Российские студенты в Германии на рубеже XIX – XX вв. в современной немецкой историографии РОГОЗИН Алексей Алексеевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. История российско-германского академического сотрудничества в XVIII – начале XX в . 19

1. Специфика восприятия образа России и различных сфер российско-германского сотрудничества в Германии .20

2. Научные связи России и Германии в XVIII – начале ХХ в .30

Глава 2. Современная немецкая историография об особенностях миграции российского студенчества в Германскую империю на рубеже XIX – XX вв . 53

1. Причины миграции молодежи из Российской империи в Германию 54

2. Масштабы миграции молодых людей из России в Германию .67

3. Ограничительная политика германских властей по отношению к студентам из России 83

Глава 3. Современная немецкая историография о положении и деятельности российского студенчества в Германии в конце XIX – начале XX в 102

1. Организация повседневной жизни российского студенчества в Германии в рассматриваемый период .103

2. Политическая деятельность российских студентов в Германии .112

3. Российское студенчество как объект для формирования образа России в Германии накануне Первой мировой войны .125

Заключение .141

Список источников и литературы 1

• Научные связи России и Германии в XVIII – начале ХХ в
• Масштабы миграции молодых людей из России в Германию
• Ограничительная политика германских властей по отношению к студентам из России
• Российское студенчество как объект для формирования образа России в Германии накануне Первой мировой войны

Введение к работе

Актуальность темы исследования объясняется познавательным (гносеологическим) и политико-практическим параметрами, особенно в связи с современной тенденцией создания общеевропейского образовательного пространства и желательностью укрепления научного сотрудничества ученых разных стран.

Обращение к проблеме интерпретации немецкой историографией вопросов пребывания и обучения российских студентов на территории Германской империи в конце XIХ – начале XX вв. обогатит представления российских историков о развитии немецкой научной школы, даст возможность осмыслить зарубежный опыт изучения истории академических обменов Германии и России, а также оценить вклад отечественных историков при рассмотрении указанных проблем в рамках европейской исторической науки.

Актуальность исследования возрастает в связи с тем, что в последние
десятилетия интенсивность международных студенческих обменов

значительно возросла. 19 июня 1999 г. была подписана Болонская декларация, объединившая образовательные системы государств Европы в единое европейское пространство высшего образования. С присоединением Российской Федерации к Болонскому процессу в сентябре 2003 г. российские студенты получили возможность продолжать учебу во многих европейских университетах, в том числе в вузах Германии.

Сопоставление выводов немецких авторов с концепциями российских
ученых по вопросам обучения российских студентов в германских вузах
начала XX в. позволит не только оценить прошлое, но и понять, почему в
настоящее время более трети российских студентов, обучающихся за
границей, учатся именно в ФРГ. Глубокий научный анализ феномена
российско-немецких связей в сфере высшего образования будет
способствовать дальнейшему совершенствованию академической

мобильности двух стран в настоящее время и в перспективе.

Степень изученности темы. Историографию по теме исследования условно можно разделить на три группы: работы отечественных авторов, посвященные проблемам пребывания и обучения российского студенчества в

Германии; работы немецких авторов, затрагивающие вопросы тенденций
развития немецкого россиеведения по вопросам немецко-российских
научных связей; труды отечественных авторов, отражающие особенности
развития немецкой историографии по различным вопросам российско-

германских научных связей, в общем, и проблемам обучения и проживания российских студентов в Германии в конце XIХ – начале XX вв.

Говоря о первой группе исследований, необходимо отметить, что активное изучение истории обучения российских студентов и аспирантов в Германии на рубеже XIX – ХХ вв. в отечественной науке¹ началось в 1980-е гг. К ряду первых работ в этой области относятся - статья В.Р. Лейкиной-Свирской², в которой поднимался вопрос о причинах активного интереса молодых людей из России к получению высшего образования в Германии; исследование Е.В. Соболевой³, раскрывающее особенности процесса подготовки российских научных кадров за границей, в том числе, в Германии в XIX в. Первой специальной работой, посвященной проблеме обучения российских студентов за рубежом, стала статья Я.Н. Щапова «Русские студенты в западноевропейской высшей школе в начале ХХ века»⁴. Автор затронул широкий спектр вопросов о причинах поездок российских студентов в Германию, их учебе, внеучебной деятельности, реакции немецких властей на прибытие в страну большого числа молодых людей из России. В те же годы были опубликованы работы Г. В. Павленко и С. В. Морозенко, поднявшие вопросы о политической деятельности студентов из России в Германии, связях студенчества с российской и немецкой социал-демократией⁵.

