Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Структурно-семантический анализ диалогических реплик со значением угрозы 14
1. Компонентное членение менасивов 14
1.1. Условный (кондициональный) компонент 14
1.2. Кондиционально-менасивный компонент 16
1.3. Причинный (каузативный) компонент 17
1.4. Каузативно-менасивный компонент 18
2. Структурно-семантический анализ кондициональных менасивов 20
2.1. Условия реализации кондициональных менасивов 20
2.2. Содержательная структура кондициональных менасивов 23
3. Типология менасивных диалогических реплик с условным компонентом 29
3.1. Классификация по способу выражения коммуникативной цели 30
3.2. Классификация по типу коммуникативной цели 40
3.3. Классификация по типу менасивного действия 41
3.4. Классификация по отнесенности кондиционального компонента к менасивному действию 43
3.5. Классификация по способу выражения кондиционального компонента 44
3.6. Классификация по взаиморасположению кондиционального и менасивного компонентов 45
4. Структурно-семантический анализ каузативных менасивов 51
4.1. Содержательная структура каузативных менасивов 52
4.2. Условия реализации каузативных менасивов 54
Заключение 100
Список источников примеров 105
Список литературы 106
- Компонентное членение менасивов
- Условия реализации кондициональных менасивов
- Классификация по способу выражения коммуникативной цели
- Содержательная структура каузативных менасивов
Введение к работе
Настоящее исследование посвящено анализу функционально-семантических свойств диалогических реплик со значением угрозы. Такие реплики называются менасивными. Примерами менасивных реплик могут служить речевые действия коммуникантов в приведенных ниже фрагментах диалогов:
Для начала неплохо. Смотри, Суворов, скоро будет проверка, если ты не справишься с работой, то тебя выгонят из штаба.
Стараюсь, товарищ подполковник (В. Суворов).
Предлагаемое диссертационное исследование представляет собой одну из первых в отечественной лингвистике попыток восполнить пробел в описании такого явления коммуникации, как речевой акт угрозы или менасив.
Обращение к названной теме объясняется, прежде всего, неразработанностью понятия коммуникативного акта менасив (угроза), практически полным отсутствием работ, посвященных комплексному лингвистическому описанию менасивных диалогических реплик и нерешенностью целого ряда проблем, связанных с вопросами семантического содержания менасивов.
Приходится констатировать, что ни в работах по теории речевого воздействия, ни в трудах отечественных и зарубежных лингвистов по теории речевых актов, ни в исследованиях по теории дискурса проблема комплексного описания функционально-содержательной специфики
менасивных диалогических реплик не поднималась или обсуждалась крайне поверхностно.
Фрагментарное рассмотрение языковой реализации функционально-семантических представлений угрозы имеет место в работах на материале различных языков:
К. Бругманн в 1918 году сделал попытку расширить традиционный набор предложений по цели высказывания и включил в классификацию предложений (или высказываний) «угрозу» наравне с «восклицанием», «отказом», «вопросом», «желанием».
В работах по теории речевых актов не было однозначного трактования менасивных диалогических реплик. Отмечалось сходство речевого акта угрозы с обещаниями, и в качестве отличия от обещания выделялось предполагаемое действие (в пользу адресата для обещаний, в ущерб адресату для угрозы) (Серль 1982, 1986а, 19866).
В других работах угрозы объединялись с предупреждениями (Вендлер 1985), а также с предостережением и настаиванием (Вежбицка 1985), хотя и не отрицалась директивная семантическая составляющая менасива.
Рассмотрение проблематики вербальной реализации ситуации угрозы на синтаксическом уровне предлагает Ю. М. Малинович (1988). Важнейшей особенностью работы является выделение прагматического аспекта как осознанного воздействия и собственно эмоционально-экспрессивного фактора в цепи: эмоция - воля - эффект. Исходя из функционального подхода к языку (выявление и систематизация формальных средств), автор выделяет категорию экспрессии, и далее -коммуникативно-прагматический класс предложений со смысловой
доминантой угрозы. При этом связь между семантическими категориями
страха и угрозы определяется как причинно-следственная связь
w интеллектуальной природы. Ю. М. Малинович показывает дихотомию
коммуникативно-прагматического смысла предложений угрозы, включающую «имплицитное предписание с затемненной прескрипцией и эксплицитное предписание в виде прохибитивных предложений» (Малинович, 1988).
Е. М. Верещагин (1990) на материале русского языка описывает семантику слова «угроза» по совокупности поведенческих тактик, составляющих данную ситуацию. Автор не уделяет внимания ситуативным речениям, возникающим спонтанно в момент речи, а приводит лишь некоторые примеры клишированных высказываний, говоря о принципиальной возможности их исчисления.
В своей диссертации Т. Л. Благий (1994) выделяет и классифицирует коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения. Автор руководствуется работой О. Н. Селивестровой (Селивестрова, 1986), понятиями интерсубъективных отношений, опираясь при этом на определение эмоционально-экспрессивной смысловой категории как преимущественно внеязыковой и выраженной не посредством языка, а в его строе, а также на данное в одной из грамматик современного немецкого языка определение коммуникативно-прагматической категории как типа предложения по целеустановке.
Однако речевые образования, в основе которых лежит инвариантная модель менасивной интеракции «Я УГРОЖАЮ, ЧТО X», оказались причисленными к другим речевым актам и не рассматривались в комплексе: «Я УГРОЖАЮ, ЧТО X, ЕСЛИ НЕ Y».
По всей очевидности, иллокутивные образования с формальными показателями менасивности не рассматривались комплексно, и по поверхностному анализу причислялись к той или иной группе речевых актов, сходных, например, с обещаниями («Я ОБЕЩАЮ, ЧТО X» = «Я УГРОЖАЮ, ЧТО X»).
Таким образом, нерешенными и проблематичными остаются следующие вопросы:
Анализ менасивных актов диалогического общения как самостоятельно синтаксического явления, обладающего специфическим набором семантических, прагматических и социальных характеристик.
Разработка критериев и условий функционирования менасивных диалогических актов, установление их соответствующего коммуникативного статуса и их отграничения от других речевых образований, используемых в диалогической интеракции.
Рассмотрение различных формальных показателей выражения иллокутивной направленности менасива.
Рассмотрение регулятивной функции менасива и менасивной интеракции как формы коммуникативного и социального поведения говорящего субъекта.
Решение указанных вопросов предполагает рассмотрение коммуникативных проявлений менасивных диалогических реплик с точки зрения речевой деятельности участников диалогической интеракции, направленной на решение поставленных задач в рамках определенного вида социальных и иных действий при помощи определенных речевых действий (реплик, шагов, ходов).
Исходными пунктами данного направления является деятельностное или динамическое начало, осуществляемое говорящим субъектом в определенных социальных и межличностных условиях акта коммуникации с определенными целями и мотивами. При таком подходе, разработанном профессором А. А. Романовым (1984, 1986, 1988), акты менасивной коммуникации можно представить в виде диалогической модели языкового функционирования, простроенной на принципах функционально-семантического представления (ФСП - структуры) определенной коммуникативной ситуации с отражением ролевых (коммуникативные, регулятивные, социальные роли) характеристик участников взаимодействия в полном объеме роли, их действий, связанных с определенными намерениями, интересами и замыслами.
Речевые действия (шаг, реплика, высказывание) являются основными компонентами динамической модели диалогической интеракции вообще и менасивной коммуникации в частности.
Однако регулятивная специфика менасивных речевых актов не рассматривалась. Не изучалась как сама модель менасивного взаимодействия, так и ее основные компоненты.
Актуальность настоящего исследования обуславливается, прежде всего, малоизученностью проблемы анализа речевых единиц с менасивной установкой в динамической модели коммуникации на материале диалогических фрагментов обыденного общения. Речевые акты менасивной коммуникации не являлись объектом специального исследования в отечественной лингвистике.
Основной целью исследования является описание семантических и функциональных (прагматических) свойств диалогических единиц с менасивной направленностью.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
Рассмотреть функциональную специфику менасивных диалогических образований в динамической модели речевого общения.
Показать их содержательно-конструктивные особенности.
Построить типологию речевых актов менасивной направленности и установить коммуникативный статус диалогических единств менасивной направленности.
Поскольку данная работа имеет как частнолингвистическую, так и общелингвистическую цель, то в ней использован разнообразный материал исследования. В качестве эмпирической базы основ менасивных коммуникативных актов выступает как материал художественных произведений, так и материал, записанный в ситуации живого диалогического взаимодействия носителей русского, английского и французского языков. Основой примеров являются диалогические единства менасивной направленности как целостные вербальные структуры, обладающие функциональной самостоятельностью и связанностью.
Методы исследования определены спецификой предмета исследования и поставленными задачами.
Основным общенаучным методом исследования в диссертации является теоретико-дедуктивный метод. В работе также применены
методы контекстуального и функционального анализа, метод
11 семантической и прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы - изучение коммуникативных ролей в общении и характеристика социальных и межличностных отношений между участниками коммуникации.
Научная новизна предлагаемого диссертационного исследования определяется объектом исследования. Изучение функционально-прагматических свойств менасивных реплик осуществлено не только на материале отдельных репликовых образований, но и в рамках комплексного коммуникативного акта с менасивным значением, где каждый представитель типового менасива играет свою метапрагматическую и регулятивную (диалогообразующую) роль.
В качестве теоретической базы исследования прагматической специфики менасивных реплик принимается деятельностный подход к анализу речевых (диалогических) единств, разработанный в Тверской (Калининской) семантико-прагматической школе. За основу работы взята динамическая модель диалогического общения, разработанная профессором А. А. Романовым (1984, 1986, 1988).
На защиту выносятся следующие положения:
В диалогическом общении менасивные реплики являются полноценными речевыми актами, обладающими нулевым экспонентом иллокутивной формы.
Диалогические реплики с менасивным иллокутивным потенциалом выделяются в особый функциональный семантико-прагматический тип единиц общения. Основными критериями для такого выделения являются содержательные и формальные показатели иллокутивных параметров менасивности.
С точки зрения глубинной организации менасивные диалогические реплики подразделяются на прямонаправленные и косвеннонаправленные. Прямонаправленные менасивы подразделяются на кондициональные и каузативные. В соответствии с данной типологией выделяются 7 семантических подклассов менасивных реплик.
Менасивные коммуникативные акты обладают следующими регулятивными функциями: согласовательной, рассогласовательной, аттрактивной.
Могут быть выделены типовые стратегии развития менасивных конфликтных ситуаций, базирующихся на пошаговом многоуровневом анализе ряда критериев, влияющих на выбор стратегии поведения адресата.
Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно существенно развивает теорию речевого воздействия и - шире - речевой деятельности в частнолингвистическом и общелингвистическом планах и представляет собой вклад в общую теорию прагматики общения.
В і общелингвистическом плане теоретически значимыми являются аргументы в пользу регулятивной функции языка, в особенности ее воздействующей и преобразующей речевое поведение разновидности.
Практическая ценность работы определяется возможностью применения ее основных положений, выводов, методик анализа при разработке теоретических курсов по семантике и прагматике речевого общения, теории и интерпретации диалогического дискурса, теории речевого воздействия, при чтении спецкурсов по речевому общению,
речевому этикету, лингвострановедению. Результаты исследования могут
вызвать интерес психологов, философов, социологов и антропологов.
Структура и объем диссертации: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников примеров. Общий объем диссертации составляет 117 страниц машинописного текста.
Во введении обосновывается выбор темы, определяются цели и задачи исследования, устанавливается новизна и актуальность работы, дается характеристика методов и материала исследования, определяются положения и результаты, выносимые на защиту.
В первой главе проводится структурно-семантический анализ речевых менасивных актов, выводится типология менасивов, определяется их место среди других речевых актов.
Во второй главе исследуются ролевые характеристики участников менасивной интеракции, определяются регулятивные функции менасивных диалогических реплик, выводятся типовые стратегии речевого поведения коммуникантов в процессе диалогического менасивного взаимодействия.
В . заключении представлены результаты проведенного исследования и обозначены перспективы дальнейших исследований в предлагаемом направлении.
Компонентное членение менасивов
Рассмотрим два примера: [1] «Если не вернешь мне деньги до понедельника, то на следующей неделе ты умрешь». [2] «На следующей неделе ты умрешь». В первом примере говорящий угрожает событием, которое может быть совершено в ущерб адресату, причем подразумевается зависимость выполнения этого действия от воли или желания говорящего, («на следующей неделе ты умрешь» = «я сделаю так, что на следующей неделе ты умрешь») Пример [2] может быть рассмотрен и как угроза, и как простой декларатив (например: реплика врача больному раком). При рассмотрении данной реплики в контекстуальной ситуации «врач-пациент», ее значение выводится без дополнительных коммуникативных или внекоммуникативных средств как констатация состояния здоровья пациента в связи с неотвратимой болезнью. Отсюда следует, что для успешной идентификации диалогических реплик угрозы необходим дополнительный компонент (в примере [1] это условие возврата денег), т. е. условие, при невыполнении которого и предполагается осуществление определенного действия в ущерб адресату. Отсюда очевидно, что основной целью угрозы является не взятие говорящим обязательства сделать что-либо в ущерб адресату, а выполнение адресатом некоторого (каузируемого) действия, обозначенного в условии, или, точнее, ввод адресата в дискомфортное состояние, для снятия которого ему будет необходимо выполнить определенное действие, указанное адресатом. Таким образом, необходимым компонентом для успешной идентификации диалогических реплик угрозы данного типа можно считать условный, или кондиционалъный компонент, т. е. определенное условие, которое говорящий выдвигает адресату, в случае невыполнения которого говорящий предполагает возможность выполнения угрозы. Кондициональный компонент не всегда обязательно обозначен с помощьк) языковых средств (выражен эксплицитно). Он может быть определен контекстом (ситуацией), а также может быть выражен с помощью невербальных средств. Например: Ситуация: студент в очередной раз опаздывает на занятия. Преподаватель: [3] - Так вы никогда не получите у меня зачет! В данной ситуации может быть выведен кондициональный компонент: «Если дальше будет такая дисциплина (будете опаздывать), то...» Второй составляющей частью диалогической реплики угрозы является действие, которое адресант менасива предполагает выполнить в случае невыполнения условия адресатом менасивной реплики. Эта часть является основным формальным показателем угрозы и присутствует эксплицитно или контекстуально (пропозиционально) во всех типах диалогических реплик угрозы. В угрозах менасивный компонент структурно идентичен речевому акту обещания (взятие говорящим обязательств по выполнению определенных действий), однако в отличие от обещания предполагается выполнение действия с прямым (действие непосредственно направлено на адресата) или косвенным (действие направлено на других лиц, но косвенно негативно воздействует на адресата) ущербом для адресата. Менасивный компонент не может рассматриваться без условного компонента, составляя структурно и семантически единое целое вместе с условным компонентом. Менасивный компонент может также входить в состав другого типа диалогических реплик угрозы, поэтому представляется целесообразным обозначать его термином менасивно-условный, или менасивно-кондициональный компонент. Термин «менасирно-кондициональный» определяется тем, что предполагается выполнение менасивного действия только в случае невыполнения каузируемого действия, обозначенного в кондициональном (условном) компоненте угрозы. Данная составляющая угрозы является семантически зависимой от условного компонента, и вместе с условным компонентом составляет первый тип диалогических реплик угрозы: угрозы с условным компонентом или кондициональные менасивы. Основной коммуникативной целью адресанта, использующего угрозу с условным компонентом, является ввод адресата в дискомфортное состояние, для снятия которого ему будет необходимо выполнить определенное (каузируемое) действие, указанное адресантом. Описанный в пункте 1.2. условный компонент содержится не во всех диалогических репликах угрозы. Например, в примере [4] "Я сейчас надеру тебе уши" нет условия, которое необходимо выполнить адресату для предотвращения выполнения менасивного действия. Однако данный речевой акт будет неуспешным, если адресат не помнит (или не знает) причину, по которой говорящий предполагает выполнение действия в ущерб адресату. Для разрешения этого непонимания адресат выполняет ответный шаг (напр.: - «За что?» -«За то, что ты воровал мои яблоки»). В данном случае мы не видим "условия", при невыполнении которого может быть реализована угроза. Адресант не требует от адресата какого-либо действия, а только констатирует (декларирует) некоторое действие в ущерб адресату, которое он собирается выполнить в ближайшее время. В данном случае причина может быть эксплицитно выражена или может определяться контекстом. Хотя причина содержится и в угрозах с условным компонентом (так, в примере [1] причиной угрозы является факт взятия денег у адресанта и их последующее невозвращение), она не является основным критерием выявления иллокутивной цели говорящего. Таким образом, основным условием идентификации угрозы в примерах такого типа является причинный, или каузативный компонент. В данных примерах основной целью говорящего будет усиление моральных страданий адресата перед выполнением адресантом некоторого действия в ущерб адресату, вследствие некоторого действия, выполненного адресатом в ущерб говорящему (на данном этапе имеет смысл остановиться на данной формулировке, хотя она является не совсем полной.). Таким образом, данный тип диалогических реплик j угрозы может быть определен как угрозы с причинным компонентом, или каузативные менасивы.
Условия реализации кондициональных менасивов
Как было отмечено выше, основной коммуникативной целью говорящего, использующего кондициональный менасив (угрозу с і условным компонентом), является ввод адресата в дискомфортное состояние, для снятия которого ему будет необходимо выполнить определенное условие. Для угроз с условным компонентом может быть определен ряд условий, при которых данная диалогическая реплика будет успешной (то есть будет иметь конечной целью выполнение адресатом поставленного условия). Это: 1. Способность адресата выполнить условие угрозы. Говорящий, реализующий угрозу с условным компонентом, ставя условие, должен предполагать, что адресат принципиально в состоянии выполнить это условие. Так, например, угроза [5] «Сходи в магазин, не то останешься без обеда» не может быть обращена к прикованному к постели человеку. В таких случаях у адресата есть непреодолимые препятствия (физические или моральные) для выполнения условия. 2. Способность говорящего реализовать угрозу (вера адресата в такую способность). Рассмотрим 2 примера: [6] "Если не вернешь деньги, я тебя убью ". [7] "Если не вернешь деньги, Бог тебя накажет ". В боих случаях в качестве кондиционально-менасивного действия мы имеем дело с действием в будущем, которое произойдет в ущерб адресату. Но в первом случае действие зависит от воли или желания говорящего, а во втором случае нет. Будет ли успешной угроза в примере [7]? Если предположить, что слушающий не верит в Бога, то нет; цель говорящего не будет достигнута. Отсюда можно сделать вывод, что акт угрозы будет успешным, если говорящий угрожает действием, которое он в силе совершить сам или выполнение которого зависит от его воли или желания. Существует мнение, что адресант имеет возможность угрожать действиями, не зависящими от воли или желания говорящего (ср. Романов, 1988). Однако, на наш взгляд, следует уточнить этот момент. Целесообразным будет ввести понятия объективной и субъективной возможности реализации угрозы говорящим. В случае, если говорящий угрожает действием, которое объективно от него не зависит, необходимым условием будет являться вера адресата в то, что говорящий в состоянии выполнить это действие или повлиять.на его выполнение (напр.: реплика [8] "Я поражу тебя молнией" будет успешной у аборигена из технологически неразвитой страны, и будет неуспешной у современного цивилизованного человека). То есть для того, чтобы речевой акт угрозы был успешным, необходима либо объективная возможность реализации угрозы адресантом, либо субъективная вера адресата в эту возможность. 3. Условие угрозы имеет меньший ущерб для адресата, чем предполагаемое действие. Если выполнение условия связано с каким-либо ущербом для адресата, этот ущерб должен быть меньше ущерба, определенного в кондиционально-менасивном компоненте. Очевидно, что в случае угрозы J [9] "Если не спрыгнешь с крыши, не получишь книгу" для адресата і предпочтительнее не получить книгу, чем получить травму при выполнении условия (прыжке с крыши). В большинстве случаев такие угрозы будут неуспешными (т. е. условие не будет выполнено). 4. Заинтересованность коммуникантов. Для построения системы условий, необходимых для реализации речевых актов угрозы, нужно рассмотреть отношение говорящего и адресата ко всем компонентам менасива, их заинтересованность в реализации того или иного действия, предусматриваемого угрозой. Говорящий: - заинтересован в выполнении условия (в случае, если говорящий не заинтересован в выполнении условия, мы имеем дело с предостережениями (напр.: [10] «Будешь много курить, умрешь от рака»)); - не заинтересован в выполнении угрозы, но заинтересован в том, чтобы адресат поверил в выполнение угрозы при невыполнении условия. Адресат: - не заинтересован в выполнении условия (в случае, если он заинтересован в его выполнении, то говорящему не было бы необходимости прибегать к угрозе); - не заинтересован в выполнении угрозы (как было определено ранее, угроза есть предполагаемое действие, которое может быть совершено в ущерб адресату), в противном случае было бы предположено выполнение действия в пользу адресата, и данный речевой акт потерял бы смысл (напр.: - «Если не прекратишь опаздывать, повышу зарплату»).
Классификация по способу выражения коммуникативной цели
Теперь обозначим случаи, в которых говорящий использует речевые акты угрозы с причинным компонентом. В ходе исследования были определены две основные цели использования угроз с причинным компонентом и постараемся проиллюстрировать их употребление на примерах: 1. Выражение крайнего недовольства говорящего действием (действиями) адресата. 2. Ввод адресата в состояние страха (усиление страданий адресата) перед реализацией угрозы.
Говорящий, использующий угрозу с причинным компонентом, может иметь целью показать адресату крайнюю степень недовольства предыдущими действиями адресата. Например, ребенок, которому запретили смотреть вечером телевизор, может сказать родителям: "Я никогда не буду с вами больше разговаривать!", тем самым выражая свою обиду по поводу совершенного родителями действия (запрета смотреть телевизор). При отсутствии каких-либо ответных шагов со стороны родителей цель будет достигнута: недовольство ребенка будет им выражено и понято родителями. При этом обе стороны в большинстве случаев понимают, что угроза никогда не будет реализована (в приведенном примере родители знают, что ребенок не реализует свою угрозу, хотя ребенок может в этот момент быть уверенным в ее реализации). Характерным примером может служить реплика жены мужу после незначительной ссоры: "Я с тобой разведусь", с целью показать то, что жена обиделась на мужа. И муж, и жена осознают, что никакого развода не будет и это лишь средство выразить свое недовольство.
Именно для угроз этого типа условие «потенциальная способность (или большая доля вероятности) говорящего реализовать угрозу и/или вера адресата в способность говорящего реализовать угрозу» не является необходимым для успешности угрозы, так. как было определено, что и говорящий, и адресат в большинстве случаев предполагают, что угроза не будет выполнена. Ввод адресата в состояние страха (усиление страданий адресата) перед реализацией угрозы. Второй случай реализации угрозы с причинным компонентом появляется тогда, когда говорящий намерен выполнить угрозу, и для усиления страданий адресата сообщает ему о своих предстоящих действиях, которые будут совершены им в ущерб адресату. Ярким примером может послужить пытки военнопленных, совершаемые не с целью выведать какие-либо сведения, а как месть за какие-либо действия, совершенные военнопленными. С целью усиления мук и страданий военнопленных лица, осуществляющие пытку, могут сообщать о своих будущих действиях.
Только к угрозам этого типа может быть применено обозначенное еще Сёрлем различие между обещаниями и угрозами: обещание - взятие говорящим обязательств по выполнению действий в пользу адресата и угроза - взятие говорящим обязательств по выполнению действий в ущерб адресата. Для угроз с условным компонентом нами был определен ряд условий их успешности: a) Способность адресата выполнить условие угрозы; b) Способность говорящего реализовать угрозу (вера адресата в такую способность); c) Условие угрозы имеет меньший ущерб для адресата, чем предполагаемое действие; d) Заинтересованность коммуникантов.
Совсем по-другому обстоит дело с диалогическими репликами угрозы с причинным компонентом, а точнее, с целями говорящего, употребляющего данный тип менасивов.
Как уже было определено выше, говорящий использует угрозу с причинным компонентом в случае выполнения адресатом определенного действия (как правило, необратимого) с ущербом для говорящего. Оговорка на необратимость выполненного действия делается по той причине, что в случае возможности исправления (обратимости) действия, говорящий скорее прибегнет к угрозе с условным компонентом, и в качестве условия будет выступать действие по недопущению ущерба говорящему.
Содержательная структура каузативных менасивов
Теперь обозначим случаи, в которых говорящий использует речевые акты угрозы с причинным компонентом. В ходе исследования были определены две основные цели использования угроз с причинным компонентом и постараемся проиллюстрировать их употребление на примерах: 1. Выражение крайнего недовольства говорящего действием (действиями) адресата. 2. Ввод адресата в состояние страха (усиление страданий адресата) перед реализацией угрозы. 1. Выражение недовольства. Говорящий, использующий угрозу с причинным компонентом, может иметь целью показать адресату крайнюю степень недовольства предыдущими действиями адресата. Например, ребенок, которому запретили смотреть вечером телевизор, может сказать родителям: "Я никогда не буду с вами больше разговаривать!", тем самым выражая свою обиду по поводу совершенного родителями действия (запрета смотреть телевизор). При отсутствии каких-либо ответных шагов со стороны родителей цель будет достигнута: недовольство ребенка будет им выражено и понято родителями. При этом обе стороны в большинстве случаев понимают, что угроза никогда не будет реализована (в приведенном примере родители знают, что ребенок не реализует свою угрозу, хотя ребенок может в этот момент быть уверенным в ее реализации). Характерным примером может служить реплика жены мужу после незначительной ссоры: "Я с тобой разведусь", с целью показать то, что жена обиделась на мужа. И муж, и жена осознают, что никакого развода не будет и это лишь средство выразить свое недовольство. Именно для угроз этого типа условие «потенциальная способность (или большая доля вероятности) говорящего реализовать угрозу и/или вера адресата в способность говорящего реализовать угрозу» не является необходимым для успешности угрозы, так. как было определено, что и говорящий, и адресат в большинстве случаев предполагают, что угроза не будет выполнена. 2. Ввод адресата в состояние страха (усиление страданий адресата) перед реализацией угрозы. Второй случай реализации угрозы с причинным компонентом появляется тогда, когда говорящий намерен выполнить угрозу, и для усиления страданий адресата сообщает ему о своих предстоящих действиях, которые будут совершены им в ущерб адресату. Ярким примером может послужить пытки военнопленных, совершаемые не с целью выведать какие-либо сведения, а как месть за какие-либо действия, совершенные военнопленными. С целью усиления мук и страданий военнопленных лица, осуществляющие пытку, могут сообщать о своих будущих действиях. Только к угрозам этого типа может быть применено обозначенное еще Сёрлем различие между обещаниями и угрозами: обещание - взятие і говорящим обязательств по выполнению действий в пользу адресата и угроза - взятие говорящим обязательств по выполнению действий в ущерб адресата. Для угроз с условным компонентом нами был определен ряд условий их успешности: a) Способность адресата выполнить условие угрозы; b) Способность говорящего реализовать угрозу (вера адресата в такую способность); c) Условие угрозы имеет меньший ущерб для адресата, чем предполагаемое действие; d) Заинтересованность коммуникантов. Совсем по-другому обстоит дело с диалогическими репликами угрозы с причинным компонентом, а точнее, с целями говорящего, употребляющего данный тип менасивов. Как уже было определено выше, говорящий использует угрозу с причинным компонентом в случае выполнения адресатом определенного действия (как правило, необратимого) с ущербом для говорящего. Оговорка на необратимость выполненного действия делается по той причине, что в случае возможности исправления (обратимости) действия, говорящий скорее прибегнет к угрозе с условным компонентом, и в качестве условия будет выступать действие по недопущению ущерба говорящему.