Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы изучения деривационного потенциала лексических систем языка 14
1.1. Исторические предпосылки изучения деривационных процессов в языке .14
1.1.1 Понимание деривации в доструктурный период 14
1.1.2. Понимание деривации в структурный период 19
1.1.3. Проблема изучения деривации в русле ономасиологического подхода 27
1.1.4. Проблема изучения языковой деривации в когнитивной лингвистике 33
1.2. Проблематика изучения деривационного потенциала лексических систем языка 40
1.2.1. Проблема разграничения семантической и синтетической деривации 41
1.2.2. Проблема определения вторичной единицы как продукта деривационных процессов в лексических системах 52
Выводы по главе 1 .55
Глава 2. Методология исследования деривационного потенциала лексических систем языка 58
2.1. Лексико-тематические группы как объекты изучения реализации деривационного потенциала лексических систем языка 58
2.2. Понятия «деривационный потенциал» и «деривационный узел» в лексических системах 66
2.3. Концептуальный метод в свете языковой деривации 83
2.4. Пропозициональный метод изучения деривационных процессов 90
2.5. Метод образ-схемы при изучении частеречной преемственности 117
Выводы по главе 2 120
Глава 3. Реализация деривационного потенциала лексических систем языка по первому виду .124
3.1. Реализация деривационного потенциала по типу расширения .131
3.2. Реализация деривационного потенциала по типу семантического развития 140
3.3. Реализация деривационного потенциала по типу генерализации 161
3.4. Реализация деривационного потенциала по типу конкретизации 164
3.5. Реализация деривационного потенциала по типу детализации 169
3.6. Реализация деривационного потенциала по типу углубления 179
Выводы по главе 3 .225
Глава 4. Реализация деривационного потенциала лексических систем по второму виду 229
4.1. Реализация деривационного потенциала лексико-тематических групп по суффиксальному типу 233
4.2. Реализация деривационного потенциала по типу словосложения 248
4.3. Реализация деривационного потенциала по префиксально суффиксальному типу 254
4.4. Реализация деривационного потенциала по префиксальному типу 262
4.5. Математическое моделирование энтропии деривата .290
Выводы по главе 4 304
Заключение 307
Список использованной научной литературы 314
Список источников примеров .360
Список словарей и принятые сокращения 362
- Понимание деривации в структурный период
- Пропозициональный метод изучения деривационных процессов
- Реализация деривационного потенциала по типу углубления
- Реализация деривационного потенциала по префиксальному типу
Введение к работе
Актуальность работы обусловлена тем, что исследование выполнено во взаимосвязи анализа ономасиологического подхода с математическими методами в лингвистике. Деривационный потенциал языковой системы реализуется не автономно, а в постоянном взаимодействии с концептуальным уровнем. Поэтому деривационный потенциал рассматривается не просто как способность языковых единиц к изменениям, а как неотъемлемое свойство стоящей за этими единицами определенной информации, которая влияет на значение вторичных единиц. Актуальным также является рассмотрение и объяснение внутренних процессов и свойств концептуальных структур, что служит дальнейшему развитию изучения принципов и механизмов деривационных процессов в русле когнитивного направления. Актуальность настоящего исследования также связана с поиском универсальных и специфических черт деривационных процессов в языковых системах. Вопрос об изучении деривационных процессов через призму единой лексической системы, то есть о рассмотрении ее как упорядоченной и самостоятельно развивающейся системы, отражающей определенный фрагмент деятельности и непосредственный опыт человека, а также о математическом моделировании деривации, до сих пор не поднимался и не ставился.
Научная новизна диссертации представляет собой первый опыт монографического описания деривационного потенциала лексических систем языка. Предлагается интеграция теории номинации с исследованиями деривационных процессов в языке, основанных на ономасиологическом и когнитивно-дискурсионном подходах с разработанными математическими методами исследования деривации лексической системы языка, на соотношении таких количественных параметров, как энтропия и информативность, содержащихся в словообразовательных элементах.
В теоретическом плане новизна работы состоит в углубленной и более
широкой трактовке вторичных единиц и их отношений с первичными. Отношения
первичных и вторичных единиц формируют лексико-тематические группы,
развитие которых обусловлено меняющимися условиями человеческой
деятельности и соответствующими им коммуникативно-когнитивными
потребностями говорящих.
Теоретической базой исследования послужили основные положения теории деривации, разрабатываемой в традиционной лингвистике (Е. А. Земская (2007), Е. Курилович (1962), Л. Н. Мурзин (1990, 1991) и др.), в ономасиологическом подходе (Е. С. Кубрякова (1974a, 1977, 1978, 2008)), а также в когнитивной (Л. В. Бабина (2003b), Н. Н. Болдырев (2002b, 2011), Е. А. Боярская (1999), Е. В. Петрухина (2000), Е. М. Позднякова (1999) и др.). Математическая база изучения деривационных процессов составлена на основе теории информативности и энтропии, разработанной К. Шенноном (1963) и получившей развитие в языкознании в работах У. Эко (2004) и др.
Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать положения, выносимые на защиту.
1. Деривационный потенциал рассматривается как способность языковой
системы развиваться/перестраиваться на основе онтологических концептуальных
характеристик. Деривационный потенциал тесно сопряжен с другими
возможностями языковой системы, а именно, с интерпретационным и
номинативным потенциалами; и с точки зрения характера изменений
деривационные процессы делятся на два вида.
2. Первый вид деривационных процессов характеризуется процессами
генерализации, конкретизации, расширения, сужения, детализации и углубления.
Генерализация – это процесс, при котором формируются выражения с
обобщающим и собирательным значением. Эти выражения обозначают класс или
вид первичных единиц (ср.: огнестрельное оружие). Конкретизация есть процесс,
нацеленный на формирование языковых единиц, обозначающих родовидовые и
подвидовые типы объектов. В результате генерализации и конкретизации сама
лексико-тематическая группа количественно подвергается расширению.
Обратный процесс, приводящий к уменьшению объема лексико-тематических
групп, мы называем сужением. Детализация – процесс, при котором формируются
устойчивые выражения, как правило, метонимического характера, обозначающие
конкретную ситуацию. Данный процесс, наряду с конкретизацией, реализуется за
счет совокупности деривационного потенциала с номинативным. При углублении
деривационный потенциал реализуется вместе с интерпретационным. В данном
случае формируются метафорические выражения и фразеологические обороты.
Семантическая деривация осуществляется на основе актуализации
концептуальных характеристик в составе объекта и сирконстанта, а также в
результате развития структуры предикатов.
3. Второй вид деривации представлен реализацией деривационного
потенциала лексико-тематических групп категорий существительного,
прилагательного и глагола, результат которого можно наблюдать в виде
синтетической языковой деривации. Синтетическая деривация реализуется при
актуализации дополнительных концептуальных характеристик и их интеграции в
пропозициональной структуре первичной языковой единицы.
4. Деривационный потенциал лексической системы языка реализуется на
основе онтологических концептуальных характеристик, формирующих особые
деривационные узлы. Основными и универсальными для исследуемых языков
концептуальными характеристиками, формирующими деривационные узлы,
являются «локативность», «фазовость», «контрарность», «социативность»,
«бенефактивность», «реверсность», «отрицание», «партитивность», «негативная
привативность», «положительная привативность», «контейнер», «аттенюация»,
«интенсивность», «тотальность», «функция», «свойство», «посессивность».
Анализ структуры вторичных единиц показывает, что пропозиция, лежащая в их
основе, обладает свойством сворачиваемости. Под сворачиваемостью пропозиции
мы понимаем соотношение количества профилированных концептуальных
характеристик к количеству и виду вербализующих их языковых средств.
Исследование представленных языков показало, что в русском языке пропозиция
принимает более свернутый вид, нежели во французском и португальском,
вербализующих во многих случаях концептуальные характеристики за счет лексического фонда.
5. Важное свойство пропозиции при деривационных процессах – инклюзивность, то есть его способность включаться в более масштабные концептуальные области. Эта способность обеспечивается за счет интегральных элементов, помогающих свернутой пропозиции быть доступной для понимания, а также снимающих имплицитность и повышающих энтропию при многозначности деривата, что увеличивает информативность самого деривата. Понижение энтропии уменьшает и информативность деривата, что может привести к повышению псевдоинформации, которая преодолевается в тексте за счет контекста. Математический анализ взаимовлияния энтропии на информативность текста показывает, что при уменьшении коэффициента энтропии на 0,1 (или на 1%) коэффициент информативности текста уменьшается на 0,025 (или на 2,5 %).
Теоретическая значимость диссертации определяется развитием основных
положений теории когнитивной дериватологии – разработкой ее видов,
выявлением универсальных и национально-специфических векторов развития
языковых единиц в русском, французском и португальском языках.
Теоретическая значимость диссертационной работы также обусловлена
систематизацией представления о взаимосвязях языковых и концептуальных
структур при деривационных процессах на основе математического
моделирования информативности вторичных единиц. Результаты проведенного
исследования вносят существенный вклад в понимание процессов
словоизменения и словообразования, что способствует дальнейшей разработке теории языковой деривации и математического моделирования в лингвистике.
Практическая значимость работы обусловлена возможностью
использования материалов исследования и полученных результатов в лекционных курсах по общему языкознанию, лексикологии русского, французского и португальского языков, а также при подготовке спецкурсов по математической и компьютерной лингвистике, русскому и романскому словообразованию. Практическая значимость диссертационного исследования также заключается в исследовании ошибок, которые могут возникнуть при словообразовании и словоизменении, и в способах их устранения. Разработанный математический метод влияния энтропии и информативности вторичных единиц может быть применен в практических целях при прогнозировании возможных ошибок в понимании и интерпретации текста, а также при создании компьютерных языковых программ.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации
отражены в докладах на научно-теоретических и научно-практических
конференциях различного уровня, в том числе на международных конгрессах по
когнитивной лингвистике (Тамбов, 2012 г.; Челябинск, 2014 г.; Санкт-Петербург,
2015 г.), II Международной научной конференции «Языковая картина мира в
лингвистике и лингводидактике» (Тамбов, 2010 г.), Международной научной
конференции «Проблемы языкового сознания» (Тамбов, 2011 г.), Международной
научно-практической конференции «Экономика и лингвистика: пути
взаимодействия» (Екатеринбург, 2012 г.), Всероссийской научно-практической
конференции УрГИ (Екатеринбург, 2012 г.), Лингвометодических чтениях УрГЭУ
(Екатеринбург, 2012, 2014 гг.), на XI Житниковских чтениях (Челябинск, 2013 г.),
Международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в
когнитивном, культурологическом и прагматическом аспектах» (Челябинск, 2014,
2016 гг.), ежегодной Международной научной конференции «Актуальные
проблемы германистики, романистики и русистики» (Екатеринбург, 2014 г.).
Диссертация прошла апробацию в ежегодных научных докладах на заседаниях
кафедры романо-германских языков ЧелГУ (2012–2015 гг.), семинарах
докторантов УрГУПС (2013–2015 гг.), Всероссийском семинаре по когнитивной
лингвистике ТГУ имени Г.Р. Державина (ноябрь 2016 г.), Международной
научно-практической конференции, посвященной 20-летию факультета
экономики и управления УрГУПС (Екатеринбург, 2018).
Структура диссертации. Работа состоит из четырех глав, введения, заключения и приложений. В первой главе анализируются основные подходы к изучению деривации на языковом и когнитивном уровнях в отечественной и зарубежной лингвистике, рассматриваются основные проблемы и ведущие направления исследований. Во второй главе рассмотрена проблематика и методология исследования лексических систем на основе выделения в лексико-тематических группах видов вторичных единиц. Рассмотрены свойства деривационной пропозиции, а также разработана методика определения и расчета энтропии дериватов. Выделены онтологические концептуальные характеристики, участвующие в деривационных процессах и формирующие деривационные узлы в пропозициональных структурах, а также их свойства. Третья глава посвящена исследованию реализации деривационного потенциала по первому виду, в котором изучаются семантическое развитие, генерализация, конкретизация, расширение, сужение, детализация и углубление лексико-тематических групп. В четвертой главе подробно изучаются процессы по второму виду языковой деривации. Осуществлен математический расчет влияния энтропии на информативность текста, а также представлены статистические данные о концептуальных характеристиках в исследуемых языках.
Понимание деривации в структурный период
Структурализм, обозначенный различными лингвистическими школами, оказался «неоднородным» в вопросе определения места морфологии, в частности, словообразовательных единиц (Ф. де Соссюр, 1977; Е. Курилович, 1962; Л. Ельмслев, 2006; E. Benviniste, 1974; V. Brndal, 1943; Jr. J.M. Cmara, 1970; Cunha, 2001, 2009; K. Nyrop, 1930; E.P. Raposo, 1979; M. Vilela 1979 и др.). Поэтому лингвистическое явление деривации занимало далеко не равноценное положение в различных лингвистических направлениях. Больше других в этом вопросе продвинулись представители дескриптивной (американской) и пражской школ, в русле которых исследовались морфемные составы языков.
Труды русских и советских ученых также обладают новаторскими методиками изучения как языка в целом, так и языковых изменений в частности (Потебня, 1982; А. А. Реформатский, 1979; Л.В. Щерба, 1974; А.А. Шахматов, 2001). Естественно, что российская лингвистическая традиция не складывалась изолированно от работ В. фон Гумбольдта, Ф. де Соссюра, Ш. Балли и др., однако некоторые положения отечественных лингвистов, в частности, о взаимоотношениях языка и мышления, и последующая ономасиологическая теория, ставили их на авангардные позиции в языкознании. Так, выдвинутая А. А. Потебней еще в XIX в. идея о языковом содержании как форме воплощения мыслительного содержания имела большое теоретическое значение в понимании способа представления в языке внеязыковой действительности [Потебня 1892].
Бодуэн де Куртенэ сосредоточивает свои исследования на понятиях «языковое мышление» и «языковое знание», опираясь на психологическую сторону языка. Сущность языка определяется ученым через понятие «церебрация» с сопоставлением с фонацией и аудицией, то есть тем самым человеческий язык трактуется как «мозговой процесс, унаследованный или приобретенный путем зоологического развития и под влиянием окружения, приобщенного к общественной жизни» [Бодуэн де Куртенэ 2010]. Ученый уделяет большое внимание специфике отражения внеязыковых представлений, подчеркивает творческий характер языкового мышления, для которого характерны не просто репродукция или воспроизведение усвоенного, но и производство, состоящее в новом, самостоятельном сочетании усвоенных индивидуальной психикой элементов языкового мышления [там же]. Все языковые изменения стремятся к экономии за счет центробежной, центростремительной и центрально-языковой работы нервной системы человека [там же: 90]. В целом словообразование Бодуэн де Куртенэ рассматривал в общей грамматической парадигме, приравнивая его к морфологии, различая три периода данного развития: односложность, агглютинация и флексия. Автор также утверждает, что в морфологию должны входить: наука о корнях, или этимология, наука о «темообразовании», или словообразовательных суффиксах и основах, наука о флексии, или окончаниях, и «полных» словах [там же].
Выводы структуралистов в целом подтолкнули ученых исследовать деривацию тех или иных языковых единиц. Однако исследования проводились внесистемно (или в совокупности систем) вторичных единиц, не учитывался фон и отношения единиц различных уровней и формата, образованных от одной основы.
Наблюдается «экспансия» изучения деривации на различные уровни языковой системы. Однако последующие этапы характеризуются хаотичностью в исследованиях, касающихся лексики как системы и как отдельного объекта исследования (Е. Г. Беляевская, 1992; Н. Д. Голев, 1989; Ф. А. Литвин, 1991; С. И. Потаненко, 1991; D. Amiot, 1997, 2006; J. Bourquin, 1979; C. Cunha, 2001, 2009; G. O. Curme, 1966; А. Meillet, 1936; M. Said Ali, 1975; L. C. Schmidt 2005 и др.). На лексическом уровне лингвисты проводят исследования деривации в области диалектологии (О. А. Чупрякова, 2006), сленга (О. А. Анищенко, 2009; Ю. К. Волошин, 2000; Л. А. Русецкая, 1991 и др.), поэтических тропов (Н. В. Манчинова, 1998), дискурса (С. В. Алексеева, 1996; О. В. Нагель, 2007), переводоведения (Н. М. Нестерова, 2005) и терминообразования, обслуживающих ту или иную сторону человеческой деятельности (Л. М. Алексеева, 1991; Е. И. Голованова, 2004; С. Г. Курбатова, 2003; Н. Ф. Новодранова, 1998; M. Vilela 1979 и др.). Появились также направления, занимающиеся проблемами и причинами возникновения особенностей городской и деревенской лексики (E. Nobre, 1980; G. Silveira, 2000 и др.). При изучении последней особое внимание уделяется детерминации и вычленению социальных диалектов с последующим их соотнесением к периферийным областям национального языка. Другими словами, если рассматривать диалект или сленг с точки зрения деривации, то это воспроизводство/производство лексического пласта, характерного для определенного социума/территории и обусловленного жизнью и деятельностью людей.
Деривация и ее принципы сопряжены также с проблемой изучения так называемых окказионализмов и неологизмов, формирование которых осуществляется двумя путями (Е. А. Земская 1983, 2007 и др.): за счет расширения значения слова, то есть полисемии и создания однокоренных слов (дериватов) на базе основного. Указываются две линии производства окказионализмов: использование действующих законов словообразования данной языковой системы и отступление от действующих законов языка; ученые отмечают, что «чем заметнее отклонение, тем окказиональнее выглядит новообразование» [Варинская 1991]. Чаще всего окказионализмы создаются по принципу аналогии с его начальным, подвергнувшимся деривации вариантом, несмотря на творческий характер словопроизводства [Голубева 2004: 9].
Одну из особенностей развития деривационных исследований на лексическом уровне можно определить в качестве выделения своеобразных векторов семантического развития слов. Например, Э. Хипписли, анализирующий суффиксальное образование экспрессивных существительных в русском языке, говорит об «экспрессивной деривации» [Хипписли 1995: 524]; В.И. Шаховский изучает «деривацию эмотивных смыслов» по принципу «эмотивного наведения» неких смыслов на семантику слова в рамках малого синтаксиса» [Шаховский 1988].
Многие исследователи справедливо переносят изучение деривации в план диахронии (Л. Блумфильд, 1966; С. И. Комарова, 1991; Т. М. Кругликова, 1991; О. Ю. Крючкова, 2000; В. Г. Кузнецов, 2008; А. И. Кузнецова, 1991; И. М. Некипелова, 2005; Г. Пауль, 1960; Л. П. Рупосова, 1991; В. И. Томашпольский, 1991; A. Meillet, 1936; E. Nobre 1980 и др.). Нередко диахронический план изучения деривации основан на психологически ориентированных теориях отечественного языкознания XIX столетия или на исследовании деривационных процессов в русле сравнительно-исторического языкознания. Как правило, рассматриваются разные стороны развития национального языка. Так, исследование основных путей развития словообразования в XVII–XVIII вв. на материале русской деловой письменности предпринято В. С. Кортавенко [Кортавенко 1991: 162–164]; Л. П. Рупосова анализирует развитие русской музыкальной терминологии XVI–XVII вв. Интересно, что в обоих случаях исследователи отмечают преобладание аналитического способа деривации в словопроизводстве [Рупосова 1991: 250–251]; ценны наблюдения развития лексики русского языка в первые годы после Октябрьской революции [Ожегов 1953]. В диахроническом исследовании общим является факт попыток поиска словообразовательных гнезд, морфолого-синтаксического арсенала языка, поиск общего пракорня.
Позже, акцент изучения деривации лексики смещается в сторону дискурсивных исследований и теории речевых актов (90-е гг. ХХ в.). Текст в русле деривации представляется полем связанных элементов, что позволяет говорить о многоуровневом характере динамики изменения текстообразующих составляющих. Указывается на парадоксальный характер деривации текста: это процесс не преобразования, а процесс создания – ибо всякий текст уникален, в чем-то нов [Мурзин 1991]. Исследователь делает акцент на бесконечных творческих возможностях человека и его языка, а гибкость деривации есть важный инструмент для производства и интерпретации текстового полотна. Главное в изучении текстовой деривации – моделирование изменений в структуре текста, включая жанровые и поэтические преобразования. Если рассматривать текст как «слепок прототипического коммуникативного акта, в свернутом виде содержащий в себе все компоненты коммуникативной цепи, и как оттиск процессов их порождения и взаимодействия», то можно выделить шесть дополняющих друг друга деривационных моделей текста, отражающих сложность и многоаспектность этого объекта исследования [Воробьева 1991: 17].
Пропозициональный метод изучения деривационных процессов
Деривация предстает как фундаментальный способ появления нового языкового знака на базе исходных – первичных – единиц и является важнейшей формой жизнеспособности языка, описывающего изменения окружающего мира. Деривационные правила являются строгими и подчиняются внутрисистемным «требованиям» языка, однако природу деривации не всегда можно объяснить внутриязыковой системой. Роль лексической деривации заключается в имянаречении объекта внеязыковой действительности в определенной системности, необходимой для полноценной реализации нового имени в синтагматико-прагматической последовательности других языковых элементов, обусловленных ситуативным контекстом. Это отображено пограничным характером функционирования языковых единиц, в частности, лексическая или семантическая деривация представляется как переходящая, то есть такая деривация, которая находится на стыке синтаксиса и словообразования. Межструктурный характер поведения языковой единицы отражен в огромном количестве исследований, изучающих лексическую деривацию во взаимосвязи лексемного и синтаксического уровней в той или иной языковой среде в зависимости от типа лексического единства. Однако в подобных исследованиях не учитывается лексическая система как самостоятельный объект анализа.
С развитием ономасиологического, а затем и когнитивного подхода, на первый план выходит пропозициональный метод исследования деривационных процессов, то есть возникновение вторичных единиц на основе соотношения базиса и признака вписывается в общую концепцию о лексической деривации во взаимосвязи нескольких уровней, как лексического, так и синтаксического.
Понятие «пропозиция», ставшей основой изучения деривационных процессов, претерпело несколько этапов эволюции, что подчеркивает ее универсальность. Изначально термин «пропозиция» служил описанию эмпирического опыта человека и, как правило, состоит из аргументов (субъекта и объекта) и базового предиката, связывающего актуальные аргументы [Болдырев 2002а: 37], что вписывается в вербоцентрическую теорию Л. Теньера. Важность изучения пропозиции в рамках онтологии речепорождения подчеркивается многочисленными лингвистическими исследованиями (Н. Д. Арутюнова, 1976, 1999; Г. А. Золотова, 1967; С. Д. Кацнельсон, 1965, 2001; Е. С. Кубрякова, 1977, 1985; К. И. Льюис, 1983; Л. А. Манерко, 2008; Ю. Г. Панкрац, 1991а, 1991b; Е. М. Позднякова, 1999; Д. Слобин, 1976; M. Bromberg, 1998; J.-P. Decls, 1998; M.-C. Escarabajal, 1998; J.-Y. Pollock, 1997; J.-Ph. Saint-Grand, 1999; P. Srio, 2002 и др.). Полностью сформировавшись в русле логицизма, пропозиция определялась как верное или ложное суждение об определенной ситуации, соотнесенной с семантической константой, необходимой для формирования предложения-высказывания. Пропозиция является абстрактной сущностью, подчиняющей все члены перифрастического набора для неполностью номинализованных групп. Перенос теории пропозиции был осуществлен Г. Фреге, чьи логико-философские идеи о соотношении мысли с актом говорения имели ярко выраженный лингвистический аспект [Фреге 2000: 35].
Считается, что именно пропозициональная форма построения элементов обеспечивает нормальное функционирование языка и речи на различных уровнях языковой системы, начиная со словообразовательного уровня и заканчивая организацией дискурса [Кубрякова 2004: 304]. Пропозиция – это мостик между окружающим миром и человеческим сознанием, так как мы легко можем описать различные корреляции и отношения между различными частями окружающей объективности: «кто-то кого-то использует», «кто-то кем-то движет» и т.д.
Пропозициональная структура всецело определена объективной действительностью: «пропозитивные значения выступают в связи с предметами, классами предметов, событиями или явлениями, классами событий или явлений, суждениями о предметах или событиях, т.е. в прямой или опосредованной отнесенности к действительности»; любой набор знаков в пропозиции свидетельствует о таком же наборе предметов в объективном мире [Арутюнова 1976: 38, 36]. Пропозиция служит основой развития системы языка, а также ступенью или уровнем прохождения замысла говорящего перед выражением своих мыслей в речи [Кубрякова 2004: 408, 335].
Элементы, входящие в состав пропозиции, суть предикат, субъект, объект и сирконстант, связанные между собой определенной функцией и зависящие друг от друга. Поэтому пропозиция – это субъектно-предикатно-объектная структура, где центральным элементом является предикат. Предикат связывает две противоположные части – субъект и объект – в единое целое, при котором субъект каким-то образом влияет на объект. Возникают основные типы оппозиций субъектно-предикатно-объектной структуры по признаку одушевленности/неодушевленности, конкретности/неконкретности, агентивно-субъектные/реципиентно-субъектные, чисто-субъектные [Бондарко 1992: 42].
Место и роль же этих взаимоотношений определяется с позиции говорящего в соответствии с его интенцией. Возникающая подобная связь элементов подчинена законам глубинной семантики, характеризующейся распределением ролей в пропозициональной структуре. Универсальный характер такой корреляции определяется взаимозависимостью субъекта и объекта, система которой отображается в человеческом сознании в виде предикаций [Чейф 1975: 84; Пирс 1983: 185].
В целом лингвистическая пропозиция изучается в шести основных аспектах [Краткий словарь когнитивных терминов 1997: 139]. Во-первых, пропозиция представляется формулой f(x,y) с различными вариантами заполнения ее частей разными языковыми единицами. Во-вторых, рассматриваются предикативно-функциональные отношения между языковыми единицами. В-третьих, пропозиция представлена неким содержанием, в отличие от логического суждения, что не всегда дает право трактовать ее с позиции истинности/ложности [Алимуратов 2006: 112]. В-четвертых, пропозиция описывает некую ситуацию и ее глубинную структуру, выражаемую различными синтаксическими структурами при одной и той же неизменной ситуации [Никитин 2005: 103]. В-пятых, пропозиция включает в себя элементы, соответствующие объектам или участникам ситуации, и предикаты, определяющие свойства и отношения этих участников [Кобозева 2000: 216–219]. И, в-шестых, изучаются языковые единицы, которые могут быть сформированы за счёт конкретизации определенной пропозициональной функции [Болдырев 2002а: 139]. Последний аспект тесно связан с понятием «деривация», с формированием новых концептуальных структур [Кубрякова 2004: 408].
Как видно из постулирования Краткого словаря когнитивных терминов (1997), понятие пропозиции постепенно эксраполируется на изучение деривационных процессов как на уровне семантического изменения, так и на уровне взаимодействия производящих основ с аффиксальным фондом того или иного языка. Поэтому можно предположить, что в сознании говорящего деривационные процессы формируется на основе пропозиции, отражающей все стороны производного слова.
Перед исследователями возникают ряд вопросов. На основе чего формируются данные взаимосвязи? Какую роль играет лексическая деривация в синтаксисе? Какова природа деривационного признака в пропозиции? Каким образом признаки влияют на свойство всей пропозиции? Каким образом данные свойства влияют на ход деривационных процессов, на формирование структуры лексических дериватов? Как структура деривата влияет на текст, в котором он употребляется? В настоящем исследовании пропозициональный метод построен с попытками ответить на перечисленные вопросы путем раскрытия особенностей пропозициональной структуры при деривационных процессах.
Во-первых, пропозиция, как было сказано выше, может входить в более объёмную структуру. С одной стороны, она является ментальным отражением определенной ситуации, а с другой – это взаимоотношения с центральным элементом – предикатом и со списком участников и событий, локализирующихся по месту, времени и условиям [ван Дейк 1988: 186]. Из этого можно сделать вывод об инклюзивном характере пропозициональной структуры, то есть ее способности включаться в более объемные конструкты, входящие, в свою очередь, в еще большие структуры; иначе говоря, они могут входить или включать большие или меньшие по объему общие самоподобные конструкции на уровне синтаксического концепта. Поэтому пропозициональная структура служит для словообразования и одновременно организуется в синтаксический концепт. В данном случае под синтаксическим концептом понимается «понятийный субстрат (максимально абстрагированные компоненты смысла), концентрирующий в структурированном виде знания о мире и языке» [Фрейденберг 1978: 13]. Как правило, синтаксический концепт, отражающий денотативную ситуацию, включает абстрагированные субъекты и объекты с корреляционными отношениями между ними. Формы и виды синтаксических концептов сводимы к конечному числу таких корреляций [Фурс 2004].
Реализация деривационного потенциала по типу углубления
Углубление рассматривается как деривационный процесс, при котором концептуальная структура, вербализующая ту или иную лексико-тематическую группу усложняется (углубляется) при наследовании концептуальных характеристик из других концептуальных структур, объективируемых, как правило, в устойчивых единицах метафорического и метонимического характера [Балакин 2008]. Таким образом, процесс углубления отличается от детализации выходом элементов концепта за его границы, в результате чего формируется лексико-тематические группы гибридного характера с сохранением связи (связей) с группой-донором внешнего типа. В отличие от детализации, как реализации совокупностей деривационного потенциала с номинативным, углубление в большей степени проявляется в совокупности деривационного потенциала с интерпретационным. Лексико-тематическая группа «организм человека» является крупным донором для таких групп, как «физическое состояние человека», «психологическое состояние человека», «поведение человека», «социальное положение человека» и «деятельность человека», подразделяющиеся на более мелкие полгруппы, отражающие соответствующие концептуальные области. Все они суть устойчивые выражения метафорического характера, а также фразеологические обороты. В меньшей мере деривация по первому типу реализуется в областях «артефакты», «живая природа» и «неживая природа». Подобную схему можно классифицировать как онтологическую когнитивную матрицу. Схематично схема представлена на рисунке 2.
Таким образом, возможность лексико-тематических групп реализовывать свой деривационный и интерпретационный потенциал продиктована общим человеческим сознанием находить общие элементы в разных объектах. Области, отражающие данные лексико-тематические группы, способны взаимодействовать; границы между областями нежесткие.
Как показало исследование, при углублении формируется шесть типов таких устойчивых выражений. Рассмотрим их.
1. В первую группу входят устойчивые выражения – сравнения. В этом случае языковая единица из лексико-тематической группы «организм человека» сравнивается с объектом из другой лексико-тематической группы, но при этом сформированное выражение обозначает третью группу. Например, глаза по пять копеек – лексико-тематическая группа «состояние человека удивление ».
2. Во вторую группу входят устойчивые выражения, в которых употребляются глаголы, характерные для этой же лексико-тематической группы.
Но эти выражения имеют значения, обозначающие всю ситуацию в целом за счет механизма метонимии. Например, глаз не сомкнуть – лексико-тематическая группа «состояние человека не уснуть ».
3. В третью группу, напротив, входят выражения, в которых употребляются глаголы, не характерные для этой же лексико-тематической группы. По таким глаголам определяется значение данного устойчивого выражения. Например, носом пропахать – лексико-тематическая группа «движение падать ».
4. В четвертую группу входят устойчивые выражения, в которых доминирующим при формировании значения оказывается свойство предмета. Например, иметь длинные руки – лексико-тематическая группа «социальное положение человека всесильность ».
5. В пятую группу входят устойчивые выражения, в которых присутствует языковая единица из другой лексико-тематической группы, но в совокупности выражение входит в состав третьей лексико-тематической группы. Например, мухи перед глазами – лексико-тематическая группа «физическое состояние человека плохое ».
6. Последняя группа выделяется особо, так как в ней участвуют сразу две лексико-тематические группы, отражающие концептуальную область «организм человека», но являющиеся донорами для третьей группы. Например, глаза боятся, а руки делают – лексико-тематическая группа «деятельность человека упорство ». Подобные процессы мы рассматриваем с позиций одной лексико-тематической группы, полагая при этом, что статусы обоих доноров равны.
Сама пропозиция имеет такой же развернутый вид, как и при детализации. Однако какая-то часть концептуальных характеристик взята из пропозиций других лексико-тематических групп, а первичная единица подвергается метафоризации. На концептуальном уровне при взаимодействии областей происходят, по нашему мнению, следующие процессы, раскрытые в результате концептуально-дефиниционного анализа.
Наиболее полноценное и усложненное взаимодействие областей имеет место, при возникновении третьей – гибридной – области, которая является реципиентом сразу двух областей-доноров. Выражения, отражающие такие области, восходят к выявленному нами первой, третьей, пятой и шестой группам. Схематично такое взаимодействие можно представить следующим образом. Рисунок Рисунок 3 Устойчивые выражения второй и четвертой групп являются отражением внутренней перестройки одной области, что может быть схематически представлено следующим образом. Рисунок 4.
В данном случае область активизирует концептуальную характеристику, которая является донором для своей же области. При таком процессе концептуальная характеристика проецируется на всю концептуальную структуру, в результате чего на языковом уровне формируется устойчивое выражение метонимического характера, типа «элемент ситуации вся ситуация». Ср. рисунки 3 и 4.
Можно предположить, что главным принципом, на основе которого и происходит взаимодействие двух (или несколько) концептуальных областей – это взаимодействие общих интегральных характеристик в единой пропозиции на основе возникших между ними различных предикативных отношений. Так, первичная языковая единица «рука» содержит концептуальную характеристику «функция хватать / брать». При интеграции с различными областями формируются устойчивые участки в концептуальной области, отражающей лексико-тематическую группу со значением обладание большой властью / силой иметь длинные руки / avoir le bras long / faire les grands bras / avoir un bras de fer / laisser (jeter) sur les bras de qn / прибирать вожжи к рукам, либо ситуацию лишение власти / силы couper bras et jambes / fazer cair os braos [Степанова; Рецкер; Priberam]. Восприятие таких выражений происходит метафорично, а концептуальная область, через которую произошло данное восприятие, является концептом-реципиентом. Характеристики из области-донора имеют имплицитный статус и выявляются посредством умозаключения говорящего.
Например, концептуальная характеристика «контейнер» может входить в различные сирконстанты, отражающие временные или телесные границы. Контейнер может быть реализован как за счет различных глаголов с семантикой заполнения, так и сочетания «предлог со значением «вхождения / нахождения внутрь + объект, имеющий границы». Ср.:
Деривационный узел «чувства человека + сердце (вход в контейнер)»: Et с etait moins par le dsir de paratre qu a cause de cette reconnaissance qui lui gonflait le cceur et le remplissait d amour pour tous les tres [Camus 2010: 34-35] [перевод: И это было не столько из желания покрасоваться, сколько из признательности, которая захлестнула сердце и наполнила его любовью ко всем живущим].
Деривационный узел «голова (вход в контейнер)»: Концепт «умственная деятельность человека»: Les penses entraient Ыеп en lui, mais condition de laisser dehors tout lment de beaut ou simplement de drlerie [Prouste 1954: 52] [перевод: Такие мысли посещали его, но так, что оставляли снаружи всякий элемент красоты или просто развлечения].
Реализация деривационного потенциала по префиксальному типу
Сирконстанты обладают разветвленной сетью концептуальных характеристик, из этого складывается их деривационных потенциал с двоякой природой. С одной стороны, сирконстантам присущ внутренний деривационный потенциал, и за счет перестройки концептуальных характеристик, как от внешних, так и внутренних доноров.
Наибольшее влияние сирконстанты оказывают при глагольной синтетической деривации, то есть аффиксации. При деривации по префиксальному типу, как показал концептуальный анализ, деривационная пропозиция обогащается за счет приращения концептуальных характеристик, содержащихся в сирконстантах. Подобная пропозициональная структура может быть двух видов: пропозиция приращенная дополнительными, не свойственными ей, сирконстантами, и более развернутая за счет актуализации заложенных в ней самой концептуальных характеристик. Оба случая усложняют пропозициональную структуру факультативными элементами, имеющими решающее значение при формировании дериватов на языковом уровне. Также стоит отметить, что такая пропозициональная структура имеет более свернутый вид, так как профилирует лишь один сирконстант, в отличие от пропозиций дериватов, образованных префиксально-суффиксальным способом, имеющих как минимум два профилированных сирконстанта.
При аффиксации, от начала взаимодействия производящей основы с префиксом до полного формирования префиксата и его значения (значений), действуют глубокие и разноплановые мыслительные процессы, которые могут быть поделены на два класса: общекогнитивные (концептуальное наследование, концептуализация и т.д.) и собственно деривационные (когнитивные процессы достраивания, соединения и т.д.). Объединяющим фактором является эквифинальность человеческого мышления, на основе которой осуществляются одновременно как когнитивные механизмы, так и концептуализация внеязыковой действительности. Переход языковой единицы от субстантива к глаголу становится возможным благодаря когнитивному механизму концептуального наследования в образ-схеме. На концептуальном уровне этот процесс префиксации представлен приращением в структуре пропозиции дополнительной характеристикой. Если сирконстант обладает несколькими концептуальными характеристиками, то задействуются дальние участки, входящие в соответствующую масштабную концептуальную структуру, которая одновременно служит для снятия полисемантичности префиксата. Сирконстанты, отражающие концептуальные характеристики, хотя и являются факультативными элементами пропозиции, нередко сильно влияют на его развитие. Они отражают на концептуальном уровне различные обстоятельства и особенности протекания действия.
По данном типу можно отметить небольшое количество дериватов -префиксальных субстантивов, характерных прежде всего для французского языка. Например, от первичных единиц «bras» и «coeur» формируются такие префиксальные дериваты, как contre-cosur, contrecosur; ancosur; anticosur; avant-согиг; гапсогиг; sacr-caeur; sans-camr; nez-en-согиг; contrecosur; arrire-bras; avant-bras; dessous-de-bras. При этом происходит взаимодействие лексико-тематической группы «организм человека» с группами «артефакты» и «неживая природа», так как данные префиксаты обозначаются предметы и виды растений.
Однако более ярко данный вид деривации проявляется при глагольной деривации, что говорит о сильной привязке сирконстантов к различным предикатам. Говоря о «центростремительности» русского языка, Л. Теньер констатирует тенденцию использования сирконстанта перед предикатом, что свидетельствует о сильной валентной связи между данными членами пропозициональной структуры [Tesnire 1969: 138]. Подобная функция сирконстантов сближает их с префиксальной системой русского языка. Поэтому сирконстанты могут вербализовываться либо лексическим способом, либо морфологическим, то есть за счет различных префиксов. Если сирконстанты носят более абстрактный характер, то в русском языке их вербализация в большинстве случаев будет происходить за счет морфологических элементов, в частности, за счет аффиксов. По словам Л. Янды, префикс придает (например, глагольной форме) значение специфического способа действия, который представлен предикативными отношениями аргументов, создающих пропозициональную структуру [Janda 1986: 256]. Концептуальные характеристики префиксов взаимодействуют с пропозициональной структурой, стоящей за производящей основой, влияют на нее и привносят какое-либо изменение, повышая энтропия, то есть энтропия деривата изначально выше, нежели в первичной производящей лексической единице. В результате на языковом уровне аффиксальный глагольный дериват приобретает набор лексико-грамматических значений, присущих в совокупности и исходной единице, и аффиксу. Правда, эти значения, как правило, имеют «обобщенный характер и требуют дальнейшего уточнения и конкретизации» на уровне предложения-высказывания [Беседина 2006b: 123]. Последнее возникает в случае, когда коэффициент энтропии в деривате недостаточен.
По словам Н. А. Бесединой, «морфологические категории и формы профилируют наиболее абстрактные концептуальные характеристики», которые устанавливают отношения с конкретными значениями морфологических форм по принципу «фон-фигура» [там же: 123–124]. Один и тот же аффикс может включать несколько концептуальных характеристик, более или менее похожих друг на друга на основе некоего базиса или фона. Фигура подвижна, переосмысляется в зависимости от контекста и ситуации, в которой разворачивается речь говорящего [там же].
Общая деривационная пропозиция для формирования префиксального глагола: предикат – объект-агенс – сирконстант. В зависимости от типа глаголов, отражающих различные ситуации, пропозиции приобретают более конкретную структуру. Так, для глагола со значением движения структура дополняется сирконстантом «локативность» и выглядит следующим образом: субъект – предикат – направление. Например, идти: субъект – предикат – направление перейти: субъект – предикат – направление (преграда).
Данные процессы отражают третий вид сворачиваемости пропозиции, который заключается в профилировании не только объекта, но и какого-нибудь (и/или каких-нибудь) сирконстанта, который на языковом уровне представлен словообразовательными частицами – суффиксами и префиксами.
Прилагательные со значением отнесенности к предмету (неодушевленному), явлению с дополнительным значением «лишенный чего-либо»: безрукий, безъязыкий, беспалый, безглазый, безносый, безволосый, беззубый, безухий, descarado, descaro, descabelado, desdentado. Соответственно, сирконстанты могут иметь в профилированном виде как одну, так и несколько концептуальных характеристик в деривационном узле. В данном случае характеристика «свойство» формирует деривационный узел вместе с характеристикой «привативность».
Причем возникает проблема определения статуса полисемантичных единиц, что связано с колебаниями энтропии. Полисемантичность может быть снята как у полнозначных, так и словообразовательных языковых единиц при префиксации и суффиксации. Исследование многозначности английского префикса подтвердило влияние далёкого и близкого контекста на семантику словообразовательных элементов. Ученые указывают на двоякую природу префикса: с одной стороны, он по своей концептуальной природе способен определять свое окружение, а контекст всего лишь показывает ситуацию, описываемую префиксальным глаголом и связанным с ним концептом. С другой стороны, контекст может изменить значение префиксального глагола, обеспечивая многозначность мотивирующей основы, следовательно, и целого многозначного слова [Бабина 2003b: 217].
Таким образом, концептуальная система префикса, за счёт которой была профилирована лишь часть пропозициональной структуры, задействует синтаксическую пропозицию, актуализирующую необходимую дополнительную информацию о префиксе: J enfile mon manteau et je sors [Vigan 2007: 31] [перевод: Я надеваю пальто и выхожу].
Статус субъекта/объекта при префиксальной деривации неоднороден. Если при префиксальном деривате статус субъекта не меняется, то статус объекта проходит определенные изменения в результате того, что приращенная концептуальная характеристика имеет целевую направленность на объект. Ср.: (1) зазвенел звонок/(2) мама развесила белье.
В примере (1) префиксальный дериват «зазвенеть» содержит концептуальную характеристику «фаза конца», не влияющую на статус объекта, в примере (2), напротив, концептуальная характеристика партитивности повлияла на статус объекта (белье).
Рассмотрим каждую характеристику по категориям. Сирконстант «локативность» указывает на кинематические свойства субъекта или объекта и связан прежде всего с глаголами движения. Можно выделить следующие сирконстанты, входящие в данную категорию: движение субъекта/объекта из точки А в точку Б; движение субъекта по поверхности/через объект, удаление, движение впереди объекта, положение над объектом.