Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Языковая картина мира и «концепт» как главное ее понятие
1.1 Языковая картина мира (ЯКМ). Язык и культура как этноконсолидирующие факторы 9
1.2. Понятие «концепт» в современной лингвистике 20
Выводы 30
Глава 2. Культурный аспект концепта «судьба»
2.1 Концепт «судьба» в понимании философов 32
2.2 Семантика слов «язмыш» и «fate» в лингвистическом аспекте 41
2.3. Концепт «судьба» в татарских и английских фразеологических единицах и фольклоре 62
2.4. Судьба народа в понимании классиков английской и татарской литературы 74
Выводы 80
Глава 3. Концепт «судьба» в татарских и английских контекстах 82
Выводы 132
Заключение 134
Список использованной литературы 140
Список анализируемого материала 152
Лексикографические источники 155
- Языковая картина мира (ЯКМ). Язык и культура как этноконсолидирующие факторы
- Понятие «концепт» в современной лингвистике
- Концепт «судьба» в понимании философов
- Концепт «судьба» в татарских и английских фразеологических единицах и фольклоре
Введение к работе
Актуальность исследования языковой картины мира (ЖМ) и ее основного конструкта - концепта обусловлено тем, что в современной лингвистике переосмысливается роль языка в реальном процессе культуросозидания. В ЯКМ отражается возникновение и развитие культурных и моральных ценностей соответствующего этноса: в языке находят отражение те черты внеязыковой действительности, которые представляются релевантными для носителей соответствующей культуры.
Решение вопроса о соотношении языка и культуры во многом связано с поиском универсального и специфического в восприятии действительности носителями различных лингвокультурных традиций. Одним из аспектов такого исследования является анализ концептов на материале генетически неродственных языков, что будет способствовать выявлению этнических особенностей менталитета различных народов.
Концепт «судьба» - это ядро национального и индивидуального сознания, древнейшее «ключевое слово» человеческой культуры, в котором «запёчатлён опыт всенародного осмысления категорий свободы и необходимости применительно к человеческому бытию, попытка человеческого разума отыскать последние основания жизни - силы, которые управляют мировым порядком и человеческим поведением» (Бижева 2000: 5).
Судьба относится к числу древнейших ключевых слов нашей культуры, которые, несмотря на смену представлений человека о мире, а также изменений в самом мире и в самом человеке, упорно не хотят исчезать из языка и смыслового пространства культуры.
Все сказанное предопределяет актуальность темы диссертационного исследования.
4 Предметом данного исследования является функционирование концепта «судьба» в татарской и английской языковых картинах мира.
Целью исследования является выявление особенностей функционирования концепта «судьба» в татарской и английской ЯКМ.
Указанная цель предполагает решение следующих основных исследовательских задач:
- выявление специфики лингвокультурологического подхода к исследованию языковых явлений;
- рассмотрение основных теоретических подходов к пониманию
языковой картины мира, понятия концепта в лингвокультурологии;
проведение лингвокультурологического анализа концепта «судьба» в татарской и английской фразеологии и паремиологии;
проведение лингвокультурологического анализа концепта «судьба» в татарских и английских художественных текстах;
- определение универсального и специфичного в функционировании
концепта «судьба» в татарской и английской ЯКМ;
- выявление корпуса языковых единиц с компонентом «судьба» в
татарском и английском языках.
Материалом для исследования послужили татарские и английские пословицы и поговорки, фразеологические единицы, художественная литература. Сбор языкового материала для анализа осуществлялся методом сплошной выборки. Источниками материалов исследования послужили фразеологические, толковые, паремиологические словари, а также тексты художественных произведений.
Методы исследовании. Выбор методов лингвистического анализа обусловлен спецификой исследуемого материала и целью диссертационной работы. Наряду с традиционными описательным и сравнительно-сопоставительным методами исследования, анализ культурного концепта «судьба» осуществлялся в работе по семантическим
5 примитивам, а также с применением элементов логического, концептуального, когнитивного анализа в контексте проблем этнолингвистики и этнокогнитологии.
