Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические основания изучения ойконимии в лингвокультурологическом аспекте 11
1 Проблемы разнообразия представлений о культуре и её связи с языком 13
2 Культурно-исторический компонент в номинации ойконимов и функциональный подход в их исследовании 23
Выводы по первой главе 43
Глава II. Специфика номинации отонимических ойконимов 45
1 Отгидронимические ойконимы 45
2 Оторонимические ойконимы 79
3 Этно- и геноойконимы 91
4 Отантропонимические ойконимы 116
5 Отойконимические ойконимы 134
6 Эргоойконимы 137
7 Названия праздников в ойконимах 139
Выводы по второй главе 143
Глава III. Специфика культурной семантики ойконимов 145
1 Отражение материальной культуры в семантике ойконимов 146
2 Отражение социальных явлений в семантике ойконимов 156
3 Семантика природно-географических ойконимов в аспекте культуры имядателя 160
Выводы по третьей главе 174
Заключение 177
Список использованной литературы 180
- Культурно-исторический компонент в номинации ойконимов и функциональный подход в их исследовании
- Оторонимические ойконимы
- Отражение социальных явлений в семантике ойконимов
- Семантика природно-географических ойконимов в аспекте культуры имядателя
Введение к работе
Данное исследование представляет собой изучение ойконимии Циркум-байкальского региона в лингвокультурологическом аспекте. Под Циркумбай-кальским регионом в работе подразумевается территория современных Иркутской, Читинской областей и Республики Бурятия.
Ойконимия, обозначающая в ономастике совокупность названий населённых пунктов определённой территории, представляет интерес для научного исследования. В ней отражаются важнейшие этапы истории культуры создавшего её народа и проявляются языковые закономерности, в связи с чем ойконимия представляет исследовательский интерес как в качестве культурологического материала, так и как лингвистический источник.
Актуальность настоящего исследования определяется рядом факторов. Будучи свидетелями беспрецедентных интеграционных процессов, затрагивающих политическую, экономическую, культурную сферу жизни разных стран и народов, нельзя не отметить и ряда отрицательных моментов, сопровождающих эти мировые явления. К одному из таких моментов мы относим пропаганду, а порой и навязывание несвойственных определённой культуре ценностей, что ведёт к нежелательным дезинтеграционным процессам. Существует опасность унификации культур, в результате чего страдают традиционные культуры, отличающиеся своеобразием.
В нашем понимании, современная культура, объединяющая человечество, основана не только на общечеловеческих ценностях, гуманизме, творческом развитии личности, научном знании, но и на взаимообогащении национальных культур. Это, в свою очередь, предполагает их сохранение и изучение.
Среди дисциплин, изучающих культуру, в последние десятилетия развивается новая отрасль знания — лингвокультурология, возникшая на стыке лингвистики и культурологии и исследующая проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке. В лексике любого языка находят воплощение особенности материальной и духовной культуры народа. В именах соб ственных эти особенности отражены наиболее ярко. В силу этого, имена собственные можно рассматривать как культурное наследие, охрана которого является актуальной задачей, поставленной перед человечеством (доклады Генерального секретаря ООН на 58 сессии Генеральной Ассамблеи).
Сохранение и изучение топонимов приобретает в этом плане большое значение. Как справедливо отмечает Е.М. Поспелов: «существование топонимов чётко определяет территорию этноса и выступает как одно из важнейших проявлений национального самосознания. Для малочисленных народов, не имеющих государственности, родная топонимия приобретает особенное значение, поскольку она нередко оказывается единственным признаком, фиксирующим их национальную территорию» (87,3).
Названия населённых мест в известном смысле важнее, чем названия природно-географических объектов, потому что с ними связана вся хозяйственная, политическая и экономическая жизнь страны. В то же время, ойконимы из-за глубокой заинтересованности в них многих людей относятся к категории имён, подвергающейся наиболее частым изменениям. Это связано и с ростом городов, когда поглощаются близлежащие сёла и деревни, и с вымиранием малых деревень, когда их названия исключаются из справочников различного назначения и географических карт. Переименование названий, продиктованное изменением политической, экономической, языковой и прочей ориентации также является не менее важным фактором потери уникальной культурологической информации.
В свете всего сказанного, исследование ойконимии приобретает большое значение. Необходимо как можно быстрее зафиксировать всё, что ещё сохранилось, и тем самым сберечь этот источник культурологического знания. Ойконимия территории Иркутской, Читинской областей и Республики Бурятия представляет исследовательский интерес в силу того, что она объединяет в себе имена, оставленные народами, отличающимися как языковой принадлежностью, так и культурными особенностями. С древних времён Байкал своей уни кальностью и природными богатствами привлекал различные народы, которые, приспосабливаясь к природным условиям, формировали различные хозяйственно-культурные типы.
В региональной ономастике лингвокультурологическому аспекту изучения ойконимии уделялось недостаточно внимания по объективным причинам. Это объясняется поступательным становлением отечественной ономастики и закономерным направлением исследований от категории «топонимическая система» к категории «топонимическая подсистема».
Начало систематических исследований региональной топонимии датируется 50-60-ми годами прошлого столетия (работы Балабанова В.Ф., Балдаева СП., Башкуева Б.В., Буянтуева Б.Р., Василевич Г.М., Куликова Б.С., Мартынова П.И., Мельхеева М.Н. и др.). Авторы обращают внимание на то, что в географических названиях нередко засвидетельствованы исторические события, древние миграции населения.
Свидетельством расширяющегося интереса к изучению собственных имён в Бурятии можно считать выход в свет в 1976 году сборника «Ономастика Бурятии». В работах сборника охарактеризована морфологическая структура топонимов (Будаев Ц.Б., Симонов М.Д.), определены источники номинации и этимология топонимов (Михайлов Т.М., Дамдинов Д.Г.), показано, что может дать топонимия для истории языка (Мельхеев М.Н., Гурулёв С.А.).
80-ые годы ознаменовались выходом трёх сборников по бурятской ономастике, в которых продолжены исследования региональной топонимии (работы Бабуева С.Д., Бадмаевой Л.Б., Бальжинимаевой Ц.Ц., Бураева И.Д., Донду-кова У.-Ж.Ш., Дугарова Н.Б., Рассадина В.И., Шулуновой Л.В. и др.). В этих работах объектом исследования является структура и семантика топонимов. Мы отмечаем проявление интереса к конкретным топонимическим подсистемам в работах Бертагаева Т.А. «О монгольских и бурятских гидронимах», Рассадина В.И. «Система гидронимов бассейна р.Оки», Симонома М.Д. «Типология эвенкийских гидронимов Бурятии», Шулуновой Л.В. «Номинация населён ных пунктов Прибайкалья» и «Онимические форманты ойконимов Прибайкалья».
Публикация монографии профессора Л.В. Шулуновой «Ономастика Прибайкалья» [1995] явилась первым системным лингвистическим описанием топонимии региона и создала основу для дальнейших лингвистических исследований топонимии Прибайкалья. Так, в диссертационных работах Шойжини-маевой А.В. «Ойконимия этнической Бурятии» и Манжуевой Ю.Ф. «Гидрони-мия Циркумбайкальского региона» лингвистическому описанию подвергаются оиконимическая и гидронимическая системы соответственно. Типологический аспект изучения топонимов представлен в диссертации Лазаревой А.А. «Типологические проблемы номинации». В диссертации Жамсарановой Р.Г. «Топонимия Восточного Забайкалья» даётся описание топонимической системы в этнолингвистическом аспекте.
Таким образом, к настоящему времени региональная топонимика добилась значительных успехов, что делает возможным изучение новых аспектов исследования. Обзор имеющихся трудов и их анализ позволил определить научные предпосылки и обозначить проблемное поле нашего исследования.
Цель данного исследования — дать лингвокультурологическое описание ойконимии Циркумбайкальского региона, определяя типологические и специфические черты ойконимического материала.
В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:
-характеристика влияния экстралингвистических факторов на становление ойконимии;
-определение места и значения культурно-исторического компонента в номинации ойконимов;
-выявление особенностей отражения культуры и истории имядателя в номинации разных типов ойконимов;
-интерпретация семантики ойконимов как зеркала культуры имядателя на основе функционального подхода.
Объектом исследования диссертационной работы являются названия населённых пунктов Иркутской, Читинской областей и Республики Бурятия. Синхронический анализ позволяет определить слагаемые системности, состав, мотивы наименования, словообразовательную структуру ойконимических единиц. В диссертации используются данные об административно-территориальном делении Иркутской области по состоянию на 1.01.2001, Республики Бурятия- на 1.01.1998, Читинской области -1.01.1978.
Предмет исследования — факты культуры и истории имядателя, так или иначе повлиявшие на развитие региональной ойконимической системы.
Материалом исследования данной работы является картотека, составленная автором на основе данных справочников территориально-административного деления и географических карт. Кроме того, в работе использован соответствующий материал, содержащийся в трудах лингвистов, географов, историков, краеведов. Использовались также результаты устного опроса информантов. Картотека ойконимического материала составляет более 3000 единиц.
Основные методы исследования. Основным для нашей работы является описательный метод, представленный такими приёмами, как сбор, обработка и интерпретация материала. Поскольку ойконимы являются, прежде всего, единицами языка, то при их изучении используются лингвистические методы. Для решения поставленных задач в работе использовались следующие методы и приёмы исследования ономастического материала: языковая атрибуция имён, элементы этимологического анализа, структурный анализ, формантный анализ, лексико-семантический анализ, картографический метод, статистический анализ, выявление топонимических универсалий. При интерпретации семантики отапеллятивных ойконимов применялся функциональный подход. Проверка достоверности сделанных выводов предполагала привлечение исторических, этнографических, лингвистических данных.
Научная новизна диссертации обусловлена тем, что впервые предпринята попытка проанализировать факты истории и культуры населения Циркум-байкальского региона на основе ойконимии. Применение функционального подхода позволило по-новому взглянуть на «природно-географические» ойко-нимы. В результате проведённого исследования выявлены новые особенности ойконимической системы, намечены пути дальнейшего исследования ойконимии в лингвокультурологическом аспекте.
Практическая значимость работы заключается в том, что содержащийся в ней материал может быть использован в сопоставительных топонимических исследованиях разных территорий. Отдельные положения работы могут найти применение при разработке вузовских спецкурсов и составлении учебных пособий по ономастике, лингвокультурологии, лексикологии, истории, а также в учебной и краеведческой работе в школе. Иллюстративная часть диссертационной работы может быть привлечена в качестве лексического материала для регионального топонимического словаря. Выявленные особенности ойконимических единиц могут способствовать расшифровке названий с «затемнённой» семантикой.
На защиту выносятся следующие положения:
ойконимия Циркумбайкальского региона является ценным источником информации о культуре и истории создавших её народов;
культурно-исторический компонент присутствует в номинации всех типов ойконимов;
в ойконимии находят отражение базовые и производные потребности имядателя;
региональная ойконимия представляет собой сложный конгломерат этноязыковых наименований, характеризующих разные типы хозяйства;
региональная ойконимия характеризуется культурной непрерывностью, как в синхронии, так и в диахронии.
Апробация исследования. Основные положения исследования в виде выступлений и публикаций были представлены на второй научно-практической конференции «Будущее Бурятии глазами молодёжи» (Улан-Удэ, 2002 г.), международной научно-практической конференции «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии» (Улан-Удэ, 2002 г.), международной научно-практической конференции «Языковая политика и современные технологии обучения» (Улан-Удэ, 2002 г.), межвузовской научно-практической конференции «Проблемы лингвистического краеведения» (Пермь, 2002 г.), в межвузовских сборниках научных трудов «Единицы языка и речи» (Улан-Удэ, 2003 г.) и «Вопросы теории и практики перевода» (Иркутск, 2003 г.).
Структура работы. Поставленные задачи и материал анализа определили композицию диссертации. Она состоит из введения, трёх глав и заключения. Первая глава включает два параграфа. Вторая глава, учитывая особенности материала, разбита на семь параграфов. Третья глава включает три параграфа. В конце каждой главы приводятся краткие выводы. К работе прилагается список использованной литературы, включающий 129 названий.
Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется состояние и степень её разработанности, формулируются цель и задачи, определяются объект, предмет и материалы исследования, сообщается об основных методах исследования, даётся изложение научной новизны, отмечается практическая значимость работы, представлены основные положения, выносимые на защиту, и содержатся сведения об апробации результатов работы и её структуре.
В первой главе содержится изложение теоретических вопросов, важных для понимания языковых единиц не только как орудия коммуникации, но и как культурного кода нации. Учитывая особенности номинации ойконимов, обос новывается использование функционального подхода к интерпретации фактов культуры на материале ойконимии.
Во второй главе даётся описание отонимических ойконимов Циркум-байкальского региона в лингвокультурологическом аспекте, вскрываются особенности проявления культуры и истории имядателя в номинации разных типов ойконимов, отмечается способность синхронических ойконимов отражать одни и те же факты истории и культуры.
В третьей главе исследуется семантика отапеллятивных ойконимов. Применение функционального подхода позволяет вскрыть связь семантики ой- конимов с базовыми и производными потребностями имядателя. Классифика ция ойконимических основ по категориям материальной культуры и по типу хозяйства позволяет говорить о культурной непрерывности названий как в синхронии, так и в диахронии.
В заключении излагаются основные результаты исследования, делаются теоретические выводы, а также намечаются перспективы дальнейших исследований в обозначенном направлении.
Культурно-исторический компонент в номинации ойконимов и функциональный подход в их исследовании
Общеизвестно основное противопоставление имён собственных и имён нарицательных по их функции. Для первых главная функция - индивидуализация, идентификация. Для вторых - обобщение, введение в ряд однотипных объектов.
Однако специфика имён собственных заключается не только в их функциональной противопоставленности апеллятивам. На наш взгляд, специфика имён собственных состоит и в их природе, поскольку каждое из них представляет собой интереснейший феномен — сплав трёх факторов: лингвистического, социального и культурно-исторического. Эта специфика сопровождает имя с момента его возникновения до его забвения. Очевидно, что культурно-исторический фактор влияет не только на условия существования имени, но и на его образование. Наша задача — попытаться определить место и значение культурно-исторического компонента в номинации ойконимов.
В лингвистике под номинацией понимают образование языковых единиц, характеризующихся номинативной функцией, то есть служащих для называния и вычленения фрагментов действительности и формирования соответствующих понятий о них в форме слов, сочетаний слов, фразеологизмов и предложений. Этим термином обозначают и результат процесса номинации — значимую языковую единицу (128,336).
Исходя из данного определения, можно заключить, что термин «номинация» неоднозначен. Он может употребляться в динамическом аспекте, обозначая процесс наименования, и в статическом, обозначая результат, само название. В.Г. Гак пишет по этому поводу следующее: «Такое «смешение» относится к одному из наиболее распространённых видов регулярной лексической полисемии. В мыслительной деятельности и без того нечёткие грани между процессом и результатом часто стираются и без ущерба для понимания один и тот же термин может употребляться в обоих смыслах.
Термин «номинация» может употребляться для обозначения отношения или же для обозначения самого звукового комплекса, при помощи которого производится обозначение. В этом отношении этот термин можно сопоставить с однопорядковым термином «знак», который используется либо для обозначения отношения между означающими или означаемым, либо для обозначения одного лишь означающего. Однако этот разнобой в использовании термина также не вносит особой путаницы» (27,232).
В.Г. Гак выделяет ещё одно противопоставление: широкое или узкое понимание термина «номинация». «В узком употреблении номинация понимается как обозначение предметов с помощью отдельных слов или словосочетаний. Поскольку именуются, прежде всего, предметы, лица, то и номинация связывалась с обозначением субстанциальных или мыслимых таковыми объектов. Поэтому проблема номинации рассматривалась преимущественно на примерах, взятых из области имён существительных и, особенно, имён собственных» (27,233).
Отношение «имя существительное-предмет» характеризуется у В.Г. Гака как ядерный, основной тип номинации. Расширение понятия лингвистической номинации идёт за счёт более широкого понимания её содержательного и формально-структурного аспектов. Здесь в круг номинации подключаются многие явления, которые могут рассматриваться как периферийные разновидности номинации по отношению к ядерному. Таким образом, проблемы номинации ойконимов лежат в области языкознания.
Тем не менее, чисто лингвистический подход может выявить лишь часть проблем, связанных с характером языковых знаков. Мы полностью разделяем мнение А.А. Уфимцевой, что «процесс и результаты именования, обозначения реальной действительности языковыми знаками обусловлены, прежде всего, основными компонентами гносеологической ситуации «мышление - язык - предметный мир», а также соотношением «язык - трудовая деятельность - общество» (109,19).
Изучение соотношения окружающего мира, мышления и языка также определяют содержание многих проблем, связанных с изучением номинации. К ним относится, прежде всего, специфика слова, известная идеализация и дематериализация окружающего мира при создании системы языковых знаков, взаимоотношение слова и обозначаемого им понятия, определение роли первой и второй сигнальной систем в процессе создания языковых единиц и т.п.
К сфере номинации относятся также проблемы, связанные с изучением отображения действительности в языке. Во время процесса номинации материальный мир в некоторой степени преображается. Предметы изменчивы, часто не имеют чётких границ, иногда даже не могут быть индивидуализированы. Поэтому наделение предмета названием всегда связано с огрублением, некоторой относительностью соответствующего фрагмента действительности. Изучение проблем такого типа составляет содержание гносеологического аспекта изучения номинации. Поскольку сущность процесса номинации определяется степенью познания имядателем предмета или явления, этот аспект приобретает важное значение.
Применение языка осуществляется человеком. Влияние общества на язык может быть многосторонним. Язык одного человеческого коллектива может влиять на язык другого человеческого коллектива, в языке отображается социальная, профессиональная и культурная дифференциации общества, в нём отражается общественное сознание. Большую роль в процессе номинации играет оценочный момент, наличие избирательной заинтересованности, которая заключается в преимущественном выделении одних свойств, признаков предметов по сравнению с другими. Влияние общества на язык заключается ещё и в том, что именно оно, в конечном счете, утверждает или отбрасывает всё, что создаётся в языке. Упомянутые нами проблемы, связанные с процессом номинации, создают впечатление об их большой сложности, которая в значительной мере объясняется тем, что многочисленные связи проявляются в каждой языковой единице одновременно, что затрудняет их анализ.
Для прояснения вопросов, связанных с проблемой номинации, Б.А. Серебренников предлагает учитывать следующие важные факторы: опыт, лингвистическая техника, человеческая психология и роль отдельного индивида, роль общества, влияние внешних условий, номинация и языковая система, взаимоотношение языка, мышления с окружающей действительностью (95,147).
По мнению Б.А. Серебренникова, любое наименование в языке является результатом человеческого опыта. Например, человек не мог создать прилагательные тёплый, тяжёлый, или существительные медведь, река и т.п. без предварительного ознакомления с этими свойствами и предметами на опыте. Жизненный опыт человека, неоднократное знакомство с предметами, относящимися к определённым категориям, неизбежно ведёт к знанию предмета и к образованию в его сознании инвариантного образа предмета. Такой инвариантный образ всегда предшествует наименованию. Он содержит определённый набор дифференциальных признаков, отличающих один предмет от другого.
Оторонимические ойконимы
Названия с порядковыми числительными носят маленькие населённые пункты: Чернушка 1-я (83 жителя на 01.01.2001 г.), Чернушка 2-я, Миндей 1, Миндей 2 (18), Блок-Пост Ока 2 (54) и др.
Единичны названия, где определяющий компонент выражает другие отношения: периферийное расположение —Дальняя Закора (за р.Кора), идеологическое - Красный Чикой (в результате переосмысления слова «красный» при переименовании бывшего Красного Яра), характер местности — Горно- Чуйский.
Бурятских по употреблению ойконимов этого типа мало и в большинстве своём они по мотивации сходны с рассмотренными русскими ойконимами. В названиях Додо-Ичетуй, Дэдэ-Ичетуй, Нарын-Ацагат определяющие компоненты пилений, верхний, солнечный или южный, ориентируют населённые пункты, а в Ехэ-Цаган, Кудара-Сомон они указывают на размеры. Показанные нами параллели в номинации русских и бурятских ойконимов по ориентирующим показателям представляются как топонимическая универсалия, характерная для всех народов.
Первый этап формирования отгидронимической ойконимии региона связан с появлением в 17 веке русских и строительством первых острогов. Большинство из них было названо по названию рек, на которых они возникли: Илимский острог, основанный в 1630 году, Тутурский — 1632 г., Верхоленский -1641 г., Осинский - 1646 г., Верхнеангарский - 1646 г., Баргузинский — 1648 г., Нижнеудинский — 1648 г., Нерчинский — 1654 г., Удинский — 1666 г., Селенгин-ский - 1665 г., Тункинский — 1676 г. и др. Поскольку освоение русскими сибирских земель осуществлялось по судоходным рекам, естественно предположить, что они были главными ориентирами на местности. Вокруг острогов или отдельно возникали слободы, заселённые служилыми и торгово-промышленными людьми. Поскольку они, как и остроги, имели общее для всех значение -управленческое, торговое, ремесленное, то и имели местное название. Помимо вышеназванных острогов с одноимёнными слободами, были Оекская (р.Оек), Кубинская (Куда), Устъ-Удинская (Уда), Булайская (Булай), Голуметская (Го-луметъ), Кяхтинская (Кяхта) и др. В 19 веке слободы стали сёлами с сельским управлением и церковным приходом. При этом их названия приняли форму существительного: Оекская - Оек, Кудинская — Куда, Булайская — Булай, Голуметская — Голуметь, Кяхтинская — Кяхта и т.д.
Следующим этапом формирования ойконимии стало земледельческое освоение территории. Занимая землю для хлебопашества, русские основывали деревни, которые обычно назывались именем, фамилией или прозвищем основателя пашни, но были и такие, которые имели местное нерусское название рек. Паллас (1788 г.) перечисляет следующие деревни крестьян - земледельцев в Забайкалье: Кабанский, Итанцинский остроги, Тайтуринская, Иволгинская, Убу-кунская, Бичурская слободы (68,49).
В связи с заключением Буринского договора (1727 г.), окончательно утвердившего линию русско-монгольской границы, стали появляться караулы и казачьи станицы, которые были названы по-местному: Устъ-Урлуцкий, Шар-голжинский (Шарагол), Кударинский, Киранский, Цаган-Усунский, Салтуран-ский (Желтура) и др.
В 1733 г. началось строительство так называемого Московского тракта, пересекавшего всю Сибирь. Для его строительства привлекались как русские, так и буряты. Московский тракт, как и построенная позже Сибирская железнодорожная магистраль, пересёк территорию бурятских кочевий, что обусловило появление новых ойконимов, в том числе отгидронимических: Тайшет, Тулун, Кимилыпей, Зима, Тайтурка, Тельма, Китой и др.
В 60-х гг. 18 века в Забайкалье на свободные места переселялись старообрядцы — семейские — и образовывали многочисленные селения по Чикою и Хилку. Эти селения были названы по местному наименованию, так как здесь, в отличие от деревень пашенных крестьян с личноимёнными названиями, земли отводились заранее с названиями и заселение происходило большими группами семей, исключающими присвоение деревне личного имени. На ойконимии это сказалось в появлении двуязычных названий: Большой Куналей, Нижний Жи-рим. Заселялись некоторые места Забайкалья отставными солдатами из Европейской части России. Так, в 1801 г. по речкам Армак и Алцак поселившиеся солдаты образовали одноимённые деревни.
Особенно больших масштабов переселение крестьян достигло в 1866 — 1905 гг., когда в Сибирь переселилось около 1520 тыс. человек, а с 1906 г. до 1910 г. количество переселенцев значительно возросло. Для создания переселенческого земельного фонда специальными межевыми отрядами Переселенческого управления проводились изучение и выделение земельных участков для переселенцев. При этом земельный фонд пополнялся не только за счёт относительно свободных земель, но и за счёт изъятия земли у бурятского и русского старожильческого населения. Как замечает М.Н. Мельхеев, населённые пункты, возникшие в период переселенческого движения, носят местные названия, чаще всего названия рек: Икей, Изегол, Кирей, Катарбей, Ишидей и др. (65,15).
Для определения продуктивности отгидронимического принципа номинации ойконимов в настоящее время необходимо сделать анализ самых молодых названий. На территории исследуемого региона таким объектом анализа может служить система населённых пунктов, возникших во время строительства Байкало-Амурской магистрали.
8 июля 1974 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР принял постановление «О строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали». Было решено построить дорогу от Усть-Кута до Комсомольска-на-Амуре длиной 3145 км. На строительство БАМа были привлечены рабочие и инженеры со всей страны. Город Северобайкальск строила ПМК «ЛенинградБАМстрой», Тынду - строители Москвы, Ургал - рабочие Украинской ССР, Муякан - Белорусской ССР, Уоян - Литовской ССР, Кичеру - Эстонской ССР, Таюру - Армянской ССР, Таксимо - Латвийской ССР, Нию - Грузинской ССР, Улькан — Азербайджанской ССР, Ларбу - Туркменской ССР, Хорогочи - Таджикской ССР, Ангою - Бурятской АССР, Янчукан - Коми АССР, Хамрули - Тамбовской области, Горин — Ярославской, Эворон — Алтайского края, Берёзовый — Новосибирска, Герби и Джамку — Горького и т.д. (81,32).
На участке магистрали между Усть-Кутом и Хани нами подсчитано шестьдесят три названия городов, посёлков, станций и разъездов. Названия станций и разъездов не входят в ойконимию, но мы их включаем в анализ, потому что в результате хозяйственной деятельности они могут вырасти до посёлков и городов, сохраняя за собой название. Из них только семь русскоязычные. Остальные названия — это эвенкийские названия гор, рек, озёр, селений.
Учитывая то, что строительство объектов велось рабочими из разных регионов страны, обладающими разной коллективной культурой, можно говорить о тенденции к заимствованиям в ойконимической номинации русского языка. Тенденция к заимствованиям характерна не только классу имён собственных, но и всей лексике языка. В настоящее время в русском языке наблюдаются массовые заимствования иностранных слов, обозначающих незнакомые и новые реалии. Заимствования являются результатом диалога культур, интеграции стран и народов.
Отражение социальных явлений в семантике ойконимов
Перечисленные роли различаются по функции, которую они выполняют, и по принципу интеграции. По количеству единиц выделяется группа названий, обозначающих людей в соответствии с их специализированной деятельностью ради общей цели общества и более полного проявления их способностей (шаман, монах, алташа, кузнец, казак, пограничник). На примитивном уровне это, прежде всего, осведомлённые в области магии, колдуны, шаманы и жрецы, а также гильдии ремесленников. По мере развития цивилизации появляются специальные единицы для организованной защиты и нападения (казак, солдат, пограничник, дивизия). Особенностью региона является преобладающее количество основ, связанных с шаманством и казачеством. Широкое распространение шаманства среди бурятского и эвенкийского населения подтверждают также данные из гидронимии и оронимии (гора Шаман, река Шаманка). Частота подобных названий объясняется важной ролью шамана в жизни общества. «Шаман совмещал в себе функции гадателя, предсказателя, врачевателя, блюстителя обрядов и традиций, норм обычного права, знатока истории и родословных улуса, рода, племени, поэта, певца, сказителя, артиста, гипнотизёра, учителя, наставника» (49,321). Все названия с основой шаман сосредоточены в Прибайкалье и в северо-западной части Забайкалья (Барг., Северобайк. p.p.). Прошлое из шаманского быта отразилось и в названиях с.Закулей, д.Идыгей, с.Дэлбэрхэй. М.Н. Мельхеев этимологизирует название Закулей от бур. зухэли - устарелого слова, обозначающего шкуру жертвенного животного с головой и ногами, воздетую на длинном берёзовом шесте. Название Идыгей, возможно, происходит от тюрк, ыдыг со значением «священный». У тувинцев многие священные горы называются ыдыг-таг. В якутском языке ытык - «жертва, священный». Название Дэлбэрхэй, вероятно, связано с выражением дэлбэргэ тайлга - уст. «летний тайлган с присутствием женщин».
Часты названия с основой казак, атаман, что обусловлено приграничным положением Циркумбайкальского региона. Основной задачей казаков была охрана русско-китайской границы, официально установленной в 1689 году. Кроме этого, они ловили беглых, находились в конвоях на этапах, охраняли заводы и золотые прииски. Образ жизни казаков отличался от крестьянского. В 19 лет, после зачисления в казаки и приведения к присяге, они находились 25 лет на полевой и 15 лет на внутренней службе. Селились казаки станицами -«отрядец, на какие делились казаки, для исполнения службы» (35,т.4,с.313). Тип поселения отразился и в местной ойконимии - д.Станица 3-я. После упразднения казачества службу по охране границы стали нести специализированные пограничные войска, что отразилось в названии п.Пограничный. Таким образом, вновь мы наблюдаем, что с развитием цивилизации сохраняются способы номинации, при которых основами имён являются слова, обозначающие жизненно важные для общества институты.
Выделяется группа названий по рангу и статусу. К ним можно отнести основы архиерей, атаман, полковник, и противостоящие им монах, казак, солдат. Подобные названия указывают на наличие принципа власти, разделения функций, распределения привилегий и обязанностей внутри определённого социального института.
Можно выделить названия групп, объединённых по физиологическим принципам: различие возраста - молодёжь, в известном смысле пионер, комсомолец , по наличию телесных особенностей или патологий — инвалид. Все эти названия относятся к Советскому периоду и свидетельствуют о двух следующих фактах. Во-первых, о роли молодого поколения в жизни региона: освоение новых территорий, развитие промышленности и сельского хозяйства. Во-вторых, основа инвалид в названии п.Дом инвалидов указывает на внимание и заботу государства, оказываемые нуждающимся в этом слоям населения. Не случайно в Советское время появляются многочисленные населённые пункты с основами курорт, санаторий: п.Санаторный, п.Курорт Киран, п.Курорт Ба-унт, п.Курорт Гаргинскии. В этих названиях наблюдается смещение акцента с простого указания на полезный географический объект (например, Аршан, Кислый Ключ, Умыкэй - от бур. умхэи «тухлый, вонючий») на рекреационно-оздоровительные свойства объекта.
Специфичными для региона являются диалектные слова, обозначающие местные реалии. Слово карым, часто встречающееся в ойконимах, обозначает родившегося от брака бурята и русской или наоборот. Выбор данной производящей основы был обусловлен новым социальным явлением - смешением бурятского и русского населения. Населённые пункты, где жили смешанные семьи назывались карымскими. Такие селения обычно возникали в смежных районах русского и бурятского населения. Слово челдон на забайкальском жаргоне обозначало бродягу, беглого каторжника. Его употребление в топооснове подтверждает использование Сибири, особенно Забайкалья, в качестве места ссылки и каторги в 18-19 веках.
Слова, обозначающие элементы социального контроля и политической организации: хошуу(н) «административная единица, соответствующая примерно району» (ул.Хошун-Узур), сомон «административная единица» (с.Бурсомон), дума (п.Селендума), ясак (д.Старая Ясачная, д.Ясачная Хайрю-зовка). Слова, обозначающие административные единицы (хошуун, сомон), свидетельствуют о переходе с родоплеменной организации общества на территориально-административную. Слово дума в названии п.Селендума отражает период существования степных дум — органов самоуправления коренных народов Сибири. Возникновение степных дум связано с именем М.М. Сперанского, который ввёл специальную систему управления, названную им «Устав об управлении инородцев». По «Уставу» у бурят были учреждены Аларская, Балаганская, Идинская, Ку-динская, Верхоленская, Ольхонская, Тункинская, Кударинская, Баргузинская, Селенгинская и Хоринская степные думы. Введённая в 1822 году система управления через степные думы предоставляла определённую самостоятельность коренному населению. Степные думы «занимались учётом подведомственного населения, раскладом ясачной подати и повинностей, вопросами землепользования, решали несложные судебные гражданские и уголовные дела. Местным органам царской власти без особой надобности запрещалось вмешиваться в дела степных дум» (49,209).
Семантика природно-географических ойконимов в аспекте культуры имядателя
Как уже отмечалось выше, в семантических классификациях ойконимы природно-географические противопоставляются социально-экономическим, ис-торико-этнографическим, религиозно-мифическим. Рассматривая ойконимы в культурологическом аспекте не стоит противопоставлять природное и социальное, нужно найти причины, побуждающие имядателя обращаться к географическим признакам. Изучение этих причин покажет, что выбор «природных» признаков определяется культурой общества.
Большое количество ойконимов образовано от названий животных. Как замечает М.Н. Мельхеев, «в бурятской топонимии наиболее распространены названия, указывающие на места обитания тех или иных промысловых животных» (68,76). Этот факт отражает древнейшие занятия человека - охоту и рыболовство, характеризующие присваивающий тип хозяйства.
Рыболовство отражают названия с основами: ото — эвенк, «рыба» (с.Олочи), балык-тюрк, «рыба» (ул.Балакта), загаНа — бур. «рыба» (д.Загатуй, п.Загустай, д.Заглик), окунь (п.Окунево), карп (с.Карповка), омуль (д.Омулёвка), сурука - эвенк., сурхай - бур. «щука» {с.Староцурухайтуй).
Отмечается любопытная черта. Бурятские по происхождению названия образованы от общевидового слова, обозначающего рыбу. Эвенкийские и русские названия чаще имеют в основе обозначение того или иного вида промысловой рыбы. Много подобных эвенкийских названий встречается в гидронимах: Турка — турку «омуль», Хурейта, Хурингда — хури «сиг», Нирунгда — ниру «хариус» и др. Р.А. Агеева отмечает, что «для эвенкийских гидронимов вообще характерно крайне точное, детализированное указание на биологические особенности промысловых рыб. Это свойство и самого эвенкийского языка, и многих других языков народов Севера: так подробно обозначать всё то, что играло важную роль в жизни охотника и рыболова» (2,21). Этот факт свидетельствует о том, что рыболовство было более распространено у эвенков и русских, чем у бурят.
Животный мир представлен в основах: лиса (д.Новолисиха), унэгэн — бур. «лиса» (сул.Унэгэтэй), сулакй — эвенк, «лиса» (п.Сулхара), соболь (п.Соболиха), выдра (с.,п.Выдрино), халюун — бур. «выдра» (д.Халюты), улукй — эвенк, «белка» (ул.Улюкчикан), харха — бур. «крот» (уч.Хархатаи), тарбаган (с.,ул.Тарбагатай), гуран — бур., эвенк, «самец косули» (с.Гуран), аргали - бур. «горный баран» (д.Аргалей), хулан - бур. «кулан» (с.Кулан, с.Кулункун), чикичей - по данным В.Ф. Балабанова, так называли низкорослую дикую степную лошадь (с.Чикичей), азарга - бур. «жеребец» (с.Харазаргай), морин — бур. «лошадь» (с.Маритуй), бар - бур. «барс» (с.Бар), бодон - бур. «дикий кабан» (с.Бодон), зерен - бур. «дзерен» (с.Зерен), рысь (с.Рысево, д.Рысья), хандагай — бур. «лось, сохатый» {Хандагай, Хандагатай), сохатый (уч. Сохатый), анам — эвенк, «лось-бык» (Анамакит), моты - эвенк, «лось» (с.Моты), зоргол — бур. «годовалый изюбр» (с.Зоргол), инзаган — бур. «козлёнок, детёныш лося, изюбря» (ул.Инзагатуй), бабагай - бур. «медведь» (с.Бабагай), бургал - бур. «медведь-шатун» (ул.Верх., Нижн. Бургалтай), хомоты — эвенк, «медведь» (с.Хомутово), муравей (п.Муравей), шоргоолзон — бур. «муравей» (с.Верх. Шер-голъждин), могой — бур. «змея», (Могой, Могойто, Могоенок), кулйн — эвенк, «змея» (с.Кулинда), змея (с.Змеиново), нашан - бур. «ястреб, сокол» (д.Нашата), тарбажа — бур. «лесной орёл» (з.Тарбажи, п.Тарбазитуй), чайка (уч. Чайка), шаазгай — бур. «сорока», (с.Шазагай), сакса — эвенк, «утка-саксан, кулик» (с.Шакша), казарка (п.Казаркй), тохорюу — бур. «журавль» (ул.Тохорюкта), тоодог - бур. «дрофа» (с.Тодогто).
Наличие языковых параллелей: унэгэн — сулакй — лиса, халюун — выдра, могой — кулйн — змея, хандагай — моты — сохатый, бабагай — хомоты, свидетельствует о правильности этимологизирования названий и о хозяйственном значении этих животных у разных народов.
Наиболее частыми основами являются слова, обозначающие лося - 9 названий, змею - 8, тарбагана - 4, лису — 4, медведя - 3. Обращение к этнографическим данным подтверждает промысловое использование перечисленных животных бурятским и эвенкийским населением.
Эвенки охотились «на оленя, лося, косулю, кабаргу, горного барана, рысь, росомаху, волка, медведя, а также птицу. Позднее распространилась товарная пушная охота (соболь, лисица, белка, горностай)» (49,344). В названии Арекиткан выделяется основа оре «рёв зверей». Этот признак использовался в подманивании зверя (охота на «рёв»). Шкуры, кожи, меха, жилы и волос диких животных, а также перья и пух птиц применялись для изготовления бытовых предметов, утвари, одежды, ковриков. Остов чума богатые эвенки покрывали ровдугой - выделанной кожей оленя, изюбря или лося. Основу традиционной пищи эвенков составляло мясо (диких животных, у конных - конина) и рыба. Мясо оленей и лосей вялили на солнце. Праздничным блюдом был сэвэн - мелко накрошенное медвежье мясо с прожаренным медвежьим жиром.
У бурят издавна известны два вида охоты — коллективная облавная и индивидуальная. И та и другая предусматривают как активную форму, так и пассивную. Элементы пассивной охоты (хуреэ, хашаа) были рассмотрены выше как типы сооружений, характерные для присваивающего хозяйства.
«В таёжной и лесостепной зоне буряты добывали таких крупных зверей, как лось, изюбр, медведь. Охотились также на кабана, косулю, кабаргу, промышляли белку, соболя, горностая, хорька, выдру, рысь, барсука» (42,31). При охоте на изюбря летом больше охотились скрадом или устраивали засады на солонцах. Этот тип охоты находит отражение в многочисленных ойконимах с основой солонец (6 названий), бур. хужар (6 названий), тувин. соруг (ул.Сорог), якут, туран (с.Туран). Загоном в степной зоне буряты пользовались при охоте на дзеренов. Добытая на охоте пушнина, используемая и для пошива одежды, после первичной обработки в основном служила предметом обмена.