Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические предпосылки изучения импликации 11
1.1. Импликация как мыслительная операция 11
1.2. Логические подходы к изучению природы импликации 15
1.2.1. Логико-философские основания теории импликации 15
1.2.2- Лингвистические исследования импликации в логическом
ракурсе 18
1.2.3. Отличие импликации как типа реальных мыслительных связей от логической импликации 20
1.3. Взаимосвязь и соотношение понятий импликация / имплицитность / импликатура / инференция 21
1.3-1. Импликация vs имплицитность 21
1.3.2. Импликация vs импликатура vs инференция 28
1.4. Концептуально-терминологический аспект
изучения импликации 29
ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ 32
ГЛАВА II. Концептуальный аспект импликации 33
2.1. Ментальное импликативное пространство как область функционирования импликации 33
2.2. Актуализация импликативных отношений: основные этапы и операции 39
2.3. Категориальный характер импликации 42
2.4. Эпистемологические основы импликативных отношений 47
2.5. Мотивирующие ситуации на основе представлений 49
2.5Л. Классификация мотивирующих ситуаций
на основе индивидуальных представлений 49
2.5Л Л. Посредствующие ситуации на основе «Я-концепции» 49
2.5Л.2. Мотивирующие ситуации на основе «Ты-концепции» 55
2.5Л-3. Посредствующие ситуации на основе «Мы-концепции» 59
2.5Л.4. Мотивирующие ситуации на основе «Концепции мира» , 62
2.5.2- Классификация посредствующих ситуаций на основе коллективных представлений 64
2.6. Посредствующие ситуации на основе знаний 68
2.6Л, Посредствующие ситуации на основе феноменологического знания 71
2.6.2. Мотивирующие ситуации на основе структурального знания 74
Выводы по второй главе 78
ГЛАВА III- Способы выражения импликативных отношений 80
3.1. Субъективная истинность при выражении результатов импликации 80
3.2, Ментальное импликативное пространство на втором этапе образования импликативных отношений: основные свойства и характеристики 83
3.3. Способы членения ментального импликативного пространства...86
3.4- Средства выражения субъективной модальности при вербализации импликативных отношений 89
3.4Л. Основные средства выражения реальной модальности 90
3.4.2. Вторичные средства выражения реальной модальности 99
3.4.3. Основные средства выражения контрфактивной модальности 103
3.4.4. Вторичные средства выражения контрфактивнои модальности 110
3.4.5. Основные средства выражения гипотетической модальности 110
3.4.6. Вспомогательные средства выражения гипотетической модальности 120
Выводы по третьей главе 125
Заключение 128
Список использованной литературы 131
Список использованных словарей
И принятые сокращения 146
Список источников примеров и принятые сокращения 147
- Импликация как мыслительная операция
- Логические подходы к изучению природы импликации
- Ментальное импликативное пространство как область функционирования импликации
- Субъективная истинность при выражении результатов импликации
Введение к работе
Настоящее диссертационное исследование посвящено когнитивному аспекту языковых средств выражения импликации на материале современных русского и французского языков.
Под импликацией мы понимаем мыслительную операцию установления отношения смысловой координации между двумя ситуациями на основе предшествующих знаний, результатами и способами выражения которой являются импликативные конструкции: причинные, целевые, уступительные и условные. Можно сказать, что «импликация» как термин применяется для родового обозначения данного типа отношений. Объектом исследования являются условные конструкции (типа «Если А, то В»), которые представляют собой одну из разновидностей импликативных конструкций. В качестве предмета исследования выступают концептуальные особенности данного типа конструкций.
В работе принят когнитивный подход к изучению импликации, в рамках которого, по словам Р. Лангакера, язык не может быть рассмотрен вне основополагающих, базисных систем и способностей человека, таких, как перцепция, внимание, категоризация и т.д. (Langacker 2002: 13). Иначе говоря, рассмотрение изучаемого явления в когнитивном аспекте позволяет выявить его концептуальные особенности на основе изучения взаимосвязей структур знания и опыта, участвующих в установлении импликативных зависимостей. Наряду с этим, импликация получает интерпретацию, ориентированную на речепорождающую деятельность человека, а также на процессы восприятия и переработки информации. Таким образом, на первый план выходит принцип антропоцентризма, в соответствии с которым речемыслительная деятельности а также ее продукты, рассматриваются под углом их индивидуальной обусловленности языковой личностью.
