Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Метафоризация и символика в художественном тексте: актуальные проблемы лингвистической парадигмы
1.1. Когнитивно-семантический и лингвокультурологический аспекты изучения художественного текста: основные понятия 12
1.2. Метафора как конституент языковой и индивидуально-авторской картины мира 26
1.3. Метафора, концепт, символ – структурные доминанты индивидуально-авторской картины мира 38
Выводы 56
Глава 2. Метафора как конституент индивидуально-авторской картины мира М.Ю. Лермонтова
2.1. Метафора в структуре и семантике концепта: основные пути смыслообразования 59
2.2. Концептуализация внешнего и внутреннего миров 83
Выводы 111
Глава 3. Символ в индивидуально-авторской картине мира М.Ю. Лермонтова: онтологический статус и вербализация
3.1. Когнитивные и лингвокультурные механизмы символизации слова 114
3.2. Статус символа в когнитивном моделировании индивидуально-авторской картины мира 135
Выводы 148
Заключение 151
Библиографический список 1
- Метафора как конституент языковой и индивидуально-авторской картины мира
- Метафора, концепт, символ – структурные доминанты индивидуально-авторской картины мира
- Концептуализация внешнего и внутреннего миров
- Статус символа в когнитивном моделировании индивидуально-авторской картины мира
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена проблематикой современной лингвистической парадигмы, позволяющей изучать когнитивные процессы, манифестируемые в художественном тексте семантическими трансформациями разноуровневых языковых единиц. В этой связи особое значение приобретают исследования, проводимые в рамках когнитивной лингвистики и лингвокультурологии, позволяющие выявить и непротиворечиво описать интегральные и дифференциальные признаки разных когнитивных структур в семантическом пространстве художественного текста, а также их статус в индивидуально-авторской картине мира, включающей универсальные, этноспецифические и личностные компоненты. Особую значимость в этой связи приобретает
изучение формирования и реализации в художественном тексте метафор и символов, создающих основу концептуализации в нем и способствующих самоорганизации индивидуально-авторской картины мира, а также эксплицирующих на разных текстовых уровнях эстетическую концепцию мира автора.
Объект исследования - метафора и символ как конституенты индивидуально-авторской картины мира в динамике их синтагматико-парадигматических корреляций и концептуализации семантического пространства лирических текстов.
Предмет исследования - когнитивно-семантические и лингвокультурологические особенности реализации метафоризации и символизации в координатах семантического пространства лирического текста.
Материалом исследования послужили тексты лирических стихотворений М.Ю. Лермонтова, относимых лермонтоведением к обоим периодам его творчества - юношескому (1828 - 1836) и зрелому (1837 -1841), всего 598 контекстов, в которых определяющими когнитивными структурами выступают метафоры и символы, характеризующиеся разноуровневой языковой и текстовой принадлежностью.
Цель исследования состоит в установлении концептоообразующей роли и онтологического статуса метафоры и символа в лирической поэзии М.Ю. Лермонтова в когнитивно-семантическом и лингвокультурологическом аспектах.
Данная цель определила ряд исследовательских задач:
описать основные особенности метафоры как значимого компонента языковой и индивидуально-авторской картины мира, выявив механизмы метафоризации;
обосновать роль метафоры в концептуализации внешнего и внутреннего пространства в лирических текстах М.Ю. Лермонтова
на основе параметрирования символа как многоуровневого лингвистического феномена установить когнитивные и лингвокультурные механизмы символизации слова в лирических текстах М.Ю. Лермонтова;
обосновать онтологический статус символа в координатах формирования индивидуально-авторской и лингвокультурной специфики лирических текстов М.Ю. Лермонтова и его литературной личности в целом.
Методы исследования:
метод сплошной выборки реализован для выявления метафорических и символических контекстов в лирической поэзии М.Ю. Лермонтова;
метод компонентного и семантического анализа и метод ключевых слов применяется для установления текстовых маркеров метафоры и символа в лирическом тексте;
анализ словарных дефиниций и толкования значений используется для уточнения параметров концептов, формируемых в лирических текстах с участием метафор и символов;
контекстологический анализ, метод логико-лингвистической
интерпретации, а также комбинаторный, валентностный и
лингвокультурологический анализ реализуются для параметрирования
интегральных и дифференциальных признаков различных видов метафор и
символов с целью их непротиворечивого описания в координатах
когнитивной лингвистики и лингвокультурологии.
Методологическая основа исследования имеет в качестве основополагающего фундамента законы и принципы материалистической диалектики (закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количественных изменений в качественные), объективированные в философских категориях содержания и формы, общего, частного и отдельного и актуализируемые во всеобщей связи явлений, причинности и
др.
Общенаучная методология. Фундамент общенаучной методологии составляют:
концепции аксиологии, эстетики и философии текста и культуры как
текста (Р. Барт (1978, 2004), М.М. Бахтин (1975, 1986), Ю. Бореев (1988),
А.Н. Веселовский (1989), Г.Г. Гадамер (1999), Б.А. Ларин (1974), Д.С.
Лихачев (1982), А.Ф. Лосев (1982, 1990, 1995, 2001), Ю.М. Лотман (1970,
1999, 2004), Х. Ортега-и-Гассет (1991), А.А. Потебня (1989, 1999), Б. Рассел
(1997), В. Руднев (2000), Б.А. Успенский (2000), Р.О. Якобсон (1983));
теории текста и художественного творчества как игровой деятельности и психологического процесса, теории художественной образности (В.П. Белянин (2001), И.Т. Касавин (1999), В. Руднев (2000), В.З. Санников (1999), В.Н. Топоров (1983, 1995), Й. Хейзинга (1996), Е.Г. Эткинд (1999), К.Г. Юнг (1996));
постулаты общей и когнитивной лингвистики (Н.Д. Арутюнова (1989, 1990, 1999), С.А. Аскольдов (1997), Э. Бенвенист (1974), С.Г. Воркачев (2003), В.В. Колесов (2002), В.В. Налимов (1979), М.В. Пименова (2001, 2003), Г.Г. Слышкин (2000), Ф. де Соссюр (1977), В.Н. Телия (1977, 1985, 1985)), лингвокультурологии (Н.В. Алефиренко (2010), С.Г. Воркачев (2001, 2004), В.В. Красных (2002), В.А. Маслова (2001));
концепции поэтического текста (Б.М. Гаспаров (2001), Л.Я. Гинзбург (1964), И.И. Ковтунова (1986), Ю.М. Лотман (1988, 1998), Ю.Н. Тынянов (1965, 1977), Б.М. Эйхенбаум (1969)).
Частнонаучная база исследования детерминирована общим ракурсом проводимых изысканий в сфере лирического текста. Её составили труды по теории текста и художественного текста (И.В. Арнольд (1984, 1985), Л.Г. Бабенко (2004), В.П. Белянин (2001), В.В. Виноградов (1963, 1976, 1981), И.Р. Гальперин (1981), Е.И. Диброва (1998), А.В. Кузнецова (2003, 2009, 2011), Т.М. Николаева (1990), К.Э. Штайн (2009)), проблематике языковой и индивидуально-авторской картин мира, языковой и литературной личности (В.И. Карасик (2002), Ю.Н. Караулов (1987, 2007), А.В. Кузнецова (2003, 2011), Ю.С. Степанов (1985, 1997)), в том числе с позиций изучения
феномена прецедентности и культурного кода в них (И.П. Ильин (1989), Ю.Н. Караулов (2007), Н.А. Фатеева (1998, 2000), У.Эко (1998)), труды по теории стилистики и риторики (Аристотель (2000), В.В. Виноградов (1963, 1981), М.Р. Львов (2004), О.З. Муштук (2008), О.Е. Павловская (2007), Т.Г. Хазагеров (1987, 1994, 1996)), работы, представляющие изучение метафоры и символа с разных исследовательских позиций (Ю.Д. Апресян (1993, 1995), Н.Д.. Арутюнова (1979, 1990), А. Вежбицкая (1990), Дж. Лакофф и М. Джонсон (1990), Э. Маккормак (1990), М.М. Маковский (1971, 1996), М.К. Мамардашвили и А.М. Пятигорский (1999), В.П. Москвин (2006), Е. Стоянова (2013), Е.Е. Юрков (2012)). Значимое место занимают работы, посвященные творчеству М.Ю. Лермонтова в лингвистической, литературоведческой и общеэстетической парадигме (В.Ф. Асмус (1968), В.В. Виноградов (1938), Л.Я. Гинзбург (1940), Г.Е. Горланов (2009, 2012), А.В. Кузнецова (2003), И.З. Серман (2008), Л.А. Ходанен (1995, 2008), Т.К. Чёрная (1996), К.Э. Штайн (2009)).
Положения, выносимые на защиту:
-
В индивидуально-авторской картине мира метафоры составляют многомерную систему, в которой метафоры художественные наиболее парадоксальны ввиду установления метафорических отношений между предметами и явлениями, которые в языковой картине мира не имеют ассоциаций сходства. Процесс метафоризации в координатах когнитивных механизмов представляет собой сопоставление семантически несопоставимых концептов посредством мыслительных операций, организованных системно и иерархически.
-
Метафора возникает как результат взаимодействия концептуализируемого объекта и определенной знаковой системы, в которой осуществляется его вторичная номинация как семиотизация, означивание. В лирических текстах М.Ю. Лермонтова метафоре отводится приоритетная роль в концептуализации внешнего и внутреннего мира, что в целом отражает специфику его индивидуально-авторской картины мира и особенности литературной личности. Поэт контаминирует различные изобразительно-выразительные средства в динамике образотворчества, что позволяет структурировать значимые для его эстетической концепции мира концептосферы.
-
Выявление характеристик символа позволяет установить его полиденотативный характер в отличие от моноденотативности метафоры. Символ обладает важной для лингвокультуры спецификой – он представляет собой потенциально поливариативную порождающую модель, многообразно воплощенную в текстах культуры. Символизация предстает в этой связи как иерархически соподчиненный метафоризации этап эстетической когниции, позволяющий постичь глубинную семантику художественного сообщения в перспективе эмоциональности и семиозиса. Особенности процесса символизации в лирических текстах М.Ю. Лермонтова в целом соотносятся с различными видами символов (макроконтекстный предметно-
экспрессивный символ, микроконтекстный предметно-экспрессивный символ, символический персонаж)
4. Конститутивный характер символов в лирических текстах М.Ю. Лермонтова обеспечивается их доминирующей ролью в структурировании индивидуально-авторской картины мира. Система символов, репрезентированная в его поэзии, ориентирована на характеризацию внутреннего мира лирического героя через внешнее пространство, т.к. символы означают, в основном, духовные сущности. Фундаментальными для системы лермонтовских символов являются концепты памяти и сна, а также символы, участвующие в формировании этих концептосфер. Онтологический статус символа актуализирован в лингвокультурно обусловленных корреляциях символов с четырьмя стихиями (вода, земля, огонь, воздух).
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые применен комплексный подход к рассмотрению метафоры и символа как конституентов индивидуально-авторской картины мира с позиций когнитивно-семантического и лингвокультурологического подходов применительно к лирической поэзии; установлены и описаны характеристики различных видов метафоры и символа в лирических текстах М.Ю. Лермонтова, на основе чего выявлены и параметрированы способы смыслообразования в структуре концепта, а также пути концептуализации внешнего и внутреннего пространства; раскрыты когнитивные и лингвокультурные механизмы символизации в лермонтовской поэзии; уточнен онтологический статус символа в ней.
Теоретическая значимость исследования состоит в развитии постулатов теории языка, когнитивной лингвистики и лингвокультурологии, устанавливая и углубляя знания о характеристиках метафоры и символа как когинтивно-семантических структурах в семантическом пространстве лирического текста; в диссертации развиты и применены к лирической поэзии концепции метафоризации и символизации, что позволяет выявить и описать специфику литературной личности М.Ю. Лермонтова в её универсальных, национально специфичных и индивидуальных качествах. Уточнены координаты продуцирования и функционирования метафоры и символа в лермонтовских лирических текстах в координатах концептуальных авторских построений.
Практическая ценность диссертации позволяет применять её результаты в разработке и преподавании курсов «Теория языка», «Теория текста», «Стилистика», «Риторика», «Филологический и лингвистический анализ художественного текста», спецкурсов и семинаров по проблемам когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, теории текста и лингвистики текста, а также спецкурсов, посвященных исследованию языка, стиля и эстетической когниции лирических текстов, в том числе, лирической поэзии М.Ю. Лермонтова.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка. Общий объем исследования
Метафора как конституент языковой и индивидуально-авторской картины мира
Изучение текста в современной лингвистической парадигме основано на постулате о «первичности» текста, который представляет собой сферу функционирования языковых единиц, получающих в нем конкретное значение и реализующих коммуникативно-прагматический потенциал. В тексте фиксируется не только специфика невербального поведения коммуникантов, но и образ мира, фиксируемый в сознании конкретной языковой личности, а также сама личность, обладающая творческим потенциалом и языковыми компетенциями.