В конце XX – начале XXI вв., в связи с рассекречиванием многих
архивных фондов и возрастанием академической мобильности

отечественных ученых, увеличилось количество публикаций об истории обучения российских студентов в Германии. Особое место среди российских

¹ Здесь и далее рассматривается преимущественно современная российская историография.

² Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 годах. – М., 1981.

³ Соболева Е.В. Организация науки в пореформенной России. – Ленинград, 1983.

⁴ Щапов Я.Н. Русские студенты в западноевропейской высшей школе в начале XX века // Исторические
записки. – 1987. – № 115.

⁵ Павленко Г.В., Морозенко С.В. Возрождение Российского студенческого революционного движения в
Германии накануне Первой мировой войны (1908-1914 гг.) / Ужгор. гос. ун-т. – Ужгород, 1990.

авторов занимает А.Е. Иванов. В его публикациях⁶ проанализирован
широкий круг вопросов, связанных с поездками и пребыванием российских
студентов в Германской империи в конце XIX – начале ХХ в. А. Е. Иванов
указал данные о численности студентов из России в Германии, причины
популярности Германии в качестве страны обучения, а также

проанализировал основные государственные формы сдерживания приема иностранных студентов в немецкие вузы. Исследователем впервые в отечественной историографии были проанализированы различные виды внеучебной деятельности российских студентов, отмечено желание российских подданных объединяться в студенческие организации, а также уделено внимание судьбе российских женщин, получавших образование за границей.

Современный период разработки темы характеризуется расширением временных рамок исследований. В работе А.Ю. Андреева «Русские студенты в немецких университетах XVIII – первой половины XIX века»⁷ были изучены вопросы численности российских студентов, обучавшихся за рубежом в указанный период, рассмотрено их социальное и финансовое положение, выявлены предпосылки российско-германского сотрудничества в области высшего образования, сделаны выводы о глубокой степени влияния российско-немецких научных связей на процесс развития отечественной науки.

Отдельно следует отметить исследования А.А. Ахтамзяна,

А.Ю. Ватлина, Н.В. Павлова, А.И. Патрушева, Б. Соколова⁸, посвященные истории отношений России и Германии, позволяющие выявить предысторию российско-германского научного сотрудничества. Интерес представляют также работы, характеризующие современное состояние российско-

⁶ Иванов А.Е. Российское студенческое зарубежье. Конец XIX – начало ХХ вв. // Вопросы истории
естествознания и техники. – 1998; Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX – начала ХХ века.
Социально-историческая судьба. – М., 1999; Иванов А.Е. Российское студенческое сообщество в высшей
школе Германии в конце XIX - начале XX вв. // В кругу учеников, коллег, друзей. – 2000; Иванов А.Е.
Российское студенческое сообщество в высшей школе Германии конца XIX - начала XX вв. (К постановке
культурно-исторической проблемы). URL: (дата обращения:
28.10.2014).

⁷ Андреев А.Ю. Русские студенты в немецких университетах XVIII – первой половины XIX века. – М.,
2005.

⁸ Ахтамзян А.А. Объединение Германии. Обстоятельства и последствия: очерки. - М., 2008; Ватлин А.Ю.
Германия в ХХ веке. – М., 2005; Павлов Н.В. Современная Германия. – М., 2005; Патрушев А.И. Германия в
ХХ веке. – М., 2004; Соколов Б. Германская империя: от Бисмарка до Гитлера. – М., 2003.

германских отношений в сфере студенческих обменов⁹, проблему различий в ментальности российских и немецких студентов¹⁰, либо раскрывающие суть процесса формирования образов «свой» - «чужой» в многонациональной студенческой среде в Германии¹¹.

