Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Литературный жанр как лингвистическая проблема .11
1.1 Подходы к исследования текста .11
1.2 Сущностные признаки художественного текста .17
1.3 Хронотоп художественного текста 23
1.4 Полижанровость как свойство художественного текста 33
1.5 Гибридизация как источник жанрообразования 39
Выводы по главе I .45
Глава II. Методика определения жанровой принадлежности художественного текста 46
2.1 Жанрообразующие признаки фэнтези .46
2.2 Жанрообразующий потенциал лингвистических маркеров 61
2.3 Маркеры, репрезентирующие реальность фэнтези 65
2.4 Маркеры, репрезентирующие наличие магии .70
2.5 Маркеры, репрезентирующие наличие вымышленных существ .75
2.6 Лексические маркеры жанрообразующих признаков фэнтези на материале романов российских и англоязычных авторов 80
Выводы по главе II 130
Глава III. Типология произведений жанра фэнтези .131
3.1 Коэффициент плотности лексических маркеров в текстах произведений фэнтези .131
3.2 Роль коэффициента плотности маркерной лексики первого признака жанра (наличие пространства фэнтези) в текстах исследуемых произведений 166
3.3 Роль коэффициента плотности маркерной лексики второго признака жанра (наличие магии) в исследуемых текстах произведений 168
3.4 Роль коэффициента плотности маркерной лексики второстепенного признака жанра (наличие вымышленных существ) в исследуемых текстах .169
3.5 Типология произведений фэнтези (с опорой на уровень репрезентации жанровых признаков) 171
3.6 Прототипичноe произведение фэнтези .175
Выводы по главе III .179
Заключение 179
Список литературы 183
Список цитируемой литературы 202
Список словарей .204
- Хронотоп художественного текста
- Маркеры, репрезентирующие наличие магии
- Коэффициент плотности лексических маркеров в текстах произведений фэнтези
- Прототипичноe произведение фэнтези
Хронотоп художественного текста
Проблема определения таких категорий действительности, как «пространство» и «время» широко обсуждалась еще в Античности. Так, Платон рассматривал время, как «вечный образ, движущийся от числа к числу» или «движущееся подобие вечности» [Платон 1971: 37d], а пространство, как вечно существующее вместилище всего сущего: «оно вечно, не приемлет разрушения, дарует обитель всему рождающемуся» [Платон 1971: 492–494].
У Августина Аврелия в «Исповеди» пространство рассматривается как понятие, неразрывно связанное с существованием сотворенного мира [Августин 1994]. Время, как и пространство, сотворено вместе с миром и отображается в человеческой душе в виде прошлого, настоящего и будущего [Августин 1991]. По мере развития научной мысли в представлениях о пространственных и временных характеристиках действительности укоренилось понимание их неразрывности. В частности, огромное влияние на формирование представлений о пространственно-временных категориях в XX в. оказал всемирно известный физик А. Эйнштейн, писавший о неразрывном единстве данных явлений. Факт отсутствия «разумного, объективного разделения четырехмерного континуума на трехмерное пространство и одномерный континуум, указывает, что законы природы примут наиболее удовлетворительный вид» только если будут выражены как законы четырехмерного пространственно-временного континуума [Эйнштейн 1966: 25].
С мирами художественных произведений связано понятие «возможных миров», введенное в научное употребление Лейбницем [КФЭ 1994] и развиваемое такими исследователями как Л. Долежел, М. Л. Райан, Д. Льюис, С. Крипке, Р. Столнейкер, Дж. Хинтикка Б. Х. Парти и др [Dolezel 1998, Hintikka 1975, Lewis 1973, Partee 2010, Ryan 1991, Kripke 1959, Stalnaker 1986].
Значимым представляется отметить, что художественные или виртуальные миры создаются не только в литературных произведениях, но и в других типах текста (рекламных, политических и др.). По сути все создаваемые тексты представляют собой вымышленные миры, имеющие определенную структуру, которая задает их жанровые границы. Значимым представляется отметить, что интертекстуальность, хотя и ведет к жанровому смешению, но не ломает структуру отдельных жанров.
