Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические аспекты исследования каламбура
1.0. Вводные замечания .12
1.1. Исторический ракурс изучения каламбура
1.1.1. Этимология каламбура .12
1.1.2. Определение понятия «каламбур». Каламбур vs. игра слов vs. анекдот: поиск терминологического соответствия
1.2. Основные классификации каламбура 23
1.3. Каламбур как конститутивный элемент публичной речи
1.3.1. Устная и письменная публичная речь как особая сфера функционирования каламбура .37
1.3.2. Речевая экспрессивность каламбура в устной и письменной публичной речи 43
1.4. Лингвосемиотические особенности каламбура 47
1.4.1. Формирование знаковых особенностей каламбура .47
1.4.2. Каламбур как лингвосемиотический знак 55
1.4.3. Лингвосемиотическая модель каламбура .62
1.5. Выводы по главе I 67
ГЛАВА II. Экспериментальное исследование каламбура в публичной речи
2.0. Вводные замечания .70
2.1. Первый этап исследования: пилотажный эксперимент
2.1.1. Задачи эксперимента 73
2.1.2. Отбор материала исследования 73
2.1.3. Участники и процедура эксперимента .74
2.1.4. Обработка полученных данных 75
2.1.5. Анализ результатов эксперимента .75
2.2. Второй этап исследования: основной эксперимент с использованием методики субъективных дефиниций 88
2.2.1. Задачи эксперимента .88
2.2.2. Отбор материала исследования 89
2.2.3. Участники и процедура эксперимента 90
2.2.4. Обработка полученных данных .90
2.2.5. Интерпретация результатов эксперимента .91
2.3. Третий этап исследования: эксперимент и использованием номотетической методики .104
2.3.1. Задачи эксперимента .104
2.3.2. Методика и процедура эксперимента 104
2.3.3. Участники эксперимента 106
2.3.4. Интерпретация результатов эксперимента 107
2.4. Четвертый этап исследования: изучение просодической организации каламбура в спонтанной публичной речи .118
2.4.1. Задачи эксперимента .118
2.4.2. Отбор материала исследования 119
2.4.3. Анализ результатов эксперимента .
2.5. Лингвокультурные особенности концептуализации каламбура 133
2.6. Выводы по главе II 139
Заключение .141
Библиографический список 146
Список использованных словарей и энциклопедий
- Исторический ракурс изучения каламбура
- Речевая экспрессивность каламбура в устной и письменной публичной речи
- Анализ результатов эксперимента
- Четвертый этап исследования: изучение просодической организации каламбура в спонтанной публичной речи
Исторический ракурс изучения каламбура
Закономерности передачи каламбура при переводе художественной литературы проанализированы в работах Л.А. Сазоновой (2003), Н.В. Якименко (1984). Уровень «экспрессивного синтаксиса» в анализе каламбура привлек внимание Э.И. Береговской (2004), Е.В. Максименко (1983), С.И. Лукьянова (1991), А.С. Попова (1964, 1966, 1968). В исследовании Л.А. Осиной (2007) были определены общие тенденции эволюции отечественного каламбура, анализ этого феномена проведен в диахроническом и сравнительно-сопоставительном плане. Несмотря на многообразие научных изысканий, неоднократные попытки прояснить природу каламбура, термин «каламбур» остается до сих пор неоднозначным.
Несмотря на большой интерес к проблеме рассматриваемого языкового феномена со стороны ученых, этимология самого понятия до сих пор не до конца изучена. Существует несколько теорий его происхождения. Так, например, В.З. Санников констатирует, что «ряд исследователей (Д.С. Лихачев, П.Б. Кожерова, А.М. Панченко, Е.П. Ходакова) считает, что прием комического столкновения слов был известен в Древней Руси, он отмечен в шутках скоморохов, в пословицах, поговорках, прибаутках и т. д.» [Санников 2005: 40]. По другой точке зрения данное понятие связывают с названием города Калемберга, в котором во времена Лютера жил немецкий пастор Вейганд фон Тебен, известный своими шутками [Литературная энциклопедия 1931: 52].
Существует теория о том, что понятие произошло от итальянского выражения «calamo burlare» – шутить пером. Ф. Шаль и после него Литтре выводили слово «каламбур» из появившегося около 1500 года сборника шуток «Der Pfaffe von Kahlenberg» [Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона http://www.onlinedics.ru/slovar/brok/k/kalambur.html]. Также, возможно, слово «каламбур» появилось от имени графа Каланбера или Калемберга из Вестфалии, жившего во времена Людовика XIV, или парижского аптекаря Каланбура и др. Ещ одна оригинальная версия – происхождение слова от названия некогда привозимого из Индии в Европу каламбурового, или орлиного, дерева. Французский драматург Сарду обнаружил корень данного слова в сборнике драматурга Фюзелье, годы жизни которого относятся к XVIII веку. Аббат по имени Шерье, однажды гостивший у него, объявил, что сочинил песню «Pleurons tous en ce jour («будем все плакать в сей день») Du bois de calambour» («каламбуровое дерево»). Аббат подобрал первые попавшиеся рифмовавшиеся слова, считая, что, кроме рифмы, от стиха ничего не требуется. Однако каламбуровое дерево действительно существовало, и нелепый «каламбур» постепенно стал знаменит. Фюзелье упоминает о том, что «это слово обратилось в поговорку». Самого автора, патера Шерье, начали называть «каламбуровым аббатом» – отсюда и пошел каламбур [Всемирное остроумие 1999: 77].
Существует и версия о том, что в начале XVIII века при дворе другого короля - польского, Станислава, жил дворянин по фамилии Каламбур (Calembour). Этот дворянин очень плохо владел французским языком, и от него постоянно слышали изречения с различными смешными двусмысленностями. Светских личностей это очень занимало, и одна из них, герцогиня Буфлер, составила себе целый сборник лексикона из речей Каламбура. Позже она уехала в Париж, там она любила забавлять этими "перлами" французскую королеву. С той поры при французском дворе подобные двусмысленности стали модными, знать это очень забавляло, а всякую игру слов стали называть каламбуром [Брокгауз, Ефрон 2007: 960].
Все приведенные версии происхождения понятия не выходят за рамки Европы, а значит, с уверенностью можно сказать, что слово «каламбур» впервые появилось именно в европейской традиции. Принято считать, что XIX век – это эпоха огромной популярности французского языка в Европе. Именно на нем в то время в высшем обществе говорили, писали, велись уроки в школах и университетах, а также создавалось большинство научных трудов. Поэтому, мы считаем, теория о французском происхождении слова «каламбур» более широко представлена в западной гуманитарной парадигме научного знания. В русской литературной традиции данная теория также находит свое подтверждение. Этимологический словарь русского языка А.В. Семенова приводит следующее определение: «Каламбур – французское – calembour (пустые речи, шутки). Распространение в языке слово получило на рубеже XVIII–XIX вв. Оно было заимствовано из французского, который, по всей видимости, является его первоисточником. Буквальное значение слова «каламбур» – «игра слов». Производные: каламбурный, каламбурить» [Семенов 2003: 161]. Приведенное определение косвенно подтверждает наш вывод о том, что название исследуемого нами языкового явления имеет именно французское происхождение.
В России расцвет каламбура падает на XIX в., особенно - на вторую его половину. Такой юмористический прием занимает важное место в творчестве русских писателей XIX в.: А.Пушкина, Н.Лескова, В.Буpенина, М.Салтыкова-Щедpина, поэтов «Искpы», А.Чехова. Однако научный интерес к данному языковому явлению в отечественной лингвистике проявляется только в XX веке, в 20-40х годах (В.В. Виноградов, Л.В. Щерба). Таким образом, существует множество теорий происхождения понятия «каламбур». Однако ни одна из них не является однозначной и полностью достоверной.
Речевая экспрессивность каламбура в устной и письменной публичной речи
Устная речь всегда обусловлена речевой ситуацией, размерами аудитории, возрастом и полом слушающих, в чем может наиболее рельефно проявиться каламбур.
