Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические и методологические основы исследования 12
1.1. Общение как коммуникативная категория 12
1.1.1. «Язык», «культура», «коммуникация», «общение» 12
1.1.2. Коммуникативные категории как единицы исследования лингвокультурологии и межкультурной коммуникации 20
1.2. Статус категории «общение» в структуре языкового сознания 32
1.2.1. Терминологическая вариативность в исследовании вопросов языкового сознания 32
1.2.2. Содержание категории «общение» в структуре языкового сознания 42
1.3. Этнолингвокультурная детерминация и интерференция коммуникативной категории «общение» 46
1.3.1. Эндемичный характер коммуникативной категории «общение» 47
1.3.2. Лингвокультурная интерференция коммуникативных категорий 59
ВЫВОДЫ 67
ГЛАВА II. Универсальные и культурно-специфичные характеристики содержания категории «общение» (на материале русской, английской и кабардино-черкесской лингвокультур) 70
2.1. Лексическая объективация категории «общение» 73
2.1.1. Лексическая объективация категории «общение» по признаку «взаимосвязь», «взаимодействие» 75
2.1.2. Лексическая объективация категории «общение» по признаку «обмен информацией» 78
2.2. Фразео-паремиологическая объективация категории «общение» 86
2.2.1. Фразео-паремиологическая объективация категории «общение» по
признаку «взаимосвязь, взаимодействие» 88
2.2.2. Фразео-паремиологическая объективация категории «общение» по признаку «обмен информацией» 103
2.3. Бытийная объективация категории «общение»в поликультурной среде 118
2.3.1. Этнолингвокультурная детерминация информационного поля категории «общение» в поликультурной среде ( сравнительный анализ) 120
2.3.2. Этнолингвокультурная детерминация прескрипционного поля категории «общение» в поликультурной среде 126
Выводы 131
Заключение 133
Библиография 138
- Коммуникативные категории как единицы исследования лингвокультурологии и межкультурной коммуникации
- Терминологическая вариативность в исследовании вопросов языкового сознания
- Лексическая объективация категории «общение» по признаку «обмен информацией»
- Бытийная объективация категории «общение»в поликультурной среде
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Задача обеспечения наиболее эффективного межкультурного взаимодействия представителей различных национальностей, социальных групп и религиозных конфессий, рассматриваемая в качестве одной из первостепенных в современном стремительно интегрирующемся мире, требует, прежде всего, обращения к нормам и закономерностям человеческого общения, которое продолжает оставаться объектом пристального внимания в лингвистике, этнолингвистике, лингвокультуроло-гии, коммуникативистике, когнитивной лингвистике, психолингвистике, теории и практике межкультурной коммуникации. С лингвистической точки зрения данная проблематика предполагает решение как практических, так и теоретических задач. Если к первым относятся сбор, анализ и последующая классификация разнообразного языкового материала, то последние призваны, в первую очередь, определить терминологический аппарат, способы и методы, а также единицы исследования коммуникации.
Мы полагаем, что подобного рода единицами можно считать коммуникативные категории. Будучи междисциплинарным понятием, категория трактуется в философии, логике, лингвистике, социальных исследованиях как «предельно широкое понятие, в котором отображены наиболее общие и существенные свойства, признаки, связи и отношения предметов, явлений объективного мира» (Кондаков 1975: 241), «априорное понятие рассудка, условие возможности мышления (по Канту)» (Новый энциклопедический словарь 1890-1905: 147) и «как предельно общее понятие, образующееся как результат абстрагирования от предметов их собственных признаков» (Новейший философский словарь 2003: 481). В современной лингвистике категория – это понятие, отражающее признаки лингвистических объектов в их оппозиции (категории вида, числа), как отражение существенных закономерностей между языковыми единицами (например, категория синонимии) и как объединение объектов на основании общего признака (Чарыкова 2006: 332).
В настоящем исследовании, проведенном в этнолингвокультурологиче-ском ключе, мы придерживаемся предлагаемого О.А. Кобриной определения, согласно которому «категория – широкое понятие, в котором отражаются наиболее существенные свойства, признаки, связи, отношения предметов и явлений окружающего мира» (Кобрина 2011: 70). В этом случае термин «коммуникативные категории», понимаемый И.А. Стерниным в качестве «самых общих коммуникативных понятий, упорядочивающих знания человека об общении и нормах его осуществления» (Стернин 2003: 16), позволяет достичь высокой степени
обобщения и объективации, в том числе в определении ментальных процессов и установок, регулирующих процесс коммуникации.