Обращение к исследованию импликации в рамках когнитивного под-
хода представляется оправданным и весьма актуальным по следующим причинам. Во-первых, изучение импликации затруднено сложностью самой операции и отсутствием единого мнения о ее сущности, в связи с чем целый ряд вопросов, касающихся понимания особенностей операции импликации, остается нерешенным. Во-вторых, выявление и анализ концептуальных и языковых особенностей осуществления импликации проводится в русле развивающейся в данный момент в лингвистике когнитивной парадигмы, что позволяет сделать новые шаги в исследовании механизмов порождения определенного рода высказываний и изучить роль восприятия и категоризации в данном процессе, а также позволяет проследить связь между когнитивными структурами и способами их объективации в языке.
Общетеоретической целью исследования является выявление концептуального механизма образования импликативных конструкций в современных русском и французском языках.
В соответствии с основной целью в диссертации ставятся следующие задачи:
установить логико-семантическую природу импликации;
выявить сущность категориальной операции импликации и факторы, влияющие на принятие категоризационных решений при актуализации импликативных отношений;
определить концептуальные особенности импликативных конструкций и построить их ментальную модель;
исследовать основные способы языковой репрезентации ментальных моделей импликативных конструкций.
В основе проведенного в диссертации анализа лежит гипотеза о том, что импликация является сложной ментальной динамической операцией, в которой можно выделить минимум две фазы, осуществляемые в рамках ментального импликативного пространства. Таким образом, научная но-
визна работы определяется тем, что впервые осуществляется изучение условных импликативных конструкций в русле когнитивного подхода. В работе впервые выявляются когнитивные процессы и структуры, участвующие в импликации и обосновывается теория ментального имплика-тивного пространства, с помощью моделей которого предлагается объяснение механизма образования импликативных конструкций, В диссертации также впервые анализируются языковые особенности условных конструкций с точки зрения взаимодействия когнитивных и прагматических факторов их объективации.
На защиту выносятся следующие теоретические подозрения:
Сущность операции импликации можно объяснить в рамках ментального импликативного пространства (далее МИП). МИП представляет собой устойчивую, но постоянно дополняющуюся на основе индивидуального опыта мнемоническую систему, включающую в себя систематизированные обобщенные представления о структуре возможных причинно-следственных отношений, потенциально прогнозируемых для некоторого положения дел.
Когнитивные структуры МИП отражают мыслительный образ ситуации в виде обобщенной схемы, семантическим каркасом которой является представление о двух ситуациях, объединенных им-пликативной связью.
Актуализация импликативных отношений представляет собой двухфазовый процесс. На первом этапе воспринимаемая ситуация, будучи помещена в МИП, на основе своих сущностных характеристик категоризуется как обусловливающая какое-либо положение дел, или как обусловливаемая. На втором этапе происходит вербализация импликативных отношений, в процессе которой описываемая ситуация категоризуется как реальная, гипотетическая или контрфактивная. Таким образом, импликация является категори-
альной операцией мышления.
На первом этапе установления импликативных зависимостей ведущую роль играет «модальность восприятия», то есть релевантная для каждого говорящего в конкретный момент мотивирующая ситуация.
На втором этапе установления импликативных зависимостей ведущую роль играет «модальность выражения», то есть прагматический критерий известности / неизвестности ситуации говорящему.
Теоретическая значимость диссертационной работы определяется ее вкладом в разработку теории ментальных пространств, с помощью которой объяснение получают проблемы не только лексической семантики, но и, как показано в работе, разнообразные проблемы семантического синтаксиса. Результаты исследования могут содействовать разработке фундаментальных проблем языкознания, а именно— теориям рече- и смысло-порождения. Проведенный анализ расширил круг научных фактов, подтверждающих положение когнитивной лингвистики о мотивированности грамматических конструкций различными когнитивными структурами.
Практическая ценность работы заключается в том, что итоги исследования могут быть использованы в лекционных курсах по общему языкознанию, по теоретической грамматике русского и французского языков, в спецкурсах, для написания курсовых и дипломных работ, а также в практике преподавания французского и русского языка как иностранного.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в 4 публикациях, а также в докладах и сообщениях на конференциях молодых ученых (ИГЛУ, март 2004), на заседании кафедры французской филологии ИГЛУ (ИГЛУ, март 2003), на VII Региональном научном семинаре по проблемам систематики языка и речевой деятельности (ИГЛУ, октябрь 2004), на III Региональной научно-
практической конференции (КузГПА, 2005).
Методы и приемы исследования. Выбор методов исследования обусловлен гипотезами о свойствах и организации объекта. Для решения изложенных выше задач в работе применялась методика концептуального анализа, приемы контекстологического и интерпретативного анализа, общенаучные методы (индукция, дедукция).
Материалом для анализа послужили тексты современной русской и французской литературы, периодические издания, из которых методом сплошной выборки отбирались предложения-высказывания и сверхфразовые единства, содержащие импликативные конструкции. Общий объем проанализированного фактического материала составляет более 21000 страниц, из которых было отобрано около 2000 примеров.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, выводов по главам, заключения, библиографии, списка использованных словарей и списка источников примеров. Общий объем работы составляет 151 страницу печатного текста.
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются цель и содержание поставленных задач, формулируется объект исследования, раскрывается теоретическая и практическая значимость полученных результатов, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Теоретические предпосылки изучения импликации» дается теоретическое обоснование исследования импликации в различных аспектах, а также приводится краткий экскурс в историю изучения данной проблематики.
Во второй главе «Концептуальный аспект импликации» обосновывается гипотеза ментального импликативного пространства; изучаются этапы актуализации импликативных отношений и познавательные структуры, участвующие в этом процессе; изучаются основные свойства и харак-
теристики среднего звена ментальных моделей МИП.
В третьей главе «Способы выражения импликативных отношений» изучается второй этап актуализации импликативных отношений: выявляются основные способы языковой репрезентации импликативных отношений; рассматриваются особенности реализации моделей МИП и определяются закономерности сочетания различных параметров при языковой репрезентации.
В конце каждой главы делаются выводы.
Б заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования и формулируются проблемы, требующие дальнейшего исследования.
Импликация как мыслительная операция
Термин «импликация» обязан своим появлением в лингвистике логическому анализу. Обратившись к этимологии слова «импликация», мы увидим, что происходит оно от латинского слова «implico» - «тесно связывать» (БЭС 1997: 444). Отдавая должное логике как инструменту научного познания, отметим, что за ней остается приоритет в терминоупот-реблении, так как многие лингвистические термины пришли именно из логики. Однако в сфере лингвистики множество понятий заново осмысляется, в том числе и понятие импликации как явления живого языка и обыденного мышления,
В данном исследовании принят когнитивный подход к изучению природы и статуса импликации, основанный на концепции М. В. Никитина. Импликация определяется данным автором как мыслительная операция или тип мыслительных связей, основанный на отражении сознанием реальных линейных связей, зависимостей, взаимодействий вещей и признаков; как мыслительный аналог связей действительности (Никитин 1988: 165). Данное определение принимается нами в качестве рабочего и будет уточняться в дальнейшем.
Охарактеризуем детальнее это явление человеческого мышления.
Импликация является мыслительным (в противопоставление онтологическому) отношением, связывающим не вещи (ситуации), но «мысли о вещах» (ситуациях). Источниками импликаций являются различного рода отношения, существующие в реальном мире и отображаемые сознанием человека (Никитин 1996).