Мы считаем, что устную публичную речь можно разделить на три типа: 1. Неподготовленная устная речь (беседа, интервью, выступление в дискуссии) и подготовленную устную речь (лекция, доклад, выступление, отчт). Поскольку устная речь необратима, так как сказанное невозможно вернуть назад, говорящий должен постоянно заботиться о том, чтобы его речь легко, с первого раза воспринималась слушателями. Более легко воспринимаются такие типы конструкций, которые тяготеют к сфере разговорной речи. По структуре эти конструкции представляют собой предложения нераспространенные и малораспространенные, односоставные (определенно-личные, неопределенно личные, обобщенно-личные, безличные, назывные), неполные, неосложненные. Эти конструкции могут быть как самостоятельными предложениями, так и частями сложных предложений. 2. Диалогическая речь (непосредственный обмен высказываниями между двумя или несколькими лицами). Для успешного общения с аудиторией, постоянного контакта очень важно внести в выступления элементы диалога. Диалог – основная коммуникативная форма речи. Именно диалог представляет собой изначальную, первичную форму существования языка, отвечающую самой природе человеческого мышления, которое по своей природе диалогично. Любое сказанное или предполагаемое слово представляет собой реакцию на чужое слово. 3. Монологическая речь (вид речи, обращнной к одному или группе слушателей, иногда — к самому себе). Монологическая речь - это речь одного человека, не перебиваемая репликами других людей (речь лектора, докладчика, оратора или любого человека, подробно рассказывающего о событиях собственной жизни, о прочитанной книге и т. д.). Монологическая речь значительно более развернута и грамматически оформлена, чем диалогическая, и требует обычно предварительной подготовки. Существенная черта монологической речи — логическая связность высказываемых мыслей и систематичность изложения, подчиненные определенному плану. Рассчитанная на определенную аудиторию, она, однако, не всегда сопровождается непосредственной реакцией слушающих (эта реакция остается неизвестной, например, для выступающих по радио или телевидению). Умелый оратор или лектор всегда учитывает малейшие реакции аудитории (мимику слушающих, их отдельные реплики) и в соответствии с этим изменяет ход своего изложения, сохраняя его основное содержание (вводит или опускает подробности в изложении, усиливает его логическую доказательность, вносит элементы занимательности и т. п.) [Леонтьев 1969: 75].
В отличие от устной формы публичной речи письменная - закреплена в виде письменного текста, т. е. «допускает разрыв во времени и пространстве между ее порождением и восприятием и дает возможность воспринимающему (читающему) использовать любую стратегию восприятия, возвращаться к уже прочитанному и т. п.» [Большой психологический словарь 2003: 453]. Иными словами, сообщение в письменной публичной речи обладает в психологическом плане большим числом степеней свободы (для воспринимающего), чем сообщение в устном виде речи. То же касается и порождения письменной речи: в отличие от устной, особенно диалогической, речи, она допускает сознательный перебор и оценку вариантов содержания и языкового оформления сообщения, что важно для нашего исследования.
С точки зрения используемых в письменной публичной речи средств, она обладает особой спецификой на трех уровнях: а) в ней используется графический код (письменность); б) существуют отличия в языковой организации, например: в устной речи для смыслового выделения, выражения эмоциональности и т. п. используется интонация, а в письменной речи те же функции выполняются при помощи лексики (выбора сочетания слов), грамматики и знаков препинания; в) существуют языковые формы, принятые в письменной речи, но необязательные в устной. Используемый графический код может быть буквенным или алфавитным (как в русском или английском письме), слоговым (как в письменностях народов Индии), словесным (как в китайской письменности, где один знак, иероглиф, используется для целого слова или основы слова) [Большой психологический словарь 2003: 455]. Именно на данных трех уровнях, по нашему мнению, каламбур может проявиться наиболее рельефно.
Кроме того, к письменной форме публичной речи можно отнести название газетных заголовков или рубрик в телепередачах, тексты статей, - в общем, любой письменный журналистский материал. Использование письменной формы публичной речи позволяет адресанту обдуманно отбирать языковые средства, строить высказывание постепенно, исправлять и совершенствовать текст. Это способствует появлению более сложных синтаксических конструкций, чем в устной речи, большей логичности, последовательности, связности изложения, высокой нормативности речи.
