Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Коммуникативная категория «достоверность» и типология дискурса 16
1. Обсуждение ключевых понятий 16
2. Достоверность в системе знания
2.1. Достоверность как объект изучения философии: общая характеристика. 34
2.2. Достоверность и истинность в логике 36
2.3. Достоверность и истинность с точки зрения гносеологии 38
2.4. Достоверность в юридическом контексте 41
3. Параметры категории «достоверность» 44
3.1. Точность как параметр достоверности 45
3.2. Информативность как параметр достоверности 55
3.3. Объективность как параметр достоверности 63
4. Вариативность достоверности в различных типах дискурса 67
Выводы по первой главе 92
Глава 2. Достоверность как сложное когнитивно дискурсивное образование 95
1. Типология концептов и методика их изучения 95
2. Достоверность как сложное когнитивное образование 99
2.1 .Истина и достоверность: общее и различное 99
2.2. Искренность в когнитивном и коммуникативном аспектах 112
2.3. Вера - доверие - достоверность:
когнитивный и коммуникативный аспекты 122
3. Достоверность в кругу смежных концептов. Вероятность, подлинность, правдоподобие: когнитивно-дискурсивный аспект 135
3.1. Показатели достоверности 146
Выводы по второй главе 169
Глава 3. Коммуникативная категория «достоверностью языковая личность 172
1. Лингвоперсонология: уточнение понятий 172
2. Достоверность с позиции говорящего
2.1. Коммуникативный типаж «правдолюб» 181
2.2. Коммуникативные типажи, имеющие установку на обман
2.2.1. Коммуникативный типаж «демагог» 190
2.2.2. Коммуникативный типаж «притворщик» 211
2.3. Коммуникативные типажи, имеющие установку на эстетический обман
2.3.1. Коммуникативный типаж «льстец» 220
2.3.2. Коммуникативный типаж «враль» 230
3. Достоверность с позиции слушающего 239
ЗЛ.Метакоммуникативная квалификация высказывания с точки зрения достоверности 245
3.2. Рефлексия невербальной стороны коммуникации 256
Выводы по третьей главе 261
Глава 4. Реализация категории достоверности в дискурсе 264
1. Структурное моделирование дискурса: уточнение понятий 265
2. Типы коммуникативных ситуаций достоверности/недостоверности 273
3. Байка как речевой жанр 277
4. Сплетни как речевой жанр 287
5. Газетная «утка» как речевой жанр 301
6. Донос как речевой жанр 314
7. Клевета как речевой поступок 326
Выводы по четвертой главе 336
Заключение 339
Библиография
- Точность как параметр достоверности
- Достоверность как сложное когнитивное образование
- Коммуникативные типажи, имеющие установку на обман
- Типы коммуникативных ситуаций достоверности/недостоверности
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования обусловлена следующими моментами: 1) коммуникативные категории как элементы коммуникативного сознания практически не исследованы. Достоверность относится к числу фундаментальных категорий коммуникации, которые играют значимую роль в организации коммуникативного взаимодействия и изучение которых позволит глубже осмыслить механизмы и принципы коммуникации. Вместе с тем, концепция достоверности как коммуникативной категории не представляется разработанной; 2) нуждается в уточнении само понятие «коммуникативная категория», а также механизм реализации коммуникативных категорий в процессе общения; 3) требуется осмысление исследуемой категории по отношению к смежным понятиям, таким как подлинность, правдоподобие, вероятность. Кроме перечисленного, актуальность проведенного исследования определяется важностью дальнейшей разработки научных представлений о дискурсивных процессах, протекающих в различных по объему, сложности и структуре дискурсивных пространствах, необходимостью уточнения и совершенствования методов и приемов описания содержания и структуры коммуникативных категорий, значимостью коммуникативной категории «достоверность» для русского языкового сознания.
В основу настоящего исследования положена следующая гипотеза: коммуникативная категория «достоверность» является интердискурсивной категорией, свойственной для любого типа дискурса, реализация данной категории носит вариативный характер.
Цель работы заключается в комплексной характеристике коммуникативной категории «достоверность» и обосновании специфики репрезентации категории «достоверность» в русском языке.
Достижение данной цели связано с решением ряда задач:
-
уточнить понятийно-терминологический аппарат когнитивной, дискурсивной лингвистики, генристики и лингвоперсонологии, необходимый для исследования;
-
рассмотреть достоверность как многомерный междисциплинарный феномен в философском, логическом, гносеологическом, юридическом контексте;
-
проанализировать и описать основные параметры и категории, конституирующие коммуникативную категорию «достоверность»;
-
выявить и описать структуру когнитивного образования «достоверность», проанализировать его в ряду смежных понятий и концептов;
-
систематизировать и описать совокупность разноуровневых языковых средств, с помощью которых в русском языке репрезентируется категория достоверности;
-
проанализировать коммуникативные типажи, практикующие правдивое поведение, с одной стороны, и коммуникативные типажи, ориентированные на передачу недостоверной информации, с другой; описать специфику их коммуникативной деятельности;
-
проанализировать и описать метакоммуникативную деятельность партнеров по коммуникации, позволяющую критически оценивать коммуникативное поведение с точки зрения достоверности / недостоверности;
-
проанализировать реализацию коммуникативной категории «достоверность» в типических моделях коммуникативного поведения, в наборе речевых поступков и жанров.
В работе использовались следующие методы исследования: 1) общенаучный гипотетико-дедуктивный метод; 2) интерпретация текстов различных научных парадигм, направленная на осмысление сущности изучаемого явления; 3) интроспекция; 4) описательный метод, включающий непосредственное наблюдение, анализ, сопоставление и классификацию языковых фактов; 5) концептуальный анализ, включающий в себя этимологический анализ имен концепта, понятийное моделирование и дефиниционную интерпретацию, опрос информантов, позволяющий уточнить дифференциальные признаки понятия, анализ ассоциативных связей концепта, анализ средств лексико-фразеологической объективации концепта и анализ корпуса контекстов, в которых данный концепт актуализируется, а также для моделирования постоянных характеристик коммуникативного поведения рассматриваемых в диссертации коммуникативных типажей привлекался анализ дискурсивных особенностей (рассмотрение параметра речевой деятельности) и анкетирование.
Материал исследования. В качестве иллюстративного материала использованы примеры из художественной, научной и публицистической литературы, публикации в Интернете, полученные с помощью поисковой системы Яндекс, тексты Интернет-форумов, стенограммы передач СМИ на русском языке, данные толковых, энциклопедических, этимологических словарей и словарей синонимов, материалы Национального корпуса русского языка, сборников афоризмов, материалы анкет и опросов. Всего проанализировано около 9000 контекстов, включая контексты рефлексии, паремиологический материал и афористические выражения.
Научная новизна исследования, в первую очередь, заключается в выборе объекта исследования и определении достоверности как коммуникативной категории. Впервые в лингвистической практике диссертация посвящена комплексному исследованию коммуникативной категории «достоверность». Кроме того, научная новизна предлагаемого диссертационного исследования заключается в том, что впервые: 1) достоверность проанализирована как сложное когнитивное образование с учетом прагматической структуры дискурса; 2) описаны основные параметры и категории, конституирующие коммуникативную категорию «достоверность» и выявлены аспекты варьирования достоверности в различных типах дискурса; 3) достоверность проанализирована в системе смежных понятий и концептов, что позволило построить шкалу достоверности; 4) систематизирована совокупность разноуровневых языковых средств – показателей достоверности; 5) проанализирована и описана специфика коммуникативной деятельности коммуникативных типажей, ориентированных на передачу достоверной / недостоверной информации; 6) проанализирована и описана метакоммуникативная деятельность участников коммуникации, квалифицирующая коммуникативное поведение с точки зрения достоверности / недостоверности; 7) выделены и описаны основные типы коммуникативных ситуаций, варьируемых по шкале достоверности; предложена типология речевых жанров и поступков, ориентированных на достоверное или недостоверное коммуникативное поведение, по критерию коммуникативного намерения; проанализирована реализация коммуникативной категории «достоверность» в ряде речевых поступков и жанров.
Теоретическая значимость работы состоит в развитии когнитивно-дискурсивной парадигмы исследований, уточнении методологии дискурсивных исследований и их терминологического аппарата, в частности, уточнении методики изучения коммуникативных типажей. Исследование вносит определенный вклад в развитие теории коммуникации, лингвоперсонологии, генристики. Кроме того, для лингвистической теории существенны те дополнения, которые исследование достоверности вносит в осмысление понятий «коммуникативная категория», «коммуникативный типаж», «речевой поступок».
Практическая ценность исследования определяется возможностью применения его основных выводов и методик анализа при разработке учебных курсов по стилистике, языкознанию. Результаты работы могут найти применение в теоретических курсах и спецкурсах по теории дискурса, генристике, лингвоперсонологии, прагмалингвистике, отчасти, лингвокультурологии. Материалы диссертации используются в научно-исследовательской работе студентов и магистрантов.
Методологическую основу исследования составили научные концепции, разработанные в рамках следующих научных направлений:
– лингвоконцептологии и когнитивной лингвистики [Н. Н. Болдырев, А. Вежбицкая, С. Г. Воркачев, Г. П. Грайс, В. З. Демьянков, В. И. Карасик, Н. А. Красавский, В. В. Красных, Е. С. Кубрякова, Г. Г. Слышкин, Ю. С. Степанов, И. А. Стернин, В. Н. Телия и др.];
– теории коммуникации и теории дискурса [Н. Ф. Алеференко, Н. Д. Арутюнова, В. Б. Кашкин, М. А. Кормилицына, В. В. Красных, М. Л. Макаров, Г. Н. Манаенко, А. В. Олянич, В. А. Пищальникова, Е. И. Шейгал, Е. В. Якимович, Blakemore, Dijk и др.];
– языковой личности и лингвоперсонологии [Г. И. Богин, О. А. Дмитриева, В. И. Карасик, Ю. Н. Караулов, К. Ф. Седов, О. Б. Сиротинина, В. И. Шаховский, Е. И. Шейгал и др.];
– генристики [М. М. Бахтин, А. Вежбицкая, В. В. Дементьев, В. Е. Гольдин, К. Ф. Седов, М. Ю. Федосюк, Т. В. Шмелёва и др.].
Для настоящего диссертационного исследования актуальным является разработанный в лингвистике тезис о функциональной амбивалентности лингвистических средств и вариативной интерпретации действительности, основанный на доказанном разнообразии способов отражения мира. Один и тот же отрезок действительности может быть обозначен с помощью различных языковых форм. Язык представляет собой знаковую систему, с помощью которой возможно делать неограниченное число сообщений [В. Г. Гак], говорящий имеет возможность выбирать различные варианты выражения некоторого содержания [А. Н. Баранов, П. Б. Паршин], в процессе общения коммуниканты делятся собственными интерпретациями, собственными коннотациями, собственными чувствами и желаниями [В. Б. Кашкин].
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Язык и личность» Волгоградского государственного педагогического университета (2007, 2008, 2009), заседаниях кафедры языкознания Волгоградского государственного педагогического университета (2006 – 2009), а также были представлены в виде докладов и сообщений на межвузовских «Языковая личность: проблемы межкультурного общения» (Волгоград-2000, 2007); «Современное гуманитарное образование: аспекты, стратегия, технологии» (Волгоград-2007) межрегиональных «Межрегиональные научные чтения, посвященные памяти профессора Р.К.Миньяр-Белоручева» (Волгоград-2006), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков» (Волгоград-2007), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики» (Волгоград-2009); всероссийских «Актуальные проблемы психологии и лингвистики» (Пенза-2000), «Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты» (Пенза 2001–2003) и международных конференциях «От слова к тексту» (Минск-2000), «Язык и культура» (Москва-2001), «Язык. Культура. Коммуникация» (Ульяновск-2008), «Современное состояние русской речи: эволюция, тенденции, прогнозы» (Саратов-2008), «Семиозис и культура: методологические проблемы современного гуманитарного знания» (Сыктывкар-2008), «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов-2008), «Иностранные языки и литературы: актуальные проблемы образования и науки» (Пермь-2008), «Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке» (С-Петербург-2008), «Активные процессы в различных типах дискурсов: политический, медийный, рекламный дискурсы и Интернет-коммуникация» (Москва-2009), «Художественный текст: варианты интерпретации» (Бийск-2009).
По теме диссертации опубликована 41 работа общим объемом 36 п. л.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Коммуникативная категория представляет собой единство структурно-организованного коммуникативно-значимого содержания и комплекса лингвистических и паралингвистических средств его выражения. Коммуникативная категория «достоверность» является информативно-квалификативной категорией с коммуникативно-организующей и регулирующей функциями, оказывает влияние на прагматику дискурса.
По особенностям строения «достоверность» относится к категории оппозитивного типа со структурой в виде шкалы (безусловная достоверность – проблемная достоверность – безусловная недостоверность).
Коммуникативная категория «достоверность» является обязательной интердискурсивной категорией, обнаруживаемой в различных типах дискурса, в речевых поступках и жанрах.
2. Ядро коммуникативной категории «достоверность» составляют субординатные по отношению к ней оппозитивные коммуникативные категории точности / неточности, информативной избыточности / недостаточности, объективности / субъективности, влияющие на характер и эффективность коммуникативного взаимодействия и маркирующие, наряду с системой разноуровневых средств – показателей достоверности, проявления достоверности в дискурсе.
3. Показатели достоверности, связанные с коммуникативным намерением говорящего и влияющие на восприятие информации, составляют пять групп средств, которые явно обозначают соответствие действительности (безусловная достоверность); явно обозначают несоответствие действительности (безусловная недостоверность); обозначают возможное соответствие / несоответствие действительности (проблемная достоверность); способствуют повышению статуса достоверности высказывания; способствуют понижению статуса достоверности.
4. Специфика вариативности достоверности в различных типах дискурса обусловлена вариативностью реализующих ее субординатных категорий и выражается в рамках противопоставлений «информативность – интерпретативность», «информативность – воздействие», «точность – приблизительность», «точность – смысловая неопределенность», «объективность – субъективность», «рациональность – иррациональность».
5. Достоверность есть сложное когнитивное образование, в концептуальное пространство которого входят три базовых концепта – истина, искренность, доверие, взаимосвязанные между собой и коррелирующие с компонентами прагматической структуры дискурса: условие искренности соотносится с субъектно-авторским началом, установкой говорящего на правдивое поведение, условие доверия – с адресатом, потенциалом восприятия информации, отражаемая в речи действительность связана с условием истинности, соответствием содержания высказывания действительности.
6. Истинность – логическая категория, соотносимая со сферой рационального знания, презумптивна, инвариантна и абстрагирована от субъекта в процессе коммуникации. Достоверность – прагматическая категория, вариативна, зависима от воспринимающего субъекта. Истинность поляризована (либо истинно – либо ложно), достоверность градуируема по степени полноты истинной информации от безусловной, проблемной достоверности до безусловной недостоверности.
7. Соположенными достоверности концептами являются вероятность, подлинность и правдоподобие, характеризующиеся универсальностью, высокой степенью абстрактности, синтезирующие в себе философскую, научную и коммуникативную категории.
8. Коммуникативная категория «достоверность» связана с выбором коммуникативной личностью базовой целеустановки, стратегии и тактики коммуникативного поведения. В зависимости от коммуникативной цели возможно выделение коммуникативного типажа «правдолюб», ориентированного на правдивоеповедение, коммуникативных типажей «демагог» и «притворщик», преследующих цели обманного поведения, которое тяготеет к отрицательному полюсу шкалы достоверности, коммуникативных типажей «льстец» и «враль», придерживающихся установки на фатический и эстетический обман, способствующий гармонизации общения.
С позиции коммуникативных намерений адресанта, ориентированных на достоверное или недостоверное поведение, коммуникативные ситуации, речевые поступки и жанры, обнаруживаемые в различных типах дискурса, составляют две основные группы типичных коммуникативных ситуаций, преследующих гедонистическую или утилитарную цели, последняя конкретизируется в зависимости от выбранной стратегии говорящего на понижение или повышение лица коммуниканта.
9. Интерпретация коммуникативной ситуации и его последующая квалификация с позиции достоверности / недостоверности зависит от воспринимающего субъекта и обусловливает выделение 8 основных амбивалентных типов коммуникативных ситуаций, где условия искренности и истинности в различных сочетаниях могут стимулировать доверие или недоверие адресата.
Метакоммуникативная квалификация достоверности / недостоверности информации – рефлективный процесс, направленный на мониторинг содержания информации или оценку поведения адресанта с точки зрения достоверности. Эксплицитная квалификация высказывания как недостоверного соответствует информационному обнулению, влияет на характер протекания интеракции и эффективность общения.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии, перечня лексикографических источников и источников примеров. Структура диссертации обусловлена основными исследовательскими позициями, учитывающими три параметра общения – концепты, языковая личность, дискурс, которым посвящены исследовательские главы.
Точность как параметр достоверности
Прежде чем приступить непосредственно к рассмотрению коммуникативной категории достоверности, представляется необходимым обсудить ключевые понятия, служащие методологической базой излагаемой в работе концепции.
В рамках антропологически ориентированного направления лингвистического изучения исследование речевого произведения анализируется не только с точки зрения его структуры, но и с позиции его информативной составляющей, с точки зрения коммуникантов. Наблюдается смещение акцента изучения с текста на дискурс анализ. В связи с темой нашего исследования нас интересует проблема передачи информации в дискурсе. Прежде всего кратко остановимся на релевантных для целей нашего исследования понятиях «дискурс», «коммуникация», попутно уделив внимание информационной стороне коммуникации. В связи с многочисленными публикациями и детальной освещенностью данных понятий и подходов к их изучению [Н. Ф. Алефиренко, Н. Д. Арутюнова, М. М. Бахтин, В. Г. Борботько, В. В. Дементьев, В. И. Карасик, В. Б. Кашкин, А. В. Кравченко, В. В. Красных, М. Л. Макаров, Г. Н. Манаенко, А. В. Олянич, К. Ф. Седов, Е. И. Шейгал, Blakemore, Dijk и мн. др.], позволим себе не останавливаясь подробно, тезисно сформулировать положения, актуальные для настоящего исследования.
Дискурс. В последнее время интерес лингвистов к минимальным лингвистическим единицам сменился интересом к объемным единицам — тексту и дискурсу, рассматриваемым во всем многообразии их прагматических факторов. Дискурс рассматривается как последовательность речевых актов [Остин, 1986; Падучева, 1985; Плотникова, 2006; Schifrin, 1994 и др.], активно исследуется взаимосвязь дискурса и концепта [Красных, 2003; Плотникова, 2000; Шейгал, 2000; Stubbs, 1983], актуальны исследования фреймовой структуры дискурса [Дейк, 1989; Макаров, 2003; Brown, 1983 и др.], а также гносеологического моделирования дискурса [Борботько, 1998; 2006].
Чаще всего понятие «дискурс» определяется как связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания.
Другими словами, дискурс в большинстве работ понимается как речь, погруженная в жизнь [Арутюнова, 1998] или как текст в ситуации общения [Карасик, 2002], смысловое взаимодействие, погружённое в социально-культурные условия [Г. Н. Манаенко, 2008 (а), с. 325]. В отечественных монографических исследованиях, посвященных основам теории дискурса, дискурс также рассматривается как: 1) «объективно существующее вербально-знаковое построение, которое сопровождает процесс социально значимого взаимодействия людей» [Седов, 2004, с. 8]; 2) «система коммуникации, имеющая реальное и потенциальное (виртуальное) измерение» [Шейгал, 2000, с. 11]; 3) «речемыслительный процесс, воспроизводящий и формирующий комплексные лингвистические структуры, компонентами которых являются высказывания и группы высказываний, связанные операциями дискурсивными; сама комплексная лингвистическая структура, превышающая по объему предложение» [Борботько, 2006, с. 277]; 4) «вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическим планами» [Красных, 2003, с. ИЗ]; 5) «не просто последовательность речевых актов, не сам «поток речевого поведения», а социально определенный вид (модель) речевого поведения, необходимым компонентом которого является текст как область взаимодействия в речевом общении» [Г. Н. Манаенко, 2008 (б), с. 56] и др. Неоднородность и многогранность дискурса обусловили его многочисленные трактовки, обзор которых позволяет сделать вывод, что термин «дискурс» наиболее часто используется в лингвистических работах: 1) «при указании на процессуальный характер коммуникации; 2) для обозначения отрезков коммуникации, выделяемых на базе сходства отдельных характеристик, например, авторства (дискурс писателя), тематики (террористический дискурс); 3) для наименования последовательности языковых знаков, когда для правильного их понимания необходим учет ситуативного контекста и экстралингвистического факторов; 4) для обозначения связи структурных элементов коммуникации и определенного смыслового комплекса, которая сформировалась в результате социальной практики» [Якимович, 2007, с. 3].
В современной лингвистике принято называть дискурс по имени опорного концепта [Демьянков, 2002; Плотникова, 2000; Плотникова, 2003; Шейгал, 2000; Красных, 2003; Алефиренко, 2005 и др.]: неискренний дискурс, дискурс вины, ненависти, счастья и т.д.
Дискурс изучается с различных позиций - лингвостилистической, социолингвистической, лингвокультурологической, прагмалингвистической, когнитивной и т.д. В рамках прагмалингвистического подхода дискурс представляет собой интерактивную деятельность коммуникантов, обмен информацией, оказание воздействия друг на друга, использование различных коммуникативных стратегий, их вербальное и невербальное воплощение в коммуникативном взаимодействии [Dijk, 1981; Blakemore, 1993].
Достоверность как сложное когнитивное образование
Неинформативным высказываниям (информативная емкость приближена к нулю) противопоставлены высказывания с информативной избыточностью. Согласно Ю. М. Лотману, «избыточность — возможность предсказания последующих элементов текста ... . Чем выше избыточность, тем меньше информативность текста» [Лотман, 1996, с. 49].
К числу информативно-избыточных примеров, в частности, могут быть отнесены вводные конструкции, речевые клише, излишняя детализация, чрезмерное многословие, прием «информационной перегрузки», виды и приемы демагогической риторики, уводящие от предмета обсуждения и старающиеся подать неинформативное высказывание в квазиинформативной упаковке. Подтверждением последнему служит фирменная демагогия от В. В. Жириновского, факт отклонения от темы разговора и игнорирование заданного вопроса фиксируется в реплике ведущего:
И.ХАКАМАДА: Владимир Вольфович, на заседании Государственной думы вы под личиной агента спецслужб, используя этот образ, оскорбили Россию, назвав русских и россиян, живущих в России, русскими свиньями, указав, что молодежь в России никчемная и беспомощная, и обвинив российских женщин в продажности. (...) Или вы все-таки гьченно и есть агент этих спецслужб, потому что именно этим спецслужбам, согласно вагией логике, выгодно постоянное унижение страны?
В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я 10 лет в Госдуме, и 10 лет не могу убедить этих депутатов от сохи, рабочих и крестьян, что нас уничтожают специально, и уже 300 лет. Что не случайным был поход Наполеона, Крымская война, Первая мировая, Гитлер, перестройка. Сейчас СНГ — эта страшная, мерзкая организация. И якобы исламские террористы. Это все борьба с одним государством, с Россией. Нас трамбуют 300 лет. Я специально использовал, что если скажет это русский депутат — не поймут. Я хотел, чтобы дошло до них. Порвать их политическую девственность, они еще наивны, их уничтожают 100 лет, они все егце думают: демократия это спасение, Запад — это хорошо, в Кремле все нормальные сидят. Я вынужден был показать, вот так как я сейчас говорю, говорят в Брюсселе, на закрытых заседаниях спеі}служб западных государств. И так начали говорить в 1717 году в Париже. И вот первая ложа масонов была создана с этой целью. В.СОЛОВЬЕВ: Она вас спросила про другое [«К барьеру!», НТВ, 16.05.2002].
Очевидно, что функцией информации является обеспечение заинтересованных в ней субъектов своевременными, исчерпывающими и достоверными сведениями / знаниями в различных областях жизнедеятельности. Достоверность и информативность представляются нам взаимообусловленными категориями. С одной стороны, достоверность и адекватность содержания сообщения выступают основными требованиями, предъявляемыми к отправителю информации, с другой стороны, значимым критерием достоверности высказывания считается его информативность.
Необходимым свойством, показателем информативности текста / сообщения признается его новизна. По справедливому замечанию В. М. Савицкого, «многие высказывания предназначены не для сообщения нового факта, а для активации в сознании собеседника какого-либо известного ему факта, с учетом которого ему предлагается строить свои рассуждения и действия» [Савицкий, 2000, с. 120]. Согласно Т. Е. Водоватовой, «информация - это то содержание высказывания или текста, которое было неизвестно реципиенту до того, как он воспринял и понял данное высказывание или текст, и, следовательно, является для него новым» [Водоватова, 2006, с. 18]. Исследователь разграничивает понятия «сообщение» и «содержание высказывания». Мы склонны согласиться с тем, что «сообщение — относительно самостоятельный фрагмент потока информации». Неинформативное высказывание (отсутствие новой информации) обладает содержанием, но, как правило, не несет сообщения [Там же. С. 17-19].
Признак новизны программирует прагматическую ценность для реципиента, является не только приоритетным при определении информативности сообщения, но и служит для дифференциации понятий «информационность» и «информативность». Под информационностью понимается степень количественной наполненности текста содержащейся в нем информацией, в то время как информативность текста подразумевает «степень его смысло-содержательной новизны для читателя, которая заключена в теме и авторской концепции, системе авторских оценок предмета мысли» [Бабайлова, 1987, с. 60]. Другими словами, понятия «информационность» и «информативность» текста различаются соответственно как показатель качества самого текста (характеристика содержания текста) и как характеристика восприятия текста конкретным субъектом, как абсолютное и относительное, объективное и субъективное.
Информационный потенциал текста зависит от ряда факторов: от намерения говорящего, от выбранной стратегии избыточного или экономного способа представления информации, которая, в свою очередь, мотивируется различными моментами - ориентацией на определенный уровень компетенции адресата, желанием утаить информацию и др. Далее выбранная стратегия обусловливает определенную аранжировку информации, выбор языковых средств, оказывающих непосредственное влияние на информационность текста. Символ, в частности, информационно насыщен, поскольку представляет собой тип свернутой информации, суть которого в самом общем виде может быть представлена в качестве некоторого содержания, служащего планом выражения для другого, более ценного содержания. Сложность транслируемой информации и сложность семиотической структуры взаимозависимы. По мнению Ю. Лотмана, усложнение характера информации неизбежно приводит к усложнению используемой для ее передачи семиотической системы [Лотман, 1994]. В высказывании немаловажную роль играет и последовательность изложения, взаиморасположение и взаимосвязь частей информации, что может приводить к логическим противоречиям, нечеткости, двусмысленности, в конечном итоге влияющим на достоверность информации. Информационный статус текста может меняться. Выделяют два способа повышения информативности текста: интенсивный — связанный с «процессом свертывания информации за счет сокращения объема текстового пространства при сохранении объема самой информации» - и экстенсивный - повышающий «информативность путем увеличения объема самой информации» [Валгина, 2003]. В первом случае тот же объем информации передается более экономичными языковыми и речевыми ресурсами, во втором — изложение максимально детализируется.
Коммуникативные типажи, имеющие установку на обман
На «подчеркнуто объективный характер концепта истины» указывает А. В. Пузырев, рассмотревший соотношение правды и истины в аспекте тетрахотомии всеобщее, общее, особенное и единичное. «Слово истина ... тяготеет к категориям всеобщего, общего и особенного, но практически не соотносимо уникально-неповторимыми аспектами своего проявления, т.е. единичным. (...) Слово же правда почти во всех лексико-семантических вариантах содержит указание на единичность денотата, на уникально-неповторимые качества событий, фактов, явлений в плане их восприятия человеком или какой-либо человеческой группой. «Правда» всегда (или почти всегда) личностна, она тесно связана с представлением о справедливости [Пузырев, 2002, с. 68]. На существенное различие указывает Н. Б. Мечковская, обнаружившая, что атрибутивные характеристики с семантикой разрушительного воздействия в большей степени сочетаются с правдой, чем с истиной: «со словом правда таких сочетаний значительно больше, чем со словом истина» [Мечковская, 2008, с. 464], что вновь свидетельствует о прагматической адаптированности правды, ее «погруженности» в повседневную жизнь человека.
Таким образом, правда и истина составляют две взаимосвязанные стороны универсального концепта «истина», где последняя предстает как характеристика суждений об объективно отстраненной от человека реальности, в то время как правда, по словам Н. Д. Арутюновой, - «отраженная истина, истина в зеркале жизни, преломившаяся в бесчисленных его гранях» [Арутюнова, 1991, с. 22], приобретает статус истины в межличностном взаимодействии, основывается на осознании субъектом моральной ответственности за свои собственные высказывания, «вариативна, субъективна, амбивалентна и градуирована» [Шаховский, 2008, с. 335]. С точки зрения психологии понимания, «истина это категория логики и теории познания, выражающая соответствие наших знаний о мире самому миру. Правда — категория психологии взаимопонимания, выражающая не только соответствие знаний миру, но и степень адекватности наших оценок социальной действительности. Истина — категория гносеологическая, характеризующая содержание знания, правда — понятие онтологическое, отражающее отношение человека к истинному знанию. Истину мы познаем, а правду понимаем» [Знаков, 1994, с. 57-58]. Отсюда правдивость и искренность — ценностная характеристика языковой личности, в то время как истинность — ценностная характеристика суждения.
Во многих контекстах, как научных, так и обиходно-бытовых, слово достоверность зачастую синонимизируется с двумя лексемами — истиной и истинностью . Не вызывает сомнений, что истина и истинность, будучи концептуально родственными, принадлежат к числу взаимосвязанных, но, как нам представляется, не тождественных понятий. Истина — тождество, знак равенства между знанием и бытием, «согласие наших мыслей с действительностью» [ЭСБЕ]. Определение истинности (впрочем, как и ложности) либо совсем не представлено в лексикографии, либо отсылает к понятиям «истина», «истинный» (истинность — отвлеч. сущ. к истинный [ТСУ1]. Н. Д. Арутюнова выделяет два представления об истине - научное и религиозное. В религиозном контексте истинное противостоит недолжному, в эпистемическом контексте истина превращается в истинность и противопоставлена ложности [Арутюнова, 1991, с. 22—25].
Истинность традиционно понимается как оценка, устанавливающая качество суждения, составляющего содержание высказывания. Представляется, что достоверность также может претендовать на квалификационный статус, оценочную характеристику, применяемую к некой констатации о соответствии суждения / высказывания действительности, т.е. его истинности. Круг замкнулся. Присмотримся к данным феноменам, поставив себе в качестве цели концептологическое рассмотрение истины и достоверности, выявление не столько их общих, сколько отличительных признаков.
В большинстве толковых словарей слово достоверный определяется просто как не вызывающий сомнений (достоверность — то, в чем нельзя сомневаться). Рассмотрим несколько словарных интерпретаций понятия «достоверность»: 1) словарь бизнес-терминов достоверность информации определяет как а. адекватность передаваемой информации реальным событиям, б. идентичность полученного сообщения переданному [БС]; 2) согласно энциклопедическому словарю «достоверность — форма существования истины, обосновагтой каким-либо способом (например, экспериментом, логическим доказательством)» [СЭС]; и, наконец, в интерпретации новой философской энциклопедии 3) достоверное — такое знание, истинность которого установлена [НФЭ].
Первое определение использует для толкования близкие по содержанию к понятию «истина» термины «адекватность» (вполне соответствующее, совпадающее - [СОШ] и «идентичность» (тождественность, совпадение чего-нибудь с чем-нибудь — [СЭС]), что осложняет выявление дифференциальных признаков понятия «достоверность». Две последние дефиниции, на наш взгляд, позволяют разграничить понятия «истина» и «достоверность» как соответственно более абстрактное, идеальное и более конкретное, реально установленное, обоснованное и доказательное, истина, таким образом, выступает как необходимое условие, которое приводит к результату — достоверности.
Выясняя соотношение понятий «истинность» и «достоверность» применительно к судебному доказыванию, Е. П. Гришина указывает, что «достоверным является обоснованное, доказанное знание, истинность которого не вызывает сомнений. Из этого следует, что всякое достоверное знание является истинным, но не всякое истинное суждение может быть признано достоверным» [Гришина, 1996, с. 58-59].
Типы коммуникативных ситуаций достоверности/недостоверности
Модальность имеет непосредственное отношение к иллокутивной силе высказывания {illociitionary force), оперирует средствами, которые способны выражать иллокутивную цель (illocutionaiy point) или основную интенцию говорящего, а также степень обязательства говорящего по отношению к выраженным в пропозиции достоверности / вероятности, облигаторности, желательности или реальности [Givon, 1984].
К модальным относятся значения, во-первых, обозначающие степень реальности / ирреальности имеющей / не имеющей места в действительности ситуации, во-вторых, выражающие оценку говорящим описываемой ситуации: степень достоверности, желательности, возможности, вероятности ситуации для говорящего и т.п. Оценочные и ирреальные значения взаимосвязаны друг с другом: ирреальные ситуации зачастую обладают меньшей степенью достоверности в сравнении с реальными. Спектр значений форм с семантикой ирреальности весьма разнообразен: к формам ирреального наклонения в синтаксисе предложения относят сослагательное, условное, желательное, побудительное и долженствовательное наклонения [Грек, 2008, с. 518].
Модальное значение достоверности или рассматривается как разновидность субъективной модальности, или же данная модальность выделяется как самостоятельный тип, именуемый персуазивной, эпистемической модальностью, модальностью истинности, модальностью достоверности [Беляева, 1990, с. 157]. Предпочтительность последнего термина, по мнению Е. И. Беляевой, объясняется содержащимся в нем указанием на оценочный характер данной категории и на семантическую основу оценки — степень осведомлённости говорящего о связях и отношениях действительности [Там же]. Считается, что само утверждение достоверности выражается самим фактом утверждения и не требует специальных показателей [Буглак, 1995, с. 86]. По мнению Г. Фреге, «констатацию истинности мы выражаем в форме утвердительного предложения. При этом слово «истинный» нам не требуется. И даже если мы употребляем это слово, собственно утверждающая сила принадлежит не ему, а форме утвердительного предложения как таковой; там же, где оно утрачивает свою утвердительную силу, не может ничего изменить и введение слова «истинный» [Фреге, 1987, с. 25]. Высказывания, имеющие значение констатации, повествовательные предложения с пропозитивным значением (описывающие некое положение вещей) рассматриваются как имплицитно достоверные, «включаются в поле достоверности в качестве немаркированного элемента системы» [Беляева, 1990, с. 157-158]. Что касается других коммуникативных типов, то побудительным предложениям модальность достоверности не свойственна, поскольку они не выражают суждения, а у вопросительных предложений «противопоставление по степени достоверности распространяется лишь на те типы вопросов, которые в эксплицитной или имплицитной форме содержат препозитивную часть» [Там же, с. 158].
Таким образом, синтаксическим показателем достоверности в первую очередь считается использование форм повествовательного предложения изъявительного наклонения. «Форма нарратива является символом утверждения незыблемой истины о существующем в мире порядке вещей. Поэтому, придавая своему дискурсу эту форму, автор представляет сконструированную связь фактов как реально существующую в действительности» [Коробкова, 2008, с. 11]. Формы же «синтаксического ирреалиса» (термин Ю. Д. Апресяна), напротив, во многих языках используются для выражения сомнения или неполной достоверности.
К синтаксическим средствам, в эксплицитной форме констатирующим достоверность / недостоверность информации, относятся высказывания Эта точка зрения / информация соответствует / не соответствует действительности.
Кроме того, значение достоверности может быть выражено недискретно различными видо-временными глагольными формами в сочетании с дополнительными эмоционально-экспрессивными оттенками (подробнее см.: [Беляева, 1990, с. 159-162]. 5. Лексически категория достоверности может быть представлена различными средствами. 1) предикаты, выражающие кажимость/неуверенность. Глаголы выглядеть, казаться «обозначают впечатления, которые могут соответствовать действительности или оказаться ошибочными» [Апресян, 2008, с. 27]. Ситуация, как и предыдущая, выглядит парадоксальной [М.В. Мусийчук, «Вопросы психологии», 2003, ruscorpora]. — И поэтому сама идея об избирательном стирании памяти кажется на первый взгляд очень привлекательной [«Экран и сцена», 2004, ruscorpora].
Глаголы мниться , чудиться , мерещиться , привидеться , примститься , послышаться , сдается (в значении кажется : Сдается мне, ты что-то скрываешь от меня) обозначают мнимый мир, выражаясь словами Ю. Д. Апресяна, в сознании человека существует как бы воспринимаемый органами чувств образ объекта или ситуации, который на самом деле не существует [Апресян, 2008, с. 28].
Не только потому, что утром надо вставать непривычно рано и таким образом брать с собой в сон личико часов, тикающих рядом на столике, а потому что в ту ночь ни с того, ни с сего ему начало мниться, что эта поездка, навязанная ему случайной судьбой в открытом платье, поездка, на которую он решился так неохотно, принесет ему вдруг чудное, дрожащее счастье [В. Набоков, Облако, озеро, башня, ruscorpora].