Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвокультурологическое, лингвистическое и психолингвистическое понимание концепта 11
1.1. Концептуальная основа языковой картины мира 11
1.2. Национально-культурная и языковая картины мира 26
1.3. История изучения концептов в дагестанском языкознании 33
Глава 2. Лингвистические и этимологические аспекты концепта «Хинкал» в дагестанской языковой картине мира 36
2.1. Факторы формирования концепта «Хинкал» в дагестанской языковой картине мира 36
2.2. Отражение концепта «Хинкал» в трудах по этнографии Дагестана 46
2.3. Семантические особенности термина «хинкал» в кавказских языках 58
2.4. Фонетические особенности термина «хинкал» в дагестанских языках 66
2.5. Морфологические особенности термина «хинкал» в дагестанских языках 72
Глава 3. Репрезентация концепта «Хинкал» в фольклоре и литературе народов Дагестана 78
3.1. Национально-культурологическая характеристика концепта «Хинкал» 78
3.2. Репрезентация концепта «Хинкал» в литературе народов Дагестана 81
3.3. Репрезентация концепта «Хинкал» во фразеологических и паремиологических единицах 105
3.4. Репрезентация концепта «Хинкал» в сказках народов Дагестана 125
Заключение 136
Список использованной литературы 147
Список использованных словарей 159
Список источников фактического материала 161
Список условных сокращений
- Национально-культурная и языковая картины мира
- Отражение концепта «Хинкал» в трудах по этнографии Дагестана
- Морфологические особенности термина «хинкал» в дагестанских языках
- Репрезентация концепта «Хинкал» во фразеологических и паремиологических единицах
Введение к работе
Актуальность нашего исследования обусловлена перспективностью изучения концептов как сущностей, раскрывающих мировоззрение народа. При этом сопоставление концептов, принадлежащих сознанию носителей разных культур, позволяет определить их универсальные и специфичные характеристики. Концепт «Хинкал» рассматривается с позиций лингвокультурологии, являющейся активно развивающимся и перспективным направлением современной науки в целом и дагестанского языкознания в частности.
Степень изученности темы. Концептология является на сегодняшний день малоизученным направлением в дагестанской лингвистике, однако существует большое количество работ со смежной проблематикой.
Лингвокультурные концепты отдельных дагестанских языков в сравнении и сопоставлении с другими дагестанскими и европейскими языками были исследованы в работах Сутаевой Р.И. «Лингвокультурологический анализ концепта «Время» (на материале аварского и русского языков)» [2007], Рамазановой У.Р. «Концепты «Эмоции» и «Интеллект» в лакской и русской фразеологии» [2012], Омаровой П.М. «Когнитивная структура базовых эмоциональных концептов гнева, страха и радости в английском и даргинском языках» [2010], Каллаевой Д.А. «Лингвокультурологический анализ лакских и английских паремий» [2011], Магомедовой З.К. «Культурные концепты в даргинской языковой картине мира» [2012], Кунбуттаевой А.Ш. «Концепт «Богатство» во фразеологических и паремиологических единицах лакского, русского и английского языков» [2013], Мусаевой Ш.Д. «Лингвокультурологический анализ концепта «Совесть» в аварской и немецкой языковых картинах мира» [2014] и др.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые на материале дагестанских языков изучена и сопоставлена структура концепта «Хинкал»; предпринята попытка выявления культурно-значимой информации, заложенной в фольклорных и литературных произведениях на дагестанских языках, объективирующих и репрезентирующих данный концепт; установлены фонетические, морфологические и лексико-семантические особенности и факторы, влияющие на динамику концепта «Хинкал» как субконцепта «Еда».
Целью исследования является определение опорных понятий и смыслов, связанных с концептом «Хинкал», посредством описания и анализа основных семантических, лингвокультурологических и грамматических характеристик исследуемого концепта в дагестанских языках.
К достижению поставленной цели ведет решение следующих исследовательских задач:
1) освещение проблемы изучения концепта и методик его описания в дагестанских языках;
-
анализ словарных дефиниций концепта «Хинкал» в дагестанской языковой картине мира; исследование материала этнографических и исторических исследований, а также фольклорных и художественно-литературных текстов, репрезентирующих исследуемый концепт;
-
изучение фонетических, морфологических и лексико-семантических особенностей термина «хинкал» в системе дагестанских языков, выявление идентичных и отличительных черт в его функционировании;
4) выборка фразеологических и паремиологических единиц
дагестанских языков, составляющих концептосферу исследуемого понятия;
5) установление общих закономерностей и специфических черт в
рамках данного концепта.
