Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования аргументативных моделей в научном тексте, посвященном проблемам глоттогене за 17
1.1. Современный научный текст: языковая специфика конструирования нового знания, сфера взаимодействия разных сообществ, средства убеждения 17
1.2. Происхождение языка как актуальная проблема современного гуманитарного знания: восприятие, слово, концепт 29
1.3. Сферы анализа аргументации в современной гуманитарной науке: теоретические позиции, проблематика, методы 43
Выводы по первой главе 57
Глава 2. Прагматические средства выражения аргументатив ных моделей в научном тексте 59
2.1. Индикаторы аргументативных моделей, актуализуемых в начале исследования 59
2.1.1. Аргументативная модель, актуализующая предложение автора признать некоторую пропозицию в качестве отправной точки рассуждений 59
2.1.2. Аргументативная модель, актуализующая авторское признание данной пропозиции в качестве отправной точки рассуждений 69
2.2. Индикаторы аргументативных моделей, актуализуемых в ходе обсуждения актуальных проблем 80
2.2.1. Аргументативная модель, актуализующая отношения сравне ния между аргументом и утверждаемым научным суждением 80
2.2.2. Аргументативная модель, актуализующая причинно следственные отношения между аргументом и утверждаемым научным суждением 97
2.2.3. Аргументативная модель, актуализующая чужую речь как обоснование утверждаемого научного суждения 124
2.2.4. Аргументативная модель, актуализующая пример как обосно вание утверждаемого научного суждения 150
Выводы по второй главе 158
Заключение 166
Список использованной теоретической литературы
- Происхождение языка как актуальная проблема современного гуманитарного знания: восприятие, слово, концепт
- Сферы анализа аргументации в современной гуманитарной науке: теоретические позиции, проблематика, методы
- Аргументативная модель, актуализующая предложение автора признать некоторую пропозицию в качестве отправной точки рассуждений
- Аргументативная модель, актуализующая причинно следственные отношения между аргументом и утверждаемым научным суждением
Введение к работе
Актуальность данного диссертационного исследования обусловливается:
текущим интересом современной языковедческой науки к проблемам выражения оценочной точки зрения на виртуальный мир повествования, реализуемый разнородными голосами;
усиливающимся вниманием теоретиков языка к сочетанию говорящих голосов в рамках единого высказывания, объединяющего как цитирующую, так и цитируемую речь;
необходимостью системного описания взаимоотношений между рассказчиком и имплицируемым читателем в акте художественной коммуникации;
потребностью выявления прагматических особенностей усвоения речи главных и второстепенных персонажей рассказчиком и читателем;
значимостью выявления речевых правил ведения диалога, актуальных для художественного повествования отдельно взятого автора.
В данной связи актуальным предстает прагматико-лингвистическое исследование полифонии как дискурсивного феномена «переплетения» звучащих в художественном повествовании голосов, которое проявляется в формах прямой и несобственно-прямой речи.
Гипотеза диссертационного изыскания заключается в следующем: специфика художественного повествования Дж. Остин обусловливается смысло-порождающими возможностями полифонии голосов, являющейся прагматической основой манифестации авторского взгляда на патриархальную действительность, который выражается с позиции рассказчика и размышляющих персонажей, и читательской интерпретации повествования.
Объектом исследования является система голосов, звучащих в художественном повествовании и формирующих полифонию.
Предмет исследования – прагматические особенности полифонической организации голосов как способа формирования и интерпретации смысла в художественном повествовании.
Материалом для исследования послужили шесть прозаических текстов Джейн Остин, написанные ею в 1811-1816 гг. и считающиеся литературными критиками значительным событием в развитии английского реалистического романа: «Разум и чувства» («Sense and Sensibility»), «Гордость и предубеждение» («Pride and Prejudice»), «Мэнсфилд-Парк» («Mansfield Park»), «Эмма» («Emma»), «Доводы рассудка» («Persuasion»), «Нортенгерское Аббатство» («Northanger Abbey»). Методом сплошной выборки выявлено более 4000 фрагментов художественного повествования, в которых репрезентируется смена голосов, получающая / не получающая маркировки средствами пунктуации и несущая основную смысловую нагрузку в повествовании в целом.
Целью данной диссертации предстает изучение полифонической организации голосов рассказчика, главного и второстепенного персонажей как прагматического способа авторской реализации и читательской интерпретации смысла в художественном повествовании Дж. Остин.
В связи с заявленной целью в работе ставятся и решаются следующие задачи:
-
изучить речевые сферы реализации полифонии голосов, значимой в смысловом отношении, с учетом такого фактора как наличие / отсутствие пунктуационных маркеров голоса;
-
проанализировать смыслообразующую роль голоса рассказчика, оценивающего персонажей, в полифонической организации голосов персонажей;
-
выявить прагматическую специфику голоса героини как сегмента речи рассказчика в реализации авторского смысла;
-
определить полифонический характер голоса второстепенного женского персонажа и его смысловую нагрузку в повествовании;
-
проследить динамику развития полифонии голосов в диалогах персонажей и ее прагматическую значимость в реализации авторского смысла.
Методологическая основа диссертационного исследования. Общефилософский уровень методологии диссертации базируется на актуальных для современной теории языка положениях, которые были представлены такими исследователями, как:
М.М. Бахтин: каждое отдельно взятое высказывание реализуется лишь в своей полифонической взаимосвязи с другими высказываниями; голос субъекта речи – это реакция на то, что было озвучено ранее или актуализуется голосом собеседника в текущей или последующей коммуникативной ситуации [Бахтин, 1986; 1993];
У. Эко: модель читателя, читательской интерпретации высказывания занимает ключевую позицию в современной концепции текстуальной коммуникации [Эко, 2005];
М. Флудерник: повествователь – это голос, озвучивающий акт расска
зывания, интерпретативная конструкция, которая базируется на читательских
умозаключениях как выводном знании [Fludernik, 1996].
Общенаучная методологическая база изыскания опирается на такие парадигматические принципы гуманитарной мысли, как:
междисциплинарность: непрерывность знания в смежных науках и научных дисциплинах;
экспансизм: интерпретация устойчивой корреляции между прагматическими структурами языка и знания с опорой на «размывания» действенных границ лингвистики и обнаружение новых объектов и предметов исследования;
антропоцентризм: интерментальность, диалогическая позиция «собеседник – для меня» и «я – для собеседника»;
функционализм: принятие во внимание разнообразия функций языка и речи;
экспланаторность: объяснительная нацеленность языковедческого научного изыскания;
принцип гомеостаза: обусловленность вербальных / невербальных действий стремлением к ослаблению напряжения и поддержанию внутреннего равновесия.
Частнонаучные методологические принципы диссертационного изыскания основываются на концепциях нарративного анализа в рамках лингвистики текста (Болотнова Н.С., Пищальникова В.А.); ситуативного использования языковых форм в определенном контексте (Всеволодова М.В., Гюббенет И.В.); совокупного синтаксического, семантического и прагматического анализа, актуального для любого семиотического объекта исследования (Данилова Е.С., Салтымакова О.А.); читательской реконструкции художественного повествования с опорой на когнитивные параметры объективной реальности (Кошевая И.Г., Fludernik M.); соотношения текста и повествования (Щирова И.А., Гончарова Е.А.).
Цель и задачи диссертации обусловили использование комплексной многоаспектной методики изыскания, которая наряду с основным интерпретатив-ным методом, нацеленным на выявление полифонии голосов, одновременно включает в себя базовые для теории языка гносеологические методы: герменевтический (стилистический) анализ текста, индукцию и дедукцию, а также анализ индивидуальных эффектов повествования, разработанный в рамках когнитивной поэтики.
На защиту выносятся следующие положения:
1) При наличии пунктуационных маркеров голоса значимая в смысловом отношении полифония голосов реализуется в прямой речи второстепенного персонажа и в диалогах персонажей, в которых актуализуются несходные точки зрения на некоторые социальные представления, обнаруживается присутствие доминирующего и зависимого собеседника. При отсутствии пунктуационных
маркеров голоса значимая в смысловом отношении полифония голосов реализуется в оценочной речи рассказчика от третьего лица, в том числе сегментом которой предстает голос размышляющей главной героини, обозревающей других персонажей с целью оценки их морального облика.
-
Голос рассказчика проявляет тенденцию к ослаблению своей авторитарности, недостаточную осведомленность о сообщаемом. Оценка, реализуемая в повествовании, предстает модусной составляющей того, о чем повествуют голоса персонажей. Полифоническая организация голосов создается за счет того, что рассказчик вводит в фокус читательского внимания рефлекторный формат повествования, выявляющий события и факты с позиции сознания персонажей. Проявляясь в заключение определенной сюжетной линии, беспристрастный голос рассказчика сводит воедино событийные линии повествования, озвученные голосами персонажей. В результате полифоническая организация голосов формирует в повествовании неопределенность того, кому принадлежат суммированные оценочные суждения – рассказчику или персонажу, размытость характеристик персонажей и событий по шкале положительность / отрицательность, относительность важности этих характеристик для интерпретации целостного текста.
-
Голос героини, вклиниваясь в речь рассказчика, звучит в форме несобственно-прямой речи, которая, в свою очередь, перефразирует услышанную речь других персонажей и неявно выявляет оценку их морального облика. Полифоническая организация голосов в этом случае создается за счет того, что с позиции размышляющей героини озвучиваются голоса различных персонажей, поддерживается голос рассказчика, приобретающего вездесущный характер, регулируется коммуникативная дистанция между голосами рассказчика и персонажей, аксиологическими установками персонажей и имплицируемого автора, контролируется направление читательской интерпретации текста. В полифонической организации голосов выявляется позиция героини одновременно как субъекта и объекта наблюдений, что становится прагматическим источником реализации авторского иронического смысла.
-
Голос второстепенного женского персонажа внедряется в речь рассказчика, частично подавляясь и нейтрализуясь в своей критической тональности. Подобная полифоническая организация голосов озвучивает авторские радикальные взгляды, вложенные в мысли и чувства второстепенного персонажа, производящего в повествовании комический карнавальный эффект и дестабилизирующего границы высокой культуры и высшего общества. В результате консервативная манера повествования провоцирует читателя на критику патриархального общества. Само повествование при этом одновременно передает двойное речевое намерение – комического персонажа, надевающего маску глупца, и автора текста.
5) Полифония голосов в диалогах персонажей выявляет прагматическую
значимость для читательской интерпретации повествования деятельности соз-
7
нания, а не физических событий, что предопределяет частотность предикатов в пассивном залоге при описании физических действий и предикатов в активном залоге при описании интеллектуальной и речевой активности персонажей. Полифоническая организация голосов в этом случае проливает свет на гендерные различия собеседников, а также авторское видение «идеального» собеседника, предопределенное правилами этикета ведения разговора в английском обществе XVIII-XIX вв.: недопущение говорения о себе, перебивания собеседника, пространных речей, одновременного говорения; предоставление первоочередного права высказаться собеседнику; принятие во внимание содержания речи высказавшегося собеседника; избегание тем, которые замалчиваются в обществе.
Научная новизна диссертационного изыскания заключается в том, что в ней впервые на основе многоаспектного подхода выявлены речевые сферы полифонической организации голосов, предопределяющей оценочный характер реализации авторского смысла. Демонстрируется зависимость авторского смысла от прагматической специфики голоса, доминирующего в повествовании, определены прагматические функции нетипичного рассказчика как источника оценочности в рамках художественного повествования, доказано, что полифония голосов, которая организует художественное повествование, соотносится с тем или иным составом голосов и характером авторского смысла.
На уровне полифонической организации голосов впервые определены языковые и речевые ресурсы и их функции, которые предопределяют гетерог-лоссный характер художественной коммуникации, проанализирована прагматическая специфика коммуникативной стратегии невидимости и вездесущности рассказчика, оказывающая воздействие на определенность / неопределенность выражаемой в повествовании оценки. Принципиально новым является выделение типологии персонажей, не починяющихся действенным в обществе коммуникативным правилам ведения разговора. Посредством анализа полифонии голосов выявлены речевые способы сокрытия автором своего истинного голоса и намерения через «расслоение маскарада» (М.М. Бахтин).
Теоретическая значимость основных результатов диссертационного исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в дальнейшее развитие теории прагматической организации художественного повествования, смыслообразующими единицами которого являются полифония голосов, отсутствие прочного оценивающего центра, смешение голосов и стилизация голоса персонажа под речь рассказчика. Результаты изыскания способствуют последующей детализации общей теории комического и иронического повествования, которая базируется на единстве и противоположности прямого намерения рассказчика и косвенного намерения автора.
Практическая ценность диссертационной работы состоит в том, что основные выводы и сформированный иллюстративный материал могут быть использованы в процессе последующего системного анализа полифонии голосов и сопряженных с ней процессов формирования и интерпретации авторских
смыслов в художественных текстах других писателей, в том числе модернистского и постмодернистского направлений, предтечей которых является Дж. Остин; в лингвистической прагматике – для проведения изысканий по проблемам соотношения консервативного повествования и инновационных техник сочетания разнообразных голосов – от смешения до полифонического ранжирования, в практике преподавания теоретических курсов по стилистике декодирования художественного текста, когнитивной поэтики, лингвистики текста с опорой на современные направления исследования языка и речи.
Апробация работы. По материалам диссертации опубликовано 9 статей, в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК – 6. Результаты ее содержания были представлены на таких Международных научных конференциях, как «Язык. Дискурс. Текст» в Южном федеральном университете в 2009 году, «Ключови въпроси в съвременната наука-2011», проходившей в г. София, Болгария, «Научное творчество XXI века» в Красноярске в 2015 году.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной теоретической литературы и списка художественных источников, проанализированного в работе.
Происхождение языка как актуальная проблема современного гуманитарного знания: восприятие, слово, концепт
Научный текст отражает способы мышления и использования языка, которые приняты в научном сообществе. Его лингвистическая важность, по большей части, заключается в том факте, что такая сложная социальная деятельность как распространение идей и конструирование нового знания базируется на специфических формах использования языка и манифестации образа автора в тексте [Нехлюдова, 2004: 7; Poudat, Loiseau, 2005: 51].
Вместе с тем, научный текст одновременно воссоздает дискурсивные роли и взаимоотношения, которые порождают научное сообщество и сам процесс поддержания новых знаний. Представители научного сообщества задействуют языковые средства языка для того, чтобы обрамлять проблемные узлы, осознать их специфическим для данной социальной группы способом. Подобным образом они формируют социальную реальность, персональную идентичность (которая имеет непосредственный выход на идиостиль или иностилевые элементы [Аликаева, 2009; Заливко, 2008: 14]), профессиональные учреждения.
В этой связи исследователи отмечают, что для того чтобы оценить использование языка в социальном контексте, необходимо сфокусироваться не только на фактах языках, но и на самом тексте, который, в частности, отражает: стили вербального поведения автора; коммуникативное взаимодействие автора с собеседником; аксиологические установки автора; мыслительные процессы автора; манеру чтения и письма текста, признаваемые в качестве конкретизации определенной роли специфической группы людей [Алефи-ренко, 2002: 7-8; Богин, 1986: 23; Кузнецов, 1991: 12; Gee, 1996: 3].
Другими словами, научное сообщество не может быть отделено от порождаемых в его рамках дискурсов, не может существовать вне этих дискурсов. Продвижение нового знания и поддержание профессиональной репутации зависит от дискурсивной активности представителей научного сообщества. Открытие, изобретение, новый ракурс понимания классической проблемы приобретают особое значение лишь тогда, когда становятся известными другим, что делает публикацию научных текстов особенно актуальным видом социальной деятельности. Новые идеи соизмеряются с контекстами того, что уже признано в данном научном сообществе, сопровождаются особыми аргументами, направленными на определенную читательскую аудиторию.
Естественно, что теоретический аспект исследования превалирует в научном тексте, поскольку именно он репрезентируется автором как наиболее убедительный. Теоретическое знание, таким образом, является тем компонентом текста, тем пресуппозициональным основанием, посредством которого читателя можно убедить признать выдвигаемые автором идеи. В связи с этим, научный текст оказывается созвучным критическому мышлению.
Научный текст, как и критическое мышление, фокусируется на аргументации, поддержке суждений и утверждений, оценке имеющихся в распоряжении автора фактов. Во многих отношениях, критическое мышление и научный текст выявляют общую историю своего развития, которая ассоциируется с традиционной риторикой, европейской традицией образования – начиная от древних греков, схоластики и заканчивая текущим моментом [Баженова, 2001: 13; Кукушкина, 2008: 29; Пешкова, 2002: 7].
Искусство риторики традиционно связывается с правилами логики, конструктивной ролью оценки фактов и данных в конструировании аргументации [Варзовин, 2001: 5]. То же самое можно сказать и о научном тексте, в рамках которого тезис, организация доказательств выдвигаемой точки зрения, факты предстают существенным конституэнтом.
Критическое мышление замещает процесс первичного моделирования разрозненных отношений между объектами объективного/ виртуального мира таким отражением действительности, которое базируется на надежных процедурах научного изыскания. В связи с этим, научный текст основывается на самом критическом мышлении, риторических максимах рациональности, логики, разума. В поисках объективной истины исследователи стремятся избегать эмотивности, представлять данные в поддержку своей точки зрения и факты, которые противоречат мнению другого исследователя, при этом придерживаться идеи плюрализма, разнообразных интерпретаций изучаемого объекта, даже если в результате выдвигается одна точка зрения на решение научной проблемы.
В свете вышеуказанных воззрений на научный текст П. Элбоу предлагает следующее понимание этого феномена: «… вполне естественной для концепции научного текста предстает обеспечение обоснований, фактов, нежели элементарное выражение собственной точки зрения, чувств и наработанного опыта; целесообразно четко выражать позицию относительно собственных научных притязаний и суждений, а не просто предполагать или настаивать на том, что является существенным в рамках проводимого исследования: аргументы и факты… Добротный научный текст не сводится к чистой субъективности, более того, в нем не допускается субъективность…» [Elbow, 1991: 140; 141-142].
Научный текст предстает логическим продуктом деятельности научного сообщества, это средство коммуникативного взаимодействия представителей разных сообществ [Баженова, 1986: 71], «порождения нового актуального знания» [Бедрина, 1992: 122], образования обучающихся, выражения профессиональной принадлежности. Его исследование, следовательно, является плодотворным источником информации об актуальных социальных практиках представителей разных научных сообществ. Научные тексты предопределяют соответствующие взгляды на объективный мир, становятся доминирующим форматом интерпретации реальности, существования человека в этой реальности. Язык науки является показателем информационной грамотности, средством накапливания, конструирования и оценки новых знаний [Кожина, 1977: 5].
Сферы анализа аргументации в современной гуманитарной науке: теоретические позиции, проблематика, методы
В случае использования наречия then / тогда в целях последующего введения авторского умозаключения, риторический вопрос проектирует мнение автора в отношении анализируемой проблематики. В этом случае указанное наречие манифестирует тот факт, что сегмент утверждения, в которой оно задействуется, представляет умозаключение непосредственно из той информации, которую адресат уже усвоил из предшествующего текста. В связи с этим, читатель в равной степени призван признать и данное умозаключение без дополнительных возражений.
Рассматриваемое умозаключение, как мы полагаем, можно считать одновременно и как мнение автора, и как отправную точку для читательского поддержания авторского мнения. Например, (10) может быть преобразован в следующее утверждение: The reversal of the trend in the discipline is not evident for it s proved by the chronological scope suggested by Jakob Grimm and Ferdinand de Saussure; (11) преобразуется в такое утверждение, как Если по отношению к рассматриваемому здесь случаю наблюдатель употребит фразу “особь А посылает знак угрозы особи Б”, тогда ее можно интерпретировать в зависимости от эмпатии либо как “особь А защищает себя или свою территорию от особи Б”, либо как “особь А наносит оскорбление (бросает вызов) особи Б.
Если наречие then / тогда используется в целях последующей манифестации неудовлетворенности автора текущим состоянием рассматриваемой проблематики в современной гуманитарной науке, то содержание риторического вопроса также выражает авторское мнение: (12) «Little is known about the use of motivated signs by apes in the wild but it is difficult to imagine that the iconic gestures used by Kubie when communicating with Zura, or those used by bonobos during copulation, would be possible unless they reflected behavior that is also used in the wild. Does the use of motivated signs by captive apes reflect then the behavior of apes in their natural habitat? » (Burling, 2005: 81); (13) «It looks, again, as if all that psycholinguists have done is come up with the obvious (although it is probably true to say that hindsight makes the results of any scientific endeavour seem obvious). But, then may be obvious the view that we access the mental lexicon on the basis of how we access a dictionary like the OED? » (Altman, 1997: 118); (14) «Коммуникативный процесс, по выражению Б.В. Якушина, первичен по отношению к языку, он является материальной базой языка как системы… Почему же тогда у гоменид потребность в коммуника ции достигла такого уровня, что тех средств ее удовлетворения, кото рые достались им в наследство от предшествующей стадии развития, оказалось недостаточно?» (Вишняцкий, 2002: 50). В анализируемых примерах риторический вопрос интерпретируется как косвенный способ выражения авторской точки зрения (В частности, в примере (12): The use of motivated signs by captive apes reflect then the behavior of apes in their natural habitat). Вместе с тем, этот вопрос едва ли можно рассматривать как выражение косвенного предложения адресату признать содержащуюся в нем пропозицию в качестве начала авторских рассуждений по анализируемой проблеме.
В отличие от актуализаций наречия then / тогда в риторическом вопросе, введение сегмента after all или «вопроса-хвостика» в структуру этого типа вопроса, преимущественно, выступает способом маркирования отправной точки рассуждений, но не авторской точки зрения по освещаемой проблематике. Риторический вопрос с сегментом after all, по сути дела, выражает началом авторских рассуждений. Несколько иначе дело обстоит в разделительных риторических вопросах дело. Попытаемся дать объяснение этому. Разделительные вопросы как в повседневном диалогическом общении, так и в письменном научном стиле речи актуа-лизуются, преимущественно, в целях выражения запроса актуальной информации. Ср.: (15) «Two relationships that are characteristic of most preurban societies would, when taken together, give a clear selective advantage to high language ability, wouldn t they? » (Burling, 2005: 81); (16) «From psycholinguistic studies, there is extensive evidence for the representation of discrete conceptual categories, isn t there? » (Tallerman, 2009: 190). В (15) адресант полагает, что информация, утверждаемая риторическим вопросом, уже не вызывает возражений со стороны читателя. Более того, вопрос представляет интродуктивное знание, которое адресат призван «извлечь» из его смыслового содержания после того, как признает указанную информацию: факт, что значимая коммуникативная компетенция образуется еще в период до формирования городов.
В (16) аналогичное выводное знание не актуализуется в сознании адресата текста. С принятием во внимание контекста, в котором задей-ствуется утверждение, неясным оказывается выводное знание: какими факторами определяется репрезентация дискретных концептуальных категорий в текущих психолингвистических изысканиях. Автор предполагает, что адресат текста априорно обладает знаниями о подобных исследованиях.
Но в подавляющем большинстве примеров, представленных в нашей картотеке, риторический вопрос, осложняемый «вопросом-хвостиком», служит способом манифестации авторского мнения. Указанное наблюдение, как представляется, проливает свет на тот факт, что «вопрос-хвостик» усиливает выражение в научном тексте авторского отношения к анализируемым фактам, явлениям и закономерностям, явно или косвенно связанным с проблематикой происхождения языка. Ср.: (17) «It s too crazy for words that we came all this way for nothing, isn t it? » (Wildgen, 2004: 209); (18) «In fact, we assume in the following that there is a continuity between communicative functions in animals and man and that the reference to the ecology, in which the animal / human lives, is basic for all types of communication. It is rather the high level of sophistication which makes honeybees and humans comparable, isn t it? » (Wildgen, 2004: 46); (19) «The studies on human infants reviewed earlier indicated that before they begin to communicate about objects and events in the external environment, infants convey information about their affective state. Human adults also communicate nonlinguistically about affective state, don t they? And one of the primary arenas for such communication occurs in infant-directed speech…» (Hauser, 2000: 488).
В общем, риторический вопрос, который осложняется «вопросом-хвостиком» передает авторскую точку зрения, если вопросительное высказывание предстает своего рода реакцией на суждения тех или иных исследователей, соотносящиеся с рассматриваемой в тексте проблематикой. При этом эти суждения выражают противоположное или альтернативное мнение. Например: (20) «The skeptic can cite the lack of art and relatively static stone toolkit – along with their eventual demise when modern humans moved into Europe – as evidence that they were just as backward and unsophisticated as the common“caveman” image portrays…But the truth is somewhere between, the basic plausibility of the whole continuum is what makes the Neandertha lers such a contentious topic for paleoanthropologists, isn t it? » (Tecumseh Filch, 2005: 270).
Аргументативная модель, актуализующая предложение автора признать некоторую пропозицию в качестве отправной точки рассуждений
Аргументативным индикатором причинно-следственных отношений в этом случае выступает глагол порождать, который непосредственно вводит следствие обозначенного выше опыта. В (101) автор, анализируя теорию Ч. Дарвина, приходит к заключению, что положение о способности человека к связыванию определенного звука и определенным смыслом базируется на ментальных способностях, в качестве своего следствия вызывает в современной науке множество споров. Аргу-ментативным индикатором в этом случае соответственно выступает глагол вызывать.
Прилагательные и наречия, которые характеризуют процесс порождения определенного эффекта или результата.
В причинно-следственных отношениях, которые задействуются в рамках современного научного текста в аргументативных целях, мы наблюдаем, как правило, динамическую ситуацию: что-либо происходит, реализуется как следствие чего-либо другого. Если эта ситуация по своей природе является продолженной, то мы говорим о процессе; если же данная ситуация предстает краткосрочной, то мы имеем дело с событием [Lyons, 1997: 483]. Как и глаголы, манифестирующие определенную разновидность процесса, выражения, передающие тот факт, что некоторое действие имеет место в определенный период времени, также могут маркировать причинно-следственные отношения.
В научном тексте мы выявили такие подобные выражения, как прилагательные (наречия) abrupt(ly), sudden(ly) / неожиданный (неожиданно), immediate(ly) / мгновенный (мгновенно). Вследствие того, что эти выражения не акцентируют внимания на идее постепенности, а передают мгновенный переход от одной ситуации – к другой, они манифестируют неожиданный результат того или иного события. Ср.: (102) «These advantages allow humans to produce three fairly extreme vowels: [i], [a], [u]. The immediate result was predictable: the vowels provide anchor parts for identification» (Aitchison, 2000: 83); (103) «It must have come as a sudden shock to many theorists who explained nothing about the qualitative, intentional changes introduced by lan-guage» (Zerzan, 1984: 4); (104) «Если взглянуть на проблему с иной стороны, то трудно найти причину, по которой простейшая лексика древнейшего человека должна была неожиданно заменена…» (Маловичко, Козырский, 2007: 44); (105) «Разумеется, все эти процессы были весьма протяженны во времени. Даже представить себе очень трудно, насколько медленно протекали процессы развития человека. В то же время можно понять, когда могли произойти неожиданные изменения во внешнем облике человека, в его психике, образе мыслей» (Маловичко, Козырский, 2007: 11). В примерах (103) – (105) актуализуемые автором научного текста события протекают мгновенно, внезапно, что соответственно маркирует причинно-следственные отношения между двумя явлениями. Вследствие того, что аргументация посредством моделирования причинно-следственных отношений, как правило, задействует будущие события, языковые выражения, которые манифестируют эти события, могут в рамках научного теста становиться указаниями на то, что авторская аргументация основывается именно на данном типе отношений. В 112 частности, аргумент, в этом случае преимущественно используется для подтверждения информации, содержащейся в предикатах. События, которые непосредственно будут иметь место в будущем, в авторской аргументации могут обозначаться: глаголами в будущем времени; конструкцией to be going to для выражения действия, которое реализуется в будущем (в английском языке); выражением can be predicted that / может быть предсказан, что; выражением the expectation is that / ожидается, что… Ср.: (106) «Then these hearing babies will show aypical patterns of language acquisition. The expectation is that these babies will produce first signs, first two-signs» (Petitto, 2000: 5); (107) «On the basis of these diverse indications of ape intelligence it can be predicted that, if language developed from cognition, the ape has the means to fulfill the role, and so had the last common ancestor between ape and man» (Ulbaek, 1998: 36); (108) «Поскольку наблюдать их поведение в настоящее время мы не можем, я, как и прочие исследователи, буду исходить из предположения, по которым знаковые системы ископаемых обезьян мало чем отличались от семиотических систем современных нам видов обезьян» (Барулин, 2007: 20).
Пример (106) репрезентирует аргумент для авторской точки зрения, которая выражает тот факт, что определенная группа слышащих детей будет проявлять атипические модели приобретения языка. Данная закономерность, в свою очередь, будет производить желаемое следствие: эти дети будут порождать первые знаки разной степени сложности. В (107) аргумент содержит информацию о том, что обезьяны обладают
Аргументативная модель, актуализующая причинно следственные отношения между аргументом и утверждаемым научным суждением
Если автор научного текста прибегает к риторическим вопросам как способу аргументативного выражения предложения адресату признать ту или иную пропозицию в качестве отправной точки рассуждений, то исследователь данного типа текста фактически имеет дело со стратегически маркированным суждением, в рамках которого принятие этого предложения манифестировано как оптимальный факт. Прагматическая природа иллокуции указанного предложения, по сути дела, оказывается идентифицируемой исключительно в форме риторического вопроса. Вместе с тем, предложение автора научного текста признать ту или иную пропозицию как отправную точку проводимого изыскания может быть выражено настолько неявным способом, что иллокутивная природа данного предложения оказывается не до конца ясной. Это имеет место, в частности, когда автор научного текста выражает отправную точку своих рассуждений не посредством риторического вопроса, а прибегает к утверждению, что данная пропозиция должна быть принята читателем в указанной функции. В данном случае автор научного текста априорно признает, что читатель уже принял эту пропозицию в качестве начальной точки рассуждений.
