Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Глагол – основная категория семантической системы таджикского языка 17
1.1. Значение и семантика 17
1.2. Способы и методы семантической классификации 32
1.3. Семантическое соотношение 47
1.4. Изучение семантики глагола как части речи 58
1.5. Типология семантики глагола 70
Глава II. Грамматическое значение глагола 80
11.1. Специфика грамматических значений глагола 80
11.2. Аспектуальное значение 92
II.2.1. Виды аспектуального значения 110
A. Количественное аспектуальное значение 111
Б. Линейное аспектуальное значение 116
B. Фазовое значение глагола 130
11.3. Модальность глагола 141
11.4. Значения наклонений глагола 153
II. 5. Нарративное значение (эвиденциальность) 159
Глава III. Лексическое значение глагола и его видов 175
111.1. Лексическое значение глагола в его семантической системе 175
111.2. Виды лексических значений глагола 183
111.2.1. Денотативно-сигнификативное значение 183
111.2.2. Прагматическое значение глагола 197
III.2.2.1. Стилистическое значение 209
III.2.2. 2. Коннотативное значение 221
III.2.2.3. Эмотивное значение 231
Глава IV. Соотношение системного значения глагола 246
IV.1.Полисемантичность и лексико-семантический вариант 249
IV.2. Синонимия глагола 263
IV.3. Омонимия глагола 287
ІV.4 Паронимия глагола 297
1У.5.Антонимы в глаголах 310
IV.6. Гипонимия глагола 328
Заключение 341
Список литературы 350
Сокращения 377
Значение и семантика
Семантика является самостоятельным разделом науки языкознания, и изучает значение языковых единиц. Значение не появляется само по себе без звукового сопровождения. Значение – это суть духовного, а звуковое сопровождение – это суть материально-духовного мира и носитель значения. Поэтому для рассмотрения значения сначала обратимся к знаку и посредством этого проведём анализ значения.
Разновидности знаков существуют в жизни человека в качестве визуального проявления, и ежедневно каждый из них выполняет собственную задачу. При их рассмотрении определяется, насколько широким кругом значений обладает выражение знаков. Это проявление осуществляется посредством знаков, примет и признаков, символов, звукового сопровождения. К примеру, красный цвет является знаком запрета (светофор), в то же время красный цвет – это символ красоты, смелости; цветение деревьев – это признак весны, опадение листвы деревьев – признак наступления осени, снег - признак холодной погоды, подарок – признак уважения, алфавит – признак комплекса букв и т.д. Каждый из них обладает определённой ролью и задачей в изображении и выражении значения. При рассмотрении для нас важно не различие между этими проявлениями, а их общность, их взаимосвязь, особенно их способность к сосуществованию для получения реальной семантики – семантики отношений двух видов действительности. Необходимо отметить, что в этой пропорциональности первый компонент имеет материальный, внешний, доступный для органов ощущения характер, а второй является идейной истиной, абстрактной или тоже материальной, но скрытой от непосредственного наблюдения. Таким образом, слова являются особым видом отношений между внешними, доступными для видения и внутренними, закрытыми проявлениями, при этом первая действительность может быть представителем, носителем, заместителем и свидетелем второй действительности. Эту пропорциональность или отношение условно будем считать знаковой.
Прежде чем понять суть и отличие семантики от других языковых и неязыковых элементов информации в языке, необходимо иметь достаточное представление об общей системе языка, то есть уметь определить специфику языковых элементов.
Необходимо отметить, что язык является системой и процессом и в зависимости от этого язык имеет два аспекта: социальный и индивидуальный. Система языка является сконцентрированной в себе системой знаков и правил их употребления. В теории языкознания необходимо изучать структуру системы знаков и в теории речи устанавливать правила использования знаков одной системы в других системах или её разделения внутри одной и той же системы и структуры текста из языковых единиц в соответствии с правилами.
Если рассмотреть его в общих чертах, то можно констатировать, что язык представляет собой совокупность знаков и наука, изучающая данные знаки, называется семиотикой. В ходе её изучения использование знаков называется семиозисом и данная структура состоит из трёх компонентов: 1) звукового сопровождения (знаковое средство); 2) значения (десигнат, выражение семантики знака); 3) субъект (интерпретатор, тот, кто использует этот знак). Этот треугольник был составлен ещё Огденом и Ричарсом (треугольник Огден-Ричардса) [см.: Кронгауз 2005, с. 260].
На основе этого определяются три части: синтаксическая (отношение знака со знаком), семантическая (отношение значения со знаком), прагматическая (отношение знака с субъектом). Так как мы знаем, что основная задача языка состоит в его информативной особенности, то выражение языка является двусторонним. Представим, что выражение подобно монете: монета – выражаемое знака, а процесс подготовки монеты – выражающее знака. Если наша цель сводится к определению общих особенностей монеты, мы будем рассматривать её по плану, по определённой системе, будем выявлять общие и отличительные особенности знаков двух сторон монеты. В частности, будем устанавливать, каким путём и по какой причине она сделана, что в результате позволит определить отношение и общие черты самой монеты и процесса её подготовки. И положение определённых частей языка, конечно, в определённой степени схоже с этим процессом.
Таким образом, суть, содержание, форма знака и их соотношение обнаруживаются в языке. Ещё Аристотель указывал на свободное взаимоотношение или связь между значением и формой слова. Л. Ельмслев эти две знаковые стороны языка называет планом выражения и планом содержания [см.: Ельмслев 1960, с.43]. Тождество выражаемого в отличие от выражающего просматривается на всех структурных уровнях языка. К примеру, омонимия показывает соответствие – противоречие выражаемого и выражающего, но также и отсутствие их связи с точки зрения значения. Полисемантическое противоречие принимает во внимание семантическую связь в каком-либо отношении между двумя знаками. Явления синонимии, гипонимии (семантической величины) и антонимии также могут определить противоречие этих двух сторон.
Следовательно, можно определить три вида языковой информации: смысл, задача знаковости, значимость. Л. М. Васильев по этому поводу пишет: «Значения как самостоятельные семантические знаки в нашем сознании отображают действительность и связанные с ней понятия» [Васильев 1981, с.18]. Выражение или функция (задача) выражения является представителем, показывающим способности языковых единиц. Значимость – это информация, дающая сведения о связи знаков с чётким и определённым комментарием к языковым единицам в сознании говорящего.
Содержание (смысл) – это языковое значение, которое применяется в одном конкретном направлении, и это подтверждает его актуальность, к этому ещё прибавляются энциклопедические, диалектные и текстовые сведения. В этом смысле С. Д. Кацнельсон отмечает: «Семантика слова как понятие присутствует в форме и особом отображении действительности – одиночном и итоговом. На базе слова и понятия всегда имеет место вывод, то есть отражение той самой постоянной и убедительной общности, которая скрыта в различных и бесконечных изменениях явлений» [Кацнельсон 1965, с.9]. Х. Маджидов отмечает, что «лексические значения слов являются непосредственным отражением фактов, явлений, объективных событий и различных отношений между ними» [Маджидов 2007, с.24]. Худои Шарифов при рассмотрении данной темы ведёт речь о лексическом толковании слова с тем, чтобы облегчить читателю (или слушателю) понимание смысла: «Смысл – это множественная форма значения слов. Значение есть «намерение, овеществление и содержание речи», а также «понятие и речь, понятие и слово истинны»» [Шарифов 2004, с. 28]. Если в науке зрелости «оно является самым видным интеллектуальным рисунком и реалистичным показом, которое известно под названием литературной роли (образа), полёта фантазии», то в языковедении «значение – это познание части грамматических законов путём осознания правильности и неправильности соответствия состоянию» [Шарифов 2004, с.32].
Знаменитый учёный для уточнения и подтверждения мысли всегда принимает во внимание взгляды других, вступает в научную полемику. Он отмечает, что «духовные науки изучают порядок слов» и приводит слова Омули о духовных науках из «Нафоис-ул-фунун»: «Духовные науки состоят из познания характерного следования составу слов, и всё, что связано с ними, например, восхваление и другое, посредством осведомленности остерегается применения слов по востребованию состояния». Поэтому автор данного произведения считает в литературном отношении риторику (как науку) принадлежащей к стилю слов.
Х. Шарифов сопоставляет взгляды и точки зрения учёных, анализируя их мнение. К примеру: «С позиции определений Саккоки Хоразми науку риторику следует причислить к стилю слова и в ней две вещи заслуживают внимание. Первое, познание состава с позиции пригодности; второе, результат познания риторики «остерегаться применения слов по востребованию состояния». Следовательно, требование науки риторики представляет собой высшую форму правильного и безошибочного слова. В чём заключается привлекательность и лаконичность слов? В первую очередь, в соответствии синтаксическим и лексическим законам языка и правильности значения» [Шарифов 2004, с.28].
Линейное аспектуальное значение
Линейное аспектуальное значение, связанное с отделеннием качественно разных частей состояния, имеет относительно сложный состав. В каждой граммеме постоянной аспектуальности реализуется один временной период, наблюдательное время (topic time), то есть один из возможных моментов состояния представленности (кроме того, возможна полная реализация состояния в целом). Намехурд, аз фироци у помеху фт, Зи дида хун х,амебориду мегуфт [Ю.З., с.332]. Не ел, не спал от боли разлуки, Плакал кровавыми слезами и говорил. Хамегуфт ин адису ох, мезад, Зи о% оташ ба ме ру мо% мезад [Ю.З., с.332]. Говорил это и вздыхал, Огонь его вздоха доходил до солнца и луны.
Для рассмотрения линейного аспектуального значения считаем важным привести сведения о том, насколько сочетаются естественные состояния структуры. В действительности имеют место пять ступеней момента состояния: начало – момент перехода от положения, когда одновременно «состояние не имеет места» к положению, когда состояние имеет место; завершение – момент прохождения возврата; середина или промежуток – момент между началом и завершением; ступень подготовки – положение, когда видны признаки начала состояния; результативная ступень – относительно распространено положение, которое появляется после завершения состояния, и в двух последних положениях направлены на объект или субъект. Поэтому эти два положения являются внешними, а остальные - внутренними, то есть эти две ступени момента состояния характерны для всех языков.
Необходимо отметить, что не все состояния обладают этими пятью ступенями: может быть так, что ступень подготовки и ступень результата не участвуют в любом состоянии. Одномоментное состояние может не иметь промежуточной ступени, то есть не быть продолжительным. В зависимости от языка в таких состояниях момент начала и завершения соответствуют друг другу. Процесс предела и территории, в сравнении с безтерриториальной ступенью, имеет определённый конец и после него начинается результативное положение, то есть, если скажем, что кто-то закрыл дверь (процесс, имеющий предел и территорию), мы знаем, что в обычном случае он закроет дверь (момент достижения предела) и после этого дверь закрывается (начинается результативное положение с учётом субъектности).
Показатели линейного аспектуального значения определяют, что во время наблюдения имеет место только одна из вышеназванных ступеней. В действительности, существуют два внешних показателя ступени подготовки (проспектив), результатив и два внутренних средних показателя (дуратив), есть также показатель одной из ступеней одномоментности: начала или завершения состояния. Кроме того, существует состояние в целом, если оно не является одномоментным продолжительным событием (пунктив). Вот в этом случае под влиянием раздела грамматических значений появляются сложности в показателях аспектуальной семантики и лексического значения глагола.
Ба чуз рохи вафои ишк наспурд, Бар он зоду бар он буду бар он мурд [Ю.З., с. 150]. Не отдал кроме пути верности любви, С ним родился, жил и умер. Для прояснения вопроса приведём отрывок из «Бахористона»: Яке аз донишмандон гуяд, ки вакте мацлис медоштам ва дар замши дили мустамеон тухми иродат мекоштам, пире мулозими мацлис мебуд ва аз вазифаи мулозимат тахаллуф менамуд. Аммо доим ох, мекарду ашк мерехт ва як лахза оху ашкаш аз хам намегусехт [Б., с.393] - Один из мудрецов говорит, что, когда я был на собрании и сеял в сердцах слушателей зёрна разума, на собрании присутствовал старец, который не соблюдал правила. Он непрерывно вздыхал и плакал, и это не прекращалось ни на миг.
В таджикском языке неспрягаемые формы глагола также содержат в своей природе особенности аспектуальной семантики. Например, деепричастие: Мерафт чунин нашид хонон, Аз дида сиришки лаъл ронон[Л. М., с.162]. Так и шёл, напевая песню, Роняя капли рубина из глаз. Хезон нахле зи хок густох, Не бех туро падиду не шох[Л. М., с.111]. Произрастая из земли росток, Не показывает ни стебля, ни веток. Выражение аспектуальной семантики в двух действиях, то есть когда продолжается и само действие, и способ действия, характерно для средней аспектуальной семантики - дуратива. Рассыпание жемчуга и сахара имеет значение слова говорить: Он хандазанон шакар х амерехт В-ин гирякунон гух,ар х,амерехт[Л. М., с. 28]. 117 Тот смеясь, рассыпал сахар, Этот плача, лил жемчуг. причастие: Лфтода ба хоки номуродй, Холй зи гаму тихи зи шодй [Л. М., с. 77]. Упавший на землю безысходности, Пустой от забот и от радости. Буданд нишаста хар ду танхо, Андохта дар миён суханхо [Л. М., с. 77]. Были, сидя вдвоём в одиночестве, Между ними был разговор.
Другой разновидностью линейного аспектуального значения является проспектив. Проспектив, по сравнению с другими показателями, меньше подвержден грамматикализации и встречается не так часто. Грамматикализация проспектива зачастую соответствует развитию общей семантики будущего времени:
Шавхари ман хох,ад омад ва цадахи шир хох,ад овард ва хох;ад гуфт [Б., с.83] - Придёт мой муж и принесёт ёмкость с молоком и скажет.
В изучении данного вопроса в современном языкознании нередко смешивают проспективность и будущее время:
Шох ойина аст, хар чи х,амебинй андар у, Партав фиканда цоидаи кору бори туст [Б., с.357]. Шах - зеркало, всё, что видишь в нём, Отблеск твоих правил и деяний.
Способность свободно соответствовать семантике прошедшего времени является отличительной особенностью проспектива:
Чун шавхари вай цадахи шир овард, ман нози дароз пеш гирифтам [Б., с.83] - Когда её муж принёс ёмкость с молоком, я принялась длительно кокетничать.
Бигуфто: Ман тафаккур пеша кардам, Бар ин маънй басе андеша кардам [Ю.З., с.304]. Сказал: Я предпринял (включил) сознание, Много думал над этим.
То есть ступень подготовки выражена в прошедшем времени. Следовательно, это есть ступень аспектуальной семантики, но она выражена в зависимости от грамматических показателей и соответствует семантике прошедшего времени.
Ещё одной ступенью линейного аспектуального значения является результат. Показатель результата (результатив), прежде всего, описывает процесс естественного предела и территории: Сухан аз арши барин омадааст, Бахри покон ба замш омадааст [С.ул.А., с.32].
Слово послано с небес, Оно спустилось на землю для чистых (людей), и в этом показателе также имеет место субъектный результат (результатив):
Хушку тар хима хама сухта шуд,
То тануре ацаб афрухта шуд [С.ул.А., с.47].
Сухое и мокрое - всё сгорело, Разгорелся невиданный очаг.
Показатель результативности в диахронии выражает традицию эволюционировать с показателем перфекта и приставками «би-\\бу»: Бар сарам гавхару дур чандон рехт, Ки маро риштаи токат бугсехт [С.ул.А., с.28].
Осыпал меня жемчугами и каменьями настолько,
Что оборвалась нить моего терпения.
Чу бишнид ин киссаро синасуз,
Шуд аз шуълаи ох гетифуруз[Х. И., с.375].
Услышав этот сжигающий сердце рассказ,
Мир осветился блеском стона.
Необходимо подчеркнуть, что приставки «би-\\бу-» подчёркивают архаистичное значение результата или завершения, несмотря на то, что по поводу этих приставок существуют различные взгляды и в отечественной лингвистике они упоминаются как «бо»-и зоид\зоида лишняя «бо», «бо»-и зиннат - «бо» для украшения.
Коннотативное значение
Термин “коннотация” впервые в лингвистике использован Леонардом Блумфильдом, который был им заимствован у психолога Дж. Милля (из латинского языка - con: “совместно, вместе...”; notatio –“выражение”; “дополнительное, сопутствующее общепринятой семантике значение”). В современной семасиологии это понятие расширило круг своего содержания и стало более многоплановым. Необходимо подчеркнуть, что слова обладают различной семантикой и каждое из них используется в зависимости от случаев употребления и способности выражения какого-либо значения. Кроме того, большая часть этих значений имеет отношение и даёт конкретную (хорошую или плохую) оценку вышеназванных объектов и фразеологических выражений, и даже способна выражать собой сведения групповой действенности. Учёные и специалисты констатируют свои взгляды в отношении этого семантического явления.
Языковед Н.Ф. Алефиренко пишет: “Коннотация всегда различными путями взаимосвязана с семантическими оттенками действенности номинативных единиц языка. Это направление с изучением данного явления отображает в языках степень сбора и накопления необходимого материала о способах восстановления «дополнительного» значения слов и выражений, что придаёт языку экспрессивность, национально-языковую специфику, культурную ценность и этим способом увеличивает прагматическую действенность, или другими словами, влияние сказанного» [Алефиренко 2005, с.162]. В связи с этим, исследователь приводит взгляды учёных по поводу данного компонента лексического значения. Например, по мнению Э. С. Азнауровой, И. В. Арнольд, В. Н. Телия, В. И. Шаховского, коннотация является составной частью семантического содержания номинативных единиц, блеском семантических оттенков языковых единиц, импликационным компонентом в составе оттенков семантических образов, сочетающихся из слов и фразеологизмов. По мнению Ю. Д. Апресяна, Н. Г. Комлева, Д. Н. Шмелева, стилистическое значение слова не является составной частью семантики языка [см.: Алефиренко 2005, с.163].
Лексическое значение можно показать в трёх частях специфики данного компонента: а) особенность дополнения к денотативному значению; б) быть второстепенным по отношению к денотативному значению; в) выражение эмотивного, экспрессивного и оценочного сведения, одновременно следует отметить, что эти характерные свойства не могут полностью выявить лингвистическую позицию данного семантического компонента, потому что определение особенности коннотационного отношения, прежде всего, связано с семантической системой слова или фразеологизма. В связи с этим Н.Ф. Алефиренко свидетельствует, что “коннотация является семантическим аспектом номинативных единиц, отображающих в себе сущность эмотивных, воздействующих, стилистических значений, не отображающих особенности объектов, а выражающих отношение говорящего к выражению или состоянию речи” [Алефиренко 2005,с.169].
В. И. Шаховский говорит, что «коннотация есть аспект лексического значения единиц, с помощью которого скрытым и символическим образом выражается эмоциональное состояние говорящего и его соответствующее отношение к адресату, предмету и объекту речи и состояние, которое образует данную речь» [Шаховский 1983,с.14].
Н.Ф. Алефиренко пишет: «По причине того, что коннотация отображает не особенность денотата, а определённое отношение говорящего к денотату и придаёт специфичность состоянию общения, оценочность считается коннотативным значением (семой)» [Алефиренко 2005, с.168]. В этом отношении В. И. Шаховский заключает, что «в зависимости от того, что эмотивность – коннотативна, а экспрессивность – денотативна и всякая эмотивность является экспрессивной, данные категории взаимосвязаны между собой: все эмотивные единицы в денотате обязательно имеют экспрессивное значение, но не вся экспрессивность представляет преобладание эмотивной коннотации» [Шаховский 1983, с.33].
В зависимости от степени, объёма и темы исследования коннотация принята в широком смысле и в относительно ограниченном значении. Коннотация в широком значении выражает семантические особенности слова, благодаря чему становится возможным включение, добавление сведения (значения) и описание лексических единиц.
По мнению В. Н. Телия, коннотация в широком смысле «дополняет каждый компонент и грамматические языковые единицы предметно-понятийным содержанием, и на базе этого придаёт действенность информации и в зависимости от комплекса знаний, эмотивного отношения и оценки говорящего, выражает стиль, специфику условий речи, социальные отношения общающихся» [Телия 1986, с.26].
И. В. Арнольд анализирует коннотацию как компонент системного значения знака и отмечает его факультативность в лексическом значении [см.: Арнольд 2010, с.6-39].
По мнению И.А.Стернина, «коннотация как дополнительное сведение относительно к понятию понимается как часть значения, взаимосвязанного с характеристикой состояния общения и общающихся, определённого отношения в речи» [Стернин 1985, с.89] .
Т.С. Горохова отмечает, что в языке нет слова, которое в зависимости от какого-либо своего характерного свойства не входило бы в какую-либо группу, наряду с этим, существует очень много неконнотативных слов. Поэтому слово ещё не ассоциируется с коннотацией, более того, даже со значением, так как не является семантическим элементом, но может служить в качестве основы для коннотации. Коннотация взаимосвязана с денотатом, то есть с комплексом сути, а не референта. К примеру: «Для формирования коннотации необходим высокий уровень языковой компетентности, так как коннотация является не только компонентом мирового знания, но и компонентом знания языка. Каждое слово в рамках своего предела обладает мощным ассоциативным полем и части его форм могут быть применены в коннотативном значении» [Горохова 2008, с.5].
Таким образом, при рассмотрении высказываний исследователей нами определено, что коннотация является проекцией, которая показывает индивидуальное отношение говорящего к объекту рассматриваемого момента, эмоциональному, экспрессивному, стилистическому, символическому значению, оценочности выражаемого или к условию состояния речи. Коннотация как спутник лексического значения придаёт широту и разнообразие семантической системе. Необходимо отметить, что по поводу видов коннотации возникают и проводятся многочисленные дискуссии.
Н.Ф. Алефиренко последовательно посредством индексирования определяет связь и взаимодействие денотативного и коннотативного значений, и на базе анализа исследует виды или типы коннотации, которые он разделяет на функциональную и содержательную. Он включает исследование Л. А. Сергеевой в начальный тип. Л. А. Сергеева разделяет коннотацию на три разновидности – содержательную, действенно-оценочную и нормированную. К первому виду относятся значения, которые носят достаточно закрытый характер, и их трудно понять без общего содержания текста. Вторая разновидность взаимосвязана с первой, в ней наблюдаются как качественная, так и количественная особенности, а также выражение действенности и оценочности. Третья разновидность коннотации возникла в пределах определённой нормы системы языка. Выбор какого-либо вида зависит от: 1) характерных особенностей событий, предметов или их номинации, 2) информативных задач речи и от 3) структурных особенностей языка [см.: Алефиренко 2005, с.171-173].
В типологию содержательной коннотации включён анализ В. И. Говердовского, который анализирует пять разновидностей коннотации – текстовую, тематическую, историко-культурную, историко-языковую и влиятельно-оценочностную. В. И. Говердовский отмечает, что коннотация является «посредником» между «значением» и «употреблением». В связи с этим в его классификации одна часть коннотации приближается к применению слова, а другая часть к применению значения [см.: Говердовский 1979, с.17-22].
Куруш Сафави в переводе книги Ф.Палмера «Свежий взгляд на семантику» эмотивное значение называет «абстрактным», а коннотативное «конкретным» значением, и отмечает, что толкование слов осуществляется в зависимости от сравнения по аналогии хорошо/плохо [см.: Сафави 1387, с.41].
Гипонимия глагола
М.А. Кронгауз также по данному поводу отмечает, что гипонимию можно считать семантическим отношением между частными и общими понятиями [см.: Кронгауз 2005, с. 147]. Например: себ - мева (яблоко -фрукт); гов - хайвон (корова - животное); сабз - ранг (зелёный - цвет).
Куруш Сафави в другом месте отмечает, что семантические включения (гипоним) состоят из включений (супердинатов), подвключений (гипонимов) и совключений (согипонимов) [см.: Сафави 1390, с.100]. Мы при рассмотрении этой темы опираемся на данные определения.
Котцова Е.Е. завершила подробное исследование семантических включений в глаголах русского языка, что позволило дать развёрнутую оценку тесной взаимосвязи этого семантического явления в семантике. Она отмечает, что семантическая связь понятий и слов, входящих в гипонимические группы, существует на основе вида и рода [см.: Котцова 2010, с.25].
Следует отметить, группирование и толкование значений слов в зависимости от рода и вида в таджикском языке имеет богатую и древнюю историю. Ещё в древнейших словарях «Frahangi oim-ewak» и «Frahangi Pahlawig» в некоторых разделах слов даны толкования на основе общих значений, объединённых по группам [см.: Саймиддинов 2001, с.62-67].
Похожие семантические связи отмечал ещё Насируддин Туси, который в трактате «Асос-ул-итибос» (Основы заимствований) писал: «… слово, которое свидетельствует о значении и других словах в том близком значении, когда возникает сомнение, что оба слова не синонимичны, а близки по своему промежуточному значению». Для толкования данного явления учёный приводит лексемы сайф (сабля) и хусом (одна из разновидностей сабли), и показывает, что «сайф» и «хусом» являются двумя разновидностями холодного оружия [117]. Учёный называет это явление мутабоин, что, на наш взгляд, свидетельствует о наличии явления гипонимии.
Известно, что в естественном языке для определения его специфики важное место занимает текст.
В российской лингвистике ряд исследований посвящён специфике гипонимии частей речи, в которых анализу подвергаются гипонимия конкретных существительных, качественных прилагательных [Н.П. Романова, М.В. Лисякова, Т.И. Клименко], терминов родства [А.А. Бурыкин, С.Х. Головкина, Г.Б. Джаукян, А.М. Кузнецов, Т.П. Ломтев], глаголов [Е.Е. Котцова] и др. [см.: Кобозева 2010, с.10].
В таджикской лингвистике осуществлено много исследований по каким-либо характерным свойствам семантических групп в составе той или иной части речи или лексико-семантических особенностей отдельных произведений наследия поэтов и писателей, но, к сожалению, в процессе проведения анализа термин гипонимия не упоминается. Захра Ахмад Калатехахмад Асадоллох при рассмотрении лексико-семантических особенностей «Захираи Хоразмшохй» Исмоила Джурджони приводит некоторые сведения по данной семантической категории [Захра 2013, с.42-48].
Мы намерены рассмотреть гипонимию в поэме «Юсуф и Зулейха» Абдуррахмана Джами.
Необходимо подчеркнуть, что в зависимости от общих отобранных значений семантические включения могут иметь несколько уровней. Если понятие или общее значение расширяется, уровень группы семантических включений увеличивается. Поэтому до сих пор не существует единой общепризнанной классификации гипонимического соотношения [см.: Кронгауз 2005, с. 149]. Е. Е. Котцова упоминает о том, что семантические соотношения в гипонимических группах бывают трёх видов [см.: Котцова 2010, с.35]:
а) родо-видовое (растение, то есть из рода растущих, произрастающих, развивающихся: дерево, цветок, растение);
б) видо-родовое (соотношение тюльпан - цветок, тюльпан одна из разновидностей цветка);
в) видо-видовые (согипонимия) или разновидности к разновидности (тюльпан и гиацинт - цветы, то есть виды цветов).
Большой интерес представляют гипонимия глаголов речи, звуков и голоса человека в поэмах. В группе гипонимии центральное место принадлежит глаголу гуфтан, который применяется очень часто: Ба хохар гуфт: «Эй, к-аз мехрварзй Ба фаркам чун дарахти бед ларзй» [ЮЗ., с.155]. Сказал сестре: «О та, кто от большой любви дрожишь надо мной как осиновый лист».
Е.Е. Котцова отмечает, что каждое слово в тексте в зависимости от своего общего значения (гиперсемы) и подзначения (гипосемы) относится к какой-либо разновидности семантических включений [Котцова 2010, с.38].
Глаголы сухан рондан - вести речь, забон кушодан - раскрывать уста, баён кардан - излагать, кисса хондан - повествовать, нукта рондан - высказывать мнение, бозгуфтан - рассказывать дополняют значение говорить, и, несмотря на то, что их семантические оттенки отличаются, в них всё же отображается центральное значение гуфтан, что позволяет включить их в одну подгруппу:
Дар ин нома сухан ронам зи хар як, Ба хома гавхар афшонам зи хар як [Ю.З., с.151]. В этом письме заведу речь о каждом, буду сыпать с пера жемчуг обо всём. Забон бикшод он гох пеши доя, Зи хамрозй баландаш сохт поя [Ю.З., с.172]. Тогда раскрыл уста перед кормилицей, возвёл её на пьедестал наперсницы. Баён карданд хар навву куханро, Расониданд то ин чо суханро [Ю.З., с.214]. Изложили всё о новом и старом, довели до этого момента свои речи. Ба хар чо циссаи дигар х,амехонд,
Ба хар чо нуктаи дигар амеронд [Ю.З., с.275]. Всюду повествовал другое, везде заводил другую речь.
В следующем бейте глагол роз гуфтан выражает гипосему рассказывать сокровенное:
Ба пеши у нишинад, роз гуяд,
Хикоятхои дерин бозгуяд [Ю.З., с.344]. Сядет рядом с ним, выскажет сокровенное, Расскажет давние истории.
В этой группе применены глаголы, среди которых преимущественно в тексте определяется выражение значения беседовать, разговаривать, то есть семантическое соотношение с другими выражениями глаголов цисса фуру рехтан во второй строфе бейта и лаъли гавхарбор бикшодан, выражающих значение вести беседу.
Зи абри дида хуни дил фурурехт,
Ба пешаш щіссаи мушкил фурурехт [ЮЗ., с.250]. Излил кровь сердца из облака глаз, излил перед ним свой трудный рассказ.
Чу Юсуф ин фусун аз доя бишнуд,
Ба посух лаъли гавхарбор бикшуд [ЮЗ., с.253]. Как Юсуф услышал этот секрет от няни, Раскрыл для ответа сыпящий жемчугом рубин.
В других разновидностях значения преимущественно отображаются характерные подзначения, то есть в этой группе преобладает значение беседа с подзначением отношения к другому человеку:
Чу гул хандон шуду чун гута биткуфт,
Дахон пурханда бар Юсуф дуо гуфт [Ю.З., с.344].
Рассмеялся, как цветок, и расцвёл как бутон, с улыбкой произнёс молитву о Юсуфе.
Канизонро васият кард бисер,
Ки, эй нушинлабон, зинхор, зинхор,
Ба чон дар хидмати Юсуф бикушед,
Агар захр ояд аз дасташ, бинушед [Ю.З., с.260].
Давал наложницам много наставлений, мол, о сладкоустые, во что бы то ни стало, всегда будьте в услужении Юсуфу, если он даст вам яд, то выпейте.
Ба цойи худ шахи он марз кардаш,
Ба хислатхои нек андарз кардаш [Ю.З., с.358]. Сделал вместо себя шахом той земли, дал ему наставления делать добро.
Хама лаб дар санои у кушоданд,
Сар тоат ба пойи у ниходанд [Ю.З., с.263].
Все раскрыли уста в его восхвалении, преклонили пред ним головы.
Чу дид аз пас дарида пираханро,
Маломат кард он маккоразанро [Ю.З., с.90].
Когда увидел сзади разорванное платье, отчитал ту коварную женщину.
Необходимо подчеркнуть, что в каждом выражении существует своё гипосема. Дуо гуфтан имеет подзначении воспевать, восхвалять; васият кардан в этом тексте используется в значении приказывать вместе с просьбой, андарз кардан - наставлять, роз гуфтан - раскрывать сокровенные мысли, лаб дар сано кушодан - одобрять, восхвалять и маломат кардан - ругать, отчитывать.