Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 28
Сущность теории семантических примитивов 28
История создания теории единого метаязыка 28
Правила и методы выявления семантических примитивов 34
Глава 2 44
Экспликация эмоциональных концептов на примере арабского и русского языков 44
Концептуализация и понятие концепта 47
Экспликация эмоциональных концептов 51
Концепт «жалость» в русском и в арабском языках 58
Глава 3 69
Влияние языковых факторов на феномен цветовосприятия на примере арабского и русского языков 69
Глава 4 81
Восприятие временных понятий представителями арабской и русской культур 81
Глава 5 102
Восприятие понятий долженствования и необходимости представителями арабской и русской культур 102
Заключение 120
Библиография
- История создания теории единого метаязыка
- Правила и методы выявления семантических примитивов
- Экспликация эмоциональных концептов
- Концепт «жалость» в русском и в арабском языках
Введение к работе
Предположение о связи между культурой и языком высказывалось еще в XVII веке, однако труды на эту тему появились лишь в начале 70-х годов XX столетия. Прежде чем приступить к рассмотрению различных точек зрения, непосредственно касающихся данного вопроса, определим основные понятия, которые будут использованы в дальнейшем.
Прежде всего, обратимся к понятиям «язык» и «культура». «Язык система фонетических, лексических и грамматических средств, являющихся орудием выражения мыслей, чувств, волеизъявлений и служащая важнейшим средством общения людей. Будучи неразрывно связан в своем возникновении и развитии с данным человеческим коллективом, язык представляет собой явление социальное. Язык образует органическое единство с мышлением, так как одно без другого не существует».1 Основное назначение языка заключается в том, чтобы обеспечивать коммуникацию между членами коллектива. Однако наряду с этим язык выполняет еще целый ряд социальных функций: интерпретативная (раскрытие глубинного смысла воспринятых языковых высказываний либо текстов), регулятивная (языковое взаимодействие индивидов, цель которого заключается в обмене коммуникативными ролями и в воздействии друг на друга), контактоустанавливающая (отвечающая за установление и поддержание коммуникативного взаимодействия), эмоционально-экспрессивная (отвечающая за выражение эмоций, чувств и психологических установок индивида, а также отражающая его отношение как к партнерам по художественных произведений), этнокультурная (объединение
представителей одного этноса в единую группу как носителей одного языка), метаязыковая (позволяющая осуществлять передачу информации о фактах самого языка), магическая (использование языка в ходе религиозного ритуала). Наиболее важной в рамках предстоящей работы является познавательная или когнитивная функция языка, которая позволяет обществу в целом и индивиду в частности обрабатывать и хранить в памяти полученные знания, а также отвечает за формирование картины мира.
Необходимо рассмотреть также определение понятия «культура». Исходное значение слова восходит к латинскому «colere», т.е. «возделывание, воспитание, почитание, культ». Начиная с XVIII века понятие стало применяться по отношению к любым продуктам человеческой деятельности. Уже во второй половине того же столетия термин приобретает научный оттенок. В рамках настоящей работы под этим понятием следует понимать «исторически определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности людей, в их взаимоотношениях, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях...».
Одна из функций языка направлена на то, чтобы сохранить культуру для последующих поколений. Язык, как инструмент формирования личности, национального характера и этнической общности, играет чрезвычайно важную роль. Язык и культура всегда сосуществовали в неразрывной связи между собой. Во-первых, язык, как и культура, является формой сознания, отображающей мировоззрение человека, который, в свою очередь, выступает для них субъектом. Во-вторых, язык и культуру объединяют такие общие черты как, например, нормативность и историзм. Тем не менее, между ними существует и ряд различий, которые наглядно иллюстрируют тот факт, что
2 Современный словарь иностранных слов. М., 1992, 325. соответствие между культурой и языком возможно лишь структурно.3 Примерно в 90-е годы XX века на стыке культурологии и лингвистики сформировалась новая дисциплина, изучающая взаимосвязь языка и культуры и получившая название лингвокультурология.4
Для освещения аспектов взаимоотношений языка и культуры выдвигались различные теории.5 Так, суть одних сводилась к представлению о языке лишь как об отражении культуры. Изменения, происходящие в мире, согласно этой теории, автоматически влекут изменения и в языке.
Противоположная точка зрения сформировалась вокруг следующей идеи: язык - окружающая человека среда, вне которой он не смог бы существовать. Следовательно, «будучи средой нашего обитания, язык не существует вне нас как объективная данность, он находится в нас самих, в нашем сознании, в нашей памяти; он меняет свои очертания с каждым движением мысли, с каждой новой социально-культурной ролью». Сторонники еще одного подхода предлагают систему, в которой язык является частью культуры, встраивающейся в ее структуру.
Возможность выразить свою индивидуальность в языке помогает человеку сформироваться как личности, а процесс восприятия языковой картины мира позволяет осознать свою принадлежность к определенному этнолингвокультурному сообществу. Двойственность природы языка отмечал еще Вильгельм фон Гумбольдт, сформулировавший ряд лингвистических антиномий. Одна из них отражает особенность языка как носителя одновременно индивидуального и коллективного. С одной стороны, язык реализуется в конкретных речевых актах отдельно взятого человека. С другой — язык как деятельность предполагает наличие не только субъекта, но и реципиента, которых можно рассматривать как нуклеарный языковой коллектив. Кроме того, В. фон Гумбольдт подчеркивал, что языки, как творения народов, предшествуют творениям отдельных лиц.10
На сегодняшний день существуют две точки зрения относительно различий между естественными языками. Одни исследователи говорят о существовании глубоких семантических отличий (В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Б. Уорф, Э.Бенвенист, Ф.Боас, Д.Льси, П.Ли, А.Вежбицкая), другие настаивают на существовании лишь формальных особенностей каждого отдельного языка (Л. Блумфилд, Н. Хомский).
По мнению В. фон Гумбольдта «мышление обусловлено не языком вообще, а в известной степени зависит от каждого отдельного языка». " При усвоении родного языка у человека формируется особая система, позволяющая ему воспринимать окружающий мир в определенных категориях, которые существуют в согласии с принципами конкретного языка. Человек, руководствуясь системой родного языка, оказывается способен организовывать понятия и выделять в мире привычные для носителей его языка категории и типы.14 «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком... Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы — участники соглашения, предписывающего такую систематизацию». 15
Приведем пример, иллюстрирующий то, как определенный способ восприятия мира может быть реализован в языковых категориях. Носитель русского языка может проигнорировать различие между видами деревьев (например, березой и ольхой), но обязательно обратит внимание на оппозицию по числу {дерево - деревья), так как в русском языке обязательно
12 В. Гумбольдт. Языки и философия культуры. М, 1985, 415 с.
13 Н.Красавский. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. М., 2008, 38
14 A.Wierzbicka. Semantics and Epistemology: The Meaning of Evidential in a Cross-Linguistic
Perspective// Language Science. V. 16, № 1, 81-137
15 Whorf B.L. Language, thought and reality: Selected writings of B. L. Whorf. New York, Wiley, 1956,
213. противопоставление единственного и множественного числа.16 Таким образом, «структура языка, которой человек привык пользоваться, оказывает влияние на способ, через который он познает мир настолько сильно, что картина мира будет отличаться в рамках различных языков».17
Если говорить о семантическом аспекте, то примером может послужить классический арабский язык, в котором существовало «более пяти тысяч слов, связанных со словом «верблюд».18 При этом, «каждое предназначалось для обозначения...одной из мельчайших деталей анатомии верблюда, его внешнего вида, пола, возраста, шерсти, его привычек и криков», что сказалось на восприятии действительности говорящими на арабском языке людьми.
В этой связи следует привести точку зрения Ю.Маслова, отмечавшего различие в рамках синонимичного ряда: смотреть, глядеть, взирать, глазеть. Так, лексемы смотреть и глядеть, хотя и передают одно и то же действие, могут быть противопоставлены друг другу по интенсивности. Что касается слов взирать и глазеть, то они выделяются из общего ряда, прежде всего, своей эмоциональной окраской и стилистическими особенностями: глазеть — слово с ярко выраженной негативной окраской; взирать - слово более свойственное литературной речи.
Проблема соотношения языка и смысла остается спорной. С одной стороны, смыслы переводимы на различные языки, о чем свидетельствует многовековой человеческий опыт. С другой стороны, передать детальный смысл переводного текста к оригиналу невозможно из-за отсутствия точных эквивалентов.
Большинство оппонентов Н.Хомского, в числе которых выступала А. Вежбицкая, говорили о том, что язык, как инструмент для передачи значений, следует рассматривать через понимание его основной функции. Обращение к концептуальным идеям, разуму и мыслям воспринимается сторонниками генеративной лингвистики ненаучным, поэтому они стремятся избежать необходимости исследования этих понятий в рамках языка, относя подобные вопросы к области психологии и социологии. Причина такого «игнорирования» заключается в стремлении генеративистов свести процесс изучения языка к строгой системе, что невозможно в отношении исследования семантики. Хотя Л.Блумфилд признает необходимость изучения соответствия между знаками и значениями, он настаивает на сохранении лингвистики максимально свободной от значения.
Центральную проблему лингвистики генеративисты видели в исследовании механизмов, позволяющих человеку овладевать родным языком. Для того чтобы ответить на вопрос, какие именно особенности человеческого мышления делают возможным этот процесс, была предложена идея о модели врожденного компонента знания языка. «Априорное знание, которым располагает ребенок при усвоении языка, должно удовлетворять двум пограничным условиям. С одной стороны, оно должно быть достаточно большим, чтобы ребенок мог эффективно усвоить грамматику любого естественного языка. С другой стороны, оно должно быть достаточно ограниченным, чтобы объяснить разнообразие естественных языков...»."
Как сторонники, так и оппоненты генеративного подхода преувеличивают различия между учением Н.Хомского и предшествующей лингвистикой. Несмотря на явный разрыв между подходами в изучении языка, при более детальном рассмотрении нельзя не заметить сходства некоторых основополагающих тезисов.
Философия и язык
В настоящее время наблюдается постепенный переход от рассмотрения языковых вопросов в свете «внешней лингвистики» (экстралингвистические) к попытке трактовать их как «внутренние» (интралингвистические). В связи с этим изменилось отношение к науке о языке и языке как таковом, интерпретировавшемся как система знаков, что было характерно для структуралистского подхода. Язык теперь принято рассматривать как более сложную систему, важную роль в которой играет когнитивная составляющая.
Среди интерлингвистических проблем основными являются вопросы, связанные с соотношением языка и культуры, языка и общества, языка и религии, вопрос о взаимосвязи языка и философии.
Очерки по истории лингвистики. М., 1975, 199-200. 30 Там же, 514. друг от друга (дуализм), как тождественные (монизм) либо как полностью совпадающие. Основная же задача философии языка заключается в попытке соотнести сознание и бытие, установив для этого языковое проявление.
Для понимания процесса соотношения таких различных по характеру структур как язык, мышление и бытие, философия языка предлагает несколько способов решения задачи. Все они сводится к изучению соотношения в самом общем виде либо к рассмотрению лишь наиболее важных «единиц» этих областей. Такими составляющими могут стать слова, имена, языковые знаки, предложения, грамматические категории - из языковой сферы; для области мышления - мысли, понятия, логические суждения, логические категории; в области бытия - вещи, свойства, отношения. Все эти элементы могут рассматриваться как своеобразные «первоначала». В свете этого философия языка предлагает возможность соотношения вселенной («космоса») и слова. Подобный подход получил развитие в работах А.Ф.Лосева, который выдвинул идею о представлении мира как имени, равном имени Бога.
На современном этапе термином философия языка именуется подход, при котором философские положения используются для объяснения общих лингвистических вопросов, в то время как данные языка применяются с целью разрешения ряда философских проблем.
Стремясь раскрыть и понять внутренние механизмы языка с использованием новых средств, лингвисты обращаются к инструментарию, используемому при решении задач из области философии. Поэтому изменения философских воззрений на природу лингвистической реальности ведут непосредственно к смене образов языка, который оказывается полностью зависим от философских представлений.
В свою очередь, философы нередко прибегают к методам лингвистических исследований в попытке найти ответы на некоторые философские вопросы. В качестве примера можно назвать трактаты Чандракирти (VII в.), признанные классикой буддийской философской школы мадхьямака. В данных работах получил отражение метод, получивший название «прасанга», суть которого заключалась в выведении из тезиса оппонента следствий, неприемлемых для него самого, что подразумевало глубокое знание лингвистических тонкостей.
В свою очередь, известный немецкий философ М.Хайдеггер полагал, что язык дает имя сущему и через такое именование «впервые изводит сущее в слово и явление». Он призывал к рефлексии над языком, которая должна была стать тем способом, который укажет путь к подлинному смыслу бытия, говоря также о необходимости при философских размышлениях «вслушиваться» в забытые и повседневно используемые слова, стараясь уловить то, что они говорят «сами по себе», вне исторических контекстов. К этому способу он часто прибегал сам при осмыслении философских терминов.
Ряд исследователей (М.Хайдеггер, В.фон Гумбольдт, Х.-Г.Гадамер и др.) неоднократно подчеркивали сходство и глубокое внутреннее родство языка и философии, выступающих как две символические формы человеческого мировосприятия. В целом же, тема взаимосвязи языка и философии остается одной из самых сложных проблем гуманитарной мысли, так что каждое поколение исследователей предлагает свой взгляд на вопрос, как относиться к тому факту, что отправной точкой всякого познания является сформированный языком мир, и что любой исследователь (в том числе и философ) видит предметы так, как их преподносит язык.
Цель и задачи исследования
Целью исследования является изучение особенностей восприятия различных понятий представителями русской и арабской культур с
Чандракирти. Комментарий к «Критическому исследованию движения» (MuIamadhyamakakArikA II) Ыагарджуны. Перевод с санскрита, предисловие и примечания Л.В.Парибка. использованием предложенной А. Вежбицкой методологии; определение степени влияния языка на формирование такого рода различий, и, как следствие, исследование специфики межкультурной коммуникации между носителями русского и арабского языков.
При этом на базе компаративного анализа наиболее сложных для экспликации понятий (эмоциональные концепты; цветонаименования; временные понятия; понятия, обозначающие необходимость и долженствование) в рамках арабского и русского языков делается заключение относительно степени эффективности использования теории семантических примитивов для решения вопросов, касающихся изучения семантического контента лексем.
Данные анкетирования арабо- и русскоязычных информантов позволяют оценить особенности восприятия ряда семантических универсалий, которые, по мнению А.Вежбицкой, являются самопонятными носителю любого естественного языка.
Задача исследования
Для достижения указанной цели исследования необходимо решение следующих задач:
1. Определение возможности применения разработанной
А. Вежбицкой методологии для анализа восприятия абстрактных лингвистических понятий представителями различных культур, в том числе:
а) исследование экспликации ряда эмоциональных концептов, существующих в рамках арабской и русской культур;
б) определение степени интерферирующего влияния родного языка
в процессе субъективного цветовосприятия;
в) выявление на основе анкетирования степени интерферирующего влияния родного языка на характер восприятия временных понятий,
а также понятий, обозначающих долженствование и необходимость; 2. Определение на основе экспериментальных данных степени адекватности восприятия некоторых семантических универсалий (временных понятий, а также понятий, обозначающих долженствование и необходимость) представителями арабской и русской культур.
Объект исследования
Объектом исследования является семантика лексики, семантические примитивы, особенности их реализации в арабском и русском языках.
Предмет исследования
Предметом исследования является прикладная , эффективность разработанной А. Вежбицкой теории семантических универсалий на базе материала арабского и русского языков.
Актуальность исследования
Актуальность исследования определяется необходимостью решения вопросов практического и теоретического порядка с использованием новейших разработок в области лингвистики.
Актуальность работы также обусловлена тем, что адекватность передачи и восприятия семантики отдельных лексических единиц является одним из условий успешного процесса коммуникации.
Привлечение материала русского и арабского языков особенно актуально с учетом современных практических потребностей, таких как необходимость ведения качественного переговорного процесса, решение проблем художественного перевода, разработка лексикографических и учебных пособий.
Решение вопроса о том, как происходит процесс экспликации некоторых языковых единиц, отражающих субъективную картину мира, существующую в сознании носителей различных языков, требует использования новейших лингвистических разработок. Одной из теорий, предлагающих новый подход к созданию целостной картины соотношения мышления, языка и окружающей действительности, стала теория семантических примитивов, разработанная А.Вежбицкой.
В рамках настоящего исследования была изучена возможность использования предложенной А. Вежбицкой методологии как для компаративного анализа экспликации отдельных понятий, свойственных двум культурам (арабской и русской), так и для выявления оттенков семантических значений понятий в рамках одного языка.
Теоретическая значимость
Результаты исследования могут быть использованы для решения задач общего языкознания, а также при построении русских и арабских словарей синонимов и антонимов, толковых словарей. Улучшению качества словарей могло бы способствовать внесение в словарные статьи дополнительных сведений, отражающих отдельные семантические особенности лексем.
Научная новизна исследования
Работа представляет собой первое исследование подобного рода, проведенное на материале арабского и русского языков.
Научная новизна исследования заключается в использовании новейших лингвистических разработок для решения актуальных вопросов арабского и русского языкознания. В настоящем исследовании была проанализирована теория семантических примитивов, а также впервые рассмотрена возможность ее применения на материале арабского и русского языков. Основываясь на теории А. Вежбицкой, автор проводит экспликацию и сопоставление наиболее трудных для толкования понятий, таких как: эмоциональные концепты, цветонаименования, временные понятия, а также понятия, обозначающие необходимость и долженствование. Следует отметить, что до настоящего времени в отечественной арабистике отсутствуют работы, в которых используется подобный научный подход.
На базе проведенных экспериментальных исследований были определены особенности восприятия ряда простейших понятий -семантических универсалий - представителями русской и арабской культур.
Новизна настоящей работы заключается также в трактовке на основе данных анкетирования некоторых стереотипов, касающихся восприятия представителями русской и арабской культур временных понятий и понятий, денотирующих долженствование и необходимость.
Методология исследования
Материал практической части исследования составили
экспериментальные данные, полученные в результате анкетирования представителей русской и арабской культур.
Рассмотрим подробнее различные методики полевых исследований, а также коснемся истории вопроса. Анкетирование, как и наблюдение, является одним из наиболее распространенных исследовательских методов.
Достоинством метода анкетирования является его экономичность и оперативность, а также независимость от личности интервьюера. Данный метод обеспечивает сбор значительного объема информации, необходимой для статистического анализа.
Структура анкеты включает:
- Введение (преамбулу), которое вводит респондента в курс дела, говорит о задачах, поставленных составителем, о важности участия в опросе, разъясняет правила заполнения анкеты;
— Информацию о личности респондента (образование, возраст, пол и т.п.);
— Информацию о профессиональной деятельности опрашиваемого (направленность и специфика деятельности, место работы и т.п.);
— вопросы и варианты ответов на них. Анкета снабжена инстуркцией информанту, которая включает объяснение целей и задач исследования, обеспечивает формирование мотивации добросовестной работы, объяснение роли, задач, обязанностей анкитируемого и т.д.
Долгое время поднимался вопрос об этической стороне полевых исследований. Причиной подобных споров стала недобросовестность некоторых исследователей, публиковавших информацию, касавшуюся личной жизни респондентов, либо полученную с использованием скрытой записи разговоров с информантами.
Возникали сомнения и относительно этичности поведения самого исследователя. Так, например, имеет ли он право скрывать истинные мотивы своей работы с целью сохранения чистоты эксперимента или сообщать имена опрошенных им информантов. Для того чтобы решить эти и другие вопросы, было опубликовано несколько работ под названием «Этические принципы полевых исследований».32
Помимо анкетирования существуют иные методики сбора полевых данных. Одним из таких видов является анонимное интервью. Данная методика впервые была применена У.Лабовым в ходе социолингвистического исследования в 1966 году. Суть методики заключается в том, что испытуемые не знают о своем участии в эксперименте, что позволяет получить максимально естественные результаты. При этом исследователь не имеет дела с личными данными респондентов.
В ряде случаев для сбора интересующей его информации исследователь предлагает респондентам прочесть небольшой отрывок текста либо набор определенных слов.
Проводя работу с информантами, исследователь должен помнить о статистическом приеме — выборке, позволяющей определить круг испытуемых так, чтобы они адекватно отражали реально существующую ситуацию.
Если речь идет о сопоставлении различных диалектов, определяемых географическим месторасположением, то провести выборку оказывается достаточно просто. Однако если задача исследования заключается, например, в выявлении особенностей речи представителей различных социальных слоев или возрастных групп, сделать правильную выборку гораздо сложнее.
Ввиду этой сложности выделяют разновидности выборки: случайная выборка, представительная выборка и структурированная сознательная выборка.
В ходе анкетирования важно учитывать такой фактор как возраст информанта. Носитель языка, как правило, осознает так называемые «возрастные» различия в языке. Так, в речи молодого поколения всегда больше процент новых слов, в то время как старшее поколение нередко использует в речи слова, выходящие из употребления. Однако подобные изменения касаются не только лексики (хотя именно эта часть языка подвержена наибольшим изменениям), но происходят также на фонетическом и грамматическом уровнях.
Различия в языке могут быть также обусловлены уровнем образования испытуемого либо его направленностью (техническое — гуманитарное). Даже если не касаться особенностей профессионального арго, очевидны различия в лексике и грамматике, а иногда и в фонетике языка.
В ходе экспериментального исследования использовался метод анкетирования арабо- и русскоязычных информантов. При разработке анкет учитывался существующий опыт лингвистического анкетирования, а также результаты исследований по психологии и социологии. В исследовании были использованы методы математической обработки результатов. Экспериментальные данные ранжировались, высчитывалось их процентное соотношение. Учитывался тендерный состав группы, возраст и образование информантов, при этом испытуемая группа формировались так, чтобы в равной степени обеспечить присутствие информантов обоих полов, принадлежащих к разным возрастным группам и имеющих различный уровень образования. В процессе анкетирования нами было опрошено 70 информантов -представителей арабской культуры и 70 русскоязычных респондентов (всего получено 140 анкет). Среди арабоязычных информантов - 38 мужчин и 32 женщины. В том числе опрошенных представителей русской культуры - 28 мужчин и 42 женщины. Возраст арабоязычных информантов варьировался от 12 до 66 лет, у русскоязычных информантов - от 20 до 59.38 Уровень образования у всех респондентов как русско-, так и арабоязычных был примерно одинаковым (высшее) и лишь некоторая часть опрошенных имела среднее образование. При этом дифференциация происходила по характеру образования (техническое - гуманитарное образование).
Следует согласиться, что «суггестивная структура языковой личности арабофона включает два уровня языковой картины мира, первый из которых базируется на естественноприобретенной («материнской») устной обиходно-разговорной (диалектной) форме арабского языка с соответствующей региональной окраской («египетской», «иракской», «алжирской» и т.п.), а второй - на благоприобретенной путем обучения книжно-литературной письменной его форме. Очевидно, что степень отражения языковой картины мира в сознании неграмотного араба (т.е. не владеющего литературным арабским) и в сознании араба, овладевшего обеими формами языка, будет существенно различаться».40 Поэтому для определения степени интерферирующего влияния диалекта на формирование лингвистического инвентаря, используемого для описания картины окружающего мира, в анкету, предназначенную для арабо-язычных информантов, были включены дополнительные вопросы, призванные определить их «диалектальную принадлежность» (место рождения, а также место проживания в настоящее время).
В исследовании были использованы методы математической обработки результатов. Экспериментальные данные ранжировались, высчитывалось процентное соотношение полученных данных. Конечные результаты представлены в виде сводных диаграмм двух видов, отражающих: 1) восприятие нескольких понятий представителями арабской и русской культур, 2) восприятие одного понятия представителями арабской либо русской культуры.
Структура работы
Настоящая работа состоит из Введения, пяти глав, Заключения, Списка использованной литературы.
Во Введении, сформулированы цель и задачи исследования, обосновывается актуальность, практическая и теоретическая значимость исследования, его новизна, определяется степень разработанности выбранной темы, а также освещается практическая часть проведенного исследования.
В первом параграфе Введения определен используемый в работе понятийный и терминологический аппарат (язык, культура и т.д.), рассмотрена проблема влияния родного языка на сознание человека.
Во втором параграфе Введения рассмотрены основные лингвистические теории, имеющие отношение к теме настоящего исследования, а также представлен обзор основной литературы по исследуемой тематике.
В Главе 1 Сущность теории семантических примитивов рассмотрены результаты работ А. Вежбицкой и ряда представителей ее школы (К. Годдарда, Ф. Амеки, X. Чаппелла, Н. Энфилда, Дж. Харкинса, Р. Хасада, M. Ониши, К. Трэвиса, Б. Питерса, Д. Уилкинса и др.). Их исследования направлены как на изучение степени влияния родного языка на восприятие окружающего мира индивидом, так и на разработку универсальной методики исследования различных языков в контексте единого метаязыка.
В первом параграфе Главы 1 изучена история создания теории единого метаязыка.
Во втором параграфе Главы 1 рассмотрены труды А.Вежбицкой и представителей ее школы, раскрывающие цели и задачи создания единого семантического метаязыка, методы и правила выявления семантических универсалий, необходимость их практического применения для сопоставления понятий, существующих как в различных языках, так и внутри одного языка, изучение оттенков смысла ряда понятий и пр. Были также изучены работы оппонентов теории единого семантического метаязыка (Р.Джакендофа, Р.Харре, Дж.С.Рейли, К.Р.Холипайка, Р.Харриса, Дж.Атчисона).
В Главе 2 Экспликация эмоциональных концептов на примере арабского и русского языков определяются понятия концепт, концептуализация, эмоциональный концепт, а также приводится экспликация ряда эмоциональных концептов русской и арабской культур с дальнейшим сопоставлением особенностей их значений.
В первом параграфе Главы 2 рассматриваются особенности значений ряда понятий значимых в рамках арабской и русской культур, подчеркивается актуальность изучения эмоциональных концептов.
Во втором параграфе определяются понятия концепт, концептуализация и эмоциональный концепт.
В третьем параграфе Главы 2 приводится пример использования теории семантических примитивов для описания эмоционального концепта «жалость», с одной стороны, с целью анализа особенностей его значений внутри русского языка, с другой, для сопоставления с аналогичным ему понятием, существующим в арабском языке.
В Главе 3 Влияние языковых факторов на феномен цветовосприятия на примере арабского и русского языков рассмотрены особенности цветовосприятия носителями арабского и русского языков с использованием теории семантических примитивов. В Главе 3 также представлен ряд психолингвистических опытов, связанных с исследованием ассоциативного ряда у представителей русской и арабской культур при упоминании того или иного цвета.
Глава 4 Восприятие временных понятий представителями арабской и русской культур и Глава 5 Восприятие понятий долженствования и необходимости представителями арабской и русской культур составляют практическую часть работы, и включают результаты анкетирования, проведенного среди представителей русской и арабской культур.
В Главе 4 Восприятие временных понятий представителями арабской и русской культур в виде диаграмм представлены результаты анкетирования русскоязычных и арабоязычных информантов, отражающие субъективные особенности восприятия временных понятий носителями русского и арабского языков.
В первом параграфе Главы 4 подчеркивается актуальность глубокого изучения и понимания семантических особенностей ряда понятий, существующих в различных культурах, в свете нарастающего интереса к вопросам межкультурной коммуникации. В настоящем параграфе также рассматривается понятие культурного барьера, затрагивается вопрос овладения человеком иностранным языком, что подразумевает усвоение им новой картины мира.
Во втором параграфе Главы 4 рассматриваются представления человека, связанные со временем, приводятся примеры, отражающие восприятие времени представителями арабской и русской культур, выделяются основные характеристики времени, а также отмечаются различные особенности времени, получившие отражение в языке (например, деление суток).
В третьем параграфе Главы 4 приводятся данные, полученные в ходе анкетирования.
В Главе 5 Восприятие понятий долженствования и необходимости представителями русской и арабской культур в виде диаграмм представлены результаты анкетирования, отражающие особенности восприятия понятий, означающих долженствование и необходимость. В данной главе проводится сопоставительный анализ употребления этих понятий в арабском и русском языках, а также анализируются полученные в ходе анкетирования результаты.
В Главе 5 также представлено теоретическое обоснование возможности анализа языковой картины мира представителей той или иной культуры через анализ так называемых мелких слов (термин введен Л.В.Щербой), к разряду которых относятся модальные слова, междометия, частицы и т.д.
В Заключении подводятся итоги исследования и формулируются выводы, сделанные в результате проведенной работы.
Список использованной литературы содержит 139 работ на русском языке, 65 работ на западно-европейских языках и 9 работ на арабском языке.
Апробация работы
Основные положения диссертационного исследования изложены в девяти публикациях (три статьи опубликованы в сборниках, рецензируемых ВАК).
Результаты исследования были представлены на международной конференции «Востоковедение, африканистика в университетах Санкт-Петербурга, России, Европы. Актуальные проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, 2006); на международной конференции «Ломоносов-2006. Востоковедение и африканистика» (Москва, 2006); на международной конференции «Теория и практика преподавания русского языка как иностранного: достижения, проблемы и перспективы развития» (Минск, 2006); на международной конференции «Ломоносов-2007. Востоковедение и африканистика» (Москва, 2007); на научных чтениях лингвистического общества, проходивших в СПбГУ (СПб, 2007); на международном симпозиуме «Востоковедение в России и странах СНГ на рубеже веков» (Казань, 2007); на международной конференции «Ломоносов-2008. Востоковедение и африканистика» (Москва, 2008).
Часть результатов исследования была получена в ходе осуществления проекта «Язык и диалог цивилизаций» аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы (2006-2008 годы)» (СПб, 2008).
История создания теории единого метаязыка
Сфера деятельности А. Вежбицкой - автора теории единого метаязыка -не ограничивается лингвистикой, но лежит на стыке языкознания, психологии, культурологии и науки о познании. В середине 60-х годов в свет выходят ее первые исследования, касавшиеся семантического описания польского и русского языков.
В 1972 г. А.Вежбицкая выпускает книгу «Семантические примитивы» (Semantic primitives), ставшую основой для создания теории построения универсального метаязыка. В 1980 г. появляется ее новая работа «Lingua mentalis», " ставшая продолжением предыдущего исследования.
В течение последующих лет в свет выходят книги А.Вежбицкой «Дело о дательном падеже» (The case for surface case) 1980 г.,43 «Лексикография и анализ концептов» (Lexicography and conceptual analysis) 1985, «Семантика грамматики» (The semantics of grammar) 1988 г. 44 Если в этих работах основной интерес автора направлен на изучение связи семантики и представлений человека о физическом мире, то в последующих исследованиях появляется важная для дальнейшей работы А.Вежбицкой идея о «культурных стереотипах», определяющая семантическую культуру языка.45 Свое отражение эта точка зрения получила в книгах «Прагматика культурного взаимодействия» (Cross-cultural pragmatics: the semantics of human interaction) 1991 г., «Семантика, культура и познание» (Semantics, culture and cognition) 1992 г.,46 «Эмоции в разных языках и культурах» (Emotions across languages and cultures: diversity and universals) 1999 r.47
На сегодняшний день большинство исследователей, обращающихся к вопросам семантики, видят основную функцию этой области лингвистики в моделировании значений. Однако перед ними возникает один и тот же вопрос: какую форму записи использовать для этого? Предложенная А.Вежбицкой теория единого семантического метаязыка была призвана решить данную проблему.
Термин «метаязык» (от греческого ієта — через, после) первоначально использовался в математике и логике для обозначения формализованного языка, при помощи которого исследовались свойства различных теорий. В дальнейшем данный термин вошел в область лингвистики.
Основной характеристикой универсального метаязыка является его простота. «Репрезентация значений» должна происходить параллельно с их толкованием, но использовать для этого элементарные средства.
«Невозможно объяснить все, для того, чтобы объяснить нечто, необходимы необъясняемые элементы. В том случае, если наши необъясняемые элементы (или примитивы) не будут интуитивно самопоиятны и просты, они не смогут ничего эксплицировать».49
Таким образом, задача семантического метаязыка заключается в том, чтобы сложные смыслы делать простыми и очевидными. Подобная идея присутствовала в работах Г.В.Лейбница, о чем упоминалось выше. Однако если Г.В.Лейбниц считал необходимым для решения этой задачи создание искусственного языка, то А.Вежбицкая полагает, что «искусственные языки не делают свое содержание самоочевидным. Будучи производными от естественного языка, они могут быть поняты только на его основе. Непосредственных точек соприкосновения с интуицией искусственные языки не имеют, тогда как естественный язык, напротив, с ней неразрывно связан. Следовательно, для того, чтобы естественный язык был пригоден в качестве семантического метаязыка, он должен быть соответствующим образом «упорядочен».50
В настоящее время существуют несколько точек зрения по данному вопросу. Часть исследователей склоняется к мнению, что описание должно происходить с использованием лишь единиц естественного родного языка, для того, чтобы спроецировать модель освоения ребенком родного языка. Другие лингвисты предлагают расширить список используемых единиц, включив в них единицы неродного языка.
Также существует мнение, что для семантического описания следует применять только элементы неродного языка, что должно оградить от возможной тавтологии в толковании. Ряд исследователей говорит о возможности использования наряду с естественным языком языка искусственного. Помимо этого спорным остается вопрос о том, следует ли сводить семантическое описание полностью к толкованию или нет.
Правила и методы выявления семантических примитивов
Может возникнуть вопрос о выявлении степени «понятности» - ведь то, что понятно одному носителю языка, может быть непонятно другому. В таком случае, решающую роль играет то обстоятельство, какое из слов является семантически базовым. А.Вежбицкая особенно подчеркивает важность правила о самопонятности, выступая против использования для толкования естественно-языковых выражений различных слов, заимствованных из сферы математики или логики. Так, она подвергает критике попытку определить слово «если» (if) через понятие импликации, говоря: «...В этих высказываниях отражены два распространенных убеждения. Первое, что можно определить все слова - включая if, - и второе, что в том случае, когда слово трудно поддается определению, желательно подыскать какое-нибудь наукообразное слово латинского происхождения (такое как импликация)».
В искомый набор должны входить лишь те понятия, без которых действительно невозможным было бы толкование других. Из этой посылки выводится центральное правило — всякое понятие, которое может быть истолковано, должно быть истолковано; любое понятие, которое нельзя истолковать, не должно быть истолковано. Варианты толкования понятий, связанные с переходами от простого к сложному или сводящиеся, в конечном счете, к тавтологии, не рассматриваются как случаи толкования. «Только таким образом мы можем узнать истинный алфавит человеческих мыслей... Если мы не создадим алфавита необходимых понятий, которые уже никакими толкованиями не объясняются, мы не сможем правильно описать значения, выражаемые языком, потому что без этого важнейшего инструмента мы будем лишь переводить одни неизвестные в другие».
Семантическая неразложимость и универсальность должна быть подтверждена эмпирическим путем. Поэтому основным этапом в выявлении кандидатов на роль элементарных смыслов является процесс разложения значений различных слов в естественных языках. В том случае, если в процессе такого опыта будет выявлено слово, значение которого будет невозможно представить в некоторой комбинации элементарных смыслов, и, кроме этого, будут обнаружены тождественные ему по смыслу слова в других языках, с большой долей вероятности можно будет говорить о том, что данное слово является семантическим примитивом.
Можно предположить, что некоторая семантически неразложимая единица могла бы не получить лексического выражения во всех языках, однако правило вербализуемости указывает на то, что в любом естественном языке подлинно элементарный смысл должен получить словесное выражение. При этом соответствие между элементарными смыслами и выражающими их лексическими единицами присутствует не всегда.
В 1960-х годах А.Вежбицкая впервые предложила перечень базовых понятий, который включал лишь четырнадцать элементов. В него вошли такие элементарные смыслы как: я (I), ты (you), кто-то (someone), что-то (something), этот (this), хотеть (want), не хотеть (don t want), думать (think), говорить (say), представлять себе (imagine), чувствовать (feel), часть (part), мир (world) и становиться (become).
Спустя некоторое время возможности для проведения эксперимента расширились, лингвисты обратились за подтверждением своих теорий к помощи ряда неиндоевропейских языков, среди которых были африканский тано-конголезский язык эве, китайский, австронезийский язык жителей Папуа - Новой Гвинеи и т.д.
В ходе этих исследований предварительный список базовых понятий постоянно корректировался. Так, из четырнадцати исходных элементов лишь десять сохранились до настоящего времени. К ним относятся: «субстантивы» (я, ты, некто, нечто), «ментальные предикаты» (думать, хотеть, чувствовать, сказать), «демонстратив» (этот). Эти элементы А.Вежбицкая считает проверенными и наиболее вероятными кандидатами на роль элементарных примитивов.
Среди остальных элементов можно выделить: «субстантив» (люди), «детерминаторы» (тот же, другой), «кванторы» (один, два, много/ многие, весь/ все), «ментальный предикат» (знать), «действия и события» (делать, произойти / случиться), «оценки» (хороший, плохой), «дескрипторы» (большой, маленький), «время» (когда, до, после), «пространство» (где, ниже / под, выше / над), «партономия и таксономия» (вид / разновидность, часть), «метапредикаты» (не, мочь, очень), «интерклаузалъные связки» (если, потому что/ из-за, вроде / как).
Открытым остается вопрос о включении в список «детерминатора» несколько / немного, «уселителя» больше, «ментальных предикатов» видеть, слышать, «нементальных предикатов» двигаться, есть (в значении «иліеется»), жить, «пространство» далеко, близко, сторона, внутри, здесь, «время» долго, недолго, сейчас, «вообраоїсение и возможность» может быть, если бы, «слова» слово.
Основными в этом списке А.Вежбицкая считает элементы «я», «ты», «некто» и «нечто», выступающие как базовый инвентарь построения более сложных смыслов. Субстантив «люди», как подчеркивает исследовательница, неверно было бы рассматривать, как форму множественного числа от «некто» или «человек», так как «люди относится к некому количеству людей не так как к некто».74 Понятие «хороший» может быть отнесено к категории базовых элементов, так как объяснить его через другие более простые понятия оказывается невозможно. Такие слова как положительный или ценный, которые можно было бы использовать для этого, существуют не во всех языках и являются более сложными.
При толковании некоторых понятий лингвисты используют для обозначения одних и тех же примитивов различные лексемы. Делается это для того, чтобы избежать фраз, звучащих крайне неестественно для носителя языка. Например, сочетание слов «this someone», скорее всего, вызовет непонимание у человека, знающего английский язык, поэтому оно стандартно замещается на «this person». Помимо замены одной лексемы на другую встречаются также случаи добавления дополнительного слова (добавление частицы «to» между глаголами), либо сокращения сочетания за счет опущения одной лексемы (сокращение «all something» до «everything»).
Экспликация эмоциональных концептов
Понятие концепта является одним из основополагающих в лингвокультурологии. В данном параграфе будут определены такие понятия, как концепт, концептуализация, эмоциональный концепт.
Концептуализацией называется один из важнейших процессов познавательной деятельности человека, заключающийся в переработке поступающей к нему информации с последующим конструированием определенных представлений об окружающем мире, то есть в формировании концептов. Примерами подобного процесса можно считать концепт времени, пространства, двиэюения и т.д. Определенная часть концептов закрепляется в виде конкретных значений, что позволяет хранить и передавать их из поколения в поколение.
На следующем уровне сознание человека производит упорядочивание концептов, формирующихся в концептуальную систему.92 Так, Р.И.Павиленис рассматривает ее как систему мнений и знаний о мире, отражающую познавательный опыт человека.
Понятие концепт было заимствовано лингвистами из математической логики, а его прообразом следует считать учение Платона об идеях. Под концептом, как правило, понимаются понятия общего порядка, являющиеся ценными в рамках не только определенной культуры, но и человеческой культуры в целом. В качестве примера, например, можно назвать концепты справедливость, надежда, вера, ненависть, беззаконие и т.д. Характерной чертой концепта является содержание эмоциональной компоненты.
При этом концепт не всегда должен иметь вербализованную форму. «Концепт, таким образом, не обязательно вербален. Более того, он может эксплицироваться «предметными действиями».
Е.С.Кубрякова так описывает это понятие: «Концепт — оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, квант знания. Самые важные концепты выражены в языке».95 А.П.Бабушкин дает следующее определение: «Концепт - дискретная содержательная единица коллективного сознания или идеального мира, хранимая в национальной Л. памяти носителя языка в вербально обозначенном мире».96 Таким образом, концепты, сводя все разнообразие явлений, наблюдаемых человеком, в единую концептуальную систему, позволяют хранить знания о мире.
С.Г.Воркачев выделяет три основных подхода в лингвистическом понимании концепта. Согласно первой точке зрения в число концептов включены те лексемы, значения которых составляют содержание национального языкового сознания. Таким образом, они формируют наивную картину мира носителя языка.
В более узком понимании к числу концептов относятся семантические образования, отмеченные лингвокультурной спецификой, характеризующие носителей определенной этнокультуры. В соответствии с третьим подходом к числу концептов следует относить лишь семантические образования, количество которых ограниченно и которые являются ключевыми словами для понимания национального характера.97
Термин концепт соотносим по своему значению с русским словом «понятие», однако не является полностью тождественным ему, так как понятие имеет более широкую сферу употребления как в разговорном, так и в профессиональном языках.
По поводу важного для лингвистики вопроса о статусе концептов и понятий в рамках различных культур существует две основные точки зрения. Согласно первой из них, концепты являются тождественными во всех языках, несмотря на то что они могут быть представлены в различных формах. Согласно второму мнению, «концепты в различных языках и культурах обычно не совпадают, поскольку разные языки по-разному отражают действительность, берут в основу формулируемого понятия различные его стороны. Иначе говоря, в каждом языке понятия специфичны».
Таким образом, концепты характеризуются как конструкты представления знаний человека о себе самом, об окружающем мире, то есть являются ментальными образованиями, которые имеют некий единый смысл.
Концепт «жалость» в русском и в арабском языках
Время одномерно, так как для фиксации положения события во времени оказывается достаточно лишь одной величины.
Характерным специфическим свойством времени является его необратимость, которая проявляется в невозможности возврата в прошлое. Время течет от прошлого через настоящее к будущему, и обратное его движение невозможно.
Необратимость времени связана с необратимостью протекания фундаментальных материальных процессов. Существуют также космологические подходы к обоснованию необратимости времени. Наиболее широкое распространение получила причинная концепция времени. Так, ее сторонники придерживаются мнения, что при обратном течении времени причинная связь оказалась бы невозможной.
Психологическое время связано с восприятием и переживанием времени индивидом: время для человека то «бежит», то «тянется», что зависит от конкретных ситуаций. Это субъективное чувство и оно лишь в целом соответствует реально-физическому времени. Как отмечают исследователи, психологическое время включает: оценки одновременности, последовательности, длительности, скорости протекания различных событий жизни, их принадлежности к настоящему, удаленности в прошлое и будущее, переживания сжатости и растянутости, прерывности и непрерывности, ограниченности и беспредельности времени, осознание возраста, возрастных этапов, представления о вероятной продолжительности жизни, об исторической связи собственной жизни с жизнью предшествующих и последующих поколений и т.п. Психологическое время отличается от физического, хотя по многим направлениям определяется им.
Существует взгляд на соотношение психологического и онтологического времени, согласно которому психологическое является приоритетным в рамках данного соотношения.
Касаясь вопроса о соотношении времени и вечности, Н.А. Бердяев отмечал, что время разбивается на прошлое, настоящее и будущее, и если человек подумает об этих трех частях, то придет к выводу о том, что их не существует.
Настоящее есть лишь мгновение, когда прошлого уже нет, а будущего еще нет, но которое само по себе представляет некую отвлеченную точку, не обладающую реальностью. Прошлое не существует потому, что его уже нет. Будущее не существует потому, что его еще нет.
Имеется целостная жизнь, которая совмещает прошлое, настоящее и будущее в единстве, поэтому действительность, отошедшая в прошлое, не является умершей исторической действительностью, она не менее реальна, чем та, которая свершается в данное мгновение или та, которая будет свершаться в будущем. Каждый может быть приобщен к истории постольку, поскольку он существует в этой зоне мировой действительности. Христианское учение открывает эту вечность. С этой точки зрения, согласно Н.А.Бердяеву, исторический процесс имеет двойственную природу: с одной стороны, он что-то уничтожает, но, с другой, сохраняет. В мире действует истинное время, в котором нет разрыва между прошлым, настоящим и будущим.
Понятие времени «глубоко пронизывает смысл многих слов», и оказывается способно отражаться в языке, затрагивая различные его уровни. Поэтому «время принадлежит к определяющим категориям человеческого сознания..., которые в каждой культуре связаны между собой, образуя своего рода модель мира». 184
В настоящее время всё более актуальным становится изучение так называемого проживаемого времени, «качественность которого создаётся событиями, его заполняющими».185
Вследствие этого говорящий вынужден совершать лексический выбор в зависимости от характера описываемых событий. Так, из коротких промежутков времени миг и мгновение описывают особое эмоционально насыщенное состояние говорящего, минута и секунда характеризуют бытовое время, а момент — аналитическое восприятие времени.
Время теоретическое и эмпирическое (проживаемое) можно рассматривать как сетку координат и субстащию. В сетке координат человек лишь располагает события своей жизни. Например: в конце года, второго сентября и т.д.
Это явление находит своё отражение и на уровне грамматики. Из теории Сепира-Уорфа известно, что «разные языки предоставляют для выражения понятия времени разные формы»186, при этом различные языковые формы могут влиять на содержание понятий, то есть человек постигает идею времени через всё разнообразие темпоральных слов родного языка и их функциональные особенности.