Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Семантическая подвижность лексем: виды, условия, основания
1.1 Нерешенные проблемы в исследовании семантической подвижности слова 16
1.2 Влияние различных видов контекстуальной среды на изменение значения слова 26
1.3 Научная и обыденная языковые картины мира как среда лексико-семантической вариативности средств, обозначающих полезные ископаемые 36
1.4 Ассоциативный эксперимент: особенности проведения и интерпретации 48
Выводы 60
Глава II. Типы семантического расширения единиц лексико-тематической группы «Полезные ископаемые»
2.1. Частотность лексем как проявление потенциала их семантического расширения 64
2.2. Особенности семантического расширения лексем
2.2.1. Причины метафорического расширения значения и характер его проявления 75
2.2.2. Специфика метафоризации производных слов исследуемой группы, обозначающих цветовые оттенки 87
2.2.3. Метонимия как способ расширения значения 92
2.3. Универсальное и национально-специфическое в процессах расширения значения
2.3.1. Отражение специфики лингвокультуры в коннотациях слов лексико-тематической группы «Полезные ископаемые» 102
2.3.2. Культурная адаптация как причина изменения значения фразеологизмов, содержащих слова лексико-тематической группы «Полезные ископаемые» 115
2.3.3. Проявление расширения семантики единиц лексико-тематической группы «Полезные ископаемые» в ономастических процессах 127
Выводы 139
Глава III. Моделирование ассоциативного поля как инструмент анализа семантической подвижности лексем
3.1. Структурная специфика ассоциативного поля (по данным свободного ассоциативного эксперимента)
3.1.1. Моделирование ассоциативного поля по частотным характеристикам реакций 143
3.1.2. Моделирование ассоциативного поля по семантическим характеристикам ассоциатов 150
3.1.3. Показатели неустойчивости ассоциативного поля как основание семантической подвижности лексемы-стимула 161
3.2. Особенности направленного ассоциативного эксперимента в изучении семантики слова
3.2.1. Ассоциат как способ фиксации переносного значения стимула 171
3.2.2. Характер реализации ядерных лексем ассоциативных полей 183
3.2.3.Ассоциативное поле как отражение семантических различий, вызванных языковым/речевым контекстом 194
3.3. Проблема выделения культурных ассоциаций в структуре ассоциативных полей 197
Выводы 216
Заключение 220
Список литературы 225
Приложения 248
- Влияние различных видов контекстуальной среды на изменение значения слова
- Причины метафорического расширения значения и характер его проявления
- Культурная адаптация как причина изменения значения фразеологизмов, содержащих слова лексико-тематической группы «Полезные ископаемые»
- Моделирование ассоциативного поля по семантическим характеристикам ассоциатов
Влияние различных видов контекстуальной среды на изменение значения слова
Объяснительный потенциал метода моделирования ассоциативного поля слова проявляется, прежде всего, в выявлении различных факторов, влияющих на функционирование значения слова и опосредованно отражающихся в его ассоциативных связях (напомним, что отношение стимул – ассоциат мы, вслед за А.А. Леонтьевым, рассматриваем как речевое действие). Поэтому представляется целесообразным а) наметить задачи, которые должны быть решены в ходе проведения ассоциативного эксперимента и интерпретации его данных, б) уточнить специфику изучения подвижности значения лексемы с помощью моделирования ассоциативного поля.
Анализируя различные контекстуальные среды, влияющие на функционирование значения, прежде всего, следует указать на предметно-бытовую контекстуальную среду. Ее с большой долей достоверности можно определить как реальность объективную, которая передается в значениях. В этом случае мы имеем дело с классическим рациональным пониманием значения как отражения в слове бытия, как предметной соотнесенности слова. Данный тип значения именуют денотативным. Денотативное значение подразумевает «тот предмет или класс предметов, который обозначает данное выражение» [Философский словарь 1981: 118]. В настоящее время исследования денотативных значений, в том числе с помощью ассоциативного метода, проводятся не столь активно. Однако изменение денотативных значений игнорировать нельзя, поскольку «meanings have to connect language to the world» (значения должны связывать язык с миром) [Jackendoff 2012: 47].
