Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Проблема исследования аспекту альности в тюркских языках 12-62
1.1. Изучение функционально-семантических полей и грамматических категорий глагола 12-19
1.2. История изучения аспектуальности тюркского глагола 20-26
1.3. Проблема глагольного вида в тюркских языках 26-43
1.4. Проблема темпоральности в тюркологии 43-51
1.5. Проблема соотношения категории аспекта и времени в тюркских языках 51 -62
1.6. Особенности функционально-семантического поля аспектуальности в тюркологии 62-76
1.7. Сущность грамматической категории аспекта в современной тюркологии 76-87
ГЛАВА II. Аспектуально-видовые значения глагола в кумыкском и турецком языках 88-187
2.1. Способы передачи аспектуально-видовых значений глагола 88-96
2.2. Аспектуально-видовые значения, представленные аналитическими конструкциями 96-157
2.3. Аспектуально-видовые значения, представленные перифрастическими конструкциями 158-180
2.4. Аспектуально-видовые значения, представленные редуплицированными конструкциями 181-187
ГЛАВА III. Выражение аспектуальности временными формами глагола в кумыкском и турецком языках 188-257
3.1. Система функционирования временных форм кумыкского и турецкого индикативов 188-197
3.2. Сфера настоящего времени 197-207
3.3. Сфера будущего времени 207-217
3.4. Сфера прошедшего времени 218-229
3.5. Сфера сложных форм прошедшего времени 229-254
3.6. Итоговый обзор аспектуально-видовых значений временных форм кумыкского и турецкого глаголов 254-257
Заключение 258-274
Список использованной литературы 275-295
Источники материалов исследования 296-299
Список условных сокращений 300
- История изучения аспектуальности тюркского глагола
- Особенности функционально-семантического поля аспектуальности в тюркологии
- Аспектуально-видовые значения, представленные аналитическими конструкциями
- Система функционирования временных форм кумыкского и турецкого индикативов
Введение к работе
Данное научное исследование посвящено изучению значения и функционирования глагольных форм, аналитических, перифрастических и редуплицированных конструкций кумыкского и турецкого языков, объединенных значением аспектуальности. Аспектуальность является тем направлением семантических исследований, которое последние десятилетия активно развивается в области общего языкознания или на материале отдельных языков. Аспектуальность - это функционально-семантическая категория, включающая в себя взаимодействующие языковые средства (морфологические, синтаксические, словообразовательные, лексико-грамматические, лексические и др.), объединенные общностью семантических функций, принадлежащих к области аспектуальных отношений, содержание которых заключается в передаче характера протекания и распределения действия во времени.
Функционально-семантическая категория аспектуальности охватывает различные средства выражения характера протекания действия. В кумыкском языке, как и в других тюркских языках, в качестве морфологического ядра данной категории выступает глагольный вид. В отличие от времени вид связан не с временной локализацией действия, а с его обобщенной темпоральной структурой, с тем, как эта структура интерпретируется говорящим.
Основанием для подобного выбора исследования послужило то, что кумыкский и турецкий языки являются родственными по отношению друг к другу и представляют собой языки агглютинативного типа. Однако, несмотря на родственную близость, между этими языками существуют определенные различия, особенно в плане аспектуальности, которые будут далее подробно освещены в настоящей работе.
Существующие в рассматриваемых языках сходства и отличия помогают выявлять морфологические и семантические особенности каждого из отдельно взятого тюркского языка. Сравнительный анализ данных языков позволяет нам обнаружить определенные свойства, относящиеся к тому или иному языку, которые имеют универсальное значение. Глагол как часть речи занимает важное место в системе тюркских языков, поэтому наш выбор пал на исследование отдельной грамматической категории глагола.
В кумыкском языке, также как и в турецком, глагольная система отличается сложностью и многообразием грамматических категорий. Следует отметить, что во всех тюркских языках без исключения категории глагола с морфологической точки зрения представляют развитую систему. По этой причине, на наш взгляд, исследование грамматических категорий глагола кумыкского и турецкого языков в сравнительном освещении является актуальной задачей современной тюркологии.
В данной работе исследование глагольных категорий сужено нами до категории аспектуальности по той причине, что она является такой проблемной категорией, которая находит различное толкование в работах тюркологов и заслуживает основательного систематизированного изучения в современной тюркологии.
В тюркологической литературе высказываются самые разные точки зрения относительно аспектуальности. Рассмотрение данной категории вызывает определенные трудности, которые обусловлены сложностью функционально-семантического поля аспектуальности тюркского глагола, а также разными подходами тюркологов к интерпретации данной категории.
Вопросы аспектуальности и темпоральное должны больше использоваться в работах сравнительного плана, поскольку время совершения действия и характер его протекания в тюркских языках имеют разное представление и одновременно с этим являются категориями универсальными.
Актуальность исследования обусловлена тем, что в кумыкском языкознании глагол не был изучен с точки зрения выражения функционально-семантической категории аспектуальности, в то время как исследования глагола с функционально-семантической точки зрения в других тюркских языках имеют уже определенную традицию. В кумыкском языкознании немало вопросов в области аспектуальности, требующих глубокого анализа и осмысления. Актуальность диссертации заключается и в том, что она является первым исследованием, посвященным изучению проблемы аспектуальности кумыкского языка сравнительно с турецким. Вместе с тем в работе выделены специфические средства выражения аспектуальности тюркского глагола.
Кумыкские языковеды не располагают точным перечнем и всеми выявленными словоформами, образующими систему форм аспектуальности. В целом развитие тюркологии последних лет отмечено углубленным интересом к функционально-семантическим исследованиям. В этой области в кумыкском языкознании сделано немало. Однако функционально-семантическая характеристика категории аспектуальности еще не получила должного освещения.
Объектом исследования является функционально-семантическая категория аспектуальности кумыкского глагола сравнительно с другими тюркскими языками, в частности с турецким языком. Всестороннему анализу подвергаются синтетические и аналитические формы глагола кумыкского и турецкого языков с точки зрения их структуры и семантики.
Предмет исследования - грамматические формы глагола с аспектуальным значением, рассматриваемые в парадигматическом и синтагматическом аспектах. Аспектуальность в кумыкском языке, как и в других тюркских языках, характеризуется различными вербальными конструкциями; как синтетическими, так и аналитическими.
Цель исследования - установить фондовый уровень аспектуальных форм кумыкского глагола и найти их соответствия в турецком языке, дать наглядное представление о способах взаимоотношений между глагольными конструкциями, а также комплексный анализ аналитических и перифрастических форм кумыкского глагола в сравнении с турецким, выявить дистинктивные признаки, проявляющиеся в подобных конструкциях тюркских глаголов. Достижение этой общей цели требует решения следующих задач:
- определить на основании фактического материала степень
изученности данной проблемы в кумыкском и турецком языках;
исследовать подробно систему аспектуальных форм кумыкского и турецкого глаголов;
выделить общие и отличительные черты в структуре аспектуальных форм при помощи сравнения одних и тех же признаков в кумыкском и турецком языках;
провести теоретическое и системное осмысление семантики форм аспектуальности данных языков;
установить соотношение глагольных категорий вида и времени в исследуемых языках.
Степень изученности темы. Функционально-семантическое поле аспектуальности кумыкского и турецкого глаголов в монографическом плане изучается комплексно впервые нами, тогда как в современной тюркологии данная проблема имеет определенную научную традицию на материале других тюркских языков. Проблема аспектуальности тюркского глагола представлена в работах таких тюркологов, как Н.А. Баскаков [1952], А.Н. Кононов [1956, 1960], Б.А. Серебренников [1960], Н.К. Дмитриев [1962], Ф.А. Ганиев [1963], А.А. Юлдашев [1965], П.И. Кузнецов [1966, 1968], A.M. Щербак [1981], Д.М. Насилов [1989], В.Г. Гузев [1988, 1990], М.М. Текуев [2000] и др. Некоторые аспекты данной проблемы на материале кумыкского
языка рассмотрены в работах Ю.Д. Джанмавова [1967], Н.Э. Гаджиахмедова [1987, 1989], Д.М. Хангишиева [1998] и A.M. Султанмурадова [1997].
При рассмотрении данной проблемы сначала необходимо детально изучить морфологическую структуру отдельно взятого для сравнения языка, а также выявить исторические корни в содержании глагольных форм сравниваемых языков, установить четкую грань отличий и соответствий отдельных категорий глагола в этих языках как для научно-теоретических, так и для методических целей. Главным среди них можно считать составление и выпуск научных работ по грамматике кумыкского и турецкого языков с подробным описанием морфологии тюркского глагола.
Научная новизна диссертации заключается в самом подходе к исследованию функционально-семантической категории аспектуальности в кумыкском и турецком языках, в определении функционально-семантического потенциала категории аспектуальности и выявлении на основе этого аспектуальных форм, не отмеченных ранее в тюркологии. В работе проводится исследование аналитических и перифрастических конструкций тюркского глагола, при этом важное место уделено системному анализу аспектуальных форм кумыкского и турецкого глаголов, что позволило выявить различия и сходства лексико-грамматических средств выражения категории аспекта в сравниваемых языках.
Теоретико-методологической основой исследования являются труды известных отечественных и зарубежных ученых в области тюркской аспектологии: Н.А. Баскакова, Ф.А. Ганиева, В.Г. Гузева, Н.К. Дмитриева, А.Н. Кононова, Б.А. Серебренникова, М.М Текуева, А.А. Юлдашева, П.И. Кузнецова, A.M. Щербака, В.М. Насилова Д.М. Насилова, И.Е. Маманова, Ю.С. Маслова, М.С. Михайлова, А.И. Харисова, Г.Ш. Шарипова, О Бётлинга, Л. Юхансона, Н. Поппе, Ф. Рундгрена и др.; дагестанских ученых в области кумыкской аспектологии: Н.Э. Гаджиахмедова, Ю.Д. Джанмавова, Д.М. Хангишиева, A.M. Султанмурадова и др.
Методы исследования. В настоящей работе применяется несколько методов исследования, причем основное внимание уделено описательному и сравнительному методам, которые позволяют углубленно изучить внутриязыковые явления и межъязыковые связи родственных языков, что способствует повышению научного уровня исследования.
Исключительная близость тюркских языков между собой подтверждает существование в древности единого источника - тюркского праязыка. Именно этим положением обусловлено использование сравнительного метода при исследовании настоящей работы. Своеобразие тюркских языков предопределено уникальностью и неповторимостью всего комплекса исторических условий их развития, а близость данных языков обусловлена поздним распадом тюркской языковой общности. В работе применяются также приемы лингвистического анализа, дающие возможность системно представить категорию аспектуальности глагола в сравниваемых языках.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что весь научный материал и теоретические выводы, полученные в ходе исследования, представляют определенный интерес в плане сравнительного изучения тюркских языков и могут быть использованы в дальнейшем изучении морфологии кумыкского и турецкого языков. Результаты исследования вносят научный вклад в составление сравнительной грамматики тюркских языков, а также позволяют проследить историю развития многих структурных закономерностей глагольных категорий на разных уровнях.
Практическая ценность работы заключается в том, что материал диссертации может быть использован при разработке теоретически обоснованных учебных пособий по родному и иностранному языкам для школ, колледжей и вузов страны. Данное исследование будет содействовать углубленному изучению отдельных категорий глагола кумыкского и турецкого языков в высших и средних учебных заведениях. Результаты
настоящего научного исследования могут быть использованы при чтении лекций и спецкурсов по морфологии тюркских языков, проведении спецсеминаров по теоретической и практической грамматике кумыкского и турецкого языков.
На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:
Система аспектуальности кумыкского и турецкого глаголов тесно связана с категорией вида и в настоящей работе интерпретируется как аспектуально-видовая, представляющая собой разветвленную систему синтетических и аналитических форм.
Сравнительный анализ функционально-семантического поля аспектуальности кумыкского и турецкого глаголов позволяет установить сходства и различия аспектуальных форм рассматриваемых языков, а также детально исследовать проблему тюркской аспектуальности.
Определение аспектуально-видовых значений, представленных аналитическими, перифрастическими и редуплицированными формами, дает богатый и ценный научный материал в исследовании проблемы аспектуальности тюркского глагола.
Синтетические и аналитические формы кумыкского и турецкого глаголов представляют собой основной способ выражения категории аспекта в тюркских языках.
Выявление взаимосвязи и взаимозависимости глагольных категорий вида и аспекта в кумыкском и турецком языках позволяет отметить тонкую грань между этими сложными глагольными категориями.
Системное осмысление структурно-семантической организации поля аспектуальности в сравниваемых языках дает возможность глубоко проникнуть в сущность проблемы аспектуальности и выделить яркие формы, посредством которых проявляются аспектуально-видовые значения тюркского глагола.
Материалом для настоящего исследования послужили произведения кумыкской и турецкой художественной литературы, газетные и журнальные статьи, кумыкско-русский и турецко-русский словари, иллюстрации по другим тюркским языкам в грамматических описаниях.
Апробация работы. Основные положения исследования обсуждены на заседаниях кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета (2002-2006), доложены на международной тюркологической конференции (2000, 2006), международной научной конференции, посвященной 75-летию Даггосуниверситета (2006), межвузовских научно-теоретических конференциях аспирантов и молодых ученых (2004, 2005), научно-практических сессиях профессорско-преподавательского состава Даггоспедуниверситета (2003-2006). По проблемам, связанным с содержанием диссертации, опубликовано 25 работ, в том числе 3 монографии (общее количество страниц опубликованных материалов - 472, около 26 п.л.).
Структура исследования определена реализацией поставленный цели и задач, доказательством выносимых на защиту положений. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы, источников материалов исследования и условных сокращений.
История изучения аспектуальности тюркского глагола
Приступая к настоящему исследованию, необходимо определить уровень исследованности тюркских языков, а именно изученность проблемы аспектуальности в данных языках. Большое количество научных работ посвящено изучению проблем глагольных категорий в тюркских языках. Турецкий язык глубоко и подробно исследован как в зарубежном, так и в отечественном языкознании, тогда как кумыкский язык не имеет такой широкой изученности. Необходимо отметить, что в области морфологии кумыкского языка существуют слабо изученные вопросы. В частности, система аспектуальности языка, в то время как другие глагольные категории рассматриваются во многих работах кумыковедов.
История разработки проблематики аспектуальности в тюркских языках изложена в том или ином виде, с разной степенью полноты в ряде трудов отечественных тюркологов, таких, как Н.А. Баскаков, Н.К. Дмитриев, Э.А. Грунина, В.Г. Гузев, Ф.А. Ганиев, А.Н. Кононов, Б.А. Серебренников, Д.М. Насилов, М.М. Текуев, Л.Н. Харитонов, A.M. Щербак, А.А. Юлдашев и др., в работах известных зарубежных тюркологов: Л. Юхансона, Л. Базена, О. Бётлингка и др. Однако будет целесообразным вернуться к современному решению этой проблемы, учитывая при этом прежнюю трактовку в тюркологии.
Как отмечает Д.М. Насилов, «в дореволюционных тюркологических работах вопрос о категории собственно вида (аспекта) тюркских языков, как правило, не поднимался, хотя в них описывались отдельные способы действия тюркского глагола, иногда указывалось видовое содержание некоторых временных форм или излагались средства передачи в тюркских языках частных значений русских аспектуальных форм. Однако сам термин "вид" употреблялся уже давно для обозначения ряда производных форм тюркского глагола, причем с разным содержанием» [1976, 112]. В течение многих лет в тюркологии «аспектом» именовали любые характеристики протекания действия, но это, в основном, те характеристики, которые ныне в аспектологии относятся к способам глагольного действия; там, где подчеркивалось совпадение с русским видом или видовое различие глагольных основ в тюркских языках, речь должна идти о предельных/ непредельных значениях конкретных тюркских глагольных лексем либо о видовых оттенках видо-временных форм.
Для лучшего рассмотрения хронологии изучения данной категории можно сослаться на известную «Грамматику алтайского языка» [1869], которая установила определенное направление по рассмотрению данной проблемы, где «аспектуальными» названы, с одной стороны, формы глагола, передающие возвратность, страдательность, совместность, а с другой -показывающие «положения действия», тогда как сам по себе глагол алтайского языка не обозначает положения действия: начала, завершенности.
Необходимо отметить, что ни в этой грамматике, ни в других исследованиях по данной проблеме, авторы обычно не обращались к описанию других средств, кроме сочетаний со вспомогательными глаголами, отдельных аффиксов, в том числе и лексических, которые могут быть использованы в тюркских языках для характеристики протекания действия. На наш взгляд, данное обстоятельство объясняется той исходной точкой, которую задавал русский язык в то время.
П.М. Мелиоранский, исследуя казахский язык, считал, что в этом языке глаголы не передают присущих русским видам значений совершенности, несовершенности. «Однако, - пишет автор, - различные оттенки действия в этом языке могут передаваться с помощью сочетаний специальных глагольных форм, например: стремительный приступ к действию (каша бер "пускайся в бегство"); частое повторение действия (йаза береди "он часто писал"); длительность действия (келе йатыр "он приближается"); совершенное окончание действия (йеп койду "он съел")» [1897, 41-42]. Автор отмечал, что «употребление таких форм часто индивидуально и оттенки значений, передаваемых ими, трудно определяемы» [Мелиоранский: 1897, 43-44]. Это свидетельствует о том, что П.М.Мелиоранский категорию глагольного аспекта в данном языке рассматривал как слабо выраженную.
В работе академика О.Бётлингка «Грамматика якутского языка» [1851] не имеется специального раздела, посвященного категории аспекта или передаче оттенков протекания действия. Однако, автор в разделе о глаголообразовании рассматривает форму интенсива, «образующейся при помощи аффиксов -ыт, -та, -атта, -тала, -ытала, -ала, -ыала, -ла, -ыла и может передавать усиленное действие, продолжающееся непрерывно или с небольшими перерывами в некий отрезок времени, а также распределенное по отдельным объектам или между несколькими субъектами» [1851, 196-197, 272-274].
Таким образом, в известных грамматиках тюркских языков так или иначе затрагивались вопросы передачи различных характеристик протекания глагольного действия и описывались некоторые синтетические и аналитические средства их реализации. При этом, как правило, авторы не поднимали прямого вопроса о существовании и семантических особенностях категории аспекта в тюркских языках.
Проблемы тюркского аспекта особенно стали волновать тюркологов в период языкового строительства в нашей стране. В этот период начали создаваться учебники русского и родных языков для национальных школ, разрабатывалась методика преподавания этих языков, вместе с этим возникла задача объяснения понятия о совершенном и несовершенном видах русского глагола. После этого в тюркологической литературе все большее место стало уделяться вопросам аспекта, начали появляться специальные исследования. Именно тогда в тюркологии формируется направление, которое обращает внимание на выявление в тюркских языках аналогии совершенному и несовершенному видам русского языка [Д.М.Насилов: 1976, 114]. Многие тюркологи отталкивались от базового определения категории совершенного и несовершенного вида. Так, например А.Н.Кононов отмечал, что совершенного вида являются глаголы, обозначающие действие, достигшее своего внутреннего предела, результата. Глаголы этого вида могут указывать на характер протекания действия: динамичность, инхоативность, мгновенность, точечность, направленность. Глаголами несовершенного вида являются глаголы, которые обозначают действие, не указывающее на достижение внутреннего предела, результата. Такие глаголы могут указывать на характер протекания действия: длительность, многократность, повторяемость и т.д. [1956,207].
В тюркских грамматиках становятся употребительными термины "вид", "многократный вид", "начинательный вид" и даже "совершенный и несовершенный вид". Представление о совершенном и несовершенном видах русского языка в этот период начинает переноситься на тюркские языки.
Заметим, что изучение глагольного аспекта в тюркских языках долгое время сводилось, с одной стороны, к поискам таких значений, которые существенно не отличались бы от видовых значений русского глагола, с другой стороны, - к выявлению специфических особенностей, отличающих тюркские языки. Первая тенденция выразилась в установлении ближайших соответствий совершенному и несовершенному видам глагола в русском языке, независимо от способов их передачи [А.А. Юлдашев: 1955, 379-380]; вторая - в учете аффиксов, передающих многократность, усиление или ослабление действия, в систематизации сочетаний, состоящих из деепричастий и финитных форм вспомогательных глаголов [И.К. Уюкбаев: 1954, 5-6; Л.Н. Харитонов: 1958, 59-67], а так же в углубленном анализе содержания отдельных временных форм [Н.К. Дмитриев: 1948, 196-197].
Особенности функционально-семантического поля аспектуальности в тюркологии
Главной составляющей функционально-семантического поля аспектуальности в тюркских языках являются специальные формы, передающие способы действия глагола. Они широко представлены как в письменных памятниках, так и в современных тюркских языках. Рассматриваемое поле обслуживают также отдельные видовременные формы, связанные с качественной и количественной аспектуальностью глагола. Особый слой поля образуют лексические средства. Одной из задач настоящей главы является выяснение имеющихся связей и отношений между компонентами функционально-семантического поля аспектуальности на примере одного тюркского языка - кумыкского, отчасти в сопоставлении с другими тюркскими языками, в частности, с турецким языком. Большое внимание в ней уделено описанию семантической сущности способов действия, как центральных элементов поля, а также определению их функциональной нагрузки.
В кумыкском языке, равно как и в других языках, прослеживается историческая связь между формами способов действия и видо-временными формами. Чтобы объяснить эту зависимость и понять парадигматизацию отдельных аспектуальных форм, необходимо обратиться к диахроническому рассмотрению данных явлений и таким образом дополнить в некоторых разделах главы синхронное описание фактов их диахронической интерпретацией. Актуальность выяснения места указанных явлений внутри поля аспектуальности очевидна.
Типологический анализ способов действия и других компонентов рассматриваемого поля осуществляется в двух направлениях. При функционировании грамматических категорий внутри поля наиболее естествен путь их описания «от содержания к форме», т.е. выявление набора формальных средств реализации в языке определенных смыслов. В данном случае это характеристика средств, передающих те или иные свойства и особенности действия в тюркских языках. Здесь выявляются и обобщаются смысловые константы, которые представлены в описаниях, направленных «от формы к содержанию»; могут быть приняты во внимание также и данные других языков, в том числе иной структуры, что предполагает учет универсалий и построенных на них исчислений.
Большая структурная и материальная близость тюркских языков, а также значительные структурные схождения этих языков с другими алтайскими языками позволяют контролировать правомерность принятия отдельной смысловой константы, находящей морфолого-синтаксическое воплощение, определять меру смысловых различий сходных означающих и уточнять круг означающих, служащих реализации близких смысловых заданий в языках агглютинативного типа.
В данной главе привлекается материал кумыкского литературного языка, представленного в произведениях современной литературы, в словарях и грамматиках; факты других тюркских языков, в частности турецкого, взяты из словарей и соответствующих грамматических описаний.
При аспектологическом исследовании глагола важно не только разграничивать вид и способ действия, но и правильно понимать характер связи и взаимодействия между одним и другим явлением в системе языка. Плодотворность разграничения вида (аспекта) как отчетливо грамматической категории (т.е. категории, внутри которой различаются по грамматическому содержанию формы одного слова) и способа действия как явления лексико-грамматического порядка (т.е. группировки слов, объединенных общностью привносимого формой грамматического содержания) проявилась в более точном и четком определении объема данных понятий, что позволило расширить базу сопоставительной аспектологии. Тогда как расхождение содержательной и выразительной сторон языка заставляет искать гибкий и правильный подход к выделению грамматических категорий.
Для признания определенного грамматического различия в языке видовым (аспектуальным) существенны не внешние формы выражения этого различия, а его содержательная сторона. Следует признать, что на данном этапе развития аспектологии невозможно уверенно разделить аспектуальные значения на такие, которые выражаются в формах грамматической категории вида, и такие, которые не получили подобного грамматического выражения. Решение вопроса об отграничении категории вида от всей прочей аспектуальности остается целиком в области плана выражения.
Основой выделения и разграничения аспектуальных явлений в тюркских языках считается их семантика, при этом важен план содержания, в то время как план выражения на этом этапе менее существен. С другой стороны, квалификация выделенного конкретного аспектуального содержания в отношении категориальной принадлежности основывается на формальных моментах, приписываемых грамматической (морфологической) категории вообще и категории вида (аспекта) в частности; здесь на первое место выдвигаются план выражения и закономерности поведения означающих в морфологических категориях. При этом и категория аспекта, и способы действия, и другие аспектуальные формы должны быть объединены единством содержания. Несмотря на указанные трудности именно в области изучения способов действия в тюркских языках и в связи с этим уяснения аспектуальной семантики, добилась больших успехов современная аспектология. Уже применительно к фактам языков многих типов, охватывавшихся ранее обобщенным термином «вид», широко используется понятие способа глагольного действия, содержательно противостоящее понятию аспекта, а также понятие предельности действия, важное при изучении функционирования форм вида и способа действия. Многие фундаментальные теоретические положения современной аспектологии базируются на указанных трех основных понятиях, существующие расхождения отдельных аспектологических концепций связаны именно с толкованием данных понятий. Отсюда представляется полезным кратко изложить отношение тюркологов к теоретическим позициям общей аспектологии, что, естественно, наиболее наглядно проявляется в использовании трех выделенных понятий применительно к фактам тюркских языков.
Аспектуально-видовые значения, представленные аналитическими конструкциями
В тюркских языках аспектуально-видовые значения выражаются в основном аналитическими конструкциями, которые рассматриваются многими исследователями как чисто видовые [Кононов: 1956, 209].
Следует подчеркнуть, что для тюркских языков характерно широкое распространение аналитических форм, кумыкский же язык среди них отличается наибольшей активностью и богатством значений данных форм.
Во многих работах тюркологов анализируются наиболее активные аналитические конструкции кумыкского языка, которые оформлены такими вспомогательными глаголами, как тур-, байта-, къал-, къой-, бол-, гет-, гел-, йибер-, чыкъ-, токъта-, къара-, бар-, гёр-, ал-, юрю-, бит-, олтур- и др. Некоторые тюркологи различают большое количество подобных форм. Так, например, Ю.Д. Джанмавов в своей работе отмечает и приводит восемнадцать [1967], a A.M. Султанмурадов устанавливает и подробно описывает в своей диссертации двадцать шесть аналитических форм. Он указывает на то, что участие вспомогательных глаголов в образовании аналитических форм не одинаково. Такие глаголы, как тур-, йибер-, къой-, къал-, являются более употребительными, чем остальные [1997, 9-Ю].
Все это говорит о том, что состав аналитических форм в кумыкском языке требует дальнейшего изучения и детального уточнения.
В кумыкском языке можно выделить следующие типы аналитических форм: 1) форма с деепричастием на -ып\ 2) форма с деепричастием на -а, -е, -й; 3) форма с инфинитивом на -ма, -ме; 4) форма с субстантивом на -макъ.
Говоря конкретно о турецком языке, следует заметить, что в нем один из способов выражения значений вида - синтаксический способ представлен аналитическими формами, состоящими из деепричастия на -(у)а, (у)е, -(y)i, -(y)ip или инфинитива на -так, -тек и вспомогательного глагола: dm-, basla-, kal-, ver-, Ы1-, gel-, git-, koy-, gor-,yaz-...
В виду полисемантичности аналитических конструкций кумыкского и турецкого языков их значения переводятся на русский язык описательным путем. Так, например: кум. Оъзюпг де билесен, юртну ягъасындан таба ёл салмагъа ишчилер гелип тура [Ш.Альбериев, 8-9] "Ты и сам знаешь, что для прокладки дороги от края села (продолжительно) приезжают рабочие"// тур. Abidin Efendi nin kendisine hakikati soylemesini giinlerce bekleyip durdu [N.Orik, 102] "Он долгое время ждал, пока господин Абидин расскажет ему правду", кум. Бутлар янгыдап сызлама башлады [М.Абуков, 5] "Ноги начали снова ныть"// тур. Bir-iki dakika durduktan soma, ytirtimeye basladilar [A.Rasim, 143] "Постояв одну-две минуты, они пошли". В данном разделе настоящей работы мы подробно, детально анализируем и систематизируем аналитические конструкции по мере их распространенности и значимости для рассматриваемых нами языков.
Вспомогательный глагол тур-// dur В образовании аналитических форм глагола в кумыкском и турецком языках особое место отводится глаголу тур-// dur- "стоять, подниматься". Формы аспектуальности, образованные при помощи вспомогательного глагола тур-// dur- обозначают длительное, многократное действие. В то время как синтетические формы глагола без этого показателя аспектуальности обозначают точечность, однократность действия: алмакъ// almak "взять, купить" - алып турмакъ// ahp dur так "брать, покупать".
Вспомогательный глагол тур- в кумыкском и турецком языках выполняет две аспектообразующие функции:
1) функцию морфологического показателя количественного аспекта;
2) функцию модифицирующего глагола, придавая лексическому значению первого элемента различные видовые оттенки.
Относительно первой функции глагола тур- Н.Э. Гаджиахмедов указывает на существование категории количественного аспекта в современном кумыкском языке [1998, 30-32]. В связи с этим необходимо выделить два типа аспектуальных значений в данном языке: длительность и кратность. Стержневой глагол сложновербальных конструкций с тур- может иметь не только форму деепричастия на -п, но и форму на -а. Сочетание этих глагольных форм создает оттенки, различные по своей значимости, направленности, длительности... неопределенная форма глагола: язма "писать" - язып турма "писать (продолжительно)"/ яза турма "писать (изредка)"; субстантивная форма глагола: сёйлемек "говорить" - сеішеп турмакъ "говорить постоянно"/ сёйлей турмакъ "говорить (время от времени), напоминать". Оттенки значения, передаваемые этими формами, незначительны, одако установление связей и отношений между ними, является весьма важной задачей современной кумыкской аспектологии.
Между этими сложновербальными формами, на наш взгляд, существует определенное различие, которое заключается в том, что в форме деепричастия на -ып больше представлен оттенок кратности, длительности и интенсивности действия, чем в форме деепричастия на -а: бара тураман "я собираюсь идти"/ барып тураман "я хожу (постоянно)"; къарай тура "он присматривает"/ къарап тура "он смотрит (постоянно)".
Следует заметить, что в форме деепричастия на -а заключен специфический для нее оттенок начинательности, намерительности, собирательности совершения действия,иными словами - приступа к действию: гете турабыз "мы собираемся уходить"; ура тура "он сейчас ударит"; гире туралар "они вот-вот зайдут". Жыйын башлана тура, хабарыбызны битдиреиик! (Ж. Хангишиев, 81) "Собрание начинается, закончим наш разговор!". Геч де болгъан, къаш къарала тура (Б. Атаев, 68-74) "Уже поздно, начинает темнеть".
Длительность действия, выражаемая этими конструкциями, имеет конкретно-процессуальный характер, то есть "действие представляется как уже начатое, но еще не законченное, в динамике его протекания во времени". [Теория функциональной грамматики: 1987, 55]. Так, например: Къонакълар геле тура, алдына чыгъыгъыз (Ж. Хангишиев, 80-81) "Гости идут, выходите их встречать". Гётерме тюпде эливаш ашлар биширилип турады (Ш.Альбериев, 157) "Под навесом готовилась поминальная еда".
Особенность значения длительности заключается в следующем: если длительность действия передается, то она чаще интерпретируется не как кратковременность, мгновенность, а как некоторая "положительная характеристика" [Бондарко: 1983,100].
Система функционирования временных форм кумыкского и турецкого индикативов
Настоящая глава посвящена рассмотрению и системному анализу временных глагольных форм в плане их функционирования в кумыкском и турецком языках. Прежде всего, необходимо отметить, что подобного сравнительного изучения видо-временных форм на материале кумыкского и турецкого языков фактически не проводилось. В данной главе детально и систематизированно исследуются такие временные плоскости, в которых ярко наблюдаются видовые различия между глагольными формами.
Формы глагольных времен в тюркских языках уже с древнейших памятников предстают перед нами разветвленной системой, различающих три неотносительных или абсолютных времени - настоящего, прошедшего, будущего и ряд относительных.
В языках, имеющих наряду с абсолютными временами также и относительные, система граммем организуется таким образом, что в каждой из сфер абсолютного времени подсистема относительных времен дублирует всю систему в целом. Особенности выражения абсолютных и относительных времен, а также семантические изменения форм в рамках системы за определенный исторический период позволяют обозначить пути разрастания тюркской временной системы.
Структурные особенности тюркских временных форм задают направленность и степень реконструкционной редукции, в результате которой можно получить минимум граммем, при котором система не перестает оставаться сама собой и содержит в себе возможности экспонентного развития. Так возникла известная тюркская семантическая триада: презенс - перфект - претерит. В системе глагола кумыкского и турецкого языков важное место занимает категория времени. Категория времени в этих языках интересна многообразием форм и значений. В традиционном понимании она выражает отношение времени действия глагола к моменту речи. Категория времени и наклонения являются основными средствами для выражения предикативных отношений, форма времени различается как по значению, так и по грамматическому оформлению (Кадыров: 1999,128). Современный кумыкский язык обладает разветвленной системой времен, отдельные временные формы отличаются объемом значений. Система времен кумыкского глагола так же, как и турецкого, характеризуется четкими внутренними связями, при которых конструктивным элементом является грамматическая точка отсчета времени.
По отношению к моменту речи временные формы кумыкского языка образуют три основные сферы времени:
а) настоящее время (гьалиги заман);
б) будущее время (гележек заман);
в) прошедшее время (гетген заман).
Сравнительно в турецком языке выделяется четыре временные сферы:
а) настоящее время (imdiki zaman);
б) настоящее-будущее время (geni zaman);
в) будущее время (gelecek zaman);
г) прошедшее время (gegmi zaman).
Каждая из перечисленных выше временных сфер в сравниваемых языках характеризуется своим набором грамматических показателей.
Настоящее, будущее и прошедшее время, являясь составляющими грамматической категории времени, обозначают формально выраженную соотнесенность глагольного действия с реальным временным планом настоящего, будущего и прошлого.
Однако грамматическое время может и не совпадать с реальным временным планом. Такое несовпадение грамматического и реального времен наиболее ярко проявляется при транспозиции временных значений: ..Хан-бек Тарковский бир нече йыл къатыны булан авлетсиз яшай (М-С.Яхъяев, 165) "...Хан-бек Тарковский несколько лет жил с женой, не имея детей" (реальный план прошлого - грамматическое значение настоящего времени); Атанг эшитсе чи бизин экибизни де ольтюре... (А.Кабардиев, 77) "Если твой отец услышит, то убьет нас обоих..." (реальный план будущего -грамматическое значение настоящего времени); Осман гелсе, атабызны юрту йылады "Если Осман придет, то мы пропадем" (реальный план будущего - грамматическое значение прошедшего времени).
Морфологическая категория глагольного времени - это система противопоставленных друг другу рядов форм, обозначающих отношение действия ко времени его осуществления. Основы категории времени глагола составляют временные формы в рамках изъявительного наклонения.
Время осуществления действия определяется по отношению к той или иной точке отсчета. Такой точкой отсчета может выступать либо момент речи, либо другой момент, точнее время совершения другого действия. Категориальные значения временных форм ориентируются на единую исходную точкцу - грамматическую точку отсчета. Это обстрактное понятие отражает в обобщенном виде как момент речи, так и любой другой момент, по отношению к которому определяется время действия.
Система тюркских временных форм строится на противопоставлении выражаемых значений одновременности (формы настоящего времени), предшествования (формы прошедшего времени) или следования (формы будущего времени) по отношению к грамматической точке отсчета. Каждая временная форма заключает в своем грамматическом понимании определенное отношение к данному ориентиру. Каждый из противопоставляемых друг другу рядов форм времени обладает категоральным временным значением, которое объединяет все формы, относящиеся к данному ряду, и противопоставляет его другим рядам временных форм.
В раздельном рассмотрении временных форм мы обнаруживаем, что форма настоящего времени обладает категориальным значением одновременности с грамматической точкой отсчета; форма прошедшего времени имеет категориальное значение предшествования грамматической точке отсчета; форма будущего времени выражает категориальное значение следования грамматической точке отсчета.
Система личных форм глагола в кумыкском языке в структурном отношении распадается на два типа: синтетический и аналитический, который образуется с помощью: а) вспомогательного глагола эди-; б) вспомогательного глагола тур-. Приведенные формы условно названы сложными временными формами. Оба этих типа представлены во всех трех сферах времен кумыкского языка (Гаджиахмедов: 1987,38-39).
Все временные формы кумыкского индикатива путем устранения общих структурных элементов в сложных и сверхсложных формах и в отвлечении от показателей лица могут быть сведены к небольшому числу временных основ: ала- алды- алар алмакъда- алгъан- алажакъ Из указанных выше временных основ в кумыкском языке по значению четко противопоставлены две группы форм - формы настоящего-будущего времени и формы прошедшего времени (там же...).
Много научных работ в тюркологии посвящено изучению простых и сложных временных форм не только в кумыкском, но и в турецком языках. Заметим также, что большая часть работ связана именно с рассмотрением временных форм турецкого языка. Как отмечает С.Н. Иванов [1977, 50-51], в сфере категории времени в турецком индикативе отчетливо противопоставлено два ряда форм со следующими формальными показателями: