Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования фразеологии .13
1.1. Семантический аспект исследования фразеологии 13
1.2. Фразеология в свете идей лингвокультурологии и лингвопрагматики 26
1.3. Фразеосемантическое поле как способ идеографического описания фразеологического состава языка 40
Выводы по главе 1 50
Глава 2. Семантический и экспрессивно-прагматический потенциал единиц фразеосемантического поля «Говорение» 54
2.1. Общая характеристика фразеосемантического поля «Говорение» в русском и французском языках 55
2.2. Соотношение семантических и прагматических компонентов единиц фразеосемантического поля «Говорение» 65
2.2.1. Ключевое слово в составе фразеологизмов со значением говорения 65
2.2.2. Соматизмы и артефакты как источники фразеологической образности 70
2.2.3. Зооморфный код в единицах фразеосемантического поля «Говорение» .85
2.3. Аксиологический потенциал единиц фразеосемантического поля «Говорение» 91
2.4. Единицы фразеосемантического поля «Говорение» в свете идей функциональной и экспрессивной стилистики 99
2.5. Единицы фразеосемантического поля «Говорение» на шкале «современное устаревшее» 113
Выводы по главе 2 .118
Глава 3. Имплицитные компоненты прагматического содержания единиц фразеосемантического поля «Говорение» в языковой системе и тексте .121
3.1. Имплицитность как универсальное свойство языкового знака .121
3.2. Системные и контекстуальные иронизмы в составе фразеосемантического поля «Говорение» 131
3.3. Фразеологизмы со значением говорения как текстообразующие единицы 136
Выводы по главе 3 .159
Заключение .163
Библиографический список 167
Список источников иллюстративного материала .191
- Фразеология в свете идей лингвокультурологии и лингвопрагматики
- Общая характеристика фразеосемантического поля «Говорение» в русском и французском языках
- Единицы фразеосемантического поля «Говорение» в свете идей функциональной и экспрессивной стилистики
- Фразеологизмы со значением говорения как текстообразующие единицы
Введение к работе
Актуальность работы представляется в том, что, несмотря на интерес ученых к данной проблематике, исследуемой на материале различных языков, наличие специальных работ, посвященных описанию фразеосемантического поля (ФСП) процесса речи на материале русского и французского языков, остается мало изученным прагматический потенциал формирующих его единиц не только в системе языка, но и в тексте. Этот факт свидетельствует о недостаточной разработанности проблемы, решению которой посвящено данное исследование, а также о необходимости изучения единиц ФСП «Говорение» с точки зрения их прагматического ресурса в языковой системе и его реализации в тексте, что является значимым и важным для развития теории языка.
К актуальным задачам относится более пристальный, чем прежде, анализ всех прагматических компонентов, сопровождающих функционирование ФЕ со значением говорения, проверка выявленных ранее параметров на новом эмпирическом материале. Особое внимание уделяется оценочности данных ФЕ, причем учитывается не только (и не столько) оценочность по шкале «хорошо / плохо», но и рассматриваются особенности проявления интеллектуальной оценки (например, по шкале «много / мало»). ФЕ рассматриваются с точки зрения возможностей передавать различные типы прагматических созначений, связанных с исходной фоновой информацией и мотивированных значением генетически свободного сочетания, а также тех созначений, которые обусловливаются включенностью фразеологизмов в стилистическую и жанровую дифференциацию языка.
Объектом исследования являются фразеологизмы русского и французского языков (при широком понимании фразеологии), объединенные гиперсемой «говорение».
Предмет исследования заключается в лингвопрагматических характеристиках ФЕ, формирующих ФСП «Говорение».
Материалом исследования послужили как лексикографические источники толковые, фразеологические словари русского и французского языков, двуязычные фразеологические словари, а также справочники, так и тексты из произведений
русской и французской художественной литературы XX-XXI веков, в которых функционируют ФЕ, семантически связанные с говорением. Достоверность полученных результатов обеспечивается анализом более 1500 ФЕ и контекстов их употребления.
Цель данного исследования состоит в выявлении лингвопрагматической сущности ФЕ со значением говорения в языковой системе и тексте.
Цель предопределила ряд частных исследовательских задач:
1) дать общую характеристику ФСП «Говорение» в русском и французском
языках, установив системные отношения в его составе;
-
выявить конституенты образности единиц ФСП «Говорение», обусловливающие их семантику;
-
установить экспрессивно-прагматичекий потенциал единиц ФСП «Говорение»;
-
определить прагматические компоненты семантики единиц ФСП «Говорение», связанные со стилевой дифференциацией языка;
-
выявить и рассмотреть текстообразующие функции единиц ФСП «Говорение».
Методологическая база исследования предполагает учет единства общефилософской, общенаучной и частнонаучной методологии. В соответствии с общефилософской базой язык рассматривается как материальная, объективная и эволюционирующая система.
Общенаучная основа исследования реализуется посредством использования в работе собственно лингвистических сведений, а также привлечения данных из культурологии, психологии, этнографии, философии. Затрагиваемые в работе проблемы изучаются с точки зрения интегральной парадигмы, основу которой составляет комплексное междисциплинарное исследование.
В основе частнонаучной методологии лежат антропоцентрический и лингвопрагматический подходы к языку, которые обосновываются в работах таких ученых, как А.Н. Абрегов, М.П. Ахиджакова, Г.А. Багаутдинова, Ш. Балли, И.В. Беляева, А. Вежбицкая, В. фон Гумбольдт, Ю.С. Степанов и др. Научно-теоретической базой работы служат труды по общим проблемам теории поля таких лингвистов, как В.П. Абрамов, М.П. Ахиджакова, А.М. Кузнецов, Л.А. Новиков, Е.А. Носенко, З.Д. Попова, И.И. Синельникова и др., а также труды по общим проблемам фразеологии таких исследователей, как А.Н. Баранов, Л.Ю. Буянова, А.П. Василенко, В.В. Виноградов, Е.М. Вольф, В.Г. Гак, Ю.А. Гвоздарев, Т.Е. Глушакова, Е.И. Диброва, Д.О. Добровольский, В.П. Жуков, Л.В. Ковалева, С.М. Кравцов, А.Н. Кунин, Н.В. Луговая, А.И. Молотков, В.М. Мокиенко, В.Ю. Меликян, А.Т. Назарян, Т.Л. Павленко, Р.Н. Попов, Л.И. Ройзензон, В.Р. Саркисьянц, В.Н. Телия, А.М. Червоный, И.И. Чернышева, Д.Н. Шмелев, B.Altenberg, М.А.К. Halliday, A. Makkai, R. Moon, А. Naciscione, J.L. Weisgerber и др.
Для достижения общей цели исследования и решения поставленных задач были применены следующие методы: метод словарных дефиниций, с помощью которого определяются структурно-семантические особенности фразеологизмов в
составе поля; традиционные описательно-синхронный и индуктивно-дедуктивный методы; метод фразеологической идентификации, разработанный А.В. Куниным; метод компонентного анализа семантического содержания ФЕ; элементы диахронического и этимологического анализа. Положения, выносимые на защиту:
-
В составе русского и французского ФСП «Говорение» выявляются системные отношения, реализующиеся прежде всего в парадигматических связях, в частности в синонимических и антонимических. Выделяются одноструктурные и разноструктурные синонимы, а также синонимические ряды со значениями «обманывать кого-либо своими словами», «говорить глупости», «пустословить», «хранить молчание». Антонимические отношения устанавливаются как в пределах синонимических рядов, так и за их пределами.
-
Семантическая характеристика отдельных групп ФЕ тесно связана с конституирующими фразеологизм лексическими элементами и во многом определяется ими. Особую роль в качестве конституентов образности единиц ФСП «Говорение» играют соматизмы, анимализмы (зоонимы) и национально-культурные артефакты.
3. Единицы ФСП «Говорение» характеризуются высокой степенью
антропоцентризма и обладают значительным прагматическим потенциалом,
обусловливающимся их аксиологическим наполнением, что позволяет
разграничить системные и контекстные коннотативные признаки, выявить
особенности реализации эмоциональной и рациональной оценок. Данные ФЕ не
только распределяются по шкале «мелиоратив / пейоратив», но и активно
включаются в систему интеллектуальных оценок, среди которых особую роль
играет количественная оценка.
4. Единицы ФСП «Говорение» характеризуются не только различными
созначениями, связанными с исходной фоновой информацией и их образной
мотивировкой, но и прагматическим компонентом семантики, обусловленным
стилевой дифференциацией языка.
5. Единицы ФСП «Говорение» при интенциональном использовании
актуализируют номинативное содержание, влияют на «аранжировку информации»
и могут быть связаны с конечным смыслом высказывания, фрагмента текста и
текста в целом. Текст прогнозирует и предопределяет появление ФЕ,
обозначающих говорение, которые, в свою очередь, выполняют разнообразные
текстообразующие функции. Подобные ФЕ могут выступать в качестве ключевых
элементов как отдельных фрагментов текста, так и текста в целом, занимать
сильные позиции в тексте, служить средством когезии и интеграции текста,
участвовать в создании цельности и информативности текста, формировать
эмоционально-образный характер фрагментов текста и текста в целом.
Научная новизна диссертации связана, прежде всего, с тем, что ее проблематика соотносится с новейшими лингвистическими тенденциями, направленными на прагматические и антропоцентрические аспекты изучения фразеологии. Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые фразеологизмы, обозначающие говорение, исследуются на стыке теории поля и
лингвопрагматического анализа, что позволило, с одной стороны, выявить особенности фразеологической вербализации концепта «Говорение», а с другой, установить системные, узуальные и контекстные особенности прагматического содержания конституентов ФСП «Говорение».
Теоретическая значимость исследования определяется его вкладом в
процесс изучения фразеологического значения как сложного единства
семантических и прагматических компонентов содержательной структуры ФЕ.
Поскольку ФСП «Говорение» занимает важное место в системе фразеологической
картины мира в обоих исследуемых языках, результаты произведенного анализа
значимы для развития теории фразеологической номинации, а также в целом для
развития лингвокультурологии и лингвопрагматики. Полагаем, что результаты
анализа ФСП «Говорение» будут способствовать укоренению особого направления
фразеологической науки – фразеологической прагматики. Выводы, сделанные
благодаря анализу фразеологической образности в анализируемом ФСП, помогут
обогатить типологические исследования фразеологии, в фокусе интересов которой
находятся задачи постижения общих логико-психологических основ
фразеологической номинации.
Практическая ценность работы определяется возможностью использовать ее результаты в процессе обучения лексикологии, стилистике, фразеологии, лингвокультурологии, межкультурной коммуникации. Полученные данные могут быть применены при выполнении курсовых, выпускных квалификационных и дипломных работ студентами языковых направлений подготовки и профилей. Особая сфера использования полученных результатов – общая и аспектная лексикография: материалы диссертации могут найти применение при составлении общих толковых, фразеологических и лингвокультурологических словарей. Эмпирические данные полезны как для уточнения словарных дефиниций единиц ФСП «Говорение», так и для иллюстрации особенностей использования ФЕ.
Апробация работы. По материалам исследования опубликовано восемь
работ, четыре из которых размещены в журналах из перечня рецензируемых
научных изданий, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ. Основные
теоретические положения диссертации, фрагменты ее содержания были
представлены и апробированы в виде докладов и сообщений на научных
конференциях, в частности, на Международной научно-практической
конференции «Личность, речь и юридическая практика» (Ростов-на-Дону, 2013 г.), на Международной научной конференции «Язык и речь в синхронии и диахронии» (Таганрог, 2014 г.), на Международной научной конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия» (Ростов-на-Дону, 2015 г.), на Международной научно-практической конференции «Язык и действительность. Научные чтения на кафедре романских языков им. В.Г. Гака» (Москва, 2016 г.), а также на научно-методических семинарах кафедры романской филологии Южного федерального университета в 2014–2016 гг.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и списка источников иллюстративного материала.
Фразеология в свете идей лингвокультурологии и лингвопрагматики
Уже в рамках структурно-семантического подхода к ФЕ были намечены контуры будущей лингвокультурологической и прагматической парадигм. Так, уже в концепции В.В. Виноградова разработаны такие понятия, как семантический объем, обобщенно-символическое значение слова и ФЕ, которые обладают огромным концептуальным потенциалом.
В течение последних десятилетий работы, посвященные лингвокультурологии и лингвопрагматике, характеризуются следующими особенностями: 1) анализируются культурно значимые компоненты семантики фразеологизмов, соотносящиеся с концептуальным значением ФЕ; 2) подлежат разработке и моделированию имеющие лингвокультурный колорит концепты, репрезентирующиеся в «языковой ткани» фразеологизмов; 3) исследуются источники национально-культурного толкования фразеологизмов; 4) изучаются объективирующиеся во фразеологии элементы фразеологической картины мира представителей определенного лингвокультурного сообщества [Коваленко 2003: 145-146].
Фразеологию можно рассматривать как самый благодатный материал, когда ставится цель исследовать взаимные связи языка, человека и культуры, ибо в ней реализуется концептуализация наивных, иногда архаичных представлений человека о мире и всех типов отношений человека с ним, причем запрограммировано участие данных языковых сущностей вместе с их использованием в межпоколенной трансляции эталонов и стереотипов национальной культуры [Телия 1996: 9]. Спараведливость данного мнения подтверждается тем, что интерес современных ученых к исследованию фразеологии сквозь призму лингвокультурологии не только не спадает, но и, напротив, растет.
О привлекательности фразеологии как объекта исследования с точки зрения лингвокультурологии свидетельствует появление новых научных трудов за последние десять лет. Необходимо отметить, что в этих работах данная проблема решается как на материале, охватывающем весь фразеологический фонд [Басенко 2011; Ковшова 2009, 2016; Лиеу Тхи Хонг Фук 2016; Максимец 2015; Улухужаев 2016; Чжоу Хань Жуй 2014 и др.], так и на материале фразеологии, репрезентирующей определенную идеографическую сферу [Кравцов 2008, Глозман 2010 и др.].
Универсальность, общеязыковой характер проблемы исследования фразеологнии в контексте лингвокультурологии обусловливает ее разработку на материале разных национальных языков. Данная проблема решается в течение последних десяти лет на материале фразеологии русского языка [Глозман 2010; Ковшова 2009, 2016; Кравцов 2008, 2011; Лиеу Тхи Хонг Фук 2016; Чжоу Хань Жуй 2014 и др.], английского [Басенко 2011], французского [Кравцов 2008, 2011], узбекского [Улухужаев 2016], китайского [Чжоу Хань Жуй 2014].
Несмотря на то, что работы вышеуказанных авторов посвящены исследованию фразеологии с точки зрения лингвокультурологии, они различаются, тем не менее, расстановкой акцентов. Так, М.Л. Ковшова при лингвокультурологическом подходе к исследованию фразеологии делает акцент на символьном компоненте в семантической структуре ФЕ, анализирует их в кодах культуры. При этом обращается внимание на то, что фразеологизмы транслируют не только символы, но и стереотипы, эталоны, мифологемы, играя роль культурного знака. Среди рассматриваемых в работе кодов культуры подробно характеризуется гастрономический код [Ковшова 2016].
В работе Лиеу Тхи Хонг Фук [2016] фразеологизмы также исследуются как единицы языка и культуры, однако, они ограничиваются рамками идеосферы, связанной с человеком, его жизненным пространством в зависимости от места и времени его проживания. В данном исследовании акцент делается на разработке логоэпистемного анализа ФЕ, на создании технологии комплексного логоэпистемно-лингвокультурологического анализа.
Работа Б.Г. Глозмана [2010] посвящена исследованию фрагмента русской языковой картины, репрезентирующего концепт «Дом» средствами фразеологии. С помощью ФЕ дается подробная характеристика данного концепта в русской лингвокультуре.
В диссертационном исследовании С.М. Кравцова [2008] на материале русской и французской фразеологии, объективирующей концепт «Поведение человека», выявляется этнокультурная специфика соответствующих фрасеосемантических полей, отражающая культурно-исторический опыт, а также стереотипы поведения представителей русского и французского этносов. Такой исследователь, как Чжоу Хань Жуй, устанавливает и интерпретирует этнокультурные свойства русских и китайских фразеологизмов в качестве особых знаков, которые отражают культурно-исторические аспекты образования и эволюции русской и китайской национальных картин мира [2014].
В исследовании С.В. Максимца [2015] лингвокультурологический подход к изучению фразеологии реализуется посредством выявления и описания национальных ценностей, объективирующихся русскими и французскими ФЕ. Благодаря взгляду на фразеологию сквозь призму аксиологии автором устанавливается система ценностей, свойственных русскому и французскому этносам.
В работе Н.З. Улухужаева [2016] на материале узбекского языка c точки зрения лингвокультурологии фокусируется внимание на внутренней форме ФЕ, выявляются и анализируются лексические компоненты, отражающие традиции, обычаи, исторические события, особенности национального быта узбекского этнического сообщества. При этом в зеркале фразеологии устанавливаются эталоны, стереотипы, символы, мифологемы, связанные с национальной узбекской культурой. Что касается исследования фразеологии в свете идей лингвопрагматики, то в данном случае акцент делается на изучении проблем, затрагивающих роль фразеологизмов в высказывании, речевом акте и тексте, которая способствует реализации интенций производящего его субъекта, в результате чего им достигается необходимое воздействие на адресата. Таким образом, в рамках лингвопрагматики исследуются вопросы, связанные с функциональной стороной фразеологизма. При этом очевидно, что решение данных вопросов невозможно без выявления семантических компонентов фразеологизма и его прагматического потенциала.
Лингвопрагматический аспект фразеологии не может изучаться без учета семантики языковых единиц, которая часто обладает национально-культурной окраской. Так, в работе М.Л. Ковшовой [2009] исследуются семантика и прагматика фразеологизмов в лингвокультурологическом аспекте, ибо речь идет об изучении семантики и прагматики ФЕ как особых знаков языка и культуры. Автор делает акцент на лингвокультурологическом анализе эвфемистической функции фразеологизмов в речевом произведении, с помощью которой реализуется их прагматический эффект. Он приходит к выводу, что роль фразеологизмов в процессе коммуникации формируется в культурной среде и определяется в значительной степени с помощью культурной коннотации того или иного знака языка.
Работа И.М. Басенко [2011] посвящена исследованию контекстуальных преобразований фразеологизмов с точки зрения их лингвопрагматических характеристик на материале англоязычной художественной прозы. Автор анализирует как лингвопрагматические и функциональные свойства окказиональных трансформациий, с которыми используются английские фразеологизмы в произведениях художественной прозы, так и сами преобразованные фразеологизмы. В работе исследуется и выявляется прагматический, текстообразующий потенциал трансформированных английских фразеологизмов. Многие исследования фразеологии в контексте лингвокультурологии и лингвопрагматики имеют отношение к описанию национальной картины мира. Появление данного феномена связывается по времени с процессом антропогенеза, тем не менее, реалия, называющаяся этим терминологическим сочетанием, начала исследоваться относительно недавно. Предтеча всеобщего внимания к языковой картине мира открытие и скрупулезное обоснование В. фон Гумбольдтом лингвистического идиоэтнизма. В каждом языке, по мнению Гумбольдта, заключается особенное мировидение, находятся присущие ему понятия и мыслительные формы. В любом языке отображается мир с той или иной позиции – позиции народа, породившего этот язык. Вот почему любой язык обладает универсально-объективным аспектом, связанным с манифестацией в языке окружающего мира как такового, и субъективно-национальным (идиоэтническим) аспектом, отражающим национально-культурный, особенный взгляд на мир представителей определенного языкового сообщества. Идиоэтнический взгляд на содержательную сторону языка предполагает обращение внимания на то, благодаря чему любой язык транслирует определенное мировидение. Уже В. фон Гумбольдтом [1985] предвосхищается концепция языковой картины мира Л. Вайсгербера. Именно Гумбольдт ввел понятие «внутренней формы языка», «языкового круга», который язык «очерчивает вокруг» носителя языка. «Языковой круг» Гумбольдта коррелирует с таким понятием, как языковая картина мира, а также с научными взглядами, которых придерживались основоположники и сторонники гипотез «лингвистической относительности и дополнительности».
Общая характеристика фразеосемантического поля «Говорение» в русском и французском языках
Согласно «Современному толковому словарю русского языка» С.А. Кузнецова, лексема «говорение» обозначает действие по глаголу «говорить» в трех значениях: 1) владеть устной речью; 2) выражать что-либо словесно (устно или письменно); 3) вести беседу [Кузнецов 2001]. В «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой «говорение» определяется по второму значению глагола – «словесно выражать свои мысли, сообщать» [Ожегов, Шведова 2009: 135-136].
Говорение, речь – фундаментальное свойство человека, которое в последние десятилетия изучается в неразрывной связи с самим носителем этого свойства. Недаром так популярны в современной лингвистике исследования «языковой личности». Языковая личность в современных трудах понимается как совокупность способностей и черт человека, с помощью которых он создает свои тексты, отличающиеся определенными параметрами (степенью структурно-языковой сложности, глубиной, точностью отражения действительности, целевой направленностью, отбором языковых средств, степенью изобразительности и выразительности и т.д.). Сами конституенты номинации «языковая личность» указывают на коммуникативно-деятельностную и на индивидуально-дифференцирующую характеристики.
Интегральным семантическим признаком единиц ФСП «Говорение» является «сообщение», а к дифференциальным семантическим признакам относятся такие, как «устная форма» и «письменная форма» сообщения. Категориальное значение поля определяется с опорой на ключевое слово – существительное «говорение», передающее действие по производящему глаголу «говорить». Таким образом, категориальное значение данного ФСП значение действия, которое передается посредством единиц, имеющих в своем составе глагол, т.е. глагольными фразеологизмами. Как известно, ядерная, центральная и периферийная зоны ФСП устанавливаются в сопоставлении с соответствующим лексико семантическим полем, имеющим ту же понятийную сферу. Ядром поля при этом считаются единицы, семантически максимально близкие к имени поля [Новиков 2003: 459; Кравцов 2008: 109 и др.]. ФЕ ядерной зоны содержат минимальный набор семантических признаков. Выделяется также примыкающая к ядру центральная зона, куда входят единицы, составляющие обязательный минимум, необходимый для целостного последовательного представления того или иного участка действительности. Центр поля всегда составляют единицы активного запаса, в то время как периферийные единицы могут представлять собой архаизмы, неологизмы и слова, имеющие иные ограничения для своего употребления. В структуру значения единиц центральной зоны входит один из интегральных признаков, сближающих их с именем поля «Говорение», а также оценочные признаки, обусловленные характерной для них прагматикой. К периферийной зоне относятся ФЕ, содержание которых обладает интегральным семантическим признаком, сочетающимся с семантическим признаком, свойственным фразеологизмам смежных полей («Поведение человека», «Характер человека», «Моральные качества человека» и др.). Ясно при этом, что границы между этими группами подвижны, иногда размыты.
Традиционно структурно-семантический подход к ФСП предполагает решение нескольких задач. К ним относятся установление подгрупп (микрополей) фразеологизмов по значению в составе всего ФСП, выявление парадигматических (синонимических, антонимических) и синтагматических отношений ФЕ, анализ семантических и формально-структурных вариантов ФЕ.
В русском и французском языках фразеологизмы, обозначающие процесс речи, организуются в соответствии с принципом «развёртывания» семантики глагола говорить (parler). ФЕ, которые содержат в своем составе являющиеся грамматически опорными и семантически стержневыми компонентами глагольные единицы говорения в прямом значении, могут быть отнесены к ядру, центру ФСП.
В глаголе говорить объединяются три компонента говорения: 1) произнесение звуков; 2) выражение в потоке речи каких-либо мыслей, мнений, т.е. определенного содержания; 3) сообщение этого адресату. М.Я. Крымская [2005] выделяет в русском языке две многочисленные группы ФЕ: единицы, которые обозначают внутреннее содержание речевого процесса, и единицы, которые передают его внешний аспект. Первая группа состоит из фразеологизмов, обозначающих собственно речевой процесс; фразеологизмов, обозначающих фазисное состояние речевого процесса; фразеологизмов, обозначающих цель речевого процесса (значение просьбы, значение общей позитивной речевой оценки, значение общей негативной речевой оценки, значение «разоблачения», значение жалобы); фразеологизмов, обозначающих откровенный характер речи; фразеологизмов, передающих повторение того что уже известно; фразеологизмов, обозначающих прекращение речевого процесса. Вторая группа состоит из фразеологизмов, отвечающих на вопросы как, каким образом и обозначающих, как протекает речевой процесс (гласно, выразительно, неясно, понятно, неуместно, вопреки); фразеологизмов, обозначающих степень звучности; фразеологизмов, передающих степень отчетливости речи; фразеологизмов, обозначающих темп речи.
Во французской фразеологии, учитывая дифференциальные признаки значения единиц, М.Я. Крымская [там же] также выделяет две объемные группы: 1) единицы, которые обозначают внутреннее содержание речевого процесса; 2) единицы, которые обозначают внешний аспект речевого процесса. В составе каждой группы выявляется ряд подгрупп и микрогрупп. Причем, как справедливо отмечает М.Я. Крымская [там же], во французской фразеологии общее значение «говорить что-либо» дифференцируется в гораздо большей степени, чем в русской.
Группа, содержащая ФЕ, которые обозначают внутреннее содержание речевого процесса, включает в себя следующие подгруппы: ФЕ, передающие собственно речевой процесс (семантически они связываются с выражением «оттенков» поведения индивида, его отношения к речевому процессу, осмысления речи и т.д.); ФЕ, являющиеся номинацией фазисного состояния речевого процесса (большинством единиц данной подгруппы обозначается начальная фаза речи); ФЕ, которыми передается цель речевого процесса (просьба, выражение общей положительной оценки речевого процесса, выражение общей отрицательной оценки речевого процесса, «разоблачение» и наказание, жалоба и т.д.); ФЕ, которые обозначают откровенный характер речи; ФЕ, семантически связанные с прекращением речи (речь прекращается самим субъектом, речь прекращается вопреки желанию субъекта).
Группа, содержащая ФЕ, которые обозначают внешний аспект речевого процесса, состоит из следующих подгрупп: фразеологизмов, являющихся номинацией способа протекания речевого процесса, основных его характеристик, свидетельствующих о том, как он происходит (гласно, понятно, непонятно, неуместно, случайно, вопреки, против, «очерняя» кого-либо или что-либо, с любовью, открыто, прямо, беспрерывно, бойко, издевательски, с угрозой, с насмешкой, красиво, свободно, легко, вынужденно, дерзко, грубо, зло, с горячностью, с вспыльчивостью, сладко, льстиво, бессодержательно, глупо); фразеологизмов, передающих меру звучания речи (тихо, громко); фразеологизмов, обозначающих степень отчетливости речи; фразеологизмов, передающих темп речи.
В обоих языках в составе ФСП «Говорение» системные отношения реализуются посредством парадигматических связей, прежде всего синонимических и антонимических. Данные системные отношения, в которые вступают фразеологизмы, обусловливаются исключительной сложностью системной организации исследуемых русского и французского ФСП.
Одним из признаков системности единиц в составе ФСП является упорядоченность ФЕ в синонимические ряды. В соответствии со структурной организацией синонимов они могут быть одноструктурными и разноструктурными. К первым из них относятся, например, фразеологизмы, объединяющиеся значением «врать, рассказывать небылицы». Подобные ФЕ представляют собой одномодельные синонимы, характеризующиеся идентичностью вида связи компонентов (глагол + существительное без предлога, служащее прямым дополнением): лить пули, травить байки и raconteur des balanoires (досл. «рассказывать вранье»), raconteur des bobards (досл. «рассказывать небылицы»). К разноструктурным относятся синонимы, образованные по разным моделям Ср. ФЕ, обладающие общей содержательной семой «грубо отчитывать кого-либо»: разделывать под орех кого, продирать с песком кого-либо и relever qn de sentinelle (досл. «освобождать кого-либо с поста караульного), donner qn des noms d oiseaux (досл. «давать кому-либо названия птиц»).
Единицы фразеосемантического поля «Говорение» в свете идей функциональной и экспрессивной стилистики
Идеи функциональной стилистики, в частности те из них, которые связаны с понятием функционального стиля (а значит, и само направление – функциональная стилистика), весьма популярны в отечественном языкознании. Тем не менее в западной лингвистике понятие функционального стиля не оставило заметного следа [Долинин 2004: 607-620]. Этому есть социолингвистическое объяснение: в 1950-1970 гг. во всех значимых институциолизированных сферах общественной деятельности речевые практики были в высшей степени единообразными. Они кодифицировались не только имплицитно, но и эксплицитно, и все, что не соответствовало стандарту, считалось подозрительным, «нетипичным» и не заслуживающим внимания [Долинин 2004: 617-618].
По мнению К.А. Долинина [там же], функциональная стилистика – это проявление столь типичной для советского периода номенклатурности мышления, согласно которой во всех областях социальной жизни все должно быть жестко регламентировано. Это можно рассматривать как фактическую попытку создать теоретическую основу для такой установки в области речевого поведения, а также считать то, что декретируется сверху, чем-то естественным, неизбежно существующим, единственно целесообразным [Кудинова 2011: 85]. С конца XX века наблюдается значительное разнообразие публичной речевой деятельности, в результате чего кризис традиционной функциональной стилистики стал неизбежен.
Однако вышесказанное отнюдь не означает утрату актуальности основных понятий функциональной стилистики. По-прежнему при выделении функционального стиля необходимо принимать во внимание экстралингвистические факторы, что предполагает учет коммуникативных установок и общественной среды применения языка. Тем не менее гораздо важнее теперь иметь представление о многообразии жанров речи, соответствующих прагматическим интенциям в процессе коммуникации.
В парадигме функциональных стилей особое место всегда принадлежало разговорному стилю. Кроме представления о нем как о функциональном стиле, наиболее близко стоящем к субстандарту, т.е. к нелитературной форме, существует точка зрения, согласно которой это явление шире функционального стиля, это особенная, самостоятельная и самодостаточная языковая подсистема, формирующаяся благодаря «принципиальной устности». Неслучайно помета «разг.» является одной из самых распространенных в лексикографической практике. Ср. данную помету, сопровождающую следующие фразеологизмы: donner des couleurs приводить неубедительные доводы, отговорки (досл. «давать краски»), expliquer le coup объяснить, рассказать, в чем дело (досл. «объяснить удар»), c est du macaroni настоящая волынка (о длинной, скучной речи) (досл. «это макароны»), soutenir son dire отстаивать свое мнение; подтверждать высказанное (досл. «защищать свои слова»), casser un mot поболтать (досл. «дробить слово»), poser un ours болтать (досл. «ставить медведя»), en raconter говорить невероятные вещи, наговорить с три короба (досл. «рассказывать о чем-либо»), parler par paraboles говорить туманно, намеками (досл. «говорить притчами»), dire des choses sans mitaines говорить без околичностей, без обиняков, не обинуясь (досл. «говорить вещи без перчаток с голыми пальцами»), user sa poitrine не жалеть своих легких, кричать, петь во всю глотку (досл. «изматывать свою грудь»), s arracher les yeux ожесточенно спорить; сцепиться (досл. «вырывать себе глаза»), noms d oiseaux ругательство, оскорбление (досл. «птичьи имена»), c est du discours это все слова, одни слова (досл. «это речи»), mener un tapage d enfer поднять жуткий шум (досл. «приводить адский шум»), dire la patentre de singe ворчать сквозь зубы (досл. «говорить обезьянью молитву»), chanter sur un ton говорить в определенном тоне, вести себя определенным образом (досл. «петь определенным тоном»), cela tourne au vinaigre разговор принимает неприятный оборот; страсти разгораются (досл. «это превращается в уксус»), discours que tout cela все это одна болтовня (досл. «речь, что все это»), changer de gamme изменить, переменить тон; заговорить иначе (досл. «изменить гамму»), monter une colonne вести скучный, нудный рассказ, разыгрывать кого-л.; заливать кому-л. (досл. «поднимать колонну»), raconter ses deuils рассказывать о своих бедах, о своих злоключениях (досл. «рассказывать о своих печалях»), propos de commre сплетни (досл. «речи кумушки»), enfoncer le clou повторять, долбить одно и то же (досл. «вбивать гвоздь»), se faire ramoner каяться, исповедоваться (досл. «заставлять себя прочищать дымоходы») и многие другие.
Единицы разговорного стиля зачастую квалифицируются в качестве просторечных. Недифференцированное понимание терминов «просторечное» и «разговорное» обусловливается прежде всего устной формой выражения, допускающей непринужденность выбора средств номинации.
Термин «просторечие», имеющий прозрачную внутреннюю форму, отличается длительной историей своего использования в лингвистической науке. При этом он в высшей степени неоднозначен. Просторечие – это термин, принятый в русистике. В широкий научный обиход он был введен Б.А. Лариным [1977]. Данная терминологическая единица стала применяться, чтобы обозначить речь тех представителей лингвистического сообщества, которые недостаточно хорошо освоили нормы литературного языка. Термин был противопоставлен, с одной стороны, литературному языку, а с другой – жаргонам и диалектам.
В других языках такой феномен называется обычно langue или langage populaire (во французском языке), popular language (в английском языке), Volkssprache (в немецком языке), в то время как прилагательное «просторечный» нередко ассоциируется с прилагательными vulgar в английском языке и vulgaire или populaire во французском. Очевидно, что просторечие обладает аналогами в других языках. Однако отсутствуют точные соответствия, касающиеся социальноого и языкового статуса, истории своего формирования и современного состояния. Т.А. Кудинова уделяет внимание характерной синтагматике, которой обладает русский термин, что очевидным образом подчеркивает его семантическую амбивалентность. К сочетаниям, включающим в себя данный термин, относятся такие, как экспрессивное просторечие, являющееся функционально-стилистической категорией в границах литературного языка; литературное просторечие; общелитературное просторечие; лексическое просторечие; арготизированное просторечие; просторечный интердиалект; жаргонизированное городское просторечие; грубое просторечие; вульгарное просторечие [Кудинова 2011: 71-89].
Подсистема «langue populaire» во французском языке находится далеко не в полном соответствии с русским просторечием. Несмотря на то, что данная разновидность речи занимает место между арго и разговорным стилем литературного языка, в ней содержится намного больше арготических единиц, чем в русском просторечии. Следует отметить, что эта разновидность французского языка используется носителями литературного стандарта даже при непринужденном общении. Однако носители русского литературного языка используют просторечные единицы, как правило, лишь для создания иронического, комического эффекта, сознательного стилистического контраста [Крысин 2004: 346].
Таким образом, понимание просторечия может быть фактически сведено к двум группам явлений: несоблюдению нормы по причине ее незнания и сознательному, намеренному несоблюдению нормы с целью создания стилистического эффекта. Вот почему при употреблении данного термина необходимо делать соответствующие уточнения. К многочисленным французским ФЕ, сопровождающимся в словаре пометой «простореч.», относятся такие, как titi ngro примитивный, ломаный французский язык (досл. «черномазый уличный парижский мальчишка»), mchante teigne человек со злым языком, злоязычный человек (досл. «злая стерва»), grimper aux arbres преувеличивать, говорить лишнее (о показаниях свидетеля или заявлении обвиняемого) (досл. «залезать на деревья»), a se bouscule au portillon у него во рту каша (досл. «это толкается в дверях»), raccrocher les wagons возобновить разговор (досл. «зацепить вагоны»), monter une couleur врать, разводить турусы на колесах (досл. «поднимать цвет»), friser sa salade долго говорить об одном и том же (досл. «завивать, закручивать свой салат»), faire du prchi-prcha разглагольствовать, пустословить (досл. «делать болтовню»), se radouber les poumons чесать языком, точить лясы (досл. «ремонтировать себе легкие»), faire tinette обливать грязью, чернить (досл. «делать жбан»), passer tabac допрашивать с пристрастием, обрабатывать (досл. «переходить к табаку»), avoir une rude platine уметь, любить трепаться (досл. «иметь жесткий язык»), la mettre en veilleuse успокоиться; попридержать, прикусить язык, заткнуться (досл. «поместить его (язык) в ночник») и т.д.
Фразеологизмы со значением говорения как текстообразующие единицы
Как известно, единого общепринятого понимания и определения текста не существует, и связано это со и сложностью и неоднозначностью самого объекта. Так, с точки зрения Ю.М. Лотмана, текст представляет собой сложное устройство, хранящее многообразие кодов, способное к трансформированию получаемых сообщений и порождению новых, а также это информационный генератор, обладающий свойствами интеллектуальной личности [Лотман 1992: 130]. Следовательно, чтение текста не есть просто дешифровка кода автора, но сложный процесс коммуникации, в ходе которого адресат должен «пропустить» текст через свой тезаурус, соотнести со своими эмоциональными и когнитивными параметрами. в новом подходе к тексту существенно введение в исследовательскую парадигму субъектов текстовой деятельности: пишущего (продуциента) и читающего (реципиента). Сложный художественный текст насыщен множеством смыслов, и для выявления этих смыслов необходимо, чтобы языковая личность читателя интегрировалась в систему, создаваемого другой языковой личностью – автором.
При самых различных подходах к тексту фиксируются, однако, такие его свойства, как информативность, динамизм, цельность и связанность. Следует, на наш взгляд, согласиться с теми лингвистами, кто считает, что отсутствие единой общепринятой дефиниции текста не очень мешает развиваться лингвистике текста, а также проводить лингвистический анализ текстов различных жанров, стилей, типов и разных функциональных характеристик.
В лингвистике текст понимается обыно как упорядоченная определенным образом совокупность предложений (причем в качестве нижней границы трактуется, как правило, предложение, а в качестве верхней границы – то, что задает сам автор текста), объединяемых общностью коммуникативной установки. Подобный подход к пониманию текста позволяет относиться к нему как к законченному продукту речи. Для художественного текста чрезвычайно значимо положение Р. Барта о том, что искусство не знает шума (в том смысле, в каком это слово употребляется в теории информации): оно реализует принцип системности в чистом виде, в произведении искусства отсутствуют лишние элементы; либо все имеет значение в тексте, либо его не имеет ничто [Барт 2000: 204]. Это положение считаем отправным при анализе роли ФЕ говорения в художественном тексте.
ФЕ, как системно организованные элементы, вступают в семантико-синтаксические связи с другими единицами языка, играют важную роль в текстообразовании. Такие свойства ФЕ, как широкая семантическая основа, позволяющая соотноситься с многочисленными денотатами, образность и проистекающая от образности эмоциональность, особый способ выражения коннотационных (прагматических) свойств, позволяют фразеологизмам решать разнообразные содержательные задачи в текстопорождении. В тексте фразеологизмы очерчивают круг поиска, поскольку микротекст часто служит развертыванием их семантической структуры. Взаимоотношение текста и фразеологизмов можно рассматривать как отношение взаимной иррадиации [Лысенко 2006: 27].
В плане функциональной характеристики ФЕ очевидна связь с их номинативными особенностями. Фразеологизмы различаются в зависимости от своего участия в отражении реалий универсума в дискурсе: субстантивные единицы отличаются своей однореферентной ориентированностью на тот или иной класс объектов и характеризуются как объектные ФЕ, глагольные единицы отличаются своей многореферентностью или диффузностью семантики, а также ситуативной обусловленностью и характеризуются как ситуационные. Первые фразеологизмы участвуют в кореферентных номинативных цепочках, а вторые в семантической изотопии в развитии микротекста [Лысенко 2006: 27]. Цитируемый автор относит ФЕ к «сильным сигналам в тексте» [там же], что проявляется, на наш взгляд, в нескольких позициях.
Во-первых, ФЕ со значением говорения может передавать ключевую идею текста или фрагмента текста. Ср. текст М. Цветаевой:
Мне нравится, что можно быть
Смешной, распущенной
И не играть словами…
(М. Цветаева. Мне нравится, что Вы больны не мной…).
ФЕ здесь использовано в контаминированном значении, то есть оба смысла ФЕ «скрывать за словами истинные чувства, мысли» и «острить, каламбурить» реализуются в единстве и одинаковы важны. Это ключевая ФЕ, которая активно участвует в создании образа автора. Именно она передает текстовую модальность и служит семантической основой. Ср. также:
Не позволяй душе лениться.
Чтоб воду в ступе не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь
(Н. Заболоцкий. Не позволяй душе лениться).
Человек должен прилагать сознательные усилия к тому, чтобы его душа соответствовала высоким этическим требованиям.
Ср.: Ma parole
La main prise dans la porte
Trop engage mon ami trop engage
Pour ainsi dire
Ou
Passez-moi le mot
Merci,
Je tiens la clef
Le verrou se remet tourner comme une langue
Donc.
(L. Aragon. Serrure de sret)
Речь моя
Как прижатая дверью рука
Сплошные препоны друг мой сплошные препоны
А ну-ка дайте мне слово
Спасибо
Теперь у меня есть ключ
Язык замочной скважины прищелкнул
Совсем как человеческий язык
140
Начнем
(Л. Арагон. Надежный замок. Перевод Григория Стариковского).
Это стихотворение было опубликовано в поэтической книге Луи Арагона «Беспрерывное движение» 1924 года и относится к раннему периоду в творчестве писателя. Использование неожиданных образов и броских метафор делают его стиль неподражаемым. Ср. также:
Les fentres menacent
Les fentres grimacent
Quand parfois j ai l audace
D appeler un chat un chat…
(Jacques Brel. Les fentres)
Окна угрожают
Окна кривляются
Когда иногда я имею дерзость
Называть вещи своими именами.
Некоторые предметы вдохновляют поэтов своим поэтическим потенциалом и символизмом: часы, камин, дверь и т.д. Так в этом произведении окна стали источником вдохновения для Ж. Бреля. Сквозь свое окно он видит прохожих и все вокруг, перечисляя различные жизненные ситуации, свидетелями которых и являются окна. Персонифицированные, они также наделены взглядом пристальным (les fentres surveillent – окна присматривают), осуждающим (les fentres traitent impunment de voyous des enfants – безнаказанно обзывают хулиганами детей) или угрожающим (les fentres menacent – окна угрожают).