Исследование коммуникативных категорий предполагает учет множества этнических, культурных и собственно лингвистических факторов их формирования и функционирования. Кроме того, понятно, что выделенные И.А. Стерниным информационная и прескрипционная составляющие коммуникативных категорий (Стернин 2003) не могут оставаться неизменными с течением времени и под влиянием множества интерферирующих факторов, а значит, пристальное внимание уделяется вопросам их развития и изменения в процессе межэтнического и межкультурного взаимодействия.
Таким образом, необходимость расширения теоретической и эмпирической базы исследования коммуникативных категорий путем анализа содержания их компонентов в различных лингвокультурах обусловливает актуальность темы настоящей диссертации. В качестве иллюстративного материала нами выбрана категория со значением «общение» как базовая, номинирующая сам процесс коммуникации и обладающая высокой степенью объективации.
Степень научной разработанности проблемы
При том, что в отечественной и зарубежной лингвистике существует значительное количество работ, посвященных психологическим, педагогическим, дискурсивным и прагматическим аспектам общения (см. А.А. Бодалев, 1983; М.С. Каган, 1988; Г.П. Грайс, 1985; В.В.Богданов, 1990; З.М. Габуниа, С.К. Башиева,1993; М. Розенберг, 1996; С.В. Попова, 1997; Б.Д. Парыгин, 1999; Л.А.Хараева, 2000; В.А. Горянина, 2002; Л.В. Павлюк, 2007; Т.Е. Владимирова, 2007; B.Б. Кашкин, 2008; Ф.Н. Пьюселик, Б.А. Льюис, 2013; М. Маклюэн, 2014 и др.), исследование коммуникативных категорий на данный момент ограничивается несколькими трудами, среди которых необходимо отметить работы Е.П. Захаровой, 2000; И.А. Стернина, 2001; Т.В. Лариной, 2003, 2009; Н.Г. Виноградовой, 2001; Э.Ю. Улимбашевой, 2003; Н.В. Хохловой, 2004; И.С. Черватюк, 2006; Н.Н. Панченко, 2010; С.К. Ба-шиевой, 2013; В.В. Богомазовой, 2015. Кроме того, «общение» как категория коммуникации впервые рассматривается М.В. Шамановой в русле когнитивных исследований на материале русского языка.
Цель работы – исследовать этнолингвокультурную специфику содержания категории «общение».
В соответствии с целью исследования выделяются следующие задачи:
1. Выявить наличие универсальных и культурно специфичных компонентов категории «общение» в русской, английской и кабардино-черкесской лингвокультурах.
-
Внести терминологическую ясность в базовые понятия исследования: язык, общение, коммуникация, языковое сознание и мышление, категория, концепт, интерференция коммуникативных категорий.
-
Структурировать содержание, виды и определить способы исследования коммуникативных категорий.
4. Определить роль интерферирующих факторов в формировании и
функционировании коммуникативной категории «общение».
Объектом исследования является общение как этнолингвокультурная коммуникативная категория.
Предметом исследования выступают лексическая, фразео-паремиоло-гическая и бытийная объективации категории «общение» в русском, английском и кабардино-черкесском языках.
Научная новизна исследования заключается в том, что
1) категория «общение» впервые рассматривается в контексте ее этно-
лингвокультурной детерминации на материале русского, английского и ка-
бардино-черкесского языков;
2) коммуникативные категории выступают в качестве основных еди
ниц исследования с высокой степенью обобщения и объективации в лингво-
культурологии и межкультурной коммуникации;
3) определяется роль лингвокультурной интерференции, в том числе
опосредованной, в формировании и функционировании коммуникативной
категории.