Индикаторы for / поскольку, because / потому вводят утверждение, которое обосновывает предварительно актуализованную точку зрения автора научного текста, а поэтому задействуются в аргументирующей функции. Исключение составляет случай, когда утверждение, вводимое союзом because / потому, содержит объяснение предварительно представленного мнения, принадлежащего как автора данного научного текста, так и другому исследователю.
Аргументативное использование сегментов высказываний, вводимых рассматриваемыми союзами, устанавливается на основе того, что они выполняют функцию обоснования предварительно инициированных утверждений, отражающих авторскую позицию в научном тексте и представляющих собой начальную точку рассуждений по актуальным проблемам глоттогенеза.
Каждая отдельно взятая аргументация в рамках научного текста, посвященного проблемам глоттогенеза, основывается на аргументатив-ной модели, которая, в свою очередь, порождает специфические отношения между использованным аргументом и выражаемой при этом авторской точкой зрения. Как представляется, в данном случае можно говорить о двух типах аргументации, каждая из которых обладает собственной аргументативной моделью: 1) аргументация, актуализующая отношения сравнения; 2) аргументация, актуализующая причинно-следственные отношения.
Характерная черта аргументации посредством аналогии заключается в том, что автор научного текста стремится убедить читателя в действенности своей точки зрения, манифестируя, что какой-либо объект (явление), непосредственно связанный с проблемой происхождения языка, обладает нечто общим с другим предметом (явлением), принадлежащим к иной сфере или домену. В этом случае аргументация представляется таким образом, что выявляет сходство, подобие, соответствие или какую-либо другую аналогию между непосредственно утверждаемым в аргументе и тем, что утверждается в качестве авторской точки зрения.
Исследование проблемы языковой объективации научной аргументации выявило необходимость разграничения таких процедур, как предметно-логический и аксиологический анализ сравнений, которые обнаруживаются в изысканиях, критически разбираемых автором текста. Аксиологический анализ сравнения, в частности, нацелен на извлечение стилистической информации, содержание которой определяется такими характеристиками, как эмоциональность, образность, выразительное усиление неуместности сравнения. Реализация подобного приема критического анализа сравнения дает возможность адресату научного текста прочувствовать внутренний мир автора, познакомиться с интеллектуальной и эмоциональной сферами его языковой личности. Информация, которая содержится в предметно-логическом анализе сравнения, соответствует одному и тому же логическому понятию, не вызывает у читателя каких-либо дополнительных представлений. Разграниченные типы критического анализа сравнений, которые активно задействуются в анализируемых автором научного текста изысканиях, таким образом, характеризуются несходными прагматическими установками. В коммуникативной стратегии автора научного текста, базирующейся на действенности причинно-следственных отношений, аргумент манифестируется как непосредственная причина (средство, инструмент и т.д.), которая обосновывает оптимальность данного научного суждения, или, напротив, суждение репрезентируется как причина оптимальности выдвинутого аргумента.
Как показал анализ выражений, маркирующих причинно-следственные отношения, их аргументативная направленность обладает прагматическим характером. Они, в частности, репрезентируют следствие определенного действия или выражают (не)желательность хода действия, упомянутого в авторском суждении (точке зрения автора, связанной с некоторой проблемой глоттогенеза). Семантика выражений эксплицитно манифестирующих авторскую аргументацию, включает такие компоненты, как lead to something / вести к чему-либо; arouse / вызывать, которые задействуются для введения следствия чего-либо. Глаголы, передающие процесс, порождающий отношения следствия, также рассматриваются нами как прагматическое средство авторской аргументации. Некоторые из этих глаголов выражают нежелательное следствие, квалифицируя его как обладающее негативным характером (например, глаголы to destroy / разрушать). Наконец, указание на неизбежность следствия, будущие события в аргументе, который выражает следствие некоторого действия, также задействуется в авторской аргументации посредством моделирования причинно-следственных отношений.
В рамках научного текста, посвященного проблемам глоттогенеза, чужая речь вводятся таким образом, чтобы наиболее эффективным образом воздействовать на читателя в соответствии с интенцией автора-исследователя. Контекст исходного утверждения, повергнувшегося цитированию, как правило, приобретает значение, которое ему непосредственно придает автор научно-лингвистического исследования. Очевидно, что данное значение в определенной степени отличается субъективным характером, что сказывается на его дальнейшей интерпретации со стороны читательской аудитории. Семантика аргументов, содержащих чужую речь, определяется исходя из того, как читатель воспринимает текст и какое воздействие они оказывает на него.