Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Поджанр литературно-критического эссе в свете современной теории дискурса. Основные критерии выявления типологических особенностей поджанра 11
1.1 Понятие дискурса в лингвистике 11
1.2 Общие характеристики литературно-критического дискурса 17
1.3 Основные критерии выявления типологических особенностей поджанра литературно-критического эссе 25
1.4 Место литературно-критического эссе в публицистической и литературно-критической дискурсивных системах 34
1.5 Тематическая структура текста и ее разновидности 39
1.5.1 Тематическая структура как отражение смыслового пространства текста 39
1.5.2 Лексическая структура текста как ключ к его тематической организации. Метод выявления ключевых слов текста 46
1.6 Оценка в языке и тексте: основные характеристики, разновидности, способы выражения 54
1.6.1 Механизм оценки. Субъективное и объективное 56
1.6.2 Виды оценок 60
1.6.3 Оценка на разных языковых уровнях 62
1.7 Интертекстуальность как одна из основных характеристик текста. Виды интертекста 66
Выводы по главе 1 71
Глава 2. Сравнительные дискурсивные характеристики литературно критического эссе 73
2.1 Особенности тематической структуры 74
2.1.1 Тематическая структура литературно-критического эссе 75
2.1.2 Тематическая структура научно-популярного эссе 99
2.1.3 Тематическая структура литературной рецензии 106
2.2 Специфика выражения оценки 113
2.2.1 Оценочность в тексте литературно-критического эссе 113
2.2.2 Оценочность в тексте научно-популярного эссе 124
2.2.3 Оценочность в тексте литературной рецензии 130
2.3 Особенности использования интертекстуальных включений 136
2.3.1 Интертекст в литературно-критическом эссе 136
2.3.2 Интертекст в научно-популярном эссе 148
2.3.3 Интертекст в литературной рецензии 153
Выводы по главе 2 159
Заключение 162
Список сокращений и условных обозначений 167
Список литературы 168
- Основные критерии выявления типологических особенностей поджанра литературно-критического эссе
- Интертекстуальность как одна из основных характеристик текста. Виды интертекста
- Тематическая структура научно-популярного эссе
- Интертекст в литературно-критическом эссе
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования определяется
следующими факторами:
- повышение интереса к теории дискурса и расширение сферы ее
применения;
малая изученность отдельных категорий дискурса и отсутствие алгоритмов их анализа;
необходимость более глубокого изучения специфики поджанра
литературно-критического эссе в условиях роста его популярности.
Цель работы состоит в выявлении совокупности дискурсивных характеристик литературно-критического эссе.
Цель исследования предполагает решение следующих задач:
-
рассмотреть лингвистические подходы к дискурсу;
-
изучить специфику литературно-критического дискурса;
-
определить основные характеристики жанра эссе;
4) выработать алгоритм анализа литературно-критического эссе по
следующим параметрам: оценочность, интертекстуальность, тематическая
структура;
5) сопоставить тексты литературно-критических эссе с текстами
близкородственных жанров (литературная рецензия, научно-популярное эссе)
по заданным параметрам;
6) описать дискурсивные особенности поджанра литературно-
критического эссе, основываясь на результатах сопоставительного анализа
текстов литературно-критических эссе с текстами близкородственных жанров.
Объектом диссертационного исследования является поджанр
литературно-критического эссе.
Предметом изучения в диссертации выступают языковые средства формирования дискурсивных особенностей в литературно-критическом эссе.
Теоретическую базу исследования составили:
- исследования в области теории текста и теории дискурса (Н.Д.
Арутюнова [Арутюнова, 1990], Н.С. Валгина [Валгина, 2003], Г.И. Вальц
[Вальц, 1990], Т.А. Ван Дейк [Ван Дейк, 2014], Р. Водак, С. Тичер, М. Мейер
[Методы анализа текста и дискурса, 2009], И.Р. Гальперин [Гальперин, 2014],
А.Н. Кожин, O.A. Крылова [Кожин, Крылова, 1982], М.Н. Левченко [Левченко,
2003], В.Л. Наер [Наер, 1963], Е.В. Сидоров [Сидоров, 2009], Г.Я. Солганик
[Солганик, 2016], О.Г. Ревзина [Ревзина, 2005], Н.Б. Руженцева [Руженцева,
2001], В.Е. Хализев [Хализев, 1980], М.Н. Эпштейн [Эпштейн, 2004], Л.Г.
Кайда [Кайда, 2008], R. Beaugrande [Beaugrande, 1987], L.S.J. Butler [Butler,
1990], H.U. Nennen [Nennen, 2000], C.S. Smith [Smith, 2003]);
- работы по теории оценки (И.В. Арнольд [Арнольд, 1984], Н.Д.
Арутюнова [Арутюнова, 1988], Е.М. Вольф [Вольф, 2009], А.А. Ивин [Ивин,
1970], Г.В. Колшанский [Колшанский, 1980], В.А. Марьянчик [Марьянчик,
2013], М.А. Минина [Минина, 1995], И.А. Стернин [Стернин, 1985], В.Н. Телия
[Телия, 1986], И.В. Чекулай [Чекулай, 2006]);
исследования семантического пространства и лексической структуры текста (Н.С. Болотнова [Болотнова, 2009], Н.С. Валгина [Валгина, 2003], Н.А. Купина [Купина, 1981], А.В. Курьянович [Курьянович, 2001], А.И. Новиков [Новиков, 2007], Л.Н. Мурзин, А.С. Штерн [Мурзин, Штерн, 1991], В.В. Степанова [Степанова, 1996], О.М. Скирдач [Скирдач, 1985], З.Я. Тураева [Тураева, 2012], K.S. Jones [Jones, 1967], I.M. Roca [Roca, 1992]);
труды в сфере теории интертекстуальности (И.В. Арнольд [Арнольд, 1997], Р. Барт [Барт, 1989], Г.В. Бобровская [Бобровская, 2013], Н.В. Васильева [Васильева, 2003], Б.Н. Головко [Головко, 2011], Г.В. Денисова [Денисова, 2003], Ю. Кристева [Кристева, 2015], Н.А. Кузьмина [Кузьмина, 2006], В.П. Москвин [Москвин, 2014], П.А. Прошутинская [Прошутинская, 2009], Н. Пьеге-Гро [Пьеге-Гро, 2008], Е.А. Смирнова [Смирнова, 2016], H. Kotthoff [Kotthoff, 2002], T. Lemaster [Lemaster, 2012]).
Методологической основой исследования является структурно-
семантический подход.
В ходе исследования были использованы следующие методы:
генетический метод для анализа истории развития жанра; сравнительный и
описательный методы при сопоставлении различных жанров и жанровых
разновидностей, качественный, структурный и таксономический для
установления связей между выявленными характеристиками, метод
стилистического анализа для определения признаков стиля речи, метод лексико-семантического анализа для выявления особенностей смысловой структуры дискурсов, а также элементы количественного анализа для оформления количественных результатов исследования.
Материалом диссертации выступают 85 текстов современных
англоязычных литературно-критических эссе трех тематических
разновидностей, 45 литературных рецензий, опубликованных в англоязычной прессе, и 40 научно-популярных англоязычных эссе.
В основу исследования положена следующая гипотеза: мы предполагаем,
что выявление структурно-семантических особенностей определенного корпуса
текстов литературно-критического эссе дает возможность сформулировать
дискурсивные характеристики рассматриваемого поджанра. Для
подтверждения выдвигаемой гипотезы потребовалось использование
сравнительного метода.
На защиту выносятся следующие положения диссертации:
-
Благодаря промежуточному положению в системе дискурсов, литературно-критическое эссе обладает совокупностью характеристик, роднящих его с другими разновидностями дискурсов. Основными из них являются: небольшой объем текста, его вторичность, превалирование функции воздействия, решающая роль личности автора при выборе стратегии построения текста. Однако данный поджанр демонстрирует набор специфических черт.
-
При свободе композиции, признанной исследователями одной из особенностей эссе, принадлежность к поджанру литературно-критического эссе предполагает наличие определенных закономерностей тематической структуры дискурса: эксплицитное выражение смысловой доминанты в начале текста, однородность тематической структуры литературно-критического эссе, тематическая разнонаправленность текста, которая выражается в сложности и разветвленности тематической структуры и обеспечивает многослойность и полинаправленность дискурса.
-
Своеобразие аксиологической составляющей текстов литературно-критических эссе определяет специфику данного дискурса. Для литературно-критического эссе характерно частое присутствие оценочного компонента в
заголовке, высокая плотность и равномерное распределение оценочных единиц, амбивалентность оценок, наличие устойчивой совокупности объектов оценки.
-
Интертекстуальные включения, являющиеся неотъемлемыми элементами произведений данного поджанра, имеют в литературно-критическом эссе свою специфику. К дискурсивным особенностям литературно-критического эссе мы относим: разнообразие эксплицитных форм интертекста в заголовках, обилие референций и цитат, большое количество ссылок на произведения других видов искусства, присутствие эксплицитных интертекстуальных включений со сложной структурой.
-
Перечисленные выше дискурсивные особенности литературно-критических эссе были выявлены при сопоставлении результатов анализа данного вида эссе и текстов близкородственных жанров по заданным параметрам. На основании имеющихся научных данных для исследования указанных выше категорий дискурса были выбраны параметры, позволяющие проводить количественный подсчет и сравнивать процентные соотношения. Полученные результаты свидетельствуют об эффективности предложенного алгоритма анализа, дающего наглядные результаты и вполне применимого для выявления дискурсивных особенностей текстов различных жанров.
Научная новизна данного диссертационного исследования заключается в следующем:
- впервые для дифференциации видов публицистического дискурса была
выделена действенная совокупность параметров тематической структуры
текста, оценочности и интертекстуальности, которая была представлена как
алгоритм анализа, применимый к массиву текстов;
впервые анализ указанных дискурсивных категорий применялся в сочетании со сравнительным методом при анализе текстов близкородственных жанров;
впервые в результате анализа указанных категорий был выявлен и
описан ряд структурно-семантических дискурсивных характеристик
литературно-критического эссе.
Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении
совокупности дискурсивных признаков современного литературно-
критического эссе, вносящих вклад в развитие теории дискурса.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования разработанного алгоритма при исследовании текстов различных жанров, а результатов анализа при дальнейшем изучении эссеистических произведений, в теоретических курсах лингвистики текста, лингвостилистики и интерпретации текста, на практических занятиях.
Апробация. Результаты научных исследований докладывались на международной научной конференции МГОУ ИЛиМК (2014), на ежегодных научных конференциях МГОУ (2012–2016), на заседаниях кафедры английской филологии. По теме диссертации опубликовано 6 работ (из них 3 опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК).
Структура работы. Содержание изложено на 205 страницах текста. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и словарей, списка источников анализируемого материала, списка иллюстративного материала.
Основные критерии выявления типологических особенностей поджанра литературно-критического эссе
При определении особенностей того или иного литературного жанра традиционно ориентируются на стилевые характеристики дискурса. Однако применение такого подхода к жанру эссе вызывает некоторые трудности, так как, изучая тексты эссе, ученые пришли к выводу, что этот вид дискурса не может быть ограничен рамками какого-либо одного из существующих функциональных стилей. Так, А.А. Муравьева [Муравьева, Электронный ресурс], Е.М. Скурко [Скурко, 1984], Н.В. Славянская [Славянская, 2009], считают, что эссе сочетает в себе черты публицистического стиля, стиля художественной прозы, стиля научной прозы. Б.В. Стрельцов [Стрельцов, 1990] и Н.В. Егорова [Егорова, 2011] сходятся во мнении, что тексты эссе демонстрируют черты лишь публицистического и художественного стилей. В исследованиях И.Р. Гальперина [Гальперин, 1958], Т.Ю. Лямзиной [Лямзина, Электронный ресурс] и С.С. Силецкой [Силецкая, 2011] говорится о смешении в эссе научного и художественного начал. Таким образом, распространенное в лингвистике мнение о сочетании в публицистическом дискурсе особенностей художественного и научного стилей приводит к закономерному выводу о пограничном положении эссе на стыке научного, художественного и публицистического стилей. Важное замечание делает И.Р. Гальперин: черты вышеназванных стилей проявляются в каждом отдельно взятом эссе в разных пропорциях «в зависимости от индивидуальной манеры автора эссе» [Гальперин, 1958, с. 340]. Феномен принадлежности жанра сразу к нескольким стилям определяется учеными по-разному: у М.А. Тесленко мы встречаем термин полистилизм [Тесленко, Электронный ресурс], Н.В. Егорова называет это явление полифункциональностью [Егорова, 2011], С.С. Силецкая и Н.В. Славянская пользуются термином синкретизм [Силецкая, 2011; Славянская, 2009]. Используя различные термины, авторы вкладывают в них одно значение. Далее мы, вслед за С.С. Силецкой и Н.В. Славянской, будем использовать термин синкретизм для обозначения такой особенности эссе как возможность сочетания признаков различных стилей. Кстати, именно синкретизм, по мнению Н.В. Славянской, «следует признать одной из главных текстотипологических характеристик эссе» [Славянская, 2009, с. 48].
Признавая синкретичность жанра, ученые считают, что наиболее сильно эссе тяготеет к публицистическому [Гальперин, 1958], а точнее к художественно-публицистическому [Стрельцов, 1990] стилю, что обусловлено основной функцией эссе – воздействие на «разум и чувства читателей» [Там же. С. 188]. Наиболее действенным способом вызвать в читателе эмоциональную реакцию является использование «фатических элементов» [Лямзина, Электронный ресурс], то есть создание образности и экспрессивности текста. Средства художественной выразительности работают в тексте эссе сразу в нескольких направлениях, делая акт воздействия многоуровневым. Во-первых, с их помощью создается «определенный идейный и эмоциональный настрой» [Куприяновский, 1972, с. 9], ориентирующий читателя на правильное восприятие материала. Кроме того, «яркие, эмоциональные картинки» [Силецкая, 2011, с. 228] привлекают внимание к наиболее важным деталям, расставляют смысловые акценты. Авторы [Бочаров, 1982; Кройчик, 2000; Левченко, 2003; Лямзина, Электронный ресурс; Эльяшевич, Электронный ресурс] сходятся во мнении, что для стиля эссе характерна особенная художественность: образность и высокая плотность эмоциональной лексики.
При этом эссе не ограничивается воздействием на «эмоции и интеллект» [Тесленко, Электронный ресурс], эссеистами непременно используются тактики убеждения и внушения с целью формирования общественного мнения по конкретному вопросу [Руженцева, 2001; Скурко, 1984; Тесленко, Электронный ресурс]. Помимо функции воздействия Т.Ю. Лямзина называет художественно-эстетическую и познавательно-практическую функции [Лямзина, Электронный ресурс], но А.А. Муравьева акцентирует внимание на том, что «эссеистический подход обязательно предполагает доминирование функции убеждения» [Муравьева, Электронный ресурс].
Наряду с синкретизмом М.Н. Эпштейн считает важной чертой эссе внежанровость. «Эссе только тогда остается собой, когда непрестанно пересекает границы других жанров, гонимое духом странствий, стремлением все испытать и ничему не отдаться» [Эпштейн, Электронный ресурс]. А. Любинский разделяет эту точку зрения, называя смешение жанров главным принципом эссе: «Оно может размышлять о философских предметах, но не в рамках академической философии. Оно может толковать о предметах исторических, но без ссылок на авторитеты. Оно размышляет о литературе, но вне правил той или иной литературной школы» [Любинский, 2007, с.166]. А.Л. Дмитровский называет эссе синтетическим жанром, вобравшим в себя диалог, притчу, дневник, исповедь и другие жанры. Итак, для описания сверхжанровой природы эссе авторы используют различные термины: внежанровость, смешение жанров, синкретизм. Далее в данной работе мы, вслед за М.Н. Эпштейном [Эпштейн, Электронный ресурс], будем использовать термин внежанровость, для обозначения такой особенности эссе как промежуточное положение в существующей системе жанров.
Творчество эссеиста носит личностный характер, рассуждение автора является основой любого эссе, главную роль здесь играет не воспроизведение факта, а изображение впечатлений, ассоциаций, раздумий, в этом сходятся все исследователи [Дурова, 2001; Кайда, Электронный ресурс; Кройчик, 2000; Левченко, 2003; Потылицина, 2005; Тертычный, 2014; Эпштейн, Электронный ресурс]. Особенности личности автора определяют структуру текста [Зацепин, 2006; Лямзина, Электронный ресурс; Муравьева, Электронный ресурс; Славянская, 2009]. Но Л.Г. Кайда [Кайда, Электронный ресурс] и А.Л. Дмитровский [Дмитровский, 2002] придерживаются мнения, что личностное начало не только определяет литературную форму эссе, но и является движущей силой повествования, т.е. содержание текста в большей мере зависит от авторской индивидуальности, чем от темы. Несмотря на то, что субъективное видение автора всегда находится на первых позициях в эссе (о чем свидетельствует «частотное употребление личного местоимения первого лица» [Силецкая, 2011, с. 46]), суждения автора лишены категоричности, «они не претендуют на исчерпывающую трактовку предмета и допускают возможность иных суждений» [Егорова, 2011, с. 35]. Автор – «человек, уверенный в себе и своем праве говорить то, что думает» [Кайда, Электронный ресурс]. В то же время, для читателя автор эссе должен быть интересным собеседником, способным заинтересовать, вовлечь в процесс совместного размышления. По мнению Н.Б. Руженцевой, «эссеист, как правило, является профессиональным литератором» [Руженцева, 2001, с. 28].
Читатель эссе должен соответствовать определенным требованиям, чтобы между ним и эссеистом «сложились отношения» [Кайда, Электронный ресурс]. Л.Г. Викулова отмечает, что «важным условием результативности коммуникации является способность адресата воспринимать и декодировать (интерпретировать) посланное ему сообщение» [Викулова, 2008, с. 173]. М.А. Тесленко считает, что «чаще всего предполагаемый читатель эссе – это современник автора, человек, близкий ему по мировоззрению, интересу к литературе, уровню интеллекта и образования, обладающий высоким уровнем эрудиции, в том числе эрудиции филологической» [Тесленко, Электронный ресурс].
Характеризуя стиль эссе, многие авторы говорят о «подчеркнутой субъективности» текстов [Дмитровский, 2002; Левченко, 2003; Силецкая, 2011]. Но Т.Ю. Лямзина не соглашается с этим мнением, так как эссеист не всегда делает акцент на субъективности своего мнения, а зачастую «намеренно устраняется для создания иллюзии объективности» [Лямзина, Электронный ресурс].
Типичной чертой текстов в жанре эссе является ориентация на использование разговорной лексики и интонации [Дмитровский, 2002; Левченко, 2003; Муравьев, 1973; Эльяшевич, Электронный ресурс]. Работая над произведением, эссеист стремится наиболее точно, понятно сформулировать и передать собственные ощущения, и разговорная, бытовая речь выступает в качестве наиболее подходящего ресурса для достижения этой цели потому, что внутренний диалог автора с самим собой происходит в непринужденной обстановке, приятельской атмосфере, и эссеист максимально точно старается перенести его на бумагу, чтобы сохранить эффект дружеской беседы. Так реализуется категория диалогичности.
Ввиду того, что особенности формы каждого отдельно взятого эссе напрямую зависят от видения автора, исследователи [Кайда, Электронный ресурс; Стрельцов, 1990; Эльяшевич, Электронный ресурс] считают одним из дистинктивных признаков жанра эссе свободное построение текста. Однако представляется возможным выделить формы письма, которым эссеисты отдают предпочтение. И.Р. Гальперин отмечает, что эссе часто принимают вид письма или беседы с читателем [Гальперин, 1958, с. 340], Б.В. Стрельцов в своем исследовании говорит о «монологовой манере» изложения [Стрельцов, 1990, с. 216]. Помимо свободного построения лингвисты [Лямзина, Электронный ресурс; Силецкая, 2011; Тесленко, Электронный ресурс] единодушно признают характерной чертой текстов эссе небольшой объем и краткость высказываний. Особенностью структуры эссе также считается нелинейный характер развития текста. А. Любинский сравнивает дискурс с «торопливой скорописью на обрывках бумаги» [Любинский, 2007, с. 170]; перед М.А. Тесленко структура и композиция эссе предстают в образе мозаики, он говорит, что «если, например, эссе рассказывает о каком-либо персонаже, то в тексте переплетаются эпизоды его жизни, описание эпохи, в которой он жил, наблюдения и выводы, сценки и т. д.» [Тесленко, Электронный ресурс].
Эффект отрывочного повествования усиливается за счет разного рода включений. Часто ассоциативный характер мышления [Кройчик, 2000; Стрельцов, 1990] при рассмотрении основной темы приводит к тому, что в дискурсе появляются отрывки, в которых автор через ассоциативные связи переключает внимание с основного объекта на другие объекты. Тем самым он дает толчок читателю к дальнейшим самостоятельным размышлениям, как бы показывая возможные направления хода мысли.
Интертекстуальность как одна из основных характеристик текста. Виды интертекста
Термин «интертекстуальность» был впервые использован в работах Ю. Кристевой, посвященных проблемам теории текста. Под интертекстуальностью ею понимается общее для всех текстов свойство, заключающееся в наличии межтекстовых связей, обеспечивающих смысловое обогащение текстов за счет взаимопроникновения [Кристева, 2015].
Каноническим признано в лингвистике определение интертекста, данное Р. Бартом: «Каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат» [Барт, 1989, c. 83].
В то же время, учеными признается множественность ракурсов, в которых рассматривается феномен интертекста [Кузьмина, 2006, 124]. Так, Н. Пьеге-Гро понимает под интертекстом не финальный продукт творческой деятельности автора, а совокупность инородных текстовых включений в авторском произведении: «Интертекст — это вся совокупность текстов, отразившихся в данном произведении, независимо от того, соотносится ли он с произведением in absentia (например, в случае аллюзии) или включается в него in praesentia (как в случае цитаты)» [Пьеге-Гро, 2008, с. 48].
В рамках нашего исследования мы будем считать, что любой текст обладает свойством интертекстуальности, то есть представляет собой продукт взаимодействия множества текстов. Под интертекстом, вслед за Н. Пьеге-Гро, мы будем понимать следы «чужого» текста в авторском произведении.
С.С. Силецкая считает, что категория интертекстуальности имеет особую значимость для поджанра ЛКЭ, т.к. он носит «вторичный характер и функционально направлен на интерпретацию первичных (художественных) текстов» [Силецкая, 2011, с. 47]. Дешифровка интертекста – это процесс активного взаимодействия автора с читателем, разворачивающийся во времени, что позволяет считать интертекстуальность явлением дискурсивной природы.
В качестве интертекста могут выступать тексты других авторов, а также другие произведения автора данного текста [Валгина, 2003, с. 141]. С точкой зрения Н.С. Валгиной соглашается В.П. Москвин, но он отмечает, что «фигуры интертекста могут опираться на предшествующую по отношению к воспринимаемой, левую часть текста» [Москвин, 2013, с. 55]. Т.е. в случаях, когда одно и то же произведение выступает и в роли основного текста, и в роли интертекста. Среди «текстов-доноров» (термин Н.В. Васильевой [Васильева, 2003, с. 53]) можно выделить целый ряд текстов, которые наиболее часто являются основой интертекста. Такие тексты получили название прецедентные тексты, они обладают высокой «степенью узнаваемости», как отмечает В.В. Арнольд, к этой группе относится «Библия и произведения всемирно известных писателей» [Арнольд, 2006, с. 36]. По мнению П.А. Прошутинской, интертекстуальность предполагает не только взаимодействие текста с другими произведениями литературы, но и «вовлечение в контекст современной культуры. Интертекст подразумевает коммуникацию произведений разных видов искусства» [Прошутинская, 2009, с. 201]. В литературном произведении могут упоминаться произведения музыкантов и художников, что тоже является интертекстом. Интертекстуальность наглядно демонстрирует идею преемственности в литературе и искусстве: «ни один текст не может быть написан вне зависимости от того, что было написано прежде него; любой текст несет в себе, в более или менее зримой форме, следы определенного наследия и память о традиции» [Пьеге-Гро, 2008, с. 48]. С этой мыслью Н. Пьеге-Гро соглашаются А.Н. Трепачко [Трепачко, Электронный ресурс], И.Е. Дементьева [Дементьева, Электронный ресурс], Г.К. Косиков [Косиков, Электронный ресурс], отмечая, что каждый создаваемый текст оказывает воздействие на читателя и на всех будущих авторов. В публицистических текстах в качестве интертекста может служить как «литературное произведение, так и текст СМИ, и произведение синтетического жанра (кинофильм, опера, мюзикл, рекламный ролик, музыкальный клип и т.д.)» [Фокина, 2006, с. 26].
Осуществляя отбор интертекстуальных элементов, автор публицистического текста ориентируется на массового читателя. Такой подход приводит к сужению круга прецедентных текстов с целью повышения доступности авторского замысла [Бобровская, 2013, с. 69]. Однако близость жанра эссе к стилю художественной литературы позволяет эссеистам ожидать высокого уровня эрудиции читателя. С.С. Силецкая убеждена, что «большое количество цитат, ссылок и реминисценций требуют от читателя ЛКЭ знания культурно-исторического и психологического контекста авторского дискурса» [Силецкая, 2011, с. 47].
Автор текста заинтересован в том, чтобы интертекст был замечен. «Если автор не надеется на общеизвестность и узнаваемость цитаты, он использует разные методы подсказки». Согласно И.В. Арнольд, сигналами присутствия интертекста могут служить: нарушение последовательности или стилевого единства текста, специальные средства маркировки. «Степень и характер маркировки» могут сильно варьироваться в зависимости от ожидаемого уровня эрудиции читателя [Арнольд, 2006, с. 33–35].
К числу основных функций интертекста в публицистике Е.А. Смирнова относит следующие: информирование, выражение авторской оценки, манипулирование аудиторией, активизация внимания и восприятия аудитории, «декорирование» текста [Смирнова,2016, с. 66].
И.В. Арнольд предлагает различать интертекст, ориентируясь на его объем. «Интертексты могут представлять собой целые вставные романы, письма, дневники или цитаты, отдельные аллюзии» [Арнольд, 2006, с. 35]. Автор отмечает, что наиболее часто встречающимися интертекстами являются короткие цитаты и аллюзии.
Критерий объема используется Н.З. Башировой при классификации интертекста в газетно-публицистических текстах. В качестве второго критерия предлагается «идентичность формы: цитаты могут быть трансформированными и нетрансформированными». При анализе интертекста стоит обращать внимание на «маркированность и эксплицитность текста» [Баширова, 2011, с. 3], содержащиеся в тексте цитаты и аллюзии могут быть как маркированными, так и немаркированными; как эксплицитными, так и имплицитными.
В качестве критерия деления интертекстов на группы В.П. Москвин взял целевую ориентацию интертекстуальных включений и разделил интертексты на три интенциональных типа:
1. Риторическая интертекстуальность, «преследующая эстетические, эвристические или иные цели»;
2. Спонтанная интертекстуальность, «не поддерживаемая специальными приемами и средствами»;
3. Криптофорная интертекстуальность, «имеющая место в случае плагиата» [Москвин, 2014, с. 23].
Когда речь идет о литературных текстах, чаще всего исследователи имеют дело с риторической интертекстуальностью, которая является функционально релевантной.
Занимаясь вопросами интертекстуальности, ученые чаще всего говорят о таких видах интертекстуальных включений как цитата, реминисценция и аллюзия [Валгина, 2003; Денисова, 2003;Кузьмина, 2006; Трепачко, электронный ресурс], реже пародия и плагиат [Бондарь, 2006].
Подробный перечень «фигур интертекста» (терминология В.П. Москвина) мы обнаруживаем в работе В.П. Москвина [Москвин, 2014, с. 24–31]:
1. Цитирование – дословное воспроизведение фрагмента текста;
2. Текстовая аппликация – цитирование без ссылки на источник;
3. Текстовая аллюзия – словесный намек на известный адресату текст;
4. Парафраз – изменение лексического состава устойчивого выражения или текста;
а) Травестирование (разновидность парафраза) – прием комической стилизации;
5. Имитация авторского стиля:
а) Пародия – воспроизведение чьих-либо особенностей с целью насмешки;
б) Подражание – творческая имитация наиболее удачных сторон конкретного авторского стиля или произведения.
Тематическая структура научно-популярного эссе
Научно-популярное эссе (далее НПЭ) – малоизученный поджанр, характеризующийся промежуточным положением в системе стилей и жанров [Разинкина, 1972, с. 32]. НПЭ присущи основные характеристики произведений научно-популярного стиля. Они ориентированы на популяризацию научного знания, чем объясняется присутствие в дискурсе общенаучной лексики и терминологии в сочетании с приемами создания экспрессивности и образности [Кириченко, 2003, с. 236–242]. Ведущая роль в НПЭ отводится автору, который словно через призму, пропуская через себя поток научной информации, преломляет ее под своим углом зрения. Ввиду чего информация становится не только более доступной, но и приобретает личностный характер за счет обилия авторских комментариев, оценок и привлечения жизненного опыта [Муравьева, Электронный ресурс].
Источником материала исследования служат научно-популярные сайты на английском языке. При отборе текстов мы руководствовались вышеизложенными признаками. Анализу подверглись 40 англоязычных научно-популярных эссе.
Большая часть (78%) проанализированных НПЭ имеют одноступенчатую структуру, то есть одну главную тему. Эссе, имеющие три и более тематические доминанты, в исследованном материале не встретились. Это позволяет сделать вывод о преимущественной однонаправленности дискурса научно-популярных эссе, автор максимально четко выстраивает смысловую линию и концентрирует внимание на избранной теме.
Подтверждением этой мысли также служит тот факт, что в отобранных НПЭ смысловая доминанта в основном (94%) эксплицитна. Многочисленны случаи, когда главная тема текста отражена в названии: например, On Alkalinity [McGee, On Alkalinity, Электронный ресурс], Love Really Does Make Food Sweeter [Pomeroy, Love Really ... , Электронный ресурс], The Nocebo Effect [Sarchet, The Nocebo Effect, Электронный ресурс]. Таким образом автор в самом начале задает смысловое направление текста, а читатель с первого взгляда получает информацию о тематике.
Реже название эссе является отражением идеи подтемы. Это наблюдается в произведении Р. Боил Can the Bulldog Be Redesigned? [Boyle, Can the Bulldog Be Redesigned? Электронный ресурс], посвященном вопросу о соотношении генной инженерии и селекции. Упоминание внешности бульдога служит аргументом в подтверждение мысли, что селекция, хотя и кажется более естественным процессом, может наносить вред здоровью животных.
В НПЭ роль заголовка не ограничивается назывной функцией. Название And yet…And yet… [Weschler, And Yet… And Yet… Электронный ресурс] дает представление об особенности построения последующего текста. Фраза and yet обладает значением «противопоставления», на основе чего мы делаем вывод о контрастивной структуре эссе. Повторение фразы указывает на неоднократность перехода от одной точки зрения к другой. Детальное исследование тематической структуры эссе Л. Велшера позволило сделать вывод о правомерности предположения о том, что тематическая структура дискурса может базироваться на семантике и структуре заголовка. Смысловая доминанта I m in two minds about cloud of data раскрывается в шести подтемах, каждая из которых представляет собой аргумент за хранение информации в облаке или против. Переход от одной подтемы к другой осуществляется при помощи использования выражения and yet….
НПЭ имеют преимущественно индуктивную тематическую структуру (Таблица 2): смысловая доминанта расположена здесь в начале текста. Примером может служить эссе Ч. Агапаскис What Happens When We Stuff Ourselves At Holiday Time? [Agapakis, What Happens ... , Электронный ресурс]: главная тема «переедание с точки зрения биологии» заключена в предложении what s happening inside their cells and nerves, or which enzymes and hormones control the biochemistry, которое располагается во втором абзаце текста.
Эссе Р. Ллойда [Lloyd, Loneliness Kills, Study Shows, Электронный ресурс] имеет ярко выраженную индуктивную структуру. Его доминантная тема «одиночество вызывает повышенное кровяное давление» формулируется в первом предложении: those who scored highest on measures of loneliness also had higher blood pressure.
Менее частотны эссе с кольцевой тематической структурой (22%): главная тема сформулирована здесь в начале текста и повторяется в конце в качестве итога всему сказанному. Ярким примером текста такого типа служит эссе Р. Крульвича How To Produce Billion Flowers On The Very Same Day [Krulwich, How to … , Электронный ресурс]. Главная тема «как заставить цветы цвести» содержится в начале эссе в предложении how we get them (flowers) to do exactly what we want и в конце – you can make all kinds of flowers blossom exactly when you want them to. Смысловой повтор при частичном совпадении лексического оформления (want, exactly), акцентирует внимание читателя на главной теме.
Для НПЭ с кольцевой структурой характерно повторение не только главной темы дискурса, но и подтем в его начале и в конце. Рассмотрим подробнее тематическую структуру эссе Д. Мошера Why You Can t Sell Me a Car? [Mosher, Why You … , Электронный ресурс]. Одна из тем: «какой должна быть идеальная машина» развивается через 4 подтемы, которые поочередно сменяют друг друга: cars should drive themselves, vehicle needs to be speedy and safe, make cars affordable. Три из четырех подтем объединяются последним предложением текста: That is, as long as you create affordable, environmentally redeeming vehicles that can safely drive us – and our consciences – off the lot. Таким образом, автор текста подводит итог сказанному и систематизирует в сознании читателя полученную информацию, делает более запоминающейся свою точку зрения.
Тот же прием структурирования наблюдается в эссе Дж. Стромберга What Research Says about Cats: They re Selfish, Unfeeling, Environmentally Harmful Creatures [Stromberg, What Research … , Электронный ресурс], С. Ричардсон Society: Don t Blame the Mothers [Richardson, Society: Don t Blame the Mothers, Электронный ресурс]. Использование кольцевого построения позволяет сфокусировать внимание на наиболее важных аспектах даже при сильно разветвленной тематической структуре дискурса.
Значительно реже встречается индуктивно-дедуктивная структура (17%). Так, в эссе Т. Хартсфилда Can Moons Have Moons? [Hartsfield, Can Moons Have Moons? Электронный ресурс] главная тема «спутники спутников», образно заявленная в заглавии, занимает срединное положение в тексте. Похожая картина наблюдается в эссе А.Г. Розенберга How, If, and Why Species Form [Rossberg, How, If … , Электронный ресурс], где формулировке темы: phenomenon is difficult to define предшествует одна из подтем, ее развивающих: evolution theory.
Все проанализированные научно-популярные эссе имеют сильно разветвленную тематическую структуру: тема дробится на подтемы, их количество колеблется от 2 до 6, примерно в 25% эссе кроме тем и подтем выделяется еще уровень субподтем. В эссе Х. МакГи The Disquieting Delights Of Salt-Rising Bread [McGee, The Disquieting … , Электронный ресурс] главная тема «вкусный и опасный хлеб с бактериями», заключенная в названии, раскрывается через 4 подтемы, параллельно развивающиеся в тексте: «рецепт приготовления», «особый запах», «действие бактерий с точки зрения химии», «история исследования продукта». Подтема «история исследования продукта» получает дальнейшее развитие в пяти субподтемах, каждая из которых раскрывает отдельный этап исследования.
В эссе Р. Помероя Love Really Does Make Food Sweeter [Pomeroy, Love Really … ,Электронный ресурс] главная тема «любовь делает еду слаще» раскрывается через две подтемы: «биологическое обоснование этого явления», «экспериментальное подтверждение этого явления». При этом последняя подтема дробится на 4 субподтемы, описывающие проведенные эксперименты по отдельности.
Некоторые НПЭ [Bevil, Neuroaesthetics and … ,Электронный ресурс; Richardson, Society: Don t Blame the Mothers, Электронный ресурс; Stromberg, What Research … , Электронный ресурс; Wolfe, Why The … , Электронный ресурс], имеющие несколько тематических уровней, разделены авторами на соответствующие логические части. Тематическое деление оформляется графически при помощи отступов, изменений шрифта, подзаголовков. Например, в эссе Б. Вулфа Why The Sea Smell Like The Sea? [Wolfe, Why The … , Электронный ресурс] каждой из трех подтем посвящена часть текста с подзаголовком, соответствующим названию подтемы: Dimethyl sulfide, Dictyopterenes, Bromophenols. То же наблюдается в эссе А. Оссола The Science of Luck: при помощи отступов и подзаголовков текст делится автором на 5 частей, каждая из которых представляет собой подтему (Games of chance, Lucky streaks, Superstitions, Lucky people, Serendipidity).
Несмотря на обилие подтем и субподтем, в текстах научно-популярных эссе последовательная смена подтем и субподтем обеспечивает строгую логику изложения. Подобная четкость тематической структуры ярко проявляется в эссе А. Россберга How, If and Why Species Form [Rossberg, How, If … , Электронный ресурс], Ч. Агапаскис What Happens When We Stuff Ourselves At Holiday Time? [Agapakis, What Happens … , Электронный ресурс], Д. Мошера Why You Can t Sell Me a Car, А. Кучарски In Need of Number [Kucharski, In Need of Number, Электронный ресурс], Р. Бевила Neuroaesthetics and the Trouble with Beauty [Bevil, Neuroaesthetics and the Trouble with Beauty, Электронный ресурс], А. Оссола No, Wearable Electronics are not Like Cigarettes [Ossola, No, Wearable Electronics … , Электронный ресурс].
Интертекст в литературно-критическом эссе
Категория интертекстуальности признается исследователями одной из важнейших категорий дискурса. По мнению лингвистов, анализ интертекстуальности способствует установлению специфики конкретного дискурса и определению его места в системе дискурсов [Карасик, 1997; Ревзина, 2005; Методы анализа текста и дискурса, 2009].
Эксплицитные интертекстуальные элементы могут быть использованы как материал для сравнительно-дискурсивного анализа. Их выявление, классификация и количественный подсчет дают возможность сравнительной оценки значимости категории интертекстуальности в разных дискурсах.
Основываясь на результатах анализа эксплицитных интертекстуальных элементов в трех тематических разновидностях ЛКЭ, мы установили характер интертекстуальных включений и определили дискурсивные особенности данного поджанра.
Цитаты и референции в рассмотренном материале были встречены во всех (100%) эссе, посвященных литературному произведению(ям) и стилю. Для ЛКЭ о проблемах литературы этот показатель оказался несколько ниже – 93%. Авторы данной разновидности дискурса склонны размышлять над выбранной проблемой, не ссылаясь на конкретные литературные произведения. В этом случае субъективизм суждений значительно повышается, выводы носят личностный характер. Такой подход обычно отмечается в коротких эссе о литературной проблеме (например, Women s Novels Atwood M. [Atwood, Women s Novels, Электронный ресурс]).
В целом высокий процент текстов, содержащих интертекстуальные включения, свидетельствует о важной роли категории интертекстуальности в дискурсе ЛКЭ (Таблица 9).
Среди рассматриваемых литературных эссе существенная доля (53%) текстов о стиле имеют эксплицитные интертекстуальные включения в названиях. Это могут быть упоминания имени писателя (An A from Nabokov [Epstein, An A from Nabokov, Электронный ресурс]; Charles Dickens s Inner Child [Hitchens, Charles Dickens s Inner Child, Электронный ресурс]), яркие авторские высказывание в форме цитат (Megan Daum: I don t confess in my work – it implies guilt [Scutts, Megan Daum … , Электронный ресурс]; John Jeremiah Sullivan: Genre Snobbery Conceals Deeper Stupidity [Manzoor, John Jeremiah … , Электронный ресурс]).
Присутствие интертекста также отмечено в значительной части (33%) названий эссе о литературном произведении(ях). В основном в заголовках этих эссе содержатся имена авторов (George Orwell s Hot and Cold English Menu [Mackenzie, George Orwell s … , Электронный ресурс]; The Case of Georges Simenon [Bradfield, The Case of Georges Simenon, Электронный ресурс]) и названия произведений (On The Road Again [Moor, On The Road Again, Электронный ресурс]), но встречаются примеры сочетания референций с цитированием (Never Can Say Goodbye: New York City is like the house from Poltergeist [Galo, Never Can … , Электронный ресурс]; Sarah Manguso: My Diary-keeping is a vice [Dean, Sarah Manguso … , Электронный ресурс]).
В названиях эссе вышеназванных двух типов часто встречается и такая имплицитная разновидность интертекста, как аллюзия. Рассмотрим несколько примеров. Заголовок эссе К. Хитченса Hemingway s Libidinous Feast [Hitchens, Hemingway s Libidinous Feast, Электронный ресурс] основано на названии произведения Э. Хемингуэя A Moveable Feast, о содержании которого идет речь в тексте. Часть названия эссе К. Генч The Embassy of Gossip: Zadie Smith s First-Person Plural [Genc, The Embassy … , Электронный ресурс] – это аллюзия на название романа З. Смит The Embassy of Cambodia. Название эссе This Land was his Land [Brinkley, This Land was his Land, Электронный ресурс] образовано от названия романа This Land Is Your Land. Приведенные аллюзии легко идентифицировать, так как они являются отсылками к произведениям, о которых идет речь в эссе, следовательно, их названия неоднократно фигурируют в произведении.
С названиями One Fraught Englishman [Hitchens, One Fraught Englishman, Электронный ресурс], What Ho! My Hero PG Wodehouse [Fry, What Ho! … , Электронный ресурс] ситуация усложняется, ведь в эссе о стиле произведения на которые сделаны аллюзии (Right Ho, Jeeves, One Fat Englishman) упоминаются наряду со многими другими работами автора.
Аллюзии и деформации известных названий: The Importance of Being Orwell [Hitchens, The Importance of Being Orwell, Электронный ресурс], Shades of Greene [Smith, Shades of Greene, Электронный ресурс] значительно отличаются от перечисленных выше, так как произведения, с которыми установлена ассоциативная связь (The Importance of Being Ernest О. Уайльд; Fifty Shades of Grey Е.Л. Джеймс), не только не упоминаются в эссе, но и не принадлежат перу авторов, о которых идет речь в текстах. Здесь мы имеем дело с квазиаллюзиями, выполняющими чисто аттрактивную функцию.
Высокий процент названий (за исключением ЛКЭ о стиле – 21%), содержащих интертекстуальные элементы различных типов, свидетельствует о важной роли интертекста в дискурсе ЛКЭ, что особенно заметно в сравнении с дискурсом научно-популярных эссе. По количеству элементов интертекста ЛКЭ уступает ЛР (80%), однако интертекстуальные включения в названиях ЛКЭ отличаются большим разнообразием и сложностью.
Практически все рассмотренные литературно-критические эссе содержат референции (ЛКЭ о литературной проблеме – 93%, ЛКЭ о произведении – 100%, ЛКЭ о стиле – 100%) и характеризуются высокой частотой встречаемости этого вида интертекста (тексты, посвященные литературной проблеме – 16, произведению(ям) – 17, стилю – 18 референций на текст в среднем).
Повторы референции в тексте характерны для всех тематических разновидностей ЛКЭ. Но в эссе о произведении и о стиле представляется возможным выделить наиболее частотные типы повторяющихся референций, как правило, это название произведения и имя писателя, вдохновившие эссеиста на размышления. Например, в эссе о стиле писателя Ш. Ларсена [Hitchens, The Author Who Played with Fire, Электронный ресурс] содержится 25 упоминаний его имени и 18 референций на одно из самых популярных произведений – The Girl with the Dragon Tattoo. В эссе On The Road Again [Moor, On The Road Again, Электронный ресурс], посвященном произведению Дж. Керуака On The Road, встречено 13 повторов названия произведения и 25 имени автора. Те же частотные типы референций были выявлены в ЛР. Это наблюдение позволяет утверждать, что повторы референции такого типа являются характерной чертой вторичных текстов.
В текстах ЛКЭ наряду с именами известных писателей часто встречается такой тип референции, как косвенная ссылка-перифраз: The author of The Handmaid s Tale (=Margaret Atwood) has been criticized for not wanting to call her books science fiction [Atwood, Margaret Atwood … , Электронный ресурс]; But the author of The Winter s Tale and The Tempest (=William Shakespeare) did not care [Greeenblatt, Call of the Wild, Электронный ресурс]; Hemingway thereupon leads the author of The Diamond As Big As the Ritz (=Scott Fitzgerald) out to the men s room [Hitchens, Hemingway s Libidinous Feast, Электронный ресурс].
Другой нередкой формой референции в ЛКЭ о стиле является атрибутивная форма, образованная от фамилий известных писателей (34%): From the start then, Rousseau catches the elusive essence of Sebaldian dogma: which is to be both elusive and precise, documentary and fabulous [Wood, WG Sebald … , Электронный ресурс]; she arranged her affairs in a way that contrived, in fact, a series of Sparkian antagonisms and setbacks [O Neil, Killing Her Softly, Электронный ресурс]; And it s the Joycean stuff that critics have objected to [Strauss, Reasons to Re-Joyce, Электронный ресурс].
В эссе о литературных произведениях и проблемах эта форма встречается реже (18% и 21% соответственно). Приведем, однако, несколько примеров: Very well: In what sense other than the Larkinesque does this brief fiction express anything national? [Hitchens, Think of England, Электронный ресурс]; My own quest to sample some Orwellian (in a good way) cuisine led me to scour the web for an authentic recipe for saffron buns [Mackenzie, George Orwell s … , Электронный ресурс]; Three eminent experts on Bacon, Oxford and Marlowe are among the Shakespeareans who demonstrate in a series of essays precisely why only Shakespeare could have written his plays and poems, apart from his collaborations [Alberge, Shakespeare scholars … , Электронный ресурс]; some kind of rarefied, Pateresque art-for-art s-sake gestalt [Ford, This Writing Life, Электронный ресурс].
Референции на произведения других видов искусства встречаются в ЛКЭ рассматриваемых трех видов с примерно равной частотой (в ЛКЭ о произведении – 36%; в ЛКЭ о литературных проблемах – 36%; в ЛКЭ о стиле – 37%). Их доля здесь значительно больше, чем в литературной рецензии (16%) и научно-популярном эссе (5%), что позволяет считать такие референции дискурсивной характеристикой ЛКЭ.