Теоретико-методологические основы исследования. Поскольку исследование коммуникативных категорий, как уже было отмечено ранее, является относительно новым в лингвистике, основные теоретические выводы базировались на работах по проблемам языкового сознания (Гальперин, 1977; Якобсон, 1983-1996; Ушакова, 2000; Чарыкова, 2006), психологии и проблематике структуры сознания и мышления, специфике национального сознания (Леонтьев, 1969 – 1983; Выготский, 1972; Никитина, 1989-1994; Зинченко, 1991, 1997; Уфимцева, 1995–2006; Тарасов, 1997, 2001; Андреева, 2001; Стернин, 1998, 2002, 2003; Попова, Стернин, 2003, 2007), теории и практике межкультурной коммуникациии (Вежбицкая, 1997, 2001; Тер-Минасова, 2000; Грушевицкая, 2003; Садохин, 2004; Kroeber, 1952; Hall, 1959, 1990; Hall, Trager, 1954; Lakoff, 1973; Hofstede, 1980; Amir, Sharon, 1987; Berry, Putinga, 2002; Габуниа, 2005, 2012), этнолингвистике (Тарасов, 1977; Стефа-ненко, 2006), социолингвистике, коммуникативистике и теории речевой деятельности (Жинкин, 1972; Зимняя, 1976; Почепцов, 1985, 2001; Кашкин, 2000; Василик, 2003; Аликаев, 2003; Моисеева, 2004), когнитивной лингвис-
тике и психолингвистике (Wierzbicka, 1992; Кубрякова, 1997; Красных, 2001, 2002; Стернин, 2001-2003; Болдырев, 2005), лингвокультурологических и этнографических исследованиях (Бгажноков, 1978, 1983, 1999; Телия, 1996; Бижева, 2000, 2011; Тхагапсоев, 2000; Карасик, 2000, 2006; Башиева, Геляева, Дохова и др., 2003-2015; Созинова, 2006; Налоев, 2008; Джанаева, 2008; Кимов, 2009; Алефиренко, 2009; Балова, 2009; Шарданова, Дзасежева и др., 2010; Аликаев, 2010) и проблемам интерференции (Розенцвейг, 1972; Вайн-райх, 1979; Жлуктенко, 1974) и др. Экспериментальная часть исследования проводилась с использованием данных, полученных М.В. Шамановой в диссертационном исследовании «Коммуникативная категория в языковом сознании (на материале категории «общение»)» (Шаманова, 2009).
В работе использованы следующие методы и приемы исследования, обусловленные его целями и задачами: описательный и абстрактно-логический методы – в исследовании и выводах теоретической части; анализ словарных дефиниций, компонентный, концептуальный, контекстуальный и культурологический анализ – при выделении базовых когнитивных признаков категории «общение», выборке и анализе средств лексической, фразео-паремиологической и бытийной объективации категории; метод субъективных дефиниций – для построения экспериментальной части исследования.
Рабочая гипотеза диссертационного исследования. Содержание коммуникативных категорий может считаться эндемичным для каждой лин-гвокультуры ввиду облигаторного наличия культурно специфичных компонентов и различной степени объективации универсальных характеристик.
Положения, выносимые на защиту:
-
Содержание коммуникативной категории «общение» является этнически, культурно и лингвистически детерминированным.
-
Коммуникативные категории могут выступать в качестве основных единиц исследования в межкультурной коммуникации и междисциплинарных исследованиях.
3. Содержание коммуникативной категории постоянно подвергается
этнолингвокультурной интерференции и, соответственно, может меняться в
зависимости от места и времени ее функционирования.
Теоретическая значимость работы определяется следующими положениями:
1) получили дальнейшее развитие фундаментальные труды ученых в области исследования лингвокультурологии и теории межкультурной коммуникации, разработаны основы классификации коммуникативных категорий;
-
в целях разграничения таких понятий, как «категория» и «концепт», «языковое сознание», «когнитивное сознание» и «коммуникативное сознание» и «мышление», дана их теоретико-терминологическая дифференциация, подкрепленная наглядными схематическими изображениями;
-
предлагается собственное определение термина «интерференция» и вводится понятие «опосредованная интерференция» применительно к анализу изменения содержательного состава компонентов коммуникативных категорий в целом и категории «общение» в частности;
-
полученные результаты открывают возможности для использования их в исследовании содержания коммуникативных категорий в различных лингвокультурах.
Практическая значимость результатов исследования. Данные теоретические и практические результаты исследования могут быть использованы, прежде всего, в практике обучения языку, в процессе преподавания дисциплин «Когнитивная лингвистика», «Теория и практика межкультурной коммуникации», «Лингвокультурология».
Эмпирическую базу исследования составили: 1) лексические, фразеологические и паремиологические объективации категории «общение», выявленные методом сплошной выборки из лексикографических, фразеогра-фических источников, сборников пословиц и поговорок; 2) результаты, полученные в ходе психолингвистического эксперимента, проведенного в поликультурной и полилингвальной среде Кабардино-Балкарской Республики.
Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты диссертации обсуждены на заседании кафедры русского языка и общего языкознания института истории, филологии и средств массовой информации ФГБОУ ВО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова» и отражены в 11 работах, 5 из которых опубликованы в ведущих научных рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК МОН РФ для публикации результатов научных исследований.
Тексты выступлений и докладов по основным положениям диссертационного исследования опубликованы в материалах Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива 2006» (Нальчик, 2006), «Перспектива 2010» (Нальчик, 2010), международной конференции «Национальные образы мира в художественной литературе» (Нальчик, 2010), международной конференции «Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве» (Нальчик, 2011), международного конгресса «The first international congress on social sciences and humanities» (Vienna, 2013).
Кроме того, материалы диссертации используются автором в процессе преподавания дисциплины «Основы когнитивной лингвистики» в ФГБОУ ВО «Ка-бардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова».
Структура работы обусловлена ее целями и задачами и состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Коммуникативные категории как единицы исследования лингвокультурологии и межкультурной коммуникации
Современные работы по лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, теории и практике межкультурной коммуникации немыслимы без обращения к таким, казалось бы, универсальным понятиям, как «коммуникация» и «общение», которые многими исследователями рассматриваются как релевантные (Выготский 2001), (Леонтьев 1983), (Parsons 1971), (Черри 1972). Тем не менее, разграничение этих терминов имеет принципиальное значение для любого исследования, проводимого в рамках вышеперечисленных дисциплин, и не только, поскольку именно терминологическая синонимичность и полисемантичность, отсутствие единого мнения относительно стоящего за знаком значения является камнем преткновения большей части как узкоспециальных, так и стремительно набирающих за последние десятилетия междисциплинарных исследований.
А.П. Моисеева приводит обзор трактовок рассматриваемых понятий, первая из которых заключается в том, что общение рассматривается в качестве основной категории, а в ее структуре уже выделяются коммуникация, интеракция и перцепция. В соответствии со вторым, разделяемым нами подходом, общение является частью коммуникации (Моисеева 2004: 4). Так, сам термин «коммуникация» (от лат. communicatio – делать общим, связывать, общаться) изначально рассматривался в составе инженерно-технической лексики и использовался для обозначения «путей, дорог, средств связи, мест» (Толковый словарь живого великорусского языка 2010: 758), и уже после стал применяться для обозначения социальных процессов. Кроме того, в различных лексикографических источниках коммуникация определяется как «акт общения, связь между двумя и более индивидами, основанная на взаимопонимании; сообщение информации одним лицом другому или ряду лиц» (Словарь иностранных слов 1979: 335) или как «сообщение, общение» (Ожегов, Шведова 1995: 287). Понятно, что подобное обозначение одного понятия посредством другого только усугубляет проблему их соотношения и разграничения, решение которой ряду исследователей, в том числе М.С. Кагану, вполне логично видится в том, что общение, в отличие от исключительно информационного процесса коммуникации, обладает, помимо последнего, практической, материальной и духовной направленностью (Каган 1988: 144). Во-вторых, они различаются по характеру самой связи вступающих во взаимодействие систем. Коммуникация есть субъект-объектная связь, где субъект передает некую информацию (знания, идеи, деловые сообщения, фактические сведения, указания и т.д.), а объект выступает в качестве пассивного получателя (приемника) информации, который должен всего-навсего ее принять, понять (правильно декодировать), хорошо усвоить и в соответствии с этим поступать. Коммуникация, таким образом, по мнению М.С. Кагана, является процессом однонаправленным: информация передается только в одну сторону, поэтому в принципе не имеет большого значения, является ли приемником человек, животное или техническое устройство. Общение, напротив, представляет собой субъект – субъектную связь, при которой «нет отправителя и получателя сообщений – есть собеседники, соучастники общего дела» (Там же). В общении информация циркулирует между партнерами, поскольку они равно активны, следовательно, процесс общения, в отличие от коммуникации, носит двунаправленный характер. Коммуникация – монологична, общение – диалогично (Там же). Что касается общения, то социальный психолог Г.М. Андреева в целом рассматривает общение как категорию более широкую, нежели коммуникация, выделяя в структуре общения также интерактивную и перцептивную стороны (Андреева 1994).
