Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Влияние арабской грамматики на языковед ческие взгляды воджидалии муджмали 14
1.1. Роль и состояние персидско-таджикского языка во времена арабского халифата 14
1.2. Влияние на мысль и языковедческие взгляды Воджидалии Муджмали 28
ГЛАВА II. Комментарии грамматических терминов в «матла -ул-улум ва маджма -УЛ-ФУНУН» 37
1. Комментарии к фонетическим вопросам в «Матла -ул-улум ва маджма -ул-фунун» 55
2. Комментарии к некоторым научным терминам и словам в «Матла -ул-улум ва маджма -ул-фунун» 66
3. Лексикологические заметки в «Матла -ул-улум ва маджма -ул фунун» 78
4. Комментарии к вопросам словообразования и морфологии 89
5. Комментарии к вопросам синтаксиса в «Матла -ул-улум вамаджма -ул-фунун» 118
Заключение 160
Библиография
- Влияние на мысль и языковедческие взгляды Воджидалии Муджмали
- Комментарии к некоторым научным терминам и словам в «Матла -ул-улум ва маджма -ул-фунун»
- Лексикологические заметки в «Матла -ул-улум ва маджма -ул фунун»
- Комментарии к вопросам синтаксиса в «Матла -ул-улум вамаджма -ул-фунун»
Введение к работе
Актуальность темы. История таджикской лингвистической мысли до настоящего времени еще в полном объеме не исследована, но обретение Таджикистаном независимости в конце XX века стимулировало интерес к изучению истории становления и развития национального языка. Некоторые фундаментальные исследования и отдельные статьи были посвящены видным ученым и представителям таджикской лингвистической науки прошлых веков. Несомненно, наши ученые еще в прошлом хорошо осознавали тот факт, что язык является основным элементом, отражающим специфику культуры нации, а также служит значимым средством сохранения самобытности народа.
Актуальность настоящей диссертационной работы заключается в исследовании и научной интерпретации содержания и структуры лингвистического труда Воджидалии Муджмали «Матла-ул-улум ва маджма'-ул-фунун» («Введение в науки и свод дисциплин») как одного из ценных источников формирования и развития таджикской лингвис-тической мысли.
Степень разработанности темы. О Воджидалии Муджмали и его труде «Введение в науки и свод дисциплин» до настоящего времени отсутствует отдельное монографическое исследование. О содержании и структуре данного труда во втором томе «Энциклопедии литературы и искусства» (Душанбе, 1989) Дж. Азизкуловым приводятся сведения следующего содержания: «Работа «Введение в науки и свод дисциплин» Воджидалии Муджмали написана в 1845 - 46 гг. в Индии на фарси. Эта книга является энциклопедическим трудом, состоящим из двух частей, и в ней приведены краткие сведения о науках и дисциплинах, известных во времена автора книги. Под понятием «улум - науки» понимаются теоретические науки, а под понятием «фунун - дисциплины» имеются в виду прикладные науки» [9, с. 185].
Сам Воджидалии Муджмали так объясняет причины создания своей книги: «...для упрощения и облегчения ученикам и жаждущим знания надо создать образец из двух книг: в первой книге - общие сведения о науках, а во второй книге - пояснения знаний в редактированной форме, которые за небольшое время позволят быть ученикам успешными и знающими» [10, с.
5].
Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что основная цель автора заключалась в попытке обновления системы образования в медресе. По его мнению, для изменения системы обучения, в первую очередь, необходимо было объяснить и раскрыть смысл важных вопросов в основах по грамматике и в пособиях по языку.
Следует отметить, что научный труд «Введение в науки и свод дисциплин» до сих пор не изучен фундаментально. О важности и самой сути языкознания, изложенной в концепции Воджидалии Муджмали в его научном трактате, до сих пор не проведены исследования, за исключением
статей профессоров Д. Ходжаева и А. Хасанова [4-8], что и обусловило выбор темы нашей диссертационной работы.
Цель и задача настоящей диссертационной работы заключаются в научно-обоснованной интерпретации лингвистических положений и постулатов известного представителя филологической науки XIX века Воджидалии Муджмали, изложенных в книге «Матла'-ул-улум ва маджма'-ул-фунун» («Введение в науки и свод дисциплин»), и определение их роли в развитии таджикской лингвистической мысли. Исходя из вышеизложенной цели, в диссертации поставлены и решены следующие задачи:
- определение роли и места Воджидалии Муджмали в становлении и
развитии основ таджикской грамматики и лингвистической мысли;
выявление лингвистических и экстралингвистических факторов и предпосылок становления и развития взглядов Воджидалии Муджмали;
определение влияния арабской грамматической мысли и взглядов таджикских грамматистов средневековья на лингвистические концепции Воджидалии Муджмали о грамматике;
анализ, интерпретация и классификация разделов книги Воджидалии Муджмали в соответствии с разделами грамматики современного таджикского литературного языка и современными лингвистическими концепциями;
определение степени применения лингвистических воззрений Воджидалии Муджмали при создании учебников по грамматике современного таджикского языка.
Объектом и предметом исследования являются лингвистические взгляды и комментарии Воджидалии Муджмали, изложенные в книге «Матла '-ул-улум ва маджма'-ул-фунун», & также лингвистические идеи учёных и мыслителей средневековья и в грамматике таджикско-персидского языка.
Методологические основы исследования. Диссертация написана на основе анализа и интерпретации научного и эмпирического материала. При изучении данной проблемы характерно обращение к научно-исторической традиции и к современному состоянию разработки этих вопросов в таджикском и русском языкознании.
В качестве методологической и научной основы настоящей диссертации послужили научные труды отечественных и зарубежных исследователей В. В. Виноградова, А. А. Реформатского, В. А. Звягинцева, Ф. Гиргаса, В. Т. Березина, Т. М. Габучана, В. Г. Ахвледиани, Л. Г. Герценберга, Д. Т. Таджиева, М. Н. Касымовой, Д. Саймиддинова, Т. Хаскашева, Ф. Зикриёева, X. Маджидова, Б. Камолиддинова, Д. Ходжаева, С. Назарзода, С. Сулаймонова, А. Хасанова, Ф. Шарифовой Т. Яъкубова и др.
Методы исследования. В работе были использованы описательный метод и методы сопоставительного и структурно-семантического анализа. Приемы стилистического анализа, системного контрастивного изучения лексики и метод компонентного анализа семантики и структуры слов, используемые в работе, привлекаются как для подтверждения тех или иных закономерностей, так и для их выявления.
Источники исследования. Основными источниками исследования, наряду с трактатом Воджидалии Муджмали «Матла'-ул-улум ва маджма'-ул-фунун», также послужили труды других мыслителей, такие как «Данишнаме» («Книга знаний») Ибн Сины, «Джаме'-ул-хикматайн» («Свод мудрости») Носира Хусрава, «Эхсо'-ул-улум» («Свод наук») Абунасра Фараби, «ал-Фехрист», («Библиографии») Мухаммада ибн Исхака Надима, «Ал-Му'джам» Шамса Кайса Рази и «Нафоис-ул-фунун фи ароис-ил-уюн», («Редкостные искусства о наилучших шедеврах») Махмуда Амули.
Научная новизна диссертации. Впервые в современном таджикском языкознании предпринята попытка научной интерпретации лингвис-тических взглядов известного ученого лингвиста Воджидалии Муджмали. В диссертации также впервые в монографическом плане изучена проблема грамматических комментариев и постулатов Воджидалии Муджмали в системе комплексного анализа, имеющего связь с закономерностями многоаспектных лингвистических концепций. Диссертационное исследование является первой попыткой определения значимости трактата Воджидалии Муджмали «Матла '-ул-улум ва мадокма '-ул-фунун» в развитии таджикской лингвистической мысли в XIX веке.
Теоретическая и практическая значимость исследования в рамках данной темы заключается в том, что посредством анализа и изучения взглядов Воджидалии Муджмали на основе его труда «Матла '-ул-улум ва мадокма '-ул-фунун» выявляются особенности развития таджикской лингвистической мысли в XIX веке и определяется состояние обучения таджикскому языку в различных ареалах распространения данного языка. Выводы и материалы, содержащиеся в диссертации, могут быть ис-пользованы при изучении истории науки, в первую очередь, истории языкознания.
Научно-теоретические положения данного исследования могут быть положены в основу научных изысканий в области грамматики и теории языка. Результаты исследования будут актуальны при разработке вузовских программ преподавания таких курсов, как «История таджикской лингвистической мысли»; «Средневековое учение о грамматике», «Роль Воджидалии Муджмали в истории развития таджикской лингвистической мысли».
Основные положения, выносимые на защиту:
-
Изучение источников по таджикскому языку, составленных в XIX веке, когда были сделаны серьезные шаги для подготовки и создания специальных руководств по грамматике и пособий по персидско-таджикскому языку, представляет важный аспект в развитии лингвистический мысли.
-
Значимость «Матла'-ул-улум ва мадокма'-ул-фунун» Воджидалии Муджмали в развитии таджикской лингвистической мысли несравнимо велика, так как данный трактат представляет своеобразное обобщение и совокупность ценнейших идей и взглядов лингвистов и ученых - филологов прошлых эпох.
-
В результате анализа и интерпретации «Матла'-ул-улум ва мадокма'-ул-фунун» было определено, что данное произведение считается не только
учебным пособием, но и является своеобразной лингвистической энциклопедией, в которой приводятся конкретные и основные сведения о вводных основах обучения языку в образовательных учреждениях того времени.
-
В «Матла'-ул-улум ва маджма'-ул-фунун» Воджидалии Муджмали представлен новый подход к обучению и новый взгляд на обучение, в том числе и на изменение содержания учебных программ и учебных пособий на основе грамматики классического периода.
-
Исследование направлено на выявление и классификацию научных концепций и взглядов Воджидалии Муджмали на грамматику таджикского языка, которые сыграли немаловажную роль в развитии таджикской лингвистической мысли.
-
Основные научные идеи и взгляды Воджидалии Муджмали, представленные в «Матла'-ул-улум ва маджма'-ул-фунун», способствуют усовершенствованию современной таджикской грамматики и современной лингвистической мысли в целом.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории языка и типологии Таджикского национального университета (Протокол №12 от 2015г.). Основное содержание диссерта-ции отражено в 4 статьях, список которых приводится в конце ав-тореферата. По теме исследования автором в 2011-2015 годах прочитано 4 доклада на республиканских и вузовских конференциях.
Структура работы. Диссертационная работа состоит из предисловия, двух глав, заключения, библиографии.
Влияние на мысль и языковедческие взгляды Воджидалии Муджмали
Персидско-таджикский язык или язык дари, несмотря на существенное влияние арабского языка, который стремительно и повсюду стал распространяться в Иране и централной Азии паралеллельно с распространеннием ислама, укрепил свои позиции и наряду с этим стал ведущим научным, а также религиозным языком названного широкого ареала. Такого успеха он достиг в результате трудов персидских ученых, которые стали мостом для изучения арабского языка не только среди ираноязычных народов, но и для многих жителей Востока, и вообще, всего исламского халифата. Персидский язык наряду с арабским, стал всеобщим языком исламской цивилизации. Следует особо отметить, что для достижения такой высокой позиции и статуса послужило несколько важных политических и культурных факторов, которые сыграли свою историческую роль. Первым из таких факторов было то, что вскоре после смерти пророка Мухаммада (мир ему) и после смерти праведных халифов, между династиями Омейидов и Аббасидов за обладание\ власти над халифатом разгорелось противостояние. Аббасиды имели опору среди иранских народов и поэтому всесторонне поддерживали политическое и культурное возрождение этих народов. Омейиды в основном поддерживали арабов из племени курайшитов, так как сами были из этого племени, а к неисламским и неарабским культурам относились с некоторым пренебрежением и не принимали их, считая их чуждыми исламу. Особенно такое отношение имело место к иранских народов, поэтому Омейиды не имели поддержки среди иранских народов. Аббасиди увидев эту брешь в политике Омейидов, искусно использовали его и впоследствии собрали из иранских народов огромное войско для борьбы с Омейидами. В войско Аббасидов в основном вошли жители Хорасана во главе Абумуслимом (Абдурахман ибн Муслим 718-774 гг.), с помощью которых всё таки после ожесточенной кровопролитной борьбы свергнули с престола своих противников - династию Омейидов. Поэтому Аббасиды во время своего правления халифатом способствовали возрождению и сохранению культуры, самобытности иранских народов и развитию персидского языка. О содействии в развитии персидского языка и оказании покровительства ираноязычным ученым со стороны Аббасидов свидетельствуют исторические источники. Результатом такой умеренной политики Аббасидов стало то, что в высших эшелонах власти в иерархии халифата появились ученые иранского происхождения, такие как Бармакиды, которые как в государственных делах, так и в научно-культурной сфере приступили к возрождению «иранской» традиции. Именно в это время появилось и развивалось движение шуубитов (шуубия), которое в основном состояли из представителей иранских народов. Шуубиты боролись против арабского преобладания в политике и в государственных делах над иранскими и другими неарабскими народами. Шуубиты были талантливыми созидателями, и свои способности демонстрировали в различных сферах науки, культуры и цивилизации всего халифата. В первую очередь они этим показали, что иранские народы являются духовно развитыми. Мухаммадтаки Бахар в своей книге «Сабкшиноси ё таърихи татаввури насри форси» («Стилистика или история эволюции персидской прозы») проясняет эти вопросы, ссылаясь на Джахиза, который публиковал в своих статьях требования шуубитов, говорил: «Хорошо знаем, что самые лучшие проповедники в мире это иранцы, а самые лучшие проповедники в самом Иране это персы. Также самыми красноречивыми и дружелюбными являются жители Мерванда, у которых самый богатый словарный запас и изящный язык, подобно жителям городка Ахваз, которые в свою очередь на пехлевийском говоре, являются самыми изящно говорящими иранцами» [54, с. 84].
Вскоре Аббасиды, опасаясь, что персы, получив вдруг такую безграничную свободу, возродят свое былое величие, полностью изменили свою политику по отношению к иранским народам, стали, в том числе, преследовать и подавлять движение шуубитов. Для достижения своей цели, дабы отдалить персов от государственных дел и их влияние на весь халифат, Аббасиды беспощадно казнили все семейство Бармакидов. Однако поступая таким образом, они все-таки не смогли сломить духовную силу иранских народов, и в будущем Аббасиды не раз обращались за помощью к ним в управлении государством, наукой, экономикой, культурой и искусством.
Другим важным и созидательным фактором является особая заслуга ученых и мудрецов иранских народов в плодотворном взаимодействии персидского языка с исламскими ценностями и нормами. Именно объединение и скрепление подлинно-персидской духовности с исламом стало причиной сохранения и стимулом к «новой жизни» для лучших традиций иранских народов, на базе которых возродилась новая и величественная цивилизация, которая известна всему миру как исламская цивилизация. Ученые персидско-таджикского языка создавали свои научние произведения не только на родном языке, но и на арабском языке, и этим внесли огромный вклад в развитие религиозной и научной мысли исламской цивилизации. По этому поводу великий арабский мыслитель Ибн Халдун пишет: «Из всех деяний чужеземцев, которые несли груз исламской науки, в авангарде были персы. Как в шариатских науках, так и в естественных основоположниками были персо-язычные ученые. А ученые арабского происхождения были или учениками персов, или стали ими благодаря трудам персидских ученых.» [192, с. 89].
Применение персидского языка в качестве языка распространения правил и основ исламской религии тесно связано в первую очередь с трудами персидских ученых, еще задолго до создания независимых национальных государств ираноязычных народов: Тахиридов, Саффаридов и Саманидов. Они не только участвовали в распространении и развитии ислама и шариата, но и благодаря своей высокой духовности стали первопроходцами и основоположниками в различных науках, в том числе в языкознании, литературе и культуре халифата.
В этой связи следует отметить, что, хотя религия ислама по воле Бога возродилась в Аравийском полуострове, но развивалась и распространилась на неарабских территориях в основном благодаря трудам, стараниям и достижениям персидских ученых. Так как арабы до Ислама не имели богатой, древней культуры и опыта государственности, то поэтому при Халифате в основном были заняты государственными делами, мало, кто приобщался и стремился к научной деятельности. Ученые- персы, наоборот, с рвением устремились к научным познаниям и достигали в этом направлении величайших достижений мирового масштаба. Благодаря чему они приобрели в Халифате особый статус, и наряду с укреплением и развитием ислама, им было позволено создавать и возглавлять исламские юридические школы, которые издавали законы и правила исламской религии. Наряду с этим они укрепили и подняли престиж и статус своего родного языка. Благодаря таким ученым персидский язык стал вторым официальным языком исламской цивилизации. Опыт персов стал необходимым в построении структуры государственности, в создании правительственных органов, официальных церемоний и торжеств, управления делами и в делопроизводстве. В правление династии Аббасидов персидские вельможи и ученые ввели празднование древнеиранского праздника Навруз. Этими славными делами персы доказали правоту слов посланника Аллаха из следующего аята Корана: «И если вы отвернетесь от истинной науки, Он заменит вас другими людьми, и они не будут, подобно вам, скупыми». Сподвижники спросили у Посланника, мир ему, - кто они и из какого народа? Посланник хлопнув по коленям рядом сидящего Салмана Фарси, указывая на него, сказал: «Он и его народ. И если наука окажется на звездах, то персы ее и там постигнут» [208, с. 14].
Комментарии к некоторым научным терминам и словам в «Матла -ул-улум ва маджма -ул-фунун»
На наш взгляд, если перевести эту работу на кириллицу и подробно ее изучить, то прояснятся различные аспекты персидско-таджикского языкознания XIX века. Помимо этого, такие данные могут также пополнить и обогатить историю таджикского языкознания и могут послужить для создания учебников по основам руководств по грамматике персидско-таджикского языка.
Другим источником, который отражает основные идеи и концепции таджикского языкознания XIX века, является очень известный словарь Мухаммада Гиясуддина Рампури с названием «Гияс-ул-лугат» («Словарь Гияса»). Этот словарь был написан, по словам самого автора в 1827 году, и содержит 17537 словарных статей. Этот словарь имеет важное значение: с одной стороны, указывает на богатство таджикского словарного запаса. С другой - непосредственно в словарных статьях, где даются толкования слов, терминов и фраз рассматриваются многие правила по строению словарей, по смысловым значениям слов, по вопросам словообразования, морфологии, синтаксиса и стилистики. Эти данные в целом полезны для теории и практики таджикской филологии. Для примера приведем одно из толкований этого словаря на слово: «адаб» [adab] - наука, умение, искусство - это совокупность литературных наук в арабском понимании этого слова. Это слово называется «адаб» [adab] и, чтобы не смешивать его с другими арабскими словами, и оно состоит из двенадцати разделов: лексикография, морфология, этимология, синтаксис, стилистика, риторика, стихосложение метрика, рифма, каллиграфия, ритмика поэзии, проза и исторические произведения» [216, с. 21].
Поучительная сторона этого словаря состоит в том, что автор использовал авторитетные, совершенные и знаменитые толковые словари своих предшественников и в большинстве своих комментарий указывает на них.
Другая привлекательная особенность этого словаря заключается в том, что автор толкует и рассуждает о словах, терминах и фразах подобно выдающемуся ученому по филологии. Действительно, так оно и есть, а также его вклад важен для создания основ грамматики персидско-таджикского языка и вообще, в целом для всей таджикской филологии. Рассудите сами, как автор словаря до такой степени подробно и в совершенстве, с точки зрения филологии, толкует термин «изофат» [ilzlafat] в значении дополнения: изофат [ilzlafat] соотносить какой-нибудь предмет с другим предметом. Для т ого, чтобы не осталось сомнения «изофат» [ilzlafat] -дополнение, в терминологии синтаксистов считается соотнесением, которое находится между двумя существительными. Первое существительное называется «музоф» [тиШаї] - определяемое, а второе существительное называют «музофун илайх,» [mulzlafun ilayh] - относится к определяемому предмету. В персидском языке в последнюю букву «изофат» [ilzlafat] -дополнении придают «касра» (диакрический подстрочный знак в арабской графике, обозначающий краткий гласный звук «и») в произношении. Этот «изофат» [ilzlafat] - дополнение разделяется на десять частей: первая «тамликй» [tamllkl] имущественный, и это «изофат» [ilzlafat] - дополнение и принадлежность имущества к хозяину, например: лошадь Зайда, богатство Каруна, дворец Сулеймана и также изафет (принадлежност) хозяина к имуществу, например: хозяин дома, Султан Византии и владелец динаров. Изафет еще называют «хак;ик;й» [IzlaqTqT] - истинным, настоящим, а некоторые арабы называют этот изафет «ломй» [Іатї] (от арабской буквы «лом», которая соединяет слова в единственной форме), потому, что в арабском переводе эта часть изафета в двух существительных указывает по смыслу на закрытую собственность (ломи тамликии мустатир). Вторая часть называется «тахсисй» [іаШШїШї] - предназначение, присущность, и этот изафет показывает принадлежность предмета к кому-либо или чему-либо, но с отсутствием действия, например: «ойинаи пил» [oyinai pil] - манера слона, «занги уштур» [zangi ushtur] - колокольчик верблюда, «пусти анор» [pusti anor] - корка гранаты, «дукони аттор» [dukkoni аШШаг] - лавка парфюмера. И, наподобие предыдущих, этот изафет также указывает на взаимосвязь причинности и самой причины, например: «куштаи гам» [kushtai gham] - убитый горем и «теги интимом» [teghi intiqam] - меч мести, и т.д. Изафет «тахсисй» [іаШШїШї] тоже является «ломй» [Іатї], потому что роль «лома» тут определяет назначение и характерность предметов. Также к этой категории относится изафет «ибнй» [ibriT] - отчество и это будет родовая принадлежность сына к отцу с сокращением слова «ибн», например: Абулфазли Мубарак [Abulfalzlli Mubarak], Абдуссамади Афзалмухаммад [Abdul?! ШатасН Aflzlalmulzlammad] и Абуалй ибни Сино [AbualT ibni Sfno]. Третья часть называется «тавзехй» [tawlzlilzlT] - пояснительный, и этот изафет раскрывает смысл содержания, например: «шахри Басра» [shahri Basra] -город Басра, «хиттаи Бухоро» [ШіШШаі ВиШого] - территория Бухары, «боди шамол» [bodi shamol] - дуновение ветра, «дарахти арок» [daralzlti arok] -дерево арак, «рШзи Душанбе» [ruzi dushanbe] - день понедельника. Этот изафет еще называют дополнением общего к частному. Четвертая часть изафета называется «табйинй» [tabymi] или «баёнй» [Ьауапї] - излагающий. Этот изафет ясно излагает и «мадда» - знак (обозначающий долготу буквы «алиф»), указывающий определение в сторону определяемого. Например: «чрмаи дебо» [jomai debo] - шелковый халат и «каламдони чуб» [qalamdoni chub] - деревянный пенал. Знай, что разница между «тавзехй» -объяснительным и «баёнй» [Ьауапї] - излагающим заключается в том, что в объяснительном изафете можно выявить определяемого без участия определяющего, но определяющего невозможно узнать без участия определяемого. То есть для существования определяющего необходимо существование определяемого. А с изафетом «баёнй» [Ьауапї] - излагающий в некоторых случаях можно выявить определяемого без участия самого определяющего.
Лексикологические заметки в «Матла -ул-улум ва маджма -ул фунун»
В этом бейте, слово «Муштарй» [mushtarl] в первой строке по смыслу означает планету, а во второй строке по смыслу соответствует слову покупатель, поклоннык. В персидско-таджикском языке слово «муштарй» [mushtarl], встречается в двух отдельных строках являются омонимами.)))))) В сложном каламбуре два слово «мутачонис» [mutajonis] - одинаковы, близки по смыслу, в первом слове следующей пары омонимов «корсоз» написание соответствует произношению, а в другом случае «Кор соз» -хоть и совпадает по звучанию, но графически выглядит иначе : Эй ба рах,мат оламеро корсоз, Ч,умла оламро ба рахдіат кор соз. Эй ки х,астй гумрах,онро рах,намой, Кардаам гум pax, ба лутфат pax, намой. О тот, который милостью миром покровительствует, Весь мир своей милостью одари добрым уделом. О тот, которым заблудшим наставляет на стезю, Потерял дорогу, милостью своей укажи мне путь.
В первом случае слово «корсоз» [korsoz] - приводящий в порядок дела, это по структуре является сложным словом. В следующей строке слово «кор соз» [kor soz] это форма повелительного наклонения, где слово «соз» [soz - означает « своей милостью действую». В третьей строке слово «рахнамой» «указывающий путь»- сложное существительное, а в четвертой строке «pax, намой» [rah namoy] «укажи путь» -имеет повелительных характер.
Необходимо представить и другие интересные замечания автора, которые имеют отношения к искусству исползования в речи близких и далеких по смыслу слов, или слов с прямым и переносным значением, а также имеющих скрытый смысл. Например, Воджидалии Муджмали относительно искусства «ибхрм» [ibhom] - двусмысленность (используется в персидско-таджикской поэзии противоположных по смыслу слов и выражений), приводит следующее толкование: «Художественный приём «ибхрм» [ibhom] - двусмысленности слова в речи встречается в трех случаях, когда слова имеет два смысла: близкий и отдаленный. Догадливость слушателя по смыслу считается близкой, а цель говорящего по смыслу является отдаленной, подобный пример в этом бейте: Сабо чун шасти зулфат баркушояд, Зи тири чарх бонги зих барояд. Утренний ветерок раскроет крючок твоих кудрей, Стрела судьбы издает звук живи и живи.
Когда слушатель догадывается о словах «шаст» [shast] - крючок и «тир» [tir] - стрела, для него они воспринимаются как «зеху камон» [zehu kamon] -тетива лука, но намерения поэта от слова «зих» не тетива, а похвала. Также слово «тир» [tir] - стрела не та стрела, выпущенная из лука, а подразумевается планета «Уторид» [utorid] - планета Меркурий, которая в персидском языке имеет еще значение « стрел судьбы» [1, с. 51]. Воджидалии Муджмали приводит четверостишия поэта Анвари по поводу уподобляемого и уподобляющего: Оташ ба синони девбандат монад Печидани афъй бар камандат монад. Андеша ба рафтори самандат монад, Хуршед ба химмати баландат монад. Огонь похож на острие твоего копья, пленив див, Твой плет подобен тому, как скручивается змея кобра. Твои рассуждения, словно походки скакуна, Само Солнце имеет сходство с твоим высоким великодушием. Огонь «оташ» [otash], скручивание кобры «печидани афъй» [pechidani afl], рассуждения «андеша» [andesha] и Солнце «Хуршед» purshed], - говорит Воджидалии Муджмали, - являются уподобляемые, а слова скакун - «саманд» [samand] и великодушие «х,иммат» [himmat] -уподобляющими. Намерения в этих аналогиях в том, чтобы показать совершенную форму уподобляющих.
Необходимо отметить, что именно такие лексические явления комментировал ученый литературовед в XVI веке Хаджа Хасан Нисари в труде «Четыре цветника», где также было приведено это четверостишье, однако Воджидалии Муджмали не указал на учебное произведение этого автора.
Воджидалии Муджмали в восьмой главе «Матла -ул-улум ва маджма -ул-фунун», которая именуется «Дар илми одоби тахрири мукотибот, арздошт, ансод ва тамассукот» - (О науке этики писания писем, жалоб, документов и, где излагаются комментарии к различным вопросам написания писем, сочинений и правил персидской письменности. В девятом параграфе этой главы автор выражает свои мысли по поводу персидско-таджикских терминов и терминологии в целом.
Тема о фразеологических единицах, в основе которых лежат переносные значения выражений, как в персидском языкознании, так и в таджикском в обобщенном виде исследованы многими учеными-филологами Ирана, Таджикистана, России и других стран. Например, о персидском языкознании еще в 1981 году была выпущена издательством «Наука» Москве, научно-исследовательская работа известного ираниста Рубинчика Ю. А. «Основы фразеологии персидского языка». В этом фундаментальном и созидательном труде, всесторонне исследованы смысловые и структурные особенности фразеологических единиц глаголов и фразеологических предложений.
Однако в этом труде советского ираниста не упоминается труд Воджидалии Муджмали «Матла -ул-улум ва маджма -ул-фунун», и вероятнее всего автор не был знаком с этим трудом.
В таджикском языкознании больше всего исследователи обращали внимание на вопросы фразеологических единиц. Таковы работы ученого языковеда Хушеновой С. В. «Изафетные фразеологические единицы таджикского языка» (Душанбе, 1971); а также Маджидова X., написавший научный труд под названием «Современная фразеология таджикского литературного языка» (Душанбе, 1982). К сожалению, эти два исследователя тоже не упомянули об Воджидалии Муджмали и его труде.
Воджидалии Муджмали не приводит теоретических воззрений и сведений о переносных значениях слов и выражений, а также не строит и не классифицирует их с точки зрения структурно-смысловых значений. Однако сведения, приведенные Воджидалии Муджмали имеют преимущественно важную практическую значимость. При всем том, что автор не структурировал аллегории, тем не менее, местами он приводит и толкует смысловые тонкости некоторых переносных выражений и их инфинитивов.
Автор группирует и разъясняет фразеологические выражения, исходя из алфавитной системы персидского языка, которая имеет арабскую основу
Первую группу переносных выражений составляют вывражения на «алифи мамдуда» [alifi mamduda] - алиф с маддом (протяжной знак), который означает звук «о»: «оби бодаранг» [obi bodarang] - вода имеющая цвет вина, иносказательно - «ашкхун» [ashklzlun] - плакать кровью; «об дар чигар надоштан» [ob dar jigar nadoshtan] - не иметь смелости, иносказательно - «муфлисй» [muflisT] - разорившийся; «оби рафта боз дар чуй» [obi rafta boz dar juy] - утекшая вода вновь в реке, иносказательно имеет значение, вновь преобретенное богатств; «оби равшан» [obi rawshan] - светлая вода, иносказательно означаент процветания.
Комментарии к вопросам синтаксиса в «Матла -ул-улум вамаджма -ул-фунун»
Одним из таких толковых словарей является (Гияс-ул-лугот) «Словарь Гияса» принадлежавший перу Мухаммаду Гиясиддину Рампури, который, рассматривая правила языкознания рассуждал, в том числе, и о роли букв.
Чтобы не делать пространных ссылок далее без примеров указаны задачи и предназначение буквы «хр» [ho]. Например: «хр» [по]-и музхар -явный; «хр» [по]-и мухтафй - скрытый; «хр» [ho] нисбат - имеющий отношение; «хр» [по]-и фоил» - активный; «хр» [ho] мафъул - дополнение; «хр» [по]-и тасмия - решительное; «хр» [по]-и микдория - количественный; «хр» [Ьо]-и вакт» - время; «хр» [Ъо]-и замири музаккар» - местоимение мужского рода; «хр» [по]-и ташбех» - аналогия; «хр» [Ъо]-и хрлия -обстоятельство, настоящее время; «хр» [Ъо]-и отифа» - добрый, красивый; «хр» [Ъо]-и исмия» - имена; «хр» [по]-и масдария» - инфинитива» [1, с. 135].
Также привлекает внимания и то, что в этом разделе «Матла -ул-улум ва маджма -ул-фунун» в отдельном виде, Воджидалии Муджмали приводит краткие и точные сведения относительно словообразовательных суффиксов, о которых говорит следующее : «О некоторых буквах и словах, которые выполняют смысловую функцию в конце имен и глаголов. Они, находясь вне состава с другими словами, не несут смысловой нагрузки » [1, с. 135].
После этого содержательного объяснения, автор к именует каждый суффикс и указывает их смысловую функцию, приводя к ним несколько примеров.
1. Слова, соответствующие значению изобилия: «-лох» [-ІоШ] (суффикс обильной местности -Д. О.); наподобие: «санглох» [sanglolzl] нагромождение камней, каменистая местность, «девлох» [dewlolzl] -высокогорное пастбище; «-сор» [-sor] наподобие: «шохсор» [sholzlsor] -заросли, «кухсор» [kuhsor] - горная местность; «-зор» [-zor] наподобие: «гулзор» [gulzor] - клумбы, «сабзазор» [sabzazor] - газон; «-истон» [-iston] наподобие: «гулистон» [guliston] - цветник, «бустон» [buston] - сад, « индустон» [Hinduston] - Индия, «Фарангистон» [Farangiston] - Европа.
2. Слова, по смыслу соответствующие значкению обладания. В этой части автор приводит пример таких суффиксов, которые придают слову значение обладания чем-либо, например: «-манд» [-mand]; «хирадманд» piradmand] - мудрец, «донишманд» [donishmand] - ученый, «дардманд» [dardmand] - больной, «бахраманд» [bahramand] - извлекающий пользу, «фикрманд» [fikrmand] - думающий.
3. Суффиксы, придающие слову значение активности. Ваджидали Муджмали здесь имеет в виду суффиксы, которые создают личностно-именные выражения. Эти слова или суффиксы употребляются и по сей день, сохраняя свое лексическое значение в таджикском языке. Автор в эту группу слов включил такие суффиксы: «-гор» [-gor] «хидматгор» pidmatgor] - прислуга, «ситамгор» [sitamgor] - злодей; «-rap» [-gar] «шишагар» [shishagar] - стекловар, «косагар» [kosagar] - гончар, «охангар» [ohangar] - кузнец; «-ор» [-or] «харидор» paridor] покупатель.
Нужно отметить, что в этой главе, где речь идет о правилах синтаксиса, приведенные автором сведения о слове имеют огромное значение как с теоретической, так и с практической точек зрения . Воджидалии Муджмали выделиляет одно заглавие с названием «Об изложение «калама» -речи», где рассматривал термин «калом» [kalom] - слово, его сущность и содержание. Например, автор говорит: «Калом (речь, слово) по терминологии синтаксистов состоит их двух и более слов, которые по смыслу относятся друг другу таким образом, чтобы тот, кому обращаются, услышав обращение, перешел к активным действиям или обрадовался» [1, с. 136].
Из этих слов Воджидалии Муджмали следует, что под термином «калам» он рассматривает предложение. То есть два и более слова связанные между собой по смыслу и грамматически, обозначающие какую-нибудь законченную мысль, слушатель, услышав которую, поняв ее, останется ею удовлетворенным, и эта мысль называется предложением или, как говорит автор, «каламом». В продолжение этих рассуждении, приведенные тонкие замечания становятся более ясными. «Например, скажем: «Инсон котиб аст» [Inson kotib ast] - Человек является писарем». «Инсон» [inson] - человек это одно слово, «котиб» [kotib] - писарь тоже одно слово, а слово «аст» [ast] - есть имеет положительное отношение, которое утверждает свойство в значении прилагательного, что этот человек -писарь. Если, скажем только слово «человек» или слово «писарь» [pisar], в таком случае «мухотаб» [mulzlotab] - адресат, тот, к кому обращаются с речью, никак не поймет о чем речь и не удовлетворится услышанным (1, с. 136).
В действительности, все эти знаки и отличительные черты, о которых говорится, являются элементами, организующими смысловое значение предложений.
Дав определение предложению, Воджидалии Муджмали приступает к толкованию двух основных столпов предложения подлежащему и сказуемому. Например, он комментирует подлежащее таким образом: «Подлежащее это такое имя, которое должно обосновывать «муснад илайх» довод. По смыслу довод должен быть таким, чтобы выражение или слово имело отношение к другому слову или фразе таким образом, чтбы адресат имел полное удовлетворение. Например, скажем, «Зайд коим аст» [Zayd qoim ast] - Зайд есть непоколебим, здесь слово «Зайд» [Zayd] подлежащее, а слово «коим» [qoim] - непоколебимый относится к «Зайду» считается принадлежащим» [1, с. 136].
Это определение, которое Воджидалии Муджмали привел как определение подлежащего, действительно основательно, очень простое для восприятия и соответствует пониманию сегодняшней филологии. Например, в «Грамматике современного таджикского языка» (академическое издание) определение подлежащего приводится таким образом: «Подлежащее это главный член предложения, который указывает на предмет мысли и выражается многозначительными словами, которые имеют грамматическое понятие предмета» [24, с. 227].