смирнского27 и Вергилия28. В отличие от современного бокса кулачный бой не имел раундов.
Впрочем, атлеты могли по обоюдному согласию прервать поединок, чтобы восстановить дыхание и немного отдохнуть29. Продолжительность поединка специально не регламентировалась. Известны случаи, когда кулачные бойцы состязались в течение всего дня30. Атлет объявлялся победителем, если он отправлял противника в нокаут {termini technici - греч. юхтаЗаЛЛіУ31, лат. percellere32 - "сбивать с ног ударом"), или если его соперник признавал свое поражение (anavbav)33. Боец мог отказаться от продолжения борьбы как устно (dnayogeveiv, d7temiv)34, так и с помощью специального жеста (илл. 58)35. Поединок в кулачном бою мог оканчиваться вничью (terminus technicus -IEQOV Ttoiclv или просто ієоа36). Но такой исход был скорее исключением, чем правилом37. Кулачный бой считался одним из самых опасных видов спорта. Так, например, стихотворная часть надписи середины I в. н.э. в честь кулачного бойца и панкратиаста Дориклида с острова Фера начиналась словами: A VLK« гажтаюч 5i тцатос, - "победа достается кулачным бойцам через кровь" (IG ХП 3, 390 - Мог-etti. Iscr. № 55). Другой пример мы находим у Павсания (VI, 15, 5), который в своем рассказе о Клитомахе Фиванском описывает эпизод, произошедіпий с этим прославленным атлетом на 142-х олимпийских играх (212 г. до н.э.). Тогда Клитомах, решив участвовать в соревнованиях и кулачных бойцов и панкратиастов, обратился к судьям с просьбой, чтобы они объявили поединок в панкратионе раньше, чем он, выступив в кулачном бою, получит травмы (єі то ттссукоатюу єсгкаЛєааіУто 7TQLV rj nvKxevaavxa avzov Aafielv xqav iaza)38. Просьба атлета была удовлетворена, но не принесла ему желаемого результата. Клитомах проиграл состязание панкратиастов, но зато стал победителем в кулачном бою. Повреждения и раны кулачных бойцов иногда изображались и на памятниках античного искусства (илл. 59, 60).
Правила панкратиона
Панкратион представлял собой, прежде всего, систему проведения соревнований. Поединок в этом виде спорта продолжался до сдачи одного из противников (anavbav, anayoQeveiv, апєіпеїч)7. На состязаниях по панкратиону разрешалось использовать удары руками (TU7iTtv и др.), ногами (AaKTiCeiv), головой (кєфаЛт) Evapdaoxiv), броски (KXTaJ3aAAiv), болевые приемы (сттрфЛоОу) и удушающие захваты (ayxeiv). К числу запрещенных приемов относились укусы (Saxveiv) и действия, обозначенные греческим глаголом OQUTTEIV ("рыть, вырывать"). У спартанцев, которые практиковали панкратион как эффективное средство подготовки к военным действиям, таких ограничений не существовало. Подтверждение этому мы находим в "Картинах" Филострата (II, 6, 3), который пишет следующее: oi 7rayKpaxidCovTg, d) паї, KKiv6uvU ievrj npoaxp&VTai тг) па\г\ &Ї yap аитоїд unxiaaucov тє, ої \xr\ ELOLV аафаЛєїд тф naAaiovxi, каі от тЛокап/, e.v alg nEQiyiveaQai хр1 ) ov піптоута, оеї 6Є аитоїд каі TEXvrjg g то аЛЛотЕ аЛЛсод dyxiv, oi be аитоі каі афиоф nQoonaAaiovoi каі TT)V X Qa о"трє(ЗЛоиса npooovxog той 7xaiiv каі EvaAAsaGai" таиті yap той TtayKpaTtdCfiv єруа UAT\V TOO 6aKViv rj OQUTTEIV. ЛакєЬаїцдуюі uv ovv каі тайга voui ouaiv d7ioyuuvdovTEg oluai Eairroug Eg Tag [lax Q, HAEIOL bk [каі] dya vcg таиті fiv афаіройсті, то 6є dyxeiv inawovoiv - "Панкратиасты, мой мальчик, применяют опасную форму борьбы. Ибо им приходится выполнять броски с падением на спину с упором ноги в живот, которые не безопасны для борющихся. Кроме того, им нужно захватывать противника так, чтобы получить преимущество при падении.
