Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы изучения языковой личности в современной лингвистике 12
1.1. Лингвоперсонология: становление и развитие 12
1.2. Структура языковой личности. Модели языковой личности 21
1.3. Типология языковой личности 34
Выводы 64
Глава 2. Особенности репрезентации языковой личности в мультипликационном фильме 66
2.1. Специфика выражения эмоциональной сферы женской и мужской языковой личности 66
2.2. Синтаксическая концептосфера женской и мужской языковой личности 78
2.3. Самоидентифицирующие высказывания как средство репрезентации языковой личности в мультфильме 93
2.4. Субъективная модальность как маркер модусной асимметрии языковых картин мира женской и мужской языковой личности 101
2.5. Манифестация гендерных стереотипов в мультипликационном пространстве 110
2.6. Внешние параметры мультипликационной языковой личности 126
Выводы 133
Заключение 135
Библиографический список
- Структура языковой личности. Модели языковой личности
- Типология языковой личности
- Синтаксическая концептосфера женской и мужской языковой личности
- Манифестация гендерных стереотипов в мультипликационном пространстве
Введение к работе
Актуальность исследования. Современная лингвистика «принимает человека за своеобразную архисему своих исследований» [Сальцева 1995: 35], в силу чего основным исследовательским ориентиром становится языковая личность (ЯЛ) «как Ego, определяющее семантическое пространство языка» [Тураева 1994: 105]. ЯЛ рассматривается в качестве сквозной идеи, пронизывающей все аспекты изучения языка и одновременно разрушающей границы между дисциплинами, изучающими человека [Караулов 2010]. Данное обстоятельство отвечает логике развития науки о языке и знаменует переход от структурализма к антропоцентризму, поскольку «именно человек как познающий и как говорящий на определенном языке субъект (ЯЛ – А.К.) конструирует значения языковых единиц, а не воспроизводит их в готовом виде, и именно говорящий субъект (ЯЛ – А.К.) сознательно осуществляет выбор языковых средств выражения для описания той или иной ситуации» [Фурс 2012: 92].
Следовательно, ЯЛ манифестируется в языке, иными словами, в языковой картине мира (далее – ЯКМ). Как известно, одной из функций ЯКМ является «экспликация средствами языка концептуальной картины мира» [Серебренников 1988: 6]. Однако «картина мира – это не зеркальное отражение мира, а всегда есть некоторая интерпретация» [Там же: 29]. На процесс интерпретации же наряду с такими параметрами ЯЛ, как возраст, уровень образования и культуры, профессиональная и религиозная принадлежность оказывает влияние и пол как «одна из важнейших характеристик личности, во многом определяющая ее социальную, культурную и когнитивную ориентацию в мире, в том числе посредством языка» [Кирилина 2000: 6]. Необходимость учета гендерного аспекта ЯЛ объясняется тем, что, во-первых, в современной культуре имеет место «смягчение гендерной оппозиции и изменение полоролевых отношений» [Майгурова, Ульбина 2013: 229], во-вторых, «самоопределение личности по отношению к себе, к своим качествам и характеристикам является важным условием ее гармоничного формирования» [Волощик 2008: 39].
В лингвистике гендер понимается как культурно обусловленный и социально воспроизводимый параметр человеческой личности, отражающийся в ЯКМ. Данное положение позволяет выделять женскую и мужскую ЯЛ, которые по-разному манифестируют себя и окружающую действительность в языке. Язык, как известно, «не отражает
окружающий мир непосредственно в своих значениях, а репрезентирует его через систему концептов, представленных в сознании человека, т.е. через его концептуальную систему» [Болдырев 2009: 44]. Ввиду этого становится очевидной необходимость исследования особенностей репрезентации ЯЛ с позиций когнитивной лингвистики.
Становление и развитие ЯЛ как одной из ипостасей человеческой личности зависят помимо психофизиологических особенностей самой личности от многих внешних факторов и, в первую очередь, от сущностных характеристик социокультурной среды, которые задают ценностные ориентиры развития человека. Следовательно, изучение ЯЛ следует проводить, исходя из понимания человека «как многоуровневой универсальной категории, представляющей собой диалектическую взаимосвязь индивидуального и социального» [Башиева, Дохова, Шогенова 2012:141]. Отмечается, что «в настоящее время происходит утрата устоявшихся границ, ценностей, социальных категорий, посредством которых человек определяет себя, свое место в изменяющемся социуме, другими словами, наблюдается кризис идентичности личности» [Идентичность 2012: 5]. Следовательно, актуальность приобретает изучение особенностей репрезентации ЯЛ в мультипликационном фильме, который рассматривается нами как дискурс, продукт социокультурной среды, несущий в себе в зашифрованном виде стратегии конструирования идентичности личности, в том числе языковой и гендерной. Данные стратегии реализуются как на вербальном, так и на невербальном уровнях, что усиливает степень воздействия на сознание адресата. Язык как один из каналов подачи информации мультфильма и как средство формирования идентичности выполняет «две языковые функции: дискурсивную, отражающую процессы мышления человека (протекающие в вербальных формах); и функцию социализации, в которой язык выступает как хранилище общественного опыта и играет ключевую роль в социализации человека как на индивидуальном, так и на групповом уровне» [Громова 2007: 7]. Все это позволяет утверждать, что мультфильм обусловливает поведение, ментальные и эмоциональные характеристики ребнка, то есть оказывает непосредственное влияние на формирование, развитие и становление человека как личности, в том числе и гендерной ЯЛ.
