Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Основные принципы и способы номинации животных и роль зоонимов в процессе наименования других предметов и явлений 17
1.1. Основные принципы номинации животных 17
1.2. Основные способы номинации животных
1.2.1. Названия животных, связанные с их полом 24
1.2.2. Названия животных, связанные со звуками, издаваемыми ими 26
1.2.3. Названия животных, связанные с их возрастом 27
1.2.4. Названия животных, связанные с их окраской и мастью 28
1.2.5. Названия животных, связанные с местом их обитания 31
1.2.6. Названия животных, связанные с их размерами 33
1.2.7. Названия животных, связанные с особенностями строения их тела 34
1.2.8. Названия животных, связанные с действиями и характерными чертами человека 35
1.2.9. Названия животных, связанные с цветом драгоценных камней и металлов 36
1.2.10. Названия животных, связанные с народными поверьями и суевериями 37
1.2.11. Названия животных, связанные с особенностями их питания 37
1.2.12. Названия животных, связанные с периодом их активной жизнедеятельности 38
1.2.13. Названия животных, связанные со сходством их друг с другом
2.14. Названия животных, связанные с их сходством с разными предметами 40
1.2.15. Названия животных, связанные с их полипризнаковостью 40
1.2.16. Названия животных, связанные с их породой 42
1.2.17. Названия животных, связанные с их основными функциями, пристрастиями 43
1.2.18. Названия животных, связанные с их внешними признаками 44
1.2.19. Названия животных, связанные с определением степени их упитанности и физиологического состояния 44
1.2.20. Названия животных, связанные с их хозяйственным назначением 45
1.3. Роль зоонимов в процессе наименования других предметов и явлений 46
Выводы по первой главе 52
ГЛАВА II. Лексика, связанная с названиями животных 54
2.1. Названия домашних животных и их лексико-семантическая характеристика 54
2.2. Названия возрастных групп лошадей и молодняка 85
2.3. Названия диких животных и их лексико-семантическая характеристика 100
Выводы по второй главе 113
ГЛАВА III. Лексика, связанная с названиями птиц 115
3.1. Названия домашних птиц и их лексико-семантическая характеристика 115
3.2. Названия диких птиц и их лексико-семантическая характеристика 125
Выводы по третьей главе 185
ГЛАВА IV. Структурно-семантическая , социально-функциональная и стилистическая характеристика зоонимов 188
4.1. Основные отличительные признаки зоонима и взаимодействие и связи зоонимии с другими уровнями языка 188
4.2. Структурные особенности и способы образования зоонимов 195
4.2.1. Субстантивные зоонимы 195
4.2.1.1. Способы словообразования субстантивных зоонимов 204
4.2.2. Адъективные зоонимы 210
4.2.2.1. Способы словообразования адъективных зоонимов 214
4.2.3. Глагольные зоонимы 216
4.2.4. Зоонимы-междометия 219
4.2.5. Зоонимы-звукоподражательные слова 220
4.3. Семантическая структура зоонимов 223
4.3.1. Полисемия и омонимия зоонимов 223
4.3.1.1. Типы значений зоонимов 223
4.3.1.2. Зоонимические омонимы и их типы 231
4.3.1.2.1. Лексические омонимы-зоонимы 236
4.3.1.2.2. Лексико-грамматические омонимы-зоонимы 238
4.3.1.2.3. Грамматические омонимы-зоонимы
4.3.2. Синонимия и вариантность зоонимов 242
4.3.3. Антонимия зоонимов 249
4.3.4. Паронимия зоонимов 250
4.4. О составе зоонимов карачаево-балкарского языка 256
4.4.1. Исконно карачаево-балкарские зоонимы 256
4.4.1.1. Собственно карачаево-балкарские зоонимы 256
4.4.1.2. Общетюркские зоонимы 258
4.4.2. Заимствованные зоонимы 260
4.4.2.1. Заимствования из монгольского языка 261
4.4.2.2. Заимствования из арабского языка 265
4.4.2.3. Заимствования из персидского языка 265
4.4.2.4. Заимствования из венгерского языка 265
4.4.2.5. Заимствования из осетинского языка 266
4.4.2.6. Заимствования из русского языка 267
4.4.3. Карачаево-балкарские зоонимы в языках соседних народов 269
4.5. Социально-функциональная характеристика зоонимов карачаево-балкарского языка 271
4.5.1. Активная и пассивная зоонимическая лексика 271
4.5.2. Зоонимическая лексика общеупотребительная и ограниченной сферы употребления 273
4.6. Стилевая и стилистическая характеристика зоонимов 279
Выводы по четвертой главе 282
Заключение
- Названия животных, связанные со звуками, издаваемыми ими
- Названия возрастных групп лошадей и молодняка
- Названия диких птиц и их лексико-семантическая характеристика
- Социально-функциональная характеристика зоонимов карачаево-балкарского языка
Введение к работе
Поскольку лексика языка представляет собой открытую систему,
некоторые вопросы ее до сих пор остаются нерешенным, в силу чего усилия
ученых-лексикологов, в том числе и карачаево-балкарских, в последние
десятилетия направлены не только на сбор и обобщение фактологических
материалов, но и на систематизацию и лингвистическую интерпретацию
различных отраслевых терминосистем, на классификацию лексики с точки
зрения происхождения, на функционально-стилистическую
дифференциацию слов, объединение слов в лексико-семантические категории. Однако остается еще много нерешенных вопросов, связанных с лексико-семантической системой карачаево-балкарского языка. Не является исключением в этом отношении и лексика, ориентированная на обозначение животного мира, которой до сих пор не уделено должного внимания.
Как явствует из исследований отечественных ономастов, зоонимия -наименее изученный пласт бытовой лексики. Так, В.А. Никонов считает, что «Зоономика (изучение имен животных) в нашей стране, можно сказать, еще не начиналась. За рубежом есть работы о кличках лошадей, коров, собак и кошек и даже отдельных птиц, рыб и насекомых. Но научное значение большинства этих работ ничтожно» (Никонов 1974: 27).
То же самое отмечает А.В. Суперанская: «Зоонимия относится к разряду слабоизученных пластов лексики, что может быть связано не только с трудностями сбора зоонимов, но и с менее четко выраженной практической надобностью в изучении этого материала. Основное значение изучения зоонимов - познавательно-теоретическое - выявление специфики языковой практики в области ономастической номинации» (Суперанская 1986: 28).
По утверждению Л.М. Щетинина, «современная зоонимия, несмотря на наличие ряда устойчивых национальных и интернациональных традиций, остается открытой ономастической системой. В эту сферу широко вовлекается национальная лексика, мотивация имен многообразна, динамика интенсивна. Может быть выделено много этимологических слоев» (Там же).
Особую ценность, как считает А.В. Суперанская, «имеет зоонимия для изучения истории развития языка в целом, а также отдельных лексических моделей и классов» (Там же: 29).
Традиционное животноводство Карачая и Балкарии в значительной мере уже изучено этнографами и историками, но терминология, связанная с ним, все еще остается недостаточно разработанной областью. Первым, кто обратил внимание на названия домашних и диких животных, а также птиц и насекомых в карачаево-балкарском языке, был Х.-М.И. Хаджилаев, который обосновал, что большинство этих названий встречается и в других тюркских языках, а некоторые - в неродственном осетинском языке (Хаджилаев 1970:44-107, 124). Однако, кроме некоторых этимологии, исследователь не затронул никаких лексико-семантических их особенностей.
Определенная работа в отношении зоонимов проведена по выявлению лексических параллелей между карачаево-балкарским и монгольским языками Х.И. Суюнчевым. В частности, он приводит такие древние общие названия, как азман «баран, кастрированный в возрасте старше года» (монг. асаман), мегежин / бегеджен «свинья, дикая свинья (самка)» (монг. мэгэжэ), буу «олень» (монг. буга), джур «косуля» (монг. зур) и др. (Суюнчев 1977: 27-32).
М.А. Хабичев в своей монографии, посвященной взаимовлиянию языков народов Западного Кавказа, также описывает небольшое количество названий карачаево-балкарских диких и домашних животных, сравнивает их не только с другими тюркскими языками, но и с кавказско-иберийскими. Выявляет и ряд заимствованных зоонимов из осетинского и адыго-абхазских языков (Хабичев 1980: 41-47). Однако здесь тоже отсутствует системно-семантическая характеристика.
Отдельные карачаево-балкарские слова, связанные с животноводством, анализируются в работах Ю.Х. Жабоева (1979: 109-118), Б.Х. Мусукаева (1984: 9), И.М. Отарова (1996: 58) и М.Ч. Кудаева (2002: 18-204).
Затронуты в карачаево-балкарском языкознании и вопросы о сопряжении личных имен с семантической сферой имен животного мира (Айю - медведь, Аслан - лев, Теке - козел, Къозу - ягненок и др.) (Джуртубаев 2004: 54) и о роли зоонимов в создании языковой картины мира (Геляева 2002: 125). Выявлено также, что названия животных легли в основу ряда топонимов: Джыланлы «змейка», Бёденели дуппур «холм, богатый куропатками», Борсукълу къая «барсучья скала» и др. (Мусукаев 2007: 70).
В целом все названные выше работы представляют определенную ценность для исследователей истории животноводства и карачаево-балкарской животноводческой терминологии. Однако нужно заметить, что подавляющее большинство этих работ посвящено различным проблемам строя тюркских языков. В них животноводческие термины приводятся либо как вспомогательный материал, либо они рассматриваются среди прочего лексического материала. Исключение составляют лишь некоторые статьи, специально посвященные той или иной группе животноводческой лексики.
Первым монографическим исследованием, посвященным
животноводческой терминологии карачаево-балкарского языка, является кандидатская диссертация М.З. Улакова (1983). В ней рассматриваются термины, связанные с мелким и крупным рогатым скотом и коневодством, серьезное внимание уделяется процессам формирования норм животноводческой терминологии и способам образования терминов. Однако эта работа не охватывает ряда важных видов зоонимической лексики. В ней, например, не рассматриваются названия птиц, насекомых, земноводных, пресмыкающихся. Кроме того, в этой работе зоонимы вообще не рассматриваются с точки зрения лексико-семантической, социально-функциональной и стилистической.
В кандидатской диссертации Ш.А. Шаваевой «Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка» (2009) представлена определенная лексико-семантическая и социолингвистическая интерпретация зоонимов, выявлены и описаны основные принципы номинации животных и два способа
образования зоонимов: аффиксация и словосложение. Однако, как показывает фактологический материал, зоонимы карачаево-балкарского языка образованы и другими способами: 1) семантическим, его семантико-морфологической и семантико-морфолого-синтаксической разновидностями: джер макъа «лягушка» (от джер макъа букв, «земляная лягушка»), агъач тауукъ «глухарь» (от агъач тауукъ букв, «лесная курица» и др.; алтыаякъ «таракан» (от алтыаякъ букв, «шестиногий»), откъуйрукъ «обыкновенная горихвостка» (от откъуйрукъ букв, «имеющий огненный хвост») и др.; 2) редупликацией: тартар «коростель» от тар - звукоподр. крику коростеля, къыжгъыж «скворец» от къыж - звукоподр. крику скворца и др.
В исследовании Ш.А.Шаваевой очень мало места отводится этимологии зоонимов, их сравнительно-историческому и сопоставительному анализу, способствующему выявлению этногенеза зоонимической лексики, их неологизации, архаизации, установлению того, какие из них заимствованы и из каких языков и др. Кроме того, семантическая структура зоонимов здесь исследуется поверхностно. Например, не выявляются типы их значений, не разграничиваются лексические, лексико-грамматические, а внутри них генетически родственные и неродственные и грамматические омонимы, не рассматриваются антонимия и паронимия зоонимов, не учитываются их стилевые и стилистические, функциональные особенности и др. При рассмотрении полисемии и омонимии, синонимии и вариантности упускается самое главное - разграничение этих явлений.
Исследователь считает, что зоонимы бывают только субстантивными, с чем вряд ли можно согласится. Среди них есть, хотя и немного, адъективные (тор/тору «гнедой», чычхансырт «сивый (о масти лошади»), глагольные (ышныр эт «жевать жвачку», джюген сал «обуздать» (коня), междометные (кюше!) (возглас, которым подзывают лошадь), биже - биже! (возглас, которым подзывают телёнка) и др.
Вышеизложенное свидетельствует об актуальности темы данного исследования.
Степень изученности темы. Как видно из краткого обзора литературы по теме диссертации, зоономическая лексика карачаево-балкарского языка изучена далеко недостаточно. Не подвергались специальному исследованию названия птиц, насекомых и земноводных, а также структурные, семантические, стилистические, социально-функциональные особенности зоонимов и способы их образования.
Цель данной работы - представить в наиболее полном объеме лексику, связанную с животным миром в карачаево-балкарском языке в историко-сравнительном аспекте, показать место ее в словарном составе языка, выявить источники и пути ее образования, вместе с тем на основе этимологического анализа осветить некоторые аспекты истории культуры животноводства у карачаевцев и балкарцев и их культурно-исторических связей с другими народами.
Поставленная цель исследования определяет следующий состав задач:
-
определить круг лексем, обозначающих животный мир карачаево-балкарского языка;
-
выявить принципы и способы номинации зоонимической лексики;
-
дать лексико-семантическую характеристику словам, обозначающих животный мир;
-
провести социолингвистическую систематизацию лексики, обозначающей животный мир;
-
провести сравнительно-сопоставительный анализ зоонимов с целью выявления сходств и различий в номинации в генетически родственных и неродственных языках;
-
описать взаимодействие и связи зоонимической лексики с другими уровнями языка;
-
определить структурные особенности и частеречную принадлежность зоонимов;
-
охарактеризовать способы словообразования зоонимов по частям речи;
-
проанализировать семантическую структуру зоонимов;
-
определить состав зоонимов карачаево-балкарского языка с точки зрения их происхождения;
-
дать социально-функциональую и стилистическую характеристику зоонимии карачаево-балкарского языка.
Методологической и теоретической базой исследования явились труды отечественных и зарубежных лингвистов в области лексики, которые способствовали написанию данной работы: В.В. Виноградова, Ю.Д. Апресяна, Ю.С. Степанова, Е.С. Кубряковой, А.А. Уфимцевой, Н.Д. Арутюновой, Л.М. Васильева, Д.Н. Шмелева, Н.З. Гаджиевой, А.А. Юлдашева, А.А.Кононова, Э.Р. Тенишева, Н.М Мусаева, Э.В. Севортяна, В.Н. Телия, В.П. Жукова, Г.А. Земской, И.А. Мельчука, Н.М. Шанского, Н.Ф. Алефиренко, Г.В. Колшанского, Э.Ф. Ишбердина, М.А. Хабичева, Х.-М.И. Хаджилаева, И.М. Отарова, В.М. Мокиенко и др.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в тюркологии: 1) рассматривается полный состав зоонимов (исконно карачаево-балкарские, собственно карачаево-балкарские, общетюркские, заимствованные), их социально-функциональная и стилистическая характеристика; 2) выделяются адъективные, глагольные, междометные и звукоподражательные зоонимы, что идет вразрез укоренившемуся мнению, согласно которому зоонимы бывают только субстантивными; 3) обосновывается образование зоонимов и семантическим способом, а также наличие в тюркских языках, помимо лексических, лексико-грамматических и грамматических омонимов-зоонимов.
Теоретическая и практическая значимость работы обуславливается важностью рассматриваемых проблем для методологических и практических сторон лексико-семантической системы языка в целом и зоонимической - в
частности. Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка также связана со стилистической системой карачаево-балкарского языка.
Материалы и теоретические положения диссертационного исследования представляют определенный интерес в плане сравнительного и сопоставительного изучения тюркских языков. При этом возможно выявление много универсальных явлений, характерных не только для тюркских языков, но и для языков других типов.
Результаты исследования можно использовать при прохождении соответствующих разделов лексики карачаево-балкарского и других тюркских языков в вузах и колледжах, при написании программ, учебников и учебных пособий, в учебном процессе, в лексикографической работе. Кроме того, зоонимическая лексика может заинтересовать специалистов и других наук: зоологов, историков, этнографов и др., так как в ней, с одной стороны, закреплено мировосприятие карачаевцев и балкарцев, отражаются их сознание, понимание окружающего мира, с другой, - стремление приблизиться к научной картине мира.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка на основе семантического инварианта (животные, птицы и др.) объединяется в определенные лексико-семантические группы, характеризующиеся иерархичностью единиц, внутри которой имеются подгруппы, противопоставленные с категориальными лексико-семантическими отношениями.
-
Ядро лексико-семантической группы зоонимической лексики составляют слова общетюркского происхождения, многие же являются результатом жизнедеятельности носителей языка. В данной группе лексем обнаруживаются слова, параллельные с другими неродственными языками, связанные с экстралингвистическими, социально-историческими причинами. Лексико-семантическая группа зоонимов отличается динамичностью, которая проявляется благодаря неологизации, в ходе которого язык на
современном этапе вбирает в себя прямые заимствованные из русского языка, а также путем калькирования.
-
Зоонимические лексемы карачаево-балкарского языка по структуре подразделяется на синтетические и аналитические. Синтетические подразделяются на корневые и производные, образуемые путем аффиксации. Номинации образуются и путем сложения - они в количественном отношении составляют большинство. Словообразование и номинация, соотносясь друг с другом, отражают познавательную и классифицирующую деятельность человека, носителя данного языка, помогают формированию картины мира, в том числе и представления о животном мире.
-
Метафоризация и косвенные номинации животных в карачаево-балкарском языке, отличающиеся универсальностью и этническим своеобразием, способствуют выработке особого видения мира. Это особенно хорошо прослеживается при концептуализации окружающей действительности.
-
Характерной особенностью зоонимической лексики карачаево-балкарского языка является то, что она связана с другими уровнями языка и соотносится с ними, принимая соответственно характер субстантивации, адъективации, а также образования междометий, подражательных слов и глаголообразования. Следует отметить, что словообразование зоонимов соответствующих частей речи происходит в данном языке не только аффиксацией и словосложением, но и семантическим (с его разновидностями) способом.
-
Семантическая структура зоонимов карачаево-балкарского языка характеризуется полисемией и омонимией, синонимией и вариантностью, антонимией и паронимией.
-
По составу зоонимическая лексика характеризуется тем, что ядро ее составляют общетюркские и собственно карачаево-балкарские зоонимы, заимствования из монгольского, арабского, персидского, венгерского, осетинского, кабардино-черкесского и русского языков незначительны.
8. Социально-функциональная характеристика зоонимической лексики карачаево-балкарского языка предполагает деление ее на активный и пассивный пласты.
Методы исследования обусловлены гомогенными подходами к описанию микросистемы зоонимов карачаево-балкарского языка -системоцентрические и антропоцентрические исследования в основном проводятся в сравнительно-сопоставительном и синхронно-описательном плане, используются компонентный анализ и метод семантических полей.
Объектом исследования является лексико-семантическая группа зоонимов карачаево-балкарского языка, которая подразделяется в основном на названия животных и птиц.
Предметом исследования выступают категориально-семантические отношения зоонимов карачаево-балкарского языка, которые предполагают выявление семантической категории (омонимии, синонимии, вариантности, анонимии, паронимии) в микросистеме карачаево-балкарской зоонимии. Рассматриваются вопросы, связанные с принципами и способами образования наименования животных, и роль зоонимической лексики в формировании картины мира.
Материал исследования в основном получен путем сбора полевого материала, постоянного общения с информантами различных возрастных групп, специалистами по животноводству, а также путем сплошной выборки из лексикографических источников: «Русско-карачаево-балкарский словарь» (1965), «Карачаево-балкарско-русский словарь» (1989), «Толковый словарь карачаево-балкарского языка» (в 3 томах), (т.1. 1996, т.2. 2002, т.З. 2005), словари различных тюркских языков, словарь Радлова, словарь Фасмера («Этимологический словарь русского языка» в 4-х т.), «Русский энциклопедический словарь» (РЭС) в 3 т. 2006) и др.
Весь материал составил более 5 тысяч карточек.
Апробация работы. Рукопись диссертации обсуждена на заседании сектора карачаево-балкарского языка Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН.
Основные положения диссертационного исследования докладывались на международном тюркологическом симпозиуме «Тенишевские чтения» (Казань, 2011), на международных научных конференциях: «Актуальные проблемы адыгской фольклористики» (Майкоп, 2011), «Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве» (Нальчик, 2012), «Контенсивная типология естественных языков» (Махачкала, 2012); на Всероссийской научной конференции «Языковая ситуация в многоязычной поликультурной среде и проблемы сохранения и развития языков и литератур народов Северного Кавказа» (Карачаевск, 2011); на региональной научной конференции «Языки и литература народов Кавказа: проблемы изучения и перспективы развития» (Карачаевск, 2001), а также на научно-методических семинарах отдела карачаево-балкарской филологии КБИГИ (Нальчик 2010-2012).
Результаты исследования отражены в научных публикациях по теме исследования, в том числе в двух монографиях, восьми статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.
Структура работы определяется поставленными в ней целью и задачами, а также спецификой анализируемого материала. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и условных сокращений языков, диалектов и говоров.
Названия животных, связанные со звуками, издаваемыми ими
Названия у подавляющей части животных в карачаево-балкарском языке связаны с цветом их шерсти и перьевого покрова. Из всех цветов, употребляемых в данном языке, лишь красный (къызыл), коричневый (мор) и зеленый (джашил) не применяются в этих названиях. Наибольшим числом цветов характеризуются птицы, при этом среди всех цветов превалируют къара «черный», акъ «белый», боз «серый», ала «рябой»: къара къуш «черный коршун», къара къаргъа «черный ворон», къара тауукъ «тетерев», къаракъанат «сорокопут», акъ къаз «белый гусь», акъ къуш «лунь, лебедь», акъ джаз тауукъ «белая куропатка», акъбаш къуш «белоголовый сип», акъбаш орлан «белоголовый орлан», боз ургъуюкъ «серая мухоловка», боз къаз «серый гусь», боз зурнук «серый журавль», боз чиллеаякъ «серая цапля», ала тауукъ «рябая курица», ала чыпчыкъ «щегол», кёк, кёксюл кёгюрчюн «сизый голубь», къолан тауукъ «курица-пеструшка», джохар тауукъ (балк.) «курица-ряба», чубар тауукъ «пестрая курица, пеструшка», талгъыр тауукъ «пестрая курица». Изредка в названии птиц сочетаются два цвета: талгъыр-ала джумарыкъ «буро-пестрый улар», чубар-ала тауукъ «пестрая курица».
Примеры: Къара илячин, къарт болса, къаргъалагъа аги болур (поел.) «И черный сокол, состарившись, становится добычей воронья»; Бир джол агъачны къалынында эки къара тауукъ кёребиз (Тёппеланы С.) «Однажды мы в глуши леса увидели двух тетеревов»; Устаз бизге боз зурнукну юеюнден сейирлик хапар айтханды (Шауаланы X.) «Учитель нам рассказал много интересного о сером журавле»; Боз чиллеаякъ, тёгерегине сакъ къарай, къамишли бадырны тёгерегинде айланады (Тёппеланы С.) «Серая цапля, осторожно оглядываясь по сторонам, ходит вокруг кочки среди зарослей камыша».
Второе место по разнообразию окраски занимают названия лошадей и крупного рогатого скота: бууурул am «гнедой, буланый конь», тор / тору am «гнедой конь», чычхансырт am «сивый конь», хора аджир (къарач.) «гнедой жеребец», къуба ёгюз «бледно-бурый вол», къонгур ийнек «темно-бурая корова», къолан бузоу «рябой теленок» и др.
Довольно часто названия лошадей употребляются без слова am «лошадь», т.е. масть лошади, выраженная именем прилагательным, служит названием ее: тор / тору, бууурул, чычхансырт, хора. Примеры: Абдуллах, чычхансырт аджирге да миниб, ызыбыздан къуууб джетди (Залийханланы Ж.) «Абдуллах догнал нас на своем сивом жеребце»; Ёрюзмек нартланы алларында чычхансыртха миниб келе эди («Нартла») «Ёрюзмек ехал впереди нартов на своем сивом [жеребце]»; Алайгъа атланы барындан да алгъа Ерюзмекни бууурулу келеди (МХЖ) «Туда раньше всех, конечно, приходит чалый Ёрюзмека»; [Къарашауай: ] Бу Ерюзмекни бууурул атына ушайды да!.. («Нартла») «[Къарашауай: ] Так это, кажется, чалый конь Ёрюзмека!..».
В ряде случаев степень имен прилагательных в названиях лошадей усиливается словами къан, джарыкъ: къан тору «яр ко гнедой», джарыкъ тору «светло-гнедой, саврасый»: Ёшюнюн тутаргъа киши базмгъан бир къан тору am бар эди (Семенланы А.) «Был один яркогнедой конь, грудь которого никто не осмеливался потрогать»; Джарыкъ кёллю, сыркъыу санлы, камсыкъ тайчыкъ, Джулдуз къашхалы, кьанторучукь, акътуякъчыкъ (Орусланы М) «Веселый и беспокойный жеребенок, со звездочкой на лбу, яркогнедой и в белых чулках».
Некоторые имена прилагательные, показывающие цвета, связаны с названиями разных видов животных: джохар тауукъ «рябая курица», джохар сурахай «пятнистый жираф», къонгур айю / айыу «бурый медведь», къонгур ийнек «темно-бурая корова», талгъыр джылан «разноцветная, полосатая змея», талгъыр ёгюз «буланый, бурый вол», талгъыр киштик «рыжий кот», боз къой «серая овца», боз къоян «серый заяц», акъ айю / айыу «белый медведь», акъ тюлкю «песец», акъ ала тыйын «горностай», акъ къуш «лунь», къара къуш «черный коршун», къара чибин «муха (обыкновенная)», къара къамыжакъ «навозный жук», къара къаргъа «черный ворон» и др.
Примеры: Къонгур ийнек, гылджа мюйюзлерине махтаннганча, башын бийик кёлтюрюб, арбазгъа кирди (Тёппеланы А.) «Буренка [корова] вошла во двор, высоко подняв голову, будто гордилась своими кривыми рогами»; Циркде къонгур айюню тепсегенине сабийле, сейир этиб, кюледиле (Чотчаланы М.) «Дети, увидев в цирке танцующего бурого медведя, удивлялись и смеялись»; Тууар алсанг, таныб ал, алалмасанг, талгъыр ал (погов.) «Скотину покупай, узнав ее повадки, а если не знаешь, покупай бурую»; Талгъыр джылан от джагъагъа джууукъ келди (Гуртуланы Б.) «Полосатая змея приползла ближе к очагу».
Следует отметить, что нередки случаи, когда название масти неодинаково характеризует животных. Например, в карачаево-балкарском языке слово къуба характеризует только масть вола {къуба ёгюз «бледно-бурый вол»), а в киргизском - еще овцы {къуба къой «изжелта-серая овца») и собаки {къуба ит «белая собака») (КРС 1965: 435).
По сравнению с названиями птиц, лошадей и крупного рогатого скота, в названиях насекомых цветообозначения принимают незначительное участие. Так, из всех цветов в названиях их участвуют только черный (къара) и желтый (сары): къара чибин «навозная муха», сары чибин «оса»: Багушдан джызылдаб учуб келиб, ашха къоннган, кёзге-башха тебиннген къара чибин да джокъ (Гуртуланы Б.) «Нет навозной мухи, которая от навоза прилетала с жужжанием и садилась на пищу, на голову и лицо, угрожая укусить»; Сары чибинден къачыб, джашчыкъ къошха кирди (Гулаланы Б.) «Мальчик убежал от осы и вошел в кош».
По мнению ряда исследователей, понятие цвета не универсально и его роль в человеческом общении весьма ограничена (Вежбицкая 1996: 231-233). Вряд ли это соответствует действительности. С нашей точки зрения, цветообозначения играют довольно важную роль в познании человеком окружающего мира. Об этом говорили многие ученые. Например, М. Ганиходжаева (1986) и И.Г. Рузин (1994: 81) отмечают, что цвет для человека имеет «первостепенное значение». Это подтверждает и материал карачаево-балкарского языка, довольно богато представленный зоонимами, вбирающими в себя значения различных цветов (Шаваева 2009: 65-66).
Названия возрастных групп лошадей и молодняка
Другое название коровы - сыйыр - встречается в кар. крым. сыгыр-сыйыр «корова», кар. диал. сыгыр / syeyr «корова, бык, вол», «крупный рогатый скот», сыгъыр йылы «год быка» (КРПС 1974: 488, 490), казах., к.-калп., ног., уйг. сыйр, туркм. сыгыр, гаг. сыыр «крупный рогатый скот» (Ольмесов 2004: 27-28).
В отличие от соседнего кумыкского народа, употребляющего в литературном языке сыйыр, в кар.-балк. употребляется только ийнек (ТСКБЯ 2002: 92).
Ареал, употребляющий третье название коровы - уй, небольшой: алт., кирг. уй\ алт. уй дьыл «год коровы», ушу «имеющий корову». В алтайском языке слово ийнек встречается в фольклоре. В киргизском слово сыйыр встречается в южном диалекте и в местах, соседствующих с казахами (Мусаев 1975: 89). В кирг. языке слово уй образует большое словообразовательное гнездо: уйкана «коровник», уйчан «верхом на корове, быке», уйчу «пастух крупного рогатого скота». С его помощью образуюся многочисленные обороты, пословицы, поговорки: Сасык деп, уй мурдун кесип таштабйт «Из-за того, что нос у коровы вонюч, его не отрезают»; Уйга килем жапкъандай «Как корове седло» (доел. «Будто корову ковром покрыли»)».
Слово это встречается также в древнетюркских памятниках. Махмут Кашгарский отмечает, что слово уй у чигирей обозначает «корову», одного из двенадцати лет называют уй йылы «год коровы» (МК II: 80), уй суседи «корова забодала» (МК II: 338); Сусэгэн узка тэнри монуз бермес «Бодливой корове бог рогов не дает» (МК III: 375), уз моцгэЫ «корова мычала» (МК III: 411); йедим, ичтим уз тег «я ел и пил, как корова» (КБН).
Этимология вышеназванных трех слов интерпретируется по-разному. Большие споры вызывает слово ийнек / инек. Одна из ранних этимологии инек принадлежит В. Шотту, рассматривавшему это слово как уменьшительную форму на -к от іна «мать». Все другие исследователи - В. Банг, A.M. Щербак, Л.А. Покровская, А.Н. Кононов -опираются на то, что корень слова ina, ana, ana «мать» + тюрк. афф. -(g)ak / (g)ek. Это слово встречается и в монгольских языках: тюрк, inak, монг. unige, unijge «корова», калм. йпе, бур. пёп то же., венг. йпд «корова», unie «корова» (ЭСТЯ 1974: 340). Нам представляется, что права К.А. Новикова, которая возводит это слово к санскритскому dhenaa «корова, дающая молоко» (Новикова 1972: ПО). Этимологию слова сыйыр / сыгыр Г. Вамбери возводит к причастию настояще-будущего времени саг- «доить», с чем полностью соглашается A.M. Щербак (ИРТЯ 1961: 97). Относительно слова уй следует сказать, что в большинстве тюркских языков обозначает быка (уйг., лоб., вост.-тюрк., чаг.) и только в кирг. и алт. языках - корову (ЭСТЯ: 573). В этом значении слово отмечено и в ДТС. Г. Вамбери усматривал внутреннюю связь чаг. oj, 6j «крупный рогатый скот», uj «корова» с at «конь», atkir, ajgir «жеребец». Г. Рамстедт сравнивал с др.-уйг. уд монг. udws «бык-як», Н.Н. Поппе отмечал тюркское происхождение уй «буйвол» (Севортян 1974: 573).
Из вышеизложенных рассуждений можно сделать вывод о том, что самыми древними считаются слова ийнек / инек, уй / уз, а сыйыр / сыгыр более позднего образования (Мусаев 1975: 86).
В наименовании коровы западно-кипчакские языки отличаются тем, что в них употребительны обе формы - ийнек и сыйыр, в частности, в кумыкском литературном - сыйыр, а в диалектах - ийнек, на которое указывает Р.Н. Ольмесов: «Во всех говорах акъ сыйыр / инек «белая корова», къызыл сыйыр «красная корова», гёк сыйыр «голубая корова», къонгур сыйыр «бурая корова» и т.д.» (Ольмесов 2004: 48). Такое параллельное употребление двух названий говорит о влиянии восточных и южных тюркских языков на кумыкский, который находится с ними в контакте длительное время, а карачаево-балкарский язык, меньше контактировавший с огузскими языками, употребляет только одну форму - ийнек (ТСКБЯ 2002: 92).
Бугъа в кар.-балк. языке обозначает «бугай, бык-производитель» (ТСКБЯ 1996: 500). Это слово встречается во всех диалектах кумыкского языка со значением «бык-производитель от двух до четырех лет» (Ольмесов 2004: 28). В крым.-тат., кар.т., г. - то же. В других тюркских языках: к.-калп. буга «бык-производитель», кар. буга «бык, бычок, телец», казах, букъа, кирг. бука, азерб.
буга, тув. буга, алт. букъа / буда / пуга, узб. боца / бога «бык-производитель», башк. буга «бык, бычок, телец», уйг., уйг. диал. buga «олень-самец», хак. «самец оленя или марала», гаг. «дикий бык», туркм. диал. букъо/ bugo «кастрированный бык».
Данное наименование встречается и в алтайских языках: ср. эвенк, бука «бык», монг. бух «бык», калм. бух «бык-производитель» и др.
На происхождение слова бугъа в тюркологии имеется два взгляда. Первый взгляд обосновал А. Вамбери, видя в буга производное образование от звукоподражательной глагольной основы bug (Vam / № 223); в новейшее время к этой мысли вновь вернулся X. Брокельман и предложил в качестве производящей основы ви - bu+ya, привлекая для аналогии древнеболгарское buku, русск. бык и т.д.
Дёрфер допускает возможность происхождения тюрк, buga из какой-то индоевропейской формы, где, по мнению А. Иоки, тюрк, buwa и тюрко-монг. Ьиуи первоначально были модификациями названия какого-то дикого жвачного животного (оленя), как предполагал еще В. Банг; в дальнейшем же они разделялись как специальные обозначения отдельных животных (ЭСТЯ 1978: 232). Поддерживая первый взгляд на происхождение слова Ъиуа, К.А. Новикова отмечает: «По происхожденю бука ( бу+ка) является, очевидно, образным словом. Опираясь на материалы тунгусо-маньчжурских языков, можно предположить, что в основе его лежит звукоподражательный глагол бу- «мычать» (о корове)» (Новикова 1979: 122). Мы тоже поддерживаем взгляд К.А. Новиковой. Косвенным аргументом в пользу этого может послужить то, что в карачаево-балкарском языке оленя именуют буу (ТСКБЯ 1996: 351) по звуку, который он издает. Так что и бык, и олень-самец издают звуки похожие, поэтому путать их имена могли запросто. Сюда очень кстати подходит карачаево-балкарская поговорка «Айюню кесин кёрюб, ызын ызлагъанлай» «Видеть медведя самого, а ищет следы».
Названия диких птиц и их лексико-семантическая характеристика
В свете сказанного имеет право на существование и мнение Р.Н. Ольмесова, который связывает значение слова байтал с общетюркским словом бай со значением «обильный», «изрядный», «процветающий», «окладистый», употребляющееся в переносном значении «холеная, здоровая, цветущая, полная, упитанная (о девушке, молодой женщине)», тем более такое значение отмечается в якутско-русском словаре Пекарского (Ольмесов 2004: 35). Мы придерживаемся взглядов Г. Рамстедта по данному вопросу. У слова байтал в карачаево-балкарском языке по половозрастному состоянию имеется еще несколько названий: бууаз байтал «жеребая кобыла», тайлы байтал «конематка с жеребенком», байталчыкъ «кобылка до трех лет», тиши тай «кобылка», гендже байтал «кобылка, давшая приплод до 3-х лет», быдта байтал (Там же).
В карачаево-балкарском языке представлена богатая лексика, обозначающая лошадей по масти: къара «вороной», мутхуз къара «блекло-вороной», сары-бууурул-къара «караковая», тору «гнедой», къара тору «гнедой», сары «рыжий», акъ «светло-серый», кёк «серый», боз «темно-серый», къолан «пегая», чубар «чубарый», бурул «чалый», къан тору «светло-гнедая», къара, къундуз къара «вороной, цвета выдры», айютюк «буланый, цвета шерсти медведя»; акъ «белый».
По походке лошади подразделяются на: джюрюшлю am «конь с хорошим ходом», джортуулу am «рысистый конь», тёртгюллеучю am «бегающий галопом конь», джоргъа «иноходь», джол джоргъа «тропочта».
Слово тор (у) / тор - один из самых распространенных терминов в тюркских языках. В словаре Махмуда Кашгарского встречается в формах ториг / торугъ «гнедой» (ДТС: 578).
В некоторых современных тюркских языках произошло выпадение конечного согласного гъ и изменение корневого закрытого гласного о. Ср. тат. торы, башк. туры «гнедой», в карачаево-балкарском языке: как уже отмечалось, в карачаевском варианте произошло выпадение конечного гъ, а в балкарском произошло выпадение последнего слога. Слово тору, сочетаясь с различными прилагательными, обозначает масти лошадей, например, къара тору «темно гнедой», джарыкъ тору «светло-гнедой» и т.д. Термины, обозначающие масти лошадей, в основном прилагательные и насчитывают около 60 (Пахратдинов 1984: 8). В тюркских языках, в том числе и в карачаево-балкарском, название къызыл «красный» в обозначении масти не встречается. Видимо, оттого, что лошади красной масти не бывает. Например, в киргизском языке къызыл am означает «белая лошадь» (Сетаров 1977: 235).
Приведем несколько примеров из карачаево-балкарской литературы: Тулпарны сары алашасы сау къалыб тура эди «Рыжий мерин Тулпара остался жив»; Джаш, къара атха да миниб, иесине да сау бол деб кетди «Парень сел на черного коня и, поблагодарив хозяина, уехал»; Бир джылдан биягъы тарпан байталны тай табор заманы джетгенди «Через год кобылице опять подошло время жеребиться» (Хаджиева 1998: 99).
В карачаево-балкарском языке богато представлена лексика, обозначающая названия лошадей по личным признакам, как-то: головы, шеи, ушей, гривы, хвоста, ног, по степени упитанности и т.д. Например, по строению головы: чюйкебаш «с маленькой острой головкой» (ТСКБЯ 2005: 961), къойбаш «с бараньей головой» (ТСКБЯ 2002: 644), джулдуз къашха «со звездочкой на лбу», къочхарбурун «горбоносый, лысый» (Там же: 672), тууар къашха «с белым пятном на всю морду», айранбет «беломордый», букв, «морда как айран»; по форме ушей: джитикъулакъ «остроухий, с маленькими ушами», гитчекъулакъ «мелкоухий, с маленькими ушами», узункъулакъ «длинноухий», къоянкъулакъ «то же», чунакъкъулакъ «мелкоухий», къошкъулакъ «соединенные уши»; по строению шеи: къазбоюн «с шеей, похожей на гусиную, лебединую», къалын боюнлу «с могучей шеей», къысхабоюн «лошадь с короткой шеей»; по форме гривы: акъджал «белогривый», алтынджал «золотогривый», къалын джаллы «с густой гривой», къысха джаллы «короткогривый», къараджал «черногривый», сарыджал «рыжегривый», узунджал «длинногривый», джохар джаллы «с волнистой гривой»; по признакам хвоста: узункъуйрукъ am «длиннохвостая лошадь», алтынкъуйрукъ am «золотохвостая лошадь», къысха къуйрукълу am «короткохвостая лошадь»; по строению и другим признакам ног: акътуякъ am «лошадь в белых чулках», акъсаучу am «лошадь, подверженная хромоте», алджюрюк am «быстроходная, быстроногая лошадь», узун аякълы am «длинноногая лошадь», базыкъ аякълы am «толстоногая лошадь», къошунтуякъ am «горшконогая лошадь», къатытуякъ am «твердокопытная лошадь»; по степени упитанности: кётюрем am «тощий конь», арыкъ «худой», аргъамакъ «породистый конь», пелиуан am «сильная лошадь», тулпар am «богатырский конь», багъылгъан am «откормленная, жирная лошадь», туу am «тучная лошадь», туу джылкъыла «тучные табуны», къотур алаша «мерин с коростой», къарт кичиу am «старая чесоточная лошадь» и т.д.
В карачаево-балкарском языке представлена лексика, обозначающая лошадей по характеру и привычкам: хора am, хора байтал «гнедой скакун, красивая кобылица», юркек am «пугливая лошадь», чёрчек am «строптивая лошадь», джууаш от «спокойная лошадь», айтханынга тынгылагъан тынч am «смирная, покладистая лошадь», эмилик am «необъезженная лошадь», къылыкълы am «норовистый конь», дженгил am «норовистый, горячий конь», къабыучу am «кусачая лошадь», ойнаучу, джарыкъ am «добрый, счастливый конь», ауушлукъ am «живая, резвая лошадь», эринчек am «ленивая лошадь», къатыаууз, джюгеннге бойсунмагъан am «лошадь, не подчиняющаяся узде», иесин бек сюйген / илешген am «преданная хозяину лошадь», атны аякъ алыуу «резвость коня, ход коня».
Социально-функциональная характеристика зоонимов карачаево-балкарского языка
Къара аулакъ къуш «орел степной». Это видовое название не зафиксировано в словарях карачаево-балкарского языка, в них отмечено только общее название къуш «орел» (ТСКБЯ 2002: 741). Во многих тюркских языках куш / кош обозначает птицу вообще. В кумыкском языке тоже къуш обозначает птицу (ШКРС: 266). В тат. кош (ТРС: 288) в гаг. куш (ГРМС: 300), в кирг. куш «хищная птица, ловчая птица, сокол» (КРС I: 450), в тур. куз «птица» (ТРС : 872). Э.Ф. Ишбердин в башкирском языке кушы отмечает как «длинноносый крохаль» (утка) (Ишбердин 1986: 151).
В словаре Радлова кус «птица» (РСл II.I: 1012). В русском языке среди видов орлов, которые водятся в Евразии, Африке, Северной Америке, отмечается и степной орел (КРЭ I: 789).
Къара готман «пеликан черный». В словарях карачаево-балкарского языка название этой птицы не отмечено. В кумыкском языке оно отмечается, кроме окраса къара «черный», взята походка пеликана готман «увалень». В карачаевском варианте эта птица носит название джаз тауукъ (букв, «весенняя курица») (ТСКБЯ 2002: 761).
В татарском языке название этой птицы передается словосочетанием баба кошы (букв, «дедушка-птица»). В башкирском языке название пеликана отмечает Э.Ф. Ишбердин - бергазан (Ишбердин 1986: 118). Кумыкское название совпадает с башкирским - с фонетическими различиями. В тувинском языке тоже отмечается название этой птицы - омааш-думчуктар (Забелин и др. 1989: 180). В русском языке отмечаются из 8 видов только 2 - кудрявый и розовый пеликаны (КРЭ: 871).
Къара кёгюрчюн «вяхирь-дутыш». В карачаево-балкарском и кумыкском языках зафиксировано общее название голубя - кёгюрчюн, гёгюрчюн (ТСКБЯ 2002: 248; ШКРС: 108). В карачаево-балкарском языке обе разновидности - вяхирь и дутыш -объединены под одним названием къара кёгюрчюн «черный голубь». И в других тюркских языках то же название сохраняется с фонетическими вариантами: тат. кугэрчен, башк. кук кугерсен «сизый голубь» (Ишбердин 1986: 120). В тувинском языке отмечается сизый и морской голуби (Забелин 1999: 86), в ДТС - форма кдкйсап (ДТС: 312). В словаре Радлова дается в форме кдгукдн / кдгурчкдн (РСл П.П: 1233). Относительно этимологии слова кёгюрчюн большинство тюркологов сходится во мнении, что в его основе лежит кёк «небо, синь, синий, голубой». Слово само образовано от глагольной основы кёг — юр- (-ер) + афф. уподобления -чюн / -чин = кёгюрчюн «голубь» (ЭСТЯ 1980: 58). На подобные схемы образования названия голубя в других языках, в частности, в русском и персидском, указывал Ф.Е. Корш - голубь - голубой, перс, кавйа1 «небесно-голубой», «светло-серый» и каЪШаг «голубь» (Th. Korsch um Famburischen Dialekt 1902: 7). В русском языке отмечается 290 видов голубя в тропических умеренных поясах. В России - в основном сизый, вяхирь, клинтух, горлицы и др. (КРЭ: 679). Вяхирь как раз относится к черной разновидности голубей.
Къара къанкъаз «лебедь черный». Название черного лебедя в словарях карачаево-балкарского языка также не отмечено. Приводится лишь общее название къанкъаз «лебедь» (ТСКБЯ 2002: 547). Лебедь в кумыкском языке обозначается другим словом - къув (КРС: 202). В татарском языке обозначается словом аккош «лебедь» (ТРС: 28). Э.Ф. Ишбердин отмечает в башкирском языке тоже форму аккош «лебедь-кликун» (Ишбердин 1986: 117). В тувинском языке фиксируется бичин куу «лебедь-кликун», «малый лебедь-шипун» (Забелин и др. 1999: 94).
Это слово встречается и в осетинском языке в форме доныхаз «лебедь» (РОС 1950: 215). В древнетюркском языке лебедь обозначается словами guyu, agas, обозначает также гуся. В карачаево-балкарском языке тоже къаз обозначает гуся. В этимологическом отношении къара «черный» + сложное слово къанкъаз, обозначает къан «кровный» + къаз «лебедь» = къара къанкъаз «лебедь черный». В турецком языке тоже употребляется подобное структурно-семантическое образование: kankardas «брат по крови; искренний, задушевный друг» (ТРС 1945: 311). Это вполне подходит к карачаево-балкарскому образованию. В русском языке отмечается 3 названия лебедей из 6 видов, встречающихся во всем мире: шипун, кликун, малый (КРЭ: 296).
Къара къаргъа «грач». В словарях карачаево-балкарского языка грач обозначается словом чаука (КБРС: 728; ТСКБЯ 2005: 884). Къара къаргъа встречается в разговорном языке. В кумыкском языке это название употребляется в форме къара къаргъа «грач» (ШКРС: ПО). В татарском и башкирском къаракарга «грач» (ДТС: 117; Ишбердин 1986: 120). В тувинском языке эта птица обозначается словом болуглежир каарган (Забелин и др. 1999: 93). В древнетюркском языке karya обозначает «ворон, ворона» (ДТС: 421). Это значение употребляется во всех тюркских языках: кум. къаргъа, тат. карга, тур. Karga, казах, карга и др.
Къара къуш «орел черный». Это название разновидности орла в словарях карачаево-балкарского языка отмечено как «черный коршун». Слово къуш во многих тюркских языках обозначает птицу: кум. къуш (КРС: 209), кирг. куш, казах, кус «птица», к.-калп. кус, узб. цош, гаг. куш, тат. кош, тур. кш. Только в карачаево-балкарском языке къуш обозначает орла (ТСКБЯ 2002: 741). В КБРС значения къуш тоже даются, но главное значение - «орел» (КБРС: 433). Здесь же приводятся разные образования со словом къуш: къуш бала «орленок», къара (гебен) къуш «коршун», мыллыкчы къуш «орел-стервятник», чыгырбаш (чыгыр) къуш «белоголовый сип», эчкичи (токълучу, джылкъычы) къуш «орел-козлятник, ягнятник, жеребятник». В значении «птица» тоже употребляется слово къуш: акъ къуш «лунь», гылын къуш «сова», но главное его значение - «орел» (КБРС: 433). Здесь же даются разные образования со словом къуш: къуш тёшек «перина» (делается из птичьего пуха, а не из орлиного), къуш джастыкъ «пуховая подушка». В тюркских языках для обозначения общего названия орла употребляют составные названия. В кумыкском языке къара къуш «орел» (ШКРС: 286). В татарском языке употребляется два слова - бёркет, каракош (РТС: 354). В киргизском языке употребляется слово буркут «беркут». В турецком языке kus «птица» (TPCZ: 372), а кагакщ «орел» (ТРС: 319).
В башкирском языке карагош «большой подорлик» (Ишбердин 1986: 120). В тувинском языке орел обозначается словосочетанием хову эзири (Забелин и др. 1999: 96). В монгольском языке отмечается бор бургед «серый беркут, орел» (МРС: 77). В этимологическом отношении къара къуш «черный орел» состоит из словосочетания къара «черный» + къуш «орел» = къара къуш. В русском языке из 9 видов орлов отмечаются 4: беркут, могильник, большой подорлик, степной орел (КРЭ: 788). Къара илячин «чеглок». В словарях карачаево-балкарского языка дается общее название илячин «сокол» (ТСКБЯ 2002: 831). В кумыкских словарях тоже дается форма лачын (КРС: 350). В башкирском языке Э.Ф. Ишбердин отмечает название сокола в форме шонгар (Ишбердин 1986: 124). В киргизском языке шумкар не сокол, а кречет, имеет 6 видов: байпактуу шумкар, куикд шумкар, катуу буркдр, кара шумкар, ак шумкар, ителги (КРС: 913).
Свидетельством того, что шумкар / шунгар употребляется в карачаево-балкарском языке, является наличие его в фамилии Шунгаровых. В монгольском языке эта птица имеет названия: шууман шоихор. В словаре Радлова отмечается форма лачын (РСл Ш/Г. 735). В русском языке род сокола - чеглок - отмечается в словаре КРЭ: птица рода соколов. Водится в Евразии и на северо-западе Африки. Селится в лесах, вблизи обширных открытых пространств, может жить в городских парках, садах. Похож на сапсана, но мельче его (КРЭ: 717). В карачаево-балкарском языке это название употребляется в качестве топонима -Лячинкъая (название горы и селения в Кабардино-Балкарии).
Къара оба къуш «могильник черный». В словарях карачаево-балкарского языка этот вид названия орла не отмечен, хотя другие названия имеются: къара (или гебен) къуш «черный коршун», мыллыкчы къуш «орел-стервятник», чыгырбаш (или чыгыр) къуш «белоголовый сип», эчкичи (или токълучу, джылкъычы) къуш «орел-козлятник, ягнятник, жеребятник». В других тюркских языках этот вид орла выделяется, например, в тувинском языке хан бургед, в башкирском карагош обозначает то же.