Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологическое основание исследования 11
1.1.1. Лингвокультурный типаж как разновидность концепта 11
1.1.2. Стереотип как компонент лингвокультурного типажа 16
1.2. Жанры Интернет-коммуникации 21
1.2.1. Креолизованный текст как жанр Интернет-дискурса 23
1.2.2. Анекдот как жанр медиадискурса 28
Выводы 33
ГЛАВА 2. Лингвокультурный типаж «кударец». понятийная, образная и ценностная составляющие 35
2.1. Понятийная составляющая лингвокультурного типажа «кударец» 35
2.1.1. Историко-этимологическое поле имени лингвокультурного типажа «кударец» 35
2.1.2. Номинативное поле имени лингвокультурного типажа «кударец» (по данным лексикографических источников) 43
2.1.3.Номинативное поле имени лингвокультурного типажа «кударец» (по данным Интернет-форумов и блогов) 51
2.1.4. Понятийные признаки лингвокультурного типажа «кударец» (по данным Интернет-источников) 69
2.2. Образная составляющая лингвокультурного типажа «кударец» (по данным Интернет-материалов) 82
2.2.1. Образно-перцептивные и ценностные характеристики
лингвокультурного типажа «кударец» (по материалам Интернет-форумов и блогов) 82
2.2.2. Метафорический пласт образной составляющей лингвокультурного типажа «кударец» (по данным Интернет-материалов) ПО
Выводы 124
ГЛАВА 3. Репрезентация этнических авто- и гетеростереотипов: сопоставительный аспект 144
3.1. Общеосетинские ценности как основа автостереотипизации (на материале креолизованных Интернет-текстов) 144
3.2. Осетинские внутриэтнические гетеростереотипы (на материале сетевых анекдотов) 160
3.3. Универсальная модель авто- и гетеростереотипизации по модели «свои - чужие» (на основе североосетинской, русской / российской и американской лингвокультур) 178
Выводы 199
Заключение 207
Библиография
- Креолизованный текст как жанр Интернет-дискурса
- Историко-этимологическое поле имени лингвокультурного типажа «кударец»
- Понятийные признаки лингвокультурного типажа «кударец» (по данным Интернет-источников)
- Осетинские внутриэтнические гетеростереотипы (на материале сетевых анекдотов)
Введение к работе
Актуальность исследования заключается в том, что современная лингвистика характеризуется интенсивным изучением языкового сознания в условиях моно- и полилингвальных социумов. В североосетинском обществе выявление стереотипных представлений о представителях субэтнической группы кударцев входит в сферу вопросов, решаемых современной лингвистикой. Комплексное изучение механизмов формирования гетеростереотипов, как уже существующих, так и вновь создаваемых, в североосетинском, русском и американском многоязычных и поликультурных сообществах, описание их когнитивных моделей, структуры, признакового содержания и языковой объективации осуществляется впервые.
Цель исследования состоит в комплексном лингвокулыурологи-ческом, социолингвистическом и лингвокогнитивном моделировании лингвокулыурного типажа на основе механизмов авто- и гетеростерео-типизации по моделям «чужие - свои» и «плохие - хорошие» в осетинской, русской и американской лингвокулыурах.
В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:
определить понятие и структуру лингвокулыурного типажа как разновидность концепта и стереотипа;
описать макрокомпонентную структуру (понятийный, образный, ценностный компоненты) лингво культурного типажа (ЛКТ) «кударец»:
выявить особенности содержания и структуры (объективный, стереотипный образы и их подвиды) анализируемого типажа в североосетинской лингвокулыуре;
выявить общеосетинские ценности, лежащие в основе самоидентификации по данным креолизованных текстов;
рассмотреть историко-этимологическое поле имени лингвокуль-турного типажа «кударец»:
описать номинативное поле имени концепта «кударец» по данным лексикографических источников;
— выявить внутриэтнические стереотипы осетин на материале
анекдотов;
— рассмотреть стереотипные образы по моделям «чужие <-> свои»,
«плохие <-> хорошие» в североосетинской, русской / российской и аме
риканской лингвокулыурах.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые на разноязычном материале рассматривается содержание, выявляется архитектоника и описываются механизмы и модели формирования этнических авто- и гетеростереотипов, выявляются их под-видовые разновидности в осетинской, русской и американской лингвокулыурах. В исследование впервые вводится лингвокультурныи типаж «кударец», возникший как концепт-стереотип в североосетинской линг-вокулыуре.
Гипотеза исследования состоит в том, что этнолингвокулыурный типаж «кударец» - это конструкт, ядро которого составляет стереотипный образ, структурирующие его подтипы проявляют культурно- и со-циополитически зависимую вариабельность.
