Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования репортажа в аспекте моделей речевого воздействия СМИ 16
1.1. Теоретические модели описания речевого воздействия СМИ 16
1.2. Репортаж как тип новостного дискурса 28
1.3. Интродуктивный предикат как сильная смысловая позиция и указание на источник информации в рамках репортажного высказывания 44
Выводы по первой главе 61
Глава 2. Интродуктивный предикат и вводимая им точка зрения: прагматические принципы организации репортажного высказывания 65
2.1. Интродуктивный предикат как способ ввода дискурсивного голоса журналиста или другого лица 65
2.2. Классификация интродуктивных предикатов, вводящих высокую степень дискурсивного голоса автора репортажа 84
2.3. Сопоставительный анализ интродуктивных предикатов в репрезентативной функции в репортажах на русском и английском языках 107
2.4. Интродуктивные предикаты, вводящие прямую речь 126
2.5. Интродуктивные предикаты как способ ввода авторской оценочной точки зрения 137
Выводы по второй главе 146
Заключение 151
Список использованной литературы
- Репортаж как тип новостного дискурса
- Интродуктивный предикат как сильная смысловая позиция и указание на источник информации в рамках репортажного высказывания
- Классификация интродуктивных предикатов, вводящих высокую степень дискурсивного голоса автора репортажа
- Интродуктивные предикаты, вводящие прямую речь
Репортаж как тип новостного дискурса
В качестве индивидуальных особенностей потребителей информации рассматриваются жизненный опыт, мировоззрение, психологические особенности, позитивное/негативное отношение к СМИ [Клушина, 2004: 80; Лазутина, 2004: 101; Мельник, 1996: 59]. В частности, психологические особенности потребителей информации определяют избирательность актов восприятия сообщений СМИ и, соответственно, избирательность речевого воздействия, оказываемого СМИ. Потребители информации обращаются к текстам СМИ, как правило, с целью справиться с некоторыми проявлениями своего настроения, что самым непосредственным образом влияет на выбор соответствующего медиаконтента.
Представляется, что исследование модели условного речевого воздействия выявляет роль потребителя информации в процессе инициации сообщений СМИ. Сам потребитель информации представляется личностью, способной оградить себя от чрезмерного воздействия СМИ путём тщательнейшего отбора рассматриваемой информации. Как правило, эта информация отвечает его потребностям и интересам и интерпретируется исходя из имеющихся знаний и жизненного опыта. В связи с этим потребители информации представляются как субъекты, способные управлять речевым воздействием СМИ и дозировать его.
Полагаем, что существенным отличием модели условного воздействия от предыдущей модели является отрицание эффекта подкрепления как единственно возможного при целенаправленном воздействии сообщений СМИ. Помимо этого, представляется важным учёт таких характеристик, как социальные кате гории, социальные отношения и индивидуальные особенности потребителей информации.
Модель кумулятивного речевого воздействия: исследовательское внимание акцентируется на повсеместном распространении медиаконтента, что препятствует потребителям информации оградить себя от возможного воздействия представляемой актуальной информации [Харрис, 2003: 19; Юдина, 2005: 87]. Основным инструментом воздействия представляется единообразие тем и постоянное повторение в материалах СМИ одной и той же информации.
Осуществляется это, как правило, посредством сообщений, посвященных сходной тематике. Роль потребителей информации не является значимой, поскольку содержание медиаконтента настолько убедительное и аргументирующее, что избирательное воздействие не представляется возможным, поэтому оказываемое воздействие на читательскую аудиторию является последовательным и однородным. Таким образом, степень воздействия СМИ (как показатель «погружения» аудитории в медиаконтент) и контент-анализ (как показатель особенностей сообщений СМИ) являются неотъемлемой частью при объяснении оказываемого СМИ воздействия.
