Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические и методологические предпосылки изучения прагматического значения 25
1.1. Исследование проблемы значения в историческом аспекте 25
1.2. Современное состояние исследования проблемы значения 33
1.3. Методы исследования значения в современной научной парадигме 48
Схема 1.3.1. Методы исследования значения 49
1.4. Лингвопрагматический подход к исследованию значения 56
1.5. Методы и приёмы лингвистической прагматики в аспекте исследования значений 61
Таблица 1.5.1. Содержание и синтаксическая функция актуализированных синтаксических
групп 65
Выводы к первой главе 71
Глава II. Лингвопрагматический подход к изучению прагматического значения 72
2.1. Значение слова: узуальное, актуальное, прагматическое 72
Схема 2.1.1. Внутренняя структура узуальных значений имени прилагательного «родной» 74
Схема 2.1.2. Внутренняя структура узуального значения 75
Схема 2.1.3. Внутренняя структура актуального значения 76
Схема 2.1.4. Внутренняя структура прагматического значения 78
2.2. Прагматическое значение и прагматический смысл 80
Схема 2.2.1. Внутренняя структура прагматического смысла 86
Схема 2.2.2. Внешняя структура прагматического смысла 87
2.3. Эмпирический анализ прагматического значения 89
Таблица 2.3.1. Критерии классификации прагматического значения 92
Таблица 2.3.2. Сегментированное письмо П.Н. Краснова от 24 июля 1918 г. 93
Таблица 2.3.3. Сегментированный отрывок письма М.А. Шолохова от 9 ноября 1924 г 94 Таблица 2.3.4. Описательная классификация прагматических значений 95
Таблица 2.3.5. Актуализации прагматических значений в оригиналах и переводах казачьих писем 100
Таблица
2.3.6. Средние показатели актуализации прагматических значений в русско- и немецкоязычных текстах 101
Диаграмма
2.3.7. Иерархия актуализации прагматических значений в русско- и немецкоязычных текстах 102
Схема
2.3.8. Типы прагматических значений 103
2.4. Категориальные свойства прагматического значения 103
Диаграмма
2.4.1.Отношения подчинения: узуальное, актуальное и прагматическое значение104
Диаграмма
2.4.2. Категориальные свойства прагматического значения 106
2.5. Референциональные основания прагматических значений 106
Схема
2.5.1. Виды субъектно маркированной референции 116
Таблица
2.5.2. Критерии классификации прагматического значения 117
Выводы по второй главе 119
Глава III. Субъектно маркированные референциональные основания актуализации прагматических значений 120
3.1. Дейктическая модальная референция 120
Схема 3.1.1. Структура дейктической референции 122
Рисунок 3.1.2. Темпорально-локальное позиционирование фрагментов действительности 134 Таблица 3.1.6. Результаты эксперимента по выявлению способов актуализации дейктической
референции. Этап первый. Сводная таблица 136
Таблица 3.1.10. Результаты эксперимента по выявлению способов актуализации дейктической референции. Этап второй. Сводная таблица 138
Диаграмма
3.1.11. Актуализация подвидов дейктической референции. Первый и второй этапы эксперимента 140
Таблица
3.1.12. Актуализация дейктической референции с помощью лексических, морфологических и синтаксических средств. Первый и второй этапы эксперимента 141
Диаграмма
3.1.13. Актуализация дейктической референции с помощью лексических, морфологических и синтаксических средств. Средние показатели. Первый и второй этапы эксперимента 142
Таблиц
3.1.14. Актуализация дейктической референции с помощью лексических, морфологических и синтаксических средств. Третий этап эксперимента 143 Диаграмма
3.1.15. Актуализация дейктической референции с помощью лексических,
морфологических и синтаксических средств. Третий этап эксперимента 145
Таблица
3.1.16. Актуализация дейктической референции с помощью лексических, морфологических и синтаксических средств. Средние показатели. Третий этап эксперимента 145
Диаграмма
3.1.17. Актуализация дейктической референции с помощью лексических, морфологических и синтаксических средств. Средние показатели. Третий этап эксперимента 146
Диаграмма
3.1.18. Актуализация субъект-субъектной и субъект-объектной дейктической референции 147
Схема
3.1.19. Прагматические значения. Тип констативов 148
3.2. Оценочные модальные референции 149
3.2.1. Аксиологическая оценочная референция 150
Таблица
3.2.1.1. Средства актуализации аксиологической оценочной референции 158
Диаграмма
3.2.1.2. Средства актуализации аксиологической оценочной референции. Средние показатели 158