Анализ результатов эксперимента
Исходя из основных постулатов лингвосемиотической теории профессиональной метафоры и языковых единиц с высоким индексом образности (см.подр.: [Зубкова 2011 а,б, в, г, 2012 а,б,, 2013 а,б, 2014 а,б,в, 2015]), «бесконечность процесса означивания может частично лимитироваться означивающими практиками, регламентирующими знаковую активность в коммуникации и ограничивающими процессуальную природу знака в его переходе от интерпретанты к интерпретанте, от репрезентамента к репрезентаменту и от формы к форме. Означивающие практики устанавливают правила и порядок действий со знаками в коммуникативных процессах, что предполагает необратимый распад и переструктурирование бесконечного семиотического потока, возникновение отдельных флуктуаций, трактуемых в качестве профессиональных метафор, метафорических эпитетов, каламбуров, ономатопей, перифраз и др.» [Зубкова 2013 http://tl-ic.kursksu.ru/pdf/013-005.pdf].
Кроме того, по мнению Ю. Кристевой, «необходимо исследовать то, что ускользает от жестких законов системы и выпадает из общепринятой лингвистической модели семиотического континуума» [Kristeva 1978: 29]. Исходя из этого постулата, О.С. Зубкова полагает, что именно означивающие практики обладают большим объяснительным потенциалом при анализе эмпирических данных, поскольку «они относительно свободны от лингвистического кода (ибо полная автономия, по нашему мнению, невозможна), реализующие психические и психологические особенности говорящего человека, ускользающие от доминирующей системы языковой символизации. При этом мы предположили наличие не одной, а нескольких означивающих практик, манифестирующихся в рамках естественного и искусственного семиозисов: индивидуальной, культурной и профессиональной. Вместе с тем, поскольку языковые феномены с высоким индексом образности принадлежат языковому континууму, то они подлежат рассмотрению с позиции языковой системы как одной из означивающих практик. Для нас необходимым представляется изучение каждой означивающей системы как практики, включая языковую, профессиональную и индивидуальную, поскольку любая из них, по нашему мнению, способствует выявлению логики означивания языковых единиц и раскрытию их семиотической материальности» (см. подр.: [Зубкова 2011 а, б]).
Мы разделяем позицию О.С. Зубковой и будем использовать означивающие практики в качестве основного вектора при анализе этой части полученных нами эмпирических данных. При манифестации индивидуальной означивающей практики на восприятие каламбура «оказывают влияние особенности деятельности индивида по созданию и перестройке знаковой формы объекта (как основы интерпретационного выбора) из материала, получаемого от внешних воздействий или производимого самим говорящим, динамичные процессы семиозиса в культурном континууме и языковая практика конкретного лингвокультурного сообщества» [Зубкова 2013 http://tl-ic.kursksu.ru/pdf/013-005.pdf ]. Например, каламбур «И снег, и грех» (Воскресное «Время», Первый канал, эфир от 2.12.2012) был названием рубрики, в которой описывалась затяжная зима 2013 г. в России. У некоторых ии. основанием для восприятия и понимания предложенного выражения явилась индивидуальная означивающая практика: «Кто-то просто весело пошутил и вместо «смех» употребил слово «снег». В данном случае человек знаком с выражением «и смех и грех», однако не понимает предложенное высказывание как каламбур и соотносит его с первоначальным вариантом. Часто ии. интерпретировали высказывание на основании реализации гендерного фактора. Например, каламбур «Плетикоса, Плетикоса! Сиди дома, плети косы!» (Р.Рабаданов, Спартак-ЦСКА) одна из ии. прокомментировала следующим образом: «Очень крутой человек, который классно плетет косы. Наверное, парикмахер на дому», - и привела контекст: «Я бы назвала так подругу, которая круто плетет косички». Однако ии. мужского пола декодировал данное выражение так: «Легкий троллинг вратаря ФК Ростов, допустившего ошибку и пропустившего гол» (здесь и далее орфография и пунктуация авторов сохранены – М.