Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Значение языкового знака в когнитивной лингвистике и методы его исследования
1.1.Интерпретация явления многозначности в современной лингвистике 13
1.1.1. Соотношение многозначности и полисемии 13
1.1.2.Соотношение многозначности и широкозначности 19
1.2. Исследование инварианта и прототипа многозначного слова 29
1.2.1. Существующие интерпретации инварианта 29
1.2.2.Исследование инварианта и прототипа многозначного слова 37
1.3. Методы исследования языкового значения 42
1.3.1.Компонентный анализ 42
1.3.2.Гипотетико-дедуктивный метод и экспериментальная методика 48
1.3.3. Особенности семантического эксперимента 50
1.3.3.1. Процедура проведения эксперимента 54
1.3.4. Отличие эксперимента в семантике от экспериментов в психолингвистике и лингвистической типологии 63
1.3.4.1. Различия в характере используемого материала 64
1.3.4.2. Различия в цели описания 65
1.3.4.3. Различия в методике и формате работы с информантами 67
1.3.4.4. Величина выборки и количество информантов 68
1.3.4.5. Роль интроспекции в семантическом эксперименте 69
Выводы по главе I 73
Глава II. Метаязык описания семантической структуры многозначного слова
2.1. Метаязык описания семантической структуры многозначных прилагательных 76
2.1.1. Исследование значения языкового знака 77
2.1.2. Теория референции в контексте исследуемых многозначных прилагательных 86
2.2.3. Оценочные и экспрессивные компоненты в семантической структуре многозначных прилагательных 93
Выводы по главе ii 101
Глава III. Проблема выделения инварианта в семантической структуре многозначных слов
3.1. Особенности семантической структуры многозначного слова в русском языке 103
3.1.1. Семантика прилагательного настоящий 104
3.1.2. Семантика прилагательного подлинный 110
3.1.3. Семантика прилагательного действительный 114
3.1.4. Семантика прилагательного истинный 125
3.1.5. Сравнительный анализ употребления исследуемых прилагательных 134
3.2. Особенности семантической структуры многозначного слова в английском языке 139
3.2.1. Семантика прилагательного true 141
3.2.2. Семантика прилагательного faithful 147
3.2.3. Семантика прилагательного loyal 153
3.3. Модель инварианта многозначных прилагательных с общим значением настоящий 157
Выводы по главе III 161
Заключение 163
Библиография
- Существующие интерпретации инварианта
- Отличие эксперимента в семантике от экспериментов в психолингвистике и лингвистической типологии
- Теория референции в контексте исследуемых многозначных прилагательных
- Особенности семантической структуры многозначного слова в английском языке
Введение к работе
Актуальность данной работы определяется, во-первых, отсутствием
исчерпывающих описаний исследуемых слов, а также лексикографической
неточностью при описании семантической структуры лексических единиц,
что затрудняет выбор оптимальной для контекста языковой единицы. Так, в
словарных статьях большинства современных толковых словарей
присутствуют логические круги, т.е. слова трактуются друг через друга. Например, в словаре С.И. Ожегова [Ожегов 2011] прилагательное настоящий трактуется через синонимы подлинный, действительный, дефиниции синонимов, представленные в словарях, ссылаются друг на друга, не сообщая о различиях в семантике исследуемых синонимов.
В английской лексикографической практике наблюдается похожая ситуация. Тезаурус английского прилагательного true включает в себя обширный синонимичный ряд, в который входят и исследуемые прилагательные loyal, faithful. В словарных статьях таких словарей английского языка, как Oxford Advanced Learner’s Dictionary [OALD], Cambridge Advanced Learner’s Dictionary [CALD], The American Heritage Dictionary of the English Language [AHDEL] прилагательные true, loyal, faithful трактуются через друг друга, признаки, разграничивающие значения рассматриваемых прилагательных, остаются не выявленными. Иными словами, современные толковые словари не предлагают адекватного описания семантики рассматриваемых лексических единиц, что, безусловно, говорит в пользу актуальности данного исследования.
Во-вторых, актуальность настоящего исследования определяется обращением лингвистики к проблеме исследования инварианта на новом этапе её развития, в связи с тем, что данная проблема, несмотря на широкий спектр работ, посвящённых её решению (Г. Зайлер, Ю.Д. Апресян, А. Вежбицкая, Н.В. Перцов, А.В. Бондарко, С.А. Песина, С.Д. Канцельсон, И.К. Архипов, М.Ю. Евтеева) не получила окончательного и исчерпывающего решения.
В соответствии с вышесказанным цель предлагаемого исследования состоит в том, чтобы выделить и исследовать инвариантное значение и его
роль в организации семантической структуры многозначного
прилагательного.