Ставшее классическим определение текста принадлежит И.Р. Гальперину: «текст – это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, … состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную направленность и прагматическую установку» [Гальперин, 1981: 17]. Основными характеристиками текста выступают цельность, связность элементов и функциональная направленность, однако сам текст осознан только в его письменной форме. Отметим, что текст как продукт речемыслительной деятельности представляет собой результат и письма, и живой речи, он фиксируется визуально, акустически или каким-либо другим способом, который в целом представляет собой избранный его автором способ консервации и трансляции информации.
Многомерность текста как объекта исследования находит отражение в поливариативности ракурсов его рассмотрения, среди которых несомненной ценностью и эвристическим потенциалом обладают когнитивно семантический, лингвокультурологический, психолингвистический, коммуникативно-прагматический подходы. В настоящем диссертационном исследовании реализуются когнитивно-семантический и лингвокультурологический аспекты изучения текста, фундамент которых сформирован антропоцентризмом современной гуманитарной науки.
Семиотика понимает текст в широком смысле: как коммуникативно значимую последовательность любых знаков, в том числе обряд, танец, ритуал и т.п. [БЭС, 1998: 507]; в этой связи под знаком понимается замена явлений, предметов, понятий, которая эксплицирована материально в информационном процессе. Семиотический подход позволяет осмысливать текст в пространстве культуры как феномен, оформленный по законам естественного языка и «языков» видов искусства. С таких позиций любой материальный предмет, созданный при участии субъективности человека, считается текстом, а сам текст предстает как продукт деятельности семиотических систем с характерными для них знаками и кодами (способами их организации) как системой «коммуникативных конвенций, парадигматически соединяющих элементы, серии знаков с сериями семантических блоков (или смыслов), и устанавливающих структуру обеих систем: каждая из них управляется правилами комбинаторики, определяющими порядок, в котором элементы (знаки и семантические блоки) выстроены синтагматически» [Эко, 1998: 214].
С позиций когнитивно-семантического подхода, основывающегося на постулатах семиотики, текст обладает рядом особенностей: цельностью, связностью – формальной (в частях текста манифестированы разноуровневые языковые единицы-корреляты) и семантической (в частях текста реализуются общие компоненты значений), эмотивностью (отношение автора текста к тому, что изложено в нем, всегда эксплицитно / имплицитно выражено). Текст может содержать элементы других семиотических систем, что определяет его креолизованность; в случае включенности компонентов предшествующих текстов текст приобретает прецедентность. «Скважность» текста реализуется в случае, когда семантическая связь двух или нескольких смежных предложений текста реализуется посредством следующего за ними предложения. Обычно текст включает затекст (представления о его референте) и подтекст как «неявный» смысл.
В современной лингвистике актуален также лингвокультурологический подход, в рамках которого язык изучается как феномен культуры, особенности языковой личности трактуются сквозь призму национального языка и художественного текста, созданного на нем. В.А. Маслова рассматривает лингвокультурную парадигму как «совокупность языковых форм, отражающих этнически, социально, исторически, научно и т.д. детерминированные категории мировоззрения. Лингвокультурная парадигма объединяет концепты, категориальные слова, прецедентные имена культуры и т.д. Языковые формы – это основа парадигмы, которая как бы «прошита» значимыми представлениями» [Маслова, 2001: 49].
Репрезентации этнокультуры, которые объективированы в языке и индивидуально-авторской картине мира, актуализируют исследовательский интерес к ментальным структурам, концептосфере носителя языка / продуцента текста, к манифестированию культурного кода на уровнях текста и дискурса, к дискурсу культуры в целом. В таком ракурсе язык становится интерпретантой культуры и ментальности нации, что, в конечном счете, обусловливает междисциплинарность лингвокультурологии, определяя её как «отрасль лингвистики, возникшую на стыке лингвистики и культурологии», «интегративную область знаний, вбирающую в себя результаты исследований в культурологии и языкознании, этнолингвистике и культурной антропологии», «гуманитарную дисциплину, изучающую воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру» [Маслова, 2001: 11]. Целью исследования, проводимого с позиций лингвокультурологического подхода, является установление способов фиксации, хранения и трансляции культуры в языке.