Художественный мир в тексте произведения представляет собой, созданный писателем, самодостаточный мир со своими собственными внутренними законами [Фоменко 1998: 17–24], что позволяет исследователям рассматривать его, как возможный мир [Льюиз 1999, Кастанеда 1999, Lewis 1983] при условии, что эти миры «описываются в логически непротиворечивых терминах» [Баранов 1993: 94]. Текст произведения художественной литературы отражает события либо явления в их «пространственно-временной ориентированности» [Кандрашкина 2011: 1217]. Пространственно-временные отношения, в свою очередь, воссоздаются в тексте средствами языка, что делает проблему отображения пространства и времени в тексте художественного произведения актуальной в области лингвистики.
Следует согласиться также с мнением И. Б. Роднянской, что данные категории представляют собой важнейшие характеристики текста литературного произведения, имеющие ключевое значение для его внутренней организации и восприятия [Роднянская 1987: 487]. Особую важность для исследования категорий пространства и времени представляет понятие хронотопа, введенное в научный обиход М. М. Бахтиным. Сам М. М. Бахтин определяет его как «…взаимосвязь временных и пространственных отношений…» [Бахтин 1986: 121] и уточняет, что основанием для введения данного термина послужила теория относительности А. Эйнштейна.
Введенный на правах метафоры М. М. Бахтиным термин «хронотоп» объединил понятия времени и пространства в художественном тексте, структурируя и организуя художественный мир [Алимбочка 2014], что позволило рассматривать пространственно-временную организацию произведения как единый континуум. Ю. М. Лотман рассматривает хронотоп, как «структурный закон жанра, в соответствии с которым естественное время-пространство деформируется в художественное» [Лотман 1988: 325]. Вместе с тем, попытки отождествления художественного хронотопа с реальным временем-пространством в духе наивного реализма отмечаются исследователями как несостоятельные [Бахтин 1986: 285–286]. Поскольку континуум произведения художественной литературы, несмотря на многочисленные параллели с реальной действительностью, часто функционирует по своим собственным законам, нельзя говорить о тождестве реального и художественного пространств [Ноздрина 2015, с. 56]. Специфика пространственно-временных отношений в тексте произведения обусловлена тем, что это не прямое отражение действительности, а преломленное сквозь призму сознания писателя [Косиченко 2017, с. 200]. Таким образом, вслед за рядом ученых мы считаем, что в своем произведении автор создает определенное пространство и время, в котором происходит действие [Лихачев 1968, Adams, 1996, с. 633].
Так, события романов С. Лукьяненко и Д. Роулинг разворачиваются в Москве и в Лондоне, но эти города представляют собой фантастическую проекцию существующих мегаполисов обитатели и топонимика которых выдуманы авторами. Другим ярким примером являются легенды о короле Артуре, английский мир в которых «не имеет точек соприкосновения с действительностью исторической» [Михайлов 1974].
В отличие от реальной действительности, время в которой строго линейно и движется из прошлого в будущее, хронотопическое время в тексте произведения художественной литературы может менять направление и скорость течения. Как отмечает А. Б. Темирболат: «Художественное время калейдоскопично. Оно может убыстряться, замедляться. В результате чего один миг может быть изображен как вечность, а события, охватывающие целые столетия, промелькнуть, как одно мгновение. Время в литературном произведении разнонаправленно. Оно может двигаться в обратном направлении благодаря воспоминаниям рассказчика, героев, обращению писателя к мифам, легендам, сказаниям, ретроспективному изображению событий, смещению и изменению их последовательности» [Темирболат 2003: 22].
Так, начальной точкой художественного времени в тексте романа может быть более поздний период жизни персонажа, а дальнейшие события книги – развиваться в виде воспоминаний, возвращающихся в итоге к исходной пространственно-временной вехе с которой начиналось произведение. Допустимо включение в ход повествования флэшбэков или скачков в прошлое, введенных с целью объяснения каких-либо событий из жизни персонажа [там же: 22]. Например, в романах серии «Волкодав» М. Семеновой читатель находит отрывки, представляющими собой сны -воспоминания главного героя:
Колодки в рудниках были каменные, до блеска отполированные телами бесчисленных и безымянных рабов…
Содрогнувшись всем телом, Волкодав проснулся и понял дело худо.
(М. Семенова. «Волкодав»).
Важную роль в создании хронотопа художественных произведений играют сны, видения и пророчества, включение которых в повествование позволяет не только возвращаться в прошлое, но и совершать скачки в будущее [Темирболат 2003: 42, 190], как это происходит с главным героем романа П. Коэльо «Алхимик» («О Alquimista») юношей по имени Сантьяго, перед которым в видении открывается картина нападения на оазис:
De repente, urn gavio deu urn rdpido mergulho no cu e atacou о outro. Quando fez este movimento, о rapaz teve uma sbita e rpida viso: urn exrcito, de espadas desembainhadas, entrando no osis. A viso logo sumiu, mas aquilo Ihe deixou sobressaltado. Havia ouvido falar das miragens, e jd havia visto algumas: eram desejos que se matenalizavam sobre a areia do deserto. Entretanto, ele no desejava urn exrcito invadindo о oasis.
(P. Coelho «O Alquimista»).
Направление развития индивидуального хронотопа персонажа иногда определяется снами и видениями. Так, увидев сон про сокровища, Сантьяго верит в его истинность и отправляется в путешествие [Темирболат 2003: 179].
С целью более детального понимания моделей хронотопов, заключенных в текстах различных произведений, обратимся к концепции М. М. Бахтина. Исследуя вопрос пространственно-временной структуры художественных произведений, М. М. Бахтин уделяет особое внимание трем античным моделям хронотопа, которые согласно его мнению, во многом определили развитие такого жанра как авантюрный роман вплоть до середины XVIII века. Так, к трём основным типам античного романа М. М. Бахтин относит: роман-испытание, авантюрно-бытовой и биографический. Каждое из вышеперечисленных направлений характеризуется своими индивидуальными пространственно-временными особенностями [Бахтин 1975].
Маркеры, репрезентирующие наличие магии
Для текстов различных жанров характерно наличие специфических признаков, соответствующих жанровой реальности произведения. Так, важным компонентом шпионского романа может считаться противостояние спецслужб [Федунина, Кузнецова 2008], научной фантастики - наличие развитых технологий [Плотникова 2005, Slusser 1989]. В случае с фэнтези неотъемлемой составляющей реальности является магия.
Второй основной признак жанра фэнтези - наличие магии - также репрезентируется рядом лингвистических маркеров, указывающих на данный признак. Важным представляется отметить, что все рассматриваемые ряды маркерной лексики являются открытыми и в текстах разных произведений используются различные слова для репрезентации магической силы. В рамках данного раздела наша цель заключается не в выявлении всех существующих лексических единиц, репрезентирующих признаки жанра фэнтези, но в установлении различных видов маркеров данного типа.
Так, на наличие магии в романе указывают:
маркеры, называющие само понятие магии.
маркеры, называющие субъект, транслирующий магическое воздействие (человека или существа, владеющего магией).
маркеры, называющие магические предметы, артефакты и заклинания.
Среди маркеров, репрезентирующих понятие магии в текстах русскоязычных произведений фэнтези, установлены такие лексические единицы, как магия, колдовство, волшебство:
Магия его меча, магия дерева и магия земли, с которой дерево было связано корнями, объединились, и вокруг ствола дерева образовалось узкое кольцр света.
(Д. Емец «Маг Полуночи»). Та, что умертвила моего внука черным колдовством, должна умереть.
(М. Семенова «Волкодав»). Тут Волкодав понял, что его собрались лечить волшебством.
(М. Семенова «Волкодав») В ходе анализа было установлено, что в англоязычных источниках наиболее употребляемой лексической единицей, репрезентирующей наличие волшебной силы, является слово magic:
We just had to wait, without using magic, until they lost their power.
(T. Goodkind «Temple of the Winds»). They were Muggles, and they had a very medieval attitude toward magic.
(J. Rowling «Harry Potter and the Prisoner of Azkaban») A long time ago I talked to you about that other ... magic.
(R. Hobb «Assasin s apprentice»). I not only eat sorcerers, I eat their magic, too.
(R. Zelazny «Blood of Amber»). Кроме того, в англоязычном фэнтези используются такие репрезентирующие наличие магической силы слова-маркеры, как: sorcery, wizardry, divination, witchcraft и др.: …they had no desire to stick their finger in a cauldron of dark sorcery stirred by an angry Mord-Sith.
(T. Goodkind «Temple of the Winds»). Women seldom can accomplish wizardry. That turn of mind, perhaps.
(C. Simak «Fellowship of the Talisman»). So you have chosen to study Divination, the most difficult of all magical arts.
(J. Rowling «Harry Potter and the Prisoner of Azkaban»). These days they lived in terror of anyone finding out that Harry had spent most of the last two years at Hogwarts School of Witchcraft and Wizardry.
(J. Rowling «Harry Potter and the Prisoner of Azkaban»). Среди слов, называющих непосредственный источник магической силы в текстах русскоязычных произведений фэнтези, присутствуют такие маркеры, как колдун, маг, чародей, ведьма и др:
В деревне поговаривали, что Крак – колдун.
(Г. Почепцов «Золотой Шар»). Алиса, любой высший маг снимет с этой штуковины всю информацию.
(C. Лукьяненко «Ночной Дозор») Если Волкодав вообще что-нибудь понимал, справному чародею давно следовало бы умчаться на другой конец света, предварительно рассчитавшись с обидчиком и раскатив замок по бревнышку.
(М. Семенова «Волкодав»). Я подумал, что даже смогу при необходимости вспомнить их имена, в первой половине семидесятых ведьм и ведьмаков рождалось мало.
(C. Лукьяненко «Ночной Дозор»). Тысячу веков назад это подземелье принадлежало ведьмам.
(Г. Почепцов «Золотой Шар»).
Анализ показал, что среди английских маркерных слов, относящихся к источнику магической силы, чаще всего употребляются wizard, witch, witcher, magician, sorcerer. Примеры употребления данной лексики встречаются в текстах произведений фэнтези:
Surely Jagang had to know that one man, even a wizard, would fail at such a task.
(T. Goodkind «Temple of the Winds»). He didn t look like a wizard, but the fat one said he was.
(G. Martin «A Song of Ice and Fire»). I had orders from the White Witch that if ever I saw a Son of Adam or a Daughter of Eve in the wood, I was to catch them and hand them over to her.
(C. S. Lewis «The Lion, The Witch and the Wardrobe»). It must be a lonely world you inhabit, magician, if even those who love you are barred from it.
(R. Zelazny «Blood of Amber»). It had to have some special defense against magical attacks if it were set to stop sorcerers.
(R. Zelazny «Blood of Amber»).
Еще одну разновидность маркеров признака наличия магии представляют слова, называющие заклинания или магические предметы. К подобным словам в русскоязычном фэнтези, в частности, относятся следующие лексические единицы: заклинание, заговор, приворот и др.:
Все эти нагловатые молодые маги пользуются стандартным набором заклинаний, наиболее простых и мощных.
(C. Лукьяненко «Ночной Дозор»). А потом пошел жрать водку и строить заговоры.
(C. Лукьяненко «Ночной Дозор»). Через полчаса можно будет заговорить рану, но пока слишком мало сил.
(C. Лукьяненко «Ночной Дозор»).
Я понимаю, ты применила стандартное заклинание приворота и усилила его суточной магией, действующей до полуночи в пределах календарного дня.
(Д. Емец «Маг Полуночи»).
Англоязычными аналогами данной разновидности лексических маркеров наличия магии в текстах произведений фэнтези являются enchantment, spell, и их производные (spell-forged, spellsingers и др):
The blade was Valyrian steel, spell-forged and dark as smoke.
(G. Martin «A Song of Ice and Fire»).
I have no spells to give him back his legs.
(G. Martin «A Song of Ice and Fire»).
There are all sorts of enchantments on it, to stop people entering by stealth.
(J. Rowling «Harry Potter and the Prisoner of Azkaban»).
The blade was Valyrian steel, spell-forged and dark as smoke.
(G. Martin «A Song of Ice and Fire»).
I have no spells to give him back his legs.
(G. Martin «A Song of Ice and Fire»).
Лексика, указывающая на какой-либо магический артефакт или предмет, связанный с магией, обычно представлена существительными (в любой грамматической форме):
The most they could do, however, was to lock away Harry s spellbooks, wand, cauldron, and broomstick at the start of the summer break, and forbid him to talk to the neighbors.
Коэффициент плотности лексических маркеров в текстах произведений фэнтези
Во второй главе данного диссертационного исследования с опорой на выявленные жанрообразующие признаки фэнтези мы определили виды лексических маркеров каждого жанрового признака. Далее, нами были исследованы тексты двадцати российских и зарубежных произведений фэнтези с целью определения точного числа содержащихся в них лексических маркерных единиц.
В данной главе осуществляется подсчет лексических маркеров жанровых признаков фэнтези в каждом из исследуемых текстов с целью установления коэффициента плотности маркерной лексики.
Коэффициент плотности лексических маркеров в тексте произведения устанавливается путем вычисления среднего числа маркерных единиц на одну страницу текста.
Например, общее число лексических маркеров первого жанрового признака (наличие пространства фэнтези) в тексте романа Р. Хобб «Ученик Убийцы» («Assasin s apprentice») насчитывает 561 единицу; число страниц в издании составляет 476. Таким образом коэффициент плотности маркерной лексики первого основного признака составляет 1.1.
В целях получения более объективных данных, к исследованию привлекаются издания стандартного книжного формата в диапазоне от 84108/32 до 6090/16 без иллюстраций с размером шрифта 9-10 кг.
Поскольку в данной диссертации мы выявили три жанрообразующих признака фэнтези, каждый из которых репрезентирован своим набором маркеров, при вычислении нами будет получено три коэффициента плотности маркерной лексики.
Коэффициент плотности лексических маркеров позволит нам предложить типологию фэнтези. Помимо того, что коэффициент содержания маркерной лексики позволяет разграничить разные типы фэнтезийных произведений, его вычисление дает возможность глубже изучить особенности жанра фэнтези.
В данном диссертационном исследовании мы вводим шкалу значений коэффициентов плотности маркерной лексики.
Анализ 20 текстов произведений фэнтези на предмет установления коэффициента плотности маркерной лексики показывает, что величина данного коэффициента колеблется в диапазоне от 0.1 до 2. Наш опыт читателя и средние значения коэффициентов плотности лексических маркеров дают основания считать коэффициенты выше 1.3 для признака наличия пространства фэнтези, 1.1 для признака наличия магии и 1.2 для признака наличия вымышленных существ – высокими.
Коэффициенты плотности лексических маркеров в романе Дж. Р. Толкиена «Хоббит. Туда и обратно» (J. R. R. Tolkien «The Hobbit. There and back again»)
В результате подсчета лексических маркеров первого жанрообразующего признака (пространство фэнтези) в романе «Хоббит. Туда и обратно» было установлено следующее содержание маркерной лексики, включающей в себя географические названия, названия королевств и городов:
Hobbiton – 1, Bag-End – 5, Underhill – 1, Lakeown – 16, Running river – 10, Mirkwood – 28, Iron Hills – 5, Long Lake – 8, Lonely Mountain – 13, Misty Mountains – 20, Carrock – 15, Great River – 4, The Hill – 15, The Water – 8, Last Desert – 1, Front Gate – 8, Moria – 7, Rivendell – 4, Gondolin – 6, Edge of the Wild – 7, Last Homely House – 6, Forest River – 12, Dale – 36, Ravenhill – 7, Esgaroth – 10, Arkenstone – 19, Gate – 32, Gundabad – 1, Grey Mountains – 2.
Всего маркеров первого основного признака жанра обнаружено: 307 Коэффициент плотности: 0.7 (307 на 387)
В результате подсчета лексических маркеров второго жанрообразующего признака (наличие магии) было установлено следующее содержание маркерных единиц:
Magic – 34, Wizard – 69, Enchant(ment) – 13, Spell – 6, Magic ring – 48, Orcrist – 6, Arkenstone – 19.
Всего маркеров второго основного признака жанра: 195
Коэффициент плотности: 0.5 (195 на 387).
В результате подсчета лексических маркеров второстепенного жанрообразующего признака (наличие выдуманных существ) было установлено следующее количество маркерных единиц, отражающих данный признак:
Hobbit – 185, Dwarves – 295, Elves – 77, Gollum – 96, Goblins – 225, Dragons – 139, Giant Spiders – 63, Wargs – 23, Giant Eagles – 49, Beorn – 64.
Всего маркеров первого второстепенного признака жанра: 1216. Коэффициент содержания: 3.1
Суммируем все полученные коэффициенты плотности жанрообразующих признаков в диаграмме
Колдунья и платяной шкаф» было установлено следующее содержание маркерной лексики, включающей в себя географические названия, названия королевств и городов:
Narnia(n) – 56, Beruna -2, Cair paravel – 13, Great river – 3, Stone table – 22, Secret Hill – 1, Eastern Sea – 2, Lone Islands – 2, Western Woods – 1, The Witch s House – 5, Faun s Cave – 1.
Всего маркеров первого основного признака жанра: 108. Коэффициент плотности: 1.2 (108 на 87)
В результате подсчета лексических маркеров второго жанрообразующего признака (наличие магии) было установлено следующее содержание маркерных единиц:
Witch – 125, Magic – 23, Spell – 2, Wand – 13, bow – 2, ivory horn – 3, sword – 15, shield – 2, dagger – 2, cordial – 3.
Всего маркеров второго основного признака жанра: 190
Коэффициент плотности: 2.1 (190 на 87)
В результате подсчета лексических маркеров второстепенного признака фэнтези (наличие выдуманных существ) было установлено следующее количество маркерных единиц:
Faun – 58, Dwarf – 55, Minotaurs – 2, Ghouls – 1, Spirits of trees – 3, Hags – 5, Wraith – 1, Sprites – 1, Naiads – 3, Dryads – 4, Nymphs – 2, Centaurs – 12, Unicorns – 5, Satyrs – 5, Werewolf – 2, Ogres – 5, Giants – 12, great Lion – 20.
Всего маркеров первого второстепенного признака: 196 Коэффициент плотности: 2.2 (197 на 87).
Суммируем все полученные коэффициенты плотности жанрообразующих признаков в диаграмме:
В результате подсчета лексических маркеров первого жанрообразующего признака (пространство фэнтези) в романе «Ученик Убийцы» было установлено следующее содержание маркерной лексики, включающей в себя географические названия, названия герцогств и городов:
Six duchies – 37, Tilth – 8, Farrow – 25, Bearns – 2, Buck – 1, Rippon – 9, Shoaks – 7, Bear river – 1, Farseers – 12, Outislanders – 37, Out islands – 4, Near islands – 4, Chalced – 2, Mountain kingdom – 14, Bingtown – 4, Buckkeep – 141, Jhaampe – 33, Neatbay – 21, Fur-point – 1, White sea – 1, Red-ship raiders – 31, Chyurda(n) – 30, Chranzuli – 1, Great hall – 13, Rain wilds – 6, Rain river – 1, Sandseage – 7, Springfest – 12, Coastal duchies – 5 Inland duchies – 3, Witness stones – 7, Women s garden – 5 Queen s garden – 4, Withywood – 6, Spring s Edge – 2, Forge – 21 Moonseye – 3, Bluerock pass – 1, Watch island – 13 Turlake – 3, Blue lake – 6.
В числе лексических маркеров пространства фэнтези также обнаружены названия понятий, присутствующих мире произведения:
Elfbark – 5, Carris seed (and oil) – 12.
Прототипичноe произведение фэнтези
Термин «прототип» в рамках данного исследования понимается как «эталонный репрезентант (эталонный вариант) определенного инварианта среди прочих его представителей (вариантов)» [Бондарко, 2001, с. 12] и «образцовый вариант своего класса», содержащий в себе все системообразующие признаки [Чернявская, 2009, с. 37-38].
Следовательно, прототипичный текст произведения жанра фэнтези должен содержать все жанрообразующие признаки (наличие пространства фэнтези, наличие магии, наличие вымышленных существ) и иметь наиболее типичные коэффициенты плотности маркеров вышеперечисленных признаков жанра.
Опираясь на данные о плотности жанровых признаков в текстах двадцати произведений фэнтези, можно вычислить среднюю величину коэффициентов в романе данного жанра.
Средние значения коэффициентов плотности признаков наличия пространства фэнтези, наличия магии и наличия вымышленных существ в исследованных текстах равняются 1.3, 1.1 и 1.2. Следовательно, текст произведения значение коэффициентов в котором ниже данных отметок слабо репрезентируют признаки жанра.
Процентное соотношение произведений, относящихся к дескриптивным/недескриптивным, волшебным/неволшебным и мифологичным/немифологичным показывает, что большинство исследованных произведений имеют коэффициенты плотности маркеров жанрообразующих признаков ниже среднего значения.
Так, в одиннадцати из двадцати исследуемых текстов признак наличие пространства фэнтези ниже среднего значения, следовательно, 55% произведений недескриптивны. Коэффициенты жанрообразующего признака наличия пространства фэнтези в данных недескриптивных произведениях колеблются от 0.1 до 1.2, при этом шесть произведений из одинадцати (55%) показывают значения меньше 1.
Коэффициенты признака наличия магии в подавляющем большинстве, а именно, в 60% исследованных текстов ниже среднего. При этом, 100% неволшебных произведений имеют коэффициент ниже 1.
Коэффициенты признака наличия вымышленных существ в тринадцати произведениях (т. е. в 65% случаев) также ниже среднего значения. Одинадцать произведений из тринадцати (около 85%) имеют коэффициенты ниже 1.
Таким образом, можно выявить свойства прототипичного произведения фэнтези (на материале двадцати романов), которое согласно введенной нами типологии можно определить, как недескриптивное (с коэффициентом плотности маркеров наличия пространства меньше 1.3), неволшебное (с коэффициентов наличия магии меньше 1.1) и немифологичное (с коэффициентом наличия вымышленных существ меньше 1.2).
Изобразим в виде диаграммы полевую структуру, ядро которой представляет собой прототипичную модель произведения фэнтези:
Таким образом, на основании коэффициентов плотности маркеров жанрообразующих признаков фэнтези нами была предложена типология фэнтезийных произведений. Для обозначения категорий данной типологии введены термины «дескриптивный», «волшебность» и «мифологичность».
Подсчет среднего коэффициента плотности маркерной лексики трех признаков фэнтези позволил нам выявить среднюю величину данных коэффициентов (среди исследуемых текстов) и определить их процентное соотношение. Таким образом, наиболее характерное или прототипичное произведение фэнтези имеет низкие коэффициенты наличия пространства фэнтези, магии и вымышленных существ.