У.). Являясь футбольным болельщиком, ии. с легкостью узнал фамилию игрока. Данную реакцию мы относим к проявлению индивидуальной означивающей практики еще и потому, что ии. употребляет новомодное разговорное слово «троллинг». В качестве примера можно привести реакцию на каламбур «От грека подальше» (Воскресное «Время», Первый канал, эфир от 30.12.2012) одной из ии.: «Знакомый грек, от которого надо держаться подальше». По мнению ии., данное высказывание можно было употребить в следующем контексте: «Наставление, совет мамы дочери». У некоторых ии. индивидуальная практика явилась основой для понимания каламбура «ТяЖКХое бремя» (Воскресное «Время», Первый канал, эфир от 3.03.2013). Манифестация этой означивающей практики проявилась в восклицательных предложения и так называемых «смайликах» (эмотиконах): «))) Да! ЖКХ это тяжкое бремя! Я уже за год не платила)))». То же самое можно сказать о реакции на каламбур «Апача! Какая подача опасная!» (Казаков И., Спартак-Кр.Советов, 19.07.2009): «Понятия не имею, по чесноку!!!». На вопрос о контексте употребления данного высказывания ии. затруднился ответить: «_ . _ . _ . _ . _ ». Тоже самое касается сферы употребления каламбура «Осада Асада» (Воскресное «Время», Первый канал, эфир от 17.03.2013): «_- . - . - . – no comment - . - . - .». В данном случае очевидно проявление знаковых особенностей каламбура, в частности, компрессии. Мы получили подтверждение высказанному ранее постулату о том, что «Проявление специфической интерсубъектной детерминации в процессе означивания, обусловленной культурными рамками, может изменить направленность этих процессов в профессиональном поле, а с учетом манифестации антропного фактора трансформировать сценарий развития культуры» [Зубкова 2013 http://tl-ic.kursksu.ru/pdf/013-005.pdf]. Например, каламбур «По правилам хорошего Тони мяч должен был оказаться в воротах» (К. Выборнов, Италия – Румыния) (Тони – футболист сборной Италии) вызвал у одного из ии. следующую реакцию: «Тона заменено на Тони; Тони хор. футболист, который забил много мячей». Очевидно, что ии. хорошо знаком с устойчивым выражением «по правилам хорошего тона», поэтому сделал вывод о том, что автор каламбура трансформировал данное высказывание. Другой ии., студент филологического факультета, употребил бы приведенное выражение «В телетексте и газетной статье, в радиокомментарии, - в любом жур. мат-ле». Это свидетельствует о том, что ии. хорошо знаком с разными типами журналистского текста. К тому же необходимо сказать, что в данном случае очевидно проявление такой знаковой особенности, как ассиметричность, точнее вариативность означающего на основе омонимии.
Четвертый этап исследования: изучение просодической организации каламбура в спонтанной публичной речи
Из приведенных выше примеров очевидно, что в качестве источника каламбура нередко используются прецедентные имена и феномены. Согласно нашим наблюдениям, данный способ концептуализации каламбура универсален и характерен как для русского лингвокультурного сообщества, так и для французского. Например: «Выступление и наказание» (каламбур, образованный от произведения Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» - М.У.); «Если речь идет о футболе, а не о магазине, то одного Франка вполне хватит» (в выражении использовано имя французского футболиста Франка Рибери - М.У.); «Доктор Хаос» (название рубрики, образованное от популярного американского телесериала о команде врачей «Доктор Хаус» - М.У.); «Он, конечно, предстал абсолютным титаном, в то время как остальные соперники – Титаниками» (отсылка к трагически затонувшему лайнеру под названием «Титаник» - М.У.).
