Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Морфемный состав и строение слова
1.1 Морфемный состав слова 16-17
1.2 Основные морфемы 17-21
1.3 Дополнительные морфемы 21-33
1.4 Строение слова 33-41
1.5 Расположение морфем в составе слова 41-71 Выводы 72-75
Глава II. Структура основных морфем
2.1 Корень 76-80
2.2 Первичные корни 80-85
2.3 Корни-основы 85-106 Выводы 107-110
Глава III. Структура дополнительных морфем
3.1 Суффиксы 111-113
3.2 Структура словообразовательных суффиксов 113-127
3.3 Структура словоизменительных суффиксов 127-139
3.4 Структура формообразовательных суффиксов 139-141
3.5 Структура префиксоидов 141-142
3.6 Структура побочных морфем 142
Выводы 143-147
Заключение 148-159
Список использованной литературы
Введение к работе
Актуальность исследования. Вопрос о морфемной структуре слова представляет собой значительный интерес не только в мордовских (мокшанском и эрзянском), но и во всех финно-угорских языках.
В мордовском языкознании до сих пор не получили точного и полного определения корневые, аффиксальные и побочные морфемы, составляющие слова и словоформы, не проведена классификация всех вычленяемых морфем.
Исследование вызвано необходимостью более четкого толкования и конкретизации понятий «слово», «морфема», «морфемная структура слова», с учетом последних достижений лингвистической науки.
Актуальность избранной темы определяется недостаточной разработанностью вопросов морфемной структуры слова в мордовских языках, с одной стороны, и из настоятельной необходимости изучения данной проблемы с точки зрения тех принципов, которые приняты в современном финноугроведении, с другой.
Основной целью данного исследования является изучение структуры слов и словоформ в современном мокшанском литературном языке. Для достижения поставленной цели ставятся и решаются следующие задачи: 1) определить морфемный состав слов и словоформ;
2) выявить структуру основных морфем: первичных (этимологических)
корней, и корней основ;
выявить структуру дополнительных морфем: аффиксов (префиксоидов, словообразовательных, словоизменительных и формообразовательных суффиксов, соединительных морфем) и побочных морфем;
охарактеризовать морфологические процессы, способствующие изменению морфемной структуры слова.
Научная новизна работы заключается в том, что посредством мор-
фемного анализа определены пока еще не до конца разработанные вопросы в строении слов и словоформ, фонемный состав морфем в современном мокшанском языке. Выявлены типы фонемного состава основных и дополнительных морфем, в частности, вторичных корней слов путём разделения корневых морфем на первичные корни и корни-основы, а также побочных морфем; впервые подвергаются морфемному анализу односложные и двухсложные первичные корни и одно-, двух-, трёхсложные корни-основы, в качестве которых выступают все части речи, кроме глагола, а также и одно-, двух-, трёх-, четырёхаффиксные производные основы, имеющие свои специфические структурные особенности.
Теоретической основой исследования послужили достижения отечественной морфологии, в частности, исследования Н.С. Трубецкого, И.А. Бо-дуэна де Куртенэ, А.А. Реформатского, Д.В. Бубриха, Д.В. Цыганкина, М.В. Мосина, С.З. Деваева, М.Д. Имайкиной, Е.С. Кубряковой, Г.И. Лаврентьева, Г.В. Федюневой и др.
Методы исследования. Раскрытие темы диссертации проводилось методом синхронного анализа собранного материала и сравнительно-историческим методом. При описании структуры основных и дополнительных морфем применялся метод моделирования.
Источники и материалы исследования. Основным материалом для исследования явились мокшанско-русские и эрзянско-русские словари, словарь по морфологическому составу мокшанского слова М.А. Келина, этимологические словари мокшанского и эрзянского языков, этимологический словарь уральских языков, а также художественные произведения мордовской литературы. Однако основная часть практического материала взята из «Мокшанско-русского словаря», изданного в 1998 году в Москве (объем 920 стр., включает в себя 41 тыс. слов). В работе не используется диалектная лексика, фольклорные материалы.
При работе над диссертацией были использованы научные труды, от-
ражающие вопросы морфологической структуры слова, отечественных и зарубежных финно-угороведов: Д.В. Бубриха (1953, 1955), П.Аристэ (1954), В. Халлапа (1955), Н.Т. Пенгитова (1961), Б.А. Серебренникова (1967), Д.В. Цы-ганкина (1975, 1978, 1980, 1991, 2000), С.З. Деваева (1978), К.Е. Майтинской (1979), М.Д. Имайкиной (1979), М.И. Зайцевой (1981), Г.И. Лаврентьева (1984), М.В. Мосина (1988, 1989), Г.В. Федюневой (1992) и др.
Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при изучении морфемной структуры слова мокшанского языка. Выводы и отдельные положения окажут существенную помощь при практическом преподавании мокшанского языка, составлении учебников и учебных пособий для школ, студентов национальных отделений Мордовского государственного университета и Мордовского пединститута. Кроме того, результаты работы могут быть использованы в качестве спецкурсов по изучению морфемики финно-угорских языков.
Апробация работы. Основные положения работы докладывались на II Всероссийской научной конференции финно-угроведов (г. Саранск, 2000), публиковались в сборниках научных трудов молодых ученых, а также обсуждались в отделе мордовского языкознания НИИ гуманитарных наук при Правительстве РМ. Главные положения диссертации отражены в восьми публикациях.
Структура и объем диссертации. Работа состоит из предисловия, введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка сокращений. Общий объем диссертации составляет 176 страниц компьютерного текста.
ВВЕДЕНИЕ
Морфемика — учение о значимых частях слова
Вопрос о статусе морфемики как учения о значимых частях слова остается в лингвистике до сих пор открытым. Традиционно эта область знания включалась в русских грамматиках в состав или словообразования, или морфологии. Это обусловлено наличием тесной связи между смежными областями знания, и, прежде всего, общностью исходной для них минимальной единицы, в качестве которой выступает морфема. Необходимость обособления морфемики в особый раздел языкознания вызвана различиями подходов к изучению морфемы по сравнению с морфологией и словообразованием. Если для словообразования морфема - строительный материал, используемый в процессе образования новых слов, а для морфологии - материал, обеспечивающий образование грамматических форм, грамматических категорий и грамматических классов слов, то в морфемике как особом разделе грамматики изучаются значимые части слов в их отношении друг к другу и к слову в целом, при этом характер отношений рассматривается на определенном этапе развития языка.
В отечественной лингвистике морфемика вполне обоснованно была выделена в особый раздел языкознания в 70-е годы. И в обеих академических грамматиках русского языка раздел «Морфемика» представлен в качестве самостоятельного, предваряющего материал по словообразованию.
Под морфемикой нами понимается учение о значащих (обладающих значением) частях слов в их отношении друг к другу и к слову в целом (в формальном и семантическом аспектах). Исходя из современного состояния разработки этой области языка, к ней следует отнести, по крайней мере, следующие проблемы:
а) типология значащих сегментов, меньших, чем слово: морфема, виды морфем, корень и аффиксы, суффиксы словообразовательные, словоизмени-
тельные и формообразовательные, основа;
б) типы значений, выражаемых морфемами: лексическое, грамматиче
ское (морфологическое) и словообразовательное значение, разновидности
грамматических и словообразовательных значений;
в) морфологические явления, связанные с сочетаемостью значащих
единиц, меньших, чем слово: упрощение, переразложение, фузия и др.
М.В. Мосин так определял суть морфемики: «Изучение морфемного состава, строения, структуры слова - вот та общая проблема, над которой прямо или косвенно должна заниматься морфемика» (73: 8).
Понятие «морфема» в лингвистической литературе активно употребляется начиная с 50-х годов, хотя впервые его ввел в обиход славянского языкознания И.А. Бодуэн де Куртенэ (1881 г). Он пользовался этим понятием главным образом для того, чтобы продемонстрировать различия между фонетическим и морфологическим членением речи: «Морфема - дальше неделимый, дальше неразложимый морфологический элемент языкового мышления. Этот термин является родовым, объединяющим для частных, видовых понятий вроде корень, префикс, суффикс, окончание и т.п. Считать подобный термин лишним - это то же самое, что считать лишним объединяющий термин «дерево» и довольствоваться частными названиями: «дуб», «береза», «ель», «ива», и т.д.» (10: 290-291).
С того времени термин морфема применялся при разложении слова на значимые компоненты - корень и аффиксы.
В дальнейших исследованиях основное внимание ученых было обращено на те затруднения, которые вызывали применение термина морфемы в качестве исходной единицы грамматической системы, и указывали на необходимость найти мельчайшие единицы, из которых образована эта система. Такой мельчайшей единицей, как известно теперь, является морфема. В «Грамматике русского языка» (1960) под редакцией В.В. Виноградова мы находим следующее определение морфемы: «Слова могут делиться на морфе-
мы (от греч. слова morphe «форма»), т.е. на отрезки, имеющие каждый то или иное значение в данном языке» (25: 10-11).
В 70-х годах морфема определяется уже как совокупность морфов. Рассмотрение вопросов, относимых ныне к сфере морфемики, морфемного анализа и касающихся морфемной структуры слова, имеет в русском языкознании давние традиции. Достаточно назвать Ф.Ф. Фортунатова, A.M. Пешков-ского, В.А. Богородицкого и И.А. Бодуэна де Куртенэ, чтобы оценить огромный вклад, который внесли русские ученые в исследование форм слова и его грамматических характеристик. Значительные успехи в разработке этих проблем связаны с именами более поздних исследователей - В.В. Виноградова и Л.В. Щербы, Г.О. Винокура и А.И. Смирницкого, О.С. Ахмановой и П.С. Кузнецова, А.А. Реформатского, М.В. Панова и Н.М. Шанского, ряда их учеников и последователей.
Н.М. Шанский и А.Н. Тихонов, затрагивая проблемы морфемики, отмечают: «Морфемы... всегда воспроизводимы (свойство «творимости» для них нехарактерно) и являются конечными значимыми элементами языка, извлекаемыми из памяти в качестве готовых и целостных единиц» (103: 17).
Большинством лингвистов морфема рассматривается как единица, соотносящая план выражения с планом содержания, то есть понимается как двухсторонняя знаковая единица. В.В. Лопатин в книге «Русская словообразовательная морфемика» дает следующее определение морфемы: «Морфема - двухсторонняя единица, формальная сторона которой неотделима от стороны семантической» (58: 18). С таким подходом к морфеме нельзя не согласиться. А.Н. Тихонов подчеркивает, что при допущении существования «асемантических морфем», обладающих только «структурной функцией», расщепляется понятие морфемы, «границы морфемы становятся неопределенными и расплывчатыми. Практически, следуя этой формулировке, к морфемам можно отнести любые части слова» (107: 47).
О.С. Ахманова, обобщая исследования как отечественных, так и зару-
бежных ученых, так определяет понятие морфемы: «Морфема - наименьшая, неделимая далее без потери данного качества и регулярно воспроизводимая согласно моделям данного языка единица системы выражения, непосредственно соотносимая с соответствующим ей элементом системы содержания (семемой)» (149: 240-241).
Проблемы морфемики в финно-угорском языкознании не достаточно разработаны. Интерес к ним у финно-угроведов появился только в последнее время. Исследованию морфемики посвятили свои работы: Г.И. Лаврентьев (1984), Г.В. Федюнева (1992), И.В. Тараканов (1989), Л.Ф. Маркианова (1985), М.И. Зайцева (1981), Е.П. Больдт (1986), В.И. Алатырев (1976).
Наиболее полно проблемы морфемного анализа освещены в специальных исследованиях Г.И. Лаврентьева и Г.В. Федюневой.
Г.И. Лаврентьев в своей работе «Состав слова и словообразование в современном марийском языке» характеризует основные и дополнительные морфемы в современном марийском языке и дает следующее определение морфемы: «Морфема - наименьшая двусторонняя единица, обладающая планом содержания (значения) и планом выражения (звучания)» (55: 20).
Г.В. Федюнева, рассматривая морфемный состав коми языка в работе «Морфемный состав и морфологический тип коми языка», определяет морфему как «наименьшая, относительно самостоятельная часть слова, характеризующаяся воспроизводимостью, регулярностью, наличием звуковой формы и одним или несколькими функциональными значениями» (110: 5).
Недостаточно освещены вопросы морфемики в мордовском языкознании. До сих пор мы не располагаем исследованием, в котором были бы всесторонне раскрыты вопросы морфемой структуры слова. Это объясняется тем, что изучение структуры слова (членение слов на морфемы) в мокшанском и эрзянском языках начинается только в последние годы. Хотя некоторые сведения о морфологическом членении мордовского слова мы находим в работах М.Е. Евсевьева (1931), Д.В. Бубриха (1955).
Ряд вопросов, относящихся к нашей проблеме, освещался в монографиях, учебниках и учебных пособиях, в статьях Р.В. Бабушкиной (1975), Д.В. Цыганкина (1975, 1978, 1979, 1981, 1991, 2000), С.З. Деваева (1978), М.В. Мосина (1979, 1986, 1989), М.Д. Имайкиной (1979, 1985, 1986), Д.Т. Надьки-на (1980), Л.И. Кокнаевой (1995), СИ. Моськиной (1999, 2000). О сегментации слова имеются достаточно полные сведения в «Грамматике мордовских языков» (1980).
В работе Д.В. Цыганкина «Исторические изменения в морфемной структуре мордовского слова» (1975) указываются исторические изменения в морфемной структуре эрзянских и мокшанских слов, которые прослеживаются на основе сравнения мордовских языков и их диалектов с родственными языками. В его же статье, написанной в соавторстве с С.З. Деваевым, «Морфологическое строение слова в мордовских языках» (1978) не только раскрывается специфика морфемного строения мордовского слова, но и излагаются важнейшие понятия общелингвистического характера, сложившиеся в данной области языкознания.
В учебном пособии «Словообразование в мордовских языках» (1981) Д.В.Цыганкин дает суммирующую характеристику именной морфемики, словообразованию в диалектах эрзя-мордовского языка. В нём рассмотрены многие из основных вопросов именного словообразования: значения и функции суффиксов, отношения между планом выражения и планом содержания аффиксов и т.п.
В данной работе он следующим образом определяет морфему: «Морфема - это совокупность морфов, являющихся алломорфами по отношению друг к другу. Она выступает минимальной формой, соотносимой с содержанием» (118: 5-6). В более позднем исследовании «Структурные типы корневых морфем (непроизводных слов) в системе имён мордовских языков» (1991) учёный анализирует одно-, двух-, трёхсложные типы именных корневых морфем в современных мордовских языках.
В статье М.Д. Имайкиной «Морфологическое членение мордовского слова» (1979) даётся краткий опыт описания слова мордовских языков с точки зрения его морфологической структуры.
Исследования М.В. Мосина (1988, 1989) в основном посвящены структуре финно-угорского слова в мордовских языках. Исходя из положения о двухсложной финно-угорской основе слова, им приводится анализ структурных типов именных и глагольных основ, морфологических явлений в основе слова и аффиксальных морфемах. Характеризуя основные и дополнительные морфемы в составе слова, автор дает такое определение морфеме: «Морфема является простейшей значимой единицей языка, характеризующейся в разных случаях употребления общностью как со стороны значения, так и со стороны звукового выражения» (73: 5).
В диссертационной работе Л.И. Кокнаевой (1995) представлены типы именных корневых морфем и аффиксальных морфем, а также анализируются морфологические процессы, происходящие в основе слова, на стыке основы и суффикса, в суффиксальных морфемах.
Небольшие разделы по морфемике включены в учебники «Мокшень кяль. Морфология», «Эрзянь кель. Морфология», которые изданы в 2000 году на мокшанском и эрзянском языках. Авторы разделов дают понятия морфемике, морфеме, сведения об омонимичности и синонимичности морфем, о словообразовательных, формообразовательных и словоизменительных суффиксах.
В учебнике «Мокшень кяль. Морфология» видовые суффиксы отнесены к формообразовательным, в учебнике «Эрзянь кель. Морфология» видовые суффиксы не рассматриваются.
В лингвистике существует широкое и узкое понимание морфемы, которое имеется уже у Бодуэна де Куртенэ (он ввел и сам термин, и его широкое и узкое понимание). При узком понимании, которое разрабатывается сторонниками Московской лингвистической школы, морфемой называется только
мельчайшая часть слова — корень, суффикс, приставка, окончание.
При широком понимании морфемой называют мельчайшую значимую единицу языка. Поэтому морфемы делятся на сегментные (это морфемы — части слова) и суперсегментные, куда относится, например, акцентологическая кривая, различающая слова и формы слов: замок и замок, стены и стены. Кроме того, морфемами называются такие служебные слова, которые предназначены для выражения грамматических значений, например, предлоги, артикли, частицы. Сторонником широкого понимания морфемы является американский лингвист Ч. Хоккет.
Морфема в нашем исследовании рассматривается в качестве простейшей единицы описания, носящей знаковый характер, обладающей свойствами предельности (неразложимости) и целостности. Поэтому морфема представляет собой минимальную значимую единицу языка, ее значимость обуславливается участием в составе слова.
Слово и словоформа
Самые различные определения слову давали многие лингвисты. Почти во всех случаях давалось определение простому слову, а сложные, парные слова и составные имена оставались вне поля зрения лингвистов. Многие определения учитывают только лексические и грамматические признаки слова, иногда в основу определения берется только один из этих признаков. Думается, при определении понятия «слово» нельзя не учитывать и закономерности, присущие сложным, парным словам и составным именам.
Мнения различных ученых по определению понятия «слово» сгруппированы И.Е. Аничковым в его работе «Об определении слова»: «Предложенные определения слова — если не считать наивно-реалистического определения его как звукового выражения одного понятия и его вариантов, определения графического слова как буквы и ряда букв, заключенных между двумя интервалами, и односторонне фонетического определения слова, как вычленяемого из речи организованного звукового комплекса, могут быть распре-
делены по следующим шести группам — определения слова:
как предельного минимума предложения — Щерба, Блумфилд, братья Фаулеры, Р.Л. Пальмер, Поливанов, Блок и Трейджер, Харрис;
как минимальной синтаксической единицы (вариант: как минимального заменимого, или поддающегося подстановке, или смыслоразличитель-ного компонента предложения) — Суит, Сепир, Бодуэн де Куртенэ, Якобсон, Альман, Мейе, Трика, Дж. Фирс, Глинц;
как минимальной (вариант: как предпоследней в порядке убывающей сложности) значимой единицы речи — Норейн, Ельмслев, Тогебю, Реформатский;
как совмещающего в себе признаки фонетические, семантические и грамматические — Мейе, Овсянико-Куликовский, Бюлер, Лазишиус;
как обозначение элемента действительности — Виноградов, Доро-шевский, Галкина-Федорук;
как самостоятельного и цельного элемента речи — Норейн, Мейе, Фортунатов, Виноградов, Шор и Чемоданов, Вандриес» (4: 148-149).
В современной лексикологии русского языка распространена краткая дефиниция, предложенная Д.Н. Шмелевым: «Слово — это единица наименования, характеризующаяся цельнооформленностью (фонетической) и идио-матичностью» (129: 53).
Определение термину «слово» давали и финно-угорские лингвисты. Так, В.И. Лыткин считает: «Слово — такая единица звукового языка, которая служит для закрепления в нашем сознании отдельных понятий о вещах, существующих вне нас» (99: 80). Марийский лингвист Н.Т. Пенгитов пишет: «Каждое слово в языке представляет собой единство лексического и грамматического значения. Слова, обладая конкретным лексическим значением, имеют еще и какие-то общие значения, выражающие те или иные отношения:
*
отношения между словами в предложении, отношение говорящего к сообщаемому и т.д. Одно слово, таким образом, наряду со своим конкретным
лексическим значением имеет несколько общих значений, выражающих различные отношения» (101: 9).
Д.В. Цыганкин так сформулировал понятие о слове: «Слово можно определить как наименьшее самостоятельное общественно признанное единство звучания и значения, фонетически и грамматически оформленное по законам конкретного языка, используемое в составе словосочетаний и предложений для называния предметов и явлений действительности» (59: 24).
На наш взгляд, наиболее убедительным является определение слова П.Я. Скорика, основанное на синтезе критериев цельнозначимости и цельно-оформленности. Сочетание цельности значения и формы в определении границ слова приводит автора к такому выводу: «Слово представляет собой цельнозначимую и цельнооформленную единицу языка..., благодаря своей смысловой и грамматической цельности, слово представляет собой готовую, данную в языке, всегда равную себе единицу, воспроизводимую в процессе речи в определенной системе форм и значений» (96: 237).
В нашем исследовании мы исходим из того, что слово является лекси-ко-грамматической и синтаксически цельной единицей языка и рассматриваем его в полной морфологической структуре со всеми словоформами, т.е. слово признается нами как система словоформ, а словоформа - как одно из многообразных проявлений слова. Мы подвергаем анализу слова и словоформы в той форме, в какой они употреблены: t'ast'a «мета», «помета», «знак», mora «песня», at'a «старик», «дед» (корни-основы); koml'a-v-n'a «под хмельком», at'a-ks-ka «петушок», kolma-nja-ms «утроить» (производные основы); usk-a-ms «везти», mora-za «пусть он споет», t'ast'a-1' «он писал» (слова с формообразовательными суффиксами); at'aks-t «петухи», mor-ftama «без песни (песен)», t'ast'a-n' «я написал» (слова со словоизменительными суффиксами); а также слова и словоформы, образованные путем присоединения основ (vir'zaras «тетерев» < vir'+saras), сочинения компонентов (s'ej-dov «туда-сюда» < s'ej+tov), аналитическим способом (n'iksama t'isa
«донник лекарственный).
Если слово (лексема) в грамматическом понятии является структурной единицей языка вне конкретного употребления в речи, т.е. охватывает все многообразие своих форм, то словоформа — «речевое употребление слова в данной грамматической форме, точнее слово в одной из своих форм» (122: 189). Например, слово varma «ветер» в предложении ufaj kel'me varma «дует холодный ветер» как составная значимая единица выражает значения: «ветер» + «ед. ч.» + «им. п.» (субъективность) + «неопределенность».
Всякая словоформа обладает некоторыми синтаксическими свойствами, т.е. способностью определенным образом сочетаться с другими словоформами при построении фразы. Лексема (слово) представляется в виде единицы, находящейся вне синтаксической обусловленности.
В лингвистическом энциклопедическом словаре мы находим следующее определение словоформы: «Словоформа - слово (лексема) в некоторой грамматической форме (в частном случае - в единственно имеющейся у слова форме)...» (153: 470).
Таким образом, рассматривая значимые части слова и его морфологическое строение, необходимо придерживаться строгого разграничения понятий «слово» и «словоформа».
Основные морфемы
В специальной литературе (научной и учебно-методической) наблюдает ся разноречивое понимание сущности морфемного инвентаря структуры слова. Особенно это касается таких понятий, как «основа» и «корень». Ряд исследователей избегают дифференцированного подхода к данным понятиям, идентично употребляя эти термины для обозначения совершенно различных единиц структуры слова. Как известно, понятия «корень» и «основа» — не одно и тоже. Корень — непроизводная основа, не заключающая в себе никаких аффиксов. Он является центральной морфемой в составе слова, которая включает в себя основную идею родственной группы слов. Корневая морфема служит ядром, на основе которого формируется конкретное значение сло ва. Основа — это часть словоформы без словоизменительных и формообра зовательных суффиксов. Она служит носительницей лексического значения слова. По своему характеру оно уже, имеет более конкретное значение, чем корень. Поэтому нельзя отождествлять лексическое значение (значение основы слова) со значением корня слова, если даже основа является непроизводной. Значение корня — это то смысловое ядро, которое имеется во всех родственных (однокоренных) словах, в то время как лексическое значение (значение основы слова) — это смысловое содержание только одного слова. В финно-угристике, когда речь идет о составе слова, корень и основа в целом %. считаются корневой частью слова, поскольку они по лексико семантическому значению и функциям могут служить самостоятельными словами, хотя имеют производные формы.
Вслед за мордовскими учеными-лингвистами, все основные морфемы мы разделяем на первичные корни и корни-основы.
Первичные корни — это морфемы, которые самостоятельно не употребляются, но являются основным ядром (основой основ) слов и словоформ, производных от них. Такие морфемы обычно выявляются путем привлечения соответствующих автономных корневых морфем из родственных языков. Например: мокш. ma-star «земля», «мир», «страна», «государство» — фин. maa «земля» «страна», эст. maa «земля», ком. му «земля», удм. му «земля», кр. mua «земля» (156: 103); jaksa-тэ «холодный», «морозный» - мар. tiksa-«становиться холодным», эст. jane «прохладный», «свежий» (162: 631), uks э-ndd-ms «рвать», «вырвать» - эст. okse- «его рвет», «его тошнит», удм. gsk «его рвет», «его тошнит», ком. vos- «его рвет», «его тошнит» (163: 716); ven e-pt a-ms «протянуть», «поднести», «выпрямить» — фин. veny- «растягиваться», «простираться», эст. veni- «растягиваться», «вытягиваться», саам. vanni- «растягиваться», «простираться» (164: 819).
Корни-основы — слова, абсолютно не осложненные никакими аффиксами. Они являются одновременно и корнем, и основой, например: sal «соль», lov «снег», od «молодой», «новый», kud «дом», kov «луна», «месяц», fka «один», I ij a «другой», «иной» и др. Такие слова могут употребляться и в качестве самостоятельных корней, и в качестве основ для образования других различных производных основ.
Подобные корневые морфемы Д.В. Цыганкин считает свободными корневыми морфемами: «Корень и основа материально могут совпадать. В таком случае они выступают синкретично, слитно, в одной неделимой части... В данном случае корневая морфема обладает признаком автономности, то есть реально встречается на правах отдельного слова. Она является свободной корневой морфемой» (118: 7).
С помощью различных словообразовательных суффиксов образуются производные основы: sur-ks-ka «колечки», sal-u-sta «солоно», karga-n a(V%. «бусы», c aijga-n a «вилки», kota-nja-ms «увеличить в шесть раз», pil -ks ka «серёжечки». Производные основы отличаются от исходной единицы только на одну формальную операцию, «они образуют по отношению к исходной единице прямую значимую оппозицию, повторяющуюся в другой серии случаев и воспроизводимую регулярно в другой паре однотипных образований» (51: 183).
Надо заметить, что производной может быть основа и в составе сложных и парных слов, а также производной основой может быть один из элементов Ф составного имени. Такое структурное разнообразие слова обусловлено осо бенностями морфологического и синтаксического способов словообразования.
Компоненты сложных слов взаимозависимы в плане выражения нового понятия, закрепившегося за ними в сознании носителей языка в процессе общественно-трудовой практики. Они устойчивы в смысле занимаемых в слове мест. Например: komadan + bal «фурункул», moda + mar «картофель», sejaran + gar ks «полевой вьюнок», nar + disa «горец птичий», ved + naLks «водоросли», ved +avaks «водяная курочка» и др. В составе сложных слов имеются две или три основные морфемы независимо от того, включи чают ли они какие-либо дополнительные морфемы. В ритмико-мелодическом отношении компоненты сложных слов объединены в единое целое, в функционально-синтаксическом отношении нерасчленимы на части и в семантическом отношении выражают единое понятие, одно целое.
Дополнительные морфемы
Соединительные морфемы представляют собой особый вид аффиксаль ных морфем. 1 т «Соединительными называются особые аффиксальные единицы, кото рые не обладают семантической значимостью, но принимают участие как в словообразовании, так и в словоизменении; они соединяют корневую мор фему с суффиксальными или суффиксы друг с другом» (23: 74-75). В мок шанском языке соединительной морфемой является редуцированный глас ный, которые в транскрипции обозначаются знаком э: pejal -a(e)-n «ножа», is ak-a(o)-n «вчерашний», sola-ft-a(o)-ms «растопить», oc u-lgad-a(o)-ms «стать большим», «вырасти», раг,-э(е)-п «кадушки», pil -ks-afo n d i «для М сережек». В словоформах pejal -d(e)-n , is ak-a(o)-n , par -a(e)-n -а- со единяет корни слов с суффиксами, а в словах sola-ft-a(o)-ms, oc u-lgad-a(o)-ms, pil -ks-a -n d i -а- соединяет друг с другом суффиксы.
Соединительные морфемы способствуют устранению на стыке морфем таких звукосочетаний, которые нетипичны для структуры мокшанского слова и неудобны для произношения.
В современном языкознании подобные элементы квалифицируются по разному. Так, соединительные гласные в сложных словах русского языка Н.М. Шанский называет морфемами: «...соединительные гласные предстают , , перед нами как морфемы, значение которых является чисто словообразова тельным и сводится к простой идеи соединения» (127: 104).
Другие считают их интерфиксами (Н.С. Трубецкой), ассемантическими морфемами (Ю.С. Маслов). А.Н. Тихонов, значительно расширяя круг таких элементов, лишает их статуса морфем и называет «...структемами, то есть такими единицами, которые участвуют лишь во внешнем оформлении словоформы, не участвуя в формировании ее содержания» (107: 48).
В мордовских языках соединительные морфемы также рассматриваются по-разному. Одни исследователи (Э.С. Ипполитова, С.З. Деваев, Р.В. Бабуш кина, Д.В. Цыганкин и др.) считают соединительные морфемы особыми аф С7 фиксальными единицами. Другие же (Д.В. Бубрих, Б.А. Серебренников, В.
Халлап, Э. Мессарош) не выделяют соединительные морфемы в разряд особых аффиксальных единиц, а при членении слов на отдельные морфемы подобного рода элементы они включают в состав предшествующих морфем.
Мы придерживаемся мнения тех исследователей, которые считают соединительные морфемы особыми аффиксальными единицами. На наш взгляд, морфемы, которые выполняют какую-либо функцию, необходимо выделить в отдельную группу. Следовательно, соединительные морфемы, принимающие участие как в словообразовании, так и в словоизменении, являют собой особый вид дополнительных морфем.
Префиксоиды
В финно-угорском (а также уральском) языке-основе префиксальный способ словообразования не был представлен (85: 330). Но в процессе активного развития языков в некоторых финно-угорских языках (особенно в венгерском) развился этот тип грамматического словообразования. Категория приставок, выявляющаяся в финно-угорских языках, по общему мнению, считается угорской особенностью. Учитывая разные соображения, мы должны считать вероятным, что данная категория появилась сравнительно поздно в результате конвергентного развития, хотя имела общие истоки (85: 55).
В качестве словообразовательного форманта префиксы выступают в финском и эстонском языках, где в большей своей части они образуют существительные: фин. epa-onni «неудача» - onni «счастье», epa-kunta «беспорядок» - kunto «состояние»; эст. eba-usk «суеверие» — usk «вера», ees-koda «передняя» - koda «сени», «дом» и др.
В венгерском языке с помощью префиксов образуются глаголы: meg-irni «написать» - irni «писать», el-menni «уйти» - menni «идти», ki-adni «выдавать», «выдать» - adni «давать», «дать» и др.
Образование форм превосходной степени прилагательных или наречий при помощи префиксов мы можем наблюдать в коми и венгерском языках: коми, мед-бур «самый хороший» — бур «хороший», венгр. Iegagabb «самый просторный» - tagabb «более просторный».
Образование местоимений и местоименных слов при помощи префиксальных частиц получило значительное распространение в некоторых финно-угорских языках: ком. не-код «никто», венгр, a-ki «кто», удм. от-кинка «кто-то», мансийск. akwa «тот же», мар. ik-мо «что-либо», водск. ka-se «этот» и др.
Префиксов в «чистом виде» в мокшанском и эрзянском языках нет, однако, в процессе активного развития языков и словотворчества в мордовских языках также появились элементы, играющие в составе слов роль префиксов (префиксоиды). Например: мокш. af-satjks «недостаток», af-parks «плохой», kat i-kosta «откуда-то», эрз. a-parkstomoms «расстроиться», a-zdamo «незнание», a-van ks «нечистый», ta-kodat «какие-то» и др. Наличие префиксальных образований в современных мокшанском и эрзянском языках отмечают в своих работах по словообразованию и морфемике Д.В. Цыганкин и М.В. Мосин.
В качестве префиксоидов могут выступить частицы а (эрз.), af (мокш.), ta- (эрз.), koj- (мокш., эрз.), kat i- (мокш.,эрз.), tago (эрз.), которые образуют новые слова внутри каждой части речи: эрз. a-lamo «немного», «мало», koj-koso «где-нибудь», a-Iamolgavtoms «уменьшить в количестве, в объеме», мокш. af er ks «негодяй», koj-kov «кое-куда», af-oc ka «маленький».
Побочные морфемы
О побочных морфемах в мордовском языкознании до сих пор не говорили и этот термин не употреблялся. Он встречается в исследованиях тюркских ученых А. Ибатова, X. Жубанова, Н. Оралбаевой, А. Калыбаевой и др.
Побочные морфемы обычно выражают грамматические отношения основных морфем, уточняют и дополняют грамматические значения и различного рода оттенки основных морфем. Они не обладают конкретными значениями и употребляются после основных морфем.
Первичные корни
Первичными (этимологическими) корнями называются те корни, которые в современных мокшанском и эрзянском языках самостоятельно не употребляются. Они обычно вычленяются с привлечением данных родственных языков.
Первичные корни обнаруживаются только при этимологическом разборе слова (корней-основ). Так, например, в слове ma-star «земля», «страна», «родина» вычленение корня (первичного) возможно лишь с привлечением данных родственных языков: фин. maa, эст. maa, вп. та, ливск. та, вд. та. «земля», «страна» (156: 103).
Первичные корни в этимологическом плане были словами, когда-то употребляемыми самостоятельно и имевшими определенные конкретные значения. Но они в современном мокшанском языке самостоятельно не употребляются, а являются застывшими в определенных формах морфемами-корнями.
По длинностным параметрам структурные типы первичных (этимологических) корней в исследованном нами материале распределяются следующим образом: Односложные первичные корни Тип VC - двухфонемный, закрытый слог
В исследованном нами материале первичные корни типа VC встречаются в ограниченном количестве слов: 11 —ж «ветка», «лоза», «прут» - удм. uV «почка», «бутон», «сук», ес-ка «толстый», «полный» - ком. із-id «большой», «обширный», «крупный», un-ks «корень» - саам, oante-s «корень», in-ks «стружка» - мансийск. jin- «резать», «стричь», ar -s -a-ms «думать» - эст. aru, arv «счет», «расчет», «образ действия».
Тип CV— двухфонемный, открытый слог Этот тип первичных корней немногочисленен: ko-na «какой», «который» - фин. ku-, ко-: ки-ка «кто», «какой», «который», ko-ms «двадцать» - ком. mus «десять», ma-st ar «земля», «мир», «страна», «государство» - фин. maa «земля», «страна», mi-n «мы» - эст. те «мы», то-п «я» - ком. те «я», мар. те «мы», tu-nda «весна» - ком. tu- «увеличиваться, прибавляться (о воде)» , s i-d a «частый», «густой» - фин. sik-ea «глубокий», «густой», «твердый», so-n «он (она)» - удм. so «он (она»).
Тип CVC — трехфонемный, закрытый слог Первичные корни типа CVC являются самыми распространенными. Например: nok-la «покосившийся», «накренившийся» - удм. n uk «ложбина», «ущелье», «овраг», val-da «свет», «светлый», «яркий» - фин. valo «свет», lap-s «приплюснутый» - эст. lapp «плоский», «низменный», «ровный», мар. lap «низина», poj-u «осина» - хант. paj, poj «осина», nar-a-ms «стричь», «постричь» - эст. поог «юный», «молодой», s uR-c am «гребень, гребенка (для расчесывания волос)», «гребень (у птиц)» — мар. sera-, sera- «чистить щеткой», «причесывать», ton-ad-9-ms «изучить», «выучить» - ком. tun «гадальщик», «предсказатель», «пророк», las-ma «долина», «низина» - эст. lohk «долина», «низина», nos-ka «тупой» - , sasd-ms «подвинуться», «отодвинуться» - хант. soc-, sos- «шагать», «идти пешком», mek-i «назад», «обратно» - мар. menye, mogyo «домой», paz -gata «ласточка» - эст. paasu «ласточка» и др. Кроме вышеперечисленных односложных структурных типов первичных корней имеются еще несколько типов, каждый из которых реализуется единичными словами: Тип V — однофонемный, открытый слог: o-mba «другой», «противоположный», o-mba-c a «второй» - венгр, az, а «тот (та, то, те)», «этот (эта, эти)», «которая (которое, которые)». Тип VCC — трехфонемный, закрытый слог: onk-stams «измерить», «взвесить» - мар. anga «полоса земли», uks-(a)nd-a-ms «рвать», «вырвать» - удм. gsk- «его рвёт», «его тошнит». Тип CCV— трехфонемный, открытый слог: fta-la «позади», «сзади» (156: 192), sta-ka «тяжелый» . Тип CVCC — четырехфонемный, закрытый слог: kuc k-an «подорлик» - ком. kuc «орёл», saks-ata «дятел» - мар. c ekc e «щегол». Тип CCVC — четырехфонемный, закрытый слог: kran -c «ворон» - фин. karne «ворон». Тип CVCCC — пятифонемный, закрытый слог: lunkfa-ms «отлепить», «отодрать» - эст. lonk: silmad longus «глаза опущены», «низко опускать глаза».
Двухсложные первичные корни Тип VCV— трехфонемный, открытый-открытый слог Двухсложные первичные корни типа VCV являются малочисленными корнями. Например: aja-ra «холодный», «пронизывающий (о ветре)» - саам. aj «изморозь», ir a-d -a-ms «опьянеть» - сельк. га- «пить» , is a-k «вчера», «намедни» - эст. asa «не давно», ора-па «духота», «душно» - мар. ups «запах», az a-m «скамья» - эст. ase «место», ame-1 a-ms «черпать» - фин. amme «ванна», «ушат», «бочка».
Структура словообразовательных суффиксов
Основная функция словообразовательных суффиксов - создание новых производных словоформ. Деривационные суффиксы, как и другие дополнительные морфемы, лишены самостоятельной семантики. В отличие от формообразовательных и словоизменительных суффиксов, они придают присоединяемой основе новое значение, связанное со значением первоосновы. Исходя из этого, можно утверждать, что словообразовательные суффиксы являются предметом изучения лексики и рассматриваются как лексико-грамматическая категория языка.
Е.С. Кубрякова утверждает, что «Словообразование всегда связано с изменением объёма значения основы - иногда потому, что меняется её категориальная характеристика, чаще - потому, что меняется лексическое значение основы» (51: 234).
Каждая часть речи, в основной своей массе, обладает присущими только ей суффиксами словообразования. Следовательно, словообразовательные суффиксы являются ведущим средством при определении частей речи, благодаря этому, данный тип суффиксов - один из существенных морфологических признаков, позволяющих дифференцировать части речи друг от друга.
Словообразовательные суффиксы по составу и структуре делятся на 2 вида: простые и сложные. К простым словообразовательным суффиксам относятся формально и семантически неразложимые морфемы (-v, -і, -f, -a, -ms и др.), а к сложным — представляющие собой семантически целые, но формально исторически разложимые на отдельные части морфемы (- kstom).
Самым распространённым типом суффиксов словообразования являются однофонемные, двухфонемные и трёхфонемные аффиксы. Остальные типы суффиксов, как правило, являются сложными — морфологически или этимологически.
В исследованном нами материале выявлены словообразовательные суффиксы, которые по своему фонемному составу имеют двенадцать структурных типов: V, С, CV, СС, CVC, VCV, CCV, ССС, CCVC, CVCC, CCCV, CCCVC.
Суффиксы типа V: суффикс -а(-э) образует глаголы от имён существительных, наречий и звукоподражательных слов. Например: mar-a-ms «сложить», ftal-э «сзади», karks-a-ms «опоясать», s ed -a-ms «замостить», roh-a-ms «хрюкать». Суффикс продуктивный.
Суффикс -i(-J) образует качественные прилагательные и наречия от отыменных основ: va-i «масляный», kaz-f «злой», pitn -i «ценный», «дорогой», var -i «вверх», veiw «кровавый» и др. Суффикс продуктивный.
Суффиксы -и, -е(-э) образуют существительные, качественные прилагательные и наречия от неглагольных основ: kul-u «зола», lov-u «снежный», al-u «вниз», suvar-u «песочный», med -u «испачканный медом», od-u «заново», iggal -a «впереди», t ast -u «звёздный», s ovn -u «глинистый», var -a «наверху». Суффикс -и является продуктивным, -е(-э-) непродуктивным.
Суффиксы типа С: суффикс -in- образует глаголы от отыменных основ. Например: sufta-m-a-ms «одеревенеть», tasta-m-a-ms «обветшать», maz-a-m-a-ms «покраснеть», «стать красивым», kask-a-m-a-ms «хрипеть», «охрипнуть», vid a-m-a-ms «выпрямиться», kel a-m-a-ms «расшириться», «стать шире», viska-m-a-ms «усилиться», «стать сильнее» и др. Суффикс малопродуктивный.
Суффикс -v образует прилагательные от существительных: pona-v «волосатый», s orma-v «пёстрый», var a-v «дырявый», tolga-v «в перьях», «покрытый перьями», urma-v «болезненный» и др. Суффикс является малопродуктивным.
Суффикс -f участвует в образовании существительных от отглагольных основ и звукоподражательных слов: kazal-f «шелест», «шорох», laz-f «щель», «трещина», kot-f «полотно», «ткань», r iz-f «тоска», «печаль», c atar-f «треск», «хруст», c akar-f «скрип», «шум», van-f «взгляд», «взор», pot a-f «удой» и др. Суффикс непродуктивный.
Суффикс -г. С этим суффиксом нами найдено одно существительное: potma-r «место под лавкой рядом с русской печью, где обычно хранилась посуда».
Суффикс -d-(-d -) образует глаголы от отыменных основ, наречий, звукоподражательных и изобразительных слов. Например: kokal -d -a-ms «прихрамывать», labar-d-e-ms «болтать», mala-d-a-ms «приблизиться», «подойти близко», s orma-d-a-ms «написать», «писать», kst ir -d -a-ms «прясть», s el ma-d -a-ms «сглазить», dubar-d-a-ms «грохотать», «греметь». Суффикс продуктивный.
Суффикс -s производит единственный глагол от глагола, суффикс -s -наречия от имен существительных и местоимений:. Например: kuc ka-s «в середину», kar -s -a-ms «обуть», «обуться», sa -s «потому», «поэтому», mar-s «вместе», me-s «почему», «отчего», maz ar-s «как долго», «сколько». Суффикс — s продуктивный, суффикс -s — непродуктивный.
Суффикс -п образует от имен существительных относительные прилагательные. Но относительные прилагательные с n-овым словообразовательным суффиксом следует ограничивать от форм генитива единственного числа неопределенного склонения с n-овым словоизменительным суффиксом. Одной из морфологических особенностей имени прилагательного является его неизменяемость в функции определения, существительные же в форме генитива изменяются по числам и всем склонениям.
Относительные прилагательные, образованные с помощью суффикса — п обозначают: 1) признак по месту: vir -a-n narman «лесная птица», vel a-n gi «сельская дорога», paks a-n zuR ka «полевой лук»; 2) прилагательные, выражающие признак по времени: tunda-n z/ «весенний день», kiza-n ve «летняя ночь», s oks a-n biz am «осенний дождь»; 3) отнесенность какому-либо материалу или свойству: ked -a-n gamat «кожаные сапоги», sur-a-n bac at «пшеничные блины», sufta-n gajma «деревянная лопата»; 4) свойственность кому-либо, чему-либо: moksa-n gal «мокшанский язык», id -a-n naLks «детская игрушка». Суффикс -п может присоединяться и к наречиям места и времени: is ak-a-n «вчерашний», uLka-n «недавний», t a-sta-n «местный», «здешний», mala-sta-n «ближайший». Суффикс продуктивный.