Денотативное значение можно интерпретировать и как «исторически образовавшуюся связь между звучанием слова и тем отражением предмета или явления, которое происходит в нашем сознании и находит свое выражение в самом слове» [Будагов 1978: 50].
Значение интерпретанты (мысленного образа) как достояния человеческого мышления в денотативном значении невелико; денотативная модель могла бы обойтись вовсе без интерпретанты, поскольку слово прямо указывает на элемент окружающей действительности. Так, прямое значение слова изумрудный сделанный из изумруда непосредственно связано с драгоценным камнем, а активизация мысленных представлений человека может привести к появлению метафорических значений: изумрудный подобный изумруду по цвету . Здесь значение слова изумрудный прямо не отражает явлений мира, а возникает посредством мысленного конструирования человеком отношений между реалиями, обнаруживая специфическое ассоциативное сцепление смыслов и слов, и оно уже не рассматривается как денотативное.
В денотативных значениях принцип связанности выражен, в частности, в том, что предметы мира выступают во взаимодействии различных своих свойств и характеристик, в отношениях с человеком, их использующим, в определенной пространственно-временной соотнесенности. Иными словами, денотативное значение слова указывает не только на сам предмет, но и на широкий спектр его структурных и внешних отношений: «Любой предмет воспринимается и анализируется человеком сразу в «контексте» целостной предметной ситуации или какой-либо ее составной части. Другими словами, осознанное, дифференцированное восприятие предмета осуществляется человеком одновременно с выделением в рамках воспринимаемой предметной ситуации других предметов, «сопряженных» с данным, непосредственно с ним «соположенных» (например, в пределах одного пространственного континуума) [Глухов, Ковшиков 2007: электронный ресурс]. Слово указывает на предмет мира, но имплицитно вскрывает сложную систему отношений: между частями и характеристиками данного предмета, между предметом и его связями с окружающим миром, его местом и ролью в бытии вообще и в данной деятельности в частности. Лексикографические источники успешно описывают денотат, однако ассоциативный метод, предположительно, способен специфическим образом вскрывать широкий спектр связей, актуализировать те особенности и характеристики реалий и явлений, которые наиболее важны для человека и которые обнаруживаются в ходе его практической деятельности.
В связи с этим одна из задач предстоящего ассоциативного эксперимента – сравнение особенностей описания денотата толковыми/энциклопедическими словарями и методом моделирования ассоциативного поля. Мы предполагаем, что словарное и ассоциативное денотативное значение будут некоторым образом различаться.
Наиболее часто ассоциативный метод используется для изучения ментальных психических представлений и особенностей мышления, т.е. рассматривает значение слова в соотнесении с духовной контекстуальной средой, поскольку имеющиеся логические модели значения обладают известной ограниченностью их интерпретации: «Абстракция и обобщение в своих высших формах являются двумя взаимосвязанными сторонами единого мыслительного процесса раскрытия связей, отношений, при помощи которых мысль идет ко все более глубокому познанию объективной реальности в ее существенных свойствах и закономерностях» [Рубинштейн 1989: 382]. Так, существует класс слов, в значении которых отражаются не только и не столько материальные предметы бытия, сколько те или иные мыслительные процессы человека. Это, например, слова с элементами оценки (для объективного мира нет понятий плохо – хорошо); это слова, в семантике которых представлены сложные абстракции, личностные и национальные интерпретации, творческое конструирование: одна и та же «реальность» может отражаться различным образом в мышлении, создавая различные сигнификаты – словом, все слова, представляющие модель действительности. А.А. Залевская указывает на важность внутренней динамичности концептуальных образований как «составляющих процессов порождения значения, интегрированных в динамические процессы мышления, активно стимулирующих новые связи, ассоциации, новую ментальную (само)организацию» [Залевская 2001: 82], а Н.Ф. Алефиренко отмечает, что «наличие образно-ассоциативного слоя – один из важнейших признаков концепта, по которому он отличается от понятия и благодаря которому он обладает необходимой коммуникативно-смысловой вариативностью» [Алефиренко 2003: 28].