Противоположной точки зрения придерживается А.В. Соколов, утверждающий, что общение представляет собой одну из форм коммуникационной деятельности. В его понимании коммуникативное общение типично реализуется посредством диалога двух собеседников. (Соколов 1996: 25) Еще один исследователь, занимающийся изучением основ теории коммуникации, а именно М.А. Василик, считает, что трактовка рассматриваемых терминов определяется их контекстуальным и прагматическим значением, в результате чего либо коммуникация выступает в качестве одного из аспектов общения, либо, напротив, общение рассматривается как форма коммуникации (Василик 2003: 312). Следует отметить, что термин «communication» является более полисемантичным, так как включает такие значения, как процесс передачи информации; сама информация, передаваемая в процессе общения; коммуникация; связь; средство сообщения (железная дорога, телеграф, телефон и т.п. Так, В.Б. Кашкин пишет: «Коммуникация происходит не только в человеческих социальных системах. Определенного рода коммуникация характерна и для животных (брачные танцы птиц, токование глухаря, язык пчел и др.), и для механизмов, т.е. созданных человеком предметов (трубопроводы, канализация, транспорт, телеграфные и телефонные сигналы, взаимосвязь компьютеров в интернете и т.п.; при этом сюда не следует включать человеческую коммуникацию с помощью механизмов). В технической сфере слово коммуникация весьма часто употребляется во множественном числе: коммуникации (трубы можно подсчитать)» (Кашкин 2000: 3). М.А. Василик уточняет, что, поскольку человеческие формы коммуникации характеризуются в основном использованием языка, в коммуникацию при непосредственном общении коммуникантов входят и невербальные компоненты (жесты, мимика и т.п.). Немаловажным является и то, что коммуникация в любом случае обусловлена экстралингвистическими факторами, такими, как ситуативная конкретность, национально-культурные традиции и т.д.
Терминологическая вариативность в исследовании вопросов языкового сознания
Представленная выше самая многочисленная семантическая группа состоит из четырех подгрупп, из них наибольшее количество лексических единиц во всех трех языках наблюдается в подгруппах с семантическим значением «передача бессмысленной, бесполезной или секретной информации» и «передача информации, уведомление, приказ, просьба». Как и в рассмотренных ранее примерах, в этих двух семантических группах лексические единицы в русском и английском языке пересекаются и, видимо, также употребляются с положительной или отрицательной коннотацией в зависимости от контекста. Ср.: «Насилу до вас докричалась» и «Ну вот, докричались»; «talk» и «idle talk». Однако в кабардинском языке присутствуют четкие номинативные разграничения семантических признаков «информация» и «бесполезная информация».
Также и в подгруппе «невнятный разговор, в том числе и имитирующий звуки животного мира» в кабардино-черкесском языке присутствует ограниченное число лексических номинаций и практически отсутствуют номинации «имитации звуков животного мира», что, по-видимому, связано с меньшей метафоризацией словаря в рассматриваемой лингвокультуре, поскольку такие выражения, как «Она меня облаяла» или «He barked at his son» (Он рявкнул(досл. гавкнул) на своего сына) применительно к человеческому общению в русском или английском языках, могут быть реализованы в кабардино-черкесском посредством сравнительного оборота: «Хьэм хуэду къыстебэнащ» (Она меня облаяла, как собака).
Что касается семантической подгруппы «передача ложной информации, в том числе и с целью опорочить кого-либо», то наибольшее количество ее номинаций присутствует в русском языке, возможно в силу морфологических особенностей последнего.
Анализ полученных данных позволяет нам прийти к следующим выводам: 1. Лексическая объективация категории со значением «общение» в разноструктурных языках содержит на данном этапе развития большее количество универсальных, чем культурно специфических черт. 2. Наибольшее количество культурно специфических черт в лексических номинациях категории «общение» наблюдается в кабардино-черкесском языке, заключающееся, в том числе, в имплицитном выражении части компонентов и практически полном отсутствии метафорического употребления лексических единиц, обозначающих звуки животного мира в качестве обозначения передачи информации. Как мы полагаем, это связано с «опосредованностью» подверженности кабардино-черкесской лингвокультуры внешним интерферирующим факторам. 3. Лексическая объективация рассматриваемой категории в целом является более обширной в русском языке в силу особенностей его морфологической структуры. Дальнейший анализ словарных дефиниций по когнитивным признакам на основе изучения фразеологического и паремиологического фондов рассматриваемых языков, а также последующее проведение ассоциативного эксперимента сделает возможным более детальное изучение исследуемой категории, позволит определить частотность, а также степень и характер этнокультурной маркированности категории в целом.