Объект исследования – языковая личность персонажа мультипликационного дискурса.
Предметом исследования выступают особенности репрезентации мультипликационной ЯЛ в пространстве мультфильма.
Цель исследования заключается, с одной стороны, в выявлении специфики манифестации ЯЛ персонажа в мультипликационном пространстве посредством языковых единиц и символики внешних параметров, в частности в рассмотрении степени влияния ЯЛ персонажа мультфильма на становление языкового и гендерного сознания адресата. Такая установка продиктована тем, что в мультдискурсе основными персонажами, рассматриваемыми в качестве языковых личностей, выступают мультгерои и мультгероини, следовательно, мультипликационная ЯЛ анализируется как гендерная ЯЛ. С другой стороны, ЯЛ мультдискурса рассматривается как одна из форм воплощения прагматических установок дискурсивной личности, создателя мультипликационного фильма. Достижение поставленных целей предполагает решение следующих задач:
-
изучение теоретических основ исследования языковой личности в отечественной лингвистике;
-
выявление особенностей объективации эмоционально-чувствительной сферы фемининной и маскулинной языковой личности;
-
исследование специфики репрезентации женской и мужской языковой личности на синтаксическом уровне;
-
изучение стереотипов маскулинности и фемининности, объективируемых в мультфильме;
-
анализ внешних параметров женской и мужской языковой личности;
-
исследование специфики формирования языковой и гендер-ной идентичности у детей-дошкольников.
Для реализации цели нами введено понятие «языковая личность персонажа мультипликационного дискурса», необходимость которого детерминирована как спецификой процесса репрезентации языковой личности в мультфильме, так и дискурсивными стратегиями последнего.
Гипотеза исследования. В мультипликационном пространстве репрезентирован особый тип языковой личности – языковая личность персонажа мультипликационного дискурса, которая представляет собой осознанно конструируемую языковую личность, одним из основных параметров речевого поведения и визуального воплощения которой выступает гендер, вследствие чего мультипликационная языковая личность функционирует в рамках мультфильма как символ актуальных для того или иного этнокультурного сообщества представлений о мужественности/женственности и тем самым оказывает влияние на
языковую и гендерную социализацию детей-дошкольников, основных адресатов мультдискурса.
Положения, выносимые на защиту:
-
К визуальному образу персонажа мультфильма, в частности к образу мультгероини и мультгероя, намеренно приписывается определенный речевой портрет, следовательно, языковая личность в мульт-дискурсе последовательно манифестируются как фемининная языковая личность и маскулинная языковая личность.
-
Языковая личность мультгероини как женская языковая личность характеризуется большей эмоциональностью, в отличие от языковой личности мультгероя как мужской языковой личности, что проявляется в частом использовании аффектированной лексики и различных интенсификаторов, с одной стороны, и в склонности к вербализации широкого круга эмоций, с другой.
-
Языковая личность мультгероя и языковая личность мультге-роини отличаются распределением фокуса внимания при восприятии той или иной ситуации и имеют различные предпочтения в выборе языковых средств для самопрезентации и для вербализации результатов восприятия. В языковой картине мира мульгероя и мультгероини наблюдается модальная асимметрия, что свидетельствует о существенном влиянии гендерного параметра на процесс концептуализации макро- и микромира языковой личностью.
-
В мультсериале «Винкс» происходит замещение ценностного ядра традиционного стереотипа фемининности, в то время как в мультсериале «Бен 10: Инопланетная сверхсила» объективирован стереотип мужественности, соответствующий традиционному стереотипу маскулинности. Визуальные образы мультгероев и мультгероинь как языковых личностей, представленных в мультсериалах, соответствуют традиционным стереотипам мужественности и женственности.
-
Языковая личность персонажа мультипликационного дискурса выступает в качестве механизма воздействия на сознание адресата, оказывая существенное влияние на формирование ребенка как полноценного члена общества.
Теоретическую и методологическую основу диссертации составили концептуальные положения, сформулированные в работах отечественных и зарубежных ученых по лингвистической персоноло-гии, гендерной лингвистике, когнитивной лингвистике, теории языка, психологии и теории моды: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Ш. Бал-ли, С.К. Башиевой, В.М. Богуславского, А. Вежбицкой, В.В. Виногра-
дова, Г.А. Волохиной, Е.М. Вольф, А.А. Ворожбитовой, А.Р. Георгян, Е.С. Гриценко, В.М. Громовой, Л.А. Данюшиной, В.А. Даулетовой, Т.И. Дешериевой, Е.В. Ермаковой, Т.П. Желонкиной, Г.А. Золотовой, Ю.Н. Караулова, Е.Н. Катановой, О.В. Кашкиной, А.В. Кирилиной, Г.В. Колшанского, М.А. Лаппо, Е.В. Леоновой, Майри Макензи, Н. Найденской, Е.В. Падучевой, В.З. Панфилова, З.Д. Поповой, К.Ф. Седова, В.П. Сергеевой, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, М.В. Томской, И.И. Туранского, А.Г. Фомина, В.И. Шаховского, и др.
Методы и приемы исследования. Цель и задачи обусловили выбор релевантных теме исследования методов: метод сплошной выборки эмпирического материала, описательный метод, семантико-когнитивный анализ, компонентный анализ.
Научная новизна диссертационной работы заключается в следующем:
-
В работе впервые предпринято исследование особенностей репрезентации языковой личности в мультипликационном дискурсе. Обоснована необходимость выделения еще одного типа языковой личности – языковой личности персонажа мультдискурса, дано определение мультипликационной языковой личности, выделены ее типы и основные признаки.
-
Мультипликационная языковая личность исследована с учетом особенностей проявления в ней социального пола человека.
-
При анализе языковой личности персонажа мультдискурса учтен фактор адресата, в частности обосновано влияние мультипликационной языковой личности, во-первых, на формирование языковой личности дошкольников; во-вторых, на конструирование гендерной идентичности детей.
Теоретическая значимость работы состоит в выделении нового типа языковой личности – языковой личности персонажа мультипликационного дискурса, определении его типологических вариантов и сущностных характеристик, исследовании особенностей его репрезентации в мультипликационном пространстве.
Практическая ценность исследования определяется возможностью применения его результатов в теоретических курсах по языкознанию, точнее, в теории языковой личности, гендерной лингвистике, когнитивной лингвистике и лингвистической экспертизе текста. Материалы диссертации используются в процессе преподавания курсов «Языковая личность в полиэтническом пространстве», «Гендерная лингвисти-
ка» в институте истории, филологии и СМИ ФГБОУ ВО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова».
Материалом исследования послужили мультипликационные фильмы «Винкс» и «Бен 10: Инопланетная сверхсила» (по 15 серий): «Алфея в засаде» (В1), «Друзья познаются в беде» (В2), «Загадочный камень» (В3), «Тень Феникса» (В4), «Последний взмах крыла» (В5), «Слезы черной ивы» (В6),«Сила Чармикса» (В7), «Новое начало» (В8), «Чудовище и ива» (В9), «Белый круг» (В10), «Предательский бал» (В11), «Поселение Пикси» (В12), «Неожиданное событие» (В13), «Злость мага» (В14), «Море страха» (В15); «Существо извне» (Б1), «Курс молодого санитара» (Б2), «Как трудно быть Гвен» (Б3), «Бен 10 000» (Б4), «Встреча с Вердоной» (Б5), «Исчезновение пленника № 775» (Б6), «Чистка» (Б7), «История с Симианом» (Б8), «Привет от Тиходона» (Б9), «Хранители огня» (Б10), «Все или ничего» (Б11), «Идеальная девушка» (Б12), «Высшая жертва» (Б13), «Борьба за экологию» (Б14), «Мамаша Вридл» (Б15).
В качестве языковых единиц, адекватных цели диссертационного исследования, рассматриваются и анализируются лексические и синтаксические единицы, репрезентирующие эмоциональную сферу женской и мужской ЯЛ; слова и словосочетания, характеризующие ЯЛ как представителя определенного пола и выступающие манифестантами гендерных стереотипов, которые рассматриваются в качестве своеобразного кода программирования представлений о мужественности/женственности в сознании ЯЛ, точнее, мужской языковой личности и женской языковой личности, поскольку именно посредством концепта «культура входит в ментальный мир человека» [Степанов 1997: 40]; синтаксические единицы, объективирующие особенности восприятия ЯЛ окружающей действительности и самой себя, иными словами, исследуются синтаксические единицы, экстериоризующие синтаксическую концептосферу ЯЛ; самоидентифицирующие высказывания, выявляющие доминантные параметры идентичности личности, с помощью которых фемининная ЯЛ и маскулинная ЯЛ задают предпочтительный ракурс восприятия своей личности; и предложения с эксплицитным модусом, которые, «представляя собой специфическую форму отражения окружающего мира» [Серебренников 1988:6], овнешняют особенности мировидения женской и мужской языковой личности.
Аудиовизуальный характер материала исследования обусловливает необходимость рассмотрения внешних параметров языковой лич-8
ности, а именно: особенностей физической конституции, цветовой символики одежды, волос, макияжа, аксессуаров, обуви.