Универсальный механизм авто- и гетеростереотипизации функционирует по реверсным моделям «свои <-> чужие», «хорошие <-> плохие», когда когнитивный признак категоризирует этнический образ как «чужой» и как «свой» или оценивает его как «плохой» или как «хороший».
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в развитие линг-вокулыурологии, этнолингвистики, социолингвистики, теории коммуникации, дискурсологии, лексикологии, диалектологии и в становление теории лингвокулыурных типажей, а также в создание объемной модели коммуникативной личности.
Практическая ценность работы заключается в возможности использования полученных результатов при разработке лекционных курсов и спецкурсов по этнолингвистике, социолингвистике, контрастив-ной лингвистике и коммуникативистике. Результаты работы могут быть востребованы в практике социологов, культурологов и политологов.
Материалом для исследования послужили текстовые фрагменты из Интернет-блогов, форумов и молодежных соцсетей (29000 текстовых фрагментов - русскоязычные, осетиноязычные, англоязычные), данные толковых, энциклопедических, этимологических русско-, осетино- и англоязычных словарей.
Специфика диссертационного исследования, находящегося на стыке нескольких лингвистических направлений, определила выбор методов описания: метод сплошной выборки, компонентный анализ, контекстуальный анализ, концептуальный анализ, дискурсивный анализ, метод когнитивной интерпретации, контрастивно-социолингвистический
анализ, тендерный анализ, метод полевого моделирования, классификационный метод, метод статистической обработки данных эксперимента.
Выполненное исследование базируется на следующих теоретико-методологических положениях, доказанных в науке.
В языковом сознании и коммуникативном поведении людей отражаются как общечеловеческие, так и национально-специфические характеристики, которые могут быть объективно выявлены при помощи специальных методов лингвокулыурологического анализа (А. Вежбицкая, 3. Д. Попова, И. А. Стернин, Ю. С. Степанов).
Лингвоконцептология как способ фиксации национальной картины мира и аксиологического осмысления, репрезентированный в языке, является актуальным направлением современной антропологической парадигмы (С. Г. Воркачев, В.З. Демьянков, В. И. Карасик, В. В. Красных, Г. Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, И. А. Стернин).
Теория лингвокулыурных типажей как раздел лингвоперсонологии исследует концепты типизируемых личностей - обобщенных узнаваемых представителей культуры, служащих индикаторами этнокультурного многообразия и маркерами социополитических внутри- и внешнего сударственных изменений (М. Б. Ворошилова, О.А. Дмитриева, О. В. Лутовинова, А. В. Карасик, И. А. Мурзинова, И.Ю. Уфаева, Е. А. Ярмахова).
Медиадискурсология как одно из наиболее активно развивающихся направлений коммуникативной лингвистики служит важной приметой современной эпохи. Жанровая система электронных массовых средств информации и коммуникации креативно возрастает, а ее прагматическая направленность расширяется (Е. И. Горошко, О. В. Лутовинова, Л. В. Бабина).
Стереотип как когнитивно-языковой феномен рассматривается в социолингвистике, психолингвистике, лингвокулыурологии в ракурсе ориентирующего воздействия (В. В. Красных, В. А. Маслова, Ю.Е. Прохоров, Ю.А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов, Т. Г. Тавадов, А. Д. Шмелев).
На защиту выносятся следующие положения:
-
Полевая модель ЛКТ «кударец» представляет собой асимметричную бинарную структуру, ядром которой является стереотипный образ, а периферией - объективный. Доминанта ЛКТ «кударец», репрезентированного в североосетинском языковом сознании, формируется семью базовыми признаками: язык, этнокулътура, местожительство, политико-правовой статус, черты характера, невербальное коммуникативное поведение, темперамент.
-
Многокомпонентная структура лингво культурно го типажа «кударец» представлена 9 подтипами и 15 подвидами, варьирующимися в пределах стереотипной составляющей.
Генерализованный подвид, отражающий гетеро стереотипы о кудар-цах, существующие в североосетинском лингвокультурном сообществе, превалирует над маскулинным и фемининным.
Стереотипный образ представителя данной субэтногруппы составляют 5 подтипов и 3 подвида: подтип вынужденного переселенца из Грузии и Южной Осетии; подтип добровольного переселенца; подтип гражданина Южной Осетии; подтип гражданина Российской Федерации; подтип ассимилированного кударца; подвид учебного мигранта из РЮО; подвид трудового мигранта из РЮО и Грузии; подвид местного жителя Пригородного района Республики Северная Осетия-Алания.