В отличие от модели прямого воздействия, с точки зрения этой модели предполагается, что кумулятивное воздействие вызвано не однократным сообщением информации. Напротив, манипулирование сознанием читательской аудитории достигается многократным повторением одного и того же информационного содержания. Если говорить о воздействии как таковом, то его можно охарактеризовать как механизм, формирующий объективную реальность. Именно из-за оказываемого кумулятивного воздействия люди начинают воспринимать фреймы СМИ как собственную ментальную репрезентацию объективной действительности. При этом предполагается, что оказываемое воздействие является достаточно продолжительным, так как медиаконтенту свойственна стабильная устойчивость во времени. Степень воздействия может уменьшиться лишь при изменении содержания медиаконтента. В связи с этим в рамках анализируемой модели исследуется прежде всего речевое воздействие, оказываемое на когнитивные процессы потребителей информации. В отношении потребителей информации предполагается не внедрение в их сознание конкретной точки зрения на те или иные события, а возможность формирования самостоятельной позиции в отношении освещаемой проблематики [Лазарсфельд, 2004: 248; Cohen, 1988: 123].
Даже если потребители информации не ставят целью следить за новостными сообщениями, для них не представляется возможным остаться в абсолютном неведении относительно наиболее освещаемых событий. В качестве аналога модели кумулятивного воздействия можно отметить теорию культивации Дж. Гербнера и Л. Гросса, в соответствии с которой при постоянном просмотре телевизионных передач у потребителя информации формируется ошибочное представление о том, что реальность, изображаемая телевидением, является объективной [Gerbner, 1976].
Модель когнитивно-трансактного речевого воздействия: акт восприятия содержания СМИ обладает схематичным характером. То, как потребитель воспринимает внешние стимулы, влияет на манеру ознакомления и интерпретирования новой актуальной информации [Винтерхофф-Шпурк, 2007; Fiske, 1991]. Модель когнитивно-трансактного воздействия (а именно компонент «трансакт-ный») получила такое наименование вследствие того, что рассмотрение как содержания сообщения СМИ, так и роли читательской аудитории является чрезвычайно значимым для понимания и объяснения речевого воздействия СМИ.
Интродуктивный предикат как сильная смысловая позиция и указание на источник информации в рамках репортажного высказывания
Согласно нашим наблюдениям, в рамках репортажных сообщений, как правило, оказывается нелегко отграничить категорию эвиденциальности от средств выражения эпистемической модальности. В частности, в нашей картотеке содержатся такие случаи, в которых ИП манифестируют полисемантичный характер, предполагающий тот факт, что эвиденциальность реализуется одним из потенциальных значений предиката. В связи с этим полагаем, что эвиденциальность всегда указывает на источник передаваемой информации, что, собственно говоря, является её базовым значением и назначением в рамках репортажных сообщений.
Не любое высказывание реализует в рамках репортажа эвиденциальное измерение, по крайней мере, извлекаемое из контекста повествования о некотором событии, явлении или факте. Ср. следующий пример:
(1) С улучшением внешнего вида начнётся качественное изменение городской среды. Данное высказывание квалифицируется нами как прямолинейное утверждение. В нём не содержится прямого/косвенного указания на источник информации, как и на адресата, к которому оно непосредственно обращено. При этом у читателя репортажа нет достаточных оснований допускать, что рассматриваемое высказывание служит иной, чем утверждение определённого положения дел, иллокутивной цели. Теперь рассмотрим пример из корпуса собранного нами фактического материала:
(2) Вице-губернатор Ленинградской области Дмитрий Ялое утверждает, что с улучшением внешнего вида начнётся качественное изменение городской среды (Русский репортёр. 2012. № 47).
Вышеприведённое высказывание также может быть квалифицировано как утверждение, однако оно обладает формой констатации определённой точки зрения. У автора репортажа нет необходимости проверять на истинность данное утверждение, поскольку в нём эксплицитно выражен достоверный и компетентный источник информации. Обратим внимание на тот факт, что ИП утверждает указывает на присутствие в рамках высказывания другого источника информации (нежели сам автор репортажа), а поэтому данное высказывание интерпретируется как эвиденциальное. Автор репортажа «приписывает» излагаемую точку зрения другому источнику информации (более компетентному в контексте актуального повествования, чем сам журналист), что, в свою очередь, снимает с него какую-либо ответственность за излагаемый факт.
ИП, констатирующие мнение субъекта речи, также исследуются в лингвистической науке как «сильные» средства эпистемической модальности [Гончарова, 2000; Holmes, 1988; Thue-Vold, 2006]. Указывается, что семантическая структура данных глаголов, их значение, извлекаемое из контекста, в частности в рамках академического дискурса, явно или косвенно соотносятся с данным типом модальности [Hyland, 1998: 439; Salager-Meyer, 1994: 150-152]. В то же время подчёркивается, что функциональный потенциал рассматриваемых пре дикатов не ограничивается исключительно выражением убеждения адресата в истинности сообщаемой информации.
В частности, Г. Мейерс пишет о том, что глаголы, констатирующие мнение субъекта речи, обнаруживают и такое употребление, которое исходно связано с функцией принижения/сохранения социального лица, что является решающим при выражении такой категории, как вежливость [Myers, 1989: 21]. Эпистемическая модальность, выражаемая посредством исследуемых нами предикатов, является отражением когнитивной потребности журналиста в моделировании фактов, событий, явлений с точки зрения того, что в действительности обнаруживается в освещаемой ситуации, что потенциально в ней может произойти. Ф.Р. Пальмер определяет данную разновидность модальности как «непосредственно коррелирующую с отношением говорящего субъекта к пропозиции высказывания в аспекте её правдивости и истинности» [Palmer, 2001: 8].
Т. Шопен исследует эпистемичность в терминах реализации некоторого события в объективном/возможном/альтернативном мирах: «В определённой временной точке существует как объективный мир, так и целый ряд альтернативных миров, которые потенциально могут сосуществовать друг с другом. Эпистемическая модальность характеризует актуальное событие в свете объективного мира и его возможных альтернатив» [Shopen, 1985: 242-243]. Аналогичного мнения придерживается и Дж. Найтс. Данный исследователь, в частности, утверждает, что эпистемическая модальность предстаёт «языковым выражением субъективной оценки тех потенциальных возможностей, которые: являются гипотетическим состоянием дел в текущей освещаемой ситуации; реализуются в настоящий момент, будут реализованы в будущем или уже реализовались в возможном мире, который, в свою очередь, служит основой для оценочной интерпретации ситуации» [Nuyts, 2001: 21].
Языковые средства выражения эпистемической модальности исследователи также рассматривают исходя из дискурсивной и функциональной перспективы, как правило, в аспекте «хеджирования» ( hedging ). Впервые этот термин употребил Дж. Лакофф, имея в виду «слова, основное назначение которых заключается в том, чтобы сделать высказывание более туманным, менее ясным для адресата» [Lakoff, 1972: 194]. Функциональная полярность, имплицируемая данной исследовательской дефиницией, актуализирует прежде всего неопределённость, с которой ассоциируется рассматриваемый феномен.
К. Хайленд говорит о том, что «хеджирование представляет собой выражение предполагаемого характера высказывания, его умозрительности; это явление предстаёт дискурсивным источником неопределённости, скептицизма, широких взглядов относительно той информации, которая получила отражение в пропозиции высказывания» [Hyland, 1996: 433-434]. Исследователь также указывает на тот факт, что в рамках многих отраслей лингвистического знания, таких как конверсационный анализ, социолингвистика или дискурсивный анализ, этому явлению, в равной степени как и его контекстуальным эффектам, уделяется много внимания. Очевидно, что в рамках репортажа рассматриваемое явление задействуется журналистом в целях намеренной передачи неопределённости, расплывчатости в освещении актуальных событий, фактов, явлений и, таким образом, усиления возможности бесконфликтного принятия мнения журналиста со стороны читательской аудитории, предотвращения читательских возражений.
Классификация интродуктивных предикатов, вводящих высокую степень дискурсивного голоса автора репортажа
В вышеприведённых примерах мы учитываем два фактора реализации репортажного высказывания: моделирование в терминах выдвижения дискурсивного голоса другого лица в сильную позицию и воспроизведение мнения этого лица относительно освещаемой ситуации. Ввиду действия данных факторов ИП говорения в указанных случаях вводят сильную степень манифестации дискурсивного голоса другого лица (для подтверждения подобной интерпретации см. таблицу 3).
ИП выражения мнения в вышеприведённых примерах входят в состав безличных конструкций. В связи с этим читатель испытывает затруднение в определении того, чей дискурсивный голос манифестируется в данных репортаж-ных высказываниях. В рассматриваемых случаях мы призваны учесть три фактора реализации репортажного высказывания: моделирование высказывания в терминах выдвижения того или иного дискурсивного голоса в сильную позицию (наличие безличной конструкции), воспроизведение мнения относительно освещаемой ситуации (предложены объективные факты, «не окрашенные» субъективной модальностью), характер актуальной информации (логически вытекающей из предшествующего хода репортажа). С учётом данных факторов мы определяем тот факт, что ИП в этих случаях вводят слабую степень манифестации дискурсивного голоса другого лица (для подтверждения подобной интерпретации см. таблицу 3).
Согласно нашим наблюдениям, в текущем освещении актуальных событий ключевую роль играют высказывания с субъективной эпистемической модальностью. В отличие, например, от языка академической прозы, характерной чертой языка СМИ является незримое присутствие автора, который не только излагает факты относительно определённого события, но также прямо или косвенно выражает своё прагматическое отношение к данному событию [Мишан-кина, 2010: 37-39]. Акт убеждения читателя в истинности излагаемой информации при этом представляется эксплицитно, что, однако, никоим образом не отрицает субъективного плана повествования.
В некоторых случаях авторы репортажных публикаций обращаются непосредственно к читательской аудитории с опорой на универсальный опыт постижения сути событий или общеизвестные истины. Как правило, авторская позиция в подобных случаях выражается посредством употребления прямых эксплицитных выражений, а также с помощью местоимения 1 л. ед. ч. При этом особое значение имеют языковые средства, наиболее явно выражающие приверженность и взгляды автора относительно определённой тематики.
Применение этих выражений направлено прежде всего на реализацию стратегии убеждения читателя. К подобным средствам мы относим ИП, обозначающие ретроспективные когнитивные процессы, которые употребляются с личными местоимениями, а также эксплицитные утверждения, выражающие авторскую позицию относительно сообщаемой информации. При этом учитывается, во-первых, основное или буквальное значение предикатных выражений, а во-вторых - их прагматическая функция. Другими словами, эти выражения можно обозначить как языковой способ публицистической манифестации авторской точки зрения в репортаже. Под конструкциями указанной разновидно сти следует понимать эксплицитные выражения, обозначающие согласие или несогласие, такие как Я согласен / I agree, Я допускаю / I accept, Я подтверждаю /1 endorse.
В языке репортажей данные конструкции эксплицитно или эмфатически указывают на авторскую точку зрения относительно аргументов и утверждений, приводимых в текущем высказывании. То же самое относится и к таким конструкциям как Я согласен с... /1 agree with..., Я полагаю... /1 believe..., Мне кажется... /It seems to те. В отдельных случаях автор непосредственно обращается к читательской аудитории, тем самым предлагая свою информацию к рассмотрению. Об этом можно судить исходя из конструкций, в состав которых входят личные местоимения в форме мн. ч.
Следующие примеры демонстрируют употребление ИП, обозначающих ретроспективные когнитивные процессы: (47) А оппозиции нет не потому, что сильна правящая партия, а потому, как мне думается, что слаба политическая система (Русский репортёр. 2012. №41). (48) Я полагаю, что сажать нужно, наверное, даже чаще (многие преступники уходят от наказания), но тюремные сроки за нетяжкие преступления должны быть отменены или уменьшены, а оправдывать пытки и непомерные сроки войной, экономической ситуацией или «высокой преступностью» не то что плохо, а ещё неразумно (Русский репортёр. 2012. № 49). (49) Не понимаю как, но в стране, где люди с ограниченными возможностями не могут самостоятельно выйти из дома, собралась одна из самых сильных пар олимпийских сборных в мире (Русский репортёр. 2012. № 49). (50) Двенадцать арестованных за беспорядки на Болотной, обыски на квартирах у Алексея Навального, Ильи Яшина, Сергея Удальцова и других «несогласных», новый, необычайно жёсткий закон о митингах — мне представляется, что протестное движение и власть вступили на путь конфронтации. «Марш миллионов» 12 июня должен был подтвердить или опровергнуть эту тенденцию (Русский репортёр. 2012. № 23).
Подобные ИП представляется возможным классифицировать в соответствии с их значением и особенностями выражаемого прагматического смысла. При составлении данной классификации нами были найдены и рассмотрены по 1500 примеров из русско- и англоязычных изданий СМИ с ИП как в утвердительной, так и в отрицательной форме. При этом было выявлено, что ИП, не содержащие отрицания, являются наиболее употребительными как в русско-, так и в англоязычных изданиях.
Интродуктивные предикаты, вводящие прямую речь
Один из исследовательских фокусов нашей диссертационной работы заключался в том, чтобы выявить, какие компоненты репортажного высказывания оказывают влияние на степень достоверности выражаемой им информации. Исследование данной проблемы позволило нам сделать несколько важных выводов. Во-первых, степень достоверности освещаемой информации предопределяется таким феноменом, как дискурсивный голос (т.е. явное/косвенное присутствие субъекта речи в собственном дискурсе), который «озвучивается» в составе репортажного высказывания посредством ИП. Во-вторых, дискурсивный голос, «озвученный» в рамках репортажного высказывания, определяется степенью своей явной выраженности, а степень достоверности освещаемой информации, в свою очередь, непосредственно взаимосвязана со степенью манифестации дискурсивного голоса. В случае когда голос журналиста, автора репортажа, отчётливо «звучит» в высказывании (т.е. когда проявляется высокая степень его присутствия в собственном дискурсе), степень достоверности информации также предстаёт наивысшей. В тексте репортажа срабатывает и обратная закономерность: когда голос автора «ослабевает» в пользу голоса другого лица (предстающего в данном случае источником информации), степень достоверности освещаемой информации также снижается.
На уровне репортажного высказывания в целях манифестации дискурсивного голоса, принадлежащего автору или другому лицу и вводимого посредством ИП, конструктивную роль играют следующие факторы: 1) характер актуальной информации, составляющей пропозицию высказывания, в аспекте достоверности её освещения; 2) озвучивание того или иного мнения в плане освещаемой социально-политической ситуации; 3) моделирование высказывания с учётом выдвижения в сильную позицию дискурсивного голоса журналиста или другого лица, конкретного информационного наполнения этого высказывания.
В результате проведённого исследования нами было выявлено, что дискурсивные голоса, «звучащие» в тексте репортажа, могут быть представлены как показатели, которые различаются некоторой степенью своего проявления. Журналист может маркировать своё присутствие в репортажном тексте, обнародовать своё присутствие читателю в той или иной степени в зависимости от преследуемых коммуникативных целей. Аналогичным образом журналист в разной степени актуализирует и иной источник не менее достоверной информации. Другими словами, тот или иной дискурсивный голос, вводимый ИП, проявляется в тексте репортажа с разной степенью выраженности.
ИП говорения, проспективной и ретроспективной когнитивной деятельности вводят дискурсивный голос, принадлежащий как автору репортажа, так и другому субъекту речи. С опорой на представленные факторы реализации ре-портажного высказывания можно говорить о том, что этот голос проявляется в тексте в той или иной степени. При этом отдельные факторы в том или ином контексте социально-политического повествования оказывают разное влияние на процесс манифестации дискурсивного голоса в рамках репортажного высказывания, предстают более важными, чем другие факторы.
В частности, такой фактор, как моделирование высказывания в терминах выдвижения дискурсивного голоса в сильную позицию, в прагматическом отношении является значимым при исследовании того, присутствует ли образ автора репортажа в анализируемом высказывании. Другими словами, если ИП говорения или мыслительной деятельности явно/косвенно/неопределённо вводят тот или иной дискурсивный голос, это становится основанием для определения наличия/отсутствия источника информации в высказывании, достоверности/недостоверности излагаемой в нём социально-политической информации.
Фактор характера актуальной информации, составляющей пропозицию репортажного высказывания, в плане достоверности её изложения предопределяет явную/неявную выраженность дискурсивного голоса автора репортажа в высказывании, позволяет судить о достоверном характере этого высказывания в зависимости от того, чей голос представлен в текущем социально-политическом повествовании.
Согласно нашим наблюдениям, языковая репрезентация фактов, событий, мнений, представленных с точки зрения манифестации дискурсивного голоса, играет важную роль в репортажных текстах. Журналист использует её для того, чтобы связать актуальные события, происходящие в мире, с тем содержанием, которое он хочет донести до читательской аудитории. При этом в репортажных текстах, репрезентирующих разнообразные дискурсивные голоса, употребляются различные виды ИП. ИП в репрезентативной функции употребляются в зависимости от степени их иллокутивности. Перформативные ИП, которые указывают на реализуемый речевой акт, употребляются для придания проецируемой автором иллокутивности целостному дискурсу, репрезентированному в виде отдельного репортажного текста. Исследование, проведённое в данной диссертации, проливает свет на отношения между достоверностью определённого источника информации и авторским выбором ИП в репрезентативной функции на материале русско- и англоязычных репортажей.
В показателях «идентичности дискурса», которые имеют непосредственное значение при обозначении социальных ролей в репрезентации новостного дискурса, обнаруживаются различия между репортажами на русском и английском языках. В репортажах, опубликованных в русскоязычной прессе, журналист, как правило, указывает своё авторство и поэтому несёт личную ответственность перед субъектом новостного дискурса и перед читателем за сообщае мую информацию. В отличие от этого, в англоязычных репортажах проявляется тенденция к тому, что журналист не несёт личной ответственности за сообщаемую информацию перед субъектом новостного дискурса и перед читателем. Вследствие этого можно сделать вывод о наличии достоверности при освещении события, связанного с субъектом новостного дискурса.
Манифестация дискурсивного голоса в форме прямой речи помогает автору репортажа создать эффект насущности, драматизма и сопричастности, которые чрезвычайно важны при изложении актуальных событий. Формы прямой речи обеспечивают достоверность при изложении событий. Согласно нашим наблюдениям, репортаж представляет собой один из жанров СМИ, в котором именно формы прямой речи передают достоверное изложение слов участников тех или иных событий. Связано это с тем, что речь, подвергнутая цитации, оказывается доступной для ознакомления лишь посредством репрезентации. Конечно, было бы сложно говорить о некоторых важных аспектах, касающихся процесса изображения участников событий, если бы у читателей не было возможности испытать ощущение того, что у них есть прямой доступ к их непосредственным словам. Вследствие этого высокая частотность употребления форм прямой речи в языке репортажа скорее подтверждает, а не ставит под сомнение точку зрения о том, что употребление форм прямой речи является залогом достоверного отображения событий.