Исследование особенностей репрезентации языковой личности в мультипликационном фильме проводилось нами в три этапа. На первом этапе была изучена научная литература, проанализированы различные модели и типы языковой личности. На втором этапе проведено исследование эмпирического материала: рассмотрены особенности объективации эмоциональной сферы фемининной и маскулинной языковой личности; осуществлено сравнительно-сопоставительное описание концептосферы женской и мужской языковой личности и выявлены гендерные различия в восприятии действительности; исследованы самоидентифицирующие высказывания как способ автохарактеристики языковой личности в мультфильме; изучены эксплицитные предложения как манифестанты гендерных различий языковой картины мира языковой личности; описаны гендерные стереотипы, репрезентированные в мультфильме; осуществлен анализ внешних параметров фемининной и маскулинной языковой личности. На основе анализа теоретического и эмпирического материала выделен новый тип языковой личности – языковая личность персонажа мультипликационного дискурса. На третьем этапе апробированы результаты исследования на конференциях, подготовлены и изданы научные работы.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации обсуждены на заседании кафедры русского языка и общего языкознания института истории, филологии и СМИ ФГБОУ ВО «Кабарди-но-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», на научных конференциях (Международная научно-практическая конференция «Перспектива-2013», Нальчик, 2013; Региональная научная конференция «4-е Абаевские чтения», Владикавказ, 2013; X Международная научно-практическая конференция «Научные перспективы XXI века. Достижения и перспективы нового столетия», Новосибирск, 2015; XVI Международная научно-практическая конференция «Отечественная наука в эпоху изменений: постулаты прошлого и теории нового времени», Екатеринбург, 2015; XXI Международная научно-практическая конференция «Интеллектуальный капитал и способы его применения», Новосибирск, 2016); отражены в 9 научных работах, в том числе в 4 статьях, опубликованных в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, представленной 242 наименованиями научных источников, списка словарей (3 наименования).
Структура языковой личности. Модели языковой личности
Одним из ведущих направлений антропологического языкознания по праву считается теория языковой личности, основным объектом исследования которой выступает ЯЛ как личность, охарактеризованная с точки зрения использования ею единиц языковой системы для осуществления различных видов речевой деятельности. Ученые справедливо отмечают, что «в настоящее время эта область исследования настолько детально разработана, что есть все основания для ее выделения в статус отдельной дисциплины» [Карасик 2007: 86].
Однако в истории отечественного языкознания впервые о целесообразности выделения теории языковой личности как самостоятельной дисциплины, как известно, заявил В.П. Нерознак. Опираясь на мысли Н.С. Трубецкого о необходимости создания персонологии как специальной дисциплины и на исследования Эмманюэля Мунье, создателя философской концепции персонализма, В.П. Нерознак приходит к выводу о том, что «в рамках общей персонологии может быть выделена в самостоятельное направление науки о языке лингвистическая персонология, исследующая состояние языка (индивидуации) как частночеловеческой языковой личности (идиолектной личности), так и многочеловеческой (полилектной) языковой личности - народа» [1996: 113].
Как антропоцентрическая научная парадигма, так и лингвоперсонология, развивающаяся в ее недрах, возникли не сразу. Их зарождение было подготовлено трудами многих поколений ученых, принадлежавших различным школам и направлениям, исследования которых представляют собой так называемую «предпосылочную составляющую» в структуре современной научной парадигмы в языковедении [Кубрякова 2008: 11]. Одни ученые пишут, что «в течение долгого времени опыт антропологического разрешения проблем познания мира аккумулировался в недрах философии» [Сальцева 1995: 35]. Другие отмечают, что базовые идеи современной лингвистики и лингвоперсонологии были заявлены еще в трудах В. фон Гумбольдта, представителей всех психологических направлений в языкознании, младограмматиков, психолингвистов [Мурзин 1995]. Третьими в качестве предвосхитителей современных представлений о ЯЛ рассматриваются Ф.И. Буслаев, А.М. Пешковский, К.Д. Ушинский, В.А. Сухомлинский и др. (в лингводидактике); В.В. Виноградов, Ю.Н. Тынянов, М.М. Бахтин, Г.А. Гуковский, Б.М. Эйхенбаум, Д.С. Лихачев, Г.О. Винокур, Ю.М. Лотман и др. (в литературоведении); Б. де Куртене, А.А. Потебня, Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.Н. Леонтьев, А.А. Леонтьев, А.Р. Лурия, С.Д. Кацнельсон и др. (в психолингвистике) [Кочеткова 1996]. Существует также мнение о том, что «многие вопросы, ставшие основополагающими для теории и практики современной языковой личности, были разработаны такими учеными, как Аристотель, Ф. Боас, М. Вебер, Дж. Вико, Вольтер, Г.В. Ф. Гегель, И.Г. Гердер, В. фон Гумбольдт, Э. Гуссерль, В. Дильтей, Г. Зиммель, И. Кант, Г.Б. Лейбниц, Л. Ранке, Э. Сепир, Ф. Шлейермахер и мн. др.» [Буряк 2012: 5].
Таким образом, очевидно, что исследование человеческого фактора в языке имеет богатую и давнюю традицию, причем оно уже в зачаточных проявлениях осуществлялось с различных аспектов. Ввиду этого можно утверждать, что проблема «человека в языке» и «языка в человеке» всегда волновала и будет волновать умы ученых, оставаясь одной из самых перспективных исследовательских зон всех гуманитарных наук. Однако следует подчеркнуть, что «несмотря на все усилия «очеловечить язык», лингвисты никогда не доходили до конкретного носителя языка – отдельной личности» [Мурзин 1995: 11]. Ученые единодушны в том, что первые попытки в этом направлении в отечественном языкознании были предприняты В.В. Виноградовым в работе «О художественной прозе» (1930). В данном труде освещаются многие принципиально значимые для теории языковой личности вопросы: о соотношении ЯЛ писателя и ЯЛ образов действующих лиц, о необходимости демаркации индивидуальной ЯЛ и коллективной ЯЛ и специфике их соотношения, о выделении ЯЛ писателя как особой, отличной от ЯЛ обыденного носителя языка, о структурной организации данного научного конструкта. Говоря о соотношении писателя и образов действующих лиц, рассказчика, В.В. Виноградов справедливо отмечает, что «писательское «я» -не имя, а местоимение» [Виноградов 1980: 53]. Мысль В.В. Виноградова можно интерпретировать так, что ЯЛ персонажей являются производными от ЯЛ писателя, но вместе с тем ЯЛ писателя и ЯЛ художественных образов не одно и то же. Действительно, если имя ничем нельзя заменить, так как оно характеризует человека как единственного в своем роде, то местоимение допускает вставку любых имен. Так, художник слова в своем произведении предстает перед нами в различных ипостасях: он одновременно и писатель, и отдельно взятые образы персонажей.
Термин «языковая личность» употребляется исследователем при обсуждении способов решения проблемы изучения языка литературно-художественного произведения в работах Бодуэна де Куртенэ. Так, В.В. Виноградов пишет, что Бодуэна де Куртенэ «интересует лишь языковая личность как вместилище социально-языковых форм и норм коллектива, как фокус скрещения и смешения разных социально-языковых категорий», как отражение «языкового мировоззрения коллектива» [Там же: 61], а проблема индивидуального творчества ему чужда. Иными словами, В.В. Виноградов заявляет о необходимости разграничения коллективной (национальной) ЯЛ и индивидуальной ЯЛ.
Типология языковой личности
Полномасштабное внедрение Интернет-коммуникации в нашу реальность обусловливает обострившийся в последние годы интерес к изучению нового типа ЯЛ - «виртуальной языковой личности» [Гермашева 2011; Калашникова 2011; Агапова 2012, Доронина 2012; Шаяхметов 2012; Лутовинова 2013]. Т.М. Гермашева полагает, что виртуальная ЯЛ представляет собой более широкое понятие по отношению к реальной личности, поскольку последняя «входит» в нее [2011: 10]. О.В. Лутовинова склонна рассматривать ЯЛ как «условный образ того или иного участника виртуального дискурса, неразрывное соединение реальных и ассоциируемых характеристик личности»; «специфический тип адресата и адресанта, не сводимый ни к реальному типу личности, ни к вымышленному, поскольку грань между личностью, действующей от своего собственного лица, и личностью, создающей несуществующий образ, в виртуальном дискурсе неопределима» [2013: 6]. А.А. Калашникова, основываясь на данных, полученных из анализа ЯЛ русскоязычного блоггера, констатирует, что в Интернете формируется особая ЯЛ, ввиду того, что «виртуальная среда трансформирует человеческое сознание, позволяя расширять границы коммуникативной реальности» [2011: 3]. Р.А. Шаяхметов считает, что «виртуальная личность является реальностью в ее особой форме» [2012: 88]. Н.И. Доронина пишет: «Личность в виртуальном пространстве моделирует свой мир, являющийся отражением ее самой, ее внутреннего (отчасти внешнего) мира, ее ценностей, интересов, представлений о дозволенном и недозволенном, добре и зле и т.д. И в этом смысле погруженность человека в мир виртуальной реальности, полное ему подчинение оказывается аналогичным погружению человека в мир реальный, где человек также ведет себя сообразно требованиям каждой конкретной ситуации, реализуя потенциальные возможности собственной личности» [2012: 80]. Как видно, однозначного понимания виртуальной ЯЛ в науке не существует. Одни рассматривают ее как «гибрид» реальной и вымышленной личности (О.В. Лутовинова), другие - как родовое понятие по отношению к реальной (Т.М. Гермашева), третьи – как частное понятие по отношению к реальной личности, как ее ипостась (Н.И. Доронина, Р.А. Шаяхметов). Наиболее приемлемо, на наш взгляд, понимание виртуальной ЯЛ как реализации реальной ЯЛ в условиях виртуального дискурса, в которой переплетены реальные и вымышленные свойства личности.
Языковая личность анимационного былинного персонажа, персонажа художественного текста и сказки. Исследованию персонажа художественного текста посвящены работы И.В. Трещалиной (1998), Л.Н. Чурилиной (2003), А.С. Гафаровой (2006), И.А. Никадровой (2010), Г.Г. Хисамовой (2010), А.А. Смирновой (2011) и др. И.В. Трещалина исследует ЯЛ персонажа рассказа А.П. Чехова «Скучная история», интерпретируя ее как «модель реальной языковой личности». Объектом анализа выступает дискурс персонажа, представляющий «собой совокупность высказываний героя на всем пространстве текста» [Трещалина 1998: 5]. Л.Н. Чурилина анализирует ЯЛ Петра Верховенского (роман «Бесы» Ф.М. Достоевского). Персонаж рассматривается автором как самостоятельная «содержательная тема текста» и определяется как «совокупность выявляемых в процессе анализа лексической организации текста языковых средств, функционально связанных с презентацией субъекта внутритекстовой действительности и содержащих элементы информации об этом субъекте» [Чурилина 2003: 65]. Прямые высказывания героя художественного текста, по мнению Л.Н. Чурилиной, образуют индивидуальный лексикон персонажа, который характеризует его как ЯЛ. А.С. Гафарова исследует языковой портрет солдат на материале немецкой художественной литературы 20 века, понимая под речевым портретом «совокупность специфических фонетических, грамматических и лексических особенностей речи литературного героя», «двуединство социолектической и идеолектической характеристики персонажа» [2006: 7]. Социолектическая характеристика персонажа включает статусно-ролевые параметры (пол, возраст, класс, профессия и др.) последнего, обусловленных его принадлежностью к социуму. Идиолектическая характеристика – это характеристика «лингвистических и экстралингвистических (тембр голоса, дикция, манера говорения) особенностей речевого поведения того или иного литературного персонажа» [Гафарова 2006: 8]. При этом подчеркивается, что «речевой портрет персонажей создается посредством прямой, косвенной и несобственно прямой речи и их смешанными формами» [Гафарова 2006: 7]. И.А.
Никадрова считает, что литературный персонаж представляет собой лишь одну из «возможных моделей языковой личности, в качестве которой может рассматриваться и автор, и повествователь» [2010: 17]. Наиболее полный анализ ЯЛ персонажа, по мнению И.А. Никадровой, предполагает анализ «фрагментов разной субъектной отнесенности» [там же]. Иными словами, необходимо анализировать дискурс исследуемого персонажа (прямую и внутреннюю речь персонажа), текстовые фрагменты, содержащие оценку исследуемого персонажа автором, с одной стороны, и другими персонажами, с другой. Г.Г. Хисамова анализирует ЯЛ рассказов В.М. Шукшина и распределяет их по типам ЯЛ, выделяемым по К.Ф. Седову. К конфликтному типу ЯЛ она причисляет Баева, Шурыгина, Елизавету Васильевну и др. К центрированному типу ЯЛ относятся Андрей Ерин, Монька Квасов, Костя Валиков, Ванька Зяблицкий и пр. Глеб Капустин, Макар Жеребцов, мужик Дерябин и т.д. демонстрируют, по мнению исследователя, «особую модель поведения, явление социальной демагогии» [Хисамова 2010: 215]. А.А. Смирнова обосновывает необходимость рассмотрения ЯЛ персонажа как самостоятельной ЯЛ, отличной от ЯЛ автора, создателя художественного текста, поскольку, во-первых, речь персонажа «обладает рядом индивидуальных стилистических черт» [2011: 6], во-вторых, «у каждого героя есть собственный взгляд на окружающий его мир, собственные ценности, ни на кого не похожий характер, способ выражения своего отношения к действительности», иными словами, собственный лексикон и прагматикон [2011: 14]. Изучение ЯЛ персонажа, согласно А.А. Смирновой, базируется на двух условностях: «отождествление образа с реальной личностью» и «отвлечение от самой личности автора, действительного создателя данного текста» [2011: 3]. А.А. Смирновой представлена типология персонажей М.А. Булгакова (по Леонгарду). Выделены такие типы ЯЛ, как экстравертированный, интравертированный, демонстративный, экзальтированный, гипертимный, эмотивный, тревожный. О.В. Березовская считает, что «необходимо разделять авторскую языковую личность и языковую личность персонажа», так как «персонаж имеет собственное словесное выражение, уровень владения элементами языковой системы персонажа и автора при сопоставлении различаются» [Березовская: 36]. В то же время такое разделение, по мнению автора, достаточно условно, в силу того, что «персонаж является порождением авторского сознания» [там же]. В связи с этим правильнее, по мнению О.В. Березовской, рассматривать ЯЛ персонажа в качестве одного из способов реконструкции ЯЛ автора.
Синтаксическая концептосфера женской и мужской языковой личности
Значение знаю в примерах 4а., 4б., 4 в., 4г., по справедливому замечанию Ю.Д. Апресяна, «оказывается смещенным в сторону понимания, уверенности, убеждения» [1995: 417], так как знание здесь сопоставляется «не с реальным событием во внешнем мире, а с другой информацией, находящейся в свом сознании (сознании ЯЛ – А.К.)» [Там же: 418].
4а. Муза: Я знаю, что иногда я перебарщиваю (В7) (понимание) 4б. Блум: Валтор, я знаю, что ты выжил (В8) (убеждение) 4в. Бен: Я знал, что я как-нибудь выкручусь (Б10) (убеждение) 4г. Бен: Я знаю, что они (супергерои) должны быть свободными (Б13) (понимание).
Модус знания замыкают предложения с глаголами понимать, догадаться, придумать: Флора: Я понимаю, почему Фарагонда решила от нас что-то скрыть (В3); Блум: Я так и не поняла, что случилось в парке (В13); Блум: На самом деле, я не поняла, что я сделала (В13); Текна: Я сама догадаюсь, как использовать эти примитивные средства [ведро, тряпка и швабра для уборки] (В2); Флора: Я придумала, как нам отдохнуть (В10);
Модус чувственного восприятия вербализуется глаголами слышать, чувствовать. Слышать - глагол восприятия. Основным элементом его семантической структуры является перцептивный. Однако исследователи отмечают возможность развития у глаголов восприятия ментальных смыслов и даже их доминирования над перцептивным [Апресян 1995; Арутюнова 1999; Падучева 2004]. Так, глагол слышать реализует ментальное значение «знать, владеть информацией» в примерах 9а., 9б., 9в., 9г., 9д. Исходное же значение восприятия реализуется глаголом слышать лишь в примере 9е. 9а. Муза: Я слышала, что там будет большой оркестр (В11) 9б. Стелла: А я слышала, что там будет торт высотой шесть метров (В11) 9в. Флора: Я слышала, что там живут огромные животные и другие странные существа (В7) 9г. Флора: Я слышала, что она [Стелла] пошла делать что-то очень важное (В4) 9д. Бен: Я слышал, что у Вас есть очень много медалей (Б2) 9е. Флора: Я слышу, как они [деревья] кричат (В14) В доказательство правильности анализа приведем наблюдение Н.Д. Арутюновой: «Изъяснительное придаточное, следующее за ментальным глаголом, вводится союзом что; перцептивные предикаты соединяются с придаточными при помощи местоимения как. Оно служит показателем того, что перцептивные глаголы имеют в качестве своего объекта доступную действительность» [1999: 423].
Модус чувственного восприятия манифестируется также предикатом чувствовать: Блум: Я чувствую, что там что-то не так (В1); Блум: Я чувствую, что что-то не так (В7); В данном случае экспериент не включен непосредственно в зону восприятия. Об этом сигнализирует дейктическое местоимение там и показатель неопределенной референции что-то. В собственно перцептивном значении чувствовать выступает в примере Блум (Валтору): Я чувствую, как в тебе еще горит огонь (В8). Стелла (Рокси): Мне нравится, как ты выглядишь (В10); Муза: Мне нравится, как это выглядит (В15).
Подчеркнем, что эмотивный модус, репрезентируемый эмотивами [Падучева 1998] надеяться, рад, жаль, жалеть, волноваться, представлен только в ЯКМ женской ЯЛ: Лейла: Я надеюсь, что еще не поздно (В5); Блум: Надеюсь, что весь год будет таким (В4); Стелла: Надеюсь, что наши зверьки произвели на вас грандиозное впечатление (В10); Стелла: Надеюсь, что проблем не будет (В10); Стелла: Я надеюсь, что этот поход не продлится очень долго (В9); Блум: Надеюсь, что мы поможем тебе, Рокси (В10);Муза: Я рада, что он [Валтор] пропал (В8); Блум: Жаль, что вечеринка не может длиться вечно (В2); Стелла: А я жалела, что не взяла с собой купальник (В14); Флора: Я просто волнуюсь, что мы пропустим уроки (В12).
Модусы желания и необходимости также репрезентированы только в ЯКМ женской ЯЛ. Они вводятся сочетанием модальных слов хочу и нужно соответственно с инфинитивом: Блум: Я хочу сказать, что я такого не ожидала (В3); Блум (профессору): Я хочу посмотреть, что Вы обо мне написали (В3); Блум: Мне нужно, чтобы вы все отошли назад (В14).
Н.Д. Арутюнова выделяет такие модусы, как модус чувственного восприятия (сенсорный план); модусы полагания (мнения), сомнения и допущения, истинностной оценки, знания, незнания, общей аксиологической оценки, сомнения (ментальный план); модусы эмоционального состояния и отношения (эмотивный план); модусы желания и волеизъявления, необходимости (волитивный план).
Манифестация гендерных стереотипов в мультипликационном пространстве
Описывая определенный фрагмент действительности, мультдискурс естественным образом несет в себе информацию о социальных связях и отношениях между людьми, об их культурных ценностях, интересах, идеалах, предпочтениях. Данная информация воспринимается, перерабатывается и превращается в знания и представления, которые наряду с информацией, полученной из реальной действительности, участвуют в формировании детской картины мира. На их основе складывается система ценностей, определяющая социальную и культурную ориентацию ребенка в мире. Таким образом, мультфильм рассматривается как один из каналов социализации, который детерминирует поведение, ментальные и эмоциональные характеристики ребнка, то есть оказывает непосредственное влияние на формирование, развитие и становление человека как личности, в том числе и языковой. В настоящем исследовании актуализируется изучение специфики проявления гендерного параметра языковой личности, в силу чего мультипликационный фильм рассматривается как один из важнейших факторов формирования гендерной языковой личности. Последнее становится возможным в силу того, что дети-дошкольники воспринимают персонажей мультфильмов, языковых личностей, как представителей соответствующих полов, относя их к мужчинам и женщинам в зависимости от признаков, квалифицируемых в качестве маскулинных или фемининных. Эталоном и первичным источником гендерных признаков выступают родители. Типично мужскими качествами считаются качества отца, типично женскими – качества матери. Дальнейшая категоризация окружающих по гендеру происходит по аналогии с родителями. Следующим этапом является идентификация ребенком себя с представителем соответствующего пола, проявляющаяся в подражании последнему во всем: в поведении, манере разговаривать, в стиле одежды и прически, походке и т.д. Данное обстоятельство позволяет рассматривать языковую личность, репрезентированную в мультфильме, как механизм недирективного воздействия на формирование гендерного и языкового сознания адресата, т.е. на формирование гендерной языковой личности ребенка.
Таким образом, особенности манифестации языковой личности в мультипликационном пространстве обусловлены жанровой спецификой мультфильма и состоят в необходимости анализа лингвистических и экстралингвистических параметров языковой личности, с одной стороны, и учете фактора адресата, с другой. Иными словами, языковую личность, представленную в мультдискурсе, можно рассматривать как совокупность лингвистических и экстралингвистических параметров и фактора адресата как важнейших ее компонентов, изъятие одного из которых нарушает ее целостность и самобытность. Ввиду этого становится очевидным, что речь идет о совершенно новом типе языковой личности, ранее не изученном, а именно языковой личности персонажа мультипликационного дискурса как языковой личности, манифестированной в пространстве мультфильма.
Мультипликационная языковая личность определяется как осознанно конструируемая языковая личность, основным параметром речевого поведения и визуального воплощения которой выступает гендер. Последнее обусловливает функционирование языковой личности в рамках мультипликационного пространства в качестве символа актуальных для того или иного этнокультурного сообщества представлений о мужественности/женственности. В качестве типов мультипликационной языковой личности нами выделяется языковая личность мультгероя и языковая личность мультгероини как мужские и женские языковые личности, соответственно. Их речевое поведение и внешние параметры оцениваются в качестве эталонных представителями соответствующих полов, в частности детьми дошкольного возраста. Основными признаками изучаемой языковой личности являются искусственный и символический характер, синкретичность и апеллятивная функция. Насколько бы правдоподобно живыми не казались мультперсонажи, они – не что иное, как синтез живописи, графики, и звука, результат упорной и длительной работы художников-мультипликаторов. Это модели, речь, действия и внешность которых вымышлены и направлены на реализацию творческого замысла. Этим обусловлен искусственный характер ЯЛ персонажа мультфильма. Создатель мультперсонажей как личность является носителем как общечеловеческих ценностей и идеалов, так и личных убеждений культурного, религиозного, профессионального, этического и эстетического характера. Эти ценности и убеждения, в частности представления о мужественности и женственности, находят выражение в ЯЛ мультперсонажей. В этом и заключается символический характер мультипликационной языковой личности, которая олицетворяет эталоны мужественности и женственности, которых придерживается ее создатель, находящийся, в свою очередь, под влиянием социокультурной среды. ЯЛ мультперсонажа – это своего рода гештальт, обязательными составляющими которого являются лингвистические и экстралингвистические параметры. Так, без речевого портрета мультперсонаж – это просто графическая модель, а не языковая личность. Без визуального же воплощения персонажа мультфильма нет, есть только ЯЛ людей, которые его озвучивают. В этом состоит синкретичность изучаемого феномена. В силу своей типичности и стереотипности мультипликационная ЯЛ оказывает мощное воздействие на адресата, а именно обусловливает его гендерную и языковую социализацию. В этом заключается апеллятивная функция языковой личности персонажа мультфильма.
Перспективу продолжения исследования заявленной темы мы видим в привлечении нового эмпирического материала (мультфильмы отечественного производства) с целью выявления культурной специфики языковой личности мультфильма и проведении психолингвистического эксперимента среди дошкольников для выяснения степени влияния исследуемого научного конструкта на процесс их формирования как гендерной языковой личности.