Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Когнитивный подход к исследованию синтаксических явлений 11
1.1. Моделирование синтаксических явлений в лингвистике 11
1.2. Когнитивно-дискурсивные аспекты анализа синтаксиса 19
1.3. Синтаксическая репрезентация когнитивной информации 26
1.4. Языковое сознание и картина мира в синтаксическом аспекте 31
1.5. Учебно-аутентичные тексты как источник выявления элементарных когнитивно-синтаксических моделей 36
Выводы 42
Глава 2. Синтаксический концепт как когнитивная модель отношений между актуальными для дискурса объектами фрагмента картины мира 45
2.1 Структурная схема предложения, его глубинная структура и дискурс 45
2.2 Пропозиция, её структура и структура когнитивной ситуации 54
2.3 Преломление понятия «концепт» в синтаксическом аспекте 59
2.4 Подходы к реконструкции синтаксического концепта 68
2.5 Определение синтаксического концепта 80
Выводы 89
Глава 3. Синтаксические концепты и их классификация 92
3.1 Принципы описания синтаксических концептов 92
3.2 Принципы классификации синтаксических концептов 100
3.3 Классификационные типы синтаксических концептов 110
3.4 Разновидности и модификации синтаксических концептов 134
Выводы 143
- Когнитивно-дискурсивные аспекты анализа синтаксиса
- Структурная схема предложения, его глубинная структура и дискурс
- Определение синтаксического концепта
- Разновидности и модификации синтаксических концептов
Когнитивно-дискурсивные аспекты анализа синтаксиса
Когнитивная лингвистика связана с языковой деятельностью и процессами порождения и восприятия речи, в которых одним из важных понятий является дискурс. Существуют разные трактовки данного термина. Приведём распространенную в лингвистике трактовку, предложенную Н.Д. Арутюновой, которая понимает под «дискурсом» «связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное, социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)» [Арутюнова, 1998, с. 136]. Дискурс понимается «как текс, погружённый в ситуацию общения» [Карасик, 2000, с.6]. Исследователями неоднократно отмечалось, что отличие «текста» и «дискурса» заключается в статичности «текста» и динамичности «дискурса», кроме того «текст» является результатом дискурса, а также средством и единицей коммуникации. Дискурс является той формой, в которой данная коммуникация осуществляется. «Текст даёт пищу для размышления, дискурс – эксплицитно выраженное размышление» [Попов, 2001, с. 41]. С точки зрения Е.С. Кубряковой и О.В. Александровой, «под дискурсом следует иметь в виду именно когнитивный процесс, связанный с реальным речепроизводством, созданием речевого произведения, текст же является конечным результатом процесса речевой деятельности, выливающемся в определённую законченную (и зафиксированную) форму» [Кубрякова, Александрова, 1997, с. 17].
Также, текст – это «феноменологически заданный первичный способ существования языка» [Шмидт, 1978, с. 105], а «связный текст понимается как некоторая (законченная) последовательность предложений, связанных по смыслу друг с другом в рамках общего замысла автора» [Николаева, 1978, с. 6]. Текст – «это специальным образом организованная, закрытая цепочка предложений, представляющая собой единое высказывание» [Москальская, 1981, с. 17]. Соответственно, под высказыванием подразумевается предложение, актуализированное в речи, поскольку высказывание – единица коммуникации [ЛЭС, 1990, с. 136-137].
В этом случае предложение является языковым инвариантом высказывания. На когнитивном уровне основание структуры высказывания содержит языковую информацию, проявляющуюся в пропозиции как носителе законченной информации. Поскольку информация, носителем которой выступает пропозиция, является неотъемлемой частью коммуникации, то можно утверждать об информационной составляющей коммуникации. Благодаря наличию пропозиции, языковой знак приобретает статус языковой единицы. Классифицировать языковую информацию возможно на три группы: понятийную, соответствующую диктумной пропозиции, модальную, относящуюся к модусной пропозиции, и релятивную, имеющую отношение к логической пропозиции.
