Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы изучения экономического дискурса в парадигме современной лингвистики 10
1.1. Дискурс как объект лингвистического исследования: основные концепции 10
1.2. Экономический дискурс в координатах профессионального и институционального дискурсивного пространства 24
1.3. Медиадискурс и экономический медиатекст: коммуникативно прагматические особенности 47
Выводы 66
Глава 2. Когнитивно-прагматические особенности экономического медиадискурса 70
2.1. Лексико-семантические доминанты экономического дискурса в медиапространстве 70
2.2. Прагматика модальности в экономическом медиадискурсе 95
2.3. Лингвокогнитивный и прагматический потенциал заголовочного комплекса в экономическом медиатексте 116
Выводы 144
Заключение 149
Библиографический список 154
- Дискурс как объект лингвистического исследования: основные концепции
- Медиадискурс и экономический медиатекст: коммуникативно прагматические особенности
- Лексико-семантические доминанты экономического дискурса в медиапространстве
- Лингвокогнитивный и прагматический потенциал заголовочного комплекса в экономическом медиатексте
Дискурс как объект лингвистического исследования: основные концепции
Понятие дискурса уже стало традиционным как для научных исследований, так и для публицистики. Поэтому подробное истолкование и особенности трактовки термина представляются зачастую избыточными в исследовательской работе. Тем не менее, необходимо, на наш взгляд, крайне необходимо обозначить те теоретико-методологические доминанты, которые характеризуют нашу исследовательскую концепцию и, тем самым, определить вектор изучения конкретного объекта – экономического дискурса. В этой связи справедливо утверждение М.Л. Макарова: «...определение такой категории, как дискурс, уже предполагает некоторую идеологическую ориентацию, собственную точку зрения на изучение языка и языкового общения» [Макаров, 2003: 85-86]. В широком смысле дискурс рассматривается как любое взаимодействие людей социально коммуникативной направленности, дискурс в узком смысле включает понятия связности высказываний и грамматики текста. И широкий, и узкий подходы располагают собственными концептуально-методологическими установками дискурсивного анализа.
Затруднительно обозначить конкретно само возникновение теории дискурса, однако традиционно считают, что термин дискурс введен в научный оборот З. Харрисом в работе «Анализ дискурса» (1952). Исследователь отмечает, что необходимо изучение связного текста, а не разрозненных языковых элементов (слов, предложений и пр.), т.к. «язык выступает не в виде несвязных слов или предложений, а в виде связного текста...» [Harris, 1952: 27]. Эта исследовательская установка была осознана и обоснована лишь в научной парадгиме постструктурализма, что в целом обусловливает развитие лингвистики текста как отдельной сферы науки о языке, а также обеспечивает фундамент междисциплинарности этой дисциплины в рамках дискурсивного анализа.
Отметим в этой связи, что дискусрвивный анализ, как и его основное понятие, дискурс, возникают задолго до появления термина дискурс. Теория дискурса во многом была предсказана американской школой этнолингвистики в исследованиях естественного языка и речи, а также Пражским лингвистическим кружком в идеях актуального членения предложения и утверждении необходимости коммуникативного подхода к изучению текста.
По М. Фуко, дискурс представляет собой общекультурное понятие, т.к. он – «событие знака, но то, что он делает, есть нечто большее, нежели просто использование знаков для обозначения вещей. Именно это нечто большее позволяет ему быть несводимым к языку и речи» [Фуко, 1996: 50]. В широком смысле интерпретация дискурса опирается на функциональный подход и позволяет рассматривать этот феномен как использование (употребление) языка, т.е. как речь в ее разновидностях и модификациях. Лингвистика речи трактует дискурс как процесс «живой» вербализуемой коммуникации, зачастую «отклоняющийся» от канонов письменно закрепленной речи. Такое положение дел определяет пристальный исследовательский интерес к комплексу признаков, свойственных речи, среди которых выделяют тематическую связность, спонтанность (определенный уровень), завершенность и коммуникативную адекватность (понятность сообщаемого для участников общения). Моделирование процессуальности разговорной речи позволило О.Б. Сиротининой выделить: «1) тексты, сохраняющие все признаки текстовой структуры (как пример даётся рассказ, многократно повторяющийся рассказчиком); 2) оборванные тексты, отличающиеся своей тематической аморфностью и незаконченностью; 3) текстоиды (по И.А. Стернину), которые строго не членятся на части, являются принципиально (специально) не завершенными, более спонтанными, чем другие виды текстов, рассчитанными на активного слушателя; они тематически не скреплены (темы возникают в процессе актуализации текста); 4) разговоры (по Н. А. Купиной), в которых трудно проследить развитие темы, в то же время прямая диалогичность, связанная с меной ролей говорящего и слушающего, выступает обязательным признаком; 5) дискурсы, которые являются нетекстовой актуализацией разговорной речи и отличаются размытостью разделения на части, в них детерминируют ассоциативные связи, прослеживается полная спонтанность и непонятность для посторонних» [Сиротинина, 1994: 122].
Научные исследования в сфере дискурса характеризуются высокой интенсивностью, что обеспечивает эффективное накопление знания, но пока не может привести к единообразию в интерпретировании самого понятия. Однако в современной науке вполне возможно выделить несколько методологических и идеологических подходов (исследовательских парадгим). С позиций собственно лингвистического подхода дискурс трактуется как языковая единица, не сводимая к отдельному высказыванию или тексту, а сам дискурс изучается с помощью собственно лингвистических методов [Harris, 1952; Бенвенист, 1974; Арутюнова, 1990; Караулов, 1987; Макаров, 2003]. Широкое понимание лингвистического подхода к изучению дискурса позволяет включать в его рамки лингвопрагматическое, лингвостилистическое направления, а также вопросы грамматики текста. Плодотворность такого рассмотрения лингвистической парадигмы дискурса объективна, т.к. позволяет выявлять различные характеристики дискурса при опоре на три его «макропонимания» – лингвистическое, социальное и когнитивное [Ширяева, 2014: 54-55].
Дискурс изучается также с позиций коммуникативно-прагматического подхода, что позволяет рассматривать этот феномен как сложный динамический процесс, имеющий точки пересечения с коммуникацией. Этот подход является результатом синтеза изучения дискурса и теории коммуникации, теории речевого воздействия и речевого поведения, этнолингвистики и этнографии коммуникации, что воплощается в работах И.А. Стернина [Cтернин, 1996, 2001, 2011, 2012], О.А. Леонтович [Леонтович, 2007], А.В. Олянича [Олянич, 2004], М.Ю. Олешкова [Олешков, 2005], В.Б. Кашкина [Кашкин, 2000, 2007], Р. и С.В. Сколлон [Scollon, 2001] и др.
Социолингвистический подход к рассмотрению дискурса позволяет рассматривать его в качестве формы конструирования социальной деятельности: «Порядок дискурса – это совокупность всех жанров и дискурсов, которые используются в определенной социальной области. Прежде всего, порядок дискурса - это система в смысле того, что она формирует и формируется благодаря конкретным случаям применения языка. Поэтому она одновременно и структура, и практика. Использование дискурсов и жанров коммуникации как ресурсов регулируется строем дискурса, потому что строй дискурса конституирует конкретные ресурсы (дискурсы и жанры). Он ограничивает то, что можно сказать» [Филлипс, Йоргенсен, 2008: 126]. М. Фуко указывает, что дискурс выступает в качестве «независимой, самодостаточной и саморегулируемой инстанции, первичной по отношению ко всем прочим практикам и в определенном смысле ими управляющей» [Фуко, 1996: 69]. Для социолингвистики особую важность приобретает проблематика отношений и взаимосвязей дискурса и власти, дискурса и идеологии, взаимовлияния дискурса и социальных институтов, воздействия на него фактора гендера. Такое направление исследований эффективно развивается как в западноевропейской (работы М. Фуко [Фуко, 1996, 2012], П. Бурдье [Бурдье, 1993], Т. ван Дейка [Дейк, 1989], К. Кандлина [Candlin, 2002], Н. Фэйерклафа [Fairclough, 1992, 2012], Д. Кэмерон [Cameron, 2000, 2001], Д. Таннен [Tannen, 2000]), так и в российской науке (работы В.И. Карасика [Карасик, 2000, 2004, 2013], M.Л. Макарова [Макаров, 2003], С.Л. Мишлановой [Мишланова, 2002], А.В. Олянича [Олянич, 2004], Е.И. Шейгал [Шейгал, 2000]).
Рассмотрение дискурса как жанра, его описание с позиций генристики и теории жанров свойственно для функционально-жанрового подхода. Идея об архитектонической форме, которая позволяет регулярно и упорядоченно воспроизводить высказывания в соответствии со сложившимися коммуникативно-жанровыми канонами, принадлежит М.М. Бахтину [Бахтин, 1975], что созвучно многим современным представлениям о дискурсе (К.А. Долинин [Долинин, 1985], К.Ф. Седов [Седов, 2002], В.И. Тюпа [Тюпа, 2011]). Справедливо утверждение В.В. Дементьева о том, что «понятие жанра уже заняло прочное место в теории дискурса в целом как одна из базовых единиц его организации» [Дементьев, 2010, с. 79]. Дискурсивно-жанровый подход находит свое воплощение в работах Т.В. Анисимовой [Анисимова, 2000], А.П.Чудинова [Чудинов, 2011], В.А. Салимовского [Салимовский, 2002], Т.В. Шмелевой [Шмелева, 1997], Дж. Свэйлза [Swales, 1990].
Наиболее дискуссионным в современной науке представляется стилистический подход к изучению дискурса. В этой связи выделяется два противоположных мнения: дискурс сменяет функциональный стиль vs. дискурс и функциональный стиль – разнопорядковые категории, их нельзя смешивать, которые, тем не менее, могут быть интегрированы в единую теорию, в соответствии с которой стиль «...являет собой гуманитарную структуру текста, интегрируя все его измерения и атрибуты» [Дискурс и стиль…, 2014: 16], а текст отождествляется с дискурсом. М.Н. Кожина указывает на методологическую близость функциональной стилистики и теории дискурса, определив общие для обоих направлений признаки: таковы динамичность, историзм, реализация принципа системности, а также понимание текста как результата дискурсивной деятельности [Кожина, 2004].
Медиадискурс и экономический медиатекст: коммуникативно прагматические особенности
Современный мир характеризуется глобальностью информационных процессов, которые являются и средством достижения конкретных целей, и основным фактором воздействия на все сферы существования личности и общества. Новые подходы к пониманию дискурса и методики дискурс-анализа обусловливаются стремительным развитием технологий передачи, обработки и хранения информации. Первые десятилетия XXI в. наглядно продемонстрировали, что информационно-коммуникационное пространство России активно трансформируется: возникают новые феномены (социальные сети, блоги, индивидуальные массмедиа и т.д.). Воздействие на общественное мнение становится значимым сегментом мировой экономики, влияя, к тому же, на социально-политические системы, определяя во многом характер устройства общества. Эти явления способны теперь формировать социальные сообщества и специфику их взаимодействия с государственными институтами, способы формирования социальных сообществ и их взаимодействия с государственными институтами, а также формы организации экономической активности, типы и принципы занятости населения, образ жизни и мировоззренческие установки значительной части общества.
В современной научной парадигме лингвистики особую актуальность приобретают виды и формы дисурса, тесно связанные с медиа. Логично предположить, что медиадискурс функционирует в медиапространстве, одновременно производя и воспроизводя его. Поэтому без медиадискурса медиапространство неврзможно. Е.Н. Юдина подчеркивает, что медиапространство – «особая реальность, являющаяся частью социального пространства и организующая социальные практики и представления агентов, включенных в систему производства и потребления массовой информации» [Юдина, 2008: 3]. Медиапространство – структура, имеющая несколько уровней: «a) масс-медиа, составляющие материальную, физическую основу производства и передачи массовой информации; b) социальные отношения агентов медиапространства, связанные с производством и потреблением массовой информации; c) информационный символический продукт, в форме которого распространяется массовая информация» [Юдина, 2008: 29]. Медиапространство трактуется как особая реальность, которой свйоственно коммуникативное взаимодействие: внутри этого пространства функционирует медиадискурс, а посредниками между медиапространством и пространством социума являются институциональный и профессиональный дискурсы, которые получают реализацию и внутри медиапространства.