Таблица
3.2.1.3. Актуализация типов аксиологической оценочной референции. Средние показатели 159
Диаграмма
3.2.1.4. Актуализация подвидов аксиологической оценочной референции 160
Диаграмма
3.2.1.5. Актуализация субъект-субъектной и субъект-объектной аксиологической
референции 161
Схема 3.2.1.6. Прагматические значения. Тип репрезентативов (аксиологические референции) 162
3.2.2. Эпистемическая оценочная референция 163
Схема
3.2.2.1. Подвиды эпистемической референции 165
Таблица
3.2.2.2. Средства актуализации эпистемической оценочной референции 170
Диаграмма
3.2.2.3. Средства актуализации эпистемической оценочной референции. Средние показатели 171
Диаграмма
3.2.2.4. Актуализация субъект-субъектной и субъект-объектной эпистемической референции 172
Схема
3.2.2.5. Прагматические значения. Тип репрезентативов (эпистемические референции) 174
3.3. Эмотивная модальная референция 174
Таблица
3.3.1. Средства актуализации эмотивной референции 187
Диаграмма
3.3.2. Средства актуализации эмотивной референции. Средние показатели 187
Диаграмма
3.3.3. Актуализация субъект-субъектной и субъект-объектной эмотивной референции 188
Схема
3.3.4. Подвиды субъект-субъектных эмотивных референций 189
Схема
3.3.5. Прагматические значения. Тип эмотивов (эмотивные референции) 190
3.4. Контактивная модальная референция 191
Таблица
3.4.1. Средства актуализации контактивной референции 197
Диаграмма
3.4.2. Средства актуализации контактивной референции. Средние показатели 198 Диаграмма
3.4.3. Актуализация субъект-субъектной и субъект-объектной контактивной референции 198
Схема
3.4.4. Подвиды контактивных субъект-субъектных референций 200
Диаграмма
3.4.5. Актуализация подвидов субъект-субъектной контактивной референции 200
Схема
3.4.6. Прагматические значения. Тип контактивов (контактивные референции) 201
3.5. Регулятивная модальная референция 202
Таблица
3.5.1. Средства актуализации регулятивной референции 212
Диаграмма
3.5.2. Средства актуализации регулятивной референции. Средние показатели 213 Диаграмма
3.5.3. Актуализация субъект-субъектной и субъект-объектной регулятивной референции 214
Схема
3.5.4. Подвиды регулятивных субъект-субъектных референций 215
Диаграмма
3.5.5. Актуализация подвидов субъект-субъектной регулятивной референции 215
Схема
3.5.6. Прагматические значения. Тип регулятивов (регулятивные референции) 216
3.6. Квестивная модальная референция 217
Таблица
3.6.1. Средства актуализации квестивной референции 222
Диаграмма
3.6.2. Средства актуализации квестивной референции. Средние показатели 223
Диаграмма
3.6.3. Актуализация субъект-субъектной и субъект-объектной квестивной референции 224
Схема
3.6.4. Прагматические значения. Тип квестивов (квестивные референции) 225
3.7. Общие свойства модальных (субъектно маркированных) референций 226
Таблица
3.7.1. Актуализация маркеров субъектно маркированных референций. Сводная
таблица 227
Диаграмма
3.7.2. Актуализация маркеров субъектно маркированных референций 228
Таблица
3.7.3. Актуализация значений (в высказываниях, соответствующих субъект субъектной и субъект-объекнтой референции) 229
Таблица
3.7.4. Процентное соотношение прагматических значений (в моделях субъект субъектных референций) 229
Диаграмма
3.7.5. Актуализация прагматических значений 230
Выводы по третьей главе 231
Глава IV. Лингвопрагматическая интерпретация прагматических значений, объединённых одним текстовым пространством 232
4.1. К содержанию лингвопрагматической интерпретации 232
4.2. Актуальность лингвопрагматического исследования текстов казачьего дискурса 236
4.3. Анализ актуализации прагматических значений в письме атамана П.Н. Краснова от 24 июля 1918 г. 238
Схема 4.3.1. Местоположение письма П.Н. Краснова от 24 июля 1918 г. в системе эпистолярного казачьего дискурса 239
Таблица
4.3.2. Актуализация субъектно маркированных референций в письме атамана П.Н. Краснова от 24 июля 1918 г. 246
Диаграмма
4.3.3. Субъектно маркированные референции в письме атамана П.Н. Краснова от 24 июля 1918 г. 247
Таблица
4.3.4. Субъект-субъектные референции (прагматические значения) в письме атамана П.Н. Краснова от 24 июля 1918 г. 248
Диаграмма
4.3.5. Прагматические значения (субъект-субъектные референции) в письме атамана П.Н. Краснова от 24 июля 1918 г. 248
4.4. Анализ актуализации прагматических значений в рассказе И.С. Шмелёва «Письмо молодого казака» 251