Широко известно, что отношения по своей природе минимум двух-комнонентны- Однако важным является не столько сообщение о двух связанных между собой явлениях (А и В), сколько выражение взаимозависимости этих явлений, то есть объединяющая их импликативная связь (R). Поскольку связь, или отношение, не существует вне ее членов, то неизбежно приходится рассматривать синкретичные формы, выражающие и отношение, и члены отношения (Варшавская 1984: 21). Импликативная связь именно тем и отличается от других отношений, что обязательно включает элемент R, значение отношения, в отличие, например, от отношений «агенс - действие», «предмет - процесс», где есть только члены отношения.
Импликации строятся на допущении реальной связи между двумя положениями дел и представляют собой вероятностные заключения-выводы о существовании некоторого положения дел в силу того, что известно о существовании некоторого другого положения дел, связанного с первым некоторой реальной связью. Нам представляется, что под «вероятностным» характером импликаций понимается описание говорящим действительности, определенным образом преобразованной, «пропущенной» че рез собственное сознание.
Помимо причин и следствий, условий и результатов, взаимозависимостей и взаимодействий, отношений вещей, импликация охватывает отношения частей и целого, совмещенности сущностей, пространственные и временные связи совместной встречаемости, сопутствия, следования и предшествования, а также отношения вещей и их признаков. Основание их внутреннего единства, объединяющее их в один тип мыслительных действий, следующее: импликативные связи суть отражение и мыслительный аналог реальных связей действительного мира, обеспечиваюших его целостность и структурированность на разных участках и уровнях (Никитин 1996).
В данной связи необходимо определить наше понимание понятия «ситуация». Это понятие используется лингвистами в разных значениях: оно относится то к миру, то к языку (его семантике), то к способу мышления о мире. Так» В. Г. Гак ситуацией называет совокупность элементов, присутствующих в сознании говорящего в объективной действительности в момент «сказывания» и обусловливающих в определенной мере отбор языковых элементов при формировании высказывания (Гак 1972: 358). Однако, нам более всего импонирует мнение В. С. Храковского, который под ситуацией понимает вырезанный и обработанный мыслью и языком фрагмент действительности, являющийся смысловой структурой предложения. Данное определение позволяет отнести понятие ситуации не только к миру (как фрагмент действительности), по и к языковой семантике (как смысловую структуру предложения) и к мышлению (как фрагмент действительности, переработанный в сознании) (Арутюнова 2003: 1). Подобное широкое толкование позволяет употреблять понятие «положение дел» как в принципе синонимичное понятию ситуации для обозначения любых онтологических событий окружающего мира.
Логические подходы к изучению природы импликации
Изначально теория импликации развивалась в рамках теории логического следования. Исторически одной из первых формальных теорий логического следования являлась теория материальной импликации Б. Рассела и А. Уаитхеда, называемая обычно классической теорией следования (Сидоренко 1983: 11).
В рамках этой теории импликация рассматривалась как бинарное функционально-истинностное исчисление, в котором два простых суждения (антецедент А и консеквент В) объединены в одно сложное посредством логического оператора, примерно соответствующего союзу «Если..., то...» в естественном языке. Логическая формула материальной импликации имеет вид А П В и читается «Если А, то В» или «Из А следует В», то есть в подобных сложных суждениях утверждается, что наличие события А (события, о котором говорится в А) является достаточным основанием для того, чтобы считать, что имеет место событие В (Сидоренко 1973: 41).
Важнейшей логической характеристикой материальной импликации является ее отношение к действительности, которое выражается понятиями истинности или ложности. Материальная импликация экстенсиональна, то есть истинность импликативного суждения определяется истинностными значениями антецедента и консеквента. Согласно таблице истин ности, импликация ложна только при истинности антецедента и ложности консеквента. Это значит, что истинное основание А ни при каких условиях не может определить ложного следствия В. Во всех остальных случаях, даже если антецедентом является ложное высказывание, импликация является истинной- Например, высказывание «Если 2 + 2 = 5, то Москва -большой город» или «Если 3 + 5 = 7, то Луна сделана из зеленого сыра» считаются истинными импликациями, поэтому можно сказать, что материальная импликация является абстракцией от связи между ситуациями А иВ(ФЭС 1989: 211, Рузавин 2003: 113).