Метафора, концепт, символ – структурные доминанты индивидуально-авторской картины мира
Безусловно, метафора и символ очень близки, но не тождественны. Их сходство проявляется в том, что когнитивно-семантическая структура обоих феноменов характеризуется взаимопроникновением идеи предмета и его образа, однако метафора не содержит указания в своей образности на некий «посторонний» ей самой предмет, т.к. предмет, служащий отправной точкой для создания образа, как бы «растворен» в ней. Символ указывает на то, символом чего он является, иначе это не символ, он акцентирует внимание на неизвестном предмете, но обладает достаточным когнитивным потенциалом, чтобы прояснить сущность предмета, сделав его известным на основе выводного знания. Метафора не преследует такой цели, для нее различие предмета и его образа несущественно.
С древних времен основной задачей, реализации которой способствовали символы, было такое воплощение отвлеченных идей, которое обладало бы изобразительной силой. Основными сферами, в которых символы наиболее востребованы, становятся представления о месте человека в мире, о самом мире и космосе, о норме и аномалии. Символ – значительный в когнитивно-семантическом и эстетическом аспектах феномен, манифестированный в семантическом пространстве художественного текста.
Терминологическая система различных наук включает в качестве своего компонента символ как один из основополагающих терминов для параметрирования характеристик многообразных феноменов. Изучение механизмов символизации позволяет трактовать язык как систему знаков: в работе «О новом списке категорий» (1867) Ч.С. Пирс выделяет три основных типа знаков, критерием различения которых становится способ экспликации значения. Таковы иконические знаки, знаки-индексы и знаки-символы [Якобсон, 1983: 103], среди которых именно для знаков-символов приоритетна идеографичность. Этот тип знаков имеет искусственное происхождение и поэтому способен описывать целостные понятийные системы при отсутствии логических связей с обозначаемым и наличии взаимной обратимой референции между символом и вещью.
Н.Д. Арутюнова правомерно определяет как семиотический концепт, наряду с эмблемой, знаком и сигналом, и символ, построенный «по трехкомпонентной модели, в центре которой находится значение отношения» [Арутюнова, 1999: 313], однако символ и знак различны по своей природе: знак конвенционален, символ каноничен, поэтому «в символе можно обмануться, в знаке – ошибиться» [Там же: 344].
Термин символ утрачивает свою определенность в последние десятилетия, на что указывал А.Ф. Лосев в труде «Знак. Символ. Миф». Непротиворечивое описание символа возможно при опоре на компаративистские методики, направленные на выявление интегральных и дифференциальных признаков феноменов символа и метафоры [Лосев, 1982: 439]. Безусловно, символ имеет гораздо более значительный семантический потенциал по сравнению с метафорой, ведь он представляет идеи и их системы, тогда как метафора манифестирует образность семантики языковых единиц, прежде всего, в художественном тексте. К тому же природа символа метонимична: он способен концентрировать в себе целостный художественный мир, т.к. представляет целое в части.
Значения символов изменчивы во времени, что отражается в приобретении ими дополнительных ассоциаций, которые, в свою очередь, оказывают влияние на функционирование символов в культурном пространстве: символы маркируют культурные коды, не являясь уже прерогативой художественных миров. Длительное развитие символа детерминирует означивание с его помощью целого комплекса идей, что трансформирует его значения и, тем самым, расширяет его семантический потенциал. Семиотика рассматривает коррелятивные связи символа и вещи как референцию, в которой валентности распределены неравномерно: неустойчивость корреляций символа и референта в противоположность непосредственным и обратимым связям символа и референции.
Множественность значений и конвенциональность характеризуют символ как знак, прямое и переносное значения объединены в нем в общем означающем и отражают абстрактный референт, который связан с денотатом символа. В лексическом значении представлены архетипические и мифологические семы, которые содержатся в сознании человека в виде ассоциативных комплексов: «Для образности символа первостепенную важность имеет прямое значение, обобщающее конкретное понятие; переносное значение имеет качественно иной уровень – оно способно манифестировать не только первично-архетипический и культурно-стереотипный, но и индивидуально-авторский характер символа» [Узенцова, 2015б: 46], что придает ему особое значение в семантическом пространстве художественного текста.