-
Паспорт лингвокультурного типажа «кударец» включает 13 когнитивных признаков, 5 из которых - внешность, темперамент, черты характера, паравербалъное коммуникативное поведение, местожительство - симметрично представлены в объективном и стереотипном образах, а 9 составляют специфику стереотипизированного представителя субэтногруппы: возраст, невербальное коммуникативное поведение, сфера деятельности, материальное положение, образование, интеллектуальные способности, жизненная позиция, социальный статус, политико-правовой статус.
-
Образно-метафорическое поле ЛКТ «кударец» эксплицировано 22 метафорическими проекциями, построенными по одновекторным и комплексным метафорическим моделям: однозначным к многозначным, многопризнаковой, кластерной, сборной и оппозитивной трансформы.
5. Аксиологическое представление стереотипной разновидности
ЛКТ «кударец», сложившееся в североосетинской ментальносте, де
монстрирует более детализированную негативную оценку (9 признаков
и 25 подпризнаков) по сравнению с позитивной (7 признаков, 11 под-
признаков), что вписывается в общую теорию гетеростереотипизации.
Амбивалентная оценочная характеристика слабо маркирована.
-
Общеэтнические ценности составляют фундамент автостереотипа, этнические / субэтнические различия запускают механизм гетеростереотипизации. Базовая универсальная модель этнической стереоти-пизации «чужие <-> свои» и универсальная оценочная модель «плохие <-> хорошие» служат оппозитивными когнитивными схемами этнического образа и перекатегоризируются.
-
Реверсная модель этнической стереотипизации «чужие <-> свои» в рамках североосетинского сообщества функционирует на основе 7 признаков: этнос, язык, культура, ценности, степень ассимиляции, географическое расположение, государственность.
Достоверность исследования основывается на логической последовательности использования практического материала для доказатель-
ства гипотезы исследования, а также валидности методологии и методов исследования, положенных в основу данной работы.
Апробация. Основные положения и результаты диссертации изложены в 3 докладах на международных, всероссийских, межвузовских научных конференциях (София, 2013; Нальчик, 2014; Владикавказ, 2015), на ежегодных внутривузовских научно-практических конференциях в СОГУ им. К. Л. Хетагурова, в 5 публикациях в журналах, рекомендованных ВАК МОН РФ для публикации результатов диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук, и в 4 публикациях в других научных изданиях.
Содержание диссертации и ее основные положения получили отражение в 12 публикациях объемом 5,5 п. л.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложения.
Креолизованный текст как жанр Интернет-дискурса
В настоящее время теория лингвокультурных типажей является одним из активно развивающихся направлений языкознания.
Понятие «лингвокультурный типаж» было введено В.И. Карасиком для полного отражения содержания языковой личности, типизируемой в культурологическом плане. Лингвокультурный типаж имеет двойственную природу: он является и концептом, и языковой личностью. На основе социокультурных критериев и специфических характеристик вербального и невербального поведения вычленяется разновидность концепта -лингвокультурный типаж [Карасик 2002: 23].
Лингвокультурный типаж, в отличие от концепта, оказывает влияние на речеповеденческие характеристики языковой личности.
Вслед за В.И. Карасиком под лингвокультурным типажом мы понимаем «узнаваемый образ представителя определенной культуры, совокупность которых и составляет культуру того или иного общества» [Карасик, Дмитриева 2005: 8].
«Социолингвистическое описание общения может быть выполнено в рамках изучения институционального дискурса, в которых выделяются типичные участники общения, цели, хронотоп, ценности, стратегии, жанры, прецедентные тексты и формульные модели общения» [Карасик 2007: 226].
Культурологические классификации личностей предполагают выделение личностных типов, оказавших влияние на поведение представителей соответствующей культуры. Выделяют этнокультурный тип, получившиий оценку со стороны представителей других этносов / субэтносов [Карасик 2007: 228].
Выделяются универсальные и этноспецифические (этнокультурные) концепты; социокультурные и групповые; культурные концепты; архетипические концепты [Руткевич 1997: 52]. По способу концептуализации действительности различают концепт-понятие, концепт-метафору, символ-концепт [Воркачев 2007; Пименова2011].
По тематической классификации различают онтологический, бытийный этический, топонимический, антропонимический (концепт исторической личности, концепт прецедентного персонажа) концепты и концепт внутреннего мира человека.
По количеству компонентов выделяют одноуровневые, многоуровневые, сегментные [Стернин 2001: 59-60]. На базе более значимой, объемной репрезентированности одного из компонентов концепта выделяют: 1) концепт-понятие, концепт-идею (понятийная составляющая); 2) концепт-образ (образно-перцептивная составляющая); 3) метафорический концепт (образно-метафорическая составляющая); 4) символический концепт (символическая составляющая); 5) концепт прецедентного текста (фикциональная составляющая (Г.Г. Слышкин) [Тамерьян 2011: 69-74].
Структура лингвокультурного типажа как и концепта имеет понятийную, образную и ценностную составляющие [Карасик 2005: 21].
Понятийная составляющая исследуется путем анализа словарных и иных дефиниций, позволяющих 1) представить социокультурную справку; представляющую собой культурно-исторический обзор, в которой указывается информация о времени появления лингвокультурного типажа, историко-культурные и социо-политические события; 2) выявить этимологию имени исследуемого лингвокультурного типажа и 3) определить когнитивные признаки исследуемого лингвокультурного типажа [Дмитриева, Карасик 2005]. Понятийные характеристики фиксируют языковые репрезентации личности, построенные на дефинициях, описаниях, толкованиях.
Образная составляющая может быть представлена образно-перцептивным и образно-метафорическим компонентами [Ярмахова 2005: 20]. Образно-перцептивный компонент включает паспорт лингвокультурного типажа (внешний образ, одежда, возраст, тендерный признак, происхождение, место жительства и характер жилища, сфера деятельности, досуг, семейное положение, окружение, речевые особенности [Дмитриева 2007: 5]).
Наименее разработанным вопросом лингвоконцептологии является дифференциация метафорического, прецедентного и символического пластов концепта, которые рассматриваются в образной составляющей в качестве образно-метафорического, образно-прецедентного или образно-символического элементов [Тамерьян 2011: 69-74].
Ценностная составляющая позиционирует лингвокультурный типаж в ценностной системе соответствующей лингвокультуры. При этом личностная аксиология теряется в результате тяготения к образному, символическому восприятию в сознании сообщества [Карасик 2002].
Лингвокультурные типажи характеризуются узнаваемостью и ассоциативностью, рекуррентностью, хрестоматийностью, узнаваемостью, знаковостью, яркостью, типичностью, прецедентностью [Дмитриева 2007].
Различная смысловая и функциональная значимость метафоризации, символизации и прецедентности позволяют формировать отдельные когнитивные пласты концепта - метафорического, символического и прецедентного [Тамерьян 2011: 69-74].
В модели лингвокультурного типажа различают ядро и периферию. Ядром выступают словарные дефиниции, предлагающие большие возможности для раскрытия содержания концепта, в выявлении специфики его языкового выражения. Периферия представляет собой субъективный опыт, реализованный в различных прагматических составляющих лексемы, ее коннотации и ассоциации [Попова, Стернин 2007: 48].
В качестве основных критериев для выделения лингвокультурных типажей являются признаки, значимые для описания личности: 1) социальный класс 2) территориальный признак 3) событийный признак (событие, на основании которого выделяется типаж 4) этнокультурная уникальность (эндемичность типажа, его принадлежность только к одной культуре 5) трансформируемость (привязанность типажа только к конкретному историческому периоду либо его переосмысленная модификация в последующие периоды). Эти признаки взаимодополнительны [Дмитриева 2007: 6].
Лингвокультурный типаж является элементом когнитивной базы лингвокультуры, представляющий собой совокупность знаний и представлений, которыми обладают представители того или иного лингвокультурного сообщества [Гудков 2002: 47].
Форма реализации в дискурсе лингвокультурного типажа может быть представлена в виде прецедентного имени. Прецедентные феномены являются важным аспектом в описании лингвокультурного типажа. ЛКТ может характеризоваться одной или несколькими прецедентными феноменами.
Классификации лингвокультурных типажей строятся на разных основаниях: по признаку принадлежности к тому или иному социуму выделяются этнокультурные и социокультурные типажи; по аксио логичности - положительные и отрицательные; по степени выраженности узнаваемых признаков - яркие (модельные личности) и неяркие; по признаку реальности - реальные (современные, исторические) и фикциональные; по ассоциативному признаку - фиксированные и дисперсные [О.А. Дмитриева, В.И. Карасик, И.А. Мурзинова].
Лингвокультурный типаж отражает закрепившиеся в социуме ценности, и формирует новые ценностные установки в обществе. Этнокультурная и социокультурная специфика языкового сознания и коммуникативного поведения предполагают признание универсальных характеристик человека, культуры и общения.
«Различие между людьми, группами людей и этносами состоит не столько в наличии и отсутствии тех или иных культурно значимых признаков, сколько в их сравнительной яркости и специфической комбинаторике с другими признаками» [Карасик 2007: 5].