Анализ фразеологических единиц в исследуемых языках с учетом приведенной в предыдущей главе классификации номинативного поля категории «общение» позволит нам выявить соответствие представленного анализа выделенных ранее когнитивных признаков лексических единиц их репрезентации (как признаков, так и составляющих их лексических единиц) в сознании представителей различных лингвокультур. Аналогичное исследование данных фразеологических словарей русского, английского и кабардино-черкесского языков, а именно фразеологического словаря русского языка под ред. А.И. Молоткова (Фразеологический словарь русского языка 1994), фразеологического словаря русского языка И.В. Федосова (Фразеологический словарь русского языка 2003), англо-русского фразеологического словаря под ред. А.В. Кунина (Большой англо-русский фразеологический словарь 1984), Мacmillan English dictionary (Мacmillan English dictionary 2006), Сравнительного словаря русских и английских пословиц (Mertvago 1996), интернет-словаря русских народных пословиц и поговорок из серии «Школьная библиотека» ([Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.prosv.ru), кабардинско-русского фразеологического словаря Б.М. Карданова (Кабардинско-русский фразеологический словарь 1968) и словаря кабардино-черкесского языка (Словарь кабардино-черкесского языка 1999), а также сборников пословиц и поговорок русского, английского и кабардино-черкесского языков (Аникин 1998, Баранцев 1992, Дубровин 1995, Коков 1999) позволяет выделить такие когнитивные признаки рефлексивного уровня функционирования категории «общение» (с учетом описанных ранее в исследовании номинативного поля двух «базовых» признаков), как «взаимосвязь, взаимодействие» и «обмен информацией». Кроме того, нами были проанализированы не только словарные значения отобранных фразеологизмов, но и рассмотрены варианты их употребления в газетных текстах в английской и русской лингвокультуре, так как вполне очевидно, что именно в публицистическом дискурсе находит свое выражение контекстное, выходящее за пределы значений лексикографических источников значение лексических единиц, составляющих лексическую и фразео-паремиологическую объективацию рассматриваемой категории. Материалы кабардинских печатных изданий не были представлены в данной работе ввиду чрезвычайно ограниченного в процентном отношении количества отобранных фразеологических единиц и паремий. Выделенные нами ранее при анализе номинативного поля категории «общение» две подгруппы по признаку «взаимосвязь, взаимодействие», а именно объединение и разобщение людей в процессе совместной деятельности, были представлены в трех языках довольно обширным количеством лексических единиц (включая деривационные модели). Из них лишь ограниченное количество лексических единиц используется во фразеологических сочетаниях и паремиях, что позволяет определить последние как «базовые», или «ядерные». Эти единицы, используемые в различного рода смысловых подгруппах исследуемого признака во фразеологизмах и паремиях, позволяют получить более четкое структурированное представление об информационной и прескрипционной составляющей уровня исследуемой категории. Кроме того, часть фразеологизмов и паремий содержит лексические единицы, не входящие в исследованные единицы лексической объективации категории, но вполне логично способные служить дополнением к нему в составе фразеологических единиц и паремий.
Лексическая объективация категории «общение» по признаку «обмен информацией»
Прескрипционное поле содержит недвусмысленный запрет на бахвальство во всех лингвокультурах, подчеркивая бесполезность саморекламы и ее тщетность, а также всеобщее неодобрение хвастовства: похвала – молодцу погуба; летела синица море зажигать, моря не зажгла, а шуму наделала; хваленого берегись пуще хаянного; empty vessels make the greatest sound – пустая бочка громче гремит; great boast, small roast – букв.: много похвальбы, мало жареного; уи щхьэ ущымытхъуж: уфIмэ, укъащIэнщ- не хвали себя, и так узнают, если ты хорош.
Слухи, сплетни. В состав данной довольно многочисленной подгруппы входят такие фразеологические единицы, как распускать слух; трепаться, кричать на всех перекрестках; ходить из уст в уста; ушко, по секрету; cклонять на все лады; кричать на всех перекрестках; склонять во всех падежах; выносить сор из избы; длинный язык; трепать языком; язык без костей; to swap lies – трепать языком, сплетничать; to be on all the lips- быть у всех на устах; the report goes – ходят слухи, говорят; to go the rounds – циркулировать, переходить из уст в уста; old wive s tales – бабкины сплетни; tell tales out of school – разбалтывать чужие секреты; tell tales about somebody – донести на кого-либо; the talk of the town – притча во языцах, то, о чем говорит весь город; to have a long tongue – иметь длинный язык; to have a sharp tongue-быть острым на язык; give the game away – выдать секрет, проболтаться; to fall 113 from somebody s lips – сорваться с языка; to tip one s mitt – проговориться, выболтать что-либо; a slip of the tongue – оговорка, обмолвка; to loosen somebody stongue – развязать язык кому-либо; one could bite one s tongue off – готов себе язык откусить (с досады за болтливость); on the tongues of men – у всех на устах; to set tongues wagging – вызывать повод для сплетен; tongues wag – пошли сплетни; spread the word – распускать слух; a word in your ear – на ушко, по секрету; псалъэ лей – лишнее слово; бэзэр псалъэ – болтовня, сплетня; бзэгу зехьэн – быть сплетником, ябедничать; бзэгум къупщхьэ хэлъкъым – язык без костей; бзэгу Iэрыхьэн – получить донос, услышать сплетни; бзэгупэ тенэн – стать притчей во языцах; бзэгупэ техуэн – попасть к. л. на язык; и бзэгу къолэл – сплетник, длинный язык (букв.: у него висит язык); бзэгуцэ – сплетник (язык, обросший шерстью); а псалъэр «ду» жиIэу Iунщ – это слово мигом разнесется; псалъэ ехьэжьэн – сплетничать, распространять слух; хъыбар егъэжьэн – пустить слух; хъыбар зокIуэ – ходят слухи; хъыбар зехьэн – распространять слух; уэтыкум къиукIэн – опозорить при всем честном народе. Имеет отрицательную коннотацию во всех рассматриваемых лингвокультурах: «...necessary because she was having a fence built towards the edge...written statement to the police was a «privileged» communication and that he was therefore &ldquo...» (Frances Gibb. How pruning dispute grew into an 80,000 legal bill // The Times. Published. 04 May 2007. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.thetimes.co.uk); «HERE S the deal: a man will whisper a word in your ear and you will become the proud owner of a work of art; a limited edition at that.» (Dalya Alberge / Psst, wanna buy a word of art?// The Times. Published. 15 February 2006 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: ww.thetimes.co.uk); «Ксения Собчак уволила свою личную помощницу за «длинный язык» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.aif.ru/culture/news/59743). Тем не менее ряд фразеологизмов представленной группы может употребляться не в столь категорично отрицательном значении. К примеру, такие выражения, как «the talk of the town», «притча во языцах» могут использоваться для обозначения хорошо 114 известных всем событий или личностей: «Sean Pignatelli – talkofthetown/ He is the kind of trader who gives insider dealing a bad name.» (Caroline Merrell.FSA cracks down after the case of insider trading that never was // The Times. Published. 24 November 2008 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.thetimes.co.uk).
Базовыми лексическими единицами информационного поля данной подгруппы являются слова язык, разговоры,tongue – язык, tales – разговоры, бзэгу – язык, псалъэ – слово, хъыбар – новость. Кроме того, информационное поле подгруппы содержит положение о том, что сплетни, плохие новости, а также информация, порочащая человека, разносятся быстро: худые вести не лежат на месте; bad news has wings – у плохой новости есть крылья; даущыфIыр щылъщи, даущ бзаджэр мэIу – хорошая весть покоится, плохая разносится; an ill wound is cured, not an ill name – тяжелую рану залечишь, а недобрую славу нет; if you through mud enough, some of it will stick – если человека облить грязью, что-нибудь да пристанет.
Универсальная для трех языков запретительная прескрипция на распространение даже правдивых новостей и установка на всеобщее порицание сплетника находит выражение в таких паремиях, как всяк правду знает, да не всяк ее сказывает, всяк правду знает, да не всяк ее бает; all truths are not to be told – не всякую правду стоит рассказывать;who gossips to you, will gossip on you – кто сплетничает с тобой, будет сплетничать и о тебе; ялъагъу псор яIуэтэжыркъым – рассказывают не обо всем, что видят; хъыбар щIэупщIэм хъыбар ещIэ – кто интересуется новостями, тот их и знает; гъатхэр къэзыхьыр бзу цIыкIущи, емыкIу къэзыхьыр бзэгузехьэщ – птичка – вестник вестны, а позор – удел сплетника.
Бытийная объективация категории «общение»в поликультурной среде
В настоящее время человечество идет по пути неизбежной экономической, религиозной, культурной и лингвистический интеграции. Представлявшийся всего десятилетия назад невероятным технологический прорыв повлек за собой возможность мгновенного поиска и распространения информации, обеспечил доступность коммуникации в любой точке мира. Однако, как справедливо отмечал социальный психолог Майкл Аргайл еще в конце 1960-х гг., «Есть мнение, что достижения человека в области естественных наук и развития технологий далеко опередили его возможности их контролировать» (Аrgyle 1969: 2) (перевод автора).
Как ни парадоксально, но именно результаты процессов глобализации, приводящие к смещению и даже стиранию этнических, социальных, лингвистических и культурных границ, могут одновременно стать причиной усиления взаимного непонимания и нетерпимости, препятствием на пути к плодотворному сотрудничеству представителей различных культур ввиду очевидной, на первый взгляд, идентичности значений и возможных регламентаций, стоящих за схожими лексическими и фразео паремиологическими объективациями определенных явлений в различных языках.
Это является одной из причин, почему рассмотрение теоретических и практических вопросов коммуникации, ключевым из которых является исследование ее категорий, приобретает в последнее время особую актуальность. В этом плане особый интерес представляет исследование содержания коммуникативной категории со значением «общение», поскольку, во-первых, сам термин зачастую используется в качестве синонимичного понятию «коммуникация»; во-вторых, эта категория, номинирующая сам процесс коммуникации, обладает наибольшей степенью обобщения и объективации.
Так, осуществленное в работе развитие теоретико-методологической базы исследования с применением логико-философского подхода (Арутюнова 1982), позволяет прийти к выводу о логичности и уместности применения термина «коммуникативные категории» в качестве единиц исследования в лингвокультурологии и межкультурной коммуникации. Категоризация мира понимается как явление, отличное от его концептуализации не только в плане количественных характеристик, но и в качестве единицы динамичного процесса мышления, которая присутствует в имеющем языковую природу сознании говорящих и реализуется в процессе коммуникации посредством его коммуникативных и когнитивных функций.
Признается, что содержание коммуникативных категорий сохраняет эндемичные черты даже при наличии в нем большого количества универсальных характеристик ввиду непременного наличия культурно специфических компонентов ее информационного либо прескрипционного полей и по причине различной степени объективации универсальных характеристик в содержании категории. Кроме того, было выявлено, что содержание категории «общение» является не только этнически, лингвистически и культурно, но и социально детерминированным. Исследование общения как этнолингвокультурной коммуникативной категории в русском, английском и кабардино-черкесском языках позволило выделить два ее основных когнитивных признака – «взаимосвязь, взаимодействие» и «обмен информацией» с лексической и фразео-паремиологической объективацией в различных лингвокультурах.
Лексическая объективация исследуемой категории позволила прийти к выводу о наличии определенной универсальной классификации номинативных реализаций категории «общение» в трех языках. По признаку «взаимосвязь, взаимодействие» выделены такие группы лексических единиц, как «объединение людей в процессе совместной деятельности» и их «разобщение», а по признаку «обмен информацией» – «взаимный разговор», состоящий из слов с положительной, нейтральной и отрицательной коннотацией и «передача информации» – в том числе бесполезной (болтовня), недостоверной (сплетни), невнятной (бормотание) и в приказной форме. Отмечено, что в лексической объективации коммуникативной категории со значением «общение» наличие универсальных характеристик преобладает над культурно специфичными. Во всех трех языках номинации, подразумевающие процесс «объединения людей в процессе совместной деятельности», представлены большим количеством лексем, что указывает на положительную эмоциональную окраску общения в сознании представителей различных лингвокультур и в целом подразумевает плодотворное взаимодействие его участников. В то же время самой многочисленной по признаку «обмен информацией» является подгруппа со значением «передача бессмысленной информации», где лексические единицы употребляются с положительной или отрицательной коннотацией, в зависимости от контекста. В кабардинском языке наиболее четко проходит разграничение обмена информацией на положительную и бесполезную – слова къэвэн, шхьэгъэвэн – морочить голову употребляются исключительно с отрицательной эмоциональной окраской. Лексическая объективация категории представлена большим количеством номинаций в русском языке в силу особенностей его морфологической структуры.