Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Лингвокультурологические основания исследования башкирских народных песен 14
1.1. Аспекты взаимосвязи языка и культуры. Этнокультурная специфика языковой картины мира .14
1.2. Краткая история исследования башкирских народных песен 19
1.3. Принципы классификации башкирских народных песен 27
Выводы по I главе 50
Глава II. Языковая репрезентация энтокультурных особенностей в башкирских народных песнях .52
2.1. Особенности стиля и стихосложения башкирских народных песен: лингвокультурологический аспект .52
2.2. Культурно маркированные языковые единицы в башкирских народных песнях 93
Выводы по II главе 103
Глава III. Лингвокультурологическая специфика-жанровых разновид ностей башкирских народных лирических песен 104
3.1. Лирические протяжные песни – озон-кюй 104
3.2. Лирические протяжные песни с припевами 128
3.3. Лирические умеренные песни – халмак-кюй 133
3.4. Лирические скорые песни – кыска-кюй .140 Выводы по III главе 147
Заключение 148
Список литературы
- Краткая история исследования башкирских народных песен
- Принципы классификации башкирских народных песен
- Культурно маркированные языковые единицы в башкирских народных песнях
- Лирические умеренные песни – халмак-кюй
Краткая история исследования башкирских народных песен
В народных песнях в наиболее совершенной форме выражается национальный характер этноса, его высокая музыкально-поэтическая одаренность. Все, кто когда-либо интересовался историей и бытом башкир, изучал их материальную и духовную культуру, не могли обойти стороной такую тему, как башкирские песни, которые наиболее ярко отражают специфику национального менталитета. Те, кому довелось слушать башкирские народные песни, отмечали их грустный, порою трагический характер. Конечно, не всем были поняты истоки этих задумчиво-грустных, проникновенных мелодий, но для тех, кто знает историю башкирского народа, становится очевидным: ее писали не летописцы, а сам народ – в своих песнях.
О башкирских песнях как о тоскливых и в то же время «приятных и певучих» отзывались В.И. Даль, Д.Н. Мамин-Сибиряк и др. С.Г. Рыбаков, который подчеркивал особую жизнеспособность и силу идейно-эстетического воздействия башкирских песен, первым сделал попытку их классификации [145]. Тем не менее необходимо отметить, что этот вопрос в башкирской фольклористике еще окончательно не решен. Это объясняется, прежде всего, сложностью самого объекта исследования. Протяжная песня – «озон-кюй» нового времени очень подвижна, изменчива и разнообразна. Она может быть изучена с разных позиций, и в отношении нее допускаются самые разные суждения и выводы. Поскольку песня, как и другие жанры фольклора, тесно связана с жизнью, бытом, мировоззрением, психологией народа, то закономерно исследовать ее с точки зрения того, как она отражает действительность, т.е. классифицировать по тематическому принципу. До сих пор такого подхода придерживалась большая часть башкирских фольклористов. Однако следует отметить, что подобную классификацию, которая, несомненно, имеет свои достоинства (например, она дает возможность установить, насколько адекватно песня отражает действительность), нельзя считать совершенной по следующей причине: группируя песни по тематике, мы будем вынуждены отойти от таких важных вопросов, как жанровая структура произведения, форма его бытования, музыкально-поэтическая структура и др.
Не следует забывать и о том, что песня не только произведение словесного искусства, но и музыкальный жанр. Поэтому музыковеды берут в основу классификации мелодическую структуру и выделяют при этом протяжные, умеренные и плясовые песни. Но этот принцип, вполне оправданный с музыковедческой стороны, не может удовлетворить фольклористов-филологов. Поэтому Кирей Мэргэн, не отвергая тематический и мелодический принципы классификации, обращает внимание на другие жанрообразующие элементы и факторы песенного фольклора (наличие сюжета, припевов, связь с мелодией) и на этой основе определяет его жанровую структуру. Руководствуясь тем, что каждая песня с устойчивым текстом и мелодией есть своеобразный музыкально-поэтический рассказ, имеющий определенный сюжет, он выделил сюжетные песни («сюжетлы йырар»). Все песни-четверостишия, не имеющие названия и определенной мелодии, он назвал «разными песнями» [123, с. 32]. Кроме них, в качестве отдельного жанра автор выделил такмаки. Такая классификация, на наш взгляд, не совсем оправдывает себя в научном плане, поскольку не раскрывает жанрового своеобразия и богатства башкирского песенного фольклора. Не выдерживают критики и такие наименования поджанров, как «сюжетные песни» и «разные песни», поскольку здесь наблюдается нарушение принципа классификации. Если говорить о песнях с сюжетами, то необходимо отметить и наличие бессюжетных, однако таковых не существует: любая поэтическая (тем более сопровождаемая мелодией) миниатюра содержит в себе определенный логический контекст, какой-то мотив, который в отдельных случаях могут выступать как сюжет. Термин же «разные песни» не подлежит включению в научный оборот из-за отсутствия определенности его содержания.
Башкирские народные песни подразделяются на три типа: долгая, протяжная – озон-кюй (оон кй), умеренно-протяжная – халмак-кюй (алма кй) и короткая – кыска-кюй (ыа кй). Между ними существуют коренные различия, которые касаются формообразующих признаков, таких как ритмико-мелодическая структура, принципы взаимодействия текста и напева, приемы мелодического развития. В протяжных песнях используются традиционные образы, мотивы, средства художественной изобразительности.
Башкирские народные песни богаты и разнообразны по своей тематике и содержанию. По мнению ученых, почти все они, по всей вероятности, созданы в период, охватывающий ХVII – ХIХ вв. Более древние песни, если и дошли до нас, то потеряли признаки конкретной эпохи. Это справедливо и в отношении татарских песен. По мнению татарского поэта Г. Тукая, в песенном репертуаре татарского народа «нет ни одной песни, которую пели бы в языческие эпохи. Похоже, что все наши песни созданы после принятия ислама» [172, с. 270].
Наиболее ярко эстетическое воздействие народной песни, безусловно, проявляется при устном бытовании. Вокальное исполнение, мимика, жесты, игровые и танцевальные движения певца не только дополняют и углубляют содержание устного текста, но наряду с ним определяют эстетическую сущность произведения. С появлением в 1919 г. у башкир своей письменности устность перестала быть единственной формой создания и передачи фольклорных произведений. Следует учесть, что «... в условиях всеобщей грамотности отпала необходимость в устном создании и распространении произведений, и включение в сферу фольклора произведений, созданных письменным путем, отнюдь не может считаться противопоказанным» [58, с. 14]. Как отмечают исследователи, в последнее время в связи с обьективными социальными процессами наблюдается заметное сужение сферы устного распространения фольклорных произведений, причиной чего становится не только появление новых средств массовой коммуникации (радио, телевидение, интернет и т.д.), но и утрата многих народно-бытовых традиций (празднеств, обрядов, йыйынов). И как результат – потеря фольклором доминирующей позиции.
Принципы классификации башкирских народных песен
Форма стихосложения, характерная для башкирских исторических песен, обусловлена фонетическими особенностями языка и относится к силлабической системе. Определяющую роль в создании ритма стиха играет не качество, а количество слогов. Основными ритмообразующими элементами в башкирских исторических песнях являются целостность ритмических единиц, цезуры, различные формы рифм. В текстах песен наиболее распространенным является десятисложный (в первой и третьей строках) размер. Встречаются также восьми-семи, восьми-девяти, восьмисложные размеры, тесно связанные с характером и ритмико-интонационными особенностями мелодий.
Известно, что семисложный стих был самой архаичной, простой и распространенной формой в стихосложении у тюркоязычных народов и служил основой для появления новых форм [180]. Семисложный размер является древнейшим и в башкирском народном стихосложении. Он характерен, например, для кубаира, пословиц, йтем (мудрых изречений), загадок и некоторых песен. Со временем преобладающим стал десяти-девятисложный стих. Большую роль в этом сыграла сама природа озон-кюй - протяжных мелодий, допускающая виртуозное импровизирование и, следовательно, свободное обращение с текстом. В процессе живого исполнения певцы часто ощущают как бы нехватку слогов и дополняют их другими слогами, придающими словам нежное, приятное звучание. Это явление характерно и для современного исполнения песен. В качестве таких слогов -ритмических единиц - выступают различные морфологические формы, такие как уменьшительно-ласкательные аффиксы кай-кэй, кына-кенэ, гына-генэ, частицы ла-лэ, да-дэ, слова hau, hau кем, аффиксы множественного числа, присоединяемые даже к употребляемым только в единственном числе именам собственным и др. Некоторые из них не имеют лексического значения и выполняют лишь роль ритмических единиц. Можно предположить, что за счет этих морфологических средств и шло преобразование кубаирского стиха в песенный. Во всяком случае, заслуживает внимания тот факт, что без этих форм размер стиха всегда остается семисложным.
Башкирская песня носит синкретический характер: в ней сочетаются традиции устного поэтического творчества и письменно зафиксированной поэзии. Вместе с тем при исследовании башкирской песни бросается в глаза ее явный перевес в сторону фольклорных традиций. Яркое доказательство тому - схемы-модели (шаблоны) строфики народного стиха, зафиксированные на бумаге С. Рыбаковым и М. Уметбаевым. Вот одна из них: Зайдый гына мжан ай айхайлук, (10) Айди гына микан вайхайлук. (9) Задрай гына микан зайдарайлук, (10) Зайдый гына микан айхайлук. (9). По этой схеме М. Уметбаев создал ряд своих любовных стихотворений («аыныу» - «Тоска», «аыныу хаты» - «Письмо о тоске»). Обратимся к примеру: Яз квнвндэ кэкук сакыра микэн. Агизел буйы бейек тирэктэ. Бер курергэ Иеззе мин зар булдым, Мэхрум, мэхзун булып йыракта. (Наверное, весной кукушка кукует На высоком осокоре на берегу Белой. Горю желанием хоть раз повидать вас, В далеких краях я печальный малый). Близость приведенного текста к башкирской народной песне налицо. Автор стихотворения использует прием стилевой обработки фольклорного запева: первое двустишие взято из башкирской народной песни, а дальнейшие фрагменты текста как бы «держат равнение» на него. М. Уметбаев старается творчески сочетать традиционно-фольклорное и индивидуальное начала. О его сравнительно успешных творческих поисках в этом направлении свидетельствует широкий круг приемов фольклорной поэтики, использованных в песне: обращение к пейзажу, образный параллелизм, повторы, уменьшительно-ласкательные формы слов, постоянные эпитеты, которые естественно сочетаются с авторской лексикой. В стихотворении в типично сентиментальной манере народных лирических песен дано описание природы, усиливающее печальное настроение героя.
Песенная стихия проникала даже в переводные поэтические произведения М. Уметбаева. Так, взявшись за перевод стихотворений «Романс», «Наслаждение», «Делибаш» и поэмы «Бахчисарайский фонтан» А.С. Пушкина, он упорно работал над определением стилистической установки автора, над тем, чтобы найти адекватные способы ее передачи, стремился сохранить в переводах дух, идейную чистоту и поэтическую ткань пушкинских стихов. Возможность решения этой задачи он видел не в обращении в качестве образца к произведениям арабо-персоязычной поэзии, к системе аруз, как это часто наблюдалось в башкирской переводческой практике того времени, а в использовании богатых стилевых средств родной народно-разговорный речи, ее возможностей, традиционного силлабического метра народного стиха. Стихотворения великого поэта, написанные 8–7- и 9–8-сложными размерами, он счел нужным перевести в стиле башкирских исторических (протяжных) песен и кубаиров.
Историческим песням свойственна только полная рифма, которая способствует мелодичному звучанию стихотворных строк, выделению ритмических рядов и формирует строфу. Музыкальность стиха усиливается благодаря фонетическому закону сингармонизма, присущему башкирскому языку. Песенный стих насыщен аллитерациями, ассонансами, богат внутренними рифмами. Начальная рифма для песен не характерна, конечные же рифмы разнообразны. Рифмуются обычно вторая и четвертая строки, встречается и сквозная рифма, есть случаи эпифорической рифмовки. В районах, где сильны песенные традиции, преобладает рифма робаги, свойственная восточной поэзии. Рассмотрены вопросы единства поэтического текста песен и их мелодий. Эти два компонента неразрывно связаны между собой, развивают и дополняют друг друга. «Образность языка требует музыкальной образности, и, наоборот, достоинства музыкального оформления усиливают эпическую весомость языкового материала» [103, 43]. Драматические образы создаются в песнях при помощи орнаментирующих попевок, которые в основном носят устойчивый характер. Таковы песни «Урал» («Урал»), «Тфтил» («Тафтиляу»), «Сибай» («Сибай»), «олой кантон» («Кулуй кантон») и другие, в которых налицо органическое единство поэтического текста и его музыкального воплощения. Оно наблюдается и в песнях кыска-кюй (о Салавате, военных походах и др.), мелодии которых отличаются большей ритмичностью, маршеобразностью и четкостью.
Однако не все исторические песни имеют свои мелодии и наоборот. Это явление, видимо, объясняется тем, что в отдельных случаях поэтический текст не находит соответствующего музыкального воплощения. То же самое можно сказать и о мелодиях, не имеющих текстового компонента.
Мелодии исторических озон-кюй состоят из музыкального периода, который в основном соответствует двум строкам песенной строфы и расчленяется на музыкальные фразы. В кыска-кюй мелодия довольно проста, ярко выделяются музыкальные фразы, соответствующие песенной строке. Коротким песням свойственно мажорное звучание. Наряду с песнями, основанными на параллельном повторении двух музыкальных фраз, есть также музыкально-поэтические произведения, состоящие из трех и четырех фраз. Это обусловлено идейно-тематическим содержанием поэтического текста.
Культурно маркированные языковые единицы в башкирских народных песнях
Башкирские народные песни о женской доле - это эхо патриархально-родовых порядков, личных трагедий далеких времен. Возможно, что не все эти песни сохранились до наших дней, но и то, что дошло до нас, составляет музыкально-поэтическую классику.
Тема любви получила своеобразное продолжение в башкирских шуточных песнях, в которых высмеиваются недостатки людей, проявляющиеся в быту, прежде всего в семейно-бытовых отношениях. Поэтому героями этих песен выступают обычно хвастливый парень и гордячка-девушка или же незадачливый жених и невеста-неумеха. Песня через легкую насмешку, а порой и беспощадное осмеяние осуждает их поступки или проступки. Песня «Сонайым», например, высмеивает Соная, который «променял овцу на шляпу, а корову – на молодку», и теперь не знает, как помирить своих жен: «У Соная стала жизнь теперь, что ад: две жены скандалят и рычат». В песне «Кукер-ляки» (слово смысла не имеет; означает подражание кудахтанью курицы) повествуется о семейном многодетном мужчине, который все еще любит заглядываться на девушек и крутится около них.
В песнях высмеиваются и юноши, которые не могут подыскать себе невесту «Я ваыты» («Пора весенняя»). Даже в песне «Муйыл» («Черемуха»), которая воспринимается как охотничья, на первый план выдвигаются семейно-бытовые отношения: герой песни решил одарить сваху шкуркам и для этого поставил на Ирендыке капканы, но пока обходил их, волки съели его кобылу.
Башкирские шуточные песни оптимистичны по своему характеру: какой бы трудной ни была жизнь, люди умеют и веселиться, и шутить, и это говорит о силе духа народа.
Лирические песни составляют самую обширную и разнообразную жанровую систему башкирского народного музыкального искусства. Содержание собственно лирических песен охватывает главным образом область духовного мира, выражение разнообразных переживаний, чувств и настроений широких слоев народа. «Лирика – музыка, содержание которой сосредоточено на раскрытии внутреннего мира человека. Отсюда – преобладание в ней эмоционально-субъективных элементов, ее особая задушевность (по сравнению с музыкой эпического и драматического характера). Способность музыки непосредственно выражать эмоциональные состояния дает основание определять ее как самое лирическое из искусств» [196].
Важнейшим составным элементом в формировании жанровых разновидностей лирических песен являются их напевы: озон-кюй, халмак-кюй, кыска-кюй.
Названные собственно музыкальные жанровые формы участвуют во всех родовых категориях музыкального фольклора. Но в лирических жанрах они занимают приоритетное место, звучат богаче и своеобразнее. Этому способствует еще и бесконечное многообразие поэтических и прозаических текстов лирических песен. Поэтические тексты лирических песен состоят из нескольких сюжетно-тематических групп, объединенных общностью мотивов. Из песенных групп образуются песенные циклы, которые близки к жанровым формам.
Известно, что лирические песни выполняют эстетическую функцию. Следовательно, названия жанров собственно лирических песен исходят из их функций, формы строения, сюжетно-тематической основы. Остановимся на рассмотрении такого жанра, как элегические песни.
В музыкальном фольклоре башкир большое место занимают лирические протяжные песни - озон-кюй. Они отличаются богатством и разнообразием музыкального языка, раскрывающего душевное состояние человека, его переживания, чувства, настроения. Эта группа произведений народной музыки примыкает к жанру элегических песен. Поэтическим текстам протяжных элегических песен присуще большая выразительность, отточенность поэтического языка, богатство и разнообразие эпитетов, метафор. Одной из особенностей их поэтики является поэтический параллелизм.
По содержанию стихотворного текста и прозаического рассказа, выраженного в форме легенды или предания, лирические протяжные элегические песни делятся на отдельные песенные циклы, которые обладают определенными жанрово-типологическими чертами. Однако наличие прозаического текста в лирических песнях приближает их к лиро-эпическому роду фольклора, причем в каждом песенном цикле это проявляется по-разному. Остановимся на наиболее значительных из них.
Цикл лирических протяжных песен о красоте природы и о реках. Свои кочевья башкиры всегда располагали на берегах рек, у подножий гор и в других красивых местах. Чувство восхищения красотой природы нашло отражение в таких озон-кюй, как «Агщел» («Агидель»), «Кэмэлек» («Камелик»), «Твйэлэд» («Туяляс»), «Йылга» («Река»), «Алатау» («Алатау»), «Ьамар яр?ары» («Берега Самары»), «Дим бущары» («Долины Демы»), «Эй» («Ай»), «Йуру эн» («Юрюзань») и т.д. Цикл песен на философские темы, связанных с размышлениями о смысле жизни, неотвратимости конца жизненного пути, социальной несправедливости, тяжелой доле бедняков. Философские мотивы довольно широко представлены в башкирской народной поэзии, в том числе в протяжных песнях «Уткэн гумер» («Прожитая жизнь»), «Ак сабак» («Белая плотва»), «Элмэлек» («Элмэлек»), «Малтабар» («Малтабар»), «Вэхит» («Вахит»), «Апат» (Апат»), «Илъяс» «Ильяс»), «Бэ?егвл» («Бадигул»), «Гэфифэ» («Гафифа»), «Ишкол» («Ишкул»), «Томан» («Туман»), «Карагай» («Сосна»), «Мал» («Мал»), «Калды» («Калды»), «Рэрипкол» («Гарипкул»), «Мэгрей» («Магри»), «Гилмшур» («Гильминур») и т.д.
Лирические умеренные песни – халмак-кюй
В качестве «общих мест», «мигрантов», речевых клише в поэтических текстах озон-кюй выступают: 1) постоянный эпитет, являющийся неизменным средством создания образов героев-батыров, башкирских красавиц, передачи чувств с целью усиления образности, экспрессии: кара кашлы «чернобровая», нескэ билле «с тонкой талией», яц8ы башым «одинокая головушка», арыдлан кеуек ирэр «батыры сильные, как львы» и т.д.; 2) фразеологические обороты: баш Налыу «погибнуть», йврэгем яна «душа горит», эс бушатыу «излить душу», кайгы-хэсрэт борсой «тоска меня грызет», корбан булыу «погибнуть». Возвышению эпического героя служат и патетический стиль повествования, и развернутые эпитеты, и метафорические выражения, и другие изобразительные средства, призванные создать многокрасочный поэтический образ, внушить слушателям желаемые представления о замечательных чертах характера героя, о его незабвенных делах.
Система поэтических образов озон-кюй, с одной стороны, богата, разнообразна, с другой - стабильна, канонизирована. Именно система образов отражает типичные чувственные представления, духовно-нравственные ориентиры, художественную логику, склад мышления башкир, иными словами, тот набор координат, с помощью которого данный народ улавливает «образ мира» (Г.Д. Гачев). Основными образами, которые тесно связаны с менталитетом башкирского народа и являются ключевыми для поэтики озон-кюй, выступают ер, ил, тыуган як (земля, родина), Ъыу, йылга, кул (вода, река, озеро), тау, таш, кая (гора, камень,
152 скала), am, толпар (конь). Важно также, что в башкирских озон-кюй велика роль цветовой символики. Наиболее частотными в песнях являются такие цветонаименования, как ак (белый), кук (синий), зэцгэр (голубой), кара (черный), ала (пестрый), йэшел (зеленый), сал, (седой, серебристый), къщыл (красный), кары (желтый), алтын (золотой) и т.д. Кроме того, часто встречаются словосочетания (состоящие из прилагательного, обозначающего цвет, и существительного), которые в рамках народных песен приобрели устойчивый характер: ак -кагъц (белый лист), ак таш (белый камень), ак тирмэ (белая юрта), ак камыш (белый камыш), кук таш (голубой камень), кук am (сивый конь), йэшел таш (зеленый камень), ала ка&ар (пестрые гуси), алкыу бит (румяное личико), кара каш (черные брови), кара ка&ар (черные гуси), кара урман (черный лес), кара болот (черная туча), кара тупрак (черная земля), кары кандугас (желтый соловей), кары сэс (русоволосая), кары талдар (желтые ивы), кы?ыл толке (красная лиса), сал боркот (седой беркут) и т.д.
Содержание и тематика башкирских протяжных песен обусловливают особенности их языка и стиля, которые отличаются ярким этнокультурным своеобразием, неповторимостью. Палитра душевных переживаний, выражаемых в них, напрямую связана с образами природы (гор, лесов, рек, озер и т.д.), для передачи которых используются богатейшие ресурсы башкирского языка: многочисленные синонимы, антонимы, омонимы, фразеологизмы, слова и словосочетания в переносном значении, ассоциативные сравнения и т.д. В песнях особенно ярко выражено стремление придать бльшую красоту с помощью уменьшительно-ласкательных суффиксов, окончаний, повторов, специфического строения рифмы.
Язык башкирских народных песен озон-кюй привлекает лексическим богатством, своеобразием функционирования морфологических категорий, синтаксических единиц, стилистических приемов, гармоничностью и поэтичностью. Особо следует отметить, что языковые и стилевые особенности народных песен дают богатейший материал для историко-лингвистических исследований, поскольку в фольклорных текстах консервируются предшествующие состояния языка, его лексические, грамматические и иные факты. Особенности музыкального интонирования также дают возможность реконструкции, до определенной степени, орфоэпических норм ушедших эпох. Поэтому актуальным является изучение классических башкирских народных песен озон-кюй и обращение композиторов к глубинным закономерностям народного музыкального мышления, донесшим через века неповторимое своеобразие башкирской этноинтонации.
Лирические протяжные песни обладают исключительным многообразием сюжетов. Они имеют региональные и вариантные отличия, разнообразные композиционные черты. Некоторые протяжные песни близки к лиро-эпическому роду фольклора. Их отличает наличие прозаического рассказа, трагических мотивов в поэтическом тексте и эпическая широта мелодического развертывания.
Промежуточное положение между озон-кюй и кыска-кюй (скорыми песнями) занимают халмак-кюй. Лирический халмак-кюй – цикл коротких по форме и умеренных по темпу однородных напевов. Он исполняется с разнообразными песенными текстами. По сходству сюжетно-тематических мотивов халмак-кюй объединяется в песенные циклы: о родном крае, «деревенские», шуточные, «зимагорские», любовные и т.д. Однако все они примыкают или к жанру элегических, или к жанру шуточных, сатирических песен.
К лирическим кыска-кюй относятся в основном величальные и шуточные песни. Эти жанры не являются самостоятельными, они дополняют элементы кыска-кюй. Шуточные песни выражают народный юмор, связанный с различными жизненными обстоятельствами, отклонениями от норм этики, народных эстетических представлений и вкусов. Таких произведений особенно много среди плясовых песен: в частности, они преобладают среди частушек и подобных им монострофических песен. Многие скорые песни посвящены любовной тематике: в них поется о разлуке, одиночестве, вызванных тем, что молодые люди по различным причинам, часто не зависящим от них, не могут соединить свои судьбы. В подобных песнях имеются специфические образы и символика: так, переживания живущих в разлуке большей частью связаны с образами соловья, часто – кукушки, а также лебедя, диких гусей, одинокой берзы, одинокой луны.
Традиционная музыка, запечатлевшая эмоциональную мощь этноса, ныне призвана выполнить миссию животворящего источника, способного возродить «генную» память народа. Для сохранения и возрождения башкирских народных песен озон-кюй также представляется необходимым восстановление традиционной системы «учитель – ученик», в течение многих веков продемонстрировавшей свою удивительную жизнеспособность. Правительство Республики Башкортостан уделяет большое внимание сохранению, развитию, пропаганде культурных традиций всех народов, проживающих в республике. Многочисленные программы, мероприятия, фольклорные праздники и конкурсы, направленные на воспитание в подрастающем поколении бережного и уважительного отношения к традициям прошлого башкирского народа, помогают развитию и народно-певческого искусства.
С. Галин в своей работе «Эпические традиции в башкирском фольклоре» приводит слова народного поэта Башкортостана Мустая Карима: «Башкирский народ не смог на своем пути оставить великолепных дворцов, устремленных в небеса храмов, неприступных замков, гранитных мостов, но через смутные времена, через превратности событий пронес и донес до радостного сегодня свою речь, свою песню, свою гордость…» [46, 208]. Поэтому нужно обратить особое внимание на поиски башкирских народных песен озон-кюй, их изучение, переработку, издание, чтобы еще более обогатить это фольклорное достояние.