Тесно соприкасаясь с другими базовыми понятиями лингвоперсонологии («символ», «речевой портрет», «имидж», «роль», «образ», «стереотип»), лингвокультурный типаж представляет собой лингвистический феномен, характеризующийся многоплановостью, объективностью и концептуальностью. В коллективном сознании лингвокультурный типаж предстает как символ культуры, входящий как в этнокультурную когнитивную базу, так и в общенациональную. Посредством лингвокультурных типажей выражаются определенные общественные отношения, репрезентируя «социальное лицо» эпохи, конкретного исторического времени.
«Человек в языке проявляется, прежде всего, через свое коммуникативное поведение, а именно: через специфическое индивидуальное преломление произносительных норм, выбор определенной лексики и сознательный отказ от ряда слов и выражений, употребление определенных синтаксических оборотов, владение разными жанрами речи, индивидуальное паравербальное поведение (жесты, мимика, избираемые дистанции в общении и др.). Систематическое описание этих особенностей коммуникативного поведения есть речевой портрет человека» [Карасик 2007: 247].
Историко-этимологическое поле имени лингвокультурного типажа «кударец»
В данном подпараграфе на материале 8000 текстовых фрагментов из осетинских русскоязычных Интернет-форумов и блогов рассматривается номинативное поле лингвокультурного типажа (ЛКТ) «кударец(ы)», отраженное в языковом сознании северных осетин. Номинативное поле лингвокультурного типажа формируется прямыми номинациями концепта - ключевым словом-репрезентантом и его системными синонимами. Как уже отмечалось, осетинский этнос делится на две субгруппы -иронцы и дигорцы. Этноним кударцы в просторечии жителей Северной Осетии служит для номинации как носителей кударо-джавского наречия осетинского языка, так и для обозначения всех жителей Южной Осетии, наряду с синонимичным названием южанцы [Дзиццойты 2007:115]. Данное утверждение находит подтверждение во фрагментах Интернет-коммуникации, где лексема кударец(ы) служит субэтногрупповой номинацией всех жителей Южной Осетии: Исторически осетины делятся на три субэтнические группы: западные - дигорцы, восточные - иронцы и южные - кударцы; Иронцы и дигорцы проживают в Северной Осетии, кударцы - в республике Южная Осетия.
В 1822 г. Ю. Клаппрот предположил, что осетины являются потомками аланов [Клаппрот 1822 Т XVI: 243-256]. Дальнейшие разыскания подтвердили гипотезу о том, что в числе аланов были и предки осетин: так было выявлено их иранское происхождение и родство с азиатскими сарматами [ЭСБЕ 2010: 167].
В. И. Абаев считал, что в осетинском фольклоре сохранилось самоназвание аллон (ед. число): «Неверно, что термин алан исчез из осетинского ... . Там, где в русских сказках людоед говорит о русском духе, в осетинских неизменно фигурирует аллонский (аланский) дух, или дух аллона-биллона (аллон-биллоны смаг). Здесь аллон может означать только осетин, ибо героев своих осетинских сказок народ, естественно, мыслит осетинами. Если эти герои в сказках зовутся allon, то, очевидно, что это allon было в прошлом самоназванием осетин» [Абаев 1949: 45].
К. В. Мюлленгоф лексему алан производил от названия горного хребта на Алтае [Мюлленгоф 1892 111:3], Г. В. Вернадский — от древнеиранского elen «олень» [Вернадский 1944:139]. В.И. Абаев выводил данное наименование от производной основы общего названия древних ариев и иранцев [агуа] [Абаев 1949: 156].
В 1992 г. на собрании общества «Хистгерты Ныхас» (осет. Совет Старейшин) было принято решение о переименовании осетин в алан и Осетию в Аланию [ОСрадио и ТВ www]. В 1994 году Верховный Совет РСО вынес решение о принятии Конституции VCO-Алания, прибавив к названию республики лексему Алания [Конституция РСО-А 1994:3].
Хотя осетины считаются потомками древних алан, сарматов и скифов, по мнению ряда историков, присутствие так называемого местного кавказского субстрата в осетинской культуре также очевидно [Кучиев 2005 www].
Тематика упомянутых научных изысканий о происхождении осетин получила широкий отклик на форумах: Осетинский фольклор сообщает о таком названии - «аллон» - аланы; Да, осетины считают себя потомками знаменитых аланов; Мы-осетины. Мы-аланы. За нами тысячелетний разум и тысячелетняя сила; Мы осетины - аланы, и этим всё сказано. По данным научных изысканий и вышеприведенных текстовых фрагментов Интернет обозрения вопросов генезиса осетин выстраиваются следующие цепочки этногенеза кударцев: сарматы и скифы - это аланы; аланы - это осетины и кударцы - это субэтногруппа осетин.