Различные виды медиадискурса (теле-, радио-, компьютерный дискурсы) динамически взаимодействуют в координатах информационного поля медиапространства, что позволяет говорить о влиянии медиадискурса как на само медиапространство, так и на пространство социума.
Каналы транслирования информации, благодаря которым медиадискурс получает возможность воздействия на индивидуальное и общественное сознание, обеспечивают функционирование медиапространства. Сфера воздействия медиадискурса характеризуется постоянным расширением, способствуя, тем самым, увеличению влияния медиа в пространстве социума, при этом каналы коммуникации эффективно взаимодействуют в прямой зависимости от многоплановости и многомерности воздействия на адресата.
Различные дискурсы (медиадискурс, экономический дискурс и пр.) выступают посредниками такого взаимодействия. Медиапространство обусловливает взаимодействие дискурсов, приобретающих социальную ориетированность. Структурообразующую роль в нем играют смыслообразующие модели, которые способны воспроизводиться на основе языковых образов, символов, обладающих множественностью значений, эти модели характерны для определенной лингвокультуры, реализуют комплекс функций (социальная, адаптирующая, интерпретирующая и пр.). Традиционно выделяют микро- и макроуровни медиапространства [Луман, 2005; Парсонс, 2002]. В этой связи интересным представляется вывод Е.Н. Юдиной о массмедиа, которые «транслируя тексты, создают и воссоздают социальное пространство в микро-макро и объективно-субъективных континуумах. На субъективном уровне медиапространство превращается в гипертекст, воссоздающий социальное пространство на микроуровне … гипертекст представляется смысловой конструкцией, которую социальная элита, обладающая ресурсом производства массовой информации, помещает между индивидом и реальностью, побуждает его думать в определенных категориях, актуализируя лишь те аспекты реальности, которые производитель информации признает в качестве значимых. Отсюда, медиапространство в символическом выражении на субъективном уровне – это мировоззренческое видение социального пространства, формируемое производителями массовой информации» [Юдина, 2008: 29-30].
Медиапространство является динамичным образованием, развивающимся в различных пространственно-временных направлениях: так, одним из наиболее важных становится конвертация медиапространства в гипертекст, когда разная информация обнаруживает черты синтеза, в результате которого возникают особые феномены, соотносимые с медиареальностью. Специфика таких процессов обусловливается изменениями, происходящими в самом языке, способном к «порождению определенных порядков в мире, в центре которых всегда находится человек, обладающий этим языком» [Гадамер, 1988: 512]. Как речемыслительная деятельность, медиадискурс характеризуется маркирующими его особыми коммуникативными формами (аудио-, визуальной, аудиовизуальной).
Научная парадигма современной лингвистики в настоящее время оперирует различными определениями медиадискурса и методологией его изучения. Наибольшей частотностью употребления в отечественной науке о языке являются термины медиадискурс [Добросклонская, 2008, 2012; Кожемякин, 2010], массмедийный дискурс [Анисимова, 2007; Зарезина, 2004; Панченко, 2005; Плотникова, 2002; Солодкова, 2012], медийный дискурс [Кибрик, 2011, Серебренникова, 2011], массмедиальный дискурс [Данилова, 2011; Желтухина, 2004], массово-информационный дискурс [Карасик, 2004; Олянич, 2004], дискурс массовой коммуникации [Граудина, 2000], дискурс массмедиа [Почепцов, 2001; Шейгал, 2000], язык СМИ [Демьянков, 2001; Зильберт, 1986; Язык средств массовой информации, 2008] и др. Зарубежная традиция обращается к терминам mass media discourse [Dijk, 1988], media discourse [Fairclough, 1989], mass media [Bell, 1991; McLuhan,1967], the media [Montgomery, 1996], language in the news [Fowler, 1991] и др. Исследования, проводимые в этой сфере, обусловлили появление нового направления науки о языке – медиалингвистики [Добросклонская, 2008], основанной на особой концепции медиатекста, «которая присутствует во всех исследованиях медиаречи» [Добросклонская, 2012: 26]. Т.Г. Добросклонская предлагает дефиницию термина медиадискурс, который трактует как «совокупность процессов и продуктов речевой деятельности в сфере массовой коммуникации во всем богатстве и сложности их взаимодействия» [Добросклонская, 2008: 152].