Разные представления лингвистов о сущности и способах классификации таких концептуальных образований отражают реальное психическое многообразие последних. Так, В. Ф. Петренко, исследуя проблемы психосемантики сознания, выделяет следующие формы существования значений в индивидуальном мышлении: образы, символы, коммуникативные и ритуальные действия, словесные понятия, категории [Петренко 1997]. Согласно В.А. Пищальниковой, восприятие действительности может отражаться в понятии, визуальном или сенсорном представлении, эмоции, ассоциации и в качестве интегративного компонента – в словах, которые актуализируются в зависимости от типа деятельности [Пищальникова 1999]. Поэтому рациональное осмысление мира всегда связано с наличием некоторых индивидуальных особенностей, а процесс категоризации протекает по-разному в сознании различных людей, что может быть «остановлено», в частности, в ассоциативном эксперименте.
«Живое знание» (В.П. Зинченко, А.А. Залевская и др.) содержит в себе субъективные, единичные, мало характерные для общества в целом элементы, оно неповторимо и специфично, отражает своеобразную картину мира и выражается в создании особых смыслов. Для определения даже только намечающихся сдвигов и тенденций в динамике значения слова эти составляющие «живого знания», представленные в индивидуальных ассоциативно-вербальных сетях, становятся чрезвычайно показательными. Сами «сдвиги» представляются в виде личностных смыслов – психологически актуального содержания, стоящего за словом в данной конкретной речевой деятельности; личностный смысл – это «индивидуальное значение слова, выделенное из объективной системы связей; оно состоит из тех связей, которые имеют отношение к данному моменту и к данной ситуации. Поэтому если «значение» слова является объективным отношением системы связей, то «смысл» – это привнесение субъективных аспектов значения соответственно данному моменту и ситуации» [Лурия 1979: 53]. Причем «смысл слова есть явление сложное, подвижное, постоянно изменяющееся сообразно отдельным сознаниям и для одного и того же сознания в соответствии с обстоятельствами. В этом отношении смысл слова неисчерпаем» [Выготский 1960: 347]. И именно личностный смысл чаще всего проявляются в одиночных реакциях в ассоциативном эксперименте, обнаруживая характер расширения семантики слова.
Причины метафорического расширения значения и характер его проявления
В данном параграфе вскрываются причины, приводящие к семантическому расширению обозначенной лексико-семантической группы. В центре внимания находится как влияние универсальных особенностей мышления на возникновение семантической подвижности лексики, так и роль культурно-бытовых факторов и культурной среды в появлении этнически обусловленных элементов значений. Антропоцентрический подход к исследованию языковых явлений в современной лингвистике фокусирует внимание на сложных мыслительных процессах человека, связанных с речью и влияющих на появление и функционирование языковых значений и конструкций. Поэтому для современного исследователя интерес представляет глубинное содержание, определяющее как универсальные основания, так и национальное своеобразие семантического расширения.
Причины, приводящие к подвижности семантики, можно условно разделить на внешние и внутренние. Внешние отвечают за появление культурно-национальных элементов значения, этнически обусловленных коннотаций и ассоциаций. Внутренние же связаны с характеристиками, присущими исключительно самому процессу мышления: это творческие, эстетические стремления человека, специфика логико-аналитического и образного мышления, индивидуальные психологические особенности восприятия действительности и его отражения в речи. Внутренние факторы, влияющие на изменчивость значения, демонстрируют большую универсальность для всех языков, будучи основанными на общих свойствах мыслительных процессов.
Одна из внутренних причин семантического расширения и переноса связана с особенностями процесса номинирования явлений повседневной жизни и предметов, получивших большое распространение в обиходе. При этом понятийных компонентов значений часто оказывается недостаточно для выражения синкретичности восприятия действительности. Сложности именования возникают, например, при передаче разнообразия оттенков цвета, когда для более точной их вербализации необходима опора на субстанциальные компоненты, визуализация этих оттенков. Лексемы, обозначающие ископаемые недр земли и их производные, будучи чрезвычайно разнообразными в цветовом отношении, оказываются в этом случае частотной основой для точной фиксации оттенка. Цветовые характеристики часто переплетаются с другими визуально воспринимаемыми особенностями: насыщенностью цвета, степенью его прозрачности. Изумрудный – это не просто зеленый, а прозрачно-зеленый; янтарный может соотноситься с разными оттенками желтого, но, как правило, подчеркивает прозрачность цвета, сходство с застывшей смолой; лазурный – особый оттенок синего, напоминающий цвет ясного неба, сочетающий прозрачность, связанную с большим количеством света в цвете, и глянцевость; алмазный передает особого рода блеск, переливчатость и чистоту цвета. Не только сам цвет, но и рисунок минерала с его цветовыми переходами может использоваться в именовании: так, мраморный подчеркивает слоистость и неоднородность структуры цветовой гаммы. В основе такого способа номинации лежит универсальная зрительная способность различения оттенков цвета реалий, осложненная специфическим восприятием редких минералов, драгоценных камней и пород. Вероятно, поэтому для вербализации особенностей цветового видения мира в разных языках, например, русском и английском, часто обнаруживается полное совпадение способов использования лексем ископаемых и оттенков цвета, обозначаемых ими.
Другая причина семантической подвижности исследуемой группы слов связана с функционированием индивидуальных метафор и актуализацией их оснований или компонентов: «для самого сравнивающего мир, воспринимаемый его чувствами, превращается в игру явлений, в которой отдельные образы указывают друг на друга и на идеальное содержание, коему все они служат выражениями, лишь настолько различными по форме, что фантазия может почувствовать единство их происхождения» [Потебня 1913: 109]. Так, в русской языковой картине мира песок и особый вид пирожного метафорически соотносятся на основании общего признака их субстанции – рассыпчатости, – в результате возникает дериват песочный рассыпчатый (песочное пирожное, песочное тесто) наряду с песочный цвета песка . В английском языке такой метафоризации не наблюдается: песочное пирожное выражается в языке как shortbread или shortcake, песочное тесто – shortcrust pastry (short в данном случае не соотносится с песком и рассыпчатостью). Нехарактерно для английского литературного языка и использование лексемы sand для обозначения распространенного в русском сахара-песка/песка; как правило, в этом случае обычно употребляется granulated sugar (гранулированный сахар), sand является редким разговорным американским вариантом, не фиксируемым корпусами. Относительно распространенная конструкция sugar sand/sugar-sand представляет собой прилагательное и имеет отношение исключительно к песку, а не сахару: sugar sand beaches / песчаные пляжи.
В то же время в английском языке существует специфическое семантическое расширение лексемы песок, отсутствующие в русском языке – наждачная бумага, которая воспринимается носителями языка как песок, приклеенный к бумаге , – sandpaper. Кроме того, носители английского чаще, чем носители русского языка, связывают текучесть, изменчивость состояния песка с процессом течения времени: sand может означать время, дни жизни. Выражение sands of time является частотным, упоминается в Корпусе современного американского английского 33 раза, а в Британском национальном корпусе – три. Как правило, его значение связывается с вечностью или приближением к границе существования: This agency disappeared into the sands of time in 1991/ Это агентство кануло в вечность в 1991 [Цит. по: COCA]; his sands are running out / его время подходит к концу [Цит. по: free dictionary]. Распространена также усложненная форма – footprints on/in the sands of time, указывающая на след, который оставляет человек после своей жизни.
В русском языке, по данным ассоциативных словарей, связь песка со временем также отмечена: частота реакции часы – 0,7%, время - 0,4%, вечность – 0,4% [Русский ассоциативный словарь]. В отличие от английского языка, в русском менее проявлены идиоматические выражения и фразеологизмы, в которых закреплялась бы связь песка и текучести времени; метафоризация песочных часов в русском языке, как правило, идет по пути актуализации представлений об их форме (с ними сравниваются с женские силуэты и множество других фигур с выпуклыми формами), либо по пути актуализации принципа их устройства и функционирования, и лишь изредка песочные часы соотносятся с движением времени в метафорическом употреблении.
Еще одной причиной расширения значения являются эстетические потребности человека, приводящие к поиску красоты в языке. Рассматривая речь как непрерывное производство смыслов, можно отметить потребность человека акцентировать личностно актуальное содержание, раздвигая границы значений, меняя их иерархическую структуру. Использование лексем, обозначающих полезные ископаемые, может обусловливаться тем, что сам денотат обладает большой эстетической значимостью, воспринимается как творение природы, имеющее художественную ценность.