Схема 4.4.1. Местоположение рассказа И.С. Шмелёва «Письмо молодого казака» в системе эпистолярного казачьего дискурса 251
Таблица 4.4.2. Актуализация субъектно маркированных референций в рассказе
И.С. Шмелёва «Письмо молодого казака» 267
Диаграмма
4.4.3. Субъектно маркированные референции в рассказе И.С. Шмелёва «Письмо молодого казака» 267
Таблица
4.4.4. Субъект-субъектные референции (прагматические значения) в рассказе И.С. Шмелёва «Письмо молодого казака» 268
Диаграмма
4.4.5. Прагматические значения (субъект-субъектные референции) в рассказе И.С. Шмелёва «Письмо молодого казака» 269
4.5. Анализ актуализации прагматических значений в рассказе И.Э. Бабеля «Письмо» 271
Схема
4.5.1. Местоположение рассказа И.Э. Бабеля «Письмо» в системе эпистолярного казачьего дискурса 271
Таблица
4.5.2. Актуализация субъектно маркированных референций в рассказе И.Э. Бабеля «Письмо» 286
Диаграмма
4.5.3. Субъектно маркированные референции в рассказе И.Э. Бабеля «Письмо» 287 Таблица
4.5.4. Субъект-субъектные референции (прагматические значения) в рассказе
И.Э. Бабеля «Письмо» 288
Диаграмма
4.5.5. Прагматические значения (субъект-субъектные референции) в рассказе И.Э. Бабеля «Письмо» 288
4.6. Анализ актуализации прагматических значений в казачьей песне «Письмо казака со службы» 291
Схема
4.6.1. Местоположение казачьей песни «Письмо казака со службы» в системе эпистолярного казачьего дискурса 292
Таблица
4.6.2. Актуализация субъектно маркированных референций в казачьей песне «Письмо казака со службы» 303
Диаграмма
4.6.3. Субъектно маркированные референции в казачьей песне «Письмо казака со службы» 303
Таблица
4.6.4. Субъект-субъектные референции (прагматические значения) в казачьей песне «Письмо казака со службы» 305
Диаграмма
4.6.5. Прагматические значения (субъект-субъектные референции) в казачьей песне «Письмо казака со службы» 305
4.7. Анализ актуализации прагматических значений в донской казачьей песне «Друзья, не бойтесь клеветы!» 308
Схема
4.7.1. Местоположение донской казачьей песни «Друзья, не бойтесь клеветы!» по отношению к системе эпистолярного казачьего дискурса 308
Таблица
4.7.2. Актуализация субъектно маркированных референций в донской казачьей песне «Друзья, не бойтесь клеветы!» 322
Диаграмма
4.7.3. Субъектно маркированные референции в донской казачьей песне «Друзья, не бойтесь клеветы!» 322
Таблица
4.7.4. Субъект-субъектные референции (прагматические значения) в донской казачьей песне «Друзья, не бойтесь клеветы!» 324 Диаграмма
4.7.5. Прагматические значения (субъект-субъектные референции) в донской казачьей песне «Друзья, не бойтесь клеветы!» 324
4.8. Общая интерпретация прагматических значений в текстах эпистолярного казачьего дискурса 328
Таблица
4.8.1. Референциональная и прагматическая плотность текстов казачьего дискурса 331
Выводы по четвёртой главе 333
Глава V. Лексические прагматические маркеры 334
5.1. Лексические маркеры как средство актуализации прагматического значения 334
5.2. Классификация лексических прагматических маркеров 339
Схема
5.2.1. Лексические маркеры ядра и периферии прагматического поля 342
5.3. Словарь лексических прагматических маркеров 343
Таблица
5.3.1. Процентное соотношение лексических прагматических маркеров 347
Диаграмма
5.3.2. Процентное соотношение лексических прагматических маркеров 347
5.4. Констативные лексические прагматические маркеры группы персонального дейксиса 348
Таблица 5.4.1. Актуализация маркеров группы персонального дейксиса 351
Таблица 5.4.2. Классификация лексических маркеров группы персонального дейксиса (с учётом дополнительных характеристик субъекта / субъектов) 354
Диаграмма 5.4.3. Классификация лексических маркеров группы персонального дейксиса (с учётом дополнительных характеристик субъекта / субъектов) 355
Таблица 5.4.4. Указание на гендерную принадлежность коммуницирующего субъекта / субъектов 362
5.5. Анализ актуализации лексического прагматического маркера «казак» 382
5.6. Лексические прагматические маркеры темпорального позиционирования 385
Диаграмма 5.6.1. Лексические констативы казачьего дискурса 390
Диаграмма 5.6.3. Темпоральные лексические констативы 391
Таблица 5.6.4. Тематическое распределение темпоральных лексических маркеров 393
Диаграмма 5.6.5. Расположение темпоральных лексических маркеров на временной оси 394
Таблица 5.6.6. Позиционирование субъекта / субъектов, объекта / объектов на временной оси.
Распределение соответственно частям речи 394
5.7. Лексические прагматические маркеры-локативы 396
Таблица 5.7.1. Тематическое распределение прагматических локативов 402
Схема 5.7.2. Экспликация мировидения посредством лексических прагматических маркеров локативов 404
5.8. Основные характеристики лексических прагматических маркеров 406
Выводы к пятой главе 411
Заключение 412
Список литературы
- Современное состояние исследования проблемы значения
- Внутренняя структура актуального значения
- Результаты эксперимента по выявлению способов актуализации дейктической референции. Этап второй. Сводная таблица
- Экспликация мировидения посредством лексических прагматических маркеров локативов
Современное состояние исследования проблемы значения
Важнейшая проблема современного языкознания – проблема изучения языковой объективизации различных феноменов действительности. Одним из феноменов действительности, объективизирующихся в языке, является феномен значения. Изучение значения сопряжено с рядом сложностей, обусловленных, с одной стороны, его структурой, специфическими свойствами, особенностями функционирования и т.д., с другой стороны – особенностями научного аппарата, теоретическими и методологическими лакунами, заполнение которых остаётся актуальной проблемой современной лингвистики.
В научной традиции дифференциация типов значения произошла сравнительно недавно (в XVIII – XIX веках), до этого же значение в языке толковалось как некий целостный феномен, проецирующийся с помощью единиц различного вида (имени, слова, понятия, языкового знака, речевого знака и т.д.). Поэтому, прежде чем переходить к изучению прагматического значения (как одного из частных типов значения), целесообразно рассмотреть теоретические предпосылки исследования значения вообще.
Точкой отсчёта в изучении значения как некого целостного феномена в научной традиции принято считать работы Платона, в частности знаменитый диалог «Кратил, или о правильности имен», где впервые поднимается вопрос о возникновении значения имени [Платон 1994: 7-17].
Постулировав существование значения в виде поддающейся познанию идеи [Platon 2001: 384d], Платон помещает феномен значения в фокус интересов как нелингвистических, так и собственно лингвистических направлений научного знания. К первым, если проследить последующую эволюцию исследования про 26
блемы, можно отнести философию, логику, семиотику, социологию, психологию, прагматизм. Ко вторым – семантику, психолингвистику, грамматику, теорию речевых актов, логический анализ языка, теорию дискурса, философию языка, когнитивную лингвистику, лингвистическую прагматику и другие научные направления.
Вместе с эволюционированием представлений о природе анализируемого языкового единства, его основных функциях, в том числе функции выражения отношения к действительности и мышлению, в исторической перспективе изменяются определения значения, методы и приёмы его исследования, а также минимальное анализируемое языковое (или речевое) единство. Значение в каждом из научных направлений соотносится с именем (Аристотель, Платон, Сократ, стоики), со словом (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Б.Н. Головин, С.Д. Кацнельсон, Дж. Локк, А.Р. Лурия, Е.В. Падучева, И.А. Стернин), с предложением (Л. Витгенштейн, Дж. Остин), с языковым знаком (А.В. Бондарко, Г. Блумер, А. Вежбицкая, Г. Грайс, И.М. Кобозева, Ч. Пирс, Ф. де Соссюр, Г. Фреге, К. Элих), с речевым знаком (О.Н. Селиверстова, П. Эрнст), с высказыванием (Р. Брандом, Г. Герингер, К. Деммерлинг, О.Х. Есперсен, Ф. Лидтке, Дж. Серль, М. Шварц, К. Эрхард) с концептом (К. фон Гейзингер, С.Д. Кацнельсон, М.В. Никитин, Ч. Филмор), с дискурсом (Е. Лаврие).
Рассмотрим наиболее важные для нашего исследования исторические определения значения подробнее.
Итак, значение имени представляется Платоном абстрактным явлением, возникшим на основе произвольной договорённости о познаваемых вещах и обладающим собственным онтологическим статусом (у Платона – ideai) [Platon 2001: 384d].
Сократ оппонирует Платону, своему ученику, утверждая, что данная договорённость не является произвольной и что имена вещей и их значения имеют символическое соответствие знанию о вещах [Platon 2001: 390d].
Аристотель придерживается идеи конвенциональной договорённости о представлениях и понятиях. Значение слова, по Аристотелю, проявляется толь 27
ко в высказывании, и только исходя из содержания высказывания, можно установить его истинность или ложность [цит. по: Austin 2002: 93].
Стоики утверждают, что значение существует исключительно в нашем сознании и что оно неотделимо от того свойства, которое необходимо обозначить, и от обозначаемой языковым знаком вещи [цит. по: Kutschera 1975: 45]. Согласно стоикам, функции означения изначально присущи языковому знаку.
В средние века вопросы понимания значения из сферы науки о языке перемещаются в сферу теологии. В первую очередь учёных интересует толкование Божественного слова (библии). Например, Ф. Аквинский, отождествляет значение с Божественным откровением [Аквинский 1969: 826, 836-837]. Он также вводит в научный обиход проблему здравого смысла, упорядочения «естественного» рассудка, над которым надстраивается ярус «сверхъестественных» догм [Аквинский 1969: 823-862].
Внутренняя структура актуального значения
В данном параграфе проведём дифференциацию понятий «прагматическое значение» и «прагматический смысл». Начнём с определений означенных феноменов.
Прагматическое значение является вариантом узуального значения языковой единицы, отражающим позиционирование субъекта-отправителя текста по отношению к внешним стимулам, то есть к отображаемым им фрагментам действительности (субъектам, в том числе к получателю, к объектам, явлениям, процессам, их свойствам и т.д.) Прагматический смысл представляет собой речевую реализацию прагматического значения, то есть прагматическое значение, возникающее и существующее в конкретном коммуникативном потоке.
В быту и в научной парадигме термины «значение» и «смысл» нередко отождествляются и определяются одно через другое. Подтверждение этому утверждению легко найти, обратившись к толковому словарю. Например, в толковом словаре С.И. Ожегова, значение трактуется как «смысл, то, что данный предмет (слово, знак, жест) означает» [Ожегов 2006: 309], а смысл определяется как «внутреннее содержание, значение чего-либо, постигаемое разумом» [Ожегов 2006: 988]. Отождествление терминов «значение» и «смысл» можно зафиксировать также и в ряде научных трудов отечественных и зарубежных языковедов [ср: Селиверстова 2004: 120, Фрумкина, Михеев, Мостовая, Рюмина 1991: 3, 4, 7, 9, 44, 77]. При несомненной возможности подобного отождествления в отдельных контекстах в дальнейшем в рамках лингвопрагматического исследования нам представляется логичным дифференцировать данные термины. Такая дифференциация также не является новой в научных трудах. Кратко проиллюстрируем её.
Итак, одним из первых «значение» и «смысл» разделяет Г. Фреге. В то время как значение имени (в определениях Г. Фреге – денотат) соотносится учёным с конкретными предметами, свойствами, явлениями и т.д., смысл (в определениях Г. Фреге – сигнификат) интерпретируется как «информационное содержание имени» [Frege 2008: 44].
А.Р. Лурия рассматривает значение как основной элемент языка, а смысл как основную единицу коммуникации [Лурия 1998: 56], уточняя данное разделение за счёт трактовки значения как сложившейся в языке устойчивой системы объективных связей, стоящих за словом, и определяя смысл как «совокупность субъективных связей, эксплицирующих отношение к данному моменту и к данной ситуации» [Лурия 1998: 55].
В работах А.Н. Леонтьева значение определяется как обобщённая форма отражения действительности, противопоставленная личному смыслу, под которым учёный подразумевает индивидуальную субъективную форму отражения действительности [Леонтьев 1972: 290]. Учёный выделяет три вида значения: предметное, ролевое и языковое. Последнее представляется как значение, сформированное на базе языка как системы специфических квазиобъектов [Леонтьев 2001: 15].
С.Д. Кацнельсон определяет смысловое значение слова как совокупность ряда значений [Кацнельсон 2011: 40], из которых лишь одно значение актуализируется в конкретном тексте [Кацнельсон 2011: 53]. Понятие смысла связывается лингвистом с понятиями пресуппозиции и постсуппозиции [Кацнельсон 2001: 627], в связи с этим смысл переносится в область потенциальных условий обозначаемого словом фрагмента действительности и приобретает вероятностный невыраженный характер.
Б.Н. Головин разграничивает языковое значение и языковой смысл и для объяснения этого разграничения вводит понятие нелингвистичности текста [Головин 1960]. Э. Косериу представляет смысл (Sinn) как одну из частей семантического содержания, реализующуюся языковыми и внеязыковыми средствами и восходящую к функции текста. Смысл, по Э. Косериу, противоположен значению, поскольку значение (Bedeutung) представляет содержание, которое «создаётся и функционирует в языке на основе существующих в нем грамматических и словарных оппозиций» [Косериу 1989: 64-65]. Смысл также противопоставляется обозначению (Bezeichnung), отождествляющемуся учёным с референцией, представляющей соотношение языковой единицы и именуемой в каждом заданном случае внеязыковой действительностью [Косериу 1989: 65-66].
Исследуя свойства денотата и сигнификата, Н.Д. Арутюнова противопоставляет значение, выступающее в денотирующей функции, и смысл, представляющий асбтрактно-понятийное содержание сигнификата [Арутюнова 1976: 10 – 11].
М.В. Никитин также разделяет понятия значения и смысла, трактуя первое как стабильное конвенциональное содержание, второе – как динамичное индивидуальное содержание знака [Никитин 2007: 65]. Учёный изучает семантические структуры слов «значение» и «смысл» и приходит к выводу о наличии универсальных спонтанно сложившихся противопоставлений в их содержании [Никитин 2007: 338-340], в частности к выводу о преобладании глагольного начала лексемы «значение» и субстантивного начала в лексеме «смысл» [Никитин 2007: 343]. Данный вывод подтверждается результатами анализа лексем «значение» и «смысл», проведённого с применением метода сопоставления семантических структур на материале русского и английского языков [Никитин 2007: 343-351].
А.В. Бондарко разводит термины «значение» и «смысл», соотнося значение с «содержанием единиц и категорий, включённых в систему конкретного языка и отражающих ее особенности», и представляя смысл как «содержание, не связанное с формой данного языка» [Бондарко 1998: 53].
Результаты эксперимента по выявлению способов актуализации дейктической референции. Этап второй. Сводная таблица
Дж. Лайонз определяет референцию как контекстно обусловленный аспект высказывания, эксплицирующий отношение между говорящим (агентом локуции) и тем, о чём он говорит в данном конкретном случае [Лайонз 2003: 310]. Согласно концепции Дж. Лайонза, референция существует в актуальной форме (будучи обусловлена разнообразными контекстуальными факторами) и в потенциальной форме (в виде зафиксированных в языке смыслов и денотаций).
Е.В.Падучева, изучая референциональный статус лексем, отмечает их конкретно-референтный и нереферентный статус. Конкретно-референтный статус предполагает соотнесение лексемы с конкретным объектом, нереферентный статус выражается кванторными словами (для имён существительных это, к примеру, слова: всякий, какая-нибудь) [Падучева 2004: 53]. Проблема референции в исследованиях Е.В. Падучевой обогащается также вводимым учёным понятием ре-ференциональной упорядоченности, под которой понимается связывающее структуру имени с его местом в коммуникативной структуре построение предложения [Падучева 2004: 70].
В работе семантика А.Е. Бочкарёва феномен референции трактуется как обязательное основание для определения значения языкового знака [Бочка-рёв 2009 а: 13], при этом внимание исследователя фокусируется не только на отношениях между анализируемым выражением и коррелирующими с ним ментальными состояниями знания и / или мнения, но и между другими выражениями внутри конкретной языковой последовательности [Бочкарёв 2009 а: 17].
Н.Ф. Алефиренко продолжает традиции школы лингвистической семантики и представляет референцию как отнесение (приложение) словесного знака к конкретному объекту номинации [Алефиренко 2005: 155].
М. Шварц трактует референцию как (со)отношение между языковым выражением и предметом, устанавливающееся в определённой коммуникативной си 111
туации [Schwarz 2007: 83]. Установление (со)отношений подобного типа происходит посредством слов, которые говорящий выбирает, руководствуясь собственным и общепринятым ментальным лексиконом, условиями и правилами коммуникации, функционирующими в данном языковом сообществе [Schwarz 2007: 92-93].
Схожее толкование находим в работах другого семантика М. Крифки, представляющего референцию как соотношение языкового знака и определённого фрагмента реальной действительности [Krifka 2007: 32], а также в написанном в русле структурной лингвистики труде П. Брандта, Р.А. Дитриха и Г. Шёна, где референция трактуется как отношение лингвистической переменной (Argument) и референта (Referent) реального мира [Brandt, Dietrich, Schn 2006: 12].
В психолингвистических трудах референция постулируется в виде результата заданной последовательности когнитивных операций, представляющего взаимодействие между системой используемого языка и / или другими знаковыми системами [Geiger 1995: 19].
Аналогичная трактовка референции существует в когнитивной лингвистике. Так, например, в исследованиях А.А. Кибрика и его последователей, референция определяется как указание на присутствующие в ходе конкретного акта коммуникации акта сущности, перцептивно доступные или недоступные как для адресанта, так и для адресата [Кибрик 2003 а: 249; Кибрик, Прозорова 2007: 220-221]. Такой подход позволяет разделить референцию на два вида: дейктическую и анафорическую. Дейктическая референция связывается с осуществлением коммуникации в заданном здесь и сейчас перцептивном пространстве, анафорическая референция – с осуществлением коммуникации в когнитивном пространстве при условии, что референты недоступны непосредственному восприятию. А.А. Кибрик исследует референциональные стратегии – соответствия между уровнями активации референта и референциональными выборами на материале разных языков (русского, английского, тувинского (тюркская семья), сванского (картвельская семья), пулар (атлантическая семья), навахо (атабаскская семья)). Учёный доказывает предопределённость референционального выбора активационным состоянием референта, то есть его статусом в рабочей памяти коммуниканта. В качестве основных референциональных средств А.А. Кибриком выделяются полная именная группа (имя собственное или дескрипция) и редуцированная именная группа (местоимение или ноль), в качестве вспомогательных – конвенциональные или лексико-грамматические (например, категория рода) и окказиональные средства [Кибрик 2003: 50, 61-72; Кибрик 2003 а: 249-250; Kibrik 1999: 29].
С позиций когнитивно-дискурсивной лингвистики референция трактуется Е.Ю. Ильиновой как одна из основных процедур доказательства истинности суждения, в котором имя (или его эквивалент) сопоставляется со свойствами объекта из мира действительного (его дескрипциями) [Ильинова 2009: 11]. Различия в отношении дескрипций к фонду знаний коммуникантов позволяют выделить три типа референтного употребления значения дескрипций: собственно референтное (когда значение дескрипции служит исключительно для указания на объект действительности), атрибутивное (когда значение выражения входит в смысл высказывания) и гипотетическое (когда дескрипция связывается с условиями её осуществления или неистинным (ложным) употреблением концепта, не соответствующего дескрипции в пропозиции) [Ильинова 2009: 11-12]. Последний тип референтного употребления дескрипций исследуется автором подробно в приложении к проблеме логических оснований вымысла с целью «установления дискурсивных условий и лингвокогнитивных способов концептуализации, категоризации и пре-рекатегоризации вымысла в языковом сознании и в тексте» [Ильинова 2009: 3].
В исследовании С.В. Гусаренко, осуществлённом с позиций когнитивной лингвистики и коммуникативной прагматики, референция изучается в приложении к языковому выражению (имени, именной группе или высказыванию) как «отнесённость его ментальной знаково-символической репрезентации к индивидуализированному и идентифицированному объекту в когнитивной сфере адресата» [Гусаренко 2009: 29].
Экспликация мировидения посредством лексических прагматических маркеров локативов
Прагматические значения типа репрезентативов, представляющие субъективную оценку говорящим изображаемых им объектов действительности, заняли второе место в иерархии актуализации прагматических значений (16,99%) ( 2.3, Таблица 2.3.6, Диаграмма 2.3.7). В представленном параграфе дадим определение модальным оценочным референциям как основанию реализации прагматических значений типа репрезентативов, рассмотрим виды модальных оценочных референций.
Актуализация оценочных модальных референций является одним из способов репрезентации коммуницирующего субъекта в дискурсивном пространстве. Оценочные референции – это вид модальных референций, референции, которые представляют собой выражение ценностного или вероятностного отношения отправителя к отображаемым фрагментам действительности.
Выражение ценностного или вероятностного отношения отправителя к отображаемым им фрагментам действительности может быть реализовано с помощью речевых единиц любого уровня: субъективно-оценочных лексических единиц [Кирьянова 2007: 14 – 16], грамматических маркеров с элементами субъективной оценки [Кирьянова 2007: 16; Максимов 2008: 5] словообразовательных оценочных маркеров, графических оценочных маркеров [Кирьянова 2007: 17].
Некоторые исследователи указывают на возможность выражения отношения субъекта-отправителя к отображаемому (возможность оценочной референции) посредством фонетических и некоторых синтаксических (например, повторов) речевых средств, отражающих элементы оценочной ситуации [Колясева 2008: 13-14]. Мы не склонны рассматривать данные речевые средства как средства оценочной референции, причисляя их к средствам акцентирования (возведения в ранг доминанты) отправителем конкретных элементов высказывания.
Обратимся к внутренней и внешней структуре оценочных референций. Оценочные референции могут быть ориентированы на рефлексию отправителем различных фрагментов действительности и его интроспекцию. В этом случае логично говорить об эмотивных оценочных референциях, направленных вовне – на субъекты, в том числе на получателя, объекты, явления, действия, свойства фрагментов изображаемой действительности и конативных оценочных референциях, направленных вовнутрь – на отправителя. Эмотивная и конативная направленность характеризует внутреннюю структуру оценочных референций.
Оценочные референции связаны с набором сложившихся в конкретном этнокультурном социуме концепций как наивных, так и научных взглядов на природу индивидуальных и социальных морально-этических и нравственных ценностей. В соответствии с этим положением оценочные референции можно разделить на индивидуально- и стереотипно-оценочные. Индивидуальная и стереотипная реализация характеризуют внешнюю структуру оценочных референций.
Оценочные референции также могут быть классифицированы по их основанию. Исходя из определения, разделим оценочные референции на: оценочные референции, выражающие ценностное отношение отправителя к изображаемому фрагменту действительности, и оценочные референции, выражающие отношение субъекта-отправителя к степени вероятности определённого фрагмента действительности. Первую группу оценочных отношений назовём аксиологическими, вторую – эпистемическими оценочными референциями. Рассмотрим каждую группу отдельно.
В данном параграфе обратимся к проблеме экспликации аксиологических оценочных референций как основания актуализации прагматических значений.
Изучение феномена аксиологического оценивания, эксплицированного в языке, как одного из базисных явлений, обусловливающих языковое сознание и коммуникативное поведение отправителя, в полной мере отвечает антропоцен 151 трической направленности современной научной парадигмы. Актуальность лин-гвопрагматического исследования аксиологического фактора в языке определяется также высокой степенью его социокультурной релевантности, назревшей к настоящему моменту необходимостью описания базисных понятий аксиологического оценивания, необходимостью выявления механизма вербализации ценностного отношения отправителя и уточнения специфических и универсальных характеристик аксиологических референций как одного из видов модальных референций.
Изучение вопросов о природе и критериях оценивания субъектом различных фрагментов действительности уходит корнями в античную философию, где в частности Сократ разрабатывает вопрос о том, что есть благо, определяя благо, как реализованную ценность [цит. по: Васильев 2004: 277-278], а Платон отождествляет благо с бытием, добром и красотой [Платон 1971: 83]. В средневековой философии вопрос оценивания получает онтологический статус, субъекты и объекты оцениваются в зависимости от приближения к состоянию блаженства, состоящего в созерцании Бога (например, А. Аврелий [Аврелий 1989: 152]). В ХХ веке внимание исследователей обращается к источнику ценностей, под которым понимаются биопсихически интерпретированные потребности человека (Дж. Дьюи [Дьюи 2001: 137]). Представители неокантианства возводят ценность в ранг универсальной системообразующей категории, определяя её как духовную цель, жизненную практическую установку, отражающую динамику культуры (В. Виндельбанд [см. Виндельбанд 1993: 90-91], Г. Риккерт [Риккерт 1998: 22]). В рамках персоналистического онтологизма иерархия ценностей трактуется как онтологическая основа личности, обусловленная постоянной аксиологической серией в Боге (М. Шелер [Шелер 1994: 283, 287]). Представители социологизма разрабатывают представление о ценности как о норме, способ бытия которой заключается в её значимости для субъекта (М. Вебер [Вебер 1990: 561]) и т.д. Философское знание является предпосылкой для развития лингвистической аксиологии.