Ориентированность медиадискурса на массового адресата определяет двойственность текстов массовой коммуникации: с одной стороны, они призваны соответствовать потребностям разных адресатов, но с другой, это не исключает индивидуальности их воздействия. Как справедливо подчеркивает Т.Г. Винокур, адресант такого дискурса должен учитывать специфику коллективного языкового сознания, определяемую структурой общества, а сама способность найти общий язык с массовой аудиторией обнаруживает готовность к использованию стандартизированных форм, уже выработанных для достижения общественных целей: «Это соответствует коммуникативной роли массового адресата, представление о котором включает элемент избирательности, нерасчлененности, непредсказуемости его реакции на общение» [Винокур,1993: 63]. Участниками медиадискурса являются, кроме массового адресата, представители института СМИ. Деятельность социальных субъектов массовой коммуникации включает следующие основные этапы: целеполагание (субъект деятельности – издатель, редактор), отражение, моделирование социальной действительности (субъект деятельности – коммуникатор), тиражирование и распространение массовой информации (субъект деятельности – технический персонал СМИ), восприятие и потребление массовой информации (субъект деятельности – аудитория).
Первый участник медиадискурса на основании выделенных этапов массовой коммуникации может быть определен как «индивидуально-коллективный субъект», т.к. автором текста выступает не только журналист или редактор, или создатель сайта, но и целая организация, представляющая некую совокупность интересов. Другой участник медиадискурса – массовая аудитория, характеризующаяся неоднородностью, анонимностью, количественной неопредленностью и рассредоточенностью, к тому же представляет собой совокупность индивидов. Именно индивидуально коллективная природа адресанта и адресата медиадискурса отличает этот вид дискурса от других институциональных дискурсов, которым свойственен преимущественно индивидуальный или групповой адресат.
Лексико-семантические доминанты экономического дискурса в медиапространстве
Специфика современного мира и особенности его восприятия состоят, прежде всего, в трансформациях, осуществляющихся постоянно: компоненты, принадлежащие совершенно разным структурам, которые, в свою очередь, характеризуют различные сферы деятельности, демонстрируют тенденцию к взаимодействию, способны объединяться и отражаться друг в друге. В этих условиях язык как особая система предстает возможным инструментом соединения, модификации, трансляции информации, получаемой из окружающей действительности. Можно утверждать, что и экономический дискурс в его воплощении в медиатексте становится не только способом репрезентации состояния мировых и внутренних рынков в конкретный временной промежуток, но и сложным синтезом данных из самых разных областей жизни, демонстрируя корреляции с другими видами дискурса, не только институционального и профессионального, но и бытового.
Медиапространство различных изданий, передающих экономическую информацию, предоставляет адресату довольно полную картину, целью которой становится донесение сведений о событиях, решениях властных структур, действиях конкретных личностей в сфере экономики. Отметим, что ведущим методом анализа медиатекстов становится дискурс-анализ с его возможностью выявления связей разной иерархической принадлежности, которые возникают между экономическим дискурсом и общественными институтами, социальными единицами, идеологическими позициями отдельных групп и личностей [Fairclough, 2012]. В.Е. Чернявская отмечает, что дискурс-анализ «сконцентрирован на степени и характере влияния различных факторов коммуникативно-речевой деятельности, как непосредственно ситуативного контекста, так и более широкого экстралингвистического фона на формирование языковых закономерностей конкретного произведения» [Чернявская, 2013: 102]. В процессе анализа выявляются конкретные значимые закономерности, отличительные свойства объекта исследования, детерминанты, описываемые Г.П. Мельниковым как важнейшая, определяющая характеристика системы и «показатель того, что все в системе не случайно, предопределено, взаимно согласовано, системно взаимосвязано» [Мельников, 1969: 37]. Детерминанта рассматривается философией языка не только как неотъемлемое свойство языковой системы, но и как конституент текста, который определяет его специфику. Значит, можно говорить об обусловленности определенных свойств текста как константе, которая, тем не менее, будет иметь определенные варианты реализации, зависящие от тематики текста, от институциональной принадлежности дискурса, от целей адресанта и ожиданий адресата.
Представляется, что наиболее полный и глубокий анализ экономического дискурса в медиапространстве может быть проведен на основании комплекса методов анализа, среди которых дискурс-анализ играет ведущую роль. Мы согласны с Т. ван Дейком в том, что «анализ дискурса не следует ограничивать структурами текстов или диалогов. Когда дискурсы получают определение как единицы вербального общения или как коммуникативные явления, к их реальной обработке или использованию в социальных или коммуникативных аспектах следует обращаться с позиций целостного, интегрированного подхода» [Дейк, 1989: 136]. Безусловно, исследуя коммуникативное событие, мы не можем сосредоточиться лишь на одном, отдельном его компоненте. Важно в этой связи подчеркнуть, что экономический дискурс в медиапространстве представляет собой систему сложных отношений «говорящий – слушающий», которые в данном случае оказываются по крайней мере непрямыми: адресант не только доводит информацию до адресата, но и должен убедить его в правомерности собственных суждений, однако адресат лишен возможности вступить в спор или дополнить информацией сообщение адресанта. Компоненты картины мира адресанта экономического дискурса, транслируемые в медиапространстве, объективируют особенности и закономерности функционирования его концепции мира. Поэтому актуальность обращения к изучению «экономической картины мира» влечет за собой изучение ее связей с научной, социальной, технологической картинами. Все они составляют важные аспекты концептуального образа действительности [Верхотуров, 2006; Климин, 2012].
Экономическая картина мира предстает с позиций современной когнитивистики как определенная онтологическая модель, как особая аналогия, связывающая «неизвестное с известным, используя для объяснения (или интерпретации) круга явлений путем отсылки к правилам (или же схемам, структурам, сценариям, рамкам, сравнениям, метафорам, аллегориям и т. п.), которые так или иначе вмещают обобщенное значение» [Арутюнова, 1998: 543]. Изучение экономической картины мира как модели основано на постулате лингвистической теории о языке как структуре, при этом современная когнитивная лингвистика рассматривает микро- и макроконтексты, дискурсивные фрагменты, позволяющие судить о компонентах такой картины мира [Залевская, 1985]. Одним из наиболее эффективных направлений является изучение лексико-семантических доминант экономического дискурса сквозь призму их принадлежности к профессиональной лексике, а также рассмотрение тех способов, к которым прибегает адресант для ее истолкования.
Образ, разворачиваемый в конкретном медиатексте, имеет в своей основе авторскую концепцию мира. Концептуальная и языковая картины мира являются в этом ракурсе уровнями внутренней и внешней семантики, способствующими транслированию смысла конкретного сообщения в медиапространстве. Термины, являющиеся основой любого профессионального дискурса, образуют терминологическую систему, которая включает определенные полевые структуры. Основные информационные характеристики экономических терминов способствуют реализации коммуникативной цели адресанта, осуществляя избирательную направленность конкретных медиатекстов: они могут быть адресованы как специалистам, так и широкой аудитории.
Современная лингвистика изучает реальный потенциал и особенности функционирования языка в профессиональном сознании, что оказывается закономерным в условиях реализации деятельностного подхода к языку. В таком ракурсе язык предстает как когнитивный и психический феномен, а его лексическая система рассматривается в виде групп лексики разного типа и объема, взаимодействующих друг с другом и структурирующих когнитивные поля. Экономическая терминология также представляет собой особую структуру, для которой свойственны интегральные признаки в ее ядре и дифференциальные признаки – на периферии [См.: Петушинская, 2008]. Разумеется, эта структура включает разноуровневые языковые средства предикатной и актантной семантики (существительные, глаголы, прилагательные, наречия, обозначающие разные ситуации, а также такие лексические единицы, которые способны выразить актанты этих ситуаций) [Колесникова, 2012].
Лингвистические особенности экономического дискурса включают особый подбор языковых средств и грамматических форм, частотное употребление экономической лексики, специальной терминологии. Экономический дискурс в медиапространстве характеризуется широкой комбинаторикой лексики различной функционально-стилевой принадлежности, отсутствием единой структуры текстов. Лексико семантические доминанты экономического дискурса направлены на достижение коммуникативного эффекта: не только донести информацию, но и убедить адресата в правильности суждений адресанта. Значимое место в организации экономического дискурса занимает его синтаксическая структура, направленная на то, чтобы наиболее точно выразить содержание конкретного события, передать точку зрения адресанта. На наш взгляд, лексико-семантической доминантой экономического дискурса следует признать научную терминологию, которая имеет системный характер. Термины и терминологические сочетания представляют собой конституент экономического дискурса как дискурса профессионального и институционального. Как и многие другие терминосистемы, научная терминология экономической науки использует механизмы реноминации и метафоризации с тем, чтобы расширить возможности применения терминов, не прибегая к простому увеличению объема терминологического тезауруса. Тем не менее, удельный вес специальной терминологии в текстах экономического дискурса, адресованных как собственно специалистам, так и тем, кто интересуется экономическими процессами, достаточно высок. Однако термин может либо самостоятельно функционировать в контексте, либо сопровождаться дополнительным толкованием, внутритекстовой интерпретацией. Таким образом, критерий различения текстов экономического дискурса, адресованных специалистам и неспециалистам, весьма прост – это критерий наличия / отсутствия истолкования конкретного термина либо экономической ситуации, описываемой с помощью научной терминологии.
Лингвокогнитивный и прагматический потенциал заголовочного комплекса в экономическом медиатексте
Заголовочный комплекс рассматривается в лингвистике как «свернутый» текстовый знак, обособленный графически и выраженный языковыми средствами. Это относительно самостоятельная языковая структура, компоненты которой характеризуются несколькими признаками: «а) находящийся в позиции абсолютного начала; б) общий для всего произведения в целом и каждой части в отдельности; в) предвосхищающий, анонсирующий и называющий его» [Гусейнова, 2014: 249]. В пространстве медиа заголовочный комплекс реализует целый ряд функций, основной из которых признается представление текста в условно-сжатом формате. Заголовочный комплекс разнообразен в плане применения разноуровневых лингвистических единиц, что сообщает ему разнообразие, определенную гибкость структуры и значительный когнитивно-семантический и коммуникативно-прагматический потенциал. В этой связи заголовочный комплекс рассматривается как «дайджест» содержания медиатекста, при этом важно включение в его состав и некоторой информации из самого текста, что и дает возможность квалифицировать его именно таким образом.
Другими словами, в состав заголовочного комплекса входит сама заголовочная конструкция и зачастую (но не обязательно) некая сжатая основная информация, характеризующая целостный текст, которому этот заголовочный комплекс предпослан. Необходимость заголовочного комплекса в медиапространстве очевидна ввиду особой специфики медиадискурса: адресат часто первоначально просматривает предложенные на сайте издания публикации сообразно со своими интересами, что определяет выбор чтения того или иного материала – статьи, интервью, новостного сообщения. При этом заголовочная конструкция, изолированная от текста, как это бывает в медиапространстве, зачастую содержит недостаточно информации или вовсе не информативна, что не дает возможности адресату остановиться на конкретной публикации и продолжить чтение.
В медиапространстве экономического дискурса актуальной проблемой остается смыслообразующая роль заголовочного комплекса, и этот комплекс рассматривается как своего рода претекст. Заголовочный комплекс имеет целый ряд черт, определяющих его лингвокогнитивный потенциал и обеспечивающих реализацию прагматических эффектов, направленных на адресата экономического медиатекста. Среди функций заголовка особым влиянием на прагматику высказывания отличаются номинативная, информативная, суггестивная функции.
Лингвокогнитивный потенциал заголовка Э.А. Лазарева рассматривает с позиций его семантических связей с текстом, маркированных единицами в его составе: «... заголовок дает первоначальную информацию о тексте, связываясь с тем или иным содержательным элементом (основной мыслью, тезисом, образом героя, деталью, иллюстрацией)» [Лазарева, 1989: 32]. В экономическом медиадискурсе информативная функция реализуется заголовочным комплексом только в случае, когда текст представляет собой новостное сообщение. В остальных случаях адресант не склонен задавать заголовку единственное значение, т.к. экономический дискурс принципиально дискуссионен, характеризуется множественностью мнений, в поле которых закономерно должно быть включено и мнение конкретного адресата. Поэтому можно утверждать на основании проведенного анализа языкового материала, что основное содержание, основная мысль текста может быть либо частично отражена в заголовочном комплексе либо не репрезентирована в нем вовсе.