Символ присутствует в системе ценностей любого этноса, что обусловливает актуальность изучения данного феномена современной лингвокультурологией. Несомненно, обширным эвристическим потенциалом обладает выяснение роли символа в процессе формирования концепта, а также статуса системы символов в национальной концептосфере. Дифференциальные признаки символа и метафоры логично дополняются корреляциями этих когнитивно-семантических феноменов с образом: при основанности обоих на образе метафора воплощает образ в непрямой номинации, реализуя, тем самым, возможности лингвокреативного мышления, символ же расширяет семантику образа, приобретающего, тем самым, трансцендентный смысл: «Метафора углубляет понимание реальности, символ уводит за её пределы» [Арутюнова, 1999: 339]. Значит, образ представляет собой отправную точку познания, механизм непроизвольного изучения мира, метафора как двухкомпонентное семантическое образование осуществляет номинацию объекта посредством называния характерных признаков другого, символ реализует важные социальные и культовые функции, замещая наиболее важные культурно-значимые объекты и модели поведения.
Безусловно, функция замещения – определяющая в функционировании символа, прежде всего, потому, что символ осуществляет перенос различных структур из подсознания в психологическое сознание. Человек всегда стремится выразить свои чувства через поступки или вещественные знаки, и символы становятся едва ли не самой ценной возможностью экспликации чувств: «Суть замещающей функции символа состоит как раз в том, что через них человек стремится понять своё индивидуальное и общественное предназначение в космосе, в обществе и в самом себе» [Клоков, 1998: 9]. Именно эта характеристика, на наш взгляд, наиболее важна при определении статуса символа в процессе концептуализации, его роли и места в структуре лингвокультурного концепта и концептосферы в целом.
Рецептивно-интерпретативная деятельность в отношении символа невозможна без привлечения контекста, т.к. «символ не сводится как знак к простому эквиваленту чего-либо, он имеет множество зачастую противоречивых значений и может быть понят лишь в определенном контексте» [Символы, 2005: 13]. Для корректного выявления и непротиворечивого описания метафор и символов в художественном тексте необходима реализация точных лингвистических методик, среди которых наиболее значимое место занимает метод выявления ключевых слов.
Концептуализация внешнего и внутреннего миров
Лингвокультурология постепенно расширяет сферу своих исследовательских интересов, актуализируя новые объекты изучения: ими становятся фактически любые факты культуры, зафиксированные в языке как на диахроническом, так и на синхроническом уровнях. В таком ракурсе пристальное внимание уделяется способам и средствам репрезентации в языке объектов культуры, особенностям манифестирования в языке черт национального характера и менталитета этноса в целом, а также закономерностям экспликации ценностно-смысловых ориентиров и категорий культуры в семантике языковых знаков [См.: Алефиренко, 2010].
Когнитивная лингвистика и лингвокультурология ориентированы на современном этапе развития на выявление закономерностей формирования и функционирования феноменов, образующих картину мира (языковую и / или индивидуально-авторскую), - концептов, вербализуемых посредством фразеологизмов, паремий, этнонимов, стереотипов, метафор и символов.
Бесспорно, метафоры составляют значительный и объемный фонд вербализации этнокультурного наследия, что позволяет изучать эти когнитивно-семантические структуры как объект лингвокультурологии [См.: Маслова, 2001; Телия, 1996; Стоянова, 2013; Юрков, 2012 и др.]. Исследователи единодушны в том, что поиск «лингвокультурного вектора метафоризации ведет к изучению глубинных основ национально-культурного миропонимания, определяющего многие особенности национально-языковой картины мира, национального (и индивидуального!) языкового сознания» [Юрков 2012: 4].
Проблемная сфера корреляций метафор и национальных культурных ценностей была обозначена в работах Дж. Лакоффа и М. Джонсона, которые в частности, указывают, что «те ценности, которые реально существуют и глубоко укоренились в культуре, согласуются с метафорической системой» [Лакофф, Джонсон 1990: 405], что детерминирует существование системы самих культурных ценностей в совокупности с метафорическими понятиями, «очерчивающими» координаты нашего личного и общественного бытия. Сходные позиции находим и в работах отечественных лингвистов [См.: Апресян, 1995; Кубрякова, 1988; Телия, 1996 и др.]. Так, популярна концепция культурной коннотации, выдвинутая В.Н. Телия [Телия, 1996], в ходе уточнения которой было установлено, что национально-культурная коннотация представляет собой результат интерпретации ассоциативно-образного основания метафоры / фразеологической единицы посредством их соотнесения со стереотипами, эталонами, системой символов, которые свойственны конкретному лингвокультурному сообществу (так, разные этносы осмысливают эталоны мудрости, смелости, трусости, красоты как образы различных животных или птиц).