Представляя современные работы российских исследователей¹², посвященные проблеме поездок российских студентов в Германию с целью получения высшего образования в конце XIX – начале XX вв., следует подчеркнуть, что отечественными историками наиболее глубоко изучены причины непрерывного увеличения численности российских студентов, получавших образование в Германии в начале ХХ в., особенности повседневной жизни российских студентов в Германии, подпольная политическая деятельность российского студенчества и другие аспекты

⁹ Арефьев А.Л. Молодежные обмены между Россией и Германией: статистический и социологический
анализ. – М., 2008.

¹⁰ Балабанова Л.И., Потапова Г.И., Страхова Н.В. Критерии ментальности российских и немецких
студентов при соприкосновении культур // Актуальные проблемы развития общества: новые подходы и
перспективы. – Самара, 2005. – Вып. 7.

¹¹ Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. – М., 2004.

¹² Антощенко А.В. Das Seminar: немецкие корни и русская крона (о применении немецкого опыта
«семинариев» московскими профессорами во второй половине XIX в.) // «Быть русским по духу и
европейцем по образованию»: Университеты Российской империи в образовательном пространстве
Центральной и Восточной Европы XVIII – начала ХХ в.: Сб. ст. – М., 2009; Васина И.И. Научное и
образовательное сотрудничество России и Германии (1900–1914 гг.) // Вестник ВЭГУ. – 2012. – № 1 (57);
Гиргилов Р.П. Русская интеллигенция и немецкие университеты на рубеже веков // Профессионализм в
образовании и инновации. – Санкт-Петербург, 2008; Дмитриев А.Н. Заграничная подготовка будущих
российских профессоров накануне Первой мировой войны // Профессорско-преподавательский конкурс
российских университетов. 1884 – 1917 гг.: Исследования и документы. – Томск, 2011; Дмитриев А.Н. По ту
сторону «университетского вопроса»: правительственная политика и социальная жизнь российской высшей
школы (1900-1917 годы). // Университет и город в России (начало ХХ века). Под редакцией Труде Маурер и
Александра Дмитриева. – М., 2009; Есаков В. Петербургская Академия наук и трансформация русско-
немецких научных связей, 1914-1917 гг. // Россия и Германия в ХХ веке. В 3-х томах. Том 1: Обольщение
властью. Русские и немцы в Первой и Второй мировой войнах; под ред. Карла Аймермахера, Геннадия
Бордюгова, Астрид Фольперт. – М., 2010; Лаптева Л. П. Значение немецких университетов для развития
славяноведения в России в XIX в. // "Быть русским по духу и европейцем по образованию": Университеты
Российской империи в образовательном пространстве Центральной и Восточной Европы XVIII-XX в. – М.,
2009; Лоскутова М. В. Географическая мобильность профессоров и преподавателей российских
университетов второй половины XIX в.: постановка проблемы и предварительные результаты исследования
// "Быть русским по духу и европейцем по образованию": Университеты Российской империи в
образовательном пространстве Центральной и Восточной Европы XVIII-XX в. – М., 2009; Мосейкина М.Н.
У истоков формирования Русского мира. XIX – начало ХХ века // Русский мир в ХХ веке. В 6-ти томах. –
М., 2014. – Том 1; Немцы в России: три века научного сотрудничества. Сб. статей. – СПб., 2003; Немцы и
развитие образования в России. Сборник научных трудов. – СПб., 1998; Нерлер П. Евреи-студенты из
России в Германии в начале XX века: эпизод с созданием русской читальни во Фрайбурге // Вестник
Еврейского университета в Москве. – М., 1996. - № 2; Свешников А.В. Правительственная политика в сфере
зарубежных командировок русских ученых второй половины XIX – начала ХХ века // Расписание перемен:
Очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи – СССР (конец 1880-х – 1930-е
годы). – М., 2012; Трохимовский А.Ю. Политика Министерства народного просвещения по подготовке
молодых ученых за границей (1856–1881) // Вестник Московского университета. Серия 8: История:
Научный журнал. – М., 2007. - № 1; Черкасова А.С. Германия и Урал в XVIII в.: Научные и культурные
связи. // Русские и немцы в XVIII веке: встреча культур: Материалы 2-й рос.- герм. конф. по изуч. XVIII в.,
16-18 мая 1996 г. – М., 2000.