У франкоговорящих ии. нами были выявлены следующие каламбуры: « tes risques et prils» (риски и опасности – М.У.) в ситуации публичного общения используется выражение «Astrix et prils» – Астерикс и опасности (использование прецедентного имени, известного во французской лингвокультуре); «Johnny Hallyday – Chaque fan jaunit l ide de la fivre de son prochain concert» (Каждый фанат желтеет по мысли о его ближайшем концерте – М.У.). В данном выражении обыгрывается имя Джонни, созвучное по произношению во французском языке слову «jaunit» (желтеть); «John Lennon – Bien que pacifistes, elles ne s habillent pas en jaune les nonnes» (Хотя и пацифистки, они не одеваются в молодых монашек). В приведенном примере юмористический эффект достигается за счет созвучия фамилии Леннон со словом «les nonnes» (монашки). В случае с каламбуром «Jihad -La guerre sainte, j y adhre pas» (Джихад - священная война, я бы не стал е придерживаться – использовалось в публичной дискуссии после лекции) прослеживаются субъктивно-оценочные характеристики сложившейся коммуникативной ситуации, основанные на активно функционирующей в современном французском языке лексеме «Jihad», при этом релевантность этих характеристик для Говорящего коррелирует с общепринятым мнением об этом феномене.
В результате анализа экспериментальных данных было выявлено олицетворение как способ концептуализации каламбура, характерный для обеих лингвокультур. Например: «Скамейка уже вовсю разминается» или «Gntique или Chromosome - Google a invent la gne thique bien avant de parler de Chrome aux hommes» (Генетика или Хромосома – Google изобрел этичный ген намного раньше, говоря о Хроме людям) (биологи в ситуации обсуждения профессиональных затруднений). В подобных ситуациях, по нашему мнению, человек опирается на готовое знание, почерпнутое из социально-культурной жизни; он может не задумываться об основании для подобного рода олицетворений, хотя при желании такое основание может быть обнаружено. При этом важно заметить, что у французов нередки случаи, когда инвариантный образ мира представляет собой абстрактные социальные модели, отражающие общие черты в видении мира в конкретном лингвокультурном сообществе. Следовательно, можно предположить, что образ мира непосредственно соотнесен со значениями и другими социально выработанными опорами, а не с личностно-смысловыми образованиями как таковыми. Например: «Tiramisu - Les Amricains furent victimes de tirs amis sous le soleil irakien» (Tiramisu – американцы были жертвами дружеских стрельб под иракским солнцем) (в ситуации научной полемики физиков). Очевидно, что подобные образования имеют, прежде всего, некоторую культурную «сердцевину», единую для всех членов социальной группы или общности и фиксируемую в понятии значения каламбура наряду с индивидуальными оценками коммуникативной ситуации.
Данные эксперимента показали, что при конкретизации коммуникативной ситуации за каламбуром стоит определенная система профессиональных знаний. Опыт, значимый для индивида, определяет выбор той или иной лексемы и, по всей видимости, содержание исследуемого феномена зависит, в первую очередь, от индивидуальной семантики этих слов, употребленных в переносном значении. По нашему мнению, профессиональные знания, несомненно, влияют на индивидуальную семантику, что подтверждается полученными нами данными. Например, в ситуации обсуждения биологами генетических особенностей ДНК трижды употреблялся термин «толерантность клетки», что спровоцировало появление следующего каламбура: «Tolrance - Les SDF connaissent tt l rrance Tolrance» (Толерантность – бомжи рано узнают о толерантности бродяжничества). Кроме того, во французской публичной речи ии. нередко используются профессионализмы, процент которых в русскоговорящем сегменте незначителен. Например: вместо «Le Massif Central» (срединный массив – М.У.) для произведения комического эффекта был употреблен профессионализм в виде каламбура «Le gros du milieu» ((у биологов) – большая середина – М.У). Вероятно, данная особенность концептуализации каламбура обусловлена бльшей академичностью профессиональных языков в русском лингвокультурном сообществе.
Результаты экспериментов свидетельствуют о том, что знание свойств, характеристик предметов и явлений окружающего мира, разного рода событий, связанных как с социальной, так и с индивидуальной жизнью носителя языка, оказывают огромное влияние на личность. Концептуализируя каламбур, человек «направляет» свое внимание на какие-то определенные, значимые для него «здесь – и - сейчас» характеристики, опираясь на свой перцептивно-когнитивно-аффективный опыт. Например: «Prigord -Le Pre Igor est fir de sa Dordogne» (Отец Игорь годится своей Дордонией) (в ситуации научной полемики учных-физиков).