Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы концептуальных исследований в современной лингвистике 10
1.1. Концепт как категория лингвокультурной концептологии. Современные подходы к исследованию концептов 10
1.2. Концепт, понятие и феномен в современной лингвистике 23
1.3. Языковая картина мира и её варианты 32
1.4. Категоризация концепта «лицемерие» 42
Выводы к главе 1 47
Глава 2. Языковая концептуализация лицемерия в русской и английской языковых картинах мира 50
2.1. Понятие лицемерия в научной картине мира 50
2.2. Лексикографическая интерпретация номинаций концепта «лицемерие» 59
2.3. Лексико-фразеологическая репрезентация концептуализированного понятия «лицемерие» в русском и английском языках 72
2.4. Концепт «лицемерие» в афористическом фонде русской и английской лингвокультур 77
Выводы к главе 2 86
Глава 3. Актуализация кластерного концепта «лицемерие» в современном дискурсе 87
3.1. Квантитативная лингвистика как направление исследования национальных языковых корпусов 87
3.2. Кластерная организация концепта «лицемерие» 90
3.3. Актуализация кластерного концепта «лицемерие» в бытовом и бытийном дискурсах 127
3.4. Актуализация кластерного концепта «лицемерие» в религиозном дискурсе 132
3.5. Актуализация кластерного концепта «лицемерие» в политическом дискурсе 139
3.6. Актуализация кластерного концепта «лицемерие» в публицистическом дискурсе 146
Выводы к главе 3 150
Заключение 153
Библиографический список 157
- Концепт, понятие и феномен в современной лингвистике
- Лексикографическая интерпретация номинаций концепта «лицемерие»
- Кластерная организация концепта «лицемерие»
- Актуализация кластерного концепта «лицемерие» в публицистическом дискурсе
Введение к работе
Актуальность работы обусловлена устойчивым интересом
лингвистов-когнитивистов к внутреннему миру человека, его системе ценностей, отражённой в аксиологической картине мира лингвокультурного сообщества. Феномен «лицемерие» как культурная универсалия жизни играет важную роль в любом обществе и на любом этапе его развития и поэтому находит множественное воплощение в языковой семантике и коммуникативной деятельности, в частности, в религиозном и политическом дискурсах, однако данный феномен не нашел своего рассмотрения в лингвокультурологии и специфика существования концепта «лицемерие» в наивно-языковом сознании еще недостаточно изучена. Актуальность исследования продиктована также необходимостью выявления и уточнения способов вербализации и актуализации ментальных процессов в рамках когнитивно-дискурсивного подхода. Несмотря на то, что когнитивное моделирование концептов является актуальным направлением современной лингвистики, вопросы типологии концептов по-прежнему находятся в центре внимания лингвистов. Рассматриваемые в работе русская и английская языковые картины мира имеют как общие, так и отличительные признаки и средства, отражающие уникальное и универсальное понимание и восприятие морально-этических категорий. Их характеристики, а также семиотические признаки, присутствующих в обеих лингвокультурах применительно к концепту «лицемерие», представляют интерес для исследования.
Степень разработанности проблемы. К рассмотрению концепта
«лицемерие» и смежных концептов «страх», «обман», «ложь»,
«притворство», «лесть» обращались многие учёные. Результаты
исследований отражены в значительном числе кандидатских и докторских диссертаций: В.В. Леонтьев «Похвала», «лесть» и «комплимент» в структуре английской языковой личности» 1999; Н.Н. Панченко «Средства объективации концепта «обман»: на материале английского и русского языков»,1999; С.В. Плотникова «Неискренний дискурс (в когнитивном и структурно-функциональном аспектах», 2000; Н.А. Земскова «Концепты «истина», «правда», «ложь» как факторы вербализации действительности: когнитивно-прагматический аспект», 2006; С.Г. Исаев «Лицо и лицемерие: становление концептов от Древней Руси к ХVIII веку», 2007; Ю.А. Беркутова «Репрезентация концепта «Лицемерие» в русском языке», 2009; Ю.А. Храмова «Концептуальная диада "лицемерие-искренность": на материале рус. и англ. яз», 2010; И.Э. Федюнина «Лингвистическая репрезентация лицемерия как формы социального поведения: на материале русских, английских и немецких фразеологизмов», 2012; О.С. Выстропова «Базисные индивидуально-авторские концепты в поэзии Роберта Бёрнса», 2013; О.С.
Душкина «Связки притворства в современном русском языке», 2013; В.О. Радищева «Концепт «LUGE» в немецком публицистическом дискурсе», 2015.
Вместе с тем, обширный комплексный анализ средств объективации концепта и понятия «лицемерие» до сих пор не проводился, что и предопределило выбор темы диссертационного исследования.
Объектом изучения является поведенческий этико-моральный концепт «лицемерие» в русской и английской языковых картинах мира.
В качестве предмета анализа рассматриваются когнитивно-прагматические характеристики этого концепта в научном, обыденном и религиозном языковом сознании носителей русского и английского языков
Цель данной диссертации – описание концепта «лицемерие» в английской и русской лингвокультурах в когнитивно-прагматическом аспектe.
Из поставленной цели вытекают следующие задачи:
охарактеризовать социокультурный этико-моральный концепт как категорию лингвокультурологии;
определить понятийные, образные и ценностные характеристики концепта «лицемерие»; исследовать аксиологическую парадигму концепта «лицемерие» в рассматриваемых лингвокультурах;
установить систему релевантных признаков культурного концепта «лицемерие» в русском и английском наивно-языковом сознании (через призму афоризмов и корпусной лексики);
- описать систему релевантных признаков культурного концепта
«лицемерие» в русском и английском религиозном, научном и политическом
дискурсах.
В основу проведенного исследования была положена следующая
гипотеза: базовый поведенческий этико-моральный концепт «лицемерие»
является одним из средств актуализации социального феномена мимикрии,
фиксируемым в речевом и неречевом поведении; концепт «лицемерие»
представляет собой сложное ментальное образование, в котором могут быть
выделены определенные концептуальные признаки (структурные,
аксиологические и др.), во многом совпадающие в религиозном, наивно-языковом и научном сознании, с одной стороны, и в английской и русской лингвокультурах, с другой стороны.
Научная новизна данного исследования заключается в том, что впервые предпринимается попытка когнитивного анализа концепта «лицемерие» через разные виды дискурса, через национальные корпусы языков; в выявлении специфики восприятия концепта «лицемерие» через призму аксиологических характеристик в разноструктурных языках и ментальных пространствах в хронотопе; в построении модели концепта «лицемерие»; (выявлены и исследованы связанные с ним субконцепты «ханжество», «снобизм», «фарисейство» и др.); в выявлении специфики восприятия концепта «лицемерие» через призму аксиологических характеристик.
Теоретическая значимость исследования состоит в уточнении характеристик концепта «лицемерие» как категории лингвокультурологии, в определении доминантных признаков русского и английского языкового сознания применительно к рассматриваемому концепту. Работа вносит вклад в выявление и уточнение способов вербализации и актуализации ментальных процессов в рамках когнитивно-дискурсивного подхода. В работе получает развитие актуальные вопросы типологии концептов.
Практическая ценность выполненной работы заключается в том, что ее результаты могут найти применение в курсах по общему языкознанию, в спецкурсах по лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, а также на практических занятиях по английскому и русскому языкам как иностранным. Материалы данного исследования могут найти применение в научно-исследовательской работе в рамках подготовки научных кадров в магистратуре и аспирантуре
Теоретической основой работы послужили научные труды отечественных и зарубежных лингвистов в области лингвокультурологии (А. Вежбицкая 1997; В.Б. Кашкин 2000; О.А. Леонтович 2002; Д.С. Лихачев 1997; А.В. Олянич 2004; А.Н. Приходько 2013; Ю.С. Степанов 2001, 2007; С.Г. Тер-Минасова 2000; Н.В. Уфимцева 2012; P.M. Фрумкина 1992); в области аксиологии (Е.В. Бабаева 1997, 2004; М.М. Бахтин 1987; А. Вежбицкая 2001; Ю.Н. Караулов 1987; Ю.М. Лотман 1992; Ж. Пиаже 2003; В.Я. Пропп 2000; Ю.Е. Прохоров 1977, 2008; Дж. Серл 1986; Г.Г. Слышкин 2004); в области психолингвистики и когнитивистики (Н.Ф. Алефиренко 2005; Н.А. Арутюнова 2002; А.П. Бабушкин 2001; Н.Н. Болдырев 2002, 2006; С.Г. Воркачев 2003, 2010; В.З. Демьянков 2002, 2007; Н.И. Жинкин 1982; В.И. Карасик 2002, 2004; В.В. Красных 2003; Е.С. Кубрякова 1999, 2004; Дж. Лакофф 2004; М.В. Пименова 2004, 2009).
Методологические основания исследования определены с учётом
специфики объекта исследования, его целей и задач, языкового материала.
Для решения поставленных в диссертации задач использовались следующие
общенаучные методы: понятийный анализ, интроспективный анализ, метод
наблюдения, контент-анализ, интент-анализ, а также лингвистические
методы: контекстуальный анализ для выявления текстовых фрагментов с
концептом «лицемерие», контекстуальный и интерпретативный анализ для
характеристики речевых ситуаций лицемерия, дефиниционный и
понятийный анализы для определения когнитивной структуры концепта «лицемерие» (т.е. при реконструкции структуры исследуемого концепта на основе анализа лексико-семантических полей); этимологический анализ для выявления внутренней формы лексической единицы (ЛЕ) «лицемерие» у представителей английской и русской лингвокультур.
Материалом исследования послужили данные из словарей английского и русского языков, словарей афоризмов, словарей синонимов и национальных корпусов русского и английского языков. Выявлено более 1500 лексических единиц, актуализирующих концепт «лицемерие» в русском языке и около 1300 лексических единиц, актуализирующих концепт
«hypocrisy» в английском языке. К анализу привлекались тексты художественных произведений русских и англоязычных авторов XIX-XX вв., представленных в Британском национальном корпусе (British National Corpus) и Русском национальном корпусе. Критерием отбора примеров явилось наличие в них слова лицемерие/hypocrisy, являющегося прототипическим средством объективации концепта «лицемерие» в русском языке и «hypocrisy» в английском языке. Выбор корпусов русского и английского языка в качестве материала исследования обусловлен тем, что «если ставить своей целью описание содержания концепта в его современном состоянии, то необходим прежде всего анализ современного текстового функционирования языковых репрезентаций концепта и/или данных психолингвистических экспериментов, которые могут дать представление об актуальности тех или иных признаков концепта в сознании современных носителей языка (или какой-то их части)» (Крючкова 2004: 272).
С социолингвистической точки зрения иллюстративный материал представлен в религиозном, политическом, публицистическом и обиходном дискурсах.
Положения, выносимые на защиту
-
Концепт «лицемерие», будучи культурной универсалией, является одним из центральных в концептосфере носителей различных лингвокультур (в частности русской и английской). Составляющими концепта «лицемерие» являются субконцепты «ханжество», «фарисейство», «снобизм», «двуличие», «хеджирование», «политкорректность» и др. Концепт «лицемерие» обладает полифакторной ориентированностью, а именно, а) личностно-ориентирован; б) социально-ориентирован, в) национально-ориентирован; г) ценностно-ориентирован. Концепт «лицемерие» – постоянно эволюционирующая сущность, находящаяся под влиянием целой группы факторов а) идеологических, б) личностных, в) актуальных тенденций (инновации, импорт концептов).
-
Кластерный концепт «лицемерие» в русской лингвокультуре менее дискретен (т.е. фрагментарен) по сравнению с аналогичным концептом английской лингвокультуры. Концепт «hypocrisy» в английской лингвокультуре является более сегментированным по своей структуре.
-
Лицемерное поведение определяется рядом вербальных средств, актуализируемых через систему релевантных признаков поведенческого этико-морального концепта «лицемерие» в русском и англоязычном наивно-языковом сознании и является имманентной характеристикой Homo sapiens.
-
Реализация концепта «лицемерие» в различных типах дискурса имеет специфическое преломление и свой набор доминантных концептуальных признаков. Таковыми являются лицемерие, вранье, ложь, фальшь, тщеславие, эгоизм, фарисейство, цинизм, паразитизм, бесчувствие, бессердечие, duplicity, unrealistic belief, mockery, double-dealing, manipulation и др.
Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации обсуждались на международных, Всероссийских, региональных научных и
научно-практических конференциях: «Актуальные вопросы филологии в контексте взаимодействия языков и культур» (Елабуга, 2012), «Россия и славянский мир в интеллектуальном контексте времени» (Славянск-на-Кубани, 2012), «Синтагматика и парадигматика единиц языка» (Курган, 2013), «Молодая наука-2014» (Туапсе, 2014), «Общественные науки в современном мире» (Санкт-Петербург, 2016).
По теме исследования опубликовано 10 научных работ общим объемом 3,1 п. л., в том числе 3 работы, опубликованные в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав,
Заключения, Библиографического списка (265 наименований).
Концепт, понятие и феномен в современной лингвистике
На текущий момент у лингвистов отсутствует единое мнение по поводу общего и различного между терминами « понятие» и «концепт».
На эту "неуловимость" концепта указывает американский исследователь Р. Джакендофф, озаглавивший статью, посвященную сущности концепта, следующим образом: "What is a Concept That a Person May Grasp It?" (Что такое концепт, как его можно ухватить?) [Jackendoff, 1992: 21].
Понятие есть инструмент логического анализа, поэтому неотъемлемой его характеристикой является четкость границ. Поскольку понятие является базовой единицей научной картины мира, его определяют как концепт, обработанный наукой. Соответственно, концепт — это единица наивной картины мира, на основе которой формируется языковая картина мира. Концепты вербализуются с помощью единиц различных языковых уровней: лексем, фразеологизмов, паремий, афоризмов, а также грамматических форм и синтаксических структур.
С точки зрения терминологической дифференциации, считает А.А. Залевская, «концепт, понятие и значение – это сущности, которые не поддаются прямому наблюдению. Поэтому, обсуждая любую из этих сущностей, важно помнить, что мы сопоставляем всего лишь наши гипотезы относительно того, чем, по нашему представлению, могут быть или не быть концепты, понятия, значения» [Залевская 2001: 36].
Рассуждая о том, как исследуются концепты лингвистическими методами, В.З. Демьянков пишет: «Своеобразная мода на термин концепт в нашей научной и художественной литературе конца XX – начала XXI вв. указывает на интерес к реконструкции тех сущностей в жизни человека, с которыми мы сталкиваемся в обыденной жизни, не задумываясь над их "истинным" (априорным) смыслом. Оказалось, что далеко не всегда можно "договориться" о понятиях: иногда продуктивнее реконструировать привычные смыслы, или концепты, и, на основе сложившихся представлений, старых концептов, не разрушая их, попытаться сконструировать новые понятия. Новое тогда появляется в результате пересмотра старого» [Демьянко 2007: 618].
В русском языке слово "концепт" возникает как транслитерация латинского conceptum, что означает буквально "понятие, зачатие" (от глагола concipere – зачинать) и, по мнению Ю.С. Степанова, слова "концепт" и "понятие" одинаковы по своей внутренней форме [Степанов 2001: 43].
Исходя из физиологических особенностей человеческого мозга, предполагаем, что понятия формируются и закрепляются в левом полушарии, в то время как концепты в основном, «прописываются» в правом, сенсорном полушарии, что в полной мере совпадает с представлением о соотношении концепта и понятия как целого и части основателя концептуализма Пьера Абеляра (1079-1142). По его мнению, концепт шире понятия, так как он не сводим к формам рассудка. Его проявления не сводятся к чистым логическим категориям, а включают эмоции, интуицию, аффекты, чувства и т.п. Таким образом, концепт по отношению к понятию является «зонтичным» термином. Такое видение концепта мы находим в работах В.И. Карасика и Г.Г. Слышкина, полагающих, что понятие является одним из структурных компонентов концепта [Карасик, Слышкин 2001: 75-78].
Этой точке зрения не противоречит мнение Н.Ф. Алефиренко: «понятие образует наиболее стабильный пласт (содержательное ядро) концепта, представляющего собой обобщенное абстрагированное знание, общее для всего этноязыкового коллектива» [Алефиренко 2005: 54-55].
В.А. Масловой принадлежит утверждение, что «если понятие – это совокупность познанных существенных признаков объекта, то концепт – это ментальное национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом выражения – совокупность языковых средств (лексических, фразеологических, паремиологических и др.)» [Маслова 2004: 27].
Развивая тему плана выражения концепта, С.Н. Плотникова замечает, что «различие терминов концепт и понятие базируется на различии между архетипным и конкретным говорящим/пишущим. Атрибуция означающего к понятию основана на общем фонде знаний, мнений и особенностей мировоззрения архетипного носителя языка. Усложнение семантического описания, все более детальная дифференциация смыслов происходит уже на уровне концептов, существующих не столько в коллективном языковом сознании, сколько в языковом сознании определенных языковых групп или отдельных индивидов» [Плотникова 2001: 111].
Идея автора становится очевидной благодаря образному примеру: «речевое употребление языковой единицы вода может выходить за рамки соответствующего понятия и соотноситься с рядом концептов, в частности с концептом «информация» («В этой работе одна вода»), «деньги» («деньги уплыли»), «ненависть» («разлилась ненависть рекой») и т.п.» [Там же]. Таким образом, исследователи выделяют существенные признаки понятия и концепта следующим образом:
1. «Понятие характеризуется принципиальной безобразностью, «чистой рациональностью», поскольку содержит только существенные характеристики объекта» [Карасик 2002: 12].
2. «Концепт, в отличие от понятия, включает в себя не только описательно-классификационные, но и чувственно-волевые и образно-эмпирические характеристики. Концепты не только мыслятся, но и переживаются» [Степанов 1993: 115, 129].
3. Концепт - это «понятие, погруженное в культуру» [Логический анализ языка, 1991: 27]. «Он обладает эмотивностью, коннотациями, аксиологичен по своей природе, имеет «имя»/«имена» в языке» [Телия 1996: 4, 27, 5, 36 ].
Учитывая, что оба рассматриваемых термина имеют глубокие философские корни, неудивительно, что существую и иные суждения на этот предмет. Тождественными считают рассматриваемые термины А.А. Худяков: «Концепты – ... основная форма осуществления понятийного мышления ... понятийный инвентарь» [Худяков 1996: 102], А.П. Бабушкин – «сегодня языковеды почти не оперируют термином «понятие» в его классическом смысле и предпочитают говорить о мыслительных структурах, именуемых концептами» [Бабушкин 2001: 14].
Н.Ю. Шведова рассматривает концепт как «понятие, поименованное языком в виде лексического значения слова» [Шведова 2005: 506], при этом сторонники всех точек зрения согласны, что основной характеристикой понятия является рефлексия базовых признаков объекта.
В нашей работе мы разделяем точку зрения Ю.С. Степанова о том, что, концепт включает в себя как описательно-классификационные, так и чувственно-волевые и образно-эмпирические характеристики. Концепты не только мыслятся, но и переживаются, причем актуализация концепта всегда происходит через призму индивидуального восприятия картины мира индивидуумом. По нашему убеждению, эффективно выявить место, занимаемое концептом в общей концептосфере языка можно с помощью тезаурусных или идеографических словарей соответствующего языка. В словарях такого рода, где материал организуется по принципу «от концепта к слову», для выделения центральных концептов чаще всего используется термины «ключевой концепт» (key concept), номинирующее концепт «ключевое слово» (key word) [Longman Language Activator; Oxford Learner s Thesaurus; Dictionary of English synonyms].
В последние годы в лингвистической науке всё чаще употребляется термин «феномен», узус которого достаточно приближен к терминам «понятие» и «концепт». Учитывая интерес современных ученых к включению феноменов в круг актуальных исследований, считаем необходимым разграничить вышеупомянутые термины.
Современный толковый словарь русского языка Т.Ф. Ефремовой [Современный…, URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/efremova/] приводит следующее толкование слова феномен, представляющее интерес в данном аспекте
Лексикографическая интерпретация номинаций концепта «лицемерие»
В последующем исследовании концепта «лицемерие» считаем логичным категоризировать его в следующих дискурсах: социально-институциональное лицемерие – в политическом, религиозном дискурсах, публицистическом дискурсе, а также рассмотреть, каким образом реализуется концепт «лицемерие» в бытовом дискурсе (См. Главу 3).
Для достижения цели нашего исследования нам необходимо выявить языковые репрезентанты концепта «лицемерие» – его прямые (первичные) значения, способы и средства вербализации концепта «лицемерие» в русскоязычной и английской лексикографии, национальных корпусах. Далее мы построим структуру концепта «лицемерие» на материале словарных дефиниций.
Исследование словарного отражения концепта «лицемерие/hypocrisy» включает в себя комплексный анализ лексикографического представления таких лексических единиц, как «лицемер», «фарисей», «подхалим», «ханжа» «неискренность», «лицедейство» и некоторых других, а также deceit, duplicity, false, falsity, hypocrite, insincerity, phariseeism, pretence, sanctimoniousness, a sort two-facedness, phylactery.
В процессе выявления понятийного компонента лингвокультурного концепта исследователем анализируется материал, полученный эмпирическим путём и образующий фактуальную базу, которая служит основой для образования концепта. В понятийную сторону концепта входит его языковая фиксация, описание, признаковая структура, дефиниция, полученная путем обращения к различным справочникам и словарям, содержащим ключевую лексему, а также «сопоставительные характеристики данного концепта по отношению к другим концептам, которые никогда не существуют изолированно; их важнейшее качество – голографическая многомерная встроенность в систему нашего опыта» [Карасик 2002: 145-146].
Выделяя составляющие понятийной сферы концепта, Ю.С. Степанов определяет их таким образом: «основной актуальный признак, известный каждому носителю культуры и значимый для него; дополнительный или несколько дополнительных пассивных признаков, актуальных для отдельных групп носителей языка; внутренняя форма концепта, не осознаваемая в повседневной жизни, известная лишь специалистам, но определяющая внешнюю, знаковую форму выражения концептов» [Степанов 1997: 41-42].
Поскольку в понятийной составляющей лингвокультурного концепта отражается его признаковая дефиниционная структура, то исследование понятийной составляющей концепта «лицемерие/hypocrisy» сводится к анализу актуализации дефиниционных признаков концепта при употреблении его имени.
Предметом анализа имени «лицемерие/hypocrisy» являются семантические признаки концепта «лицемерие/hypocrisy», выявленные в результате исследования текстов русских и англоязычных прозаических художественных и публицистических произведений ХIХ-XXI вв., а также материалов Национального корпуса русского языка и British National Corpus, подробное описание которых осуществляется в Главе 3 диссертации.
С социолингвистической точки зрения иллюстративный материал рассматривается в религиозном, политическом, публицистическом, театральном и обиходном дискурсах.
Для определения понятийной составляющей лингвокультурного концепта «лицемерие/hypocrisy» обратимся к данным этимологических словарей.
Этимологический словарь Семенова приводит данные о том, что у лексемы «лицемерие» славянские корни.
ЛИЦЕМЕР Древнерусское – лицемеръ.
Слово появилось в русском языке путем преобразования общеславянских слов lice (лицо) и menъ (мена). Перевод этих слов – «человек, который меняет свое лицо». Современное значение слова не изменилось. Производные: лицемерить, лицемерный, лицемерно [Этимологический словарь Семенова URL: http://www.slovorod.ru/etym-semenov/sem-l.htm].
Этимологический словарь Фасмера приводит данные об этимологии слова лицемер: -а, укр. лицемiґр, ст.-слав. лицемkръ (Супр.), чеш. licomeriti "лицемерить", польск. licemierzycґ. От lice и -menъ (см. меґна), т. е. "меняющий лица, двуличный". Сближено с mera, meriti (см. меґра) [Этимологический словарь Фасмера URL: http://vasmer.narod.ru/p367.htm].
Этимология английского слова hypocrisy прослеживаем на данных словаря Merriam-Webster.
Middle English ypocrisie, from Anglo-French, from Late Latin hypocrisis, from Greek hypokrisis act of playing a part on the stage, hypocrisy, from hypokrinesthai to answer, act on the stage.
Перевод: Средне-английское hypocrisie восходит к англо французскому и далее к поздне-латинскому hypocrisis и греческому hypokrinesthai – сценическое действо. First Known Use: 13th century – Первое упоминание – 13 век [Merriam-Webster URL: http://www.merriam-webster.com/dictionary/hypocrisy].
Лексические единицы, репрезентирующие концепт «лицемерие/hypocrisy» в русском и английском языках
Далее проанализируем синонимы, репрезентирующие концепт «лицемерие» в русском языке и «hypocrisy» в английском языке.
Как справедливо отмечает С.Г. Воркачев, «синонимические средства, образующие план выражения лингвокультурного концепта, кластеризуются и упорядочиваются частотно и функционально. Внутри семантических гнезд выделяются концепты разного плана значимости, и здесь особый интерес для лингвокультурологического исследования представляют парные концепты – «семантические дублеты»: «счастье-блаженство», «любовь-милость», «справедливость-правда», «свобода-воля», «честь-достоинство» и пр., где этноспецифическая маркированность закреплена преимущественно за вторыми членами пары» [Воркачев 2003: URL:http://www.ahmerov.com/book_1071_chapter_5_1.1._Konept_kak_zontik ovyjj_termin.html].
Действительно, у синонимов ЛЕ «лицемерие» наблюдается очень близкая семантическая связь. Определить области узуса отдельных синонимов, вербализующих исследуемый концепт, предстоит с помощью анализа паремиологического массива, куда мы включаем пословицы, афоризмы и крылатые слова, а также фрагменты текстов русских и британских авторов, посвященных размышлениям о природе лицемерия.
Словарь Ожегова толкует слово «лицемерие» следующим образом: лицемерие – это двуличие; лицемерить – действовать притворно, обманывать внешностью, прикидываться смиренным; лицемерный поступок – поступок, где зло скрывается под личиною добра, порок – под видом добродетели; лицемер – это ханжа, притворно набожный или добродетельный человек, корыстный льстец. Здесь «лицемерие» – это поведение, прикрывающее неискренность, злонамеренность притворным чистосердечием, добродетелью» [Ожегов Шведова, 2005].
В словаре Д.Н. Ушакова даются следующие определения исследуемому понятию: лицемерие, лицемерить, лицемер, лесть, льстить, льстец: 1) лицемерным считается такое поведение человека, при котором слова и поступки не соответствуют внутренним убеждениям. Лицемерие может выражаться в отдельных, вполне осознанных действиях, но может быть и привычным состоянием, не осознаваемым. Одно из проявлений лицемерие – лесть [Ушаков, URL: http://classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakoverm-29458.htm].
Синонимы слова лицемерие: актерствование, гипокрезия, гипокризия, гипокритство, двоедушие, двоемыслие, двойственность, двуличие, двуличность, двурушничество, девоция, игра, иезуитизм, иезуитство, ипокритство, комедиантство, комедия, криводушие, лесть, лживость, лицедейство, лицемерность, лицемерство, лукавость, лукавство, маскарад, неискренность, несоответствие слов истинным чувствам, облыжность, пафос, притворство, пустосвятство, святошество, тартюфизм, тартюфство, фальшивость, фальшь, фарисейство, фарс, ханжество [Словарь русских синонимов URL: http://edbi.ru/sinonim/Лицемерие].
Очевидно, что образуется несколько предметных областей, в которых наблюдается достаточно высокая плотность синонимов: религия и театр, что послужило основанием для выделения ЛЕ в соответствующие тематические области
Кластерная организация концепта «лицемерие»
Понятие «кластер» введено в лингвистику из технологической сферы, где он понимается как совокупность однотипных объектов.
В современной лингвистике в основе кластерного анализа лежит представление о структуре картины мира. Каждый фрагмент картины мира репрезентируется определённой совокупностью лексем различной принадлежности. Этот набор именуется термином «кластер».
Кластер (англ. cluster - кисть; рой):
лингвистическая последовательность, цепочка языковых элементов, которыми могут быть, к примеру, звуки или части речи;
лингвистическая группа диалектов или языков, имеющих ряд общих черт как результат взаимного географического сближения;
неупорядоченное целое;
a group of similar things or people positioned or occurring closely together [New Oxford American Dictionary, 2010];
a number of things growing, fastened, or occurring close together [Collins English Dictionary, 2003].
С точки зрения лингвистической науки кластер является «последовательностью, цепочкой языковых элементов, имеющих ряд общих черт» [Комлев 1995].
Профессор А.Т. Хроленко в работе «Лингвокультуроведение» вслед за Н.Г. Комлевым определяет понятие «кластер» как «объединение языковых элементов, обладающих несколькими общими признаками», кластер как сегмент некоего информационного пространства (например, текста), вычлененный на основании, семантически и/или функционально связанных между собой слов, репрезентирующих тот или иной фрагмент картины мира» [Хроленко 2000].
Если в кластере больше одного концепта, в нём можно выделить субкластеры. Исследовательская ценность кластеров заключается в том, что их можно сравнивать. Кластерный подход – это лексикографическое описание всех входящих в кластер лексем с параллельным установлением всех связей каждого слова с остальными словами, представляющими один и тот же фрагмент картины мира
У кластерного подхода обнаруживаются значительные эвристические возможности. Он помогает интерпретировать слова, находящиеся за пределами литературного языка и не отмеченные диалектологическими словарями.
Кластерный подход базируется на том, что большое количество категорий построены по принципу прототипа: один член категории является наиболее типичным представителем всей категории, а другие члены различаются по степени типичности при сравнении их свойств со свойствами прототипа. Говоря другими словами, одни члены категории находятся ближе к центру, другие оказываются ближе к периферии данной категории. Однако в данном случае речь идет не об отдельных категориях, а об их «группах» – кластерах.
При анализе некоторых концептов исследователи нередко сталкиваются с проблематичностью или невозможностью выделения одного общего признака. Признаков, определяющих такой концепт, может быть несколько, и чаще всего нельзя сказать, какой из них главный, т. е. какой из них является прототипическим. Следовательно, прототипическое употребление концепта предполагает актуализацию некоторого набора признаков, а не какого-то признака в отдельности.
Подобный тип концептов получил в современной лингвистике название кластерного концепта. Кластерные концепты – это те концепты, при анализе которых можно выделить отдельные признаки, встречающиеся в виде комбинаций или «пучков» (кластеров), и ни один из этих признаков не является обязательным, хотя все они являются существенными. При этом, по мнению Дж. Лакоффа, особенностью кластерного концепта является то, что он актуализируется в сознании носителей языка как единое целое, а не путем синтеза тех признаков, которые его характеризуют. Соответственно, выделение признаков возможно только при лингвистическом анализе концепта (Лакофф 2004; Brugman 1988).
Дж. Лакофф приводит в качестве иллюстрации понятия кластерности концепт «mother». Исследователь отмечает, что в сознании типичного носителя современного английского языка концепт «mother» включает в себя целый пучок признаков (когнитивных моделей – в терминологии Дж. Лакоффа), ни один из которых не является обязательным. Так, кластер данного концепта включает следующие признаки: человек, родивший ребенка; женщина, предоставившая генетический материал для зачатия; женщина, которая растит ребенка; жена отца ребенка; ближайший предок по женской линии. Дж. Лакофф полагает, что прототипическая актуализация концепта «mother» предполагает актуализацию всех вышеперечисленных признаков. Однако отсутствие того или иного или нескольких признаков не является основанием для того, чтобы концепт не актуализировался.
В свою очередь, Р. Джакендофф утверждает, что наличия двух признаков уже достаточно для того, чтобы концепт можно было охарактеризовать как кластерный, в том случае, если ни один из этих признаков не является обязательным [Jackendoff, 1996].
Учитывая вышесказанное, а также опираясь на изученный теоретический материал по проблеме кластерных концептов, мы разделили концепт «лицемерие» на следующие составляющие (кластеры и субкластеры):
1. Кластер «мимикрия» (субкластеры: подражание, притворство, маскирование, лицедейство, коварство, корысть, ложь, цинизм и др.);
2. Кластер «конформизм» (субкластеры: лесть, подхалимаж, раболепие, угодничество, лакейство, низкопоклонство, пресмыкательство, прислужничество и др.);
3. Кластер «религиозное лицемерие» (субкластеры: фарисейство, пустосвятство, святошество, ханжество, иезуитство и др.);
4. Кластер «вежливость» (субкластеры: галантность, деликатность, корректность, любезность, обходительность, приветливость, приличие, пристойность, тактичность, учтивость и др.).
Для наглядности структуру концепта «лицемерие/hypocrisy» можно проиллюстрировать следующей схемой:
Дальнейший анализ кластерного концепта «лицемерие/hypocrisy» поможет прояснить такие вопросы, связанные с его структурой, как возможности организации кластера, набор признаков, образующих кластеры, стабильность кластерного концепта и т.д. Также представляет интерес вопрос о взаимоотношении признаков внутри кластера и возможности построения какой-либо иерархии этих признаков.
Кластер «мимикрия» (субкластеры: подражание, притворство, маскирование, лицедейство, коварство, корысть, ложь, цинизм и др.)
Традиционно термин «мимикрия» понимается как защитное приспособление индивида или группы, имитирующих поведение и мнение окружения. Однако в социальной среде данный феномен отражает не столько защитное поведение, сколько поведение, направленное на достижение тех или иных, в частности, коммуникативных, задач.
Данный термин, введенный в научный оборот Генри Уолтером Бейтсом, попал в лингвистику из биологии, где он обозначает сходство между двумя (и более) видами организмов, которое выработалось в ходе эволюции как защитное у одного или обоих видов. В широком смысле этим же термином нередко обозначают также все резко выраженные случаи подражательной окраски и сходства животных с неодушевлёнными предметами.
Актуализация кластерного концепта «лицемерие» в публицистическом дискурсе
Публицистический дискурс можно назвать одним из самых «живых», динамичных, активных, постоянно меняющихся типов дискурса. «Он связан с реальными событиями и явлениями, происходящими в жизни общества, отражает конкретные действия в определенный промежуток времени. Публицистический дискурс обязательно предполагает активный диалог между адресатом и адресантом, он воздействует, убеждает, направляет в определенное русло размышлений. Если политический дискурс имеет своей целью влияние и убеждение аудитории для получения власти, то публицистический дискурс в этом смысле позиционируется намного шире» [Калажокова 2015: https].
Публицистический дискурс затрагивает многие сферы жизнедеятельности человека и общества в целом. Национальные особенности культурно-языковых концептов находят отражение на уровнях языка и в различных жанрах, в том числе и в публицистике.
Публицистические тексты отражают социальную обстановку в стране, настроения народа, культурное состояние нации.
Определяя публицистический дискурс, мы считаем, что это определённые дискурсивные практики, которые актуализируются в социальной практике, связанной с некоторым событием в одном и том же времени и пространстве. Таким событием, например, могут быть изменения в социальной системе: «Именно документалисты, как и газетчики, первыми вторглись в застойное, дремотное существование и стали сдирать заскорузлую благопристойность, отшлифованное лицемерие, отрепетированное годами вранье с социальной системы» [Рязанов Э. Неподведенные итоги, 2000].
Отличительными чертами публицистического дискурса является его динамичность, диалогичность, открытость. Одним из главных свойств публицистического дискурса Н.А. Павлушкина называет его «…динамическое начало, интерактивность, открытость для интерпретаторов, субъектов восприятия, его диалогичность: ведущим принципом организации дискурса является «такое структурирование текста, которое делает его открытым для разных уровней интерпретации в зависимости от тех практик кодирования/декодирования, которыми владеют разные группы адресатов» [Павлушкина 2010: 254-255.]
У публицистического дискурса есть общие черты с политическим дискурсом: оба дискурса имеют своей целью убеждение, манипулирование мыслями адресата, что и отмечает Н.И. Клушина, отмечая,что публицистический дискурс как «любой текст, имеющий политико идеологический подтекст, призванный воздействовать на субъект.
Характеризуя интенцию публицистического дискурса как «глобальное коммуникативное намерение – убеждение», она объединяет его в этом отношении с другими воздействующими дискурсами – политическим, религиозно-проповедническим, рекламным» [Клушина 2008: 70-71].
Следующие примеры показывают, как сложно провести границу между типами дискурсов, поскольку в них затрагиваются как социальные и общественно-политические темы, так и культурные и морально-этические. В этом, как было показано выше, и заключается особенность публицистического дискурса:
«Мама Лиама в Twitter высказала свое несогласие с действиями администрации, заявив, что реакция педагогов есть не что иное, как лицемерие [Коротко // Эксперт 2015]».
«Такая ситуация порождает только лицемерие: школа подспудно внушает мысль, что культура – это неприменимый к жизни инструмент» [Архангельский А. Броненосец Матроскин, 2013 URL: http://www.kommersant.ru/doc/2109761].
«В прессе, радио и телевидении, в школе, комсомоле, вузе, семье процветают лицемерие и ложь» [Сахаров А.Д. Неизбежность перестройки, 1988].
«Не годится всё это, нарушает строгий порядок жизни, заставляет усомниться в таких вечных ценностях как доносы, оговоры, сервилизм, руководящие посты, лицемерие и фальшь» [Нагибин Ю.М. Дневник, 2009].
«But I can t help but feel that her duplicity has contributed to the nation s unrealistic belief that marriage should be perfect» [Today, 1992: 223-256: URL: http://corpus.byu.edu/bnc/];
Перевод: Мне не перестает казаться, что ее двуличность сильно повлияла на необоснованную веру народа в то, что брак должен быть идеальным.
«London-based Rights For Women raged: It s a mockery of justice and he should be censured» [The Daily Mirror, 2011: URL: http://corpus.byu.edu/bnc/].
Перевод: Лондонская организация «Rights For Women» яростно заявила: «Это насмешка над правосудием и он заслуживает осуждения».
«By being slow to drop the rates, the banks make a mockery of the Government s policy» [Today, 1992: 126: URL: http://corpus.byu.edu/bnc/].
Перевод: Не спеша снижать процентные ставки, банки просто издеваются над политическими усилиями правительства.
Следует заметить, что публицистика касается социальных вопросов или рассматривает частные проблемы. Дискурсивные публицистические практики как объект интерпретации отражают изучение различных проблемных ситуаций, социальных противоречий, поиск ответов на решение социально-политических, экономических, нравственных и других вопросов, на анализ и прогнозирование социальных последствий.
Известно, что «социальная функция публицистики предполагает не только важность поставленных проблем и убедительных фактов, но и социально-психологическое воздействие на аудиторию, которое включает в себя убеждение и внушение» [Дедюкова 2009].
В отечественной лингвистике публицистический дискурс с рассматривается с разных точек зрения. Так, Г.П. Немец полагает, что публицистический дискурс есть «методологический конструкт, который представляет собой систему методологических операций, направленных на сбор, переработку, передачу информации в социуме» [Немец 2010: 96-101.]
В.Н. Хорольский рассматривает культурологический подход к исследованию публицистического дискурса, эстетический анализ текстов, интерпретацию посредством эстетических категорий [Хорольский 2001]. Следующий пример отлично иллюстрирует данные положения. В нем публицистический дискурс раскрывается со всех сторон, затрагивая и вопросы религии, и вопросы человеческих качеств личности, и социальную несправедливость и т.д.:
«Гордыня, т щеславие, самопоказ, саможаление , самооправдание , корыстолюбие, эгоизм, себялюбие, использование ближних в личных целях, осуждение ближних, ненависть к врагам, гневливость, подставление ближних под удар, зависть, каинитство, осуждение под видом обличения в форме сатиры, юмора и насмехательства, духовный сон, окаянство (упорное стояние в грехе), нежелание искать вину в себе, предъявление счетов Богу, нежелание каяться, атрофия совести пред Вышним и пред ближними, прострация, фарисейство, услаждение грехом, цинизм, лицемерие и лицедейство, гипноз, ненависть к правде, паразитизм, невосстание на грех, леность, провоцирование и подстрекательство на грех окружающих, начетничество, карьеризм, авторитаризм, прожектерство, трусость, страх смерти, человекоугодие, похоть телесная, сакрализация секса, инфантильность, отказ от мужского начала у мужчин и от женского у женщин, аборты, мысленное разложение, чревобесие, содомский блуд, колдовство и магия, астральные выходы, интерес к запретному знанию, суетность ума, бесконтрольность помыслов, безрассудство, празднословие, жестокосердие, бессердечие и рационализм, скептицизм, бесчувствие к страданиям узников геенских, алкоголизм, наркомания, токсикомания…» [Мартынов И. Европокаяние со склада в Москве 1997].