Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Соотношение понятий фонема и слог в языках разного строя 12
1.1. Языки фонемного строя 12
1.1.1. Фонема как минимальная линейная единица звукового строя 12
1.1.2. Статус слога. Концепции слога и правила слогоделения. 13
1.2. Языки слогового строя 14
1.2.1. Слог и его структура 14
1.2.2. Фонема и её статус 16
1.3. Классификация и фонетические характеристики сегментных единиц в китайском и русском языках 18
1.3.1. Фонологическая классификация и реализация русских согласных 18
1.3.2. Китайские согласные 19
1.3.3. Фонологическая классификация и реализация русских гласных 20
1.3.4. Китайские гласные 22
1.4. Просодия китайского слова 25
1.5. Китайско-русская интерференция звуковых систем 26
1.5.1. Общее понятие интерференции её причины и виды 26
1.5.2. Интерференция в области согласных 28
1.5.3. Интерференция в области гласных 29
1.5.4. Просодическая интерференция 29
1.6. Типы пауз и их функции 30
1.7. Выводы 37
Глава 2. Акустические средства выражения феномена хезитации в спонтанной неродной и родной речи 39
2.1. Материал и методика исследования 39
2.2. Результаты акустического анализа 40
2.2.1. Количественные характеристики различных типов пауз 40
2.2.2. Вокалические заполнители 47
2.2.3. Феномен хезитационного удлинения и конечная эпентеза 55
2.2.4. Вокализация 66
2.3. Выводы 74
Глава 3. Перцептивные характеристики вокалических заполнителей пауз в спонтанной неродной и родной речи 77
3.1. Восприятие пауз и их заполнителей 77
3.2. Материал и методика исследования 78
3.3. Обсуждение результатов 80
3.4. Выводы 85
Заключение 87
Список литературы 90
Приложение 1 110
Приложение 2 124
Приложение 3 132
Приложение 4 164
- Китайские гласные
- Типы пауз и их функции
- Феномен хезитационного удлинения и конечная эпентеза
- Обсуждение результатов
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется следующими предпосылками. Во-первых, в последнее время расширяются экономические, политические и культурные связи между Китаем и Россией, что делает взаимодействие данных языков актуальной темой для исследований. Во-вторых, неизменно возрастает интерес к изучению звучащей естественной речи, особенно спонтанной, которая, как известно, строится по законам, отличным от подготовленной речи. В-третьих, возникает настоятельная необходимость в более эффективном обучении восприятию и производству устной речи на соответствующем языке. В-четвертых, исследователей интересуют возможности надежного определения национальной принадлежности говорящего на иностранном языке, в частности используя характеристики заполненных пауз хезитации.
Степень разработанности проблемы. Проблемам спонтанной речи отдельных языков и интерференции на уровне звуковых систем посвящено немало работ отечественных и зарубежных авторов. Так, С. Б. Мур [Moore, 1993] сделан анализ реализации ударения и тонов в китайском языке. C. Б. Степановой [Stepanova, 2007] были представлены данные о заполнителях пауз, удлинении конечных гласных и некоторых согласных в русской спонтанной монологической речи. Ли Айцзюнь [Li Aijun, 2002] сравнивал просодические характеристики спонтанной речи и чтения на китайском языке. Лю Ябинь и Ли Айцзюнь рассматривали препаузальное хезитаци-онное удлинение слогов в китайской спонтанной речи как один из пограничных сигналов [Liu Yabin, 2003]. Чжао Чже были подробно (с применением детального сопоставительного анализа) изучены ошибочные реализации русских согласных и гласных не только в речи китайцев, говорящих на Путунхуа, но и в речи носителей шести диалектных ветвей: У, Сянь, Гань, Хакка, Минь, Юэ [Чжао Чже, 2016 а, б, в]. В работе А. М. Федорова рассматривалась русско-английская интерференция ритма в результате неверного удлинения и укорочения ряда слов, гласных и согласных [Федоров, 1981]. Анализировалась динамика паузации в спонтанной речи при изучении китайцами английского языка [Ling Hu, 2007], были изучены стратегии пауза-ции при синхронном переводе с китайского на английском [Binhua Wang, Tao Li, 2015]. Рассматривалась зависимость количества незаполненных и заполненных пауз от уровня профессинализма и пола диктора в китайской монологической речи [Pauses …, 2016]. Различные хезитационные явления в русской речи китайцев изучались, например в работе Чэн Чэнь [Чэн Чэнь, 2016 а, б], включая паузы, растяжки сегментов, паралингвистические явления и так далее. Однако не получено подроб-
ных экспериментальных данных о соотношении типов пауз, акустических особенностях вокалических заполнителей, специфике хезитационного удлинения сегментов, частотности и качественных характеристик конечных гласных вставок и некоторых других особенностях в родной китайской и акцентной русской речи китайцев по сравнению с родной русской речью. Не сделано комплексное описание перцептивных характеристик вокалических заполнителей пауз в условиях интерференции. Заполнители пауз, в том числе вокалические, рассматривались для отдельно взятых языков, например, для английского [Xi Xiaoming, 1988 ; Rose, 1998]. До настоящего времени вокалические заполнители пауз в родной китайской и акцентной русской речи китайцев в центр внимания лингвистов не попадали. Универсальные и типологические характеристики заполнителей пауз в условиях китайско-русской интерференции практически не изучены.
Методологической базой исследования послужили следующие положения.
-
Фонема – это минимальная линейная звуковая единица, используемая в языке для образования значимых единиц и для их различения; главная задача фонемы – быть строительным материалом для морфемы, поэтому основная функция фонемы – конститутивная (Л. Р. Зиндер, Л. В. Бондарко, М. В. Гордина, В. Б. Касевич).
-
В фонологической парадигматике языков слогового строя слог занимает центральное место; это устойчивое звуковое образование, не изменяющее в потоке речи ни своего состава, ни своих границ (Ю. С. Маслов, В. Б. Касевич).
-
Линейная членимость в слоговых языках идёт дальше слога, хотя основания для неё иные, чем в фонемных языках; это членение оказывается «многоступенчатым» или «многоуровневым» (М. В. Гордина).
-
Взаимодействие звуковых систем носит особый характер при обучении иностранному языку, при этом влияние родного языка может быть как положительным, так и отрицательным; первое имеет место при универсальных средствах и признаках, а второе – при специфических для того или иного языка (Л. В. Бондарко, Л. А. Вербицкая).
-
Только в процессе речевой коммуникации пауза хезитации приобретает знаковую функцию и, следовательно, языковое значение (О. А. Александрова). Будучи обязательным, но не всегда релевантным явлением и относясь к речевым сбоям, паузы хезитации играют немаловажную роль как для говорящего, так и для слушающего (О. А. Александрова, А. А. Белицкая).
Методы исследования. Метод теоретического анализа использован для обсуждения аспектов, касающихся фонологического строя русского и китайского языков, возможностей русско-китайской и китайско-русской интерференции, просодических особенностей спонтанной речи, а также для формулировки гипотезы исследования и интерпретации полученных экспериментальных данных. Метод акустического анализа применён для демонстрации амплитудно-частотных и временных характеристик заполнителей пауз, сегментов, подверженных хезитационному удлинению, и конеч-
ных эпентетических гласных. Метод перцептивного анализа задействован для определения возможности опознания национальной принадлежности говорящего по заполнителям пауз. Статистическая обработка экспериментальных данных заключалась в определении средних значений, квантилей и среднего квадратичного отклонения.
В качестве объектов настоящего исследования были взяты: 1) паузы (пред-мет – особенности их заполнения и частотность заполнителей разного типа); 2) хе-зитационное удлинение (предмет – длительность и особенности распределения по лексическим единицам); 3) конечные эпентетические гласные (предмет – их частотность и качество); 4) препаузальная вокализация конечных сонорных (предмет – частотность явления и акустические свойства вокализованных реализаций).
Цель исследования состоит в изучении феномена хезитации, выраженного рядом просодических и сегментных характеристик в разных языках и особенностей его проявления в условиях контакта китайского и русского языков.
Поставленная цель достигается последовательным решением задач:
-
критический анализ литературных источников, посвящённых китайской и русской фонологии, проблеме интерференции, способам выражения феномена хе-зитации;
-
запись и обработка аудио материала и формирование корпуса исследования;
-
анализ особенностей паузации в родной и неродной речи (количество пауз, их типы, длительность);
-
исследование акустических характеристик заполнителей пауз в русском и китайском языках;
-
исследование особенностей восприятия заполнителей пауз в родной и неродной речи;
-
рассмотрение модификаций слоговой структуры, связанных с феноменом хезитации;
-
систематизация полученных данных и выявление универсальных и типологических особенностей выражения феномена хезитации в родной и интерферированной речи.
Согласно гипотезе, выдвигаемой в диссертации, при выражении феномена хезитации в речи на разных языках и в родной и неродной речи, помимо универсальных черт, будут отмечаться характеристики, специфичные для конкретного языка, по которым можно с некоторой вероятностью определить национальную принадлежность говорящего, которая проявляется в том числе при говорении на иностранном языке.
Материал для диссертационного исследования. Корпус для акустического и перцептивного анализа составили: 1) спонтанная монологическая речь восьми дикторов мужчин (4 носителей русского языка и 4 носителей китайского языка, говорящих и на китайском, и на русском языках) общей продолжительностью более 2,5 часов; 2) 44 сегмента – вокалические заполнители пауз, вырезаны из спонтанной речи
китайских и русских дикторов; 3) реакции двух групп аудиторов в равной пропорции мужчин и женщин (20 русских, 20 китайцев) в возрасте 18 – 36 лет (всего 1758 реакций).
Достоверность и научная обоснованность теоретических и практических результатов обеспечивается комплексностью применяемых методов, соответствующих цели и задачам исследования, анализом значительного объема звучащей речи, в которой было реализовано 18661 слово, а также статистической значимостью полученных результатов.
Научная новизна исследования заключается в следующем.
-
Впервые представлено соотношение различных типов пауз и их характеристик в китайской родной, русской родной и русской акцентной спонтанной речи китайцев.
-
Впервые рассмотрены и систематизированы формантные характеристики вокалических заполнителей пауз хезитации в китайской родной, русской родной и русской акцентной спонтанной речи китайцев.
-
Впервые осуществлена попытка определения национальной принадлежности говорящего – носитель китайского или русского языка – по особенностям восприятия вокалических заполнителей пауз носителями соответствующих языков.
-
Впервые проведено комплексное сравнение препаузального удлинения сегментов в родной китайской, родной русской и русской акцентной речи китайцев.
-
Впервые сравнивались вероятностные и формантные характеристики конечных препаузальных эпентетических гласных в родной китайской, родной русской и русской акцентной речи китайцев.
Теоретическая значимость исследования состоит в изучении особенностей взаимодействия единиц языков разного строя (фонемного и слогового) в условиях контактирующих китайского и русского языков, а также в анализе особенностей выражения интерференции фонологических систем в феномене хезитации.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы 1) в практическом курсе обучения русскому языку китайцев; 2) в спецкурсах по речевосприятию и речепроизводству; 3) в курсах по акцентологии. Кроме того, систематизация универсальных типологических характеристик заполнителей пауз может оказать существенную помощь в решении такой прикладной задачи, как определение национальной принадлежности акцентной речи.
На защиту выносятся следующие положения.
-
Родная устная речь характеризуется универсальными и специфическими для носителей данного конкретного языка особенностями выражения феномена хезитации; специфические характеристики будут проявляться и в речи на иностранном языке.
-
Фонологические системы русского и китайского языков в определенной степени регулируют характер вокалических заполнителей пауз хезитации, количе-
ство и качественные характеристики конечных эпентетических гласных перед паузой хезитации.
-
Воздействие слогового строя и особенностей строения слога китайского языка проявляются в увеличении количества конечных эпентетических гласных и выраженной вокализации конечных плавных сонорных согласных, отражая естественное стремление к открытости слога, а также в употреблении сложных гласных в качестве заполнителей пауз, отражая наличие дифтонгов в структуре китайского слога.
-
По качественным характеристикам вокалических заполнителей пауз можно с некоторой долей вероятности определить национальную принадлежность говорящего – носитель китайского или русского языка.
Рекомендации об использовании результатов диссертационного исследования. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке методик обучения студентов высших учебных заведений восприятию и производству естественной речи на русском и китайском языках и правильной, правильной стратегии выражения неотъемлемого феномена спонтанной речи – хе-зитации. Кроме того, выводы и результаты исследования могут быть использованы в курсах китайско-русской интерференции и фонетики китайского и русского языков, а также в соответствующих спецкурсах и спецсеминарах.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были представлены в докладах на XII Всероссийском исследовательском семинаре, посвящённом памяти Лии Васильевны Бондарко «Актуальные проблемы фонетики и методики преподавания иностранных языков» (Благовещенск, 2015), на XVII и XVIII региональной научной конференции «Молодёжь 21 века – шаг в будущее» (Благовещенск, 2016, 2017), на II международной научно-практической конференции «Вопросы современной науки: проблемы, тенденции и перспективы» (Москва, 2016), на международной филологической конференции «XLVI Международная филологическая научная конференция» (Санкт-Петербург, 2017), на международной конференции «Phonetics without Borders» (Благовещенск, 2017), на международном конкурсе квалификационных работ студентов и аспирантов (в рамках требования ФГОС) «Quality Education» (Москва, 2016), а также в докладах, сделанных на заседаниях кафедры иностранных языков Амурского государственного университета. По теме диссертации опубликованы 8 научных работ, из них 3 – в ведущих периодических изданиях.
Объём и структура диссертации. Диссертационное исследование объёмом в 164 страницы состоит из введения, трёх глав, заключения, списка сокращений и условных обозначений, списка литературы, включающего 157 наименований, в том числе 100 на русском языке, 57 – на китайском и английском языках, списка словарей (5) и 3 приложений с образцами материалов эксперимента. Основное содержание – 109 страниц, приложения – 55 страниц.
Китайские гласные
В современном китайском языке имеется 39 гласных звуков, количество гласных превосходит количество согласных звуков. Система гласных значительно сложнее, чем система согласных.
Гласные в китайском языке являются неотъемлемой частью финали1. Гласный звук состоит из трёх частей: медиаль, например: [і] в jia (=се-мья)2, [и] в guang (=свет), [и] в yan (=юань), централь (напр.: [а] в кит (=быстро) и в guang (=свет), [и] в 1и (=дорога), [i] BJI (=курица) - так называемые «главные» гласные звуки), терминаль, например: [і] в kuai (=бы-стро), [п] в man (=медленно), [ng] ([n]) Bjiang (=имбирь)).
Например, в слове niang (=мать) в финали [iang] [і] является медиа-лью, [а] является централью, [п] является терминалью. Каждая финаль обязательно имеет централь, а наличие медиали и терминали необязательно (в ряде слогов они есть, а в ряде других слогов - отсутствуют). Например, слово da (=болыпой), централь - [а], медиаль и терминаль отсутствуют; в слове Ж gua (=гыква) имеется дифтонг - [иа], где [и] - медиаль, [а] - централь, терминаль отсутствует; в слове cJ]4ao (=нож) имеется дифтонг [ао], где [а] -централь, [о] - терминаль, нет медиали.
Централь является главным элементом финали. Медиаль - это гласный звук, который находится перед главным гласным. В современном китайском языке есть три гласных звука, которые могут выполнять функцию медиали: [і], [и], [и]. Например, в слове tin (=небо), [і] - медиаль, а в слове du (=много), [и] - медиаль, в слове В& /йё (=слегка), [и] - медиаль.
По структуре гласные звуки можно разделить на «однофонемные» финали {ЩШ\ сложные финали (ЖвШ) и финали с назализованной концовкой слога (финаль с носовым сонантом) (МШ) . В зависимости от положения активного действующего органа (языка) и губ китайские гласные можно разделить на открытые гласные (не имеют медиали и гласных i, и, ИЛИ ии вкачестве слогообразующих в слоге), гласные, при произнесении которых губы растягиваются (в медиали или в качестве слогообразующего имеет звук [i], но не [u] или [] (палатальные финали)); закрытые гласные (качестве слогообразующего в середине слога имеет звук u (лабиальный ряд финалей)), гласные, при произнесении которых губы стягиваются в трубочку (в медиали или в качестве слогообразующего в слоге имеется звук , лабиально-палатальные финали).
По степени открытости китайские гласные делятся на четыре группы [Baidu]. К первой группе относятся финали, начинающиеся с [a, o, e, , er, i], которые встречаются после апикальных согласных [z, с, s], а также [i], который встречается после ретрофлексных согласных [zhchsh]. Всего существует 15 таких финалей, среди которых имеются как монофтонги, так и дифтонги с терминалями-гласными и дифтонги с терминалями носовыми сонантами: неретрофлексный [i], ретрофлексный [i], [a, o, e, , er, ai, ei, ao, ou, an, en, ang, eng] [Baidu, 2017].
Ко второй группе гласных относятся i-финали, среди которых выделяют собственно монофтонг [i], дифтонги с терминалями-гласными и дифтонги с терминалями носовыми сонантами (всего 9 таких финалей): [i, ia, ie, iao, iou, ian, in, iang, ing] [Baidu, 2017].
К третьей группе гласных относятся u-финали, среди которых выделяют собственно монофтонг [u], дифтонги с терминалями-гласными и дифтонги с терминалями носовыми сонантами (всего 10 таких финалей): u, ua, uo, uai, uei, uan, uen, uang, ueng, ong [Baidu, 2017].
К четвёртой группе гласных относятся -финали, среди которых выделяют собственно монофтонг [], дифтонги с терминалями-гласными и дифтонги с терминалями носовыми сонантами (всего 5 таких финалей): [, e, an, n, iong] [Baidu, 2017].
Информации об особенностях реализации гласных в составе китайского слога крайне недостаточно. Имеется описание [Tseng, 2005, p. 157–158] ла 25 биализующего влияния губных согласных, центрирующее влияние переднеязычных согласных, продвигающий вперёд эффект согласных переднеязычных фрикативных и аффрикат и отодвигающий назад эффект заднеязычных согласных, ротацирующий эффект ретрофлексных фрикативных согласных на гласный []. Влияние согласных на другие гласные не описано. Кроме того, известно, что в потоке речи некоторые китайские гласные монофтонги могут подвергаться качественной редукции, например [e][a], а дифтонги могут подвергаться монофтонгизации, например, [ai][a], [ao][a], [ui][i], [ou][o], [ei][e] (см. об этом подробнее в работах С. В. Андросовой и М. В. Лобачевой [Андросова, Лобачёва, 2014 ; Лобачёва, Андросова, 2016 ; Lobacheva, 2011, 2015 ; Лобачёва, 2016]). Наконец, имеются упоминания о слиянии слогов, в ходе которого выпадают согласные, а гласные подвергаются качественной редукции [Tseng, 2005, p. 157–158].
Следует особо отметить, что в китайском языке конечнослоговые носовые сонанты считаются глайдами дифтонгов, тогда как в русском языке такая интерпретация невозможна.
Типы пауз и их функции
Обычно речь в кино и средствах массовой информации (в новостных передачах) представляет собой быстрый непрерывный поток независимо от возраста, пола, социального статуса, национальной принадлежности и вероисповедания говорящего, кроме случаев, представляющих собой явные исключения (ложь, патологии и ряд других) [Rose, 1998, p. 2]. Однако в реальной жизни континуальность и высокая скорость речи на удивление часто не соблюдаются. По мнению Роуза, чаще всего наша речь прерывается заполненными паузами [Rose, 1998, p. 2–3].
В ряду просодических явлений, включающих мелодику, длительность и темп, интенсивность и некоторые другие, паузе уделяется минимальное внимание. Согласно Н. В. Суховой [Сухова, 2008 а], изучение пауз началось в 50-х гг. ХХ века. По словам Н. Б. Вольской, пауза – крайне интересный и наименее изученный компонент фразовой интонации [Вольская, 2004, с. 129]. Немало исследователей исключают паузу при рассмотрении интонации (напр., И. Г. Торсуева [Торсуева, 2009]), однако мы полностью разделяем точку зрения, в частности, таких российских лингвистов, как Л. Р. Зиндер и Т. И. Шевченко о том, что паузу невозможно изъять из компонентов интонации [Зиндер, 2007, с. 315; Шевченко, 2011 б, с. 139]. Таким образом, мы придерживаемся широкого понимания интонации, согласно которого пауза считается неотъемлемым её компонентом.
Н. В. Сухова [Сухова, 2008 а, с. 107] предложила следующее определение паузы: «Пауза – интердисциплинарное, темпорологическое и специальное понятие, отображающее явления и формы перерыва, временной остановки в существовании какого-то объекта или процесса, отсутствия их в данном месте и в данное время. Это относится также к их состояниям, свойствам, величинам, значениям, параметрам».
Н. Б. Вольская отмечает, что как всякое фонетическое явление паузу можно рассматривать с точки зрения реализации, восприятия и функциональной нагрузки [Вольская, 2004, с. 129]. В фонетической литературе выделяют различные виды пауз по различным признакам, однако общепринятой классификации пауз, пожалуй, не существует. Чаще всего упоминается деление пауз на физические или акустические (обычно определяется как прекращение звука посредством прекращения артикуляции, иными словами, что означает пол 32 ное отсутствие физического сигнала) и психологические (когда звучание голоса не прекращается, но мы на слух чётко воспринимаем паузу) [Зиндер, 2007, с. 315; Вольская, 2004, с. 129; Потапова, 2012, с. 195]. В зарубежной традиции принято делить паузы на незаполненные (=silent pauses) и заполненные (=filled pauses), в которых заполнителями являются нелингвистические элементы [Laver, 1994, p. 158; A Brief Taxonomy...]. В качестве таких элементов Л. Р. Роуз выделяет /a/, /am/, /u/, /um/, /e/, /em/, /m/ [Rose, 1998, p. 7]. Л. В. Бондарко и соавторы выделяют синтаксические и хезитационные паузы, разделяя последние на заполненные и незаполненные [Phonetics Properties …., 2003, p. 2974].
Следует отметить разночтения относительно сущности некоторых пауз. Так, помимо данного выше определения психологической паузы существует и другое, согласно которому под психологическими паузами могут пониматься и паузы, связанные со смысловым фактором [Иванова-Лукьянова, 2003, с. 101]. На наш взгляд, такие разночтения связаны, во-первых, с тем, что термин пауза объединяет два разнородных понятия: перерыв в звучании и границу интонационного членения, причём последнее можно иметь разное фонетическое выражение [Иванова-Лукьянова, 2003, с. 96]. Во-вторых, отсутствие единой классификации объясняется необходимостью рассматривать паузу с трёх точек зрения (функция, реализация, восприятие).
Г. Н. Иванова-Лукьянова предложила следующую схему типов пауз (см. рис. 1) [Иванова-Лукьянова, 2003, с. 106].
В данной схеме грамматические (обязательные) паузы, это те, которые выполняют функцию интонационного членения, и являются стилистическими нейтральными (грамматические реальные – с перерывом звучания, грамматические нереальные – без перерыва звучания) [Иванова-Лукьянова, 2003, с. 96–98]. Неграмматические паузы образуются в местах, непредназначенные для членения (непреднамеренные паузы – паузы колебания или хезитации; сознательные или преднамеренные – психологические (связанные со смысло 33 вым фактором) и дикторские (стилистически окрашенные)) [Иванова-Лукьянова, 2003, с. 99–101]. Помимо этого, выделяется особый тип паузирования, имеющий неграмматический характер – пропуск обязательных (грамматических) пауз на участках с низкой информативной нагрузкой (особенно часто встречается в разговорной речи) [Иванова-Лукьянова, 2003, с. 104–105].
Похожая классификация представлена Г. И. Бубновой [Бубнова, 1999, с. 4], которая разделила все паузы на респираторные (дыхательные) и речевые (намеренные, смысловые), а речевые – на синтаксические (разделительные и соединительные) и свободные (стилистические, дискурсивные и прагматические, иными словами, фатические, аппелятивные и хезитационные). Однако при этом во главу угла поставлен не признак «грамматические / неграмматические», а «речевые / неречевые», что, на наш взгляд, более логично. Позже О. А. Александрова [Александрова, 2004, с. 9–10] разделила все паузы на вербальные и невербальные.
Можно выделить две основные функции паузы. По словам Л. Р. Зинде-ра, пауза используется для: 1) отделения синтаксических единиц друг от друга, и для выделения характера связи между ними, 2) передачи того или иного эмоционального оттенка [Пешковский, 1928, с. 472–473 ; Зиндер, 2007, с. 316]. По мнению М. Оливейры, локализация паузы и её длительность яв 34 ляются переменными для отделения друг от друга частей повествования [Oliveira, 2002].
Паузы имеют особое значение в спонтанной речи и часто оказываются единственными надёжными сигналами для её членения [Блохина, 1983, с. 62 ; Савинский, 1981, с. 62]. Такие паузы, кроме функции разграничения, выполняют функцию хезитации, связанную с планированием и селекцией синтаксических единиц в процессе порождения речи [Блохина, 1983, с. 62 ; Са-винский, 1981, с. 62]. Таким образом, проведенный анализ позволяет выделить три основных функции пауз: 1) интонационное членение, связанное с синтаксическим; 2) передача эмоциональных и стилистических оттенков; 3) хезитация при планировании спонтанного высказывания. Эти функции, очевидно, лежат в основе классификации пауз Н. А. Леонтьевой (тематические, показывающие цельность и законченность того или иного смыслового участка; корреляционные, указывающие на взаимосвязь двух соседних смысловых участков; поисковые, отражающие процесс речевого планирования) [Леонтьева, 1987], Т. А. Потёминой и А. М. Антиповой (межфразовые / финальные, межсинтагменные / нефинальные, внутрисинтагменные) [Потёми-на, 1983 ; Антипова, 1984].
Среди различных типов пауз особо выделяется пауза хезитации [Свето-зарова, 1983, с. 226–235]. У разных авторов отношение к паузе хезитации неоднозначное. Так, китайские исследователи и методисты, занимавшиеся особенностями паузации при изучении китайцами иностранного языка (в основном – английского), рекомендуют всячески избегать пауз хезитации [Wang Hongwei, 1998 ; Yuan Chu , 2007 ; Liao Haiyan, 2009 ; Zhou Junying, 2010, с. 67–73 ; Gao Ying, 2011 ; Zhao Yingke, 2011 ; Wu Caixia, 2102 ; Wang Rui, 2013 ; Ma Dongmei, 2013, 2014], одна из причин – нарушение связности речи [Chu Meiling, 2015]. Вместе с тем некоторые китайские исследователи считают паузы, в том числе и хезитационные, важной частью риторики разговорной речи [Wang Shikai, 2000]. Нельзя не согласиться с А. А. Белицкой в том, что хотя такие паузы относятся к речевым сбоям, они играют немаловажную роль как для говорящего, так и для слушающего, выступая как своего рода ориентир (для слушающего) или даже как некое тактическое средство (для говорящего), которое используется даже в научной речи в некоторых учебных заведениях Англии как проявление сдержанности, скромности и глубокомыслия [Белицкая, 2008 а, б]. О. А. Александрова, изучавшая паузацию в русской разговорной речи, назвала паузу хезитации обязательным, но не всегда релевантным явлением, которое может выполнять как положительные, так и отрицательные функции [Александрова, 2004, с. 6, 10–12]. Вслед за Л. П. Блохиной, В. Г. Савинским [Блохина, 1983, с. 62 ; Савинский, 1981, с. 62], мы считаем, что значение паузы хезитации нельзя умалять, поскольку зачастую такая пауза является единственным надёжным сигналом членения спонтанной речи.
По мнению О. А. Александровой [Александрова, 2004, с. 19], пауза хе-зитации не имеет самостоятельного языкового статуса, поскольку функционирует совместно с другими единицами, но в процессе речевой коммуникации она приобретает знаковую функцию, так как получает план выражения и план содержания.
На появление пауз хезитации оказывает влияние целый ряд факторов (сложностей): орфоэпических (напр., проблематичная постановка ударения), лексических (напр., редкое слово), лексико-семантических (напр., проблематичная сочетаемость слов), а также грамматические факторы, связанные как с морфологическими, так и с синтаксическими сложностями (см. подробнее у О. А. Александровой [Александрова, 2004, с. 14–18]). Помимо этих лингвистических факторов, определённую роль играет и стиль жизни современного общества в эпоху информационных технологий, характеризующейся дистант-ностью общения и, как следствие, прерывистостью речи за счёт общего увеличения количества в ней пауз хезитации (хотя их количество будет варьировать в зависимости от, в основном, образования и возраста говорящего) [Александрова, 2006]. Инь Нань отмечает, что в спонтанной речи паузация имеет свои особенности и в зависимости от тематики высказывания [Yin Nan, 2011].
Феномен хезитационного удлинения и конечная эпентеза
Другим хезитационным феноменом является нестандартное увеличение длительности конечных сегментов в многосложных словах и ряда односложных слов перед паузой хезитации – так называемые хезитационные «затягивания». Эта особенность также по-разному проявляется в речи на родном или неродном языках, то есть в ситуации естественного и искусственного билингвизма (с разным уровнем владения иностранным языком, а не только полный билингвизм) или даже многоязычия, к которым в настоящее время проявляется повышенный интерес (см. об этом в работах А. Г. Ширина и Т. И. Шевченко [Ширин, 2006 ; Шевченко, 2011 а, с. 278–280], а также предварительные данные нашего пилотного эксперимента [Тэн Хай, 2016]). Указанный феномен также относится к явлениям просодической интерференции (подробнее о просодической интерференции на материале русского, английского и бурятского языков см., напр., в работе Е. А. Бабушкиной [Бабушкина, 2011]). Задачей настоящей части акустического эксперимента является акустический анализ так называемых «затягиваний» характерных для речи носителей разных языков, в том числе в ситуации многоязычия, и выявление их универсальных и типологических характеристик. Г и п о т е з а состояла в следующем.
1. Носители русского и китайского языков в родной и акцентной речи будут удлинять схожее количество конечных гласных.
2. Носители китайского языка в русской речи будут употреблять большее количество гласных вставок после конечных согласных в словах, что обусловлено влиянием слоговой структуры родного китайского языка (о слоговых языках в целом и структуре слога китайского языка см., напр., в трудах В. Б. Касевича [Касевич, 2006, с. 115–133]): китайские слова никогда не заканчиваются на шумные согласные, а количество слов, заканчивающихся на сонорные согласные, ограничено. Ожидается, что эта особенность будет переноситься на русскую речь китайцев.
3. Качество конечных гласных вставок в русской речи носителей русского языка и китайцев будет отличаться.
Результаты слухового и акустического анализа позволили выявить три типа хезитационного удлинения: удлинение конечного гласного, удлинение конечного сонорного и появление эпентетического гласного (см. подробнее об эпентезе, напр., у Ю. С. Маслова [Маслов, 1998, с. 70–71], Ю. А. Клейнера [Клейнер, 2010, с. 174–180]) в конце слов, заканчивающихся на шумные согласные. В таблице 6 представлены количественные характеристики полученных результатов – типы удлинения на фоне общего количества слов и слов, заканчивающихся на гласную и согласную (для китайского языка – слов, заканчивающихся на носовые сонанты /n/, //).
Хезитационное удлинение в речи носителей русского языка Из 674 слов, реализованных Dr1 в его спонтанных текстах, в 25 словах имело место хезитацонное удлинение. В 20 из них происходило удлинение конечного гласного (4,5% от общего количества слов, заканчивающихся на гласную), в двух – удлинение конечного сонорного /m/ (0,9% от общего количества слов, заканчивающихся на сонорный). Все эти слова были одно-, двух-или трехсложные. Кроме того, в трех словах после конечного шумного появлялись довольно длительные (277–423 мс) эпентетические гласные разной формантной структуры (1,3% от общего количества слов, заканчивающихся на гласный).
Удлинению (табл. 7) были подвержены конечные гласные /i/, //, //, /о/, /u/, /e/. Среди них были как ударные (//, /i/, // – в многосложных словах, //, /о/, /i/, /u/ – в односложных словах), так и безударные (/i/, /e/, //, /u/). Из 20 удлиненных гласных 4 было ударных, а остальные – безударные. При хезитационном удлинении длительность конечных ударных гласных варьировала в пределах 361–710 мс, а конечных безударных (заударных) – 200–770 мс. Указанные цифры на данном этапе не дают возможности определить степень влияния фактора ударения при хезитационном удлинении. Следует особо отметить, что в каждом конкретном случае длительность безударных удлиненных гласных превышала среднюю длительность ударных гласных (по данным В. Потапова и Р. К. Потаповой, она составляет 122,7 мс в односложных и 118,9 мс в многосложных словах [Потапова, 2012, с. 112]), при том что в русской речи средняя длительность безударных гласных должна составлять 48%–64% от длительности ударных гласных (в зависимости от расположения по отношению к ударному слогу) [Потапова, 2012, с. 120].
Удлинение могло способствовать «прояснению» заударного гласного в его основной аллофон. Так происходило, например, в словах дальше, гда и ряде других.
Удлинение сонорного /m/ было зафиксировано в односложном слове там (690 мс) и двусложном слове потом (342 мс).
Эпентетический конечный гласный реализовался после твердого взрывного в слове тот, мягкого взрывного в слове сходить и шумного щелевого в предлоге в (звонкость сохранилась). В словах тот и в, по слуховым впечатлениям, гласный выглядел похожим на // как в словах ты и вы. Акустический анализ показал наличие выраженных переходных участков, свойственных данному гласному.
Из 181 слова, реализованных Dr2 в его спонтанных текстах, в 23 словах имело место хезитационное удлинение. Учитывая объемы текстов, это существенно больше, чем в речи Dr1. В 10 из них происходило удлинение конечного гласного (9,2% от общего количества слов, заканчивающихся на гласный). В оставшихся 13 после конечного шумного согласного появлялся эпентетический гласный (18,1% от общего количества слов, заканчивающихся на согласный), что в три раза превышает показатель по Dr1. В отличие от речи Dr1, удлинения конечного сонорного не встретилось. Количество слогов в словах с хезитационным удлинением варьировало от 1 до 5. Удлиненные гласные были только безударными, при этом в одном случае – в слове какие-то – к конечному безударному гласному (каноническому []) добавлялся гласный совершенно другого качества – [u]. Скорее всего, это индивидуальная особенность данного диктора. Кроме того, было отмечено удлинение целого заударного комплекса [iju]. Вместо канонического [iju] был реализован звуковой комплекс [iu], общая длительность составила 435 мс (первый компонент [i] 222 мс, второй [u] – 213 мс.). При затягивании длительность конечных безударных гласных варьировала в пределах 175–495 мс. Эти показатели ниже, чем у Dr1, однако, как и у Dr1, у Dr2 в каждом конкретном случае длительность безударных затянутых гласных превышала среднюю длительность ударных гласных.
Эпентетический гласный появлялся в словах, заканчивающихся на твёрдые (чаще) и мягкие (реже) согласные; часть из них были взрывными, а другая часть – шумными щелевыми: институт, к, сказать, сейчас, занимаюсь и некоторые другие. Формантные характеристики конечных гласных вставок указывают на реализацию средне-закрытых и средне-открытых гласных центрального ряда или заднего продвинутого ряда.
Из 1116 слов, реализованных Dr3 в его спонтанных текстах, в 47 слове имело место хезитационное удлинение, что составило 6,1% от всего количества слов, заканчивающихся на гласный, и 1,2% слов, заканчивающихся на сонорный. В этих словах количество слогов варьировало от одного до шести; среди них были как служебные части речи, так и знаменательные.
Удлинению были подвержены конечные гласные /i/, //, //, /о/, /u/, /e/. Среди них ударным был только /о/, а остальные были реализованы в заударной позиции как в односложных, так и в многосложных словах. При хезита-ционном удлинении длительность конечных заударных гласных варьировала в пределах 292–1074 мс. Как и у Dr1, удлинение могло способствовать «прояснению» заударного гласного в его основной аллофон. В основном это касалось заударного /e/. Так происходило, например, в словах институте, дет 60 стве и ряде других. Кроме того, прояснение отмечалось при затягивании безударного предлога о, но не в слове это, где редукция до /а/ сохранялась. Как и у Dr1, происходило удлинение конечного /m/ в слове там. В отличие от Dr1, имело место удлинение и других конечных сонорных – /n/ и /l/ – в словах Белянин и цикл (последний – с вокализацией). Был также зафиксирован единственный случай затягивания конечного глухого шумного /s/ в слове раз.
Эпентетический конечный гласный встретился только трижды после твёрдых согласных в предлоге в и в конце слова прочих. В первом употреблении предлога сохранялся звонкий /v/, а во втором, несмотря на наличие гласной вставки, произошло типичное для конечной позиции полное оглушение. Во всех трёх случаях качество гласной вставки соответствовало []. Длительность конечного эпентетического гласного при этом варьировала в пределах 122–426 мс.
Из 901 слова, реализованное Dr4 в его спонтанных текстах, в 19 слове имело место хезитационное удлинение, что составило 3,3% от всего количества слов, заканчивающихся на гласный, и 0,3% слов, заканчивающихся на сонорный. Удлинению были подвержены конечные гласные /i/, //, /о/, /u/, /e/. Среди них ударными были /о/ и /а/, а остальные были реализованы в заударной позиции как в односложных, так и в многосложных словах (2–4 сложных). Заударный /e/ в трёх случаях из четырёх – банке, больше, также – не был редуцирован, проясняясь в [e] после мягкого согласного и в [] – после твёрдого. Однако во втором употреблении слова также удлинение сопровождалось редукцией до []. Удлинения сонорных в речи данного диктора зафиксировано не было, однако встретился один случай удлинения шумного фрикативного заднеязычного /x/ в слове лыжах.
Обсуждение результатов
Всего от двух групп аудиторов было получено 1758 ответов: 880 ответов в группе русских аудиторов и 878 – в группе китайских аудиторов (один китайский аудитор в двух случаях не указал вариантов ответов).
Процент надежно правильного восприятия в группах китайцев и русских отличался – 43,2% и 27,3% соответственно (разница составила 15,9%). Из 18 стимулов, взятых из родной русской речи только 4 были правильно опознаны русскими аудиторами, что составляет 22,2%. Из 26 стимулов, взятых из русской речи китайцев, 8 были правильно опознаны русскими аудиторами, что составляет 30,8%. Из этих же двух групп стимулов группой китайских аудиторов было правильно опознано 50% стимулов, взятых из родной русской речи, и 38,5% стимулов, взятых из русской речи китайцев. Низкий процент опознания русскими аудиторами стимулов, взятых из родной русской речи, оказался неожиданным. Следует отметить, что восприятие ки 81 тайцами стимулов из родной русской речи также оказалось лучше, чем стимулов из русской речи китайцев. Разница между правильным восприятием стимулов из родной и неродной речи в группах китайцев и русских незначительна – 11,5% и 8,6% соответственно.
Более высокий процент надёжного правильного опознания стимулов группой китайцев по сравнению с группой русских, по словам самих аудиторов, объясняется более обширной практикой китайцев в аудировании русского материала как на занятиях по русскому языку, так и в естественной русскоязычной среде. Русские аудиторы, владеющие китайским языком, отмечали явный недостаток аудирования аутентичного китайского материала на занятиях по китайскому языку и нехватку естественного общения с носителями данного языка.
Рассмотрим реакции китайцев и русских на различные группы вокалических заполнителей пауз (см. табл. 9). К первой группе заполнителей мы отнесли а-образные гласные. Совершенно очевидно, что данная группа заполнителей для китайских аудиторов является для своего рода универсалией, поскольку не один из восьми стимулов данного типа не получил надёжного опознания, при этом количество правильных и неправильных ответов распределилось схожим образом (пределы варьирования составляют 45–65%). Вместе с тем, национальная принадлежность для шести из восьми а-образных стимулов была воспринята правильно квалифицированным большинством. Восприятие русских аудиторов по данной группе стимулов отличается. Во-первых, восприятие трёх стимулов из восьми оказалось надёжным (одного из русской акцентной, двух из русской родной речи). Во-вторых, стимул произведённый русским диктором был правильно воспринят меньшинством русских аудиторов (стимул №8).
Вторую группу (табл. 9) составили четыре [am] стимула: три из речи разных русских дикторов и один – из русской речи китайца. Такая диспропорция объясняется намного более частым использованием данного заполнителя пауз русскими. Согласно проанализированным ответам, только один стимул (№12) был правильно воспринят и русскими, и китайскими аудиторами; один стимул (№11) был неправильно воспринят как русскими, так и китайцами, два оставшихся стимула характеризуются противоположенным восприятием русскими и китайцами аудиторами. Полученные данные указывают на то, что данная группа заполнителей также можно претендовать на универсальный характер, о чём свидетельствует в целом ненадежное опознание национальной принадлежности дикторов. Третью группу стимулов сформировали о-образные заполнители в диспропорции, отражающей реальную их встречаемость: четыре из русской речи китайцев, и один из речи русских. Только один из о-образных стимулов был надёжно правильно воспринят обеими группами аудиторов (№15). Ещё один стимул из данной группы (№17) был надёжно правильно воспринят китайскими аудиторами. Остальное восприятие оказалось ошибочным.
Восприятие четвертой группы – -образных стимулов (5 произведены китайцами, 3 – русскими) – оказалась весьма неоднозначной для китайцев. Более половины китайских аудиторов правильно определили национальную принадлежность русских, использовавших -образные стимулы, хотя восприятие оказалось надежно правильным только для одного из трех таких стимулов. Вместе с тем, два из пяти []-заполнителей, произведенных китайцами, воспринимались китайцами надежно правильно, два других – надежно неправильно, а оставшийся – получил квалифицированное большинство правильного опознания, хотя надежности достигнуто не было. Для группы русских данный заполнитель оказался, скорее, универсальным – процент правильного опознания варьировал в диапазоне 35–65%, в основном приближаясь к половине от всех ответов группы. Схожие результаты от группы русских аудиторов получены по -образным заполнителям.
Единственный в программе эксперимента -образный заполнитель китайцами надежно воспринимался как маркирующий русскую речь, а русскими – скорее как универсальный, поскольку количество правильных ответов было близко к половине.
Из восьми задействованных сложных вокалических заполнителей – семи сочетаний гласных и одного сочетания гласного с заднеязычным носовым сонантом – только [ei] и [] у группы китайских аудиторов оказались надежными маркерами китайской национальной принадлежности, в то время как их восприятие русскими было неоднозначно. Сочетания [au] и [u], произведенные русскими, обеими группами большинством аудиторов были восприняты как маркирующие русскую речь (для первого – надежно в обеих группах, для второго – надежно в группе китайцев). Восприятие сочетаний [ai] и [ou] оказалось неоднозначным для обеих групп аудиторов. Сочетание [ao] обеими группами чаще ассоциировалось с китайцами (хотя и не вполне надежно), а сочетание [о] у обеих групп ошибочно ассоциировалось с русскими (у китайцев – надёжно ошибочно, а у русских – квалифицированное большинство).