Содержание к диссертации
Введение
1. Категория контраста в лингвистическом анализе 12
1.1. Дихотомия оппозиция – контраст в языке и речи 12
1.2. Отношение оппозитивности на лексико-семантическом и смысловых уровнях 14
1.3. Категория контраста в масштабе стилистического и риторического рассмотрения 21
1.4. Внутренняя семантика контраста: категориально-логический подход .27
1.5. Динамика контраста. Контраст как речевая фигура 35
1.6. Отношение контраста в фигурах речи
1.6.1. Смысловое снятие путем абсолютного катартического разрешения моментов 44
1.6.2. Смысловое снятие путем относительного катартического разрешения моментов 47
1.6.3. Смысловое снятие как абсолютное некатартическое разрешение моментов 51
1.6.4. Смысловое снятие как относительное некатартическое разрешение моментов 54
1.7. Кореферентность как семантический и смысловой феномен. Логический анализ 57
Выводы по первой главе 71
2. Истинностные критерии тематической когезии в динамике контекстного перехода (номинативная контрарность)... 74
2.1. Отношения контрарности и контрадикторности в межпропозициональном переходе от высказывания к высказыванию 74
2.2. Рематический контраст. Внутренний (антиномический) и внешний (дихотомический) аспекты рематического отрицания 78
2.3. Стратегия экспликации и стратегия интерпретации в содержательном развертывании СФЕ
2.4. Внутренние условия контекстуального контраста в СФЕ.
1. Формальный анализ механизмов межфразовой когезии в аспекте темы .92
2.5. Внутренние условия контекстуального контраста в СФЕ.
2. Семантический анализ механизмов межфразовой когезии в аспекте темы...102
Выводы по второй главе .119
3. Динамика межпропозициональных отношений. Дискурсивная логика контраста (межпропозициональная контрарность) 121
3.1. Отношение верификации и фальсификации в содержательном развитии СФЕ 121
3.2. Стратегии контекстуальных интерпретаций 128
3.3. Отношение верификации. Импликация .132
3.4. Отношение верификации. Конъюнкция 137
3.5. Отношение фальсификации. Уступка и дизъюнкция 147
Выводы по третьей главе 162
Заключение 164
Библиография
- Категория контраста в масштабе стилистического и риторического рассмотрения
- Смысловое снятие путем относительного катартического разрешения моментов
- Стратегия экспликации и стратегия интерпретации в содержательном развертывании СФЕ
- Отношение верификации. Импликация
Категория контраста в масштабе стилистического и риторического рассмотрения
Внутреннее пространство языковой системы образуют фонетические и грамматические оппозиции. При помощи данных оппозиций описывается целостная структура языка. На первый взгляд это может показаться достаточным для описания принципов работы языка, однако лингвисты не останавливаются, идут дальше, ищут объективные языковые законы в самой семантике максимально расширяя само понятие языковой системы. Уже давно принято говорить об оппозиционных структурах и в семантике языка, даже несмотря на то, что семантическая структура носит более расплывчатый характер. На этом уровне принцип языковой системы больше сталкивается с тем, что его фальсифицирует, чем с тем, что его верифицирует. Языковой закон больше носит характер не структуры, а метода. Тем не менее, и здесь принято выделять оппозиции, применительно к ситуациям речевого выбора. В семантике и в стиле в основе построения оппозиционных структур лежит принцип речевой вариативности, на первый план выходит синтагматический и контекстуальный фактор. Это нестрогие оппозиции, которые не меняют предмета речи, но придают прагматическое и оценочное экспрессивное значение. Нестрогие оппозиции могут приобретать более или менее устойчивый характер. Изучение семантики слов на уровне их семантических корреляций с другими лексическими единицами позволяет проследить динамику и характер семантических трансформаций лексики. В области семантики парадигматическая оппозитивность понимается по-разному, более или менее широко. В. В. Виноградов утверждал, что «слова на той или иной стадии развития образуют внутренне объединенную систему морфологических и семантических рядов в их сложных соотношениях и 14 пересечениях», а отдельные слова, как смысловые структуры, «существуют лишь в контексте этих систем, в их пределах они обнаруживают по-разному свои смысловые возможности» (Виноградов 1955: 60-87). Д. Н. Шмелев писал: «если справедливо, что значение каждой языковой единицы не существует независимо от значений каких-то других единиц, что, следовательно, собственное лексическое значение слова определяется не только его непосредственным «предметным содержанием», но и семантической соотнесенностью с рядом других слов, - то необходимо взглянуть на факты семантической (и формальной) расчленимости многих существующих в языке