Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Когнитивный аспект художественного дискурса 15
1.1. Подходы к определению концепта 15
1.2. Индивидуально-авторская концептосфера как воплощение индивидуальной картины мира писателя 21
1.3. Индивидуально-авторские концепты в художественном дискурсе В. П. Астафьева 28
Выводы к первой главе 31
ГЛАВА 2. Индивидуально-авторские концепты «жестокость» и «приспособленчество» в художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-Х гг 33
2.1. Индивидуально-авторские концепты «жестокость» и «приспособленчество» в повести Веселый солдат 34
2.2. Индивидуально-авторские концепты «жестокость» и «приспособленчество» в повести Так хочется жить 56
2.3. Индивидуально-авторский концепт «жестокость» в повести Обертон 74
2.4. Индивидуально-авторские концепты «жестокость» и «приспособленчество» в рассказе Пролетный гусь 82
Выводы ко второй главе 97
Глава 3. Индивидуально-авторский концепт «путь» в художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг 100
3.1. Индивидуально-авторский концепт «путь» в повести Веселый солдат 101
3.2. Индивидуально-авторский концепт «путь» в повести Так хочется жить 110
3.3. Индивидуально-авторский концепт «путь» в повести Обертон 125
3.4. Индивидуально-авторский концепт «путь» в рассказе Пролетный гусь 134
Выводы к третьей главе 142
Глава 4. Индивидуально-авторские концепты «любовь» и «самопожертвование» в художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-Х гг . 144
4.1. Индивидуально-авторский концепт «любовь» в повести Веселый солдат 145
4.2. Индивидуально-авторские концепты «любовь» и «самопожертвование» в повести Так хочется жить 154
4.3. Индивидуально-авторский концепт «любовь» в повести Обертон 163
4.4. Индивидуально-авторские концепты «любовь» и «самопожертвование» в рассказе Пролетный гусь 172
Выводы к четвертой главе 181
Заключение 185
Библиография 195
Лексикографические издания 223
Список источников материала
- Индивидуально-авторская концептосфера как воплощение индивидуальной картины мира писателя
- Индивидуально-авторские концепты «жестокость» и «приспособленчество» в повести Так хочется жить
- Индивидуально-авторский концепт «путь» в повести Обертон
- Индивидуально-авторские концепты «любовь» и «самопожертвование» в повести Так хочется жить
Введение к работе
Актуальность данного исследования заключается в следующем: 1) одной из основных тенденций современной лингвоконцептологии является исследование индивидуально-авторских концептов, что может быть объяснено стремлением исследователей концептов наиболее полно описать художественные картины мира писателей и поэтов, отразивших в своих произведениях значительные периоды общественно-политической жизни определенной лингвокультуры; 2) В. П. Астафьева причисляют к классикам русской литературы, однако до настоящего момента работ, посвященных выявлению и анализу индивидуально-авторской картины мира этого писателя, не было; 3) описание образной и ценностной составляющих индивидуально-авторских концептов в художественном дискурсе В. П. Астафьева значимо для развития теории языка, лингвоаксиологии, лингвокультурологии.
Степень разработанности проблемы. Проблеме объективации
концептов в различных лингвокультурах посвящены основополагающие
труды отечественных и зарубежных когнитивистов, специалистов в области
лингвокультурологии, лингвоконцептологии, лингвоперсонологии,
лингвоаксиологии. Встречаются единичные работы, посвященные изучению
отдельных концептов в творчестве В. П. Астафьева, его концептосферы на
материале фрагментов его творчества. Например, интерес представляет
исследование концепта и способов его актуализации в идиостиле В. П.
Астафьева (Ю. Г. Бобкова). Успешным видится проведение
психолингвистического и лингвокогнитивного анализа языковой личности В. П. Астафьева, таких основных концептов, объективированных в его интервью, как «друг», «интеллигент», «сердце», «бог», «родина», «природа»,
«дети», «мир», «война», «противник», «бесчеловечность», «русские», «творчество» (О. А. Нестерова). На материале заглавий художественных и публицистических текстов характеризуется концептосфера В. П. Астафьева, в которой выделяются такие концепты, как «жизнь», «судьба», «память», «печаль», «вера» (О. В. Фельде). Описываются концепты «жизнь» и «смерть» в прозе В. П. Астафьева 1980–1990-х гг. (А. А. Осипова). На материале текстов цикла «Затеси» исследуются концепты «вера» и «бог» в индивидуальной языковой картине мира В. П. Астафьева (Н. А. Сысоева). Дается индивидуально-авторская интерпретация концептов «вода» и «война» в прозе В. П. Астафьева (Т. А. Демидова). Описывается концепт «огород» в повести В. П. Астафьева «Ода русскому огороду» (И. В. Башкова) и др. Говоря об исследовании индивидуально-авторской концептосферы В. П. Астафьева, мы отмечаем отсутствие трудов, охватывающих все его творчество, либо основные периоды его творчества.
В основу данного исследования положена следующая гипотеза: в
художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг. выделяются
базисные индивидуально-авторские концепты «жестокость»,
«приспособленчество», «путь», «любовь», «самопожертвование»,
обусловленные особенностями языковой личности автора и тематикой его произведений; данные концепты реализованы как на вербальном уровне, так и на уровне сюжета, благодаря ситуативному поведению персонажей.
Цель работы – выявить специфику индивидуально-авторских концептов в прозе В. П. Астафьева.
Достижение указанной цели предполагается осуществить путем решения следующих задач:
- вычленить и описать базисные индивидуально-авторские концепты в
художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг.;
- раскрыть понятийную составляющую индивидуально-авторских
концептов в прозе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг.;
- выявить образную составляющую индивидуально-авторских
концептов в прозе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг.;
- охарактеризовать ценностную составляющую индивидуально-
авторских концептов в прозе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг.
Научная новизна диссертации заключается в том, что: 1) выявлен и
охарактеризован с лингвоаксиологических позиций ряд базисных
индивидуально-авторских концептов в художественном дискурсе В. П.
Астафьева 1990–2000-х гг.; 2) установлено, что обнаруженные
индивидуально-авторские концепты содержат как общекультурные смыслы,
так и индивидуальную наполненность и индивидуальное оязыковление; 3)
выявлены и охарактеризованы понятийная, образная и ценностная
составляющие индивидуально-авторских концептов «жестокость»,
«приспособленчество», «путь», «любовь», «самопожертвование»,
реализующихся в художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг. и формирующих его художественную картину мира.
Теоретическая значимость работы заключается в изучении
специфики индивидуально-авторских концептов в прозе В. П. Астафьева, в
результате чего лингвоконцептология обогащается новыми положениями,
основанными на эмпирических наблюдениях сопоставительного плана.
Результаты проведенного исследования, состоящие в уточнении
характеристик базисных индивидуально-авторских концептов творчества В.
П. Астафьева, можно считать также определенным вкладом в развитие
теории языка, лингвокультурологии, лингвоперсонологии,
лингвоаксиологии.
Практическая ценность исследования заключается в возможности
использования его результатов в курсах языкознания, филологического
анализа текста, интерпретации текста, в спецкурсах по лингвоконцептологии,
лингвоперсонологии, лингвокультурологии, лингвоаксиологии,
дискурсивной лингвистике, в частности по изучению художественного дискурса В. П. Астафьева, а также по истории русской литературы второй половины ХХ века. Материалы диссертации также могут быть использованы студентами и аспирантами при подготовке выпускных квалификационных работ.
Материалом исследования являются произведения последнего этапа
творчества В. П. Астафьева – 1990–2000-х гг. (повести “Так хочется жить”
(1995), “Обертон” (1996), “Веселый солдат” (1998) и рассказ “Пролетный
гусь” (2001)). Выбор материала исследования объясняется тем, что
указанные повести и рассказ составляют идейное продолжение романа
«Прокляты и убиты». Третью часть романа «Прокляты и убиты» писатель
хотел посвятить мирной жизни фронтового поколения. Тем не менее,
замысел остался неосуществленным по причине ухудшившегося состояния
здоровья (М. Н. Липовецкий, Н. Л. Лейдеман, А. П. Герасименко, С. В.
Перевалова, Ю. С. Минералов). Наряду с этим повести “Веселый солдат”,
“Так хочется жить”, “Обертон” и рассказ “Пролетный гусь” составили
ненаписанное продолжение романа. Эти произведения представляют собой
повествование о жизни людей, принимавших участие в Великой
Отечественной войне. В указанных прозаических произведениях ключевыми
ситуациями выступают конец войны, победа, возвращение с фронта и мирная
жизнь в социальном пространстве второй половины ХХ века.
Соответственно, в произведениях “Веселый солдат”, “Так хочется жить”, “Обертон”, “Пролетный гусь” зафиксированы основные социально-культурные ситуации и реалии второй половины ХХ века, характерные для русской лингвокультуры.
Единицей анализа выступают текстовые фрагменты, в которых нашли
вербальное отражение индивидуально-авторские концепты в
художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг., а также эпизоды, которые эксплицировали концепты на ситуативном уровне.
Методика исследования. Цель и задачи настоящего исследования определили выбор методов анализа. В работе применены следующие методы исследования: дефиниционный анализ, концептуальный анализ, семантико-стилистический метод, контекстуальный анализ, интерпретативный анализ и
прием количественного подсчета. Дефиниционный анализ применялся с целью обозначения понятийного аппарата исследования. Концептуальный анализ позволил выявить и проанализировать индивидуально-авторские
концепты в творчестве В. П. Астафьева 1990–2000-х гг. Семантико-
стилистический метод способствовал рассмотрению тончайших смысловых
нюансов лексико-грамматических компонентов вербализованных концептов
в художественном дискурсе В. П. Астафьева. Контекстуальный анализ
использовался с целью интерпретации лексического материала по
отношению к художественному смыслу. Интерпретативный анализ позволил
составить объяснения моделей поведения персонажей. Прием
количественного подсчета был использован для подсчета единиц текста, эксплицирующих индивидуально-авторские концепты в анализируемых произведениях В. П. Астафьева.
Методология исследования. Методологической основой работы
является системный подход. Согласно принципам системного подхода,
любое явление рассматривается как целостность в единстве всех его связей и
отношений. Для комплексного анализа индивидуально-авторских концептов
в художественном дискурсе В. П. Астафьева применяются
лингвокультурологический, лингвокогнитивный, дискурсивный подходы (А. Н. Баранов, М. Р. Желтухина, В. И. Карасик, Т. И. Попова, В. Н. Степанов и др.).
Теоретической базой диссертационного исследования послужили
работы отечественных и зарубежных лингвистов в области теории языка,
социо- и психолингвистики, когнитивной лингвистики,
лингвоконцептологии, лингвокультурологии, лингвоаксиологии, стилистики, риторики, а также теории дискурса, теории языковой личности.
В исследовании мы базируемся на определении концепта как комплексного образования, включающего в себя понятийный, ценностный и образный компоненты (В. И. Карасик), учитывая такие подходы в изучении концепта, как лингвокультурный (З. Х. Бижева, С. Г. Воркачев, М. Р. Желтухина, В. И. Карасик, В. В. Катермина, О. А. Кравченко, Н. А. Красавский, В. В. Красных, Е. Н. Лучинская, Д. С. Лихачев, В. А. Маслова, Ю. П. Нечай, А. В. Олянич, Г. Г. Слышкин, Р. Б. Унарокова, Ж. В. Фомина, А. Ю. Шаюк и др.), лингвокогнитивный (Н. Ф. Алефиренко, А. П. Бабушкин, Г. В. Гафарова, Е. С. Кубрякова, А. В. Кравченко, Дж. Лакофф, М. В. Никитин, И. А. Стернин и др.), психолингвистический (А. А. Залевская, А. К. Елина, А. А. Леонтьев, М. Х. Шхапацева и др.).
Мы опираемся на исследования, в которых базисные индивидуально-авторские концепты получают дополнительное смысловое наполнение, многогранно раскрывая художественный мир писателя (О. С. Выстропова, О. А. Дмитриева, М. Р. Желтухина, Н. Г. Клебанова, Н. А. Красавский, О. С. Макарова, В. В. Меняйло, В. П. Нерознак, И. И. Чумак-Жунь и др.).
Значимыми для нас являются работы, в которых концепт рассматривается в рамках дискурсивной лингвистики: в различных типах дискурса, в т.ч. в художественном дискурсе (М. П. Ахиджакова, А. Н.
Абрегов, Х. З. Багироков, А. Ю. Баранова, З. У. Блягоз, Л. А. Ерофеева, М. Р. Желтухина, А. В. Зиньковская, В. И. Карасик, В. В. Катермина, С. А. Кривошапко, Н. А. Кузьмина, Л. С. Макарова, С. В. Манджиева, Л. В. Миллер, В. Я. Мыркин, Р. Ю. Намитокова, А. В. Олянич; О. А. Пономарева; С. В. Серебрякова, Ф. К. Уракова, З. Р. Хачмафова, В. И. Шаховский и др.).
Изучение вербализации концептов базируется на достижениях лексикологии, фразеологии, стилистики (Б. М. Берсиров, Х. З. Багироков, Б. Ч. Бижоев, К. Бюлер, И. Б. Голуб, Б. М. Джандар, М. Джонсон, М. Р. Желтухина, А. М. Камбачоков, М. Н. Кожина, Дж. Лакофф, С. С. Неретина, О. Е. Павловская и др.).
С точки зрения литературоведения, учтены научные исследования, характеризующие основные направления и течения в современной русской литературе (А. П. Герасименко, В. А. Зайцев, В. Г. Зинченко, В. В. Компанеец, М. Н. Липовецкий, Н. Л. Лейдерман, А. С. Немзер, А. И. Николаев, В. П. Руднев), а также работы, связанные с рассмотрением особенностей художественного творчества В. П. Астафьева (Л. Аннинский, П. Басинский, А. Большакова, П. А. Гончаров, В. В. Дегтярева, О. Н. Емельянова, А. Ю. Колпакова, С. И. Куняев, В. Я. Курбатов, А. Ланщиков, А. А. Осипова, Л. Н. Падерина, С. В. Перевалова, Д. В. Поль, В. К. Размахнина, А. Б. Романюк, Вс. Сурганов, Л. А. Тарасова, И. В. Холодяков).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Базисными индивидуально-авторскими концептами в
художественном дискурсе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг. являются
концепты «жестокость», «приспособленчество», «путь», «любовь»,
«самопожертвование». Реализация данных концептов в повестях «Так
хочется жить”, “Обертон”, “Веселый солдат” и рассказе “Пролетный гусь”
обусловлена языковой личностью В. П. Астафьева, кругом избранных
писателем тем и идейным содержанием произведений.
2. Понятийная составляющая индивидуально-авторских концептов в
прозе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг. раскрывается в следующем: 1)
индивидуально-авторский концепт «жестокость» ассоциирован со
значениями “проявление агрессии”, “безжалостность”, “грубость” по
отношению к кому-либо, действиями “убивать”, “наносить удары”,
“причинять страдания”, “унижать”, “сжигать”, а также имеет устойчивые
связи с социальной средой рассматриваемых произведений, вербально
выражен речевым поведением персонажей, а также эксплицирован на уровне
поведения персонажей; 2) индивидуально-авторский концепт
«приспособленчество» по своему лексическому значению коррелирует с
семами “поведение приспособленца”, “хамелеонство”, “беспринципность”,
“приобретение чего-либо за счет других” и эксплицирован в
рассматриваемых текстах на уровне эпизодов, а также вербально в
характеристике поведенческих моделей второстепенных и эпизодических
персонажей; 3) индивидуально-авторский концепт «путь» имеет устойчивые
ассоциации “жизнь человека, ее течение”, “путешествие”, “поездка”,
“маршрут”, “пространство для перемещения”, “дорога”; 4) индивидуально-
авторский концепт «любовь» коррелирует со значениями “чувство глубокой привязанности”, “чувство расположения, симпатии”, “нуждаться в ком-либо как в необходимом условии своего существования”; 5) индивидуально-авторский концепт «самопожертвование» устойчиво связан с семой “жертвование собой, своими личными интересами во имя кого-либо”, не получает прямой номинации, эксплицируется ситуативно.
3. Образная составляющая индивидуально-авторских концептов в
прозе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг. реализуется следующими наиболее
частотными стилистическими средствами: 1) индивидуально-авторский
концепт «жестокость» (18) – метафора, эпитет, сравнение; 2) индивидуально-
авторский концепт «приспособленчество» (14) – разговорная и просторечная
лексика, метафора, эпитет; 3) индивидуально-авторский концепт «путь» (13)
– метафора, эпитет, разговорная и просторечная лексика; 4) индивидуально-
авторский концепт «любовь» (13) – метафора и эпитет; 5) индивидуально-
авторский концепт «самопожертвование» (11) – заимствование,
разговорная лексика, эпитет.
4. Ценностная составляющая индивидуально-авторских концептов в
прозе В. П. Астафьева 1990–2000-х гг. характеризуется тем, что за
выявленными концептами закреплены позитивные и негативные
аксиологические характеристики: 1) индивидуально-авторские концепты
«жестокость» и «приспособленчество» обладают негативно-ценностным
потенциалом; 2) индивидуально-авторские концепты «любовь» и
«самопожертвование» наделены позитивно-ценностным потенциалом; 3)
индивидуально-авторский концепт «путь» отличается амбивалентно-
ценностным потенциалом.
Апробация работы и внедрение. Основные положения и выводы
диссертационного исследования были изложены на заседаниях и научных
семинарах научно-исследовательских лабораторий «Аксиологическая
лингвистика» и «Дискурсивная лингвистика»; на IV Международной научно-
практической конференции «Семья в контексте педагогических,
психологических и социологических исследований» (Пенза, 2013), на VII
Международной научной конференции «Рациональное и эмоциональное в
литературе и фольклоре» (Волгоград, 2013), на Межрегиональной научной
конференции «Русский язык как государственный язык Российской
Федерации: лингвистический, социальный, историко-культурный,
дидактический контексты функционирования» (Волгоград, 2013), на III
Всероссийской научной конференции молодых ученых «Актуальные
вопросы филологической науки XXI века» (Екатеринбург, 2013), на XVIII
Региональной конференции молодых исследователей Волгоградской области
(Волгоград, 2013), на LXVII научной конференции студентов ВГСПУ
«Интеграция научно-исследовательской работы студентов в инновационную
деятельность ВГСПУ» (Волгоград, 2014), на Научно-практической видео
конференции «Литературные портреты» (Волгоград, 2014), на LXVIII
научной конференции студентов ВГСПУ «Проектная деятельность как
фактор формирования активной исследовательской позиции» (Волгоград,
2015), на Международной научно-практической конференции «Современные
технологии обучения иностранным языкам» (Ульяновск, 2016),
Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Эффективность массовых коммуникаций: социальные и языковые аспекты» (Москва, 2016).
Результаты исследования отражены в 12 публикациях общим объемом 4,79 п.л., включая 4 статьи в журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.
Объем и структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии, лексикографических изданий, списка источников материала, приложения.
Индивидуально-авторская концептосфера как воплощение индивидуальной картины мира писателя
В лингвокультурологии концепты мыслятся как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые единицы опыта» [Карасик, 2007, с. 27]. При этом концепты выступают «первичными культурными образованиями, транслируемыми в различные сферы бытия человека, в частности в сферы преимущественно понятийного (наука), преимущественно образного (искусство) и преимущественно деятельностного (обыденная жизнь) освоения мира» [Карасик, 1996, с. 6-7].
Этнокультурная обусловленность лингвокультурных концептов во многом объясняется тем, что в лингвокультурологии язык является средством понимания и определения культуры народа [Шаклеин, http://velib.com/read_book/shaklein_viktor/lingvokulturologija_tradicii_i_innovaci i/glava_i_formirovanie_lingvokulturologii_kak_avtonomnogo_napravlenija_v_lin gvistike/11_teoreticheskie_ustanovki_i_nauchnye_koncepcii_osnovatelejj_lingvok ulturologii/].
B. И. Карасик разграничивает когнитивные и культурные концепты следующим образом: «когнитивные концепты – это индивидуальные содержательные ментальные образования, структурирующие и реструктурирующие окружающую действительность, а культурные концепты – это коллективные содержательные ментальные образования, фиксирующие своеобразие соответствующей культуры» [Карасик, 2007, с. 33]. По содержанию ученый разделяет концепты на параметрические и непараметрические [Карасик, 2007, 2009]. Параметрические концепты понимаются исследователем как систематизирующие категории «для сопоставления реальных характеристик объектов: пространство, время, количество, качество» [Карасик, 2007, с. 35]. Для непараметрических концептов характерно наличие предметного содержания.
В свою очередь непараметрические концепты В.И. Карасик разделяет на регулятивные и нерегулятивные. Регулятивные концепты – «ментальные образования, в содержании которых главное место занимает ценностный компонент» [Карасик, 2009, с. 30]. Примерами регулятивных концептов исследователь называет такие концепты, как «счастье», «щедрость», «долг», «надежда». Нерегулятивные концепты – «синкретичные ментальные образования разного характера», например, концепт «подарок», «здоровье», «путешествие» [Там же].
Лингвист С. Г. Воркачев вслед за В. И. Карасиком определяет концепт как «качественно разнородное ментально-языковое образование, в котором выделяются несколько составляющих» [Воркачев, 2015, с. 114]. При этом «ведущим отличительным признаком лингвоконцепта является его этнокультурная отмеченность» [Воркачев, 2007, с. 10]
Ученый выделяет понятийную, образную, ценностную и значимостную составляющие концепта [Воркачев, 2015, с. 114]. Наиболее приоритетным Воркачев С. Г. признает образный компонент, а также предлагает рассматривать значимостный компонент, который акцентирует связь концепта со словом (своеобразное возвращение к средневековому толкованию концептуалистов).
С. Г. Воркачев систематизирует критерии, позволяющие говорить о вычленении концепта. В своей монографии «Правды ищи: идея справедливости в русской лингвокультуре» исследователь группирует следующие признаки концепта: 1) внутренняя расчлененность, «не позволяющая включать в число концептов семантические примитивы», 2) переживаемость концепта, а также «способность интенсифицировать духовную жизнь человека: менять е ритм при попадании в фокус мысли», 3) семиотическая плотность – обладание «в плане выражения целым рядом языковых синонимов (слов и словосочетаний), тематических рядов и полей, пословиц, поговорок, фольклорных и литературных сюжетов», 4) ориентированность на план выражения – «включенность имени концепта в ассоциативные парадигматические и синтагматические связи, сложившиеся в лексической системе языка» [Воркачев, 2009, с. 11-12].
Говоря об аксиологической составляющей концепта, С. Г. Воркачев отмечает, что ключевым параметром является «понятие духовной ценности: общественные представления о добре и зле, прекрасном и безобразном, справедливости, смысле истории и назначении человека» [Воркачев, 2004, с.14].
Исследователь Л. О. Чернейко полагает, что «концепт включает понятие, но не исчерпывается им, а охватывает все содержание слова – и денотативное, и коннотативное, отражающее представления носителей данной культуры о характере явления, стоящего за словом, взятым в многообразии его ассоциативных связей» [Чернейко, 1995, с. 75].
Особого внимания заслуживает ценностная сторона концепта. Л. О. Чернейко отмечает две «проблемы: абстрактное имя как инструмент оценки … и абстрактное имя … как объект оценки» [Там же, с. 80]. Для интерпретации ценностной стороны концепта следует выявить имплицитную оценку: охарактеризовать «стилистический статус сочетающегося с абстрактным именем слова»
Индивидуально-авторские концепты «жестокость» и «приспособленчество» в повести Так хочется жить
В рассмотренном высказывании обратим внимание на звуковую, а вместе с ней и графическую, трансформацию слов: «вынос-си помой-и». Воссозданное артикуляционное неблагозвучие в данном случае характеризует речевое поведение второстепенного персонажа, детализируя его образ в качестве неприятного для главного героя повести. Также в данном примере текста использована стилистически разговорная частица «аж», имеющая усилительное значение и синонимичная частице «даже».
Негативную оценку получают военные-приспособленцы, которые получают какие-либо блага за счет старших по званию офицеров. Это подтверждено реакцией главного героя на действия молодого солдата, приставленного к генералу. Понимая, что солдат ощущает собственное превосходство за счет генерала, Хахалин дает ему совет: «Держись за место! Псом дворовым будешь, зато глодать жирные кости станешь, спать в конуре, под крышей, на сухой подстилке. Не то что некоторые…» [Там же, с. 76]. В рассматриваемом примере при помощи метафоры воссоздано представление о том, какую выгоду можно приобрести за угодничество старшим по званию. Сочетания глодать жирные кости, спать в конуре, под крышей, псом дворовым вербализуют концепт «приспособленчество». В мировоззрении главного героя приспособленчество получает негативную оценку: пожелание Хахалина построено на иронии.
Как отмечает А. Ричардс, «когда мы используем метафору, у нас присутствуют две мысли о двух различных вещах, причем эти мысли взаимодействуют между собой внутри одного-единственного слова или выражения, чье значение как раз и есть результат этого взаимодействия» [Ричардс, 1990, с. 45]. Так же и в тексте повести соединяются мысли о поведении приспособленца и дворового пса.
Концепт «жестокость» эксплицируется и в ситуациях, посвященных описанию действий бандеровцев на Украине. Оказавшись по долгу службы в селе Подкобылинцы, главный герой получает следующую информацию: «Немедленно уезжайте! Там … живьем сожгли подполковника с сержантом … вечером пойдут по селу – резать и убивать» [Там же, с. 43]. В данной ситуации глаголы «резать», «убивать», «сожгли» вербализуют концепт «жестокость», характеризуя его понятийную сторону.
Жестокость проявляют и военные, изначальной целью которых было уничтожение бандеровцев: «Подразделения военных молодцов … оцепляли десяток деревень … в ночи сгоняли население в приготовленные эшелоны … Если при этом возникала стрельба – села попросту поджигали со всех концов и с диким ревом, как скот, сгоняли детей, женщин, стариков, иногда и мужиков» [Там же, с. 49]. Рассмотрим представленную цитату. Характеристика военных, совершавших данные действия, выстроена на иронии: повествователь именует их «молодцы», явно не одобряя действия солдат. Глагол «поджигать» в данном случае тематически относится к глаголу «сжечь», входящему в понятийный аспект концепта «жестокость». Обращает внимание и анималистическое сравнение (как скот, сгоняли детей, женщин, стариков), формирующее отношение военных к населению. В данном случае сравнение становится стилистическим приемом, оформляющим вербализацию концепта «жестокость».
При этом военные, производившие зачистку местности от бандеровцев, реализуют концепт «приспособленчество». Так, главный герой характеризует их действия следующим образом: «Они … уже знают, с каким офицером надо идти в поход и поживиться. А бабы! Бабы – стервы! В чужое тряпье вырядились, чужое золото понацепляли» [Там же, с. 48-49]. Глагол «поживиться» реализует значение за чужой счет получить что-либо для себя [Современный толковый словарь русского языка, 2001,], оформляя понятийную сторону концепта «приспособленчество». Сочетания в чужое тряпье вырядились, чужое золото понацепляли также вербализуют рассматриваемый концепт. Данная ситуация воплощает параметры беспринципность, приобретение чего-либо за счет других. Подобное поведение женщин не находит положительной оценки в повести: главный герой для вынесения оценки использует просторечное бранное существительное «стерва», маркирующее поведение персонажей негативно. О негативной оценке также свидетельствует использование стилистически пренебрежительного слова «тряпье» в значении одежда и стилистически разговорного глагола «вырядиться» в значении нарядно, вычурно «одеться».
Ситуация войны обеспечивает экспликацию концепта «жестокость». В Виннице Хахалин встречается с детьми, которые свидетельствуют: «А у нас тату нимцы… убивалы людын дуже» [Астафьев, 1995, с. 52]. В данном случае концепт жестокость получает оязыковление благодаря глаголу «убивали».
Индивидуально-авторский концепт «путь» в повести Обертон
Военный период жизни главных героев повести Веселый солдат неразрывно связан с военными дорогами и измеряется ими. Так, для раненого Виктора от Прикарпатья до «Львова и путь недолог» [Астафьев, 1998, с. 9]. В рассматриваемом примере лексема «путь» заключает в себе значение расстояния, которое преодолевает персонаж.
Преодоление пространства от распределительного пункта до госпиталя также обозначено в повести лексемой «путь»: «разок-другой за десятидневный путь покушалась Анечка на мою честь», «будь наш путь подлиннее, до того же Джамбула, Анечка, наверное, рухнула бы», «вот конец нашего пути» [Там же, с. 16]. В госпитале же «почти всех заключали в гипсы, размотав наросты ссохшихся за долгий путь бинтов» [Там же, с. 19]. Представленные примеры содержат лексему путь, основное значение которой – «передвижение куда-либо, поездка, путешествие». В представленных выше примерах образную сторону исследуемого концепта оформляют следующие стилистические приемы: метафора («покушалась Анечка на мою честь», честь «рухнула бы», «заключали в гипсы»), эпитет («долгий» путь).
Понятийному значению передвижение куда-либо, поездка, путешествие соответствуют и такие примеры: «вяжут они полковника, снаряжают в путь-дорогу» (о взятии в плен немецкого офицера) [Астафьев, 1998, с 29], «большой, извилистый путь прошла эта карточка от Карпат, от Дуклинского перевала и до Кубани, куда я попал на лечение» (о медицинской карте главного героя) [Там же: 46], «путь с войны я довольно подробно описал» [Астафьев, 1998, с. 3], «как-никак я руководил путем дорогой, оберегал молодую жену» [Там же, с. 22]. Устойчивые выражения «снарядить в путь-дорогу», «путь-дорога», сочетания «большой, извилистый путь», «путь с войны» – все эти употребления имеют значение передвижения куда-либо, поездки. Эпитеты также стилистически и понятийно оформляют рассматриваемый концепт («большой», «извилистый» путь).
В повести использована и модель «в пути»: Вы сами распродали в пути и пропили свое имущество [Там же, с. 11], Суток двое в пути я спал напропалую после львовской распределиловки [Там же, с. 14], в пути … Клава спала не до самого глубокого конца [Там же, с. 16], Они в пути нас сохранили, сберегли [Там же, с. 47], отдался провидению – ехать-то было не к кому … двигался на восток, намереваясь в пути узнать характер своей супруги [Там же, с. 3], В пути, в народной стихии, баба моя присмирела [Там же], «в пути я узнал, что зовут его Сана» [Там же, с. 76], «по пути отвернул кран у вделанного в дымоходы бака» [Там же, с. 78]. В представленных примерах лексема путь сочетает два значения: «расстояние, которое проходит или проезжает кто-либо» и «передвижение куда-либо, поездка, путешествие» [Современный толковый словарь русского языка, 2001, с. 657]. Однако преодоление различных расстояний составляет неотъемлемую часть военной жизни персонажей. В рассматриваемых примерах модель «в пути» вербализует одно из значений индивидуально авторского концепта путь. В рассматриваемых примерах находим просторечную лексику («баба»), разговорную лексику (наречие «напропалую», существительное «распределиловка»). Помимо этого, обратим внимание на использование метафоры «отдался провидению». Стилистически книжная лексема «провидение» имеет значение Высшая божественная сила, направляющая судьбы людей и всего мира к благу; промысл Божий [Современный толковый словарь русского языка, 2001, с. 626]. Соответственно, в данной ситуации персонаж отказался от каких-либо самостоятельных действий в надежде на помощь Бога. Таким образом, с помощью метафоры вербализован концепт «путь» в его понятийном значении жизнь человека, ее течение.
Однако наиболее актуальным по ценностной наполненности признается значение «путь как жизнь человека, ее течение» [Там же, с. 657].
К примеру, ситуация в распределительном госпитале, когда умирающего солдата определяют в санитарный поезд, являет нам следующее словоупотребление лексемы путь: «Сбыла его дамочка в санпоезд, а там – спасут так спасут. Но может путь его оборваться, и сдадут бедолагу где нибудь ночью, на большой станции, похоронной спецкоманде» [Астафьев, 1998, с. 11]. В приведенной цитате лексема «путь» заключает в себе два значения: первое – «жизнь человека», второе – «передвижение куда-либо, путешествие», которое может прекратиться. В данном случае, первостепенным признается смысловое образование «жизнь человека», значение передвижения связано с пространством санитарного поезда, к которому прикреплен раненый. Образная сторона концепта оформлена при помощи метафоры («может путь его оборваться»), а также использования просторечной лексики («бедолага»). Таким образом, лексема «путь» является прямым номинантом концепта «путь», метафорически воссоздавая значение жизнь человека.
Индивидуально-авторские концепты «любовь» и «самопожертвование» в повести Так хочется жить
Рассказывая историю Марины и Данилы Солодовниковых, автор отмечает: «Свело их, Марину и Данилу, в долгом послевоенном пути прямо на железной дороге» [Астафьев, 2008, с. 548]. В данном примере концепт «путь» вербализован одноименной лексемой и наделен следующим понятийным параметром: протяженность по времени. Эпитеты «долгий», «послевоенный» конкретизируют ситуацию, оформляя понятийное значение временная протяженность в рассматриваемом концепте.
Наряду с этим железная дорога становится особым пространством в рассказе, соединяющим жизни людей вместе зачастую на неопределенный срок. Эпизод случайного знакомства Данилы и Марины на одной из станций становится сюжетообразующим в композиции рассказа. Встреча меняет жизнь персонажей, выводит их на принципиально иной уровень: одинокие Марина и Данила становятся супругами. Таким образом, в представленном выше примере текста при помощи метафоры воспроизведено такое значение концепта «путь», как жизнь человека, ее течение.
Преодолевая пространство в одном эшелоне, Данила и Марина становятся близки друг другу. Автор именует Марину спутницей Данилы: «прыжком вбросил себя наверх и нащупал спутницу, она уже не шевелилась, она спала», «часто ощупывал рукою лежащую спутницу, поправлял шинель»
В представленных примерах лексема «спутница» вмещает значение тот, кто совершает путь вместе с кем-либо [Современный толковый словарь русского языка, 2001, с. 786]. По мере развития сюжета данное значение трансформируется: Марина становится супругой, то есть человеком, который «постоянно находится, работает, живет» рядом с Данилой [Там же, с. 786]. Возвращение героев рассказа с фронта не лишено препятствий. Обратимся к тексту: «В Москву эшелон не пустили. Загнали куда-то на обводную станцию со множеством переплетенных меж собой путей» [Астафьев, 2008, с. 555]. В рассматриваемой цитате лексема «путь» в форме родительного падежа множественного числа формирует следующие понятийные параметры исследуемого концепта: пространство, по которому осуществляется транспортное сообщение, совокупность транспортных линий и магистралей [Современный толковый словарь русского языка, 2001, с. 657]. Обратим внимание на эпитет «переплетенные», который реализует параметр пересечение путей. Отметим, что в художественном мире Астафьева пересекаться могут не только транспортные линии, но и жизни персонажей: на одной из неназванных станций переплелись жизни главных героев Марины и Данилы, в Чуфырино произошла встреча с Виталией Гордеевной, которая оказалась духовно близким человеком для Солодовниковых. Совместно преодолевая пространство в военном эшелоне, Марина и Данила узнают друг друга: «За время пути, хоть и немного, они вызнали друг о друге» [Астафьев, 2008, с. 555]. В рассматриваемой цитате текста словосочетание за время пути оязыковляет концепт «путь» и фиксирует следующие его параметры: передвижение куда-либо, поездка, путешествие, временная протяженность. Несмотря на то что рассказ представляет собой повествование о первом послевоенном пятилетии, автор фиксирует реалии военной жизни. Например, котелок – «вещь необходимая всюду, в пути в особенности» [Там же, с. 549]. В данном примере концепт «путь» получает вербализацию благодаря сочетанию в пути. Данное сочетание наделено общеупотребительным значением «передвижение куда-либо, поездка, путешествие» [Современный толковый словарь русского языка, 2001, с. 657]. Представленное значение оформляет понятийную составляющую концепта «путь».
Прибытие в Чуфырино оборачивается знакомством с Виталией Гордеевной, которая становится квартирной хозяйкой Солодовниковых и помогает им начать мирную жизнь.
Рассказывая историю Виталии Гордеевны, автор отмечает, что в молодости она не была красавицей, однако «мужчины задерживали на ней алчущие взоры. И путевые мужики, с хорошими перспективами в дальнейшей жизни» [Астафьев, 2008, с. 568]. В приведенной цитате прилагательное путевые является однокоренным с лексемой «путь». Рассматриваемое прилагательное стилистически разговорное и по своему лексическому значению соотнесено с разговорным прилагательным «путный»: дельный, разумный, толковый [Современный толковый словарь русского языка, 2001, с. 657]. В рассматриваемом рассказе эпитет «путевый» приобретает следующие смысловые приращения: путевым называют человека, проживающего свой жизненный путь правильно, разумно, с умом. Данное значение оязыковляет концепт «путь».
В рассказе представлено и противоположное значение: прилагательное «непутевый», характеризующее человека, проживающего свою жизнь неразумно, допускающего ошибки в жизненном пути. Рассматриваемое значение в рассказе применяется для характеристики Виталии Гордеевны, которая после замужества попала под отрицательное влияние супруга. Пытаясь повлиять на поведение этого персонажа, соседка-подруга «за волосья непутевую соседку Виталию таскала» [Астафьев, 2008, с. 569]. Отметим употребление стилистически разговорного глагола «таскать», просторечного существительного «волосья». Указанные стилевые черты не соотносимы с литературным стилем речи, в данном случае их употребление обусловлено целью зафиксировать поведение персонажа, речевое поведение которого построено на использовании городского просторечия и диалектной лексики. Эпитет «непутевый» в рассказе персонаж получает не только при фиксации значения легкомысленный, но и в случае потери жизненных ориентиров, правильно заданного направления жизни.
Рассмотренные значения позволяют говорить о том, что в концептосфере В. П. Астафьева концепт «путь» как жизнь человека не обладает статичностью: он динамичен и имеет направление, нравственные ориентиры. Векторы жизненного пути можно приобрести или же, наоборот, потерять, как видим из примеров. Данные значения вносят дополнительные смыслы в понятийную составляющую концепта «путь».