Поскольку лингвокультурный типаж «кударец» рассматривается нами с позиции модельной личности северного осетина, то лексема кудар(ы) (3454) служит в русскоязычном осетинском дискурсе обобщенным, собирательным, пейоративно маркированным названием кударцев.
Кудары всеми силами пытаются доказать ... ; Всегда рассказывали, как им надоели эти кудары, никаких понятий и толка в них нет; Пост про то, что кудары такие сякие - недопустим;
Что из себя представляют «кудары»; Одним словом, «эти кудары», «эти беженцы», понаехавшие. Осетиноязычная номинация къуыдар (1156) - нейтрально маркированное собирательное название носителей кударского говора -функционирует одновременно с синонимичной номинацией къуыдайраг (ед.ч.), къуыдайрсегтсе (мн.ч.).
В южной и центральной Осетии именно его жители и назывались «къуыдар» (мн. ч.), «къуыдайраг» (ед. ч.); "Къуыдайраг " (кударец) - самое встречаемое субэтническое название. Маскулинные русскоязычные номинации кударец(ы), иронец(ы), дигорец(ы), являются заимствованиями от осетинских лексем кудар, ирон, дигор. В русскоязычной осетинской лингвокультуре имеют хождение и тендерно маркированные фемининные номинации кударки, иронки, дигорки. Так, например: Если мы сами делим осетинок на иронок-дигорок-кударок, то для обывателей такого понятия нет. Мы — ОСЕТИНЫ! Смотри, южный осетин — это кударец, значит южная осетинка — кударка; Уверен на все 100, что Залина не дигорка и иронка, а кударка. В русскоязычном дискурсе северных осетин южные осетины обозначаются субэтнонимом кударцы. Коротко об осетинах: среди осетин ... дигорцы и иронцы живут в Северной Осетии, а кударцы —на Юге (Южной Осетии); Осетин, живущих в Южной Осетии (ЮО), и выходцев из ЮО обычно называют кударцами (осет. Къуыдайрагтае) по названию Кударского ущелья, хотя выходцами из этого ущелья являются лишь несколько юго-осетинских фамилий;
Моё мнение про кударцее - это осетины, но ЮЖНЫЕ; Кударцы есть Южная Осетия. Обозначения жителей Южной Осетии варьируются в пределах нейтрально маркированного синонимического ряда с лексико-семантической доминантой кударец: кударец, уроженец Республики Южная Осетия(23), южанец(ы) / южане (272) (осет. «хуссайраг») (36): А южанцы решили; Он был уроженцем Южной Осетии. В 90-е гг. XX в. после провозглашения независимости и переименования Юго-Осетинской автономной области в республику Южная Осетия появились инновации: юоровец(ы) (16) и юоранец(ы) (1), сложившиеся на основе аббревиатуры - Юго-Осетинская Республика (ЮОР): Вопрос боком: будут ли юоровцы "своими" если эту республику возьмут в состав РФ; ЮОРовцам не за власть бороться нужно. Номинация цхинеалец(ы) (1150) образована от названия столицы Юго-Осетинской республики - Цхинвала - и служит обозначением лица по месту жительства: Цхинвальцы встретили Медведева аплодисментами; Номинация чребинец(ы) (27) от осетинского чъребайаг (505) «цхинвалец», восходящая к топониму Чъреба «Цхинвал» на кударском наречии, образована по той же словообразовательной модели. Заимствование чребинец вошло в ментальный лексикон северных осетин:
Понятийные признаки лингвокультурного типажа «кударец» (по данным Интернет-источников)
Внешность юго-осетинских (53) кударцев описывается только фактологически, либо сопровождается оценкой. Констатируется их более крупное телосложение, по сравнению с северными осетинами: Южные осетины (кударцы) физически всегда развитее. Может, у них воздух такой; Парни с юга обычно крупнее в мышцах. Их легко бывает отличить от северных осетин во Владикавказе. А также отмечается более округлая форма головы и лица, чем у северных осетин: У кударцев лица круглее, и независимо от роста парней, они обычно крупнее, а у местных более угловатые черты лица и худощавость высоких парней. Во внешности маскулинного образа вынужденный переселенец из Грузии (32) описывается в нижеприведенном фрагменте в негативно маркированном контексте: Невысокие и грузиноподобные, они заполонили собой все санатории. В заметках путешественников прошлых столетий внешность фемининного образа маркировалась положительно: «видел в Кола (селение в Джавском районе Южной Осетии) девушку, я был восхищен ее осанкой, походкой и всеми ее движениями больше, чем ее ослепительной красотой, ... красивые высокие женщины ходили с достоинством» [Кох 1836-1838: 274].
Мнения пользователей Интернет-форумов и блогов не противоречат описаниям путешественников - особо отмечается привлекательная внешность кударских женщин (36): Могла высказаться только симпатичная и горячая кударка; Я сегодня с красивой кударкой познакомился! Какая она красотка, я думал она кударка; Жена у него красавица-кударка. Лингвокультурные типажи могут иметь фиксированные и размытые возрастные характеристики. При анализе возрастных характеристик ЛКТ «кударец» обнаруживается взаимосвязь тендерных и возрастных особенностей. По частоте вербализаций выделяется маскулинный подвид молодой кударец как представитель группы мужчин наиболее активного возраста, описанный в возрастном диапазоне от 18 до 39 лет (2550):
Им было где-то под 30. Мне это надо было; Здоровые парни-студенты вГМИ ... ; А кударская молодежь пусть едет строить независимость РЮО. Возраст вербализуемого фемининного образа кударки (867) варьируется в двух диапазонах - 18-22 лет и от 55 и старше. Возрастной диапазон 18-22 лет репрезентирует преимущественно девушек, которые учатся в высших образовательных учреждениях Республики Северная Осетия-Алания - подтип студентки-кударки (503): У нас учится очень много студенток-кударок. Фемининный образ, представленный в возрастном диапазоне от 55 и старше структурируется двумя разновидностями: 1. Пожилая кударка, занимающаяся торговлей (364). Фемининный образ переселенцев 90-х годов, которые из-за невозможности получить работу, соответствующую их квалификации, занялись частной мелко розничной торговлей: Базарные кударские бабы; Этой кударке было лет 56. 2. Пожилая кударка - бабушка (14) как результат смешанных браков между разными субэтногруппами осетинского этноса. Многие пользователи Интернет-сайтов отмечают знакомство с кударцами и кударским говором, благодаря родной бабушке-кударке: Моя бабушка - чистокровная кударка; Кстати, у меня была прабабушка осетинка, кударка. Фемининный образ не формирует ядерный образ типажа, репрезентирующий образ подтип молодого кударца, составляющий ядерную зону типажа. Фемининные подтипы относятся к ближней периферии.
Коммуникативное поведение кударцее. Кударский говор как средство общения в целом не противоречит общепринятым коммуникативным стандартам североосетинского лингвокультурного сообщества, тем не менее, в качестве коммуникативной нормы он не интегрирован в языковую ситуацию Северной Осетии.
Признавая влияние соседних культур, которые были превалирующими в Юго-Осетинской Автономной Области (Грузинская ССР) и Северо-Осетинской Автономной СР (Российская СФСР), на осетинскую, аксиологически негативно маркируется «размывание» своих культурных ценностей (56):
К сожалению, есть осетины, которые потеряли свою ментальность, они или искренне себя считают грузинами или русскими, или кем угодно, хоть бурятами, факт не осетинами - это их выбор, с ними ничего не поделаешь, потерянные для нации люди.
Отказ закавказских осетин от социальной адаптации (240) вызывает неодобрение и раздражение северных осетин, которые расценивают это как знак принадлежности к «чужой» культуре.
Фамилии осетин, после присоединения Осетии к Российской империи записывались в официальных документах согласно нормам русского языка, например: осет. Кокойты — русск. Кокове. После образования СССР Южная Осетия в статусе Юго-Осетинской Автономной Области вошла в Грузинскую ССР, и осетины стали переселяться во внутренние районы Грузии, что способствовало тому, что суффиксы —ты и -ое / ее в их фамилиях были заменены грузинскими словообразовательными формантами -дзе, -шеили, -ия, например Кокойты / Кокове — Кокошеили.
Осетинские внутриэтнические гетеростереотипы (на материале сетевых анекдотов)
Креолизованные мемы являются сложными знаковыми единицами, частью современного коммуникативного пространства, широко используются в Интернете с целью оказания воздействия на общественное сознание, отражающими актуальные проблемы современности. Для максимально полного понимания заложенных в них смыслов важно знание пресуппозиции [Белякова 2009: 3] смысловых компонентов текста, типичных ситуаций и владение историко-культурологическими фоновыми знаниями для восстановления [Кирилина 2012: 64].
В данном параграфе анализируются креолизованные тексты, отражающие проблемы осетинского этноса и текущие события или реакцию на них. Количественный подсчет показывает, что основным объектом реминисценций в исследуемых мемах служат плакатные тексты, и цитаты, и лозунги патриотического характера, составившие 98 единиц отобранного материала.
Интернет-мем - «единица информации, объект, который получил популярность - как правило, спонтанно - в среде, обслуживаемой информационными технологиями» [Щурина 2012: 162].
Характерно, что круг подвергающихся актуализации текстов достаточно ограничен, используются одни и те же прецедентные тексты на основе социо-политических событий в осетинской лингвокультуре.
Наличие уникального корпуса прецедентных текстов является признаком групповой идентичности. Апелляции к этому корпусу служат дальнейшей интеграции внутри группы, поскольку, рефлектируя об уместности и/или неуместности употребления реминисценции в процессе общения с партнером, индивид бессознательно усваивает границу между «своими» и «чужими».
Вопрос о необходимости владения родным языком обострился после объявления итогов работы комиссии ЮНЕСКО (2012 г.), в котором осетинский язык оказался в списке «уязвимых». В результате чего в средствах массовой информации и, прежде всего, в Интернете, усилилась пропаганда необходимости сохранения осетинского этноса и языка как показателя единства осетинского народа. Актуальность данной проблематики в осетинских Интернет сообществах и группах привела к созданию креолизованных мем, выполняющих, главным образом, волюнтативную и идеологическую функции.
Так, в приводимом ниже тексте, реализованном в жанре Интернет-мема, проявляется различная степень фокусировки ситуации: фон (клишированная картина и надпись) и фигура (событийное дополнение) могут становиться равнозначными. Визуальная компонента продуцирует новые смыслы, побуждая к реинтерпретации позы и жестов на портрете Коста Хетагурова кисти художника А.Джанаева, которые вместе с комментарием автора приобретают новое символическое значение -выражают тревогу о состоянии осетинского языка, создавая целостность сообщения мема.
Фоном для данного эдвайса послужил визуальный прецедент, запечатлевший образ Коста Хетагурова, основоположника осетинского языка и литературы, сидящим за письменным столом: в творческом порыве он опирается на руку и, размышляя, обращает свой взор внутрь себя. В нижней надписи сосредоточена основная смысловая нагрузка мема: «Твой осетинский его огорчает».
В анализируемом эдвайсе портретное изображение К.Хетагурова переосмысляется: оно выражает озабоченность и тревогу за судьбу осетинского языка. Взгляд литератора и художника проникает адресату в душу. Он как бы говорит: «Твой осетинский его огорчает». Трагикомизм ситуации передан верхней надписью: «Это Коста Хетагуров». Графический компонент демонстрирует глубину проблемы, символизируя отрыв от своих корней, культуры и языка, поскольку знаковая для осетин фигура не нуждается в пояснении. Таким образом, поэтапная смысловая сборка воссоздает целостность сообщения мема.
Аксиологическая и деоктическая оценки, отражающие представления осетин о культурно-языковой норме и ее значимости, акцентируют пропагандистскую направленность данного креолизованного текста. На следующем эдвайсе запечатлен стоп-кадр, на котором представлен актер Леонид
Каневский, в данном случае, как ведущий криминальной телепрограммы. Нижняя надпись передает клишированную фразу, которой телеведущий завершает программу: «А это уже совсем другая история». Этот шаблон используется в качестве основы создания многочисленных Интернет-мемов. Верхняя фраза «Когда-нибудь в Осетии начнут говорить на родном языке» является смысловым центром мема.
Десемантизация целостного содержания сообщения суммируется из смысловых элементов. Совокупность телодвижений Л.Каневского на фотографии - поднятые брови, взгляд с укоризной, угрожающий указательный палец - создают нравоучительную тональность мема, отражая экспрессивно-эмоциональное состояние персонажа, задающего риторический вопрос. Клишированная нижняя фраза переосмысливается в новом контексте: «Когда в Осетии будут знать родной язык, это будет совсем другая история».
Прагматика данного эдвайса, созданного, как и предыдущий, в модусе желаемого, также близка к содержательно-структурной композиции агитационного плаката. Следующий креолизованный Интернет-мем в иконической части представлен кадром из американского фильма Willy Wonka & the Chocolate Factory Вилли Вонка и Шоколадная фабрика (1971 год, режиссер - Мэл Стюарт), где актёр Джин Уайлдер, подперев рукой голову, играющий главного героя - Вилли Вонку, смотрит в сторону выжидательно-игривой, в позе, подразумевающей, что он готов Вас послушать. Вербальный компонент представлен в верхней части эдвайса мем-фразой: «Ну, давай, расскажи мне». Суть данного креолизованного мема в том, что адресату предлагается рассказать историю, которой адресант заранее не склонен верить. В нижней части иронично передается идея эдвайса: «Что ты понимаешь, но не можешь говорить по-осетински». Данная фраза является прецедентной в северо-осетинской лингвокультуре. Носители осетинского языка, преимущественно городские жители, зачастую произносят эту фразу, когда их просят использовать родной язык, что «они понимают по-осетински, но не могут на нем говорить».