наименований с точки зрения их парадигматических связей внутри определенного смыслового поля» (Шмелев 2002: 109). Применительно к лексическому уровню принято говорить о а) семантических и б) значимостных оппозициях. Язык устроен таким образом, что говорящий (пишущий) выбирает данное слово из ряда близких по какому-нибудь признаку слов и связывает это слово с другими для выражения мысли. Аналогичным образом слушающий (читающий), воспринимая слово, соотносит его со сходными словами и уточняет его значение в определенном контексте, то есть в связях с другими словами. Это оказывается возможным потому, что данное слово (значение) вступает одновременно в два типа отношений: «по вертикали» как член парадигмы и по «горизонтали» как член синтагмы. И там, и там обнаруживаются некоторое различительное и смысловое ограничение, определяющее контекстный выбор слова. Каждый лексико-семантический вариант предстает на виртуальной парадигматической оси как определенный набор дифференциальных признаков, на основании которых устанавливаются различия между значениями. Виртуальная различительность, возникающая на базе актуального лексико-семантического выбора в речи, как правило, достаточно подвижна, не имеет строгих структурных очертаний, строгих 15 закрепленных смысловых признаков. В известном смысле мы говорим об условности такого рода «парадигмы», о ее неустойчивости. Таким образом, на лексематическом уровне строгость парадигматической оппозитивности при оценке заданных структурных признаков семантики слова заметно падает. Доминирует принцип дискурсивно-контекстуальной и социокультурной мотивированности слова. Важно отметить, что парадигматическое описание значений слова основывается на понятии оппозиции лексико-семантических вариантов в семантическом поле или в структуре слова и сводится к установлению внутреннего смыслового тождества и различий единиц семантического уровня. «Когда какие-либо два слова имеют в своем значении и общие, и различительные признаки, причем те и другие отчетливы и их можно перечислить, то такие два слова составляют оппозицию» (Степанов 2001: 37). Синтагматическое описание опирается на понятие позиции, положения языковой единицы по отношению к другим аналогичным единицам, и имеет своей задачей определить наиболее характерные контексты употребления лексико-семантического варианта слова, члена синонимического ряда, в котором эти члены и варианты противопоставляются или нейтрализуются. «Использование понятий позиции и оппозиции при изучении лексики чрезвычайно важно для описания лексического значения» (Современный русский язык 2003: 13). К сказанному выше добавим, что на лексическом уровне могут выделяться не только межлексемные (денотативно-семантические и коннотативно-значимостные) оппозиции, но и внутрилексемные оппозиции (между семантически более или менее близкими ЛСВ), которые также могут использоваться в речи, быть основанием речевой контрастивности. На лексическом и сочетаемостном уровнях масштаб оппозитивных отношений заметно расширяется и диверсифицируется. Оппозитивность теряет 16 признаки однозначности, которые она имела на фонетическом уровне и более менее сохраняла на морфологическом уровне. Все это заметно усложняет описание перехода от парадигматики к синтагматике, от языковой вертикали к языковой горизонтали. Оппозиции в семантике образуются на основе смысловых признаков в значении. По-видимому, можно говорить, что эти признаки носят лишь относительно устойчивый характер и по-разному выявляют себя в речи.
С одной стороны, они связаны с концептуальной базой языка, опираются на этносоциокультурную традицию. С другой стороны, смысловую оппозитивность в лексике можно считать преимущественно окказиональной – по тому, как это обнаруживает себя в речи. Смысловой потенциал слова актуализируется в речи. Абсолютизация предзаданности языкового материала столь же ошибочна, сколь и абсолютизация окказиональной функции всякого смысла в слове. Как бы то ни было, мы говорим о проявляющей себя в речи смысловой феноменологии слова в его номинативной функции, где сам выразительный выбор отражает некоторую совокупность как языковых, так и контекстных противопоставлений/оппозиций, в каждой из которых присутствует как общее, так и различительное начало. Древний спор александрийцев и стоиков, сторонников «аналогии» и сторонников «аномалии», здесь получает новую перспективу теоретического развития. Основная идея спора заключалась в том, что, с одной стороны, «суть слова далеко не всегда отражает сущность предмета; с другой стороны, полная случайность связи между словом и предметом сделала бы невозможным человеческое общение. Подлинно правильный язык может существовать только в идее…» (Нелюбин, Хухуни 2011: 25-30).