Лингвокогнитивный потенциал заголовка определяют во многом экстралингвистические факторы: прежде всего, контекст коммуникации (социокультурный и ситуативный), уровень пресуппозитивных знаний, в том числе, и прецедентных феноменов, а также эмоциональная настроенность реципиента на конкретный коммуникативный регистр экономического медиадискурса и пр. Заголовочный комплекс трактуется также как первичный текст, для которого, как и для любого другого текста, свойственны цельность, связность и членимость. С антропоцентричностью языковой системы и заголовка как одной из ее реализаций связаны такие свойства заголовочного комплекса, как информативность, модальность и эмотивность. Закономерным является тот факт, что указанные свойства (цельность, связность, членимость, информативность, модальность и эмотивность) находят наиболее полное воплощение в интертекстуальности любого заголовочного комплекса, поскольку между текстом и его заголовком устанавливаются как диалогические, так и интертекстуальные отношения.
Цельность и связность обеспечивают связь заголовка с основным текстом, при этом уже в заголовочном комплексе значимыми оказываются характерные особенности авторского стиля. Именно цельность и связность обеспечивают членимость основного озаглавленного текста, компоненты которого соотносимы в лингвокогнитивном и коммуникативно прагматическом отношении с заголовком. Кроме того, именно цельность и связность заголовочного комплекса обеспечивают его завершенность (даже при намеренной «неоконченности»), а также гармоничность и герметичность его структуры (невозможность вставки других компонентов по причине разрушения первоначальной формы). Например: Комитет Госдумы отклонил поправку о праве направлять средства ФНБ на поддержку экспорта [КоммерсантЪ, 23.07.2019: URL: https://www.kommersant.ru].
Степень языковой компрессии в заголовочном комплексе, безусловно, очень велика, что детерминировано свойствами информативности, эмотивности и модальности. С этим связаны синтаксические приемы, применяемые при создании заголовочных комплексов: таковы наведение фокуса актуализации, тема-рематическая мена или субституция, изменение границ между темой и ремой. Заголовки эффективно реализуют и интерпретационные механизмы модификации, свертывания-развертывания информации, синонимических перефразировок (Подробнее об этом см. [Всеволодова, 2000]).
В медиапространстве адресат отделен от адресанта пространством и, главное, временем, поэтому медиадискурс фиксирует «пересечение» диалогов: диалог, который помещает высказывание в историческое время, взаимодействует с диалогом, формируемым «здесь и сейчас». Такая усложненная коммуникативно-прагматическая структура позволяет воспринимать экономический медиатекст как на фоне текстов в той же тематической сфере, так и в координатах культурного и жизненного опыта адресата. По этому поводу М.М. Бахтин пишет, что «исходная точка – данный текст, движение назад – прошлые контексты, движение вперед – предвосхищение (и начало) будущего контекста» [Бахтин 1975: 207].
Другим вариантом взаимодействия текстов является реализация в них различных прецедентных феноменов, когда «чужой текст» в широком смысле соотносится с фоновыми знаниями адресата, лингвосоциокультурными по своему характеру. Исходной задачей адресанта в данном случае становится выявление стартового уровня таких фоновых знаний и определение на этой основе собственной целевой аудитории. Такие отношения взаимодействия характерны и для компонентов одного текста, каким являются заголовочный комплекс и основной экономический медиатекст. Заголовочный комплекс обладает определенной степенью самостоятельности, но одновременно он выступает как граница текста, его рамка, элемент его структуры. В этой связи правомерно утверждение Ю.М. Лотмана о том, что тексту имманентно присуща особая структура, которая «влечет за собой высокую значимость категории границы» [Лотман, 1996: 4]. Компоненты текста, которые располагаются на границе текста, всегда актуализируют сильную позицию текста. Именно поэтому заголовочный комплекс всегда занимает в экономическом медиатексте сильную позицию.
Анализ языкового материала позволил выявить несколько групп заголовочных комплексов:
заголовки, представляющие собой часть текста и/или сжатое его содержание;
заголовки, основанные на реализации прецедентных феноменов и интертекстуальности;
заголовки, реализующие приемы языковой игры.