Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Направления научно-исследовательской деятельности а. шарипова
1.1. Текстологическое исследование произведений Габдрахима Утыз Имяни аль Булгари и Кул Шарифа .16
1.2. Литературоведческо-концептуальные воззрения А. Шарипова в области изучения истории татарской литературы и взаимовлияния тюркских литератур .42
1.3. Значимость трудов А. Шарипова в области изучения возникновения и формирования поэтических жанров в древнетюркской и тюрко-татарской литературе .48
1.4. Проблемно-тематические аспекты публицистики А. Шарипова .71
1.5. Своеобразие литературной критики А. Шарипова 86
ГЛАВА II. Литературное творчество а. шарипова: идейно-художественное и стилевое своеобразие
2.1. Тематический диапазон поэтических произведений .103
2.2. Проблема героя в стихах и мастерство поэта .128
2.3. Художественные особенности песенной поэзии А. Шарипова 141
2.4. Тематика и сюжетно-композиционные особенности рассказов и миниатюр 153
Заключение 163
Список использованной литературы
- Литературоведческо-концептуальные воззрения А. Шарипова в области изучения истории татарской литературы и взаимовлияния тюркских литератур
- Значимость трудов А. Шарипова в области изучения возникновения и формирования поэтических жанров в древнетюркской и тюрко-татарской литературе
- Проблема героя в стихах и мастерство поэта
- Тематика и сюжетно-композиционные особенности рассказов и миниатюр
Введение к работе
Актуальность предпринятого исследования определяется тем, что
в башкирской филологии отсутствуют труды, специально посвященные
историко-сравнительному анализу древнетюркского и башкирского
языков. Между тем научной задачей является изучение влияния орхоно-
енисейских памятников на башкирский язык. Отсутствие в башкирском
языкознании комплексных исследований по этимологии, связи
башкирского языка с древними тюркскими языками также
актуализирует тему диссертационной работы.
Объектом исследования является лексический состав памятников
орхоно-енисейской письменности и башкирского языка, их
семантическое сходство и различие. Предмет исследования – влияние лексического фонда орхоно-енисейской письменности на становление современного башкирского языка и его диалектов.
Материал исследования: тексты орхоно-енисейских памятников,
двуязычные, а также толковые словари и этимологические словари
тюркских языков; древнетюркские тексты; данные из
диалектологических, исторических, этнографических,
культурологических источников; фольклорные тексты.
Иллюстративным материалом для показа особенностей
функционирования лексических единиц в сравнительном плане послужили произведения известных башкирских писателей, как З. Биишева, Б. Бикбай, Д. Буляков, М. Карим, Н. Мусин, Б. Рафиков и др.
Цели и задачи диссертации. Изучение и осмысление памятников древнетюркской письменности продолжается и сегодня. Исследование процесса развития и формирования башкирского языка является одной из актуальных проблем как в отечественной, так и в зарубежной тюркологии. Поэтому целью данного труда является определение влияния памятников орхоно-енисейской письменности на башкирский язык.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
1) выявить степень изученности влияния языка орхоно-енисейских
памятников на формирования башкирского языка;
-
определить место и роль орхоно-енисейских памятников в формировании и развитии башкирского языка;
-
в сравнительно-сопоставительном аспекте проанализировать лексико-семантические особенности памятников, посвящённых Кюль-Тегину и Тоньюкуку;
4) исследовать семантические и фонетические изменения
древнетюркских лексических единиц в башкирском языке;
5) сопоставить корпус лексических единиц орхоно-енисейской
письменности и башкирского языка в диахронном и синхронном
аспектах.
6) провести сравнительный анализ лексических единиц из
«Древнетюркского словаря», относящихся к орхоно-енисейской
письменности, и лексики башкирского языка.
Научная новизна диссертации. В работе впервые в историко-
сравнительном плане рассмотрена лексика орхоно-енисейской
письменности и башкирского языка, а также проведён анализ лексико-
семантических изменений исследованных языковых единиц.
Впервые в башкирском языкознании языковой материал
древнетюркских письменных памятников рассматривается в контексте этноонтологического осмысления процесса формирования корпуса лексической структуры башкирского языка и его диалектов.
Положения, выносимые на защиту:
– интерпретации фактологического языкового материала
древнетюркских письменных памятников в процессе формирования
корпуса лексической структуры башкирского языка рассматриваются как критерии системного подхода;
– структурные изменения определяются в процессе становления и
формирования фонетических и морфологических особенностей
башкирского литературного языка;
– влияние языка древнетюркских памятников проявляется в устойчивости структурных и семантических особенностей лексических параллелей и в наличии значительного количества лексем с абсолютными показателями в башкирском языке;
– выявляется влияние лексического состава орхоно-енисейских памятников на формирование диалектной системы башкирского языка;
– некоторые этногенетические особенности орхоно-енисейских памятников отражаются в строе башкирского языка;
– описываются древнетюркские письменные памятники, которые способствовали формированию фонетических, морфологических и семантических особенностей башкирского языка.
Методологической основой диссертации является концепция о
связи башкирского языка с языком, историей и культурой
близкородственных народов, начиная с древнетюркской эпохи. В ходе
исследования мы опирались на научные труды Г. Айдарова,
М.А. Ахметова, Н.А. Баскакова, Б.Т. Берлибаева, И.А. Батманова,
А.К. Боровкова, М. Жолдасбекова Э.Ф. Ишбердина, Дж.Г. Киекбаева,
А.Н. Кононова, Г.Г. Левина, С.Е. Малова, Д.М. Насилова,
В.М. Насилова, Б.А. Серебренникова, Э.Р. Тенишева,
З.А. Хабибуллиной, и др., посвящённые исторической лексикологии
тюркских языков. Одной из методологических основ диссертации
является когнитивно-идеографический метод А.Г. Шайхулова. Данный
метод позволяет составить лексико-семантические группы с выделением
внутри них подгрупп и построить достаточно универсальную более или
менее стройную систему для когнитивной классификации как именных,
так и глагольных основ. Предлагаемая система описания лексических
основ в рамках таких идеографических групп, как «Природа»,
«Человек», «Общество», «Познание», которая, как известно,
способствует достаточно строгому выявлению и характеристике слоя лексики, специфичного для каждого тюркского языка, а также проведению типологического сравнения на уровне семантических основ, способствующих выяснению этнолингвистических особенностей становления картины объективного мира, отраженные в их лексической структуре.
Основные методы исследования: описательный,
сопоставительный, сравнительно-исторический. Применены также
элементы наблюдения, компонентного, системного, этимологического и количественного анализа лексических единиц.
Научная и теоретическая значимость диссертации состоит в том,
что ее результаты вносят определенный вклад в дальнейших
исследованиях в области исторической лексикологии башкирского
языка и других тюркских языков. Результаты монографического
исследования могут стать основой в дальнейшем корпусном
осмыслении лексических систем башкирского и других тюркских языков алтайского языкового сообщества.
Практическая значимость исследования заключается в том, что
его результаты могут быть использованы как при разработке основных и
специальных курсов по лексикологии, ономасиологии, диалектологии,
когнитологии, этноонтологии, этнолингвистики, а также при
составлении толковых, переводных, терминологических словарей башкирского и других тюркских языков алтайского сообщества; при написании учебно-методических пособий и т.д.
Апробация. Основные положения исследования изложены в 20
публикациях автора, в том числе в 3 статьях в научных изданиях,
рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.
Результаты исследования нашли отражение в выступлениях на
международных / «Профессор Н.К. Дмитриев и актуальные проблемы
современной тюркологии» (Уфа, 2008), «Проблемы лингвистики в
поликультурной среде: история и современность» (Уфа, 2009),
«Гуманистическое наследие просветителей в культуре и образовании»
(Уфа, 2011), «Чувашский язык и этнос в истории евразийской
цивилизации» (Чебоксары, 2011) /, всероссийских / «Актуальные
проблемы современной тюркской филологии» (Уфа, 2012),
«Востоковедение в России: история, современность и перспективы»
(Уфа, 2013), «Состояние и перспективы сравнительно-исторических
исследований в тюркологии и алтаистике» (Уфа, 2014) /,
межрегиональной / «Вопросы филологии и методики обучения языкам в вузе и школе» (Уфа, 2009) /, межвузовских / «Актуальные проблемы изучения и преподавания башкирского языка, литературы и фольклора в образовательных учреждениях Республики Башкортостан» (Уфа, 2008), «Актуальные проблемы современной филологии и журналистики» (Уфа, 2008) / научно-практических конференциях.
Рукопись диссертации обсуждена на заседании кафедры
башкирского языкознания и этнокультурного образования Башкирского государственного университета (протокол № 6 от «13ноября» 2015 г.).
Структура диссертационной работы. Исследование объемом 179 (с приложением – 184) страниц состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения в виде древнетюркско-башкирско-русского словаря.
Литературоведческо-концептуальные воззрения А. Шарипова в области изучения истории татарской литературы и взаимовлияния тюркских литератур
Рассмотрим степень изученности творческого наследия Г. Утыз Имяни в пространстве татарской литературы. Творческое наследие поэта вызывало особый интерес у различных ученых, поскольку его деятельность оказала влияние не только на взгляды его последователей, но также способствовала формированию целого направления татарской общественной мысли. Из дореволюционных исследований следует выделить труды К. Насыри, Ш. Марджани, Е.А. Малова, Р. Фахретдинова. Первые и наиболее подробные сведения о Г. Утыз Имяни содержит сочинение Ш. Марджани “Мостафад л-хбар фи хвали Казан в Булгар” (“Кладезь сведений о делах Казани и Булгара”)54. Наряду со сведениями биографического характера он приводит отрывки из его сочинений и суждения Г. Утыз Имяни по некоторым вопросам мусульманского права.
К. Насыри55 рассматривает Г. Утыз Имяни в основном как поэта, а не как богослова и приводит подробные биографические сведения. Эти труды ученых были написаны, опираясь на широко распространенные рукописные материалы и письменные памятники, поэтому их по праву можно считать самыми основательными источниками. Это послужило предпосылкой тому, что информация о поэте Г. Утыз Имяни вошла и в мир русской литературы56.
Самым ценным материалом о поэте, написанным до революции, является труд Р. Фахретдинова “Асар”57, где наряду со сведениями биографического характера приводятся отрывки из его сочинений и анализируется его наследие. Он в наследии Г. Утыз Имяни выделяет богословские проблемы, характеризующие его как мыслителя. Однако, в трудах Р. Фахретдинова также отсутствуют ссылки на источники, которыми он пользовался при изучении жизни и деятельности Г. Утыз Имяни и не упоминаются названия его трудов.
Ученый М. Рамзи58 в своей книге, выпущенной в 1908 г. в Оренбурге, приводит некоторую информацию о Г. Утыз Имяни. Поэт татарского народа Г. Тукай59 в свое время также интересовался личностью и творчеством Г. Утыз Имяни, вследствие чего оставил свои взгляды относительно этих вопросов.
Таким образом, исследования дореволюционного периода являются в основном описательными и не содержат глубокого и разностороннего анализа деятельности Г. Утыз Имяни и его трудов. В полном смысле этого слова, научное, углубленное и системное изучение творчества Г. Утыз Имяни началось только после Октябрьской революции. В 1920-1930 годы к этой области обращались такие литературоведы, как Г. Рахим, Г. Газиз60, Г. Тулумбай61, Л. Заляй62 и др., труды которых в основном однотипны и рассматривают Г. Утыз Имяни как поэта, а приводя биографические данные, они все ссылаются на К. Насыри. В трудах этих исследователей Г. Утыз Имяни представлен как продолжатель традиций суфийской лирики, который выступал с критикой ишанов и мулл, обиравших народ, и призывал своих современников следовать высоким морально-этическим примерам.
В 1940-1960 гг. исследованием деятельности поэта-просветителя занимались В. Горохов63 и У. Беляева64. В. Горохов считает, что Г. Утыз Имяни выступал за изучение языка тюрки, а также он является сторонником идеи о том, что Г. Утыз Имяни “отражал пробуждающиеся передовые слои татарского общества, которые стремились к реформам”. В объемной научно-исследовательской работе литературоведа У. Беляевой проводится достаточно глубокий анализ творческого наследия поэта. Именно она начинает изучение печатных и рукописных произведений автора с точки зрения текстологии. У. Беляева проводит весомые исследования в изучении особенностей творчества Г. Утыз Имяни, отражает основные идеи и мотивы, освещенные в стихотворениях поэта, стремится определить его место в истории татарской литературы.
Такие ученые, как У. Беляева, С. Камалов и А. Фатхиев высказывали различные мнения об объеме творческого наследия Г. Утыз Имяни. У. Беляева высказала по этому поводу следующее: “Нам известно 55 произведений Габдрахима Утыз Имяни, 27 из которых написаны в стихотворной форме, из них 24 – на тюркском, 3 – на арабском языках. Из 28 прозаических произведений 10 – на тюркском, 18 – на арабском языках65. А. Фатхиев приводит такие же цифры”66. Однако, нужно отметить, что в них описаны только те рукописи Г. Утыз Имяни, которые хранятся в Научной библиотеке Казанского университета, а рукописи, хранящиеся в других источниках, остались без внимания. Необходимо еще обратить внимание на то, что после издания этих работ, за прошлые годы в литературной науке стали известны новые материалы, однако они также остались без внимания и должного научного изучения.
Можно утверждать, что в последующем не было стремлений дать оценку и изучить творчество Г. Утыз Имяни еще глубже и обширнее. Хотя, некоторые литературоведы мимоходом обращали внимание на произведения писателя, когда изучали ту или иную проблему. Так, наряду с У. Беляевой, к творчеству Г. Утыз Имяни также обращались такие ученые, как М. Гали (1893-1952)67, Б. Яфаров (1893-1955)68, М. Гайнуллин (1903-1985)69, А. Фатхиев (1937-1992)70 и др. Таким образом, к концу 1950-х годов поэтическое наследие поэта изучилось в определенной степени и в литературоведении о нем сложились определенные взгляды. Здесь ясно одно: многие из ученых писали обобщенно, приводя краткую и сжатую информацию о жизни и творчестве Г. Утыз Имяни.
В 1980-е гг. деятельность Г. Утыз Имяни рассматривалась в исследованиях А.М. Шарипова71, М.А. Усманова72, Я.Г. Абдуллина73, Г.Б. Хусаинова74, Г.С. Кунафина75, которые опирались в основном на литературные произведения поэта. В них деятельность Г. Утыз Имяни характеризуется прежде всего в контексте борьбы татар и башкир против социальной несправедливости. По мнению А. Шарипова, путь избавления от гнета Г. Утыз Имяни видел в строгом соблюдении предписаний шариата. По его утверждению, наряду с проблемой угнетения и несправедливости, поэт и просветитель уделял большое внимание просвещению, а также культурно-нравственному обновлению общества. Как считает А. Шарипов, поэт и богослов рассуждает о важности просвещения, однако он ведет речь о религиозном просвещении.
Среди исследований данного периода особо следует выделить развернутую статью М.А. Усманова, в которой он детально исследует жизнь и творчество Г. Утыз Имяни. Анализируя основные вехи жизни мыслителя, М.А. Усманов, в частности, делает предположение о том, что одной из причин эмиграции поэта в Бухару было поражение восстания под предводительством Е.И. Пугачева.
В трудах Я.Г. Абдуллина Г. Утыз Имяни практически впервые в советской историографии был представлен как крупный идеолог татарской общественной мысли. Правда, Я.Г. Абдуллин, так же как и его предшественники, утверждает, что поэт был представителем реформаторского направления. Это, скорее всего, было связано с ограниченностью привлеченных в качестве источника трудов Г. Утыз Имяни. Как и в исследованиях других ученых, Я.Г. Абдуллин ограничивался поэтическими произведениями мыслителя.
Значимость трудов А. Шарипова в области изучения возникновения и формирования поэтических жанров в древнетюркской и тюрко-татарской литературе
В вводном слове А. Шарипова “Тага омтыла шигырь юллары…” (“Стихотворные строки устремляются к рассвету...”)283, посвященной третьему сборнику стихотворений Ф. Шаеха “Егет сзе” (“Слово парня”), речь идет о личности поэта, о его биографии и тяжелой судьбе. Подчеркивается, что несмотря на то, что Ф. Шаех ослеп, он нашел в себе силы посвятить свою жизнь поэзии. В этот сборник, выпущенным после смерти поэта, вошли еще нигде неизданные произведения поэта. В своей статье А. Шарипов подробно описывает идейно-тематическую природу поэзии Ф. Шаеха и подчеркивает, что его стихотворения пропитаны национальным духом, любовью к жизни: “Каждое произведение поэта обладает уникальной особенностью, наполнено ясным светом, безграничной любовью к жизни и надеждой на будущее. Его стихотворения пропитаны большим жизненным опытом и глубокими мыслями”284.
В области литературной критики А. Шарипова отдельное место занимают критические статьи и рецензии, посвященные Cирину (С.Х. Батыршину)285. А. Шарипов приложил много сил для того, чтобы вернуть творческое наследие этого поэта татарскому народу. Изучив творчество Сирина и проанализировав его стихотворения, А. Шарипов написал и опубликовал несколько статей286. Из-за того, что талантливый поэт Сирин был репрессирован в 1930 году, в истории татарской литературы до сих пор не мог занять достойную нишу. “Войдя в татарскую литературу своим неповторимым талантом, молодый поэт в течение быстрого времени обретает популярность, – пишет А. Шарипов. – Его имя начинает звучать в одинаковой степени с именем Х. Такташа”287. Как говорит ученый, Сирин был из тех поэтов, который смог создать свой индивидуальный стихотворный стиль в татарском литературоведении под названием “стиль Сирина”: “...Его стиль по своей форме был новым и необыкновенным. Если с одной стороны, он отличался своей поэтичностью, глубокой эмоцией, лиризмом и революционной романтикой, то, с другой стороны, был удивительным из-за использования простого, быстрого, красивого языка и музыкального звучания”288.
Однако, по причине того, что в 1935 году Сирин был арестован, его произведения становятся запрещенными и творчество предается забвению. Даже после полной реабилитации в 1956 году Сирин не смог вернуть свое наследие. Его стихотворения оставались неизвестными широкому кругу читателей даже не смотря на то, что в 1959 году был издан сборник его стихотворений289. Но благодаря усилиям А. Шарипова, открывается завеса безвестности поэта, вследствие чего читатель смог получить новые информации о личности, жизненном и творческом пути Сирина.
Критическая статья А. Шарипова “Шагыйрь сулышы” (“Дыхание поэта”)290 посвящена описанию жизненного и творческого пути поэта Нур Баяна. В ней он освещает все важные моменты из жизни поэта, показывает особенности творчества и оригинальность его стихотворений-поэм. Помимо этого, ученый ведет речь о ценности вышедшей книги А. Ситдиковой Hyp Баянный шигъри деньясы” (“Стихотворный мир Hyp Баяна”), которая является первым трудом, повествующим об особенностях поэзии поэта Со слов А. Шарипова, читатель в этой книге, во-первых, сможет найти новые, обширные и ценные сведения о жизни и личности Hyp Баяна, а во-вторых, познакомиться с особенностями его поэтического мира. Также А. Шариповым отмечается, что в этой работе впервые в татарском литературоведении анализируются образы и символы в поэзии Hyp Баяна.
Рецензия А. Шарипова "Улемсез хэзинэбезгэ лаек хезмэт” (“Труд, достойный быть бессмертной сокровищницей”)291 посвящена выпущенной книге известного татаркою ученого М. Бакирова “Татарский фольклор”292. А. Шарипов повествует о том, что М. Бакиров нашел путь донесения идейно-эстетического богатства произведений народного творчества студентам на научном и в то же время понятном языке. Он предельно ясно описывает книгу, её разделы, говорит о научно-методической значимости труда, восхищается глубоким аналитическим мышлением и широкой эрудированностью М. Бакирова
В своей рецензии “Шигърият бишеге” (“Колыбель поэзии”)293, также посвященной вышедшей книге М. Бакирова “Шигърият бишеге: гомумтерки поэзиянец яралуы пэм иц борынгы формалары” (“Колыбель поэзии: зарождение общетюркской поэзии и её древних форм”)294 А. Шарипов, изучив особенности данного труда, повествует о задачах и проблемах, поднятых ученым в ней. Подытоживая статью, А. Шарипов подчеркивает важность труда с научно-методологической точки зрения.
Среди рецензий А. Шарипова особое место занимает статья Таять кыйммэтле хезмэт” (“Очень ценный труд”)295, посвященная обширной научной деятельности Й. Нигматуллиной и её вышедшему труду “Типы культур и цивилизаций в историческом развитии татарской и русской литератур”296. Она увидела свет в тот момент, когда Й. Нигматуллина являлась одной из кандидатов, претендующих на Государственную премию Республики Татарстан в области науки и техники. В ней автор пишет: “Й.Г. Нигматуллина – известный и выдающийся ученый не только в области татарской литературы, но и в области международного литературоведения. Она является автором множества ценных и значимых трудов. Каждый из её трудов создал резонанс не только в татарском литературоведении, но и в области всесоюзного литературоведения, был воспринят общественностью как определенное событие”
Проблема героя в стихах и мастерство поэта
Для выявления особенностей и проблемы лирического героя в стихотворных произведениях А. Шарипова, мы остановимся на некоторых стихотворениях поэта, включенных в сборник “Кто ты, моя незнакомая?” и “Остановись, мгновение!”, и рассмотрим образ лирического героя, его особенности, проблему, размышления касательно многих аспектов бытия.
Лирический герой в стихотворениях А. Шарипова многолик: он выступает за светлое, идеальное общество (“Мин дньяны зем иат итм”/“Я сам творю мир”), повествует о своей любви к родному краю, отчему дому (“ти нигезе бу...”/“Это отчий дом”, “Чаукалык каеннары”/“Березы Чаукалык”, “Мин дньяны зем иат итм”/“Я сам творю мир”), призывает человека быть высоконравным, совершать добрые дела (“Телк”/“Желание”), проводить жизнь со смыслом (“Нич еллар буе, бертуктамый, эзлим аман тормыш мгънсен”/“На протяжении скольки лет, не останавливаясь, все ищу смысл жизни”) и гордиться своим народом, верить в его светлое будущее (“Туган халкыма”/“Родному народу”, “Илам Шакировка”/“Ильгаму Шакирову”, “Сабантуйлы Татарстаным”/“Мой Сабантуйный Татарстан”), одобряет служение народу (“Айдар Хлимг”/“Айдару Халиму”, “Фн арысланы”/“Лев науки”) и работать усердно и без устали как Г. Тукай (“Тукай сзе”/“Слово Тукая”, “йлнм д кайтам Тукайга”/“Снова возвращаюсь к Тукаю”). Лирический герой А. Шарипова хорошо понимает смысл жизни, дорожит любовью матери и близких (“Иртг операцияг, диделр”/”Завтра, сказали, лечь на операцию”, “Тшлрем таулар кер”/“Снятся горы”, “нкй хатлары”/“Письма матери”), выступает за мир и спокойствие в этом мире (“Сугышлар булмасын”/“Пусть не будет войн”), гордится процветающим Татарстаном (“Яшсен Республикам Татарстан”/“Живи, Республика Татарстан!” и др.). Каждый человек, родившийся на свет, идет по тропинке жизни, которую нам указал Всевышний. Эта тропа у кого-то прямая, у кого-то - как остров, у кого-то -ухабистая, у кого-то - короткая, а у кого-то как в тумане. Жизнь красива мечтами, фантазией души, возможностью воплотить в жизнь эти мечты, красива результатом упорства. А. Шарипову тоже близок мир, который он сотворил сам, и про это у него родилось стихотворение “Мин дньяны зем иат итм” (“Этот мир я создаю сам”, 2007), в котором лирический герой является художником, который в мечтах рисует красоту и счастье. Каждый источник мастерства и мудрости поэт берет с родных мест: “Мин деньяны узем шщат итэм,Щир тормышын,//Кукне,/галэмне...//Ищат вчен кирэк зирэклекне//Туган нигеземнэн алом мин.//”342 (“Этот мир я создаю сам//Жизнь земли//Небо/вселенную...//Нужную для творчества мудрость//Я с отчего дома беру.//”).
Мир в мечтах лирического героя - мир счастья, там, где нет места для невежества, неприглядности и жестокости. В царствующем мире героя дана свобода мыслям, там нет ограничений. Поэт А. Шарипов подчеркивает, что у каждого человека есть свой мир и, миллионы миров превращаясь в пылинку, вместе с хозяином идут в вечность: “Шул чагында мин твзегэн двнъя//Узем белэн китдр/югстырУ/Миллионлаган башка двнъялар кук//Тузан бвртегенэ эверелеп,//Мэнгелеккэ таба юл алыр...//”343 (“В тот час построенный мой мир//Уйдет со мной/исчезнетУ/Как миллионы других миров//Превратившись в пылинкуУ/Возьмет путь в вечность...//”).
Герой в стихотворениях А. Шарипова также бывает обеспокоен тем, что жизнь человека очень коротка по сравнению с вечностью (“Гомер бер ген”/“Жизнь одна”, “Язгы боз стен учак яктым”/“Костер зажег на весеннем льду”, “Кпме бирелгндер безг гомер”/“Сколько нам осталось еще жить”) и недовольным несправедливостью жизни (“Минем йрк ничек ашалмасын”/“И как не разъесться моему сердцу”) и др.
Обратимся к стихотворению поэта “Язгы боз стен учак яктым” (“Костер зажег на весеннем льду”, 2008). Понятия “боз” (“лед”) и “учак” (“костер”) противоположны. Но жизнь такова: она велит выбрать одно из двух: “Язгы боз встенэ учак яктым,//Агып китте эллэ кайларга.//Уйга калдымУуземэ юлдаш umenf/Икесенец кайсын сайларга?//”344 (“Весной на льду зажег костер,/Далеко он поплыл.//Задумался:/который из них выбрать/ТВ качестве путника для себя?//”).
Автор подчеркивает мысль, что все бренно и тленно в этом мире: лед тает, пламя костра угаснет, так и жизнь пройдет: “Учактагы утны caiman алсам/Юзак янмас/тиздэн сунэчэкУ/Бозны caiman алсам/ул да тиздэнУЯзгы суда эреп бетэчэк, /Кайсын гына caiman алсам да мин,//Язгы суда эреп бетэчэкУ/Ташкын суда эрегэн бозлар кебек//Гомерлэр дэ узып китэчэк.//”345 (“Если выбрать пламя костра,/Долго не сможет гореть/вскоре угаснет.//Если выбрать лед/он тоже вскоре//В весенних водах быстро растаетУ/Который бы не выбрал из них//На весеннем льду растает.//И жизнь/как вода в весеннем паводке, Так же быстро протечет.//”). В стихотворении богатство красок усиливает философскую мысль. Противоположность, средства сравнения усиливают образность. Например, жизнь сравнивается с весенним паводком. Жизнь она такова: течет тихо как речка, шумит как родник, и как весенний паводок, бурлит, стремится вперед.
Герой в стихотворениях А. Шарипова должен сдерживать обещанное слово самому себе и достичь желанных целей (“Юбилей шигыре”/“Юбилейное стихотворение”), не должен поддаваться жизненным передрягам и быть сильным несмотря ни на что (“Тормыш айкый, тормыш чайкый безне”/“Жизнь переворачивает нас вверх дном, жизнь полощет нас”), призывает быть отзывчивым и оказывать помощь нуждающимся (“Бер биг хер бирдем”/“Подал милостыню одной старушке”), поднимает темы нравственности, например, идет против такого порока, как зависть (“Талантлар кп бу дньяда”/“Талантов много в этом мире”).
Тематика и сюжетно-композиционные особенности рассказов и миниатюр
Главный образ в произведении - Наиля. Вспомогательными можно назвать образы Карима и Игоря. Эпизодические образы - Света, Алексей, Витя. Называемые образы - Эдуард, Альберт и др. Образу Карима противопоставляются образы Игоря, друзей Наили и данное явление также объясняет тем, что эти герои ведут совершенно противоположный образ жизни. Следующим образом описывается одежда Карима: “ак кулмэк, кара костюм кигэн узе, галстук та бдйлэгэн...” (“белая одежда, черный костюм, завязал еще и галстук...”). Одежда одного из противоположных образов, Алексея, описывается так: “...тврле рэсемнэр твшерелгэн сары кулмэк, соцгы модадагы чалбар, аягына кара “джимми” кигэн” (“...желтая рубашка с разноцветным принтом, брюки последнего писка моды, на ноги надел черные “джимми”).
Через борьбу, которая происходит в душе у девушки, поднимаются актуальные проблемы. Следующие из этих проблем показываются как негативные: не считаться с родителями, потеря духовных ценностей, возвышение материальных ценностей над другими, неуважительно относиться к труду других и т.д. Через душевную борьбу Наиля отказывается от духовных, близких ей ценностей, чтобы подчеркнуть внешнюю красоту, одеваться современно, модно и “круто”. К концу произведения в её душе начинается борьба. Она старается понять и осознать, совершенные ею поступки, в то же время она и не желает понимать и признавать свои ошибки. Таким образом, главная героиня пытается бороться с собой самостоятельно, в одиночку.
Язык произведения особенный, речь молодежи организована современным языком. Изобразительные средства определяют авторский стиль, ярко показывают его особенности. В рассказе можно встретить эпитеты (“ак кулмэк /“белая рубашка”, “кара костюм Т“черный костюм”, “сары кулмэк ”/“желтая рубашка”, “кара джиммиУ“черный джимми”, “калын тавышлы егет Т“парень с твердым голосом”) и др., сравнение ("эйтерсен, авыр таш баскан"Г“как будто тяжелый камень задавил”), синоним (“квчэйде, зураиды, артты ”/“усилился, увеличился, стал больше”). Такие детали как “джип”, “пиво”, “коньяк” раскрывают темные стороны нашей жизни. Символ “спектакль” показывает двойственность натуры молодежи, как они играют, ведут себя неискренне, а именно, что каждый из них старается быть лучше другого, превозносясь над другими.
Рассмотрим парчи-миниатюры А. Шарипова. Если обратимся к миниатюре “Уйнагыз, уйнагыз миа Бетховенны...” (“Играйте, играйте мне Бетховена...”), 1968), то видим, что в основу произведения взят образ Л. ван Бетховена Образ Бетховена выступает здесь как символ гордости, таинства, великих чувств и в то же время символом печали и тоски. Такие детали, как “зиннэтле сарай” (“роскошный дворец”), “фортепиано” (“фортепиано”), "улчэу тэлинкэлэре” (“измерительные тарелки”), “аяк эзе” (“следы ног”) помогают раскрыть чувства и трепетность героя, величину чувств, в то же время и их глубину. Образы Талдм ” (“Вселенная”), "Щир-Ана” (“Матушка-земля”) помогают раскрыть понятия бесконечности и конца. “След ноги ” (“аяк эзе”) отождествляется с детством, понимается как воспоминания и тоска героя по прошлому.
Языковые особенности произведения также помогают раскрыть чувства. Особенные и благозвучные эпитеты-украшения указывают на возвышение чувств (“чиксез нокта ”/“бесконечная точка”, “тылсымлы авазлар ”/“волшебные звуки”, “авыр фажлші"/“тяжелая трагедия”, “кара туфрак7“черная земля”, “кжшенгэн иреннэр ”/“засохшие губы”). Упоминаются и названия - горы Урала, берега реки Ик, которые обновляют и углубляют чувства героя. В произведении успешно использован прием антитезы: “халык белэн шыгрым тулы зиннэтле сарай” (“роскошный дворец, полон народом”) противопоставляется “минем кечкенэ булмэм” (“моя маленькая комната”). Также “мин” (“я”) противопоставляется “башка” (“другой”). Как раз этот “башка” (“другой”) является причиной размышлений и мучений героя. Причина чувств - возлюбленная героя любит другого человека
Остановимся на парче-миниатюре А. Шарипова “Елмаясы...” (“Улыбаешься...”, 1968). Здесь автор взял символом улыбку. Улыбка для него -любовь, символ любимого человека. Через улыбку показывается любимый человек. Такая деталь, как “рэсем” (“картина”) помогает представить возлюбленную героя. Она внутри красивой рамы - это является знаком ограниченности, загнанности в определенные рамки. Картина стоит на рабочем столе героя. Исходя из этого, можно сказать, что герой каждый день вспоминает свою возлюбленную. Если даже можно ограничить движения и ту или иную деятельность, свои мысли и мечты герой не ограничивает. Он с любовью и тоской вспоминает встречу рассвета со своей любимой, настоящую, большую и чистую любовь того времени. Однако, влюбленным не суждено было быть вместе: первый рассвет, который они встречали вместе, оказался последним. Несмотря на то, что прошли годы, герой скучает по своему любимому человеку и не смог найти такую же как она Произведение заканчивается следующими словами: “Бугенге тормышъша карап елмаясыц... ”392 (“Сегодня видишь мою жизнь и улыбаешься...”). Значит, сегодня героя сопровождает улыбка его возлюбленной, воспоминания и неугасшие чувства
В произведении преобладает чувство тоски с отголосками раскаяния, причиной которого является разлука с любимой. Степень этого чувства передается следующими словами автора: “Мин тормышымда синец белэн рэттэн куярлык башка ярны тагшадым...” (“Я в жизни своей не нашел такую же как ты...”). Утешением же можно считать то, что он может каждый день смотреть на изображение возлюбленной, чувствовать её улыбку.
В произведении часто повторяется выражение “елмаясыц” (“улыбаешься”). Это можно назвать успешным приемом в передаче глубины и силы чувств автора Также в произведении можно найти интертекстуальные синонимы (“тац атты -кояш чыкты квн туды”/“рассвело - солнце взошло - день зародился”), олицетворение (“елларуттеГ“годы прошли”), эпитеты (“чыклы чэчжлэр Г“цветы с росой”, “серле тац авазы”/“звук тайного рассвета”, “сшри йомшак куллар” /“волшебные мягкие руки”) и другие изобразительные средства Такие детали, как се/и (“картина”), “шэнэр утлары” (“огни города”), “ чэчэк” (“цветок”), “тац" (“рассвет”) использованы успешно и уместно.