Изученность проблемы. Для исследования избран один из наименее изученных концептов разносистемных языков - концепт «судьба».
Ряд исследователей в своих работах затрагивает отдельные аспекты функционирования данного концепта в разносистемных языках. Так, например, этому концепту посвящена солидная коллективная монография под редакцией Н.Д. Арутюновой «Понятие судьбы в контексте разных культур» (1994). В.И. Постовалова в статье «Судьба как ключевое слово культуры и его толкование А.Ф. Лосевым» рассмаїривает философский и религиозный аспекты данного концепта. А.Я. Гуревич рассматривает диалектику судьбы у германцев и древних скандинавов (1994). В.Г. Гак, анализируя пословицы и афоризмы, касающиеся судьбы, выделяет основные характеристики судьбы (1994). З.Х. Бижева анализирует концепт «судьба» наряду с другими культурными концептами адыгской ЯКМ (2000) и др.
Исследование данного концепта в двух языковых картинах мира позволят выявить универсальное и специфичное в функционировании данного концепта в каждой из рассматриваемых ЯКМ.
Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые концепт «судьба» рассматривается в двух разносистемных языках, типологически и генетически неродственных - татарском и английском. В работе комплексно рассматривается лингвокультурный концепт «судьба» в татарском и английском языках, прослеживается динамика ядерных и периферийных содержательных признаков концепта «судьба» и его ключевых слов в языке, во фразеологии, в паремиологии. Проанализирован набор компонентов, составляющих семантику исследуемого концепта; указаны совпадающие и различающиеся значения концепта «судьба» в сопоставляемых языках.
Теоретическая значимость диссертации. Результаты исследования будут способствовать дальнейшей разработке одного из актуальных направлений современной лингвистики - лингвокультурологии.
Лингвокультурологический анализ одного из ключевых концептов -концепта «судьба» позволит глубже изучить систему мышления, которой обладают носители рассматриваемых языков. Подобные исследования позволяют приблизиться к решению вопроса о влиянии языка на мировосприятие его носителей: создает ли каждый язык через свою призму особое «видение мира», или же этническая особенность языка «наслаивается» на универсальные логические единицы языков.
Практическая ценность настоящего исследования состоит в том, что материалы исследования могут найти применение при составлении учебных пособий в теоретических курсах по татарской и английской лексикологии. Материалы работы могут быть включены в словари татарских и английских культурных концептов. Подход к анализу концептуализации действительности в культурных концептах, осуществленный в данной работе, может быть учтен в лексикографической практике исследуемых языков. Результаты диссертационного исследования могут использоваться в учебном процессе (по лингвокультурологии).
Теоретико-методологическая основа исследования. Теоретическую основу трактовки анализируемого в диссертации концепта составляют следующие основные положения:
а) язык и культура взаимосвязаны и взаимообусловлены;
б) концепт является базовым понятием лингвокультурологии;
в) концепт «судьба» является одним из ключевых культурных
концептов.
Методологическая база исследования - труды отечественных и зарубежных лингвистов как по лингвокультурологии, так и по вопросам теории языка.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Представление лингвокультурного концепта «судьба» как сложного
ментального образования, в состав которого входят понятийный,
образный и ценностный компоненты.
Отражение сложной структуры лингвокультурного концепта «судьба» в татарской и английской лингвокультурах на материале лексической, фразеологической и паремиологической систем с учетом особенностей выражения этого концепта в художественном типе дискурса.
Ядром семантического поля «судьба» в татарском языке выступает базовая лексема, представленная родовой семой «язмыш». В периферии поля расположены единицы, имеющие интегральное - общее с ядром. Такие синонимы, как тэкъдир, фэлэк, лэухелмэхфуз, мекаддэр, елеш, фэлях, курэчэк. В современном английском языке в основе лексико-семантического поля «судьба» лежит базовая лексема, представленная родовой семой «fate». В периферии расположены такие синонимы, как destiny, fortune, lot, doom, luck, chance, karma, kismet, nemesis.
4. Татарский и английский языки обладают рядом специфических
моментов, отражающих особенности языка: они различны генетически и
представляют разные языковые и когнитивные картины мира. В ходе
исследования концепта «судьба» были выявлены следующие
семантические группы слова «судьба» в татарском и английском языках:
1) «стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека, ход
жизненных событий»; 2) «доля, участь, жребий»; 3) «будущее, то, что
случится, произойдет»; 4) «история существования кого-чего-нибудь»; 5)
«религиозное понятие, то, что предначертано человеку Богом»; 6)
«человек - хозяин своей судьбы»; 7) «счастье»; 8) «богатство, состояние,
Фортуна»; 9) «гибель, кончина, смерть». Как видно из выше изложенного,
слово «судьба» в сопоставляемых языках имеет разные значения.
Универсальными для исследуемых ЯКМ являются семантические группы
8 концепта «судьба» со значением «стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека, ход жизненных событий», «доля, участь, жребий», «история существования кого-чего-нибудь», «будущее, то, что случится, произойдет», «религиозное понятие, то, что предначертано человеку Богом», «человек - хозяин своей судьбы», «счастье». Нужно отметить, что первые четыре значения по специфике функционирования абсолютно совпадают и являются больше словарными значениями. Семангические группы концепта «судьба» со значением «богатство, состояние, Фортуна», «гибель, кончина, смерть» были найдены только в английском языке. В татарском языке данные значения не выявлены.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования
были изложены в докладах на итоговых конференциях (КГУ им.
В.И.Ульянова-Ленина, ТГГПУ 2005, 2006), международных научно-
практических конференциях (г. Казань, 2006); (г. Чебоксары 2006), на
Всероссийской научно-практической конференции (2006),
республиканской научно-практической конференции (г. Казань, 2005). Результаты отражены в 9 публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, лексикографических источников, списка анализируемого материала.
Языковая картина мира (ЯКМ). Язык и культура как этноконсолидирующие факторы
Одним из важных и актуальных направлений современного языкознания является когнитивная лингвистика, которая призвана расширить границы классического языкознания за счет привлечения к изучению языковых процессов разных форм вербального и невербального мышления. По своему предмету когнитивная лингвистика -междисциплинарное направление, ставящее своей целью исследование ментальных процессов при усвоении и использовании как языка, так и формирования знаний. Когнитивные структуры исследуются путем анализа разнообразных когнитивных стратегий, используемых людьми в процессе мышления, накопления, понимания и порождения информации.
В индоевропейской языковедческой науке проблемой языковой картины мира занимались такие крупные ученые, как Гумбольдт В., Сепир Э., Уорф Б., Витгенштейн Л. и др. В славянском языкознании за последние десятилетия также появилось огромное количество работ, посвященных данной теме. В частности, огромный вклад в изучение русской языковой картины мира внесли такие ученые, как Арутюнова Н.Д., Апресян Ю.Д., Вежбицкая А., Воркачев С.Г., Воробьев Н.И., Гак В.Г., Карасик В.И., Корнилов О.А., Кравченко А.В., Лихачев Д.С. и т.д. По языкам народов, проживающих в Российской Федерации, таких работ относительно немного. В связи с этим хотелось бы отметить работы лингвистов на материале башкирского, казахского, балкарского, кабардинского и адыгейского языков (Хайруллина Р.Х., Геляева А.И., Раемгужина З.М., Валеева P.M., Бижева З.Х., Мокаева И.Р., Цримова
3.M., Геркоготова Ж.Х., Цримова З.Х. и т.д.). В татарском языкознании проблемой ЯКМ занимается Замалетдинов P.P. В частности, в 2004 году была издана его монография «Татарская культура в языковом отражении», которая, на наш взгляд, достаточно обширно осветила проблему татарской ЯКМ, и заложила основы для дальнейших исследований по этому направлению.
При характеристике картины мира необходимо различать три важных взаимосвязанных, но не тождественных явления: 1) реалию, именуемую термином «картина мира»; 2) понятие «картина мира», воплощающее теоретическое осмысление этой реалии; 3) термин «картина мира». Этапы формирования этих явлений не совпадают.
Феномен, именуемый «картина мира», является таким же древним, как и сам человек. Создание первых картин мира у человека совпадает по времени с процессом антропогенеза. Тем не менее реалия, называемая термином «картина мира», стала предметом научно-философского рассмотрения лишь в недавнее время.
Термин «картина мира» был выдвинут в рамках физики в конце XIX -начале XX в. Одним из первых этот термин стал употреблять Г. Герц (1914) применительно к физической картине мира, трактуемой им как совокупность внутренних образов внешних предметов, из которых логическим путем можно получить сведения относительно поведения этих предметов. Внутренние образы, или символы внешних предметов, создаваемые исследователями, по Герцу, должны быть такими, чтобы «логически необходимые следствия этих представлений в свою очередь были образами естественно необходимых следствий отображенных предметов» (Роль.чел.фактора в яз. 1988: 12 ).
Термином «картина мира» широко пользовался также М. Планк, понимая под физической картиной мира «образ мира», формируемый физической наукой и отражающей реальные закономерности природы. Он считал, что содержание этого образа, задаваемое принципами сохранения и превращения энергии и принципом возрастания энтропии, непрерывно обогащается по мере развития физики, освобождаясь при этом от антропоморфных элементов. Физическая картина мира в идеале должна содержать лишь представления, отражающие устройство природы как таковой, независимо от влияния на нее человеческой деятельности. «Уже современная картина мира, - пишет М. Планк, - хотя она еще сверкает различными красками в зависимости от личности исследователя... содержит некоторые черты, которых больше не изгладит никакая революция ни в природе, ни в мире человеческой мысли» (Серебренников 1988: 13).
Мысль о том, что создание картины мира или картины реальности является необходимым моментом жизнедеятельности человека, развивал А.Эйнштейн: «Человек стремится каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира для того, чтобы оторваться от мира ощущений, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир, созданный таким образом картиной. Этим занимаются художник, теоретизирующий философ и естествоиспытатель, каждый по-своему. На эту картину и ее оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность, которые он не может найти в слишком тесном головокружительном круговороте собственной жизни» (Серебренников 1988: 13). Понятие «картина мира» органически влилось в современную культурологию и семиотику, в число задач которых входит осмысление ситуации плюрализма культур в мире (культурологическая синхрония) и процессов генезиса человечества (культурологическая диахрония).
Понятие «концепт» в современной лингвистике
Термин концепт для отечественной лингвистики, в отличие от лингвистики зарубежной, относительно нов. Ещё в 1974 г. он воспринимался как сугубо инородный и требующий комментариев. Полноправное использование термина концепт в русских текстах начинается только в 80-х годах с переводов англоязычных авторов. (Фрумкина 1995: 88)
С начала 90-х годов термин «концепт» переживает эпоху лингвистического ренессанса» в первую очередь благодаря научным трудам Д.С. Лихачева и Ю.С. Степанова, реанимировавших его и давших ему свою обстоятельную интерпретацию. Активное употребление данного термина в когнитивной лингвистике, в парадигме лингвистического концептуализма и в лингвокультурологии объясняется необходимостью введения в их категориальный аппарат недостающего когнитивного «звена», в содержание которого помимо понятия входят ассоциативно образные оценки и представления о нём его продуцентов и пользователей. (Степанов 1997: 40).
Концепт как всякий сложный когнитивный лингвосоциальный конструкт не имеет однозначного толкования в науке о языке на современном этапе ее развития.
Термин «концепт» родствен русскому слову «понятие». Имя существительное «conceptus» происходит от латинского глагола «concipere» - «зачинать», т.е. буквально значит «понятие, зачатие»; его русский эквивалент «понятие», имевшее в древнерусском языке значение «схватить, взять в собственность, взять женщину в жены. (Красавский 2001:41).
Термин concept фиксируется английскими словарями, по свидетельству В.Е. Демьянкова, со значением «понятие, идея, общее представление, концепция» (Демьянков 2001: 40). Однако до второй половины 19в. данный термин практически не встречается в классической художественной и философской литературе. Пару столетий спустя, картина немного меняется. Синклер Льюис, Аптон Синклер, Генри Миллер изредка употребляют слово concept, немного больше - Джек Лондон. (Демьянков 2001:41)
По Э. Сепиру концепт - это капсула мысли, в конденсированном виде содержащая все возможные эпизоды жизни. В современной научной литературе термин «концепт» часто встречается у когнитивистов, у разработчиков систем искусственного интеллекта, у психологов, семиотиков и т.д.
А. Вежбицкая одна из первых определяет понятие «концепт» как объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно-обусловленные представления человека о мире «Действительность». Сама же действительность, по мнению А. Вежбицкой, дана нам в мышлении именно через язык, а не непосредственно. Близость подхода А. Вежбицкой к идеям В. Гумбольдта достаточно хорошо просматриваются (Фрумкина 1995: 90).
Но если концепт - объект идеальный, т.е. существующий в нашей психике, то следует задуматься, по мнению Фрумкиной, о том, как соотносятся между собой ментальные образования разных людей. Естественно думать, что за одним и тем же словом в психике разных лиц могут стоять разные ментальные образования. Тем самым, не только разные языки «концептуализируют» действительность по-разному, но за одним и тем же словом одного языка в умах разных людей могут стоять разные концепты (Фрумкина 1995: 91). А. Вежбицкая рассматривает культуру через «ключевые слова» - особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры. Культурно-специфичные слова, по мысли А. Вежбицкой, являются понятийными орудиями, отражающими культурный опыт нации касательно действий и размышлений о различных вещах определенными способами, они способствуют увековечению этих способов. Эти слова могут анализироваться как центральные точки, вокруг которых организованы целые области культуры.
Согласно Н.Д. Арутюновой, концепты - понятия обыденной, практической философии, возникающие в результате взаимодействия таких факторов, как национальная традиция и фольклор, религия и идеология, жизненный опыт и образы искусства, ощущения и системы ценностей (Арутюнова 1993: 3)
Концепт, согласно научным дефинициям, - это мноюмерный конструкт, отражающий процесс познания мира, результаты человеческой деятельности, его опыт и знания о мире, хранящий информацию о нем. Так, М.А. Холодная трактует концепт как «познавательную психическую структуру, особенности организации которой обеспечивают возможность отражения действительности в единстве разнокачественных аспектов» (Холодная 1983: 23).
Концепт «судьба» в понимании философов
Концепт «судьба» выбран нами не случайно. Это ядро национального и индивидуального сознания, древнейшее «ключевое слово» человеческой культуры, в котором, как отмечает З.Х. Бижева «...запёчатлён опыт всенародного осмысления категорий свободы и необходимости применительно к человеческому бытию, попытка человеческого разума отыскать последние основания жизни - силы, которые управляют мировым порядком и человеческим поведением» (Бижева 2000: 5).
«Судьба» относится к числу древнейших ключевых слов в культуре различных народов, которые сохраняются почти неизменно, несмотря на смену изменения в самом мире и независимо от смены представлений человека о мире.
Полный анализ концепта «судьба», как и других лингвокультурологических концептов, требует многостороннего подхода (лингвистического, культурологического, фольклорного, философского и т.д.). С понятием судьбы связан широкий круг проблем, который разбивают на следующие циклы: 1) содержание понятия и его место в различных философских и религиозных системах; 2) понятие судьбы в обыденном сознании человека; 3) понятие судьбы в индивидуальных мировоззренческих системах; 4) универсальные признаки понятия судьбы и пределы его варьирования; 5) влияние понятия судьбы на художественное творчество: построение сюжета, структур текста, словоупотребление, формирование образов и др. Формированию концепта судьбы способствовала исходная бытийственная ситуация свободы -необходимости, которая сводится к следующему: человеческая жизнь не является абсолютно свободной, так как подчинена действию неизвестных человеку сил, детерминирующих её протекание; свобода человека ограничена неумолимой необходимостью, сущность которой и пытается разгадать человеческий разум (Бижева 2000: 6). Хотя исходная бытийственная ситуация свободы-необходимости универсальна для разных эпох и народов, сами категории свободы и необходимости в разных культурах преломляются по-своему. Разные традиции миропонимания и разные личности в пределах одной и той же культуры видят эту ситуацию неодинаково и в соответствии с этим видением вырабатывают специфические нормы поведения и ориентации человека в условиях относительной несвободы существования.
В соответствии с этими видениями вырабатываются разные модели мироотношения (стереотипы норм поведения), что связано с ориентацией человека в условиях относительной несвободы существования.
Анализируя многообразие предложенных в разных культурах решений проблемы свободы - необходимости В.И. Постовалова предполагает, что они «различаются тем, трактуется ли каждое событие и каждый поступок человека как неотвратимая реализация изначального предопределения, исключающего свободный выбор и случайность, или же допускается такой выбор и случайность, и идея неотвратимости подвергается сомнению» (Постовалова 1994: 208). С точки зрения отношения к понятию судьбы автор делит существующие миропонимания на 3 типа: 1) миропонимания, призывающие судьбу, но не в качестве самостоятельного начала мира, 2) миропонимания, призывающие судьбу, но не в качестве самостоятельного начала мира, а в качестве момента других начал, 3) миропонимания, отказывающие судьбе в статусе реальности и исключающие возможность самого существования понятия судьбы, но допускающие употребление слова «судьба» в метафорическом значении.
По мнению Т.В. Цивьяна (Цивьян1988: 122), человек появляется на свет, а судьба, участь-доля, ему уже назначена. Рождение - её первое проявление начало осуществления некоего плана. По модели мира этот план может быть представлен как рождение - жизнь - смерть. Это план, по которому проживает каждый человек; в этом отношении план универсален. Но каждый человек одновременно и единственен в своем роде, неповторим, индивидуален. Это отражается и на его судьбе: общий для всех, обязательный путь каждый человек проходит по-своему. Следовательно, его жизненный цикл изначально строится по двум полярным параметрам: однозначность и вариативность, которые соответствуют основоположной оппозиции модели мира -определенность/неопределенность. Человек исполняет общечеловеческую судьбу и одновременно ту, которая выделена специально и только для него, т.е. свою часть общего. Однако он не просто протаптывает свою тропинку на этой общей дороге: оба пути то сплетаются, сливаются друг с другом, то дают самые неожиданные девиации. Цивьян пишет что, «непреложность судьбы настойчиво подчеркивается в модели мира. Примечательно это её выражение на словесном уровне, т.е. в текстах, и притом не только фольклорных: речь идет обычно не о констатации факта, а о запрете вступать в спор с самой судьбой. Тем самым оказывается, что человек не принимает безоговорочно то, чго ему назначено, и пытается внести коррективы. Мощный аппарат модели мира призван отучить человека от посягательств на волю высших сил. В рамках христианской традиции это ещё одно неразумное неповиновение; первым человек уничтожил бессмертие, вторым безуспешно пытается его вернуть; в обоих случаях грех состоит в подмене свободы выбора своеволием». (Цивьян 1994: 123)
По Николаю Бердяеву, человеческая судьба представляется зависящей от времени, а время зависит от человеческой судьбы, от изменения и переживания событий в этой судьбе. (Бердяев 2002: 37)
Концепт «судьба» в татарских и английских фразеологических единицах и фольклоре
Язык - это материализованная форма процесса осознания окружающей действительности народом. Во взаимодействии триады «этнос - язык - культура» формируется понятие «лингвокультурной общности», которая и создаёт свою, специфическую картину мира. Модель мира представляет собой особую форму структурирования и фиксации общественного опыта людей, их знаний о мире, содержащихся в языковом сознании коллектива. Ещё В. Гумбольдт писал: «Разные языки -это отнюдь не разные обозначения одной и той же вещи, а различные видения её» (Гумбольдт 1984: 316).
Р.Х. Хайруллина подчеркивает, что «национальная самобытность языковых средств - это проявление не столько внутреннего свойства языка, сколько его внеязыкового содержания, корнями уходящего в национальное самосознание, национальный характер и шире - в национальную психологию определённого народа» (Хайруллина 2000: 33). Именно этим можно объяснить существование множества национальных языковых картин мира на базе универсальных, типологических свойств языков как средства познания и отражения одного и того же материального мира.
P.P. Замалетдинов в книге «Татарская культура в языковом отражении» также отмечает, что «национальный язык - важнейший этногенный фактор, только через него возможно приобщиться к этническому самосознанию» (Замалетдинов 2003:28).
А.А. Потебня также подчеркивает органическое участие национального языка в процессе развёртывания мысли. В работе «Мысль и язык» он, в частности, пишет: «Человек, говорящий на двух языках, переходя от одного к другому, изменяет вместе с тем характер и направление течения своей мысли, притом так, что усилие его воли лишь изменяет колею его мысли, а на дальнейшее течение её влияет лишь опосредованно...» (Потебня 1993:205).
Таким образом, дух народа, национальный характер проявляются в первую очередь в языке, который служит средством создания картины мира. Языковая картина мира - коллективный продукт интеллектуального и эмоционального миропонимания языковых личностей, национальная принадлежность которых обусловливает её колорит, своеобразие. Однако, как отмечает Ю.Н. Караулов, национальный характер и языковая личность далеко не тождественные понятия. «Для языковой личности нельзя провести прямой параллели с национальным характером, но глубинная аналогия между ними существует. Она состоит в том, что носителем национального и в том, и в другом случае выступает ...инвариантная в масштабе самой личности часть в её структуре, которая является на деле продуктом длительного исторического развития и объектом межпоколенной передачи опыта» (Караулов 1981: 42). Если в психологическом понимании личности в центре внимания исследователей оказываются его эмоциональные характеристики и воля, то в трактовке языковой личности на первый план выдвигаются интеллектуальные качества. Изучить языковую личность, по Ю.Н. Караулову, значит выявить «иерархию смыслов и ценностей в её картине мира, её тезаурусе» (Караулов 1981: 42). Языковая личность, «выраженная в языке и через язык» (Караулов 1981: 38), поэтому в языке содержательной и формальной сущности как бы растворяется национальный характер как исторически сложившийся этно-культурный тип.
Фразеология как никакой пласт языка запечатлевает народный дух, его мироощущение и миропонимание, поскольку она и есть образное средство межпоколенной передачи опыта. Р. X. Хайруллина в своей книге «Фразеологическая картина мира: от мировидения к миропониманию» пишет, что «фразеология языка отражает опыт коїнитивно-оценочной деятельности народа, систему взглядов на мир, вследствие чего основными аспектами описания фразеологической картины мира следует считать философский, логический и аксиологические аспекты» (Хайруллина 2000: 240).
Итак, язык - часть культуры. Следовательно, пословица как языковая единица и разновидность паремиологического клише также является частью человеческой культуры в целом, и лингвистической культуры человека в частности.
«Пословицы многоаспектны, полифункциональны, коммуникативно самодостаточны, художественно выразительны. Будучи по своей природе лингвистическими, они также являются логическими единицами, выражающими суждение, и представляют собой своего рода тексты (мини-тексты) или же речевые акты особого рода. Именно в пословицах ярче, чем в других языковых единицах, отражаются устойчивые стереотипические представления и ситуации, социальные факты, явления и отношения, типизированные модели, т.е. когнитивный опыт человека» (Лебедько 2005: 136).
Таким образом, пословицы отражают особенности мировосприятия разных народов, обусловленные в значительной мере экстралингвистическими факторами - историей и культурой, образом жизни, традициями и обычаями, нормативными установками и стереотипами мышления разных народов.
Какова же реконструкция представлений о судьбе в татарском и английском языках во фразеологических единицах и пословицах?
1) "Судьба, как высшая сила над людьми" - желания человека определяются как независимые от него самого. В данном случае человек полностью пологается на свою судьбу, зависит от неё, так сказать, плывет по течению. Примечательным фактом является то, что в сопосіавляемьіх языках судьбу приписывают к женскому полу. Именно по этому, очень часто она бывает непредсказуема и капризна и может вести себя неразумно по отношению к человеку.