Выдвинутая цель исследования предполагает решение следующих задач:
-
систематизировать различные точки зрения на явление инварианта, рассмотреть его особенности в сопоставлении с прототипом;
-
изучить различные точки зрения на явление многозначности и выявить проблемы, не получившие однозначного решения в современных лингвистических исследованиях;
-
разработать принципы семантического описания лексики, связанной с вербализацией идей, принадлежащих концептуальному полю «настоящий»;
-
разработать метаязык описания исследуемых единиц применительно к решению заявленной цели;
-
выявить особенности, лежащие в основе семантики рассматриваемых английских и русских прилагательных;
-
описать особенности их употребления в речи и корреляции друг с другом;
-
представить модель инварианта, репрезентирующего общий компонент значений исследуемых прилагательных. Методологическую основу диссертационного исследования
составляют положения современной лингвистической семантики и
когнитивной науки, связанные с интерпретацией значения слова,
исследованиями явлений многозначности и широкозначности, проблемой
выделения инварианта в семантической структуре многозначных слов, а
также лексикографической практикой, представленные в работах Ю.Д.
Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, О.Н. Селивёрстовой, Г.Е.
Крейдлина, Н.К. Рябцевой, А.Д. Шмелёва, И.Б. Шатуновского, В.З.
Демьянкова, А. Зализняк и др.; методологический подход на основе
применения гипотетико-дедуктивного метода и экспериментальной
методики, разработанный в трудах О.Н. Селивёрстовой, О.А. Сулеймановой, Ю.С. Степанова и получивший дальнейшее развитие в исследованиях Е.В. Ильчук, М.А. Фоминой, Т.Н. Маляр, Н.С. Трухановской, О.С. Белайчук и др.
Материалом исследования послужили примеры и данные русских, английских и американских лексикографических источников, оригинальные тексты произведений художественной литературы русских, английских и американских авторов XX-XXI вв., включая корпусы текстов из Интернета (Национальный корпус русского языка, Британский национальный корпус BNC, Корпус современного американского варианта английского языка COCA), а также примеры, предложенные носителями языка – информантами. Таким образом, эмпирическую базу исследования составили более 10000 единиц.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что получили развитие представления, связанные с определением инварианта и
явлением многозначности; исследована и описана семантика микросистемы английских и русских прилагательных с общим значением «настоящий», что может быть приравнено к открытию «частных» законов в лингвистике; получил развитие специальный метаязык лингвистического описания применительно к описанию исследуемых прилагательных; получил дальнейшее развитие применяемый в ходе исследования семантический эксперимент.
Практическая значимость исследования заключается в возможности применения его результатов в преподавании различных теоретических и практических дисциплин – в курсах по общему языкознанию, лингвистической семантике, сравнительной типологии, когнитивной лингвистике, теории и практике перевода, спецкурсах по принципам и методам лингвистических исследований; при создании различных словарей, а также при разработке методических пособий и учебников по практическим аспектам языка (практический курс первого/второго иностранного языка – английский, практикум по межкультурной коммуникации первого/второго иностранного языка – английский); при написании дипломных и курсовых работ по рассматриваемым проблемам.
Научная новизна исследования состоит в том, что в работе получила
развитие инновационная экспериментальная методика исследования –
гипотетико-дедуктивный метод, основанный на системном использовании
семантического эксперимента; уточнены основные параметры
семантического эксперимента относительно других видов лингвистического эксперимента: в лингвистической типологии, психолингвистике; приведены аргументы в пользу устойчивости, надыиндивидуальности значения языкового знака; обосновывается возможность выделения инвариантного значения в семантической структуре многозначных прилагательных на основе общих компонентов их значений; уточнена интерпретация категории оценки применительно к описанию семантики исследуемых языковых единиц; на основании выделенных в ходе исследования признаков получены новые описания значения лексических единиц true, loyal, faithful, истинный, подлинный, настоящий, действительный.
Полученные в ходе исследования результаты позволяют
сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:
1) Под значением языкового знака понимается знаковая информация о
денотате языковой единицы,
имеющая языковую релевантность;
передаваемая только через означаемое языковой единицы и не включающая энциклопедические фоновые знания;
которая представляется одинаковой для всех или большинства говорящих на данном языке.
2) Под оценкой понимается операция соотнесения степени соответствия
объекта тем требованиям, которым должен удовлетворять член класса. В
соответствии с данным пониманием оценки исследуемые прилагательные рассматриваются как неоценочные.
3) Атрибутивное и предикативное употребление прилагательных
определяют нетерминологическое и терминологическое значения
исследуемых прилагательных.
4) Наличие общих компонентов в значениях исследуемых прилагательных
является основанием для выделения инвариантного значения, которое
понимается как абстрактная языковая сущность, включающая совокупность
семантических компонентов, лежащих в основе значений, которые
составляют семантическую структуру многозначного слова, в соответствии с
интуицией «среднего» носителя языка.