жизни студенчества.

Отмечая значительный вклад отечественных историков в постановку и решение ряда вопросов изучения истории российского студенчества в Германии на рубеже XIX - XX вв., необходимо указать, что исследование заявленной проблематики является неполным без привлечения данных германских исследователей, имеющих доступ к немецким архивам, и работающих в рамках традиций германской исторической школы, имеющей отличный от отечественной школы, а потому вызывающий активный интерес в России, взгляд на развитие российско-германских связей в сфере высшего образования.

В этой связи, вызывает интерес группа работ немецких авторов,
затрагивающих вопросы тенденций развития немецкого россиеведения. В
германской историографии имеются специальные исследования,

посвященные эволюции взглядов немецкой интеллектуальной

общественности на историю российско-германских отношений. К ряду таких работ, изданных в конце XX в. относятся труды М. Хуэк, Х. Хекера, Л. Копелева, А. Капеллера¹³. Часть работ немецких историков по этой теме была издана в России¹⁴.

В начале XXI в. в Германии также были изданы научные труды¹⁵, затрагивающие вопросы особенностей немецкой историографии российско-германских связей, некоторые из которых были опубликованы на русском языке¹⁶.

Интерес немецких историков к истории российско-германских отношений, в том числе, в сфере образования был отмечен в трудах отечественных историков. Именно поэтому, следующая группа работ представлена отечественными авторами, занимающимися изучением

¹³ Hueck M. «Der wilde Moskowit». Zum Bild Rulans und der Russen in der deutschen Literatur des 17.
Jahrhunderts. berblick // Russen und Ruland aus deutscher Sicht. – Mnchen, 1988. – Band 1; Hecker Hans.
Ruland und die deutsche Historiographie des 18. Jahrhunderts // Russen und Ruland aus deutscher Sicht. –
Mnchen, 1988. – Band 2; Kopelew Lew. Zunchst war Waffenbrderschaft. Anbruch einer neuen Epoche (1789-
1815) // Russen und Ruland aus deutscher Sicht. – Mnchen, 1988. – Band 3; Kapeller A. Ruland als
Vielvlkerreich. – Mnchen, 1992.

¹⁴ Фосс Ю. Образ России в немецких энциклопедиях XVIII в. // Русские и немцы в XVIII веке: встреча
культур: Материалы 2-й рос.- герм. конф. по изуч. XVIII в., 16-18 мая 1996 г. – М., 2000; Хильдермайер М.,
Бенеке В. История Российской империи и Советского Союза в научной литературе Федеративной
Республики Германии (XIX – XX вв.) // Россия XIX – XX вв. Взгляд зарубежных историков. - М., 1996.

¹⁵ Hoppe B. Geschichte Russlands. – Stuttgart, 2009; Ruge G. Russland. – Mnchen. 2008.

¹⁶ Дирльмайер У., Гестрих А., Херманн У. и др. Краткая история Германии. Пер. с нем. – СПб., 2008;
Шульце Х. Краткая история Германии. Пер. с нем. – М., 2004.

тенденций развития немецкой историографии по различным вопросам

российско-германских научных связей, в общем, и истории российского студенчества в Германии, в частности.

Анализ немецкой историографии ХХ в. по исследуемым проблемам
был осуществлен в коллективных исследованиях с участием известного
российского германиста А.И. Патрушева¹⁷. В ИНИОН РАН были изданы
сборники¹⁸, посвященные анализу новых направлений в зарубежной (в том
числе германской) историографии истории России. Этой же проблеме
посвящено исследование О.В. Большаковой¹⁹. Большое внимание проблеме
интерпретации образа России германской интеллектуальной

общественностью уделено в диссертации И.А. Женина²⁰, подготовленной под руководством директора Российско-германского учебно-научного центра РГГУ Н.В. Ростиславлевой.

Анализ отечественной и зарубежной историографии свидетельствует о
том, что имеющаяся научная литература создает определенную

теоретическую основу для исследования интерпретаций немецкими авторами
вопросов пребывания и обучения российских студентов на территории
Германской империи в конце XIХ – начале XX вв. Вместе с тем необходимо
подчеркнуть, что в отечественной исторической науке специальным
предметом исследования немецкая историография по заявленной

проблематике не становилась, что позволяет сделать вывод о необходимости обращения к теме исследования.

Объектом исследования является современная немецкая

историография проблемы студенческих обменов между Россией и Германией в конце XIX – начале XX вв.

Предметом исследования являются интерпретации причин,

масштабов, содержания и последствий поездок российских студентов в

¹⁷ Историография истории нового времени стран Европы и Америки. / Под ред. И.П. Дементьева. – М.,
1990; Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки. / Под ред. И.П.
Дементьева, А.И. Патрушева. - М., 2000.

¹⁸ Россия XIX – XX вв. Взгляд зарубежных историков. - М., 1996; История России в современной
зарубежной науке: Сборник обзоров и рефератов / РАН. ИНИОН. Цетр социал. науч.-информ. исслед. Отдел
истории; Отв. ред. В.М. Шевырин. - М., 2010, - Ч. 1; История России в современной зарубежной науке:
Сборник обзоров и рефератов / РАН. ИНИОН. Цетр социал. науч.-информ. исслед. Отдел истории; Отв. ред.
В.М. Шевырин. - М., 2010, - Ч. 2;

¹⁹ Большакова О. В. Российская империя: система управления: Современная зарубежная историография:
Аналитический обзор. - М., 2003.

²⁰ Женин И. А. Восприятие России консервативными интеллектуалами Германии 1919-1933 гг.
Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. – М., 2010.

Германию на рубеже XIX – XX вв., выявленные в трудах немецких историков.

Целью данного исследования является определение вклада

современных немецких историков в изучение истории российского студенчества в Германии в конце XIX – начале ХХ вв.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:

– рассмотреть процесс зарождения немецкого исторического россиеведения и показать основные этапы его развития;

– выявить взгляды немецких историков на проблему сотрудничества между Россией и Германией в XVIII – начале XX вв. в области науки и высшего образования. В рамках решения этой задачи исследовать: взгляды немецких историков на связи между российской и германской Академиями наук; отражение в трудах германских ученых проблемы обмена опытом и научными кадрами между университетами и институтами;

– выявить особенности немецкой историографии проблемы миграции российского студенчества в германские вузы на рубеже XIX – XX вв., что включает в себя анализ причин и масштабов этого явления, ответных действий властей;

– рассмотреть немецкую историографию внеучебной деятельности российского студенчества заграницей, включавшей в себя активное участие в политическом подполье, а также выявить специфику интерпретации немецкими учеными особенностей восприятия германским обществом и властями поведения российских подданных, получавших образование в немецких университетах и академиях;

– сопоставить германскую и отечественную историографию проблемы истории российского студенчества в Германии конца XIX – начала ХХ вв. с целью выявления специфики немецкой историографии.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX по начало XX в. Выбор хронологических рамок определяется тем, что именно в этот период активизировалось сотрудничество между Россией и Германией в области высшего образования, вследствие чего значительно возросла интенсивность поездок российских студентов в Германию. С началом Первой мировой войны количество студентов из России,

получавших образование в немецких университетах, резко сократилось, вплоть до их полного исчезновения из вузов Германии.

Источники данного исследования включают в себя две группы: историографические (работы немецких исследователей, обращавшихся к истории российского студенчества XIX – начала ХХ вв.) и исторические, включающие в себя источники разных видов, которые не только отражают суть рассматриваемой проблемы, но и представляют возможность установить достоверность сведений, содержащихся в трудах немецких ученых.

Историографические источники будут рассмотрены подробным образом в основной части диссертации. Следует отметить, что изучение немецкими учеными истории российского студенчества в германских высших учебных заведениях конца XIX – начала ХХ вв. началось сравнительно недавно. Одними из первых этой теме посвятили свои труды восточногерманские историки Б. Брахманн и К. Брундиг²¹. Акцентировав внимание на политических аспектах пребывания российских подданных в Германии, что нашло отражение в названиях трудов – «Российские социал-демократы в Берлине» Б. Брахманна и «Русские революционеры в Йене» К. Брундига – историки высоко оценили роль российских студентов в политическом подполье Германии. