Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Фонетические особенности сулевкентского говора даргинского языка 18
1.1. Система вокализма .18
1.2. Звукосоответствия гласных между сулевкентским говором и литературным языком 24
1.3. Система консонантизма .25
1.4. Звукосоответствия согласных между сулевкентским говором и литературным языком 37
1.5. Ударение в сулевкентском говоре .39
Выводы к первой главе .40
ГЛАВА II. Морфологические особенности сулевкентского говора даргинского языка 42
2.1. Имя существительное 42
2.2. Имя прилагательное 49
2.3. Имя числительное .52
2.4. Местоимение 54
2.5. Глагол .55
2.6. Наречие 87 Выводы ко второй главе .89
ГЛАВА III. Лексические особенности сулевкентского говора даргинского языка 90
3.1. Лексико-семантические классы существительных .97
3.2. Фразеологические единицы сулевкентского говора .118
3.3. Пословицы и поговорки сулевкентского говора 119
3.4. Благопожелания и проклятия сулевкентского говора 123
3.5. Заимствованная лексика сулевкентского говора .129
Выводы к третьей главе 142
Заключение .143
Писок использованной литературы .
- Система консонантизма
- Ударение в сулевкентском говоре
- Имя числительное
- Фразеологические единицы сулевкентского говора
Введение к работе
Актуальность изучения сулевкентского говора заключается в том, что данный говор до настоящего времени системно не изучен. Детальное изучение фонетических, морфологических и лексических особенностей сулевкентского говора даргинского языка определяет его место в системе ареальных единиц даргинского языка. Данный говор характеризуется как один из древних говоров, сохранивший множество фактов и явлений, ценных для воссоздания истории даргинского языка.
Степень разработанности темы. Специальные работы по описанию сулевкентского говора даргинского языка до настоящего времени отсутствуют.
Гипотеза исследования. Для диалектов и говоров даргинского языка
характерна высокая степень фонетических, морфологических и лексических
различий. Данный факт позволяет выдвинуть гипотезу, согласно которой
говоры и диалекты даргинского языка развивались в различных условиях и
направлениях. Для подтверждения данной гипотезы необходимо
сравнительное изучение фонетических, морфологических и лексических особенностей даргинских диалектов и говоров. Данное исследование призвано установить различия и соответствия между сулевкентским говором и литературным даргинским языком.
Цель исследования – системное описание фонетических,
морфологических и лексических особенностей сулевкентского говора в сравнении с соответствующими фактами литературного даргинского языка, а в ряде случаев и другими диалектами даргинского языка.
В соответствии с поставленной целью в работе формулируются и решаются следующие исследовательские задачи:
- определение специфических особенностей сулевкентского говора
даргинского языка на уровнях фонетики и морфологии;
- изучение лексического состава сулевкентского говора даргинского
языка;
- выявление специфики сулевкентского говора на фоне других
диалектных единиц даргинского литературного языка;
- установление источника заимствований и определение степени их
влияния на сулевкентский говор даргинского языка.
Материалами и источниками исследования являются полевые материалы, собранные автором в селении Сулевкент Хасавюртовского района Республики Дагестан. В процессе сбора языкового материала осуществлялась запись речи людей разных возрастов и различного социального статуса.
Методы исследования, используемые в работе, мотивированы ее описательным и сравнительным характером; использование их даёт возможность выявить наиболее характерные отличительные особенности сулевкентского говора даргинского языка. Исследование проводилось путем сравнительного анализа фонетических, морфологических и лексических особенностей говора с таковыми даргинского литературного языка и других говоров.
Методологическая основа работы определяется важностью изучения даргинского языка, в особенности его словарного фонда, а также актуальностью сохранения и развития лексического богатства даргинского языка, его многочисленных диалектов и говоров. При изложении проблематики сулевкентского говора основополагающими трудами явились работы дагестановедов: Услара П.К., Жиркова Л.И., Абдуллаева С.Н., Гаприндашвили Ш.Г., Абдуллаева З.Г., Магометова А.А., Гайдарова Р.И., Алексеева М.Е., Кибрика А.Е., Хайдакова С.М., Мусаева М.-С.М., Гасановой С.М., Ибрагимова Г.Х., Абдуллаева И.Х., Кадибагамаева А.А., Исаева М.-4
Ш.А., Темирбулатовой С.М., Муталова Р.О., Гасановой У.У., Магомедовой Т.И., Багомедова М.Р. и др.
Научная новизна. Сулевкентский говор до настоящего времени
оставался неизученным; имеются лишь упоминания о нем в работах С.Н.
Абдуллаева [1954], А.А. Магометова [1963] и С.М. Гасановой [1971]. В
нашей работе впервые даётся системное описание и квалификация фактов и
явлений сулевкентского говора даргинского языка. Рассматривается
фонемный состав, морфологические категории и лексический состав говора,
выявлены характерные для говора лексические особенности. В научный
обиход вводится большой пласт собственных диалектизмов,
рассматриваются специфические особенности в области фонетики, морфологии и лексики ранее неизученного сулевкентского говора даргинского языка.
Теоретическая значимость результатов диссертации состоит в том, что проведённое исследование способствует более глубокому пониманию специфики фонетики, морфологии и лексики даргинского языка. Исследование сулевкентского говора необходимо также для уточнения классификации даргинских диалектов и говоров в целом.
Практическая ценность исследования состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы:
1) при написании нормативной и исторической грамматики
даргинского языка;
2) при составлении диалектологического и этимологического словарей
даргинского языка;
3) при изучении курса даргинской диалектологии, а также при
составлении учебников для школ, педагогических колледжей, вузов, при
разработке спецкурсов.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Фонетическая система сулевкентского говора имеет ряд особенностей, отличающих его от литературного даргинского языка: система
консонантизма сулевкенсткого говора имеет в наличии геминаты, активно функционирующие лабиализованные согласные, а также усиленные фонемы; система вокализма содержит долгие гласные а, й, у, ё.
2. Морфология сулевкентского говора располагает полным набором
лексико-грамматических категорий, в реализации которых наблюдаются
отличия от литературного даргинского языка.
3. Лексическая система сулевкентского говора имеет ряд особенностей,
отличающих его от литературного даргинского языка.
4. Между лексемами сулевкентского говора и литературного
даргинского языка существует определенное несоответствие гласных и
согласных звуков, которое выделяет исследуемый говор среди других
локальных единиц.
Апробация исследования. Основные положения диссертации обсуждались на расширенных заседаниях кафедры дагестанских языков филологического факультета Дагестанского государственного университета. Основное содержание диссертации отражено в 10 научных публикациях, общим объемом более двух печатных листов, в том числе и в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК РФ: «Вестник ДГУ», «Вестник ДНЦ РАН», «Научное мнение».
Объем и структура исследования. Диссертационная работа изложена на 163 страницах и состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.
Система консонантизма
По преданию село Сулевкент (старое название Сулечи, Сулерки) образовалось как село из шести домов, построенных на берегу реки Уллучай. Считается, что первые жители села вышли из соседнего села Кубачи якобы для постройки мельницы, которая была необходима для кубачинцев и других соседних сел. У реки они построили шесть домов. «Сун – эк – хал» в переводе означает сун «одинокие» + эк «шесть» + хал «дом» - «одинокие шесть домов». Отсюда и произошло название Сулевкент.
Существует и другая версия о происхождении села. В данной местности поселился грузин, который владел гончарным ремеслом. К нему присоединились несколько выселенцев из соседнего Кубачи. Так в данной местности оказалось шесть хозяйств: сун – эк –хал «одинокие шесть домов». От них постепенно образовалось село Сулевкент.
Старое село Сулевкент расположено среди суровых гор в живописной речной долине. Село находится между селениями Кубачи и Шири – в труднодоступном живописном ущелье. Ранние образцы сулевкентской керамики, найденные в старых разрушенных селениях Дагестана, свидетельствуют о том, что создавали их сулевкентцы в VIII–IX вв. Различные старинные сосуды сулевкентцев – водоносный кувшин, сосуды для молока, тарелки – имеются в музеях истории Дагестана, Грузии, Азербайджана, традиционных «домашних музеях» даргинцев. Сулевкентские сосуды используются для хранения сыпучих пищевых продуктов и передаются по наследству. Ранние изделия керамики (посуду) они создавали в грубой лепной форме с простыми налепными и нарезными украшениями в виде прямых и волнистых линий, штрихов и точек. Потом стали появляться скульптурные предметы, рисунки домашних животных. В одном из музеев Грузии имеется кувшин с портретом мужчины с усами. Уже в XIIв. на керамической посуде сулевкентцев появляются разные росписи, выполненные темно-красной глиной, взамен разнообразным узорным изображениям, а также силуэты птиц, оленей, баранов и др.и Сулевкент издавна славился своим гончарным производством, имеющим очень древние и развитые традиции, восходящие, по крайней мере, к эпохе раннего средневековья. Гончарным делом в Сулевкенте занимались мужчины. Когда-то селение окружали леса. После обжига на древесном угле гончарные изделия имели терракотовую окраску черепка. Лепка выполнялась жгутовым способом.
Сельчане занимались животноводством, земледелием. Основным занятием сельчан было гончарное ремесло. «Древнейшим из ремесел, культивируемых в Дагестане, можно считать гончарное дело. Согласно данным археологических раскопок, уже в 6–5 тысячелетии до нашей эры на территории Страны гор существовало хорошо развитое керамическое производство. Дагестанские гончары изготавливали изделия самого разнообразного назначения, как бытового, так и декоративного. В XVII– XVIII веках производство художественной керамики достигает своего расцвета. Именно в это время продукция дагестанских гончаров начинает хождение и за пределами края. Керамическую посуду в Дагестане изготавливали практически везде, но традиционно сложилось несколько центров по ее производству, наиболее известные из них: в г. Дербенте, в с. Балхар, Сулевкент, Джули и Испик» [Народы Дагестана, 2013, № 3].
В исторической литературе село Сулевкент впервые упоминается в 1796 г. В данном селении на одной из надгробных плит найден памятник мусульманской эпиграфики, относящийся к XIII в. А надмогильные памятники XIV-XV вв. представлены здесь уже в значительном количестве. Эти сведения позволяют полагать, что исламизация сел Кубачи и Сулевкент происходила одновременно. Это доказывает существование Сулевкента еще до эпохи раннего средневековья.
О глубокой истории гончарного промысла села свидетельствуют памятники эпиграфики, характерные формы сулевкентской гончарной посуды, с архаичной техникой ее изготовления и обжига.
В музее г.Дербента хранится старинная гончарная посуда с надписью «Сулечи» без даты и подписи мастера. В 1928 году в селе Сулевкент была открыта начальная школа. В селе не было ни одного грамотного человека. Русские учителя обучали сулевкентцев грамоте. В 1935 году в селе создается колхоз им. III Интернационала. В этом же году начинает работать Сельский совет. В период раскулачивания и политических репрессий несколько семей сулевкентцев были раскулачены и высланы. В Великой Отечественной войне принимали участие 280 сулевкентцев. Многие погибли и пропали без вести, лишь 28 человек вернулись домой с фронта. Много молодых сулевкентцев служили в Афганистане.
Село Сулевкент – один из крупнейших и широко известных в прошлом центров гончарного производства. До 1944 г. старое село располагалось в 10-12 км. юго-восточнее села Кубачи в долине реки Дживус, притока реки Уллучай. Во время ливневых дождей река разбухала, и селевые потоки с окрестных гор устремлялись в село и наносили непоправимый ущерб селу.
Ввиду этого и из-за труднодоступности дорог сулевкентцы в марте 1944 г. были переселены в Курчалойский район с. Маяртуп Чечено-Ингушской республики. А в 1957г. их вернули в родной Дагестан. Возвратившиеся сельчане обосновались в Хасавюртовском районе. Им была выделена земля. Село обосновалось на новом месте. С этого времени сулевкентцы начинают работать по разным направлениям. Это и гончары, и шоферы, и строители. За короткий срок создали на новом месте колхоз «40 лет Октября». В 1958 году был построен первый корпус новой школы. Постепенно были построены еще два корпуса школы. В школе функционирует музей. В селе имеется клуб, спортзал, медпункт, мечеть, почта, средняя школа, библиотека, пекарня, магазины, телемастерская.
Ударение в сулевкентском говоре
В субстантивах классные показатели выступают в качестве префиксов. Говоря о функционировании категории грамматических классов в сулевкентском говоре, остановимся на тех случаях, которые не совпадают в говоре и в литературном языке. Здесь выделяются слова и словоформы, которые изменяются по классам в говоре, а в литературном языке не изменяются, или наоборот. Отмечаются и такие случаи, когда в тех или иных случаях классные показатели в говоре и литературном языке материально не совпадают. К примеру, показателем 2 класса в говоре является й вместо р в литературном языке. (ср. сулевк. хьунул й-ибч1е, лит. хьунул ребк1иб «женщина умерла») или вместо показателя множественного числа 3 класса р в литературном языке в говоре употребляется д (ср. сулевк. сад, лит. сари «являются»). Подобные явления отмечаются в суффиксальных классных показателях.
Категория числа Имена в исследуемом говоре изменяются по числам. Их можно разделить на ряд групп: 1. Имена, имеющие одну и ту же форму как для единственного, так и для множественного числа. В эту входят названия ягод, фруктов (ккакква «абрикос», хъамс «ежевика», зиза «земляника»), названия некоторых веществ (мих «железо», муте «золото»), ряд названий парных предметов (чакма «сапоги», уц1а «серьги», уцца «дверь»), названия отвлеченных предметов (г1яче «работа», гъай «слово», сик1абха «что-либо»), одиночные предметы (мацца «овца» и «овцы», усул «дрова» и «полено»). 2. Имена существительные, употребляющиеся только в единственном числе: отрезки времени (га «зима», ибхьне «осень», ирилла «полдень», вахт «время»). Сюда же относятся: кулпат «семья», ганза «земля», тиме «зло», дихьв «туман». 3. Имена существительные, обозначающие отвлеченные понятия, а также сыпучее и жидкое, относящиеся по формам словоизменения к единственному числу, но согласуемые с ними слова имеют показатель множественности: названия злаков (дикъа «хлеб в зерне», ачіе «пшеница», мухъе «ячмень», шин «вода»), названия сыпучих веществ (ще «соль», кка «уголь», гъам «перец», нукъун «мука», къум «песок»). 4. Слова, употребляемые только во множественном числе (Pl. tantum): улбе «очки», лукіа «ножницы», чуме «бахрома», бягіле «вишня», гъаркне «чесотка», виттахне «рюшечки, оборки» и т.д. Имен существительных, употребляющихся только во множественном числе, сравнительно немного в говоре. Абсолютное большинство существительных имеют формы единственного и множественного чисел: хьалчіе хьулчіне «птица - птицы» диг - дигбе «мясо» хъё - хъубе «груша - груши» тіуй тіуме «нога - ноги» усбатан - усбатанте «огурец - огурцы» и т.д. Основной способ образования форм множественного числа -суффиксальный. Маркеры множественности таковы: -е, -бе, -те, -ме, -не, -уппе, -нте, -луме, -уме, -убе: бицI - буціе «волк - волки» дис дисбе «нож - ножи» дёне - дёнуппе «сосед - соседи» и т.д. Основное отличие сулевкентского говора от литературного языка в образовании множественного числа заключается в том, что все суффиксы множественного числа имеют е вместо и в литературном языке. Кроме того, вместо одного суффикса литературного языка в говоре используется другой. Ср.: в сулевк. лас - ласубе, лит. лац - луцри «стена - стена» и т.д. Категория падежа
В системе падежного состава и склонения исследуемый говор обнаруживает ряд специфических особенностей. Сулевкентскому говору, как и многим другим дагестанским языкам, свойственна многопадежная система склонения, что обусловлено наличием большого числа форм местных падежей. Основные падежи выражают отвлеченные отношения, местные падежи выражают пространственные отношения.
В числе основных падежей в говоре можно рассмотреть следующие падежи: именительный, эргативный, дательный, родительный, совместный, причинный. Например: Им.п. биц1 «волк» Эрг.п. биц1и-дил «волком» Род.п. биц1-ла «волка» Дат.п. биц1-ли-й «волку» Совм.п. биц1иццил «с волком» П.п. биц1ижибле «о волке». Отдельные падежи, в отличие от литературного языка, в говоре имеют специфические окончания. К примеру, в отличие от литературного языка, где общим формантом эргатива единственного числа является – ли, в исследуемом говоре таким окончанием является –дил. Дательный падеж ед.ч. образуется от краткой формы эргатива, посредством окончания –й. В литературном языке выделяют следующие морфемы: для совместного падежа –чи-л, для предметного падежа –чи-ла, для орудийного (причины) –чи-б-ли. В сулевкентском говоре значение совместного падежа передается посредством окончания –цци-л, значение орудийного падежа с помощью суффикса –жи-б-ле: биц1ижибле «о волке».
В отличие от литературного языка, где представлен предметный падеж, в говоре значение предметного падежа передается при помощи послеложной конструкции: сулевк. биц1и-жи-каттала, лит. бец1личила «о волке».
Имя числительное
Как отмечают специалисты даргинского языка (М.-С.М. Мусаев 2003: 73-77, С.Н. Абдуллаев 1954: 181-190, Р.О. Муталов 2002: 89-144, А.А. Магометов 1963:186-187), категория времени в даргинском языке считается сложной и богатой словоизменительными формами. Так, например, М.-С.М. Мусаев отмечает около 10 (десяти) временных форм в даргинском литературном языке.
Проведенное нами исследование категории времени сулевкентского говора и говоров кубачинского диалекта показывает, что данная категория в этих говорах является также сложной и богатой различными временными формами. Сопоставительный анализ временных форм говоров кубачинского диалекта с литературным языком показывает, что в говорах кубачинского диалекта данные временные формы имеют целый ряд специфических особенностей в способах образования временных форм и показателях времени.
В даргинском литературном языке отмечаются 10 временных форм [Мусаев 2003: 73]. Из них в системе прошедшего времени отмечается 6 временных форм: аорист, имперфект, перфект, плюсквамперфект, прошедшее предположительное, прошедшее условное. Кроме того, отмечается по две временных форм в условном и предположительном наклонениях.
Сопоставление данных форм в литературном языке и говорах кубачинского диалекта показало следующее.
1. Аорист, который в плане выражения в литературном языке маркируется показателями -иб, -ун, -уб, -ур в говорах кубачинского диалекта имеет следующую картину. Например, ср.: лит. -иб буциб «поймал» куб. -ай бусам сул. -ай бусам амузг. -ай буцай ашт. -ай бусам лит. -ур батШ «оставил» куб. -ий батии сул. -ий батии амузг. -ай батам ашт. -ай батам лит. -уб акіуб «вырос» куб. -е гьаттаківе сул. -е гьаттаківе амузг. -е гьаттаківе ашт. -е гьаттаківе лит. -ун белгьун «порезал» куб. -ин билхвш сул. -ин билхвш амузг. -ин белхвш ашт. -ин билхвш Приведенные примеры показывают, что показатели аориста в говорах кубачинского диалекта заметно отличаются от показателей аориста литературного языка. Так, например, показателю -иб литературного языка во всех говорах кубачинского диалекта соответствует показатель -ай, показателю - ур соответствует показатель -ий ( в куб., сулевк. говорах) и -ай в аштынском говоре, показателю -уб соответствует показатель -е, а показателю -ун – показатель -ин.
Обращают на себя внимание и следующие сходные моменты в формах аориста литературного языка и говоров кубачинского диалекта. Во-первых, отмечается одинаковое количество показателей аориста: четыре как в литературном языке, так и в говорах кубачинского диалекта. За исключением одного показателя -е говоров кубачинского диалекта, все показатели аориста как в литературном языке, так и в сравниваемых говорах состоят из сходного в структурном отношении одного слова типа глас. + сонорный. Примечательно то, что согласный, представленный в показателях как в литературном языке, так и в говорах является сонорным или сонантом б и й. Однако данные согласные являются разными в литературном языке и в сравниваемых говорах. Например, ср.: лит. яз.: -н, -р, -б и гов. -й, -н. Вместе с тем здесь необходимо обратить внимание на то, что сонорному -р лит. языка в говорах кубачинского диалекта соответствует -й [Магометов 1963: 55-57].
2.Имперфект , обозначающий незавершенное действие, совершавшееся до момента речи, оформляется в литературном языке при помощи показателя -и, который присоединяется к первичной основе глагола несовершенного вида. В говорах кубачинского диалекта данному показателю соответствуют -е, -ин, - ай. Например, ср.: лит. -и ваши «приходил» куб. -е саше сул. -е саваше амузг. -е савахье ашт. -е саваше лит. -и кайси «брал» куб. -ин гъабулчин сул. -ин гъабулчин амузг. -ин гъабулчин ашт. -ин гъабулчин лит. -и балти «оставлял» куб. -е бате сул. -е бате амузг. -е бартай ашт. -е бате лит. -и учіи «читал» куб. -ин калучіин сул. -ин калучіин амузг. -ин бучіин ашт. -ин калучіин лит. -и бурци «ловил» куб. -ай бусай сул. -ай бусай амузг. -ай бурцай ашт. -ай бусай 3. Перфект представляет собой аналитическое глагольное образование, состоящее из деепричастия прошедшего времени совершенного вида и связки в форме настоящего времени и выражающее действие, имевшее место до момента речи и оставившее в момент речи определенный результат. В определении времени глаголов, образованных от деепричастий прошедшего времени совершенного вида и вспомогательного глагола настоящего времени, существуют некоторые разногласия. П.К. Услар назвал эту форму «прошедшим результативным» [Услар 1892: 226], Л.И. Жирков – «аористом недлительного времени» [Жирков 1926:34], С.М. Гасанова – «перфектом» [Гасанова 1961:63], А.А. Магометов – «прошедшим результативным» [Магометов 1963:195], З.Г. Абдуллаев – «настоящим совершенным» [1969:103], С.Н. Абдуллаев отметил, что его «можно назвать настоящим- прошедшим временем» [1983:22], М-С. М. Мусаев – «перфектом» [Мусаев 2003:73]. В переводе с английского языка перфект и есть прошедшее результативное.
Сложность в определении времени данных форм заключается в двоякой временной отнесенности действия: сам факт совершения действия относится к предшествующему временному плану (прошлому), а его результат сохраняет актуальность и в настоящее время (настоящее ретроспективное) [Темирбулатова 2004:158]. В говорах кубачинского диалекта, как и в литературном языке, форма перфекта представляет собой аналитическое глагольное образование, состоящее из деепричастия прошедшего времени и связки в форме настоящего времени. В отличие от других говоров кубачинского диалекта, в аштынском говоре окончанию -де во 2-м лице соответствует -ди, а в 3-м лице вспомогательный глагол сай и вовсе утратился.
Фразеологические единицы сулевкентского говора
В названиях плодов, ягод сулевкентского говора и литературного языка встречаются слова, восходящие к общедагестанским: «абрикос»: сулевк. кквакква, лит. курега, анд. курага, авар. курак, агул. кураг, арчиб. курк; «персик»: сулевк. кьвалча, лит. кьурч1, анд. кьурчи; «яблоня»: сулевк. х1инзи, лит. г1инц, авар. г1ече, лак. гьивце, чечен. г1аж, агул. гьач. С.М. Хайдаков пишет, что «в основе многих названий для абрикоса со сладкой косточкой лежит слово ах, ахъ «сад», которое выражает значение «плод сада» [Хайдаков, 1973: 55]. Отдельные названия плодов и ягод в дагестанских языках являются заимствованными из персидского языка: «черешня»: сулевк. хвала бяг1ли, лит. бяг1ли, авар. баг1ли, анд. баъли, агул. баьли, рут. балибыр, цах. бали. Таким образом, данные основы восходят к нахско-дагестанскому хронологическому уровню и в некоторых случаях «имеют параллели в грузинском языке» [Хайдаков: 58]. Генетическое родство вытекает из звукосоответствий: ж – ш –с – ч – ц; г1- х1 – гь – гъ. Названия украшений, тканей, одежды и обуви Названия украшений и одежды отражают культуру и быт любого народа. У сулевкентцев это еще связано с определенными обычаями и традициями: национальная одежда отличала их от жителей других сел. Древнейшая лексика сулевкентцев связана с гончарным ремеслом, а также с пошивом одежды и своеобразной вышивкой золотыми нитями.
Особо следует остановиться на названиях одежды невесты, что составляет достаточно интересный пласт сулевкентской лексики. Примеры: сулевк. ц1уб ккат1е - лит. ц1уба к1ана «белый платок»; сулевк. ц1уб гульменди - лит. ц1уба гульменди «белое гулмендо (шелковая шаль)»; сулевк. ц1уб ттаппе - лит. ц1уба дабри «белая обувь»; сулевк. табдухала - лит. «кайма на шали»; сулевк. вачаг/ пятях1 - лит. шалбар «штаны»; сулевк. виттахле низ - лит. - «нить, которой вышивают шаль»; сулевк. вачмаг - лит. - «манжеты на штанах»; сулевк. садап - лит. хъап1а «пуговица»; сулевк. к1азла чуме - лит. - «бахрома на шали»; сулевк. к1аз лит. - «шаль»; сулевк. асла или мутила чибдулк1ан - лит. - «серебряная нить»; сулевк. дулкка - лит. дулгъа «рукав»; сулевк. дулккала табдахала - лит. - «манжета на рукаве»; сулевк. мас - лит. ч1янк1и «ткань»; сулевк. хъябяхъ - лит. чит «ситец»; сулевк. дараэ - лит. дарай «муар»; сулевк. х1ялале - лит. - «разновидность шелковой ткани»; сулевк. иже - лит. ири «ремень», к1аз «свадебный шарф», къаптан/ къабалай «старинное пальто», т1уйлугула «подушка под ноги», г1ялихьана «подушка для сна», кьвоне «сундук», парчала авва «платье невесты», ккат1е «платок», х1ялламелла к1ат1е «шелковый платок», ппалала к1ат1е «шерстяной платок», хъулихьала «браслет для невесты», аргъамчи «приспособление для ношения воды невестой», баче «бусы», бимха «золотая, серебряная цепь».
Названия нитей, инструментов и предметов ткачества
С давних времен у сулевкентцев были развиты вязание и шерстяное ткачество. Вязание и сегодня остается главным видом женского надомного труда. Для сулевкентцев промысел издавна играл значительную хозяйственную роль. Сохранились названия инструментов для изготовления шерстяных и других нитей и их частей. Приведем примеры: сулевк. хвала динде - лит. халати динди «вязаные теплые носки»; сулевк. дик1а динде - лит. дишт1ати динди «маленькие носки»; сулевк. хвала чукке - лит. делк1ун динди «журабки»; сулевк. г1яшякла т1илме дусанте - лит.- «вязаные прихватки»; сулевк. т1умагу викяттихянте - лит. кьяшмау дирхьути дишт1ати ч1янк1би «коврики для прихожей»; сулевк. агърамче - лит.- «веревка (специально сотканная) для ношения кувшина на спине»; сулевк. бедай - лит. к1иъ «нить»; сулевк. къиримзе - лит. рухьери «краска для нитей»; сулевк. дибгазиб дихан - лит. «шелковая нить»; сулевк. ппалала бедуме - лит. балала к1иъби «шерстяные нити»; сулевк. ппала - лит. бала «шерсть»; сулевк. ц1атте - лит. кьач1ни «остатки, клочья шерсти»; сулевк. ц1аттила биц1ан - лит. кьач1нала буруш «матрас из остатков шерсти»; сулевк. дакка – чесалка»; сулевк. ц1иква – лит. - «клубок»; сулевк. ч1улме - лит. ч1ала «спицы»; сулевк. ппалауттан - лит. дуруг «веретено».
В настоящее время с развитием научно-технического прогресса и промышленного производства многие инструменты, изделия выходят из употребления и соответственно их названия исчезают безвозвратно. Вместе с тем значимость этих слов определяется тем, что они составляют культурно значимый пласт лексики.
Названия узоров, рисунков на изделиях
Названия узоров, рисунков на изделиях представляет собой часть исконно сулевкентской лексики. В литературном языке данные названия отсутствуют. Это национально-культурные слова типа бяйт1уй «передняя часть журабок», сулевк. пирхик1 «звездочка»; сулевк. къакъла ликка «похожий на ребро», сулевк. дик1а кьумбе «маленькие клеточки», сулевк. хвала кьумбе «большие клетки», сулевк. бяйт1уй «передняя часть журабок», сулевк. кьулт1уй «пяточная часть журабок» и т.д.
Названия гончарного ремесла В лексике сулевкентцев множество терминами гончарного производства. Каждый этап, каждая деталь гончарного ремесла имеет свое определенное название. Село Сулевкент с давних пор славится своим гончарным ремеслом, имеющим очень древние традиции. Эти традиции восходят к эпохе раннего средневековья. В хозяйственно-экономическом отношении сулевкентцы были тесно связаны с кубачинцами. Е.М. Шиллинг отмечал, что сулевкентцы «по быту были очень близки кубачинцам, что экономика Сулевкента также напоминала Кубачи. Для гончаров промысел издавна играл значительную хозяйственную роль» [Шиллинг 1949: 23].