Смысловое снятие путем относительного катартического разрешения моментов
Экспрессивная подмена, в отличие от образной, не носит абсолютного характера. Все формы «сотрудничают» под знаком одной категории. В выразительном аспекте между формами возникает отношение аттракции (т.е. взаимного выразительного поэтического притяжения). Аттракция, внешнее выразительное подобие, служит демонстрацией категориальной соотнесенности форм на смысловом уровне. С другой стороны - здесь же на смысловом уровне между различными формами, номинациями присутствует отношение контрарности. Контрарность - показатель нетождественности форм друг другу, их семантического или смыслового (иногда, весьма, значительного) отстояния друг от друга. Однако между соотносимыми таким путем формами не возникает отношения истинностной борьбы, требующей выбора одной из форм и элиминации другой, не обладающей преимуществами первой. Сколь бы ни был велик контраст, смысловое различение, все формы в конечном счете мирно уживаются под знаком одной, общей для них категории. В условиях отношения контрарности различающиеся моменты ограничивают, но не исключают истинности друг друга. Более того, как показывает наблюдение, чем сильнее контраст, тем очевиднее, зримее категориальное единство форм. Сама же объединяющая формы категория мыслится лишь гипотетически, не имея ясного семантического статуса. При этом именно она становится критерием кореферентности соотносимых по смыслу форм. Выразительные фигуры динамикой своего экспрессивного усиления, нарастания, скорее демонстрируют, чем непосредственно обозначают свое категориальное единство.
В каких-то параллелизмах возникает тот же эффект экспрессивного смыслового нарастания, что и в градации. Вместе с тем, и этим формам, как и в рассмотренных выше образных фигурах речи, присущ катарсис, катартическое разрешение. Всякий катарсис характеризуется возвратом от образа к реальности – техникой узнавания реальности через образ. В выразительных фигурах катарсис раскрывается не собственно в буквализме одной референции, а в кореферентности различных элементов, которые в других условиях референциально соотнесены быть не могут. Клянусь я первым днем творенья, Клянусь его последним днем. Клянусь позором преступленья И вечной правды торжеством. (М. Ю. Лермонтов) Выразительные фигуры создают явление сложной, множественной референции. Так например, в градации смысл, экспрессия нарастают, усиливаются, подчеркивая кореферентность отдельных элементов. В анафоре/эпифоре могут меняться объекты, но смысловые условия номинации остаются неизменными.
Следующий тип категориального смыслового снятия мы определяем как относительное некатартическое разрешение моментов. Этот тип разрешения рождается в условиях относительной референциальной соотнесенности моментов, представленных различными номинациями в смежных или соотносимых высказываниях в контексте. Номинативная вариативность здесь сочетается с принципом взаимной кореферентности моментов. Кореферентность здесь выделяется на межпропозициональном уровне и работает как некоторая форма повторной номинации, реализуемая в тематической части высказывания: когда в следующем в линейной цепи высказывании осуществляется референция к объекту, который уже как-то именовался в предыдущем высказывании. Повторная номинация может строиться на базе буквального номинативного повтора, местоименного повтора, различных видов переименования. Последние случаи (переименовывающая кореферентность) представляет для нас особый интерес, поскольку именно на этой основе возникают различные виды межпропозициональной контрастивности. Надо сказать, что в той или иной форме кореферентность работает и в других фигурах: в образе на базе подмены реальной номинации виртуальной; внутри пропозиции на базе предикативной связи двух частей предложения/высказывания (предикат «кореферентен» субъекту); в различных структурных повторах на базе общей смысловой функции дублирующих друг друга структур/номинаций. Надо сказать, что во всех этих фигурах действует кореферентность направленного типа. Кореферентность на базе тематического повтора в условиях обычной логики развертывания текста может быть названа ненаправленной. Она возникает как бы случайно, подчиняясь выбранной стратегии развития мысли. Через кореферентность реализуется здесь когезия высказываний в контексте. В других фигурах функция когезии не выделяется (не релевантна).
Возникающая в тематической части высказывания контрастивность (по отношению к предыдущему контексту) – один из приемов, подчеркивающих логическую смысловую взаимосвязь высказываний (Венера – утренняя звезда – вечерняя звезда; В. В. Путин – президент РФ – верховный главнокомандующий – российский лидер). В условиях контраста кореферентность соотносимых номинаций должна обеспечиваться не буквальным функциональным совпадением их значений, т.е. их буквальным референциальным тождеством, а их тождеством по смыслу, на смысловом уровне. Сама по себе буквальная референциальная соотнесенность номинаций по принципу повторной контекстной номинации не создает никакого контраста, за этим должно стоять какое-то смысловое противопоставление.
При всей значимости контекстуального контраста функция контрастивности высказываний не исчерпывается лишь его тематическим аспектом. На базе высказывания мы выделяем два вида или аспекта контрастивности: внутрипропозициональный и межпропозициональный. Первый возникает вследствие увеличения силы рематического утверждения (рематический контраст). Второй возникает в условиях межфразовой когезии, как некоторая форма противопоставления тематической номинации/номинаций данного высказывания тем или иным номинациям предыдущего контекста (тематический контраст).
Рематический контраст – контраст контрадикторного типа. В нем заложена функция истинностного ограничения мысли, т.е. потенциального противопоставления истины данного высказывания всему остальному неистинному. Данный контраст как правило завершает движение мысли, имеет вершинную функцию. Выделяемое противопоставление истинного неистинному мыслится тотальным образом, одно исключает возможность другого («именно это…/а не то/»). Н. В. Иванов широко трактует отрицание, видя в реме высказывания вообще функцию истинностного отрицания, которая раскрывается через семантику номинативного выбора «этого, а не другого» (Иванов 2010: 195). Рема контрадикторна по самому своему функциональному статусу. Н. В. Иванов градуирует степени рематического отрицания, соотнося их с уровнями экспрессивности высказывания по силе рематического утверждения (Иванов 2010: 72-95). Рематическая контрастивность будет рассмотрена нами отдельно во второй главе.
Стратегия экспликации и стратегия интерпретации в содержательном развертывании СФЕ
Вряд ли будет продуктивным рассматривать отношение межфразовой контрарности абстрактно, на чисто номинативном уровне (как контраст двух смежных номинаций), не обращаясь при этом к логике содержательного перехода от высказывания к высказывания в структуре СФЕ. Контекстуальные номинации противопоставляются друг другу окказионально, феноменологически, по смыслу. Каждое противопоставление возникает как бы лишь случайно, для данных контекстных условий, ad hoc. Номинативный межфразовый контраст – важный показатель экспрессивной динамики мысли на межпропозициональном уровне. Дискурсивный межфразовый контраст реализуется через функции интерпретации и экспликации в рамках перехода от высказывания к высказыванию в структуре СФЕ. Однако, сами по себе интерпретация и экспликация – лишь общие механизмы, обеспечивающие последовательную смысловую когезию в динамике содержательного развертывания СФЕ. Эти механизмы обслуживают интенциональную динамику высказывания, являются выражением такой динамики. Все это означает, что данные механизмы имеют двойственную природу, несут в себе как объективный, так и субъективный смысл. С одной стороны, за ними стоит некоторое истинностное отношение, характеризующее некоторое положение дел в объективной реальности, с другой стороны, они являются выражением обусловленного коммуникативным заданием высказывания субъективного содержательного выбора. Интерпретация и экспликация отражают сложную взаимосвязь функций референции и интенции в структуре высказывания, являются контекстуальным выражением данной взаимосвязи. Внешний факт (данная нам в референции объективная реальность) выразительно превращается в факт субъективного речевого действия (носитель смысловой интенции).
Истинностная функция контекстуальной межпропозициональной контрастивности раскрывается во взаимосвязи двух планов высказывания. Во всякой мысли при деятельностном ее рассмотрении предметно-семантическая (внешняя) фактуальность переходит в фактуальность интенциональную, т.е., выражаясь словами Р. Якобсона, «фактуальность самого сообщения» - самого процесса речевого порождения мысли (Якобсон 1972: 101). Вторая (смысловая) эксплуатирует функциональные возможности первой (семантической). Первая в своем семантическом развитии подчинена второй. Характеризуя первую, Р. О. Якобсон использует категорию таксиса, отношения между фактами – двумя описываемыми событиями. Вторая находится за рамками таксиса. Она характеризует познавательную стратегию субъекта.
В когнитивном анализе контекстного развертывания мысли принципиальное значение имеет переходность между двумя видами/аспектами фактуальности мысли. Языкознание давно обратило внимание на эту взаимосвязь, обозначая это в терминах взаимоотношения формально синтаксического и актуального аспектов членения высказывания. При этом, как представляется, истинностная функция актуального членения предложения в современном языкознании раскрыта недостаточно. Вряд ли будет продуктивным раскрывать эту функцию как некоторую одностороннюю зависимость одного аспекта членения от другого в структуре высказывания. Нам представляется эффективным динамический подход в трактовке истинностной функции актуального членения предложения. Истинностная зависимость высказывания с наибольшей точностью раскрывается в динамике тема-рематических переходов от предыдущего контекста к последующему согласно логике мотивационного развертывания мысли. Истинная обусловленность предыдущего последующим как функция реализуемой когнитивной интенции в динамике контекстного перехода в процессе содержательного развертывания СФЕ может раскрываться двояко. Принципиальным образом, мы выделяем два типа истинностной обусловленности предыдущего высказывания последующим: 1) отношение верификации и 2) отношение фальсификации. Первое означает, что следующее высказывание в чем-то продолжает, развивает, подтверждает, обосновывает, поддерживает истину предыдущего высказывания. Второе означает, что следующее высказывание в чем-то отменяет, опровергает, ограничивает истину предыдущего высказывания, содержит нечто противоречащее этой истине.
Термины «верификация» и «фальсификация» мы заимствуем из философско-логических построений К. Поппера (Поппер 1983: 35), который в этих терминах описывал отношения теории и эмпирии, устанавливая при этом однозначную зависимость первого от второго: эмпирия доказывает или опровергает истину теории. К. Поппер придавал такому отношению историческое значение: новые факты опровергают старую теорию, создают условия развития новой парадигмы науки.
Отношения верификации и фальсификации в знаке в условиях речевого узуса мы трактуем с интерпретационных позиций, где относительное подчинение теоритического и эмпирического, абстрактного и фактуального, носит взаимный характер. «Эмпирия», т.е. фактическая сторона в аспекте предметной отнесенности, характеризует истинность номинации. В свою очередь «теория», смысловой аспект, интерпретирует предметную сторону номинации, раскрывая смысл происходящего (Иванов 2014: 110-135). С одной стороны, один и тот же факт, номинативно обозначенный, может трактоваться по смыслу по-разному, т.е. получать различные смысловые интерпретации. С другой стороны, любой смысл может раскрываться вариативно, через различные предметные номинации, различные номинативные стратегии. Последняя - выразительная вариативность смысла - тоже по сути есть интерпретация. Интерпретация - двойственный процесс, который может раскрываться как от семантики к смыслу, так и от смысла к семантике (Иванов 2014: 126-127).
Мы используем термины верификация и фальсификация применительно к условиям контекстного развертывания мысли, к реальности межпропозициональных отношений, где в условиях перехода последующее высказывание может либо поддерживать и даже усиливать, либо как-то ограничивать истину предыдущего высказывания
Отношение верификации. Импликация
Проведенное исследование было посвящено изучению различных форм контекстуального контраста в динамике контекстного перехода от высказывания к высказыванию в рамках СФЕ.
Контекстуальный контраст – сложное содержательно-смысловое и структурное явление, которое обнаруживает себя и осознается адресатом, а также исследователем в ходе научного анализа лишь тогда, когда текст рассматривается не как статичная структура, а в развитии, в динамике смыслового и выразительного развертывания. Для контраста требуется линейное соотнесение того, что есть (произносится), и того, что было (было произнесено ранее). В основе механизмов контекстуального соотнесения (высказываний, отдельных номинативных элементов высказываний) лежит логическая форма высказывания, образуемая связью элементов темы и ремы.
Тема выражает смысловую опору высказывания на предыдущий контекст. Рема – смысловой выход на последующий контекст. Формально контекстуальный контраст представляет собой анафорическое явление и выражается темой высказывания. Однако нельзя исключать из рассмотрения также экспрессивную функцию ремы: сила предикативного утверждения ремы относительно темы также выражает определенный контраст и требует специального рассмотрения.
В работе была предпринята попытка не узкого изолированного рассмотрения контекстуального контраста (ограниченного лишь семантической и структурно-логической функцией темы), а его рассмотрения в ряду большого числа родственных явлений, которые также характеризуются функцией контраста, и основаны на иных семантических и логических принципах.
Помимо предикативной функции ремы мы также должны были обратиться к смысловым и выразительным фигурам речи, в которых также представлено некоторое соотнесение различных конкурирующих друг с другом семантик (метафора, метонимия, олицетворение, градация, анафорический повтор, структурный параллелизм и т.д.).
Общим логическим основанием для объединения всех этих столь различных речевых форм, выражающих основанную на контрасте экспрессию, послужило логическое отношение контрарности. Отношение контрарности трактовалось нами с предельно широких позиций на когнитивно-логических основаниях, включая как формально-логические, так и диалектические критерии. Как таковая контрарность означает противопоставление чего-то чему-то (одной семантики другой семантике). Выделялись абсолютные и относительные формы противопоставления. Абсолютные реализуют в себе диалектическое отношение контрарности. К ним относятся различные формы образности (основанные на семиотической подмене прямого значения образным) и виды предикативного отношения в предложении и высказывании (подлежащее-сказуемое; тема-рема), также реализующие в себе некоторый порядок семантической подмены субъекта предикатом, темы ремой. В абсолютных видах контрарности реализуется известный диалектический принцип «единства и борьбы противоположностей» (Г. В. Ф. Гегель), которые абсолютно тождественны и абсолютно различны: одно является необходимым условием другого (А. Ф. Лосев).
Относительные формы противопоставления представлены видами анафорического контекстуального соотнесения речевых форм (высказываний, номинативных элементов в составе высказываний), допускающего, в отличие от диалектического соотнесения, прямое сравнение форм (по принципу физической линейной рядоположенности) и подлежащего формальнологическому анализу. Относительная контрарность предполагает как различие, так и некоторое тождество соотносимых форм. Тождество означает наличие у них общих признаков – так, что мы идентифицируем в следующей форме признаки предыдущей. Различия могут носить градуальный характер, в соответствии с этим могут градуально выделяться виды контрарности – по степени отрицания элементами друг друга. Более высокая степень различенности элементов, объем содержательных различий усиливает контраст.
В формально-логическом рассмотрении линейное отношение контрарности противопоставлялось нами отношению контрадикторности. Контрарность предполагает линейную соотнесенность различающихся (и, значит, частично отрицающих друг друга) элементов, которые могут составлять содержание одной сложной мысли, представленной в развитии. Отношение контрадикторности не предполагает линейного соотнесения элементов, между членами контрадикторного отношения не может быть функции логического развития, перехода от одного элемента к другому. Члены контрадикторного отношения исключают взаимное присутствие.
В качестве критерия выделения и анализа форм и видов контекстуального контраста принимались истинностные основания, которые получают различный порядок логического рассмотрения в аспекте ремы и в аспекте темы. В аспекте ремы истинностные основания контраста базируются на принципе контрадикторности. Рема, выражая истину высказывания, отрицает возможность применения иных предикатов – как неистинных. Рематическое истинностное отрицание может быть названо внеконтекстуальным и обычно носит потенциальный характер. Сила рематического утверждения зависит от степени истинностного отрицания, которое является слабым и неконкретным в спокойных высказываниях (отрицается все иное неистинное); становится более определенным, когда с относительной четкостью выделяется смысловая граница отрицания (например, при использовании элементов все, никто, многие и т.п.); и достигает высшей степени конкретности и смысловой направленности в условиях эмфазы (антитетического противопоставления ремы конкретному иному элементу: именно он, /а не она/…). Истинностное отрицание в реме, как правило, носит имплицитный характер, иное отрицаемое имплицируется. Параллельно усилению степени истинностного отрицания усиливается рематический контраст.