В основе диссертационного исследования лежат такие методы лингвистического исследования, как: теоретико-методологический анализ источников по проблеме исследования концепта, описательный метод, метод анализа словарных дефиниций, прием культурно-фоновой интерпретации, сопоставительный метод, метод определения внутренней формы концепта, метод концептуального анализа.
Исследование опирается на методологическую базу, представленную работами Аскольдова-Алексеева С.А, Телия В.Н., Степанова Ю.С., Масловой В.А., Алексеева М.Е., Климова Г.А., Абдуллаева И.Х., Хайдакова СМ., Дибирова И.А., Халилова М.Ш. по лингвокультурологии и кавказским языкам.
Материалом исследования послужили данные двуязычных национально-русских словарей, фразеологических словарей дагестанских языков, этнографических и фольклорных источников, произведения художественной литературы разных периодов, а также сведения, полученные от информаторов.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что она способствует уточнению и развитию основных положений лингвистического и культурологического подходов в части структурной организации концепта,
вносит вклад в изучение особенностей соотношения элементов концепта и семантики паремиологических единиц и, соответственно, в поиски ответа на вопрос о том, как культура воплощается в языке, какую культурную информацию несут языковые единицы. Результаты исследования концепта «Хинкал» могут способствовать проведению анализа иных концептов на материале разных языков.
Практическая значимость работы заключается в возможности применения результатов и материалов исследования для дальнейшего изучения концептов в рамках лингвокультурологии. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке лекционных курсов по сравнительному языкознанию, спецкурсов по лингвокультурологии, межкультурной коммуникации, паремиологии дагестанских языков, при разработке тематики курсовых и дипломных работ.
Гипотеза исследования сводится к следующему: термин «хинкал», имеющий аварскую этимологию, постепенно распространившийся из аваро-андо-цезских языков в лезгинские, лакский и даргинский (а также выявляющийся с несколько иным семантическим содержанием в других языках Кавказа), в дагестанских языках приобрел черты концепта, обладающего когнитивными признаками и образными признаками, формируемыми метафорическим осмыслением.
Результаты проведенного исследования позволяют вынести на защиту следующие положения:
1. Концепт «Хинкал» имеет сложную структуру, характеризующуюся
многообразием лексико-фразеологических средств репрезентации,
семантическими компонентами, в которых актуализируется значительный
объем социокультурной и этнокультурной информации.
2. Концепт «Хинкал» в дагестанских языках имеет общие черты,
обусловленные универсальным характером данного понятия,
сформированного укладом жизни этносов в предыдущие эпохи,
особенностями пищевых предпочтений.
3. Анализ лексико-семантических особенностей тематической группы,
связанной с исследуемым концептом, позволяет сделать вывод о том, что, как
правило, термином «хинкал» именуются мучные блюда трех видов: 1) мучное
блюдо разной формы без начинки (тонкий хинкал, галушкообразный хинкал,
толстый квадратный хинкал, лапша); 2) мучное блюдо с начинкой,
приготовляемое в кастрюле (пельмени, вареники, хинкали); 3) мучное блюдо
с начинкой, приготовляемое на сковороде или в печи (лепешки с начинкой,
пироги).
4. Образование форм множественного числа от термина «хинкал»
происходит несколькими способами: присоединением аффиксов
множественности; чередованием финальных гласных; переносом ударения с
первого слога на второй (этот факт обнаружен только в сивухском говоре
каратинского языка). Существительное «хинкал» в дагестанских языках
может выступать в качестве единиц разряда и singularia tantum,
употребляемых только в форме единственного числа, и pluralia tantum,
употребляемых только в форме множественного числа, а также иметь форму
обоих чисел, что объясняется природой самого термина, который
аккумулирует и семантику собирательности, и семантику множественности.
5. Наличие разнообразных фонетических модификаций термина «хинкал», выявленных при сравнительном изучении фактического материала языков, локализованных на Кавказе и проявляющихся не только внутри языковой семьи, группы или подгруппы, но и на уровне ареальных единиц одного языка, позволяет сделать вывод о раннем заимствовании исследуемыми языками термина «хинкал» - либо до этапа дифференциации диалектов, либо на ранних ступенях их автономного развития.
6. В художественной словесной культуре дагестанских народов концепт «Хинкал» символизирует наиболее сакральный вид пищи, символ достатка, изобилия и материального благополучия - хлеб. Концепт «Хинкал» как наиболее универсальный из концептов находит отражение в
паремиологическом и фразеологическом фонде дагестанских языков, в устном народном творчестве и дагестанской художественной литературе.
7. В произведениях фольклора и литературы концепты «Еда» и «Труд» создают художественное пространство, в котором основные национальные ценности передаются в единой системе концептов «Труд», «Гостеприимство», «Дружба». Концепт «Хинкал» в литературе также репрезентируется описанием особенностей и способов его приготовления, а также связанных с ритуальным застольем традиций, празднований, обычаев и обрядов, что значительно расширяет его характеристики.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в докладах на международных и всероссийских научно-практических конференциях, изложены в десяти публикациях, четыре из которых вошли в рецензируемые журналы, рекомендованные ВАК РФ. Результаты исследования обсуждены на заседании кафедры дагестанских языков ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный педагогический университет».
Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав (одной теоретической и двух исследовательских), заключения, списков использованной литературы, словарей, источников фактического материала и условных сокращений.
Национально-культурная и языковая картины мира
Антропоцентрическая парадигма имеет научные исторические корни, связанные с В. Гумбольдтом, А.А. Потебней, Э. Бенвенистом, Ю.С. Степановым и др. Исследователи подчеркивают, что человек является не просто носителем языка и пассивным референтом языковых выражений, а их активном интерпретатором, носителем определенных концептуальных систем, через которые он познает мир и осуществляет коммуникацию с другими носителями языка.
Согласно мнению Е.С. Кубряковой, антропоцентрический принцип в лингвистике реализуется по направлениям «человек в языке», который выступает как носитель сознания и транслятор культур, и «язык в человеке», который является мерой всех вещей в языке и культуре [Кубрякова 1991: 216].
Таким образом, антропоцентрический подход, отраженный в исследованиях отечественных лингвистов, заключается в том, что исследователь изучает язык как его носитель, опираясь на осмысление и описание своих представлений носителя языка (лингвистическую интуицию). В рамках антропологической парадигмы языковые явления анализируются в неразрывной связи языка и человека.
В самом общем виде фрейм (frame) является способом организации представлений, хранимых в памяти, или ментальный образ, содержащий некоторую информацию и имеющий устойчивую когнитивную структуру, рамку, ячейку. Термин также может выступать как общее родовое обозначение набора понятий типа: схема, сценарий, когнитивная модель. Выступая как единица знаний, организованная вокруг некоторого понятия и содержащая данные о существенном, типичном и возможном для этого понятия, фрейм конкретизирует, что характерно или нетипично для данной культуры. Термин «сценарий», близкий по значению термину «фрейм», появляется в результате тестовой интерпретации, при создании с помощью ключевых слов и идей «сценарных» структур, основанных на стандартных, стереотипных значений.
Фрейм состоит из имени и отдельных единиц, называемых слотами. Слот представляет и описывает специфические черты предмета, а также информацию об отношениях между объектами, о способе использования фрейма и т.д. [gigabaza.ru].
Совокупность фреймов, моделирующая какую-либо предметную область, представляет собой иерархическую структуру, в которую фреймы собираются с помощью родовидовых связей. На верхнем иерархическом уровне находится фрейм, содержащий наиболее общую и истинную для всех остальных фреймов информацию. В нашем случае таким фреймом является термин «еда», который делится на такие слоты, как «продукты» (мясо, мука, масло и т.д.), «напитки» (вода, буза), «мучные изделия» (хинкал, чуду, хлеб) и т.д.).
Фрейм-сценарий представляет собой типовую структуру для некоторого действия, понятия или события, включающую характерные элементы этого действия, понятия или события.
Концепт нами понимается как многослойное сложное явление, формирующее и составляющее концептуальную систему и концептуальную модель мира. Концепт обладает определенной структурой, к которой, по мнению Ю.С. Степанова, относятся все понятия и все признаки, делающие концепт фактом культуры: предельно сжатые основные признаки исходной формы (этимология концепта), история, современные ассоциации и оценочное восприятие. Концепту присущи определенные функции и ряд специфических свойств. Несмотря на существующие различные трактовки этого понятия современными учеными, большинство лингвистов сходятся в - внутреннюю форму (обычно не осознаваемую) [Степанов 1997: 21].
Многослойное строение концепта является результатом культурной жизни различных эпох, специфическим цивилизационным «осадком». Структура концепта складывается из разновременных исторических пластов, различающихся этимологически и семантически, и включает в себя такие признаки, как:
Отражение концепта «Хинкал» в трудах по этнографии Дагестана
Следует упомянуть также о сохранившейся по сей день традиции, согласно которой новобрачная на второй день после свадьбы готовит хинкал для друзей жениха. Этот обряд считается своеобразной инициацией, проверкой готовности молодой жены к семейной жизни, ведению домашнего хозяйства. Процесс приготовления имеет общие для дагестанских народов особенности: никто не должен помогать невесте, часто за процессом готовки могут наблюдать и друзья жениха, которые имеют право чинить шутливые препятствия (отобрать скалку, раскачивать стол, мешать готовить, шуметь и т.д.).
Очевидно, что в каждом из свадебных циклов присутствуют хлеб и различные хлебные изделия, несущие определенную духовную нагрузку. В магическую силу хлеба, символизирующего изобилие и плодовитость, верили почти все дагестанские народы. Особую значимость у народов Дагестана имеют «магические» числа - три, семь, девять.
Помимо религиозно-магической функции пищевого кода, связанного с национальной и языковой картиной мира, путем пищевой традиции осуществлялась и невербальная коммуникация. У тиндалов в Дагестане мать жениха после положительного исхода сватовства несла в дом девушки пирог с сыром, курдюк и наряд. У аварцев - куядинцев (с. Куяда) сватовство также возлагалось на мать жениха, которая в итоге приносила в дом невесты подарки, называемые «кіал бгаъизе» (букв, рот видеть) и состоящие из хлеба, бараньей ноги или вареной колбасы. При несогласии на брак все принесенные продукты отправляли обратно, если принимали дары, то это означало одобрение.
Еда в наивной картине мира народов Дагестана также связана с элементами смерти и жизни. Проведение многих погребальных обрядов подразумевает, что едят не только живые люди, но и мертвые, поскольку то, что употребляется в пищу с определенным намерением (нийят), якобы способно насытить душу покойного. Связь еды со сферой растительного и животного отражается в тяготении элементов пищевого кода к соответствующим элементам вегетативного и анимального кодов, что в свою очередь влияет на языковые особенности. Часто название конкретного вида пищи отличается от названия соответствующего растения или животного только грамматическим родом или словообразовательным элементом, как, например, виды хинкала во многих дагестанских языках.
Мифологический аспект концепта «Еда» отражается и в категории сакральной пищи, когда какой-либо вид еды (обрядовый хлеб или поминальные блюда) выступает как особый чудесный предмет; в выделении особой, ритуально отмеченной еды в пищевых табу, имеющих исключительно широкое распространение (например, грибы многими народами Дагестана воспринимались очень настороженно и считались «сатанинского, шайтанского» происхождения); в обрядах совместного приема пищи, которые устанавливали близкие отношения (куначество, побратимство, дружба и т. д.).
Как мы отмечали ранее, термин «хинкал» имеет аварскую этимологию и обнаруживает параллели во многих кавказских языках - дагестанских, нахских, картвельских, абхазо-адыгских. При тщательном исследовании семантики термина в этих языках выявились особенности его употребления: обнаружилось, что в разных языках этот термин получает разное семантическое наполнение.
В аварско-русском словаре М.-С. Саидова дается следующее определение: хбинкі [род. п. хоинкіил; мн. хоинкіал ] хинкал {аварское кушанье вроде галушек); гьаналъ хинкіал хинкалы, начиненные мясом; хбинкіал 1) мн. от хбинкі; 2) продукты питания; хбинкіал гьечіого хутіун рукіана ниж мы остались без продуктов» [Саидов 1967: 516].
Специфику в семантическом наполнении исследуемого термина обнаруживает закатальский диалект аварского языка: в речи носителей всех его говоров, локализованных в Азербайджане, термин хьинIл употребляется и в традиционном значении «вареные кусочки теста», и в значении «вареники с разной начинкой, пельмени».
Исследователи отмечают подобную семантическую особенность -способность обозначать блюдо с начинкой и без начинки - и в ахвахском языке: «хикіи (лIn/- льиліи, -а) 1) хинкал (кушанье из пресного теста формы галушек); чіакьируліи хинк1и хинкал из кукурузной муки; кьируліи атіаліеліи хинк1а хинкал из пшеничной муки; 2) хинкал (из тонкого теста, заправленный чесноком); 3) мн. (род. п. хикіа лиліи) вареники или пельмени; гелій рилъаре хинк1а вареники или пельмени {букв, хинкал с начинкой)» [Магомедова, Абдулаева2007: 384].
В речи села Анчих Ахвахского района, по свидетельству информаторов, термином «хинIи» называют мучное блюдо без начинки, но если термин снабжается пояснительными словами, он приобретает иную семантику: Iокьори хинIи (от цIкьори «кукуруза») - кукурузный хинкал; риIи билъор хинIи (букв, хинкал, в который положили мясо) - курзе с мясом; мичIчIи хинIи (бук. крапивный хинкал) - вареники с крапивой. Подобные факты выявляются и при анализе речи носителей сивухского говора каратинского языка: термин «хи нI» с пояснительными словами номинирует определенные виды мучных блюд: IанIцIорай хинI (букв, мелкий хинкал) - мелкие тонкие квадратики из пресного теста в молоке с чесноком и жареным курдюком (мигъа); миччилълъ хинI (букв, крапивный хинкал) - вареники с крапивной начинкой;
Морфологические особенности термина «хинкал» в дагестанских языках
Художественная цельность произведения зависит от его ценностного содержания, которое воплощается емкостью и многоплановостью образов художественного мира. Концепт «Еда» представлен в художественном пространстве дагестанской литературы как содержательная единица, с помощью которой активизируются эмоциональные и ценностные компоненты. Функциональные особенности семантических категорий, связанных с пищевой символикой, репрезентируют ситуации, отображающие поведение человека. Через подобные ситуации постулируются традиционные нравственные поколенческие ценности, которые позволяют человеку ориентироваться в любом социальном пространстве.
Функционирование концептов «Хинкал» и «Еда» как образов художественного текста представляет для нас особый интерес, так как процесс приема пищи как один из основных форм бытовой жизни человека при реализации в художественных текстах может принимать самые неожиданные для читателя формы.
При номинировании концепта «Хинкал» в художественном тексте смысловая структура единиц актуализируется в различных типах отношений, имеющих денотативное и коннотативное значения. При денотативном значении объединение единиц происходит на восприятии питания как жизненного явления; при коннотативном истолковании - как жизненного явления, преобразованного в авторском сознании, как культурного феномена, репрезентирующегося в текстах.
Лексические единицы, которые образуют более объемный, чем концепт «Хинкал», концепт «Еда», объединяются в художественном тексте на базе денотативных сем, находящихся и активно воспроизводящихся в языковом сознании. Знаниевым фоном для номинативных единиц, концептуализирующих еду в литературном тексте, можно отметить такие сферы, как способ приготовления, способ употребления (перцептивные характеристики, посредством которых интерпретируются концепты), и качественные характеристики, связанные с человеческим фактором.
В условиях художественного текста способ приготовления выступает значимым, но не основным объемным слоем концепта «Хинкал». Доминантным понятием и родовым глаголом является лексема «приготовить», входящая в систему значения и толкования номинаций исследуемого концепта. Данная лексема также является доминирующим словом синонимического ряда (сварить, готовить, сделать, замесить, стряпать, с предикатами «кормить, угощать»), который имеет эмоционально-оценочный компонент.
При описании в художественном тексте местной пищи такие категории художественного текста, как национально-культурное своеобразие и категория информативности, максимально сближаются. Это обусловлено особенностями местного ландшафта и природной среды, к которой человек приспосабливается и в которой выживает. При использовании способов описания национальной пищи писатели порой целенаправленно создают и подчеркивают экзотичность изображаемого, чтобы максимально информировать предполагаемого адресата об инокультурном коде, который не всегда совпадает с культурным кодом повествователя. Ностальгия по идеалам прошлого, возрождение и обращение к постепенно утрачиваемой национальной идентичности выражаются в образах, в которых содержится обращение к культурно-нравственным ценностям прошлого. В произведениях, посвященных изображению национального духа разных этносов, глубинные, внутренние свойства менталитета передаются через его внешние проявления, в том числе и через образы пищи.
Как правило, функционирующие в художественном тексте концепты «Еда» и «Хинкал» передают информацию, связанную с положительной оценкой.
Образы национального обряда, ритуала приема пищи с присутствием блюда «Хинкал», которое чаще всего включает в себя описание обыденного и ритуального, отображаются в описаниях встреч, праздников, как часть повседневной жизни персонажей, и таким образом актуализируют заложенный в тексте национально-культурный информативный пласт.
Слова со значением «Еда» и, в частности, концептуальное содержание слова «Хинкал» в творчестве дагестанских писателей и поэтов являются показателями одной из черт национального характера, становятся средством усиления степени «реалистичности» текста и способствуют созданию самобытного дагестанского уклада жизни. В книге «Мой Дагестан» герой, лакский поэт Абуталиб Гафуров, поселившись в новую квартиру и получив новую мебель, предпочитает соблюдать привычный с детства ритуал трапезы: «Рядом с обеденным столом, на полу, на ковре, сидел Абуталиб со своей семьей. Они сидели на корточках кружком. Перед ними на газете лежала еда» [Гамзатов 1985: 150]. Трапеза для героя не простая ежедневная данность и рутинная жизненная необходимость, но и знак глубокого внутреннего родства с «малой родиной», ощущения своей причастности к тысячелетнему патриархальному укладу.
Информационные блоки, включаемые в художественный текст и связанные с этнической пищей, традициями, ценностями, которые могут иметь соответствующие лакуны в другой этнической картине мира, могут повторяться несколько раз, являясь своеобразным лейтмотивом в ходе повествования. Подобные повторы, встречающиеся, например, в произведениях Ф. Алиевой, М. Магомедова и др., могут, на наш взгляд, являться сигналами внутритекстовой адресатности и подчеркивать значимость информации для представителей иной культуры.
Яркий пример этого - описание в книге А.Н. Толстого «Хаджи-Мурат» церемонии застолья в придворной русской среде, в которую попадают герои - кавказцы, и их поведение в привычной национальной среде. Конфликт и диалог культур, мировоззрения, образа жизни в целом показан в том числе и через разницу в этикете питания. Так, во всем, что связано с Хаджи-Муратом, любой прием пищи связан с присутствием омовения, мытья рук перед едой. Налицо и тендерный аспект: дагестанские и кавказские женщины в произведении подчеркнуто отстранены от совместного принятия пищи, им отводится роль стряпух и прислужниц мужчин, тогда как русский мир воспринимает как должное совместную трапезу мужчин и женщин. Даже в описании приготовления пищи, в создании образа стряпух чувствуется полярная разница между славянским и кавказским менталитетом: «Марья Дмитриевна, повязанная платком и раскрасневшаяся, с засученными рукавами над белыми полными руками, разрезала скатанное такое же белое тесто, как и ее руки, на маленькие кусочки для пирожков»; «...замолчал, увидав входивших в саклю двух женщин....Она не смотрела на гостей, но видно было, что чувствовала их присутствие. Жена Садо несла низкий круглый столик, на котором были чай, пильгиши, блины в масле, сыр, чурек - тонко раскатанный хлеб - и мед. Девочка несла таз, кумган и полотенце. Садо и Хаджи-Мурат - оба молчали во все время, пока женщины, тихо двигаясь в своих красных бесподошвенных чувяках, устанавливали принесенное перед гостями» [Толстой 1999: 84].
Репрезентация концепта «Хинкал» во фразеологических и паремиологических единицах
Реконструирование образа человека в лингвистике, как и в других науках, многогранно и многоаспектно. Исследование чувственно-бытийной стороны внутреннего мира человека предполагает анализ отраженных и закрепленных в языковом знаке эмоциональных проявлений и является важнейшим источником лингвокультурологической информации об «обыденном сознании» носителей какого-либо естественного языка [Воркачев 1992: 46].
Базовые для любой общности концепты, на которых основано огромное количество вторичных концептов, которые в свою очередь порождают собственные ответвления, связаны с культурной реальностью, в том числе и пищевой культурой и традициями питания. Изучение различных точек зрения на природу концепта и лингвистических подходов к его классификации позволяет вывести обобщенное определение концепта как единицы коллективного сознания, связанного с духовными ценностями и в своем языковом выражении имеющее этнокультурную специфику.
Говоря о ритуально-пищевом аспекте дагестанской языковой картины мира как единого целого, мы исходили из определения 3.3. Чанышевой, которая выделяет в языковой эквивалентности два уровня - языковой (поверхностный) и культурный (глубинный). Языковой уровень учитывает план формы и содержания языковых знаков как единиц двух языковых систем. На уровне культурной эквивалентности выделяется несколько слоев: 1) общекультурный (надэтнический) слой, который совпадает у носителей разных этнических языков, что связано с общими представлениями об устройстве мира; 2) этнокультурный слой, который связан с отражением в языковой картине мира специфики в понимании миромодели, образующей этнокультурную модель мира [Чанышева 2004: 196].
Современная лингвокультурология связана с анропологической парадигмой, которая подразумевает, с одной стороны, поиск принципов
исследования человеческого фактора применительно к языку и речи, с другой, изучение влияния языка на формирование человеческой личности как представителя определенного сословия и этноязыкового коллектива. Этот поиск, не замыкаясь в рамках антрополингвистики, касается ряда и других лингвистических дисциплин.
Основой индивидуального и общественного сознания является картина мира, сосредотачивающая и концентрирующая человеческое миропознание. У представителей разных поколений, социальных и возрастных групп и т. д. концептуальные картины мира могут сильно разниться. Носители разных языков могут обладать почти тождественными концептуальными картинами мира, а люди, говорящие на одном и том же одном языке, - разными, что говорит о взаимодействии в концептуальной картине мира общечеловеческого, национального и личностного фактора.
Исходя из положения о том, что концепт является мыслительным образованием о значимом в культуре и мировосприятии предмете, явлении, мы считаем, что концептуальными признаками и свойствами могут обладать предметы и явления как духовной, так и материальной культуры. Не являясь доминантой национальной ментальности, концепт тем не менее формирует систему национального мировидения.
В гастрономическом дискурсе дагестанской лингвокультуры актуализируется национальная маркированность традиционных семейных ценностей: удовольствие от еды, возможности ведения здорового образа жизни и духовного совершенствования при регулировании питания, глобализация пищевых предпочтений, домашнее приготовление пищи, кухня как женское пространство. В концепте «Хинкал» можно выделить концептуальные пласты, связанные с физиологическими и социально-психологическими микроконцептами и лексемами.
В этнографических исследованиях, статьях и воспоминаниях содержится множество ритуальных описаний и обрядов, связанных с застольем и традициями приема пищи. В этих источниках через концепты и
образы пищи характеризуется система кодовых различий, объективируются культурные различия и национально-культурное своеобразие любого этноса. Этнографы отмечают, что, помимо культурных оппозиций «чужой - свой, женский - мужской, земной - небесный, вода - огонь, профанический -сакральный» и др., в пищевом коде дагестанских народов находит специфическое выражение противопоставления по признакам: «мужское» -«женское».
Анализ семантических особенностей термина «хинкал» в языках, локализованных на Кавказе, позволил сделать вывод о том, что, как правило, термином «хинкал» именуются мучные блюда трех видов: 1) мучное блюдо разной формы без начинки: тонкий хинкал, галушкообразный хинкал, толстый квадратный хинкал, лапша (в тиндинском языке: ххикїа - «кушанье из пресного теста формы галушек»; в багвалинском языке: хинч1а - «кушанье из пресного теста вроде галушек»; в лезгинском и рутульском языках: хинIар - «квадратики из тонко раскатанного теста» и т.д.); 2) употребляясь с дополняющими словами, термин «хинкал» означает «мучное блюдо с начинкой, приготовляемое в кастрюле: пельмени, вареники, хинкали (в табасаранском языке: йикк гъяйи хинIар - «пельмени»; хъачун хинIар - «хинкал с травой»; в гунзибском языке: кїималис ханкіала — «вареники с сыром»; в лакском языке: дикіул ххунIу — «хинкал с мясом»; ккунукрал ххунIу — «хинкал с яйцом»; нисирал ххунIу - «хинкал с творогом»; в татском языке: ингар полы - «хинкал с начинкой из дикого лука» и т.д.); 3) мучное блюдо с начинкой, приготовляемое на сковороде или в печи: лепешки с начинкой, пироги (в бежтинском языке: к! ату лас хокіа -«пироги, начиненные картофелем»; в чеченском: хингалш «кукурузные или пшеничные лепешки, фаршированные вареной тыквой»; в ингушском языке: хингал - «печеные лепешки из пшеничной муки с начинкой из тыквы или крапивы» и т.д.).