Таким образом постулируется принцип, согласно которому логически истинное высказывание следует из любого, и из логически противоречивого следует любое. В результате, логически независимых друг от друга высказываний вообще не существует. Подобные принципы принято сейчас называть парадоксами материальной импликации. Причины парадоксальности состоят в том, что функционально-истинностные значения антецедента и консеквента никак не связаны, в то время как принцип, используемый для их объединения, основан именно на предположении подобной каузальной связи между пропозициями (Сидоренко 1983: 13-14, 33). Вполне очевидно, что являющаяся полезной в логических исчислениях материальная импликация тем не менее плохо согласуется с интуитивным пониманием данного условного оператора. Связано это с тем, например, что материальная импликация плохо выполняет обосновывающую функцию: нельзя утверждать, что, поставив перед истинным утверждением произвольное высказывание, мы тем самым обосновали данное утверждение (Ивин 2002: 204). За несоответствие интуитивному пониманию логического следования и сложившимся нормам рассуждений данная теория подвергалась критике.
Попытка решить проблему формализации логического следования посредством имшшкативных исчислений была также предпринята К.
Льюисом, который ввел понятие строгой импликации, совпадающей по существу с необходимой материальной импликацией . Понятие строгой импликации более узкое, чем материальная импликация. Формула строгой импликации представляет собой следующее формальное исчисление:
А В=М(А-В), где - знак строгой импликации, М - знак возможности. Читается данная формула: А строго имплицирует В, если и только если невозможно, чтобы А и не-В. При интерпретации строгой импликации в системе Льюиса исключаются аналоги парадоксов материальной импликации. Однако в его системе доказуемы формулы, которые дают утверждения «необходимо истинностное высказывание имплицируется любым», «необходимо ложное (невозможное) высказывание имплицирует любое». Подобные утверждения получили название парадоксов строгой импликации. Поэтому можно сказать, что данное Льюисом решение нельзя считать удовлетворительным (Боброва 1968: 155, Щипкова 1980: 5-13).
Более совершенное описание условной связи и логического следования было дано В. Аккерманом в рамках логической системы сильной импликации, а также А. Андерсеном и Н. Белнапом (релевантная логика). В понимании В. Аккермана условное высказывание имеет примерно следующий смысл; явления, о наличии которых утверждается в суждениях А и В, связаны между собой так, что при наличии первого обязательно второе. То есть сильная импликация носит интенсиональный характер, а это значит, что истинность сложного высказывания зависит от смысла А и В, но не от их истинностных значений самих по себе (Войшвилло 1989: 42)
Ментальное импликативное пространство как область функционирования импликации
Нам представляется возможным описать сущность импликации в терминах теории ментальных пространств. Выработка процедуры и метаязыка описания объекта требует от нас обоснования собственных позиций.
В языке метаописания лингвистических систем существенную роль играют пространственные представления. В. Г. Гак отмечает, что «пространством не только начинается познание, оно им нередко и завершается», имея в виду тот факт, что часто ученый считает свою задачу выполненной, когда он может представить свою теорию или результаты исследования графически (в виде схемы, таблицы и т.д-)- Подобная «финаль-ность использования пространственных представлений в актах познания свидетельствует об их первичности» (Гак 2000: 127)»
Считается, что пространственное представление языковых систем каким-то образом связано с формированием психики и сознания человека. При этом психология имеет дело с пространством не как с системой отношений между материальными объектами, а как с характерной чертой наших восприятий (Рассел 2001: 234). Ученые-физиологи полагают, что формирование психики невозможно вне пространства и времени, и сознание как свойство высокоорганизованной материи мозга можно представить как свойство пространства и времени мозга. Каждому явлению сознания присуща своя пространственно-временная организация, которая может и не совпадать с внешним временем и пространством. Таким образом, пространственно-временная организация присуща не только внешнему миру, но и внутреннему устройству человека, является свойством психики, сознания, мышления и находит свое отражение в его языке (Костюшкина 20036: 203-204).