5) На защиту выносятся выделенные в процессе исследования значения
многозначных прилагательных с общим значением настоящий в английском
и русском языках.
Апробация работы проводилась в форме представления результатов исследования на научно-практических конференциях с последующими публикациями: V Научная сессия ИИЯ МГПУ (Москва, ИИЯ МГПУ, март 2011); Пятая международная конференция по когнитивной лингвистике (Калининград, 18-24 июня 2012); Международный болгарско-российский методический семинар «Подготовка переводческих кадров XXI века» (София, март 2013); XIX Международная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов» (Москва, МГУ, апрель 2013); 48-й международный лингвистический коллоквиум (Испания, сентябрь 2013 г.); VII Научная сессия ИИЯ МГПУ (Москва, ИИЯ МГПУ, март 2013); Межвузовская научная конференция «Современные теории и методы обучения ИЯ в ВУЗе» (Москва, Академия ФСБ РФ, май 2014); 49-й Лингвистический коллоквиум (Уфа, сентябрь 2014 г); Международная конференция «Формирование культурной и языковой компетентности в процессе изучения ИЯ. Интернет и изучение ИЯ» (Москва, МГОУ, сентябрь 2014); Международная конференция Translata II (Инсбрук, Австрия, ноябрь 2014 г.); IX научная сессия ИИЯ МГПУ (Москва, ИИЯ МГПУ, март 2015); 50-й международный лингвистический коллоквиум (Инсбрук, сентябрь 2015 г.).
Основные положения работы нашли отражение в 11 публикациях общим объёмом 6,2 п. л. (в том числе 4 – в изданиях, рекомендуемых ВАК РФ).
Существующие интерпретации инварианта
Термин многозначность часто рассматривается как полный синоним термина полисемия: так, например, в ЛЭС данные термины употребляются не дифференцировано: «полисемия (многозначность) – наличие у единицы языка более одного значения – двух или нескольких» [ЛЭС 1998: 382]. Однако в ряде исследований проводится их разграничение. Как отмечает А.А. Зализняк, под полисемией обычно понимается лексическая многозначность, в то время как термин многозначность не содержит данного ограничения. Кроме этого, под полисемией понимается чисто парадигматическое отношение, факт наличия у слова более одного значения; многозначность в свою очередь может быть и синтагматической: многозначностью может быть названа возможность одновременной реализации у языковой единицы двух или более значений [Зализняк 2004: 13]. Полисемичным может быть слово как единица словаря, тогда как многозначным может быть выражение или целое высказывание.
Отметим, что в зарубежной лингвистике, в частности в исследованиях, выполненных на материале английского языка, феномены многозначности и полисемии, а также коррелирующее явление неоднозначности обозначаются терминами ambiguity и polysemy: первое соответствует термину неоднозначность, второе охватывает многозначность и полисемию. Таким образом, в английской лингвистической традиции не проводится разграничения между явлениями многозначности и полисемии. Ср.: в немецком языке также существует два термина Polysemie и Mehrdeutigkeit, которые соответствуют явлениям многозначности и неоднозначности в русском языке.
В зарубежных исследованиях полисемии / многозначности основанием для интерпретации данных явлений являются следующие постулаты: 1) все языковые единицы многозначны; 2) для многозначной языковой единицы не существует единого ядерного (инвариантного) значения; 3) значение языкового выражения может быть представлено в форме его образа-схемы; 4) значения языкового выражения образуют категорию с радиальной структурой, в которой центральный элемент связан с остальными посредством трансформаций образ-схемы и метафоры; 5) производные значения могут быть «предсказаны» на основании центрального значения, но не мотивированы центральным значением, трансформа цией образ-схемы и метафорическими переносами; 6) между описанием полнозначных слов и служебных слов и морфем нет принципиальной разницы (см. [Lakoff 1987], [Smith 1999] и др.). Представляется возможным прокомментировать данные положения следующим образом: Во-первых, широко известно, что в естественном языке подавляющее большинство слов (но не все слова) являются многозначными. К словам с однозначной семантикой относятся термины, например, фонема, синус, вольфрам, действительный статский советник, истинный горизонт; слова, называющие конкретный предмет, чаще всего предмет обиходного характера, например, сахарница, карандаш; а также слова, выражающие субъективную оценку качества или признака, например, малюсенький или гадко [Рахманова 1997: 25].
Во-вторых, утверждение, что для многозначной единицы не существует единого ядерного значения, представляется не до конца доказанным. Так, например, А.А. Зализняк и другие учёные (см. работы [Кустова 2004; Ривелис 2007]) приводят различные аргументы в пользу семантического единства многозначного слова, определяя его как «общее значение» или «инвариант» [Якобсон 1985], «главное значение» [Курилович 1962], «концептуальная схема» [Зализняк 2004]. Другие учёные считают, что свести всё многообразие контекстных употреблений лексемы в инвариантное значение практически невозможно (см. работы [Апресян 1980, 1995, 2001; Рахилина 2000; Шмелёв 2008]). В связи с отсутствием однозначного подхода к трактовке данного явления поиск решения данной лингвистической проблемы входит в одну из задач данного исследования.
В-третьих, значение языкового выражения может быть представлено не только в виде образа-схемы. Среди существующих на сегодняшний момент способов представления многозначного слова разные учёные рассматривают многоуровневые представления семантической структуры слова как набора частных значений (И.А. Мельчук, Ю.Д. Апресян, традиционные толковые словари), «семантические мосты» (термин Е.В. Падучевой) или схему Е. Куриловича, инвариант (или общее значение у Р.О. Якобсона, Н.В. Перцова); набор семантических компонентов (А. Вежбицкая), уже упомянутую образ-схему (G. Lakoff, M. Johnson, L. Talmy, R. Langacker). В зарубежных исследованиях также употребляется термин абстрактная схема (Д. Пайар). Из вышеизложенного следует, что в зарубежных исследованиях, как и в отечественных, не существует единого подхода к пониманию способа представления значения языковой единицы.
В-четвёртых, тип многозначной связи может быть как радиальным, так и цепочечным, а также представлять собой полисемию смешанного типа. Например, семантическая структура существительного кромка основана на радиальной связи: 1. Узкая полоска по долевому краю ткани; 2. Продольный край деревянной доски и пр.; 3. Вообще край чего-либо, где все три значения имеют общую нетривиальную часть – инвариант (общее значение) – край чего-либо [Кронгауз 2005: 126]. Примером цепочечной полисемии может служить исследуемое многозначное слово настоящий: 1. Теперешний, происходящий в данное время; 2. Теперешнее время, современность; 3. Этот, данный; 4. Действительный, подлинный; 4. Такой, какой должен быть, соответствующий требованиям [НБТСРЯ 2008: 482]. Примером смешанной многозначности является слово стол (см. [Кронгауз 2005: 127]).
Поскольку значения многозначных слов могут представлять собой достаточно сложную структуру, отношения между значениями (или лексико-семантическими вариантами – ЛСВ – одного слова) могут быть основаны как на метафорической, так и на метонимической связи. Ср. В бочке было не больше кастрюли воды, где метонимически мотивированные значения слова кастрюля – 1. Сосуд, 2. Жидкость, находящаяся в таком сосуде, 3. Количество вещества, способное поместиться в таком сосуде – цепочечная многозначность, которая согласуется с определением лексической многозначности как способности слова иметь несколько разных, но связанных между собой значений (при условии, что связность понимается как наличие общих компонентов в толковании) [Апресян 1995а: 178].
В-пятых, известно, что семантическая структура слова изменяется – некоторые значения многозначного слова исчезают, с появлением новых значений изменяется соотношение между значениями одного слова, первичные значения могут быть вытесненными производными, то есть изменяется соотношение между главным (первичным) значением и производными (вторичными) значениями. При этом данные изменения рассматриваются с точки зрения диахронии и синхронии. Часто современные переносные значения оказываются первичными с исторической точки зрения: например, в современном литературном языке практически исчезло главное (первоначальное) значение таких слов, как поприще, дымка, и только словообразовательные связи могут указать на исходную метафоричность слов, в которых соответствующие значения являются главными – например, такие слова как дремучий (где дремать является главным значением) или здравый (здоровый) [Шмелёв 2008: 214-215]. Производные, или переносные, значения по-разному связаны с главным (центральным) значением. Так, переносное значение слова камень – тяжелое чувство связано с главным значением (всякая твердая горная порода в виде сплошной массы) на основе репрезентативных признаков, а переносное значение слова ключ – средство для разгадки и его главное значение (металлическое приспособление за запирания и отпирания замка) демонстрируют иной вид связи: переносное значение непосредственно развивает основной элемент главного значения, а именно – функциональное назначение предмета [Шмелёв 2008: 231-232]. Более того, производное значение можно считать выводимым, если существует некий алгоритм вывода (данные алгоритмы предложены в лингвистике, но их не очень много). Соответственно мотивированность значения определяется наличием некоторой связи внутри данного алгоритма. Действие же механизмов семантической деривации определяется бльшим числом факторов, поэтому предсказать его крайне сложно. Знание этих механизмов позволяет выявить возможные логические пути семантического изменения слова, но сложно предсказать, реализуется ли такая возможность в языке [Зализняк 2004: 33]. Иными словами, следует скорее говорить не о том, могут ли производные значения быть предсказаны на основании главного значения, а о том, каковы связи и отношения между главным и производными значениями с точки зрения синхронии и диахронии.
Подводя итог, отметим, что в зарубежной и отечественной лингвистике существуют различные подходы к определению многозначности, которые характеризуется сходствами и различиями как локально – в рамках отдельных подходов в зарубежной и отечественной науке, так и глобально – между общими взглядами представителей обеих лингвистических традиций.
Еще одним существенным отличием между этими лингвистическими традициями является различие в определении термина неоднозначность и его корреляции с рассмотренными выше терминами многозначность / полисемия.
Под неоднозначностью языкового выражения в отечественной лингвистке понимается наличие у него одновременно нескольких различных смыслов [Зализняк 2004: 13]. Неоднозначность является одним из очевидных свойств любого языка. Она связана с развитием языка и является свидетельством его богатства и гибкости, а также обусловлена особенностями человеческого мышления, отраженными в обобщающем характере слов. Как отмечает В.В. Виноградов, «конкретность опыта беспредельна, ресурсы же самого богатого языка строго ограничены. Язык оказывается вынужденным разносить бесчисленное множество знаний по тем или иным рубрикам основных понятий, используя конкретные или полуконкретные идеи в качестве функциональных связей» [Виноградов 1972: 18].
В рамках явления неоднозначности выделяют несколько типов, наиболее известны из которых лексическая и синтаксическая, а также речевая и языковая, описываемые Ю.Д. Апресяном [Апресян 1995]. Неоднозначные высказывания могут быть использованы в разной иллокутивной функции и, соответственно, иметь разный смысл, однако обычно слушающий способен произвести выбор нужного понимания выражения.
Отличие эксперимента в семантике от экспериментов в психолингвистике и лингвистической типологии
При изучении семантических особенностей слова исследователь сталкивается с комплексом трудностей, которые в значительной степени сводятся к проблеме значения слова и, прежде всего, к трудностям определения сущности данной лингвистической категории. Отсутствие единого однозначного подхода к определению термина значение во многом обусловлено комплексной и объективно сложной природой языка, а также задачами, которые приходится решать исследователям, работающим как в одном, так и в разных научных направлениях. Так, одна из тенденций толкования данного явления и самого термина значение связана с его употреблением в теории речевой деятельности, объединяющей языковые и неязыковые сущности. Такой подход представляет собой классическую теорию значения, в которой выделяются отношения между означающим (форма слова), означаемым (план содержания) и референтом (денотатом) [Селивёрстова 2004: 76]. Традиционно такие отношения отражаются в известном семиотическом треугольнике Огдена-Ричардса.
Вторая тенденция связана с рассмотрением значения с точки зрения означаемого языкового знака. Известно, что в лингвистике не высказано никаких серьезных возражений против понимания языка как системы знаков, которые распределяются по нескольким уровням (знаки высших уровней строятся из знаков низших уровней). Их сказанного следует, что основной задачей языкознания остается описание языковых знаков, а задачей лингвистической семантики – описание означаемого этих знаков [там же].
Категория значения представлена в лингвистике в различном метаязыковом выражении. Для её отражения в семантике используется терминологический аппарат, который может не совпадать в разных исследованиях, ввиду того, что различные термины возникали в различных теориях языка. Самым общим термином является, как уже было сказано, значение. Вслед за Ф. де Соссюром для интерпретации значения используются термины «означаемое» и «означающее», пришедшие из схоластики термины «сигнификат» (для обозначения понятийного содержания) и «сигнификант» (для обозначения означающего); также из логики в семантику пришел термин «референт», используемый наряду с термином «денотат», как и пара терминов «интенсионал» (свойство, выражаемое данным именем) – «экстенсионал» (множество объектов, которые могут обозначаться данным именем) [Кронгауз 2005: 57-58].
При одном из подходов к определению значения оно трактуется через понятие, концепт. Такое определение значения, как отображения класса реалий в сознании в настоящее время разделяется многими лингвистами (см. [Апресян 1964; Арнольд 1973]). О.Н. Селивёрстова считает данное определение недостаточным, поскольку оно 1) не дает критерия для разграничения значения и собственно понятия, 2) дано по отношению к языковому знаку, рассмотренному в качестве элемента кода, хранящегося в сознании человека. Как известно, язык существует также в акте коммуникации, и значение может быть определено и по отношению к этой форме существования языка. Такое определение значения важно, так как при семантическом анализе исследователь имеет дело прежде всего с речью [Селивёрстова 2004: 35].