Поэтому обращение к сокровищам недр земли с целью передачи значимых смыслов характерно для художественной литературы, в особенности для ее поэтических жанров, актуализирующих чувственное видение мира. В числе примеров использования лексем, обозначающих полезные ископаемые и их производные, с эстетической целью в русской художественной литературе обнаруживаются следующие: У берегов в воде застыли скалы, / Под ними светит жидкий изумруд. / А там, вдали, – и жемчуг, и опалы / По золотистым яхонтам текут (И. А. Бунин. «Все море – как жемчужное зерцало…»); Необыкновенны переливы вечернего цвета на небе – яшмовые, фиолетовые, лазурные… (И. А. Гончаров. Фрегат «Паллада»). Также можно упомянуть солнца шар янтарный (Андрей Белый), блестящие агатом детские глаза (И. А. Бунин) и многие другие.
Известно, что чувственные переживания трудно вербализируются и, как правило, требуют метафоризации, причем часто сразу по нескольким основаниям, что приводит к созданию так называемых синкретических метафор. В качестве примера можно привести метафорическое сопоставление физической и психологической тяжести в лексеме свинец, отмеченное как в русском, так и в английском языках. Несмотря на общность представления о тяжести как свойстве реалий, можно наблюдать и некоторые расхождения в предметах, репрезентирующих это свойство, что отражено в Таблице 5, где отмечены различия в векторах переноса для каждого языка, различия частотности и актуальности смысловых связей.
Культурная адаптация как причина изменения значения фразеологизмов, содержащих слова лексико-тематической группы «Полезные ископаемые»
Фразеологизм можно рассматривать как контекст или как среду, где проявляется и меняется значение слова, что еще раз подтверждает функциональный характер семантики: «…вырванное из связи слово мертво, не функционирует, не обнаруживает ни своих лексических, ни тем более формальных свойств, потому что их не имеет» [Потебня 1913: 112].
Большинство культурных компонентов обнаруживаются в разного рода производных, представленных фразеологическими сочетаниями, где проявляется «душа всякого национального языка, в которой неповторимым образом выражаются дух и своеобразие нации» [Маслова 2001: 82]. Предназначение фразеологизмов не в том, чтобы беспристрастно описывать объективно существующий мир, а чтобы выразить свое отношение к нему, дать оценку и субъективное объяснение, опирающееся на национальные особенности мировосприятия. В центр своих исследований фразеологические единицы помещает В.Н. Телия, считая, что культура проникает в них через «ассоциативно-образные основания их семантики и интерпретируется через выявление связи образов со стереотипами, эталонами, мифологемами, прототипическими ситуациями и другими знаками национальной и общечеловеческой культуры, освоенной лингвокультурной общностью» [Телия 1996: 30].
Нашей целью на данном этапе являлось не столько указать на семантическую специфику того или иного фразеологизма, сколько показать ее изменчивость, неустойчивость коннотативного слоя, появляющуюся в результате воздействия культурной среды, еще раз доказав этим ее значимость для семантических процессов.
Сложности в определении культурно маркированных компонентов значения возникают, когда мы сталкиваемся с заимствованием, которое в настоящее время приобретает все большую широту. В современном мире, где связи между странами и народами постоянно укрепляются, можно наблюдать как набирающий силу процесс калькирования при переводе с одного языка на другой, так и влияние на когнитивную сферу, с навязыванием ценностей и стереотипов народам, для которых они раньше были несвойственны. Происходит постепенная универсализация мышления, проявляющаяся не столько в утрате самобытности, сколько в усвоении элементов разных культур и приобщения к ним. Первой значительной вехой, с которой связан процесс ассимиляции чужого в родном языке в глобальном масштабе, считается распространение христианства и его культурных памятников. В русском и английском языках это привело к появлению калек, таких как, например, метать жемчуг перед свиньями / cast (one s) pearls before swine (выказывать сокровенные мысли, чувства тем, кто не способен их понять, принять, оценить); строить на песке / to build on sand (в одной из библейских притч Христос сравнивает тех, кто слушает его учение, но не следует ему, с человеком, который построил «дом на песке»); золотой телец / golden calf (символ всесильной власти денег); колосс на глиняных ногах / feet of clay (из библейского рассказа о толковании пророком Даниилом сна царя Навуходоносора, описание чего-либо величественного с виду, но на самом деле нежизнеспособного); соль земли / the salt of the earth (лучшие люди человечества, те, кто придают жизни смысл и остроту). Происхождение последнего фразеологизма добиблейское, однако его распространение связывается со словами Христа в пересказе апостола Матфея.
С одной стороны, данные выражения, безусловно, несут глубокие культурные смыслы, с другой стороны, они не являются исконно национальными для русского и английского языков и поэтому изначально не эксплицируют элементов самобытной культуры, несмотря на то, что широко входят в языковую практику. Они, на первый взгляд, ничего не могут сказать об этнических особенностях, однако в процессе культурной адаптации при усвоении их новым языком, заимствования ведут себя по-разному в новой для них языковой среде. Прежде всего, национальные особенности усвоения чужого фразеологизма проявляется в частотности его употребления: «если какое-то английское слово можно сопоставить по смыслу с некоторым русским словом, но при этом английское слово является распространенным, а русское используется редко (или наоборот), то данное отличие наводит на мысль об отличии в культурной значимости» [Вежбицкая 2001: 30-31]. Что касается выше приведенных библейских заимствований, то, согласно корпусным данным, их использование немного более характерно для русского языка, чем для английского. В то же время можно обнаружить, что частота их употребления меняется со временем, о чем можно говорить при сопоставлении данных корпусов исторического (1810-2000 гг.) и современного (1990-2016 гг.) американского английского. Национальный корпус русского языка содержит тексты, в основном, XX-XXI веков без деления их на современные и исторические, поэтому проследить динамику частоты в русском языке в автоматическом режиме с помощью него невозможно. Полученные данные приведены в Таблице 7.
Приведенные данные показывают, что в целом библеизмы более частотны для русского языка. Исключение составляет фразеологизм feet of clay, который в британском английском частотнее, чем в русском. В то же время при сравнении текстов двух корпусов американского английского можно увидеть диахронические изменения частотности, свидетельствующие об изменении актуальности фразеологизма для языка. В целом ярко прослеживается тенденция снижения частоты употребления библеизмов в последнее время. Было также обнаружено, что в английском языке существуют фразеологизмы библейского происхождения, отсутствующие в русском языке: the pearly gates (ворота рая), и to heap coals of fire on somebody s heads (проявление ангельской доброты по отношению не только к близким, но и к врагам). Источником первого является Откровение Иоанна Богослова, которое в православии, в отличие от западной ветви христианства, не читается в богослужениях, оно было включено в Новый Завет позже, когда состав богослужения уже сложился. Возможно, в этом кроется причина отсутствия данного словосочетания в русском литературном языке. Второй фразеологизм обнаруживается в Послании к Римлянам святого апостола Павла. Внутренняя форма его трактуется неоднозначно. С одной стороны, горящие угли связываются с божественным воздаянием, разжигающим огонь раскаяния в человеке, когда тот видит доброе к нему отношение (философская трактовка). С другой стороны, содержание данного фразеологизма связывается с представлением о том, что христианин должен делиться горящими углями из своего домашнего очага с ближним, у которого очаг погас (бытовая трактовка). В языке, как правило, данный библеизм используется во втором значении: They… heap coals of fire by admitting Europeans to membership of their Clubs / Они благодушно позволили европейцам стать членами своих клубов (Н. Tracy. The British Remnant) [Цит. по: COНA].
Таким образом, говоря о культурной адаптации заимствованного фразеологизма, можно отметить разную частоту его использования в новых языках, что свидетельствует о разной значимости и актуальности отражаемых в языке представлений для культуры-реципиента, с одной стороны, и разную степень знакомства с иноязычной литературой – с другой.
Далее культурные смыслы как проявление национальной специфики можно вычленить в изучении расширений, модификаций и контекстуальных особенностей употребления заимствованного фразеологизма. В русском языке в выражении метать жемчуг перед свиньями, чаще употребляется слово бисер. В старину именно бисер обозначал широко используемый для украшения одежды, головных уборов и церковной утвари жемчуг, а бисер в понятном нам теперь значении, стеклянный и разноцветный, появился только в 17 веке. Данный фразеологизм несет информацию о предметно-бытовых особенностях жизни народа. Выражение соль земли, изначально употребляемое для отсылки к людям достойным, в современном американском английском многократно используется в названиях многочисленных ресторанов. В русском языке имеется свое специфическое расширение данного словосочетания – соль земли русской – с добавлением слова русской (12 случаев упоминания в Национальном корпусе), в котором подчеркивается значимость для русского мировосприятия патриотических чувств и ощущения связи с родной землей, переживания национальной идентичности.
Моделирование ассоциативного поля по семантическим характеристикам ассоциатов
По значению реакции ассоциативного поля можно классифицировать на 1) относящиеся к денотату, связанные с объективной реальностью (преимущественно прямые значения) и 2) субъективные представления, сконструированные в сознании человека и прямо не отражающие реальности (в их число также попадают переносные значения). Приводимая ниже схема демонстрирует типы смыслового ассоциирования. Выше оси расположены ассоциации, связанные с объективными характеристиками стимулов, ниже оси – с субъективными.
В ходе анализа экспериментальных данных было обнаружено, что в центре ассоциативного поля располагаются, в основном, денотативные значения. Чаще всего они указывают на отношения часть-целое между ассоциатом и стимулом (вхождение стимула в более крупное образование, использование вещества для изготовления изделий): ртуть – градусник; глина – горшок; медь – проволока.
К числу ассоциаций с выявлением признаков относятся многочисленные цветовые ассоциации: мел – белый, изумруд – зеленый, а также указывающие на другие физические параметры. Признаковая ассоциация выражена чаще прилагательным (красный, тяжелый и пр.), но иногда глаголом: гнется. К ассоциациям по смежности (параллельности) существования в объективном мире относятся: золото – цыгане, серебро – церковь. Данный тип ассоциирования указывает на обнаружение стимула в той же области, где находится реакция. В числе категорий характерно упоминание гиперонимов: металл, камень, химический элемент, редко – гипонимов: уголь – антрацит, мел – кальций), периодически встречается ассоциирование со смежными членами отдельной категории: соль – сахар, сода; сапфир – алмаз; золото – серебро. Использование в деятельности выражено, как правило, глаголом, но может являться и другой частью речи: мел – писать на доске, железо – ковка.
Реакции, отражающие коннотативное содержание, в том числе связанные с национально-культурным содержанием, в свободном эксперименте представлены менее широко и чаще входят в периферию лексического значения. Среди них выявлены ценностные: золото – дорогое, эмоции: изумруд – красивый; метафоры (языковые и концептуальные): жемчуг – зубы, гранит – несгибаемость и названия: рубин – футбольный клуб. Поскольку во многих собственных именах используются переносные значения, метафоры и названия подсчитываются вместе. Обнаруживается также небольшое количество фонетических ассоциаций, возникающих по созвучию с другими словами: бирюза – береза. Количественные данные по типам ассоциаций сведены в таблицу, которая будет приведена ниже.
Некоторые реакции сложно отнести однозначно к тому или иному семантическому типу, поскольку иногда они могут соответствовать разным семантическим областям одновременно и при интерпретации невозможно определить, что конкретно имел в виду респондент. Например, ассоциация мел – побелка не может трактоваться однозначно, поскольку побелка – это 1) действие (белить); 2) слой белой краски (извести). В первом случае реакция попадает под тип «использование в деятельности», во втором случае под тип «часть – целое».
Ассоциация золото – купола также может трактоваться неоднозначно. С одной стороны, ее можно интерпретировать в прямом значении: купола, сделанные из золота. Но поскольку в покрытии куполов золота либо очень мало, либо совсем нет и золотой цвет получен с помощью других веществ (нитрида титана, сплавов на основе олова и серы), то данная ассоциация, скорее, указывает на цвет, тем самым понимается метафорически и относится к метафорам. В то же время, она может основываться на песне «Золотые купола» Михаила Круга, популярной в молодежной среде. В этом случае реакция ассоциируется с известным названием.
Данный факт многофункциональности и многозначности ассоциативных реакций можно рассматривать как одно из оснований семантических расширений лексем.
Распределение по типу всех полученных реакций свободного ассоциативного эксперимента приводится в Приложении 2.
Общее количество метафор в свободном ассоциативном эксперименте – 124 (5,7%).
В число задач данного этапа исследования также входило определение значимости тех или иных смысловых характеристик для ядерной и периферийной структур. Было выяснено, что наибольший процент в ядре составляют реакции, указывающие на то, частью чего может являться стимул, т.е. представление о нем как об элементе более крупного образования. На втором месте по частотности в ядре такие характеристики как признак и смежность. Им немного уступает отнесение стимула к той или иной категории.
Между тем, в ядре вовсе не обнаруживается реакций, относящихся к выражению эмоций, к указанию на использование стимула в деятельности, а также реакций, основанных на звуковых соответствиях со стимулом (фонетических), в которых отсутствуют смысловые связи.
Следует отметить, что объем реакций-метафор и реакций-названий резко увеличивается в слое, представленном единичными, не повторяющимися ответами.
Ассоциативный метод представляет собой более гибкий и чуткий инструмент интерпретации семантики лексем по сравнению с методом изучения лексикографических источников, он обладает более широкими возможностями. Такой вывод можно сделать при сопоставлении словарных дефиниций, взятых из толковых словарей, с данными, полученными в ходе ассоциативного эксперимента. Сравним значения слов золото, алмаз и глина в их толковании словарями (Д.Н. Ушаков, Т.Ф. Ефремова, В.В. Лопатин) и параллельным анализом полученных ассоциатов.
Первые значения, приводимые словарями, указывают на категорию: золото трактуется как драгоценный металл либо благородный металл, иногда как химический элемент; алмаз предстает как драгоценный камень, минерал, глина является горной породой. В этом смысле и ассоциативный эксперимент, и токование словарей интерпретируют значение слова схожим образом. Разница состоит в том, что в словарных дефинициях не указываются соседние члены категории, которые активно приводятся респондентами в ходе ассоциативного эксперимента. В случае с золотом, например, это – серебро, железо, с глиной – песок, алмаз.
Схожим образом в тезаурусах и данных эксперимента описываются физические признаки. Золото в словарях определяется как желтое, реже мягкое, пластичное. Тем не менее опрашиваемые в эксперименте приводят и другие характеристики, отсутствующие в словарях: блестящее. Алмаз, по мнению словарей, – твердый и блестящий, реже встречается указание на прозрачность. Представления о его признаках у опрашиваемых приблизительно такие же. Если в словаре Т.Ф. Ефремовой у глины упоминается только один признак – вязкая, то в реакциях ассоциативного эксперимента их 14, среди которых: мягкая, вязкая, тягучая, пластичная, мокрая, водостойкая, белая, липкая, коричневая, зеленая, твердая и др., следовательно, признаки в ассоциатах передаются более широко, из различных физических характеристик выбираются наиболее значимые для обыденного сознания.
Похожим образом освещается и интерпретируется параметр вхождения вещества в более крупное образование (часть-целое). Согласно словарям, золото – это изделия из металла, золотые вещи, украшения. В ассоциативном эксперименте данное представление конкретизируется: золото – это кольца, цепи, серьги, слитки, монеты и т.д. Что касается алмаза, то в словарях обнаруживаем, что это инструмент для резки стекла, в данных эксперимента алмаз соотносится с долотом, сверлом, но также обнаруживается и в ювелирных изделиях: кольцах, ожерельях, колье (более широкая трактовка). Согласно словарю Т.Ф. Ефремовой, глина используется в гончарных, скульптурных изделиях и строительных материалах, ассоциативный эксперимент расширяет и конкретизирует представления: упоминается 18 ассоциатов такого плана, среди которых: посуда, горшки, свистульки, игрушки, кирпич, ваза, декор и др. Таким образом, несмотря на то, что между ассоциативными реакциями и словарными дефинициями в описании денотативного значения слова обнаруживается много общего, тем не менее, ассоциативный метод дает несколько более широкую и конкретизирующую интерпретацию.
Ценностные характеристики приводятся в словарях уже в гораздо меньшем объеме. В случае с золотом мы их еще обнаруживаем. Золото – это «что-либо, обладающее достоинствами, чрезвычайно ценное, дорогое». Однако в реакциях, полученных в ходе эксперимента, наряду с позитивной оценкой – дорогое, богатство, роскошь – встречаем и негативную – беда. А вот в случае с алмазом словари упоминают только физические характеристики, в то время как ценностные опущены, тем не менее, они имеют большую важность, и участники ассоциативного эксперимента активно на них указывают: очень дорогой, бесценный, 1000000 рублей.