Понадобится панкратиастам и умение удушать противника разными способами в зависимости от обстоятельств. Представители этого единоборства также борются с лодыжкой, выкручивают руки, бьют и наскакивают на противника. Все это разрешено в панкратионе. Нельзя только кусаться и "вырывать". Спартанцы, готовясь, как я полагаю, к сражениям, допускают и это. Но на элидских состязаниях подобные действия запрещены, а удушение признается вполне законным"8. Если термин SdKveiv ("кусаться") вполне понятен, то бритте iv нуждается в дополнительных комментариях. Первое значение этого слова - "рыть, вырывать". У Аристофана oQiVtxtiv встречается в двух схожих с нашим контекстах. В комедии "Мир" (898-899) Тригей советует устроить с Ярмаркой состязание в панкратионе, на котором можно будет, умастившись маслом, по-молодецки бить и "рыть" как кулаком, так и membro virili (каї лаукратьсл/ у йяаАєіфацєлгоїс, veavLKCog/ naleiv, OQUTTEIV, nu ofiou каї тф 7TL). В "Птицах" (441-443) под глаголом бритте iv несомненно имеется в виду вырывание глаз. Один из героев этой комедии Писфетер заявляет, что ни за что не станет говорить с "пернатыми", пока ему не будет гарантирована "неприкосновенность": ПІ. [xryie 6aKViv тоитоид [ik/ jxrjx 6QX 7I0 AKIV ЦГ)Т OQUTTEIV - ET. Ой ті nov/ TOV5 ; - ГП. Ои&ацсос;. Оик, аЛЛл тсифваАрсо Aeyw9. Сохранилось два изображения на вазах, на которых судьи бьют прутом спортсменов, пытающихся, по-видимому, выполнить запрещенные приемы. На одном из них атлет намеревается выдавить своему противнику глаз (илл. 83), а на другом - панкратиаст стремится разорвать ротовую полость соперника (илл. 84). Таким образом, можно предположить, что под глаголом OQUTTEIV подразумевались разнообразные действия, нацеленные на разрывание мягких частей тела противника.
Их выполнение приводило к тяжелым телесным повреждениям и поэтому было неприемлемо на спортивных состязаниях. Кроме того, ис пользование этих методов могло в значительной степени изменить сам характер поединка. Техника и терминология панкратиона Боевая стойка Боевая стойка (nqofioAf)10) имела в панкратионе особое значение. Она ставила тело атлета в положение, наиболее удобное для следующего движения и при этом не выдавала противнику намерений панкратиаста. Кроме того, использование боевой стойки позволяло спортсмену быстро и адекватно реагировать на действия противника. Боевая стойка панкратиаста нередко изображается на памятниках античного искусства (илл. 85,86). Одной из ее отличительных черт являлось положение ног атлета. Обе ноги были согнуты в коленях. Вес тела переносился на сзади стоящую ногу. При этом нога, находящаяся впереди, касалась земли лишь носком (пятка была оторвана от пола). Такое положение ног позволяло спортсмену наносить удары впереди стоящей ногой без подготовительных движений. Следует обратить внимание и на положение туловища панкратиаста. Атлет разворачивал корпус вполоборота к противнику. Благодаря этому тело спортсмена было менее уязвимо для ударов противника, и в то же время сам он оказывался в позиции, удобной для нанесения ударов. Кисти рук панкратиаста находились в позиции "открытая ладонь", что позволяло ему использовать как ударную, так и борцовскую техники ведения боя. Одна рука атлета была вытянута по направлению к противнику, а другая располагалась ближе к собственной голове спортсмена, предохраняя ее от возможных ударов. Описание положения рук панкратиаста, принявшего боевую стойку, встречается и в античной литературе. По свидетельству Авла Геллия, который в ХШ книге "Аттических ночей" (28, 4) сравнивает бдительность мудреца с состоянием панкратиаста, приготовившегося к поединку, руки атлета в боевой стойке были вытянуты по направлению к противнику: sicut illi ad certandum uocati proiectis alte brachiis consistunt caputque et os suum manibus oppositis quasi uallo praemuniunt membraque eorum omnia, priusquam pugna mota est, aut ad uitandos ictus cauta sunt aut ad faciendos parata... - "подобно тому как панкратиасты, вызванные на состязание, поднимают руки, вытягивают их перед собой, защищая ими, как крепостным валом, лицо и голову, и перед поединком подготавливают все свое тело к нанесению ударов и защите от них".
Благодаря такой позиции атлет мог отбивать удары на ранней стадии их нанесения, выполнять легкие удары без предварительного замаха, своевременно выходить на захват корпуса или конечностей противника. Борцовские приемы В арсенал панкратиастов входили разнообразные борцовские приемы: броски", удушающие захваты, болевые рычаги и удержания. Удушающие захваты В панкратионе существовали различные способы удушения противника (Philostr. Im. П, 6,3: Set be аитоїс. кас xixvrjc єс. то аАЛохє аЛЛсос, ayxiv - "панкра-тиастам необходимо уметь производить удушение различными способами"). В источниках чаще всего упоминаются такие приемы, как сдавливание шеи противника предплечьем и сжатие ногами его нижних ребер. Примерами удушения предплечьем могут служить изображения на чер-нофигурных панафинейских амфорах IV в. до н.э. (илл. 87, 88).