Пространственное представление языка, а также выделение разных пространств и, в первую очередь, пространств ментальных (другими словами, когнитивных), стали предметом многих исследований (Fauconnier 1984, Filliettaz 1996, Fauconnier 1997, Лухьенбрурс 1996, Fauconnier 1999, Sweetser 1999, Fauconnier 2000, Гольдберг 2004, Кубрякова 2004, Фесенко 2004), Среди отечественных лингвистов следует также упомянуть В. В. Красных, которая выделяет индивидуальное и коллективное когнитивное пространство. Под индивидуальным когнитивным пространством автор понимает определенным образом структурированную совокупность знаний и представлений, которыми обладает любая (языковая) личность, каждый человек говорящий; презентируется данное пространство различными когнитивными структурами. Индивидуальное когнитивное пространство содержит как личный опыт, так и «социальные» знания и коллективные представления, которые человек приобретает в процессе социализации (Красных 2001).
Объяснение многих сложных лингвистических феноменов с помощью ментальных конструкций, имеющих пространственную конфигурацию, предлагает также Жиль Фоконье в своей книге «Ментальные пространства». Эти «пространства» мотивированы соответствиями, которые мы устанавливаем между предметами или событиями, принадлежащими к различным областям (Forget 1996: 389). Ментальное пространство, по Ж. Фоконье, является способом концептуализации и мышления» Любое фиксированное или продолжающееся положение дел представлено каким-либо ментальным пространством (Lakoff 1987: 281-282).
Нужно заметить, что термин «ментальное пространство» не понимается нами буквально: «les espaces dont il est question ne se dessinent pas dans notre cerveau; la terminologie employee.-, n est ... qu une fa?on dc par-ler» (Fauconnier 1984: 13). Другими словами, ментальные пространства по своей природе когнитивны и не существуют вне мышления.
Таким образом, опираясь на теорию ментальных пространств Ж. Фо-конье, а также на мнения отечественных исследователей, мы предлагаем термин «ментальное импликативное пространство» (МИП)- Наша гипотеза состоит в том, что в рамках МИП отражаются импликативные связи сущностей. Соотнося данную гипотезу с концепцией В. В- Красных, можно предположить, что ментальное импликативное пространство является одной из определенным образом структурированных областей индивидуального когнитивного пространства.
МИП представляет собой систематизированные обобщенные представления о структуре возможных причинно-следственных отношений, потенциально прогнозируемых для какого-либо положения дел. Мы считаем, что МИП представляет собой устойчивую, но постоянно дополняющуюся на основе индивидуального опыта мнемоническую систему. Устойчива она постольку, поскольку какая-то часть представлений о возможных взаиыообусловливающих отношениях между положениями дел уже репрезентирована в рамках МИП. Однако МИП не является строго замкнутой областью; в процессе познавательной деятельности оно постоянно развивается и дополняется. Таким образом, в МИП отражаются результаты познавательной деятельности индивида, в нем аккумулируется его прежний и нынешний социальный и индивидуальный опыт.
МИП является также и продуктом интерпретативной деятельности человека: соотнесение двух (или более) положений дел и установление зависимости между ними обусловлено интерпретацией говорящим (мыслящим, воспринимающим) субъектом элементов реального мира. Можно сказать, что при взаимодействии индивида с окружающей средой МИП является контекстом интерпретации поступающей информации.
Субъективная истинность при выражении результатов импликации
Второй этап образования импликативных отношений связан с наложением когнитивных моделей МИП типа ИМПЛИКАТОР — МОТИВИРУЮЩАЯ СИТУАЦИЯ - ИМПЛИКАТ на языковую сферу. Среднему звену данной модели - посредствующей ситуации - основное внимание было уделено в предыдущей главе. Обратимся к изучению особенностей других составляющих этой модели,
Импликатором служит выделенная ситуация, то есть какое-то воспринятое положение дел. При этом восприятие можно определить как процесс обработки сенсорной информации, результатом которой является интерпретация окружающего нас мира как совокупности предметов и событий (Когнитивная психология 2002: 41). Таким образом, познавательная способность, в нашем случае это познавательная операция импликации, утилизирует структуры восприятия и его аспекты.