Отметим специально, что изучение подходов к интерпретации концепта и его корреляции с лексическим значением языковой единицы, составляющее предмет огромного числа работ по когнитивной лингвистике (см. например, работы В.И. Карасика, В.А. Масловой, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, М.В. Пименовой, С.Г. Воркачева, И.П. Массалиной, В.Ф. Новодрановой и др.), не входит в задачи данного исследования, однако мы разграничиваем значение и концепт, которые относятся к явлениям разного вида сознания. См. также известную работу Ю.Е. Прохорова, специально посвященную интерпретации концепта, где представлен детальный обзор существующих подходов и убедительно продемонстрировано разнообразие его интерпретаций. В данном диссертационном исследовании принята точка зрения О.Н. Селивёрстовой, которая полагает, что в случае если речь идет о значении языковой единицы, можно приравнять значение к концепту, учитывая при этом некоторые их различия – например, в содержании концепта отражены процессы концептуализации внеязыковых явлений, концепт часто «нагружен» экстралингвистическими представлениями и др. Подход к определению значения через понятие развивал английский философ Дж. Локк; он получил дальнейшее уточнение в традиционной лингвистике. Однако наибольшую критику вызывает неопределенность самого термина понятие, представляется необходимым рассмотреть и уточнить характер их взаимосвязи.
Так, понятие определяется как 1) мысль, отражающая в обобщённой форме предметы и явления действительности посредством фиксации их свойств и отношений; эти свойства и отношения выступают в понятии как общие и специфические признаки, соотнесённые с классами предметов и явлений; 2) то же, что грамматическая или семантическая категория обычно не высшего уровня обобщения; в этом значении стал часто употребляться термин концепт [ЛЭС 1998: 383].
Отмечается, что понятие в 1-й трактовке определяется практически идентично тому, как оно понимается в логике: обычно оно представлено некоторым общим именем или словосочетанием, например, посадочная полоса. В логике понятие может выражаться различными знаковыми формами и зависит от используемого логического языка, в частности, понятие может определяться как некоторая функция, которая никак не связана с какой-либо определённой знаковой формой. В традиционном языкознании, напротив, понятие рассматривается как сущность, связанная с одной определённой знаковой формой – общим именем, например, дом, животное, грусть, истина, все остальные знаковые формы понятия определяются как производные от данной формы и соотносятся с ней по определённым правилам [там же]. Многие исследователи отождествляют значение и понятие. Л.С. Ковтун утверждает, что на первом этапе формирования общих понятий они «адекватны значению слова» [Ковтун 1955: 69-70]; понятие и значение «тождественны по своему содержанию» [Комлев 2012: 12]; значение слова есть понятие [Carnap 1988: 6]; «понятие есть значение слова или синтагмы» [Клаус 1967: 15]; «обыденное понятие совпадает со значением слова, научное понятие играет и роль значения этого слова и раскрывает сущность предметов, обозначаемых этим словом» [Серебренников 1988: 89].
Отметим, что подобное отождествление представляется не совсем верным. Понятие (концепт) представляет собой явление того же порядка, что и значение слова, однако рассматривается оно в иной системе связей; значение анализируется с точки зрения системы языка, в то время как понятие определяется в системе логических отношений и форм, которые исследуются как в языкознании, так и в логике, и в целом в науке [там же].
Значение шире понятия; более того, не все слова обозначают понятия – ср., например, междометия, за которыми не стоит понятие, но у всех слов есть значение. Далее, содержание понятия отражает существенные, релевантные свойства объекта, и как термин понятие получает однозначное определение например, идиот в психиатрии используется как термин, обозначая понятие о человеке, страдающем крайней степенью олигофрении. Значение, напротив, часто не отражает существенных свойств денотата и с трудом поддаётся определению (Так, ещё Л.В. Щерба под лексическим значением слова понимал семантику знака или наивное понятие) то же слово идиот в литературном языке вносит информацию о том, что объект характеризуется как глупый, тупой человек, не внося информации, которую вносит данная лексема, будучи употреблена терминологически.
Теория референции в контексте исследуемых многозначных прилагательных
Итак, основные различия между правдой и истиной заключены в локализации данных понятий в разных пространствах: Истина принадлежит Божественному миру или объективному миру, истина и истинность – логическому пространству, правда – миру человека, то есть миру субъективных суждений. При вхождении в человеческий мир данные понятия дифференцируются по содержанию и оценочным коннотациям. Истина скрыта от человека по природе вещей, она сокровенна, истина – есть тайна, оберегаемая миром, и она отвлечена от человеческой судьбы. В отличие от истины, правда всегда содержит человеческий фактор и поэтому важную роль играет её контролируемость – не в воле человека говорить истину (поскольку он её может и не знать), но в его воле, если он знает истину, говорить или не говорить правду (Говори правду! Говори истину!) [Арутюнова 1991: 28; Шатуновский 1991: 35]
Рассмотрим, каким образом семантика существительного истина нашла своё отражение в семантике исследуемого прилагательного истинный.
Е.С. Яковлева, исследуя слова с семантикой авторской оценки (действительно, бесспорно, конечно и др.), утверждает, что у модального наречия действительно есть его экспрессивные синонимы поистине, истинно, подлинно. Аналогичную ситуацию можно наблюдать при описании семантики прилагательного действительный, где его экспрессивными вариантами являются прилагательные истинный, подлинный, настоящий [Яковлева 1994: 201]. Далее автор утверждает, что «вся эта экспрессивная лексика группируется вокруг смысла категорическая, настойчивая утвердительность , а экспрессия в семантике данных слов ассоциируется с «настойчивостью» утверждения [Яковлева 1994: 201]. Экспрессивная лексика выводит содержание высказывания из области фактов действительности, заставляя адресата осмыслить его как заведомо субъективную оценку. Сравним ситуации, описываемые двумя синонимами – действительно и поистине: Отношение … Эренбурга к Цветаевой было поистине товарищеским и Отношение Эренбурга к Цветаевой было действительно товарищеским (пример Е.С. Яковлевой [Яковлева 1994: 202]). В случае с действительно вносится информация о соответствии содержания высказывания действительному положению дел, в то время как поистине, не отменяя идеи соответствия фактам действительности, сопровождает утверждение оценкой, указывая, что такое отношение рассматривается как образец товарищества [там же: 202-203].
Как отмечает Н.Д. Арутюнова, прилагательное истинный является вторичной оценкой, метахарактеристикой – оно практически не употребляется в разговорной речи в исходном значении (соответствие истине), но широко употребляется применительно к предметам, ситуациям и людям [Арутюнова 1988].
По мнению Г.И. Кустовой, у прилагательного истинный возможно выделить верифицируемое и оценочное употребления, при этом различие связано с типом реальности, к которому относится характеристика истинный. Исследуемое прилагательное автор предлагает рассматривать с точки зрения соответствия / несоответствия реальности (действительности и миру человеческих ценностей, норм, идеалов). В рамках верифицируемого употребления прилагательное истинный относится к тому, что скрыто, но может быть установлено: 1) глубинная, неочевидная характеристика, которая устанавливается по внешним признакам – «Десять лет без права переписки» - таков был официальный ответ властей, истинный смысл которого стал понятен лишь в наши дни; 2) то, что сознательно скрывается – Прекрасное средство скрыть свой истинный возраст; 3) то, что неизвестно и требует специальных исследований – Но ведь что удивительно – Жириновский свой истинный облик открыл. Автор приходит к выводу, что получение истины – «результат либо усилий, либо прозрения, либо разоблачения» [Кустова 2008: 164].
Х называется истинным при условии, что существует пресупозиция – имела место неверная оценка объекта Х. Данная пресупозиция делает возможным введение прилагательным истинный двух характеристик / параметров / значений – одно из них считалось истинным, другое является истинным. Таким образом, истинный – «синхронная оппозитивная характеристика, он противопоставлен неистинному, существует в оппозиции к нему» [там же: 165].
Прилагательное истинный может быть использовано в качестве атрибута при описании характеристик человека. В этом случае истинный относится к признакам и статусам человека, которые нужно установить. Истинный Х подразумевает наличие двух людей (сущностей), один из которых выдает себя как Х, а другой им является [там же: 166].
По мнению Г.И. Кустовой при оценочном употреблении данного прилагательного имеет место соответствие / несоответствие идеалу, который устанавливается и принимается (или не принимается). При этом автор выделяет два случая употребления: 1) формулируется сам идеал – либо раскрывается его содержание и расшифровывается понятие истинного Х-а, либо приводятся отдельные характерные признаки истинного Х-а Истинный федерализм невозможен без установления единых правил игры для всех участников процесса государственного строительства. Вот истинный военный русский марш: ведь вроде бы печалит, ан нет – бодрит! 2) говорящий выражает свою оценку объекта/события – содержание идеала известно, обозначается соответствие/несоответствие ему. Вот когда был достигнут истинный федерализм. Вы встали на ложный путь. [Кустова 2008: 167] Г.И. Кустова также отмечает, что коммуникативное устройство предложений с данным прилагательным различается. Так, от оценочного значения истинный происходит степенное – т.е. истинный обозначает высокую степень чего-либо. Например, Слушать эту музыку – истинное наслаждение [там же: 168].
Кроме того, в оценочном подтипе с названиями лица может употребляться только прилагательное истинный, причем в данном подтипе существительное в сочетании истинный Х употребляется предикативно или интенсионально (в отличии от верифицирующего подтипа, где существительное употребляется референтно).
Особенности семантической структуры многозначного слова в английском языке
Данное прилагательное вносит информацию о том, что Х демонстрирует постоянную приверженность определенной марке / бренду, розничной сети, команде или культурному учреждению. Поскольку компании стремятся стать объектами лояльности для того, чтобы привлекать и удерживать клиентов, верность бренду стала важным фактором успешной деловой практики. Она определяется как верность потребителя конкретной торговой марке / бренду, проявляющуюся в готовности покупателя постоянно приобретать товары именной этой марки. Аналогичным образом loyal 2 применяется по отношению к верности спортивных болельщиков, когда человек проявляет верность и неизменный интерес к спортивной команде, персонажу или сериалу. Считается, что преданные поклонники спортивной команды будет продолжать следовать за ней, несмотря на возможные проигрыши и неудачи команды.
Most Soviet citizens, however, appeared to have remained loyal to their native language in their domestic and family life (Большинство советских граждан, однако, по-видимому, остались верны родному языку в своей домашней и семейной жизни). Loyal, long-standing customers are all too often ignored in the battle over mortgage rates (Лояльные, давние клиенты слишком часто игнорируются в битве за ипотечные ставки). He was a loyal member of the Copenhagen school but he displayed a greater flexibility than most in the expression of his understanding (Он был лояльным членом копенгагенской школы, но проявил бльшую гибкость, чем другие в выражении своего понимания).
Таким образом, семантическую структуру прилагательного loyal определяют два значения: первое значение связано с демонстрацией поддержки и разделения взглядов, второе значение определяется верностью определённому объекту – компании, бренду и т.д.
Следует отметить, при это, что в отличие от true 2 прилагательные loyal и faithful могут встречаться как в атрибутивной, так и в предикативной позиции. Faithful readers will recall that the lads had played the entire season without a booking or sending off until the catastrophic 82nd minute of the final game – Преданные читатели помнят, что ребята играли весь сезон без жёлтых карточек или удаления с поля до катастрофической 82-й минуты финального матча (атрибутивное употребление) и My readers are faithful – Мои читатели преданы мне (предикативное употребление). Кроме этого, loyal и faithful относятся к разряду так называемых «динамичных» прилагательных [Quirk 1985: 435], которые определяют качества, находящиеся под контролем их «обладателя», вследствие чего они могут быть временно ограничены (dynamic adjectives denote qualities that are thought to be subject to control by the possessor and hence can be restricted temporally) [там же]. Р. Кверк, по всей видимости, разграничивает таким образом предикаты свойств (неингерентные) и предикаты признака (ингерентные). Первые могут быть временными – Весь вечер он был добр к ней - He was being kind to her the whole evening, тогда как вторые составляют постоянную характеристику Х-а Он добрый человек – He is a kind man.
Свойство, таким образом, может иметь как длительное, так и временное, преходящее выражение, что делает возможным сочетание прилагательного loyal с прогрессивной формой глагола She is being loyal to Gucci again или Lucenzo, I know you re being loyal to your client, и аналогичные сочетания прилагательного faithful – You look at program after program and see that the Republican administration is not being faithful to the African American community которые вполне соотносятся с реальной ситуацией, хотя описывают не ингерентное свойство объекта, а лишь вносят информацию о состоянии на данный момент (в отличие от She is being true again).
Одной из исходных предпосылок построения модели инварианта у многозначной единицы может служить тезис о «необходимости моделирования в тех областях научного знания, где объект науки недоступен непосредственному наблюдению» [Поветкина 2012: 133]. В силу недоступности языка непосредственному наблюдению единственным выходом к его познанию может служить построение гипотез о возможном устройстве объекта исследования, их верификация и доказательство посредством применения экспериментальной методики и построение модели объекта, которая будет отражать функционирование реального механизма в естественном устройстве [там же]. Моделирование предполагает построение некоторого абстрактного, идеализированного объекта, который отражает релевантные свойства оригинала, отвлекаясь он несущественных [ЛЭС 1998: 304].
Модель также должна отвечать определённым требованиям: она должна быть в определённой степени формальной, т.е. отображать исходные объекты, отношения между ними и правила обращения с ними; модель должна обладать объяснительной силой (объяснять данные, полученные в результате эксперимента – в случае данного исследования речь идёт о применении ГДМ и работе с информантами), и предсказательной силой с отношении ещё неизвестного, но потенциального поведения оригинала [ЛЭС 1998: 304].
З.М. Шаляпина при разработке лингвистической модели выделяет три обязательных общих свойства, которые образуют трёхмерную модель – обозначение, членение и обобщение [Шаляпина 2007: 15-16, 22]. Применение данных свойств по отношению к семантическому описанию многозначных единиц может иметь следующий вид: в качестве членения выступают конструкции, получаемые в результате дистрибутивного анализа. Обозначение представлено той информацией, которая вносится исследуемыми словами в конструкциях (поскольку информация определяет значения слов, следует говорить о наборе значений, которые репрезентируют обозначение в модели). Свойство обобщения представлено инвариантным значением. С учётом указанных свойств модели и обобщения значений исследуемых единиц представляется возможным построить модель инвариантного значения многозначных прилагательных, которая имеет следующий вид: