Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Организация изучения военно-морской политики II-го рейха немецкими и британскими историками в 1918-2010-е гг. 20
1.1. Становление и развитие научного интереса к проблеме в Германии 20
1.2. Формирование исследовательского интереса к анализу военного маринизма в Великобритании 40
Глава 2. Зарубежная историография военно-морской политики кайзеровской Германии межвоенного периода 1918-1945 гг. 57
2.1. Строительство немцами флота как причина Первой мировой войны в работах немецких и британских исследователей в 1918-1920-е гг. 57
2.2. Изучение влияния военно-морской политики II-го рейха на международные отношения в научных трудах Германии и Великобритании в 1930-1945 гг 75
Глава 3. Зарубежная историография военно-морской политики кайзеровской Германии в послевоенный период 1945-2010-е гг 88
3.1. Германо-британская гонка морских вооружений в оценках западных ученых 1945-1991 гг. 88
3.2. Новые акценты в трактовке проблематики флотского антагонизма Германской и Британской империй в работах современных историков в 1991-2010-х гг. 117
Заключение 149
Список источников и литературы 161
- Становление и развитие научного интереса к проблеме в Германии
- Строительство немцами флота как причина Первой мировой войны в работах немецких и британских исследователей в 1918-1920-е гг.
- Германо-британская гонка морских вооружений в оценках западных ученых 1945-1991 гг.
- Новые акценты в трактовке проблематики флотского антагонизма Германской и Британской империй в работах современных историков в 1991-2010-х гг.
Становление и развитие научного интереса к проблеме в Германии
Первая мировая война была в числе самых фундаментальных явлений ХХ в. Развернувшееся на полях Европы грандиозное противостояние втянуло в свою орбиту многие государства континента. События кампании 1914-1918 гг. имели далеко идущие политические, экономические и социальные последствия, отголоски которых современная цивилизация ощущает на себе до сих пор. Одни из самых тяжких их проявлений легли на Германию и Великобританию. Этим объясняется первоочередное обращение западноевропейских историков к рассуждению над причинами катастрофы, постигшей их отечества.
Начиная с 1918 г. исследование вопросов военно-морской политики кайзеровской Германии прочно входит в орбиту интересов ученого сообщества. Европейские историки, несомненно, считали ее важным событием в межгосударственных отношениях на рубеже XIX-ХХ вв., что, в свою очередь, обуславливало изучение этого явления в более организованном ключе.
Одновременно с этим здесь необходимо допустить определенное отступление от оговоренной в названии параграфа темы.
Интерес изучения военно-морской политики II-го рейха был достаточно свойственен как для немецкой, так и для британской историографии на всем отрезке ее развития в 1918-2010-х гг. Вполне логично рассматривать ее в той же системе временных координат, в которой находилась историческая наука по изучаемой проблеме.
Согласно периодизации, представленной в ряде отечественных и зарубежных работ, нужно отметить, что их развитие подразделялось на два периода40: межвоенный (1918-1945 гг.) и послевоенный (середина 1945-2010-е гг.), каждый из которых подразделялся на этапы: 1 этап - 1918-1920-е гг., 2 этап - 1930-1945 гг., 3 этап - середина 1945-1991 гг., 4 этап - конец 1991-2010-е гг. Данное условное разграничение объясняется, прежде всего, кардинально различающейся политической обстановкой, непосредственно влиявшей на ход исторического исследования, а также связанными с ней условиями, в которых выходили в свет научные изыскания41. Различия, главным образом, выражались в расстановке важных акцентов в трактовке немецкой военно-морской политики и ее целей.
Для выделения первого этапа определяющее значение имела послевоенная обстановка в Европе, а также изменение социально-политической формации в Германии и отчасти в Великобритании.
Второй этап отметился приходом к власти национал-социалистов. Их непримиримая идеология заметно активизировала исследование военно-морской политики II-го рейха немецкими и британскими историками.
Разделение германского государства, осуществленное после окончания Второй мировой войны, а также последующие изменения в методологии исторического исследования в ФРГ, ГДР и Великобритании послужили критериями для определения третьего этапа.
Наконец, важным аспектом для выделения четвертого этапа можно указать крушение системы биполярного мира. Более того, постепенный переход к концепции геополитической многополярности приводил к последующему серьезному преобразованию методологии исторической научной работы в Западной Европе.
Вышеуказанное разграничение справедливо как для немецкой исторической науки, так и для британской.
Возвращаясь к рассмотрению становления научного интереса к проблематике военно-морской политики кайзеровского государства, необходимо указать, что после подписания унизительного Версальского мирного договора в 1919 г. полемика, связанная с изучением вопросов военного маринизма II-го рейха, особую актуальность она приняла в ученом сообществе бывшей Германской империи.
Немецкий народ, как никто другой из прошлых соперников, сполна познал все лишения и невзгоды, связанные с гонкой морских вооружений. Подписание Версальского мира свело на нет все социальные, политические и экономические усилия многомиллионной германской нации в мировой войне. Это стало своего рода шоком, поразившим до глубины души все слои общества. Ноябрьская революция 1918 г. и последующее образование Веймарской республики привели не только к коренному слому института государственной власти, но и затронули общественное сознание, посеяв в умах простых немцев зерно обиды за прошедшие военные годы. Поэтому исследование проблем военно-морской политики кайзеровского государства в 1918-1920-е гг. представляло собой многогранную, но в то же время местами противоречивую картину42.
С одной стороны, среди ее безусловных достоинств можно отметить высокий научный интерес к самой тематике военного маринизма и периоду Первой мировой войны, в частности. При этом, несмотря на образование Веймарской республики, разрыва с прошлой методологией не произошло43.
Подавляющее большинство историков продолжало исповедовать консервативное видение исторических событий, что способствовало возрождению национального самосознания. Это позволяло сохранить преемственность принципов ведения исследовательской работы44.
С другой стороны, лихолетье послевоенной разрухи, унижение от разорительных репараций, а также череда экономических кризисов подталкивали интеллектуальную элиту к более критическому отношению к республиканскому строю в государстве. В итоге отношение к Веймарской республике стало своего рода катализатором размежевания ученого сообщества на две идеологически разные категории - консерваторов и либералов. Каждая из них по-своему старалась оправдать деятельность правящей верхушки II-рейха перед и во время Первой мировой войны, в том числе и военно-морским вопросам45. В тоже время и консерваторы, и либералы использовали общую методологию научного исследования. Оба течения отстаивали идеалистический немецкий историзм с его особым отношением к идеографическому методу.
Условное деление историков глубоко поразило академическую науку послевоенной Германии. Внешне она продолжала существовать как единый организм. На начало 1920 г. в стране насчитывалось 23 ведущих университета, в которых трудились 206 специалистов-историков. Одними из самых престижных были вузы Гамбурга и Кельна. В них работало 90 профессоров. Немаловажным будет отметить, что в послевоенное десятилетие был необычайно высок авторитет ученого-историка. Подрастающее поколение смотрело на них как на пример для подражания, что впоследствии избавило немецкую историческую науку от кадровых проблем46.
При этом в Веймарской республике не было организовано единого центра для исторических исследований. Такой протест против централизации во многом был обусловлен неудовлетворенностью от политики, проводимой республиканским правительством. По традиции сохранялась университетская автономия. Более того, раскол ученого сообщества распространялся также на высшие учебные заведения. Вузы Бонна, Фрайбурга, Галле, Геттингена, Иены, Кенигсберга, Мюнхена и Тюбингена носили консервативный окрас, а Гейдельберга, Лейпцига, Франкфурта и Киля соответственно либеральный47.
Лишь ценой огромных усилий к 1922 г. на базе Берлинского университета удалось организовать единую кафедру новой и новейшей истории. Именно в ее ведении находились вопросы, связанные с военно-морской политикой и ее целями48.
Непосредственным толчком к изучению проблематики военного маринизма стала публикация мемуаров А. фон Тирпица49 в 1919 г.. В них автор впервые в немецкой науке очертил ряд дискуссионных положений, касающихся военно-морской политики II-го рейха, необходимых для первоочередного осмысления. Выпуск в свет данного источника не прошел бесследно для интеллектуальной элиты общества, что способствовало росту интереса к флотским вопросам.
Одновременно с этим, активная деятельность работников кафедры Берлинского университета оказала положительное влияние на организацию издания архивных источников. В данной связи к концу 1920-х г. было создано несколько исторических комиссий - Имперская историческая комиссия (она работала в 1929-1939 гг.) и Баварская историческая комиссия (основана 1930 г.). Итогом их плодотворной работы стала публикация документов Министерства иностранных дел бывшей Германской империи50. Издание целенаправленно выходило в период с 1922 по 1927 гг. и получило название «Большая политика европейских кабинетов в 1871-1914»51.
Строительство немцами флота как причина Первой мировой войны в работах немецких и британских исследователей в 1918-1920-е гг.
Ужасы военной кампании 1914-1918 гг. не прошли бесследно для интеллектуалов бывших стран-соперниц, что закономерно стимулировало появление научной полемики как на континенте, так и по другую сторону Ла-Манша. Ее ядром стало рассмотрение феномена «бойни народов» как исторического явления, а также ее предпосылок. Зачастую в числе последних указывались военно-морские устремления кайзеровского рейха и их цели. Одновременно появилось стремление к их научному представлению и осмыслению. Однако наибольший размах данный процесс начнет приобретать уже после окончания боев Первой мировой войны.
Не будет преувеличением утверждение, что еще до 1918 г. немецкие и британские авторы начинают проявлять определенный интерес к флоту II-го рейха, строящемуся с 1898 г. Таким образом, основы источниковой базы исследования начинают закладываться в конце XIX в. Исходя из данных обстоятельств, ей необходимо дать некоторую характеристику.
В период с конца XIX в. вплоть до 1918 г. появилось достаточное количество работ, которые по-своему раскрывали флотские аспекты ведущих европейских стран. Среди них были и труды, написанные кадровыми морскими офицерами. Видную роль в этом сыграли тезисы, апробированные ведущими теоретиками маринизма XIX в. А.Т. Мэхэном и Ф.Г. Коломбом. Взгляды специалистов, изложенные на страницах их работ, положили начало научной разработке вопросов развития военно-морского промышленного комплекса европейских государств. Особо стоит отметить ведущую роль монографии одного из основоположников геополитики А.Т. Мэхэна153. В ней историк логично выстраивает теорию «морской мощи»154. По мнению А.Т. Мэхэна, овладение морскими просторами сулит государству процветание, а также экономическое и политическое могущество. Одним из главных принципов достижения решающих побед над врагом автор видит создание крупных военных судов, а также линейных флотов155.
Теория, изложенная А.Т. Мэхэном, быстро нашла отклик в среде представителей военно-морских сил разных стран. В их числе был и вице-адмирал ВМС Великобритании Ф.Г. Коломб156, который продолжал развивать идеи предшественника. Закономерным итогом напряженной работы стала публикация многотомного труда «Морская война. Ее принципы и опыт» (1891 г.). Основываясь на характерных примерах, Ф.Г. Коломб пришел к выводу, что главная цель морской войны заключается не в контроле над коммуникациями и уничтожении противника в решающей баталии, а в подчинении торговых связей одной державы другой157. По оценкам офицера, именно срыв морской торговли ведет к окончательному подчинению государства-противника158.
Несколько иные суждения были представлены на страницах немецкой научной литературы в начале ХХ столетия. Германская империя к концу XIX в. вступила в полосу империалистического развития и остро нуждалась в расширении колониальных владений и рынков сбыта своей продукции. В этой связи обсуждение флотского строительства находило живой отклик в обществе. По мнению правящих кругов рейха, для защиты интересов на международной арене необходимо было создание мощных военно-морских сил. Подобная точка зрения отражена в работе О. Ниппольда159, но в большинстве своем, как подчеркивает автор, немцы скептически отнеслись к идее господства на морях160. Это обусловило проведение масштабной флотской агитации в конце XIX - начале ХХ вв161. Данные действия внесли неоценимый вклад в формирование общественного мнения немецкого общества. В конце концов, оно в большинстве своем стало «другом флота».
Впрочем, рассуждения представителей британского морского офицерства, также немецкого ученого сообщества по вопросам германо-британской гонки вооружений в конце XIX - начале ХХ вв. не только не затрагивали политический вектор в отношениях главных игроков на поприще морских взаимоотношений (Великобритании и Германии), но и не давали им исчерпывающего анализа. Причина этого была проста. Перед ними стояла совершенно другая задача: концентрировать внимание на военных сторонах флотского соперничества.
Отчасти пробел в освещении политического аспекта флотской проблемы восполнила специализированная периодическая печать, представленная широким спектром узконаправленных журналов, альманахов и изданий.
Среди многообразия литературы, посвященной тонкостям военно-морского искусства, необходимо указать статьи «Немецкого морского ежегодника. Наутикус»162. Данный журнал культивировал различные проблемы, связанные с военным маринизмом, но в то же время он выражал единую идею: пропаганда строительства военно-морских сил Германской империи для защиты от Великобритании. Более того, по мере развития флотской мощи II-го рейха наблюдается заметное увеличение изданий, посвященных морской тематике. Из общего числа источников широкое распространение получила военно-морская публицистика.
Одним из основных ее достоинств стало углубление полемики, связанной с военными вопросами. В этой связи большой популярностью отличалось еженедельное издание «Обозрение»163, в котором печатались статьи известного на тот момент офицера Э. Ревентлова. На страницах источника он критиковал проводимую А. Тирпицем политику в области морских вооружений как чрезмерно авантюрную164. По мнению автора, прежде чем рваться к мировому господству, германскому военно-морскому ведомству необходимо сначала определить количественный и качественный состав военно-морских сил165.
Проблемная дискуссия активно развивалась на полях средств массовой информации того времени. Огромное значение приобрело издание газет различной политической направленности.
Так, в Германии государственная пресса чутко реагировала на колебания общественных настроений по поводу германо-британской судостроительной гонки. Однако львиная доля газет финансировалась правящими кругами Германской империи, что позволяло формировать определенную точку зрения в вопросах военно-морского строительства. Так, например, на страницах «Немецкой ежедневной газеты», «Северонемецкой всеобщей газеты» и «Гамбургских ведомостей»166 отстаивались положения об агрессивной политике британского кабинета. Единственной справедливой ответной мерой, по версии указанных изданий, было флотское строительство167. Иных позиций придерживались еженедельники «Будущее» М. Гардена и «Вперед!»168. Они с большой долей скепсиса относились к политике, проводимой Вильгельмом II, но по мере ухудшения германо-британских отношений оба этих издания станут активными участниками «партии войны», что приведет к всплеску антибританских и алармистских настроений на страницах средств массовой информации169.
Схожие процессы происходили и в Великобритании. Тезисы, затронутые военно-морскими теоретиками XIX в., являлись на период своей публикации весьма революционными. Британское Адмиралтейство во многом разделяло суждения авторов, выстраивая курс военно-морской политики в соответствии со стратегией «Мэхэна-Коломба». Это определяло появление специализированных пропагандистских журналов и прессы. Издания «Боевые корабли Джейна»170, а также газеты «Утренние известия», «Субботнее обозрение» и «Таймс»171 проводили агитацию в антигерманском духе и настаивали на жестком и решительном отпоре «тевтонской» агрессии.
Впрочем, подытоживая достижения исследователей конца XIX - начала ХХ вв., можно отметить, что проблематика военного маринизма была одной из самых обсуждаемых тем на страницах зарубежной специализированной печати, а также прессы в конце XIX - начале ХХ вв. Авторы публикаций впервые обратили внимание и показали ее значимость в контексте развития двусторонних германо-британских отношений, тем самым стимулируя развитие научной дискуссии. Их аналитика четко выявила суть флотского антагонизма Германии и Великобритании, показала его опасность для будущего Европы, да и мира в целом, с учетом образования двух противостоящих друг другу военных блоков. При этом подчеркивалось, что немецкий флот создается с целью противостояния великим державам. Однако представленные выводы не могли в полной мере отразить все перипетии военно-морской политики кайзеровской Германии, так как перед ними не стояло такой задачи. Данное обстоятельство требовало применения целенаправленных научно-методологических мер. Их внедрение произошло уже после окончания боев Первой мировой войны.
Германо-британская гонка морских вооружений в оценках западных ученых 1945-1991 гг.
Победа над немецким нацизмом и японским милитаризмом стала главной вехой истории человечества в прошлом столетии. После завершения Второй мировой войны социально-политические стороны жизни общества подвергались глубокому обновлению. Научная деятельность также не избежала этого воздействия. Более того, данный процесс в 1945-1991 гг. имел несколько характерных черт и на просторах историографии стал именоваться как время новой исторической науки276.
Во-первых, менялась сама методология и методика исследовательской работы. Старые принципы изыскательской работы претерпевали существенные изменения в своих концептуальных положениях, существенно влияя на научное постижение наследия прошлого277.
Во-вторых, авторитет историка как ученого заметно умножился. Исходя из этого, правительства ГДР, ФРГ и Великобритании стремились уделить первостепенное внимание данной области знания. После 1945 г. к уже существующим прибавлялись новые учебные и научные центры. Постоянно организовывались международные исторические съезды и конференции. Все это позволило исследователям разных стран быть в курсе важнейших историографических вопросов и положительно сказалось на профессиональных контактах между учеными278.
В-третьих, активными темпами оформлялись новые изыскательские отрасли и направления. В их числе была американистика, германистика и англоведение. Особое положение отводилось изучению Восточной Европы - славяноведению. Видное подспорье в данной деятельности оказывала специализированная и периодическая печать, на страницах которой развивалась тематическая дискуссия279.
Вместе с тем, опираясь на выше изложенное, необходимо подчеркнуть, что благодаря таким целенаправленным мерам в 1945-1991 гг. проблематика нового и новейшего времени стала занимать одно их ведущих мест в мировой научной деятельности. Одним из приоритетных мотивов в ней по-прежнему было рассмотрение Первой мировой войны и ее предпосылок. Именно в данной связи продолжилось изучение военно-морской политики кайзеровской Германии. Однако в результате постоянного пополнения источниковой базы первостепенной задачей для ученого сообщества являлся анализ ее белых пятен. Исходя из этого, во второй половине прошлого столетия проблематика и тематика для специализированных изысканий существенно поменялась.
Поиск виновных в появлении германо-британских флотских противоречий как главенствующее направление в изучении военно-морских устремлений II-го рейха, уходит на второй план, уступая место рассмотрению взаимоотношений Германской и Британской империй на фоне строительства военно-морского флота, а также способам урегулирования этих разногласий. Данный тезис остается общим для зарубежной историографии, прежде всего немецкой и британской, на протяжении всего послевоенного периода.
Впрочем, указанная проблема определяла и тематику научных работ. В 1945-1991 г. центральной темой специализированных трудов была германо-британская гонка морских вооружений, но исследователями разных стран она рассматривалась с разных позиций.
Так, немаловажным будет отметить, что характерной чертой историографии ГДР являлось то, что восточногерманские исследователи рассматривали военно-морскую политику кайзера в начале ХХ в. с точки зрения классового характера. Изыскания того периода подчеркивали, что ученые отстаивали точку зрения о виновности германского правительства в развязывании Первой мировой войны. В результате развернувшейся дискуссии в рамках ответственности за возникновение «мирового пожара» историки ГДР все более укреплялись во мнении, что большую долю ответственности в наращивании темпов гонки морских вооружений несет именно германский рейх. Именно неконтролируемое стремление кайзера Вильгельма II и А. Тирпица наращивать обороты экономической экспансии предопределили, по мнению историков, пагубный для немецкого государства конфликт интересов с Великобританией.
Среди специализированных изысканий, затрагивающих тему военно-морской политики кайзеровской Германии, можно выделить работы Г. Хейдорна и В. Гутше, в которых рассматривались политические кризисы начала ХХ в., спровоцированные непосредственно по указке из Берлина. На основании проведенного исследования историки пришли к выводу, что главной причиной нарастания напряжения стала непродуманная и откровенно авантюрная политика германского императора. По мнению Г. Хейдорна280, стремление немцев в результате спровоцированного марокканского кризиса обеспечить себе опорный пункт на берегу Атлантического океана неизбежно обостряло отношения с владычицей морей - Великобританией, которая расценивала данный факт не иначе, как акт прямого посягательства на свои экономические интересы. В условиях такой политической конъюнктуры, заключает Г. Хейдорн, постройка немцами военно-морских сил еще более осложнялась281.
Иной точки зрения на течение и причины возникновения германо-британского морского соперничества придерживался В. Гутше282. Будучи приверженцем марксистской идеологии, историк рассматривал флотский антагонизм с точки зрения классовой борьбы внутри Германской империи283. По мнению ученого, участие II-го рейха в гонке морских вооружений было обусловлено конфликтом немецкой буржуазии284. В своих работах В. Гутше выделяет два течения германской буржуазии: консервативно империалистическое и либерально-империалистическое285. В результате политической борьбы огромное влияние приобретает консервативное направление286. Будучи связанными с государственным аппаратом, канцлером и кайзером, представители крупной буржуазии стремились расширить рынки сбыта своей продукции, оказывая поддержку авантюрным устремлениям германского императора. Данный факт, по мысли В. Гутше, во многом способствовал развитию экономической и политической экспансии немцев как в Азии, так и в Африке, что в конечном итоге привело к закономерному ухудшению отношений с Великобританией и началу гонки морских вооружений287.
Стремление более глубоко осветить перипетии военно-морских устремлений вильгельмовской империи с точки зрения классового подхода к пониманию причин начала германо-британского морского антагонизма было одним из доминирующих направлений исследований в марксистской историографии.
Историки ГДР в работах периода 1950-х-1980-х гг. уделяли пристальное внимание персоналиям правящей элиты германского рейха и адмирала А. Тирпица, стремясь доказать двойные стандарты их политических интересов. Так, в работе выше упомянутого В. Гутше288 была отражена борьба А. Тирпица с рейхсканцлерами Б. Бюловым и Т. Бетман-Гольвегом. В своем труде историк приходит к выводу о наличии некоторых расхождений по вопросу взаимоотношений с Великобританией289. Впрочем, В. Гутше не придает большого значения данным противоречиям, считая их непринципиальными290.
По мнению ученого, и парламент, и военно-морское ведомство отстаивали наиболее выгодные условия для германского рейха в его политическом и экономическом противостоянии с англичанами в период с 1909-1914 гг291. Каждый из них имел в наличии свои оригинальные суждения о том, какой вектор развития немецкого государства наиболее приемлем в данных условиях.
Несмотря на проведенное исследование, В. Гутше слабо осветил аспекты, посвященные характеристике отношений внутри правящих кругов кайзеровской империи. В частности, не до конца прослежены действия бывшего главы военно-морского министерства А. Тирпица в период формирования германской флотской мощи с 1897-1914 гг. Данный пробел постарался восполнить исследователь Б. Каулиш292. В своей монографии, проанализировав флотские законы 1898-1912 гг., автор целенаправленно доказывает тезис о том, что статс-секретарь морского ведомства вел двойную игру при проведении политики усиления постройки военных судов293. Таким образом, на основании проведенного исследования ученый пришел к выводу, что А. Тирпиц стремился не только создать эффективные современные военно-морские силы, но и использовать их как орудие политического давления прежде всего на Великобританию в стремительно усиливающейся гонке за передел колониального мира294.
Новые акценты в трактовке проблематики флотского антагонизма Германской и Британской империй в работах современных историков в 1991-2010-х гг.
Вторая половина ХХ столетия явилась для европейского континента сложным в политическом отношении периодом, пик которого пришелся на начало 1990-х г. Грандиозные перемены на международной арене, среди которых определяющее значение имело крушение коммунистической системы в Советском Союзе и как следствие распад многополярного мира, а также окончание холодной войны, видоизменили не только политическую карту, но и человеческое сознание. Утрачивали прежнее значение некоторые институты и модели социального взаимодействия. Такая тенденция, безусловно, накладывала определенный отпечаток на целый комплекс общественного развития Европы и, несомненно, науки427.
Вместе с тем, на пути достижения своих целей ученые из Германии и Великобритании столкнулись с рядом существенных противоречий.
Во многом это связано с различием методологии исторического исследования в отдельных странах. Тем не менее, данный факт нисколько не умалял результаты научных работ и представил суду времени целую плеяду маститых, выдающихся историков, занимавшихся изучением военного маринизма.
В то же время, проблематика военно-морской политики кайзеровской империи и ее составляющих, как и прежде, оставалась одной из самых разрабатываемых тем на просторах исторических изысканий. Одновременно в 1991-2010-х гг. в зарубежной историографии подходы к ее освещению были различны, что напрямую сказывалось на тематике работ.
Немецкие и британские ученые занимались перекладыванием вины друг на друга за начало флотского противостояния, при этом рассматривая двусторонний морской антагонизм с точки зрения его влияния на общество и культуру двух держав. Однако по аналогии с предыдущими 1945-1991 гг. этот процесс отличался некоторой постепенностью и сопровождался рядом трудностей, которые испытывали все без исключения историографии указанных выше государств. В конце ХХ в. проблематика военно-морской политики кайзеровской Германии по-прежнему находилась в поле профессиональных интересов западноевропейских исследователей и зачастую рассматривалась в русле политических проблем.
В 1991-2010-х гг. она представлена разнообразным количеством специализированных научных изысканий. Среди ключевых особенностей данного периода следует отметить отсутствие единого взгляда на формирование флотских устремлений ряда европейских стран, а также их последствий.
Другой характерной чертой стало то, что фактор строительства немцами военно-морских сил стал рассматриваться в комплексе предтеч Первой мировой войны, а не как отдельный, взятый сам по себе аспект. Появление разных оценок военно-морского курса II-го рейха в период правления кайзера Вильгельма II продолжило стимулировать создание целого ряда новых научных изысканий, стремившихся выстроить логически и исторически верный вектор устремлений берлинского правительства в конце XIX - начале ХХ вв. С началом 1990-х гг. этот процесс особенно активно протекал в объединенной Германии. В данной связи характеристику научных работ разумно начать с трудов немецких ученых.
Одной из первых работ периода 1991-2010-х гг., освещавших военно-морскую политику кайзеровской Германии, стала книга Й. Гайсса428. В ней автор подытоживал свое давнее исследование по теме, начатое еще в 1980-х г429. Цитируя разнообразный архивный материал, автор констатирует, что гонка морских вооружений явилась прямым следствием экономической экспансии британского и германского капитала430. По версии исследователя, историческая дискуссия о большей виновности того или иного участника флотского антагонизма крайне несостоятельна431. Ученый настаивает, что ввиду определенных обстоятельств этого процесса обе стороны несут равную долю ответственности, которая, в конце концов, стала одной из причин «бойни народов»432.
Данная точка зрения получила широкое развитие на просторах немецкой историографии в 1991-2010-х гг. В этой связи, рассматривая оформление германо-британского морского соперничества 1897-1914 гг., ученые ФРГ стояли у истоков формирования новой научной дискуссии в рамках изучения военно-морской политики II-рейха. Она проходила в русле признания исторического права немцев иметь боеспособные военно-морские силы. Вопросам истории развития флотского дела германского государства посвятил свое исследование А. Биефанг433. Исследователь настаивал на защитном характере морских амбиций как Пруссии, так и Германской империи434. По его мнению, создание боеспособного флота было продиктовано изменяющейся геополитической обстановкой, которая требовала активных усилий для протекции интересов немецкого государства на международной арене435. При этом, как пишет историк, агрессивная риторика с берегов Темзы в определенной мере способствовала ускорению темпов флотского строительства436.
Вторая половина 1990-х гг. отличилась появлением новых научных работ по истории военно-морской политики вильгельмовской империи. Из числа работ данного периода можно выделить исследование Г. Вольштейна437. На страницах монографии автор доказывает, что агрессивная риторика «островитян» в ответ на увеличение тоннажа кайзеровских военно-морских сил грозила перейти в фазу открытого военного столкновения не только в формате Германия - Великобритания, но и в межблоковых границах, то есть Антанта -Тройственный союз438. Более того, в связи с этим обстоятельством, т.е угрозой блоковой войны, происходит резкое переориентирование характера военно морского курса II-го рейха - от наступления к обороне439. Безусловно, такая политика, по мнению историка, заметно способствовала снижению напряженности в отношениях двух держав. Однако дипломатия сдержанности, обусловленная чередой как внутренних, так и внешних обстоятельств, не могла содействовать мирному разрешению германо-британской морской конфронтации ввиду чрезвычайно глубоких и принципиальных противоречий обеих сторон440.
Наиболее заметным явлением, характеризующим работу немецких историков середины 1990-х гг. прошлого столетия, являлась публикация коллективного научного сборника «Длинный и короткий путь к Мировой войне: Исследования четырех историков Аугсбургского университета», увидевшего свет в 1996 г.441 Среди авторов, принявших самое активное участие в его написании, следует выделить Й. Буркхардта, Й. Бекера, С. Фёрстера, а также Г. Кронненбиттера.
Так Й. Буркхардт отмечал, что Первая мировая война имела сходные черты с предыдущими конфликтами XIX в., но при этом имела и свои неповторимые особенности442. По версии ученого, политика быстрого темпа флотского строительства как немцев, так и британцев получала горячую поддержку в обществе стран-соперников, видевших в ней своего рода культурную миссию, отстаивающую ценности населения II-го рейха и Великобритании443. Вдобавок историк отмечал, что рост профлотской агитации в стане государств соперников серьезно усиливал алармистские настроения среди обывателей, что прямо отражалось на увеличении антагонизма между странами444.
Соизмеримыми с выводами Й. Буркхардта можно считать исследования профессора Й. Бекера445. В поле зрения научных интересов ученого оказалась дипломатия германского государства в период правления кайзера Вильгельма II. Одновременно с этим историк немало внимания уделил и военно-морскому фактору, от которого, согласно автору, заметно колебался внешнеполитический курс империи446. Основываясь на ранее неизвестных архивных материалах Имперского министерства иностранных дел, автор приходит к выводу, что крайне закрытая и целенаправленная военно-морская политика кайзеровской Германии сыграла значительную роль в эскалации противоречий в стане великих держав в первое десятилетие ХХ столетия447.
По мнению ученого, империалистические устремления немецкой монархии затмевали все разумные доводы видных общественных деятелей о недопустимости нагнетания напряженности на европейском континенте и продолжении разумной политики в духе канцлера О. Бисмарка448. Однако, как настаивал Й. Бекер, увеличение тоннажа военно-морских сил германского рейха стало самоцелью для правящего класса, видевшего в нем инструмент экономической экспансии449. Историк доказывал, что такая тенденция пагубно сказалась на политическом климате европейской дипломатии, прежде всего английской, вынуждая британцев принимать меры защитного характера, которые, как показывает история, весьма пагубно отразились на будущем Европы450.
Определенный материал, раскрывающий проблематику военно-морской политики кайзеровской Германии, содержался в тезисах С. Фёрстера и Г. Кронненбиттера.