В данном ракурсе восприятие рассматривается как «вопрос навигации», то есть в функциональном аспекте как позволяющее нам активно ориентироваться в окружающей среде. Подобная точка зрения опирается на теорию sensus communis: зрение, слух-вокализация и осязание-движение представляют собой разнородно структурированные источники информации, а межмодальные слияния между зрением, кинестетикой артикуляции и звука и вокализацией являются составными частями познавательной способности и «ведут» к языку (Хант 2004). Отсюда следует вывод о том, что восприятие не является процессом пассивного принятия или регистрирования внешней реальности; это активный и конструктивный психический процесс.
В зависимости от особенностей восприятия того или иного фрагмента
мира познающий субъект категоризует его и дает оценку, что находит выражение в модусе высказывания. Поэтому можно утверждать, что на втором этапе образования импликативных зависимостей категориальный характер импликации по-прежнему играет важную роль. Однако на первый план здесь выходит не модальность восприятия, то есть различные типы мотивирующих ситуаций, а модальность выражения.
Как известно, модальность - явление многоаспектное, что приводит к различным толкованиям ее сущности. Вполне традиционным стало разделение модальности на два типа: объективный и субъективный.
1. Объективная модальность (в духе концепции В, В, Виноградова) рассматривается как отношение высказывания к внеязыковой действи тельности. Данное отношение представлено в значениях актуальности / потенциальности, оценки достоверности, коммуникативной установки вы сказывания, утверждения / отрицания, засвидетельствования, эмоциональ ного отношения;
2. Субъективная модальность представляет выражение отношения говорящего к тому, что он сообщает (Ахманова 1966; Виноградов 1975; Розенталь 1976; ТФГ. Темпоральность. Модальность 1990; Бондарко 2002; Антропологическая лингвистика 2003; Зятькова 2003).
Наше отношение к предмету обсуждения можно выразить словами В. А. Курдюмова, который считает, что «объективность произносимых высказываний принципиально невозмоэюна и недостижима, поскольку предложения как элементы компетенции используются только как конструктивный материал для создания высказываний, которые не могут не быть не присвоены. Любая произносимая истина есть чья-то истина» (выделено автором) (Курдгомов 1999: 160). Иначе говоря, поскольку импликация является продуктом познавательной деятельности человека, постольку предполагается наличие познающего субъекта и его оценки, интерпретации отражаемой действительности. Принимая во внимание тот факт, что
наименование отрезков действительности и их дальнейшая аранжировка непосредственно связаны с тем, как говорящий представляет эту действительность (Гак 1972: 367), мы полагаем, что в импликативных конструкциях отражается, прежде всего, субъективная модальность как отношение воспринимающего и говорящего человека к результатам своей познавательной деятельности.
Данное отношение выражается в том, что импликатор на уровне языкового выражения может быть классифицирован как реальный (говорящий знает, что обозначаемая ситуация имеет / имела / будет иметь место), гипотетический (говорящий не знает имеет ли / имела ли / будет ли иметь место обозначаемая ситуация) и контрфактивный (говорящий знает, что обозначаемая ситуация не имеет / не имела / не будет иметь место) (Под-лесская 1995: 78). При этом субъект высказывания как носитель данного отношения может присутствовать в высказывании прямо и косвенно, явно или неявно: лексически, морфологически, синтаксически (порядок слов, выделительные конструкции, грамматические наклонения и т. д.) (Рябцева 2004: 452).
Анализ импликативных конструкций в терминах их соответствия действительности был бы не совсем корректен, на наш взгляд, поскольку:
1) во-первых, ни в лингвистике, ни в философии до сих пор нет единого мнения о том, что такое реальная действительность и существует ли она вообще; в соответствии с научно реалистической точкой зрения, нас окружает реальный мир, существующий объективно, независимо от нас; однако существуют и интеракционистские трактовки мира: считается, что невозможно разделить сознание воспринимающего организма и объекты, с которыми он взаимодействует, так как мир и человек составляют неразрывную пару благодаря телесному взаимодействию (Плотникова 2005);