Выявление условий формирования метафоры, обозначенных нами в предыдущем параграфе, дает возможность проследить последовательную концептуализацию посредством метафоры как внешнего, так и внутреннего миров посредством предметной метафоры. Несколько метафорических групп формируют признаки артефакта … и имущества» [Пименова, 2003: 36], которые способны реализовать предметные признаки концептов внутреннего мира. Языковая картина мира осмысливается в этом проблемном поле как образ мира, его модель, зависящая от свойств мира и от способов познания мира человеком, который сам, являясь социальным субъектом, развивается и действует в конкретных исторических, экономических и культурных координатах, определяющих во многом интересы и ценности личности. Основной особенностью языковой картины мира становится её наглядность, которая невозможна без влияния метафоризации, придающей ей значимую образность.
Картина мира – продукт деятельности общества в целом и языковой личности как его репрезентанта, что объективирует процесс трансформации субъективного в общеязыковое. Когнитивный потенциал человека и онтологическая необходимость становятся её фундаментом, при этом в картине мира любого этноса ощутимы влияния различных исторических эпох на мышление личности. Так, русская языковая картина мира хранит отпечаток дохристианских времен, актуализированный в метафорах и символах. Компоненты языковой картины мира, бесспорно, составляют значимую часть индивидуально-авторской картины мира. Именно поэтому в лирических текстах М.Ю. Лермонтова репрезентированы как собственно языковые, так и индивидуально-авторские метафоры, являющиеся результатом художественного переосмысления семантики. Например, душа (и по аналогии, сердце и ум) отождествлялась с нитью, а основой метафоризации становились древние представления о нити судьбы, которая создается богинями-пряхами. Несмотря на негласный запрет на такую метафоризацию после принятия Древней Русью христианства, такие метафоры сохранились до Нового времени. То же происходит и с метафорами сна – бодрствования, зеркала, музыкальных инструментов, вообще звуков, посредством которых объективированы концепты Сердце и Душа. Архаические знания о мире могут быть выявлены посредством анализа концептуальных структур. Такие ненаучные знания представляют собой фрагмент наивной картины мира, однако они способны к трансформации под воздействием религиозных и научных воззрений. Изменчивость структуры концепта во многом обусловлена изменчивостью метафоры, которая отражает целый комплекс факторов: социально-экономические условия и морально-этические трансформации ценностей, а также сам процесс развития языка (заимствования, неологизмы, архаизмы и пр.).
Статус символа в когнитивном моделировании индивидуально-авторской картины мира
Оригинальность концепции мира и человека, репрезентированная в лирической поэзии М.Ю. Лермонтова, определяется во многом метафоризацией и символизацией как необходимыми компонентами индивидуально-авторской картины мира. Романтическая традиция, преобразованная М.Ю. Лермонтовым, сохраняет и определенные константы в его художественном мире – не теряют своей актуальности романтический герой, концепции судьбы, двоемирие, определяемые, прежде всего, романтической иронией и спецификой вербализации. «Вторая реальность», свойственная лирической поэзии М.Ю. Лермонтова, противоречивая и таинственная, находит свое воплощение в метафорах и символах, позволяющих осуществить многократное кодирование художественной информации. Эстетическая когниция идет по пути декодирования философского, трансцендентального и эмоционального уровней художественных образов. Метафоризация и символизация выступают в лирической поэзии М.Ю. Лермонтова как два взаимосвязанных процесса, позволяющих поэту реализовать когнитивно-семантический потенциал лексем и их сочетаний на различных языковых уровнях, эффективно используя изобразительно-выразительные средства при создании образа лирического героя.
В лирической поэзии М.Ю. Лермонтова метафоры и символы становятся компонентами, которые нацелены на сохранение целостности текста, обеспечивая его когнитивно-семантический и прагматический потенциал. Уровень художественных обобщений, которые для М.Ю. Лермонтова являлись эстетической задачей, обеспечивал стремление поэта к продуцированию символов и символических текстов, которые значимы для русской литературы и мирового литературного процесса в целом. Благодаря символам лирическая поэзия М.Ю. Лермонтова приобретает глубоко философское звучание, а символические образы, значимые для индивидуально-авторской картины мира, создают художественную реальность, многозначную и эмоциональную. Трансцендентальность лермонтовских текстов опирается на процессы метафоризации и символизации как основные направления развития эстетической когниции [Узенцова, 2015а: 59-62].
Индивидуально-авторская картина мира включает в качестве важных компонентов символы, продуцируемые эстетическим субъектом осознанно либо бессознательно, но всегда в координатах конкретной лингвокультуры, которая является облигаторным фактором в формировании системы символов, отраженной в языке определенного этноса: «Структура символов той или иной культуры образует систему, изоморфную и изофункциональную генетической памяти индивида» [Лотман, 1999: 160].
При семантическом единстве символа очевидна его двойственность: он сохраняет определенное постоянство значения при зависимости от конкретного культурного кода. Символ транслируется инвариантно, но только в рамках определенной исторической эпохи, и способен к вариативности в диахронии культуры, а изменчивость символа становится условием его диалектического развития и уточнения.
Поэтические тексты М.Ю. Лермонтова содержат символы, архетипические в своей основе, но прошедшие определенную трансформацию в художественном мире. Так, например, символика оружия, одна из самых древних по своему происхождению, становится для поэта фрагментом семантического пространства, который обладает определенным творческим потенциалом. Двойственность в символизации оружия у разных этносов кроется в понимании власти или воли как оппозитивной, амбивалентной, способной проявлять агрессию либо защищать, угнетать либо освобождать. Ненадежность и скоротечность жизни в древнем мире отразилась в символизации оружия как разрушительной силы. В то же время мифология оружия включает значения истины, страсти, а иногда и добродетели, подтверждением чему служит владение волшебным оружием либо стремление к обладанию им. В традициях различных этносов закрепляется также эмблематичность оружия как экспликатора идеи правосудия либо власти. Европейский культурный код диктует трактовку оружия как универсального символа войны.
Для М.Ю. Лермонтова наибольшей эстетической нагрузкой обладает символ кинжала, который имеет изначально разрушительную семантику как ритуальный инструмент жертвоприношения. Вероятно, связь данного символа с христианской идеей мученичества оказывает влияние на его особое развитие в сфере художественной системы романтизма. Русские романтики, в том числе и М.Ю. Лермонтов, включают оружейную символику в координаты излюбленного и плодотворно разрабатываемого жанра элегии, который по достижении кульминации своего развития продолжает оказывать влияние на поэтическую традицию в виде устойчивых мотивов. Данный процесс способствует созданию специфической системы символов в лермонтовской поэзии, в контексте русской поэзии неповторимой. Символика кинжала основана у Лермонтова не на культурно-героической мифологии, а на онтологическом мифе о творении, при этом дарение оружия отсылает реципиента лирического текста к эпической героической традиции, получающей у поэта новое объяснение, значимое для эстетической концепции мира.
Оружейная символика в поэзии М.Ю. Лермонтова призвана раскрыть важнейшую тему романтизма, которая отчасти продолжает традицию Просвещения: естественные человеческие отношения, патриархальность противопоставляется цивилизации. Однако поэт вносит в эту тематическую сферу новый акцент, рассматривая её не с позиций концепции «естественного человека» Руссо, в которой цивилизация предстает как негативный феномен, но с позиций историзма, который позволяет оценить различные эпохи развития человечества и выявить смену «века героев», мировой эпики «веком разума», господством рефлексии, в котором первенство отдано личности, её воле и сознанию.
Символика оружия получает свое окончательное оформление в семантическом пространстве зрелой лирики. Одним из наиболее значительных в этом смысле становится стихотворение «Кинжал» (1838) [Лермонтов, 1957: 19]. Сама монологическая форма, избранная поэтом, позволяет с наибольшей силой ощутить одиночество лирического героя, воспринять его постоянный самоанализ полно и всесторонне. Двойственность символики кинжала находит воплощение и в амбивалентности личности лирического субъекта, сочетающего в себе рефлексию и стремление к цельности, имеющего своей основной целью реализацию высшего предназначения гения – «твердости души».