В процессе образования семантической структуры высказывания на глубинно-семантическом уровне осуществляется переход от когнитивной структуры, которая интернациональна, к семантической структуре конкретного языка с помощью механизмов «привязки», которые реализуются полностью при формировании синтаксической структуры.
Формирование синтаксической и семантической структуры происходит практически одновременно на основе когнитивной структуры, при этом понятийные концепты репрезентируются через семантику, а категориальные и синтаксические концепты - через синтаксис.
Говоря о дискурсе, необходимо отметить, что концепт является центральным элементом концептосферы участника дискурса, т.е. говорящего/слушающего, в том числе ментальной составляющей коммуниканта, так как концепт - «отпечаток духовного опыта человека определённой культуры» [Тильман, 1999, с. 9]. Он выступает связующим звеном между сознанием, культурой и языковой системой. По мнению В.З. Демьянкова, «Дискурс состоит из предложений и их фрагментов, а содержание дискурса часто, хотя и не всегда, концентрируется вокруг некоторого «опорного концепта, называемого «топиком дискурса», или «дискурсивным топиком» создаёт общий контекст, описывающий действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т.п., определяясь не столько последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который «строится» по ходу развёртывания дискурса» [Демьянков, 2002, с. 31; 1982, с. 7]. Концепт реализует своё содержание только в коммуникации, поэтому необходимо изучать концепты и их структурно-содержательное моделирование как с учетом ментально-психических характеристик, так и функционально-коммуникативного измерения. Концепты дают возможность правильно воспринимать информацию с учетом содержания высказывания и структуры дискурса. «Знание когнитивных структур, связанных с языковым знаком, предшествует дискурсу: если человек знает языковой знак, он знает и его категориальное значение, а в ситуациях, когда он знает знак, он тоже должен подвести знак под определённую категорию, – вне этой операции акт номинации состояться не может. Дискурс только подтверждает, какая структура знания и в каком виде была в нём использована» [Кубрякова, 1997, с. 183]. Говоря о концептуальном анализе коммуникации, Е.А. Селиванова отмечает, что «когнитивная теория дискурса рассматривает в качестве первоочередной задачи создание ментального прообраза всего информационного пространства коммуникативной ситуации, в том числе текста как её семиотического посредника» [Селиванова, 2002, с. 241]. Данный анализ отражает связь коммуникативно-дискурсивных характеристик концептов и их структурно-содержательных признаков.
Когнитивно-дискурсивная сторона структуры речевого акта содержит компоненты двух видов. С одной стороны, это последовательность таких когнитивных образований, как понятие – значение – смысл – концепт – концептосфера. С другой стороны, это континуум статических (фреймы) и динамических (сценарии) составляющих, вербализируемых лексическими единицами. По словам М.Ю. Олешкова, «языковое наполнение фрейма как статической когнитивной структуры и сценария как динамической структуры формирует коммуникативное пространство текста/дискурса, устанавливает степень «адаптации» коммуникантов к дискурсивному пространству речевой ситуации. Такая двухуровневая организация концептосферы дискурса является основой когнитивно-дискурсивного моделирования речевого процесса» [Олешков, 2009, с. 4].
Рассматривая смысловую и формальную сторону, необходимо провести параллель между наиболее дискутируемыми терминами – «понятие» – «концепт» – «фрейм». Существует две основные точки зрения на проблему дифференциации пары «понятие – концепт». Сторонники первой утверждают, что концепт шире понятия. Этой точки зрения придерживаются В.И. Карасик (2001), И.А. Стернин (1999), Г.Г. Слышкин (2001) и др. Этой же точки зрения придерживаемся и мы в своём диссертационном исследовании.
В подтверждение данного мнения приведём слова В.А. Масловой: «Если понятие – это совокупность познанных существенных признаков, то концепт – это ментальное национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом выражения – совокупность языковых средств (лексических, фразеологических и др.)» [Маслова, 2005, с. 27]. Сторонники второй точки зрения отождествляют эти два термина. Данное мнение представлено в работах Н.Ю. Шведовой, М.В. Никитина и др. Несмотря на то, что оба эти явления когнитивного происхождения и представляют результат познавательной деятельности сознания, тем не менее, это разные продукты концептуального и языкового уровня. По утверждению Н.Н. Болдырева, значение передаёт лишь часть знаний о мире, большая же часть этих знаний «хранится в нашем сознании в виде различных мыслительных структур – концептов разной степени сложности и абстрактности, в содержание которых могут постоянно включаться новые характеристики. Эти характеристики будут требовать новых форм вербализации» [Болдырев, 2001, с. 27]. Таким образом, языковое сознание и его результат – речемыслительная деятельность, процесс текстопорождения и есть когниция в философском смысле, следовательно, язык как таковой и текст «как когнитивно-ориентированная форма его существования есть осуществляемый или осуществлённый процесс когниции» [Сулимов, 2006, с. 79].
О.А. Алимурадов (2003), В.И. Карасик (2004) и ряд др. учёных разделяют точку зрения М.Л. Макарова о том, что фрейм – «это организованная вокруг какого либо концепта когнитивная структура в феноменологическом поле человека, которая основана на вероятностном знании о типических ситуациях и связанных с этим знанием ожиданиях по поводу свойств и отношений реальных или гипотетических объектов» [Макаров, 2003, с. 153]. Т.А. ван Дейк утверждает, что «различие между концептами как таковыми и организацией концептуального знания во фреймы является не вполне чётким – теория допускает размытые границы между ними» [ван Дейк, 2000, с. 17].
Структурная схема предложения, его глубинная структура и дискурс
Проблема выделения синтаксического минимума и его границ является весьма актуальной для самых разных областей языкознания, методики изучения языка и систем искусственного интеллекта, однако, как было отмечено, ранее не были выявлены попытки вычленить синтаксический минимум и определить его границы. В построении связного речевого высказывания главную роль играет структура предложения, где порядок слов, грамматические категории, интонационная окраска и т. д. являются неотъемлемой её частью. Основной задачей современной лингвистики является подведение синтаксической структуры многочисленных предложений к «единому знаменателю» и представить ее в виде конечного числа «формул», «моделей», «структурных схем, содержащих обязательные организующие формы слов или их словосочетаний, и правила развёртывания и расширения этих формул» [Белошапкова, 1969, с. 208]. Вопросом минимального набора синтаксических структур занимались такие учёные, как О. Есперсен [2006], Ю.А. Левицкий [1997], А.И. Смирницкий [2015], Н. Хомский [1999] и др.
Центральной единицей синтаксиса является простое предложение. В основе данной монопредикативной конструкций лежит структурный каркас, его типы в каждом языке ограничены и конечны. Исследование структурного каркаса является актуальной темой в области синтаксиса. По мнению Г. Г. Почепцова, определение наиболее актуального способа членения предложения должно осуществляться с опорой на наиболее полно и точно описывающие структуру предложения элементы. Структурная модель предложения должна быть минимальной по составу, простой по грамматическому строению и содержать:
подлежащее - сказуемое-глагол ненаправленного действия (действ. залог) - Pages rustle (S. Bedford);
подлежащее - сказуемое-глагол беспредложно-объектной направленности (действ. залог) - прямое дополнение объекта - Moor was enjoying the port (I. Murdoch);
подлежащее - сказуемое-глагол, требующий двух беспредложных дополнений: дополнения адресата и дополнения объекта (действ. залог) - беспредложное дополнение адресата - беспредложное дополнение объекта - I ve taught him that (J. Galsworthy);
подлежащее - сказуемое-глагол пространственной направленности (действ. залог) - обстоятельство места - The Judge is in the chair (S. Bedford);
подлежащее - сказуемое-глагол временной направленности (действ. залог) - обстоятельство времени - That was long ago (P. Abrahams);
подлежащее - сказуемое-глагол беспредложно-объектной направленности (страд. залог) - They had been seized (H. G. Wells) [Почепцов, 1971]. (Примеры заимствованы из работы автора)
Г.Г. Почепцов отмечает, что «структурный каркас предложения - это конструктивно значимые элементы, составляющие ядро предложения, и конструктивно незначимые элементы». Под конструктивной значимостью он понимает «роль данного элемента в формировании соответствующей единицы более высокого уровня и способность передавать связываемое с ними грамматическое содержание вне контекста структуры» [Почепцов, 1971, с. 52].
Лингвисты также оперируют понятием «ядро» и ядерная структура», в состав которой входят как главные, так и второстепенные единицы. [Вовшин, 1983, с. 339]. Термин «ядро» по-разному интерпретируется в разных лингвистических направлениях. Например, главные и второстепенные члены выступают ядром в модели членов предложения; в модели НС – ядро и сателлиты; в цепочечном анализе З. Харриса – элементарное предложение и адъюнкты, в порождающих грамматиках – ядерное предложение и его трансформации [Харрис, 1962, с. 371].
«Выявление ядерных структур возможно несколькими способами: путём свёртывания предложений до далее неделимых частей, сопоставление вычлененных структур и определение в них ядра; нахождение в некотором корпусе предложений с минимальным количеством синтаксических составляющих, определение их ядерности и сравнение с остальными предложениями этого корпуса; сравнение определённого количества предложений, выделение общих структурных элементов, обладающих и в отвлечении от их переменного окружения свойствами предложения» [Порческу, 2009, с. 124-131]. Таким образом, количество ядерных структур варьируется в зависимости от подхода.
Проведем анализ разных классификаций структурных схем. В работах У З. Харриса выделено семь формул английского простого предложения [Харрис, 1962, с. 628]:
1) N V – Nick draws;
2) N V p N – Pete looked at the blackboard;
3) N V N – Mary wrote a letter;
4) N is N – Tom is a student;
5) N is A – John is handsome;
6) N is p N – The document is of importance;
7) N is D – His sister is in the cinema.
У Л. Л. Иофика мы находим шесть ключевых схем простого предложения:
1) S P – Nick draws;
2) S Pc Coms – Peter is a schoolboy / smart;
3) S P O1 – Paul writes a letter;
4) S P O1 O2 – Kate sent me a letter;
5) S P O1 Compo – She painted her room pink;
6) There P S – There was a pen on his table [Иофик, 1981, с. 16-17].
Мы видим, что, не смотря на разное лексическое содержание, одна и та же формула имеет разное референциальное значение и отражает различные коммуникативные ситуации, однако грамматическая структура, зафиксированная в виде формулы, унифицирована для всех. Поскольку в представленном минимуме нет структуры, демонстрирующей особенности функционирования глаголов с валентностью объекта и места направления, назвать его полным невозможно: He put his bag on the floor, He sent her to the library [Иофик, 1981, с. 16-17].
Дж. Н. Хук выделяет пять моделей английского предложения [Hook, 1962, с .82]:
1) S+V – People meet;
2) S+V+O – I hate apples;
3) S+V+P – We are friends;
4) Structural S+V+P+ notional S – It was easy to do tasks;
5) Minor pattern – Is he happy? Close his book?
Ю.А. Левицкий предложил классификацию структур простого предложения, основанную на валентности глаголов. Согласно данной классификации, наиболее часто встречаются следующие модели [Левицкий, 1997, с. 63-64]:
1) N1 be N2 – They are engineers;
2) N be A – He is handsome;
3) N1 be pr N2 – He is from Canada;
4) N be D – Documents were here;
5) N V – Children read;
6) N1 V N2 – Tom drew pictures;
7) N1 V N2 N3 – They bought him copybooks;
8) N1 V N2 D (pr.N3) – Nick took him to the zoo;
9) N1 V pr.N2 – They listen to the music;
10) N1 have N2 – He had a lesson.
Шестая модель предложения допускает конструкцию пассивного залога и этим отличается от модели под номером 10, а простое предложение, построенное по формуле 5, употребляется с непереходным глаголом.
Определение синтаксического концепта
Для выделения синтаксического концепта важным является такое его свойство как дискурсивная обусловленность, которое позволило иначе взглянуть на «контекст» и его роль в описании лингвистических явлений. Так, высказывание, не отделенное от сопровождающих его дискурсивных факторов, может существенно отличаться от высказывания, изъятого из контекста, вплоть до своей семантической и синтаксической структуры. Важнейшая роль дискурса в организации когнитивной структуры высказывания заключается в том, что только в нем информация структурируется по степени важности для этого дискурса. Только «вписанная» в актуальный дискурс, смоделированная языковая картина мира позволяет правильно распределить элементы синтаксиса согласно их важности для реальной коммуникативной ситуации. Этот процесс оказывает влияние, как на внутреннее устройство синтаксической структуры, так и на сам выбор инвариантной модели для ее порождения. Так, например, мы постоянно делаем этот выбор, производя осложненные конструкции, – одна из пропозиций оказывается менее существенной в данном дискурсе, и мы имплицируем ее, выдвигая на передний план более информационно важную.
Особого внимания заслуживает рассматриваемый процесс при обработке высказывания, изъятого из контекста. Языковое сознание, не имея достаточного дискурсивного «материала», создает воображаемое дискурсивное окружение, наиболее «типичное», частотное для данной информации, и функционирует, как если бы языковая конструкция принадлежала реальному дискурсу. Следовательно коммуникант понимает без затруднений даже неоднозначные высказывания – наше языковое сознание предлагает наиболее распространенный стереотип, а иногда даже несколько, что может, в частности, создать двоякое понимание. Ср.: Он – наша большая надежда. (Мы понимаем «большая надежда» в наиболее частотном, нейтральном смысле) – и ответ: Да, очень большая. Метр девяносто – сразу происходит сдвиг в другой дискурс, и мы имеем сразу два информационно-дискурсивных блока, которые, взаимодействуя, создают комический эффект.
Проведенный анализ позволяет нам уточнить определение синтаксического концепта. Мы предлагаем следующее рабочее определение: Синтаксический концепт – это регулярная когнитивная модель отношений между компонентами моделируемого в речемыслительной деятельности фрагмента картины мира, основанная на типовых когнитивных процедурах, делающих структуру этой модели информативной, то есть пригодной для коммуникации. В отношении названных в этом определении когнитивных процедур мы обращаем внимание на то, что при моделировании действительности языковое сознание совершает когнитивные операции разной степени сложности. Наиболее элементарными когнитивными процедурами являются категоризация и номинация. Более сложной процедурой, однако, настолько же базовой и всеобъемлющей, является предикация, сущностью которой является приписывание свойства, а если точнее, то иерархическое соединение двух явлений, при котором одно становится свойством другого. Еще более сложной, но очень частотной процедурой, к которой мы прибегаем постоянно, является процедура сравнения. Результатами деятельности по категоризации, номинации, предикации, сравнению являются процедуры конъюнкции (слияния), дизъюнкции (расщепления) и негации (отрицания). При взаимодействии с когнитивными категориями бытийности, оценки, темпоральности, квалитативности, квантитативности и т.д. формируются когнитивные системы позиций, которые могут быть заполнены соответствующими ментальными репрезентациями; при этом сами эти концепты или их элементы приобретают различный вес, значимость для высказывания, которые определяются в дискурсе. Наиболее значимые компоненты оказываются в наиболее значимых синтаксических позициях – предиката, первого актанта, детерминанта и т.п. Следует отметить, что человеческое языковое мышление функционирует в размытых оценочных категориях, позволяющих присваивать элементам структуры синтаксического концепта различный вес.
При этом необходимо подчеркнуть, что синтаксический концепт не сопоставим со структурной схемой, поскольку это различные уровни репрезентации языковой информации.
Модель синтаксического концепта напрямую связана с вычленением элементарного синтаксического построения. Однако в разных подходах ключевыми элементами структурной схемы могут выступать разные единицы, в зависимости от их функционального назначения.
Например, словоформа выступает конституирующим элементом в рамках формального подхода к предложению. Её основная функция заключается в организации предикативной основы предложения. При наличии или отсутствии координации между главными членами предложение выделяют схемы с координируемыми и некоординируемыми главными членами. Структурная обязательность или факультативность элементов определяется грамматической достаточностью предикативного построения. Разность строевого компонента и облигаторного распространителя заключается в зависимости грамматического единства конструкции от его наличия.
Основное противоречие данного подхода заключается, на наш взгляд, в том, что структурная схема, в таком понимании, не всегда представляет собой семантически самостоятельную модель. При правильном лингвистическом выражении синтаксического порядка языка необходимо учитывать характеристику информационно достаточного предложения, которая заключается в последовательном соотнесении содержательного и формального плана. Таким образом, обязательность/факультативность члена модели должна устанавливаться с учетом как структурной, так и семантической необходимости конституирующего элемента [Киселев, 1990].
В русле «номинативного» подхода строевым элементом структурной схемы предложения может выступать разная синтаксическая единица. Это может быть член предложения [Почепцов, 1971], член предложения и словосочетание [Гак, 1981], синтаксическая форма слова – синтаксема [Золотова, 2009; 2011], синтаксема как минимальная величина потенциального синтаксиса, предназначенная для номинации каких-либо явлений, событий [Вардуль, 2006], позиционное звено в позиционной структуре предложения [Ломтев, 2013], функционально-синтаксическая позиция [Норман, 1983].
Чехословацкие лингвисты базовыми элементами определяют члены предложения, именуемые компонентами структурной основы предложения [Данеш, Гаузенблас 1969; Кржижкова, 1967]. В других теориях основная функция принадлежит главным членам модели – субъекту и предикату, а адвербиальные и объектные дополнения как члены, вытекающие из валентности предиката или предикатива, именуются комплементами [Зимек, 1967; Светлик, 1979]. В пражской «Русской грамматике» [Русская грамматика, 2005] минимальные синтаксические единицы, создающие каркас структурной схемы, независимо от их статуса в предложении подводятся под единое понятие «компонент структурной основы предложения» (близкое к пониманию синтаксемы у Г.А.Золотовой) [Киселев, 1990, с. 20].
Характер отношений, существующих между членами синтаксической модели, также остается дискурсивным предметом в лингвистике. Одни ученые полагают, связь подлежащего и сказуемого – предицируемого и предицирующего компонентов – их причинная обусловленность носит взаимный характер [Почепцов, 1971; Золотова, 2009 и др.]. Однако подход Г.А.Золотовой, не смотря на достаточную объяснительную силу в отношении двучленных структур, на наш взгляд, не дает ответа на вопрос о характере связи внутри многокомпонентных «сборных» конструкций типа Брат выше сестры; Больному нужен уход; Он попросил друга принести книгу и т.п. Ряд лингвистов считает, что роль организатора предложения принадлежит сказуемому глагольного типа, подчиняющему именные члены, находящиеся между собой в отношениях соподчинения [Мурзин, 1974; Алисова, 2009 и др.]. Показательна в этом отношении позиция У. Л. Чейфа, по мнению которого, вообще можно поставить знак равенства между глаголом, сопровождаемым существительным, и предложением. Форма и функция сопровождающих глагол существительных зависит от семантики глагола. Отношения подобного рода рассматриваются как отношения центра и периферии [Чейф, 2009]. Подобная точка зрения прослеживается и в трудах французских лингвистов. Так, например, грамматика Л. Теньера основана на отношениях подчинения некоторого количества членов синтаксической структуры вершинному члену (элементу), в наиболее типичном случае сказуемому, выраженному глаголом [Теньер, 1988].
Опора на валентностные свойства предиката (в понимании Т.П. Ломтева и чешских синтаксистов) дает, на наш взгляд, возможность с большей степенью приближения к языковой действительности очертить круг необходимых компонентов и объяснить характер отношений между ними в различных типах моделей.
Разновидности и модификации синтаксических концептов
Все перечисленные в предыдущем параграфе девять синтаксических концептов обладают тремя основными разновидностями, обусловленными когнитивными механизмами их формирования. Кроме того, они могут взаимодействовать с несколькими когнитивными процедурами, которые модифицируют их информационное содержание, что позволяет говорить о трех основных модификациях синтаксических концептов.
Основными когнитивными механизмами, играющими ключевую роль в формировании языкового высказывания, являются номинация, категоризация и предикация. Эти механизмы имеют всеобщий характер и работают на всех уровнях когниции – от формирования понятийного концепта до построения ментальной репрезентации высказывания.
Роль этих когнитивных механизмов уже отмечалась нами в п. 3.2. Так, механизм категоризации является фактически механизмом идентификации нового объекта, с поиском его места в системе знаний о мире. В процессе категоризации происходит вычленение свойств объекта и поиск других объектов картины мира, обладающих похожими свойствами. Сами свойства в соответствии с опытом человека также принадлежат к тому или иному классу или группе. Когда свойства ментальной репрезентации уже нашли свое место в категориальной сети картины мира, и эта ментальная репрезентация участвует в формировании дискурсивной структуры, происходит категоризация по отношению к элементам дискурса, в зависимости от их большей или меньшей важности для говорящего.
Итак, процесс категоризации имеет два важнейших аспекта. Во первых, это установление места объекта в картине мира по различным системам параметров. Во-вторых, это установление важности, веса этих параметров, а значит, и самого объекта по отношению к другим. Следовательно, в основе категоризации лежат когнитивные механизмы установления сходства и различий, то есть когнитивная категория компаративности. Результатами ее функционирования являются идентификация, установление тождества объекта и его уникализация, то есть установление его уникальности по отношению к другим объектам, его отличий от них. При этом как для установления тождества, так и для установления различий используются одни те же системы параметров, хотя и по-разному. Один и тот же параметр, например, форма, позволяет отнести данный объект к классу похожих объектов, и, одновременно, по этому же параметру устанавливаются отличия этого объекта от объектов, принадлежащих к этому классу.
В результате этого процесса формируются явления, которые получили в лингвистике и когнитологии название фреймов – совокупностей объектов одного порядка, объединенных общим родовым параметром.
Таким образом, процесс категоризации в своей основе содержит и причину того, что ментальные репрезентации можно условно разделить на два основных класса, первый из которых представляет объекты, связанные с явлениями мира, а второй – объекты, связанные со свойствами и параметрами этих явлений. Инвариантной языковой репрезентацией концептов первого класса являются имена, а второго – предикатные слова.
Поскольку на различных уровнях интерпретации картины мира один и тот же концепт нередко может являться как ментальной репрезентацией объекта картины мира, так и признака, по которому классифицируются другие объекты картины мира, во многих языках имеются слова (корни), которые могут принадлежать как именам, так и глаголам. Ярким представителем таких языков является английский. Ср.: Give me your hand – Hand me this thing. В первом случае слово hand является существительным, во втором – глаголом. При этом надо отметить, что нейтрально-дискурсивное значение слова все-таки репрезентирует либо когнитивный объект, либо когнитивный предикат. Если для слова hand – это когнитивный объект, то для слова move (ср.: This move is incorrect. Move it here, please) – это когнитивный предикат.
Таким образом, категоризация, работая на всех когнитивных уровнях, активно функционирует на уровне формирования актуального фрагмента картины мира – прообраза будущего высказывания. На элементарном уровне она определяет выбор объектов для репрезентации и выбор тех их свойств, которые актуальны для коммуниканта. Далее она обусловливает отбор тех концептуальных структур, которые наиболее адекватны данным объектам и их свойствам. Но и совокупность объектов и отношений между ними предстает перед языковым сознанием как отдельный объект, следовательно, категоризация применяется и к нему.
Это явление репрезентируется в языке в виде синтаксической трансформации глагольной структуры в именную. Эта трансформация отражает видение события как целостного объекта и подразумевает (допускает) квалификацию этого объекта как принадлежащего к той или иной группе, к тому, или иному классу явлений картины мира.
Ср.: Рабочие строят дом. Строительство дома (рабочими) – тяжелый труд. В этом примере мы видим, что вся информация первого предложения классифицируется во втором как принадлежащая к определенному классу явлений (тяжелому труду). То, что это – именно классификационная деятельность, можно установить по «лежащим на поверхности» языкового сознания знаниям о противопоставлении «тяжелый – легкий» и, например, «труд – отдых, развлечение».
Еще более активно возможность этого противопоставления проявляется в репрезентациях с отрицанием: Строительство дома не развлечение. Отрицание как бы «подталкивает» языковое сознание к поиску возможной замены компонента с отрицанием на утвердительный компонент. Кстати, именно такая репрезентация с отрицанием в высказывании не является результатом применения операции негации (отрицания), о которой пойдет речь ниже. Это – результат номинации, подбора наиболее дискурсивно удачного вербального выражения, при котором для репрезентации концептуального содержания используется его вербальная антонимическая оппозиция.
Таким образом, категоризация на синтаксическом уровне представляет собой квалификацию не одного компонента, а целого блока компонентов или целой структуры как обладающего определенным параметром, свойством, принадлежащего к определенному классу явлений мира.
Мы уже отмечали в п. 3.2., что еще одним из важнейших когнитивных процессов, пронизывающих все уровни языкового сознания, является номинация. Вычлененный из картины мира, категоризованный элемент не может являться объектом лингвокогнитивной деятельности, пока у него не появится «handler», «ярлык», который позволяет привлекать этот объект в качестве аргумента когнитивных операций. Этим ярлыком является имя, не обязательно вербальное, своеобразный лингвокогнитивный знак, замещающий объект в процессе ментального моделирования фрагмента дискурса. Языковой репрезентацией, результатом вербализации этого лингвокогнитивного знака является языковой знак – слово, синтаксический блок, предложение и т.д.
Мы говорим о том, что это может быть не только слово, но и синтаксический блок (например, словосочетание) потому, что такое означивание происходит на разных уровнях, как, например, в предложении В осеннем лесу начали опадать листья мы выделяем два синтаксических блока – в осеннем лесу и начали опадать листья, между которыми устанавливаются синтаксические отношения, являющиеся проекцией отношений между фрагментами картины мира. Если мы выделяем эти два блока, мы в состоянии произвести с ними операцию как с двумя монолитными объектами; следовательно, каждый такой блок является знаком, репрезентацией сложного объекта, имеющего внутреннюю структуру.
Номинация в высказывании обычно происходит по линии предиката: Петр ушел на работу. В этом предложении важнейшая информация совпадает с самим высказыванием; событие интерпретируется как его пропозиция, поэтому можно говорить о том, что высказывания номинирующего типа являются репрезентациями инвариантных когнитивно-синтаксических структур. Высказывание категоризующего характера выглядит не вполне корректно: Уход Петра на работу – его ежедневная обязанность. Здесь языковой знак, репрезентирующий номинацию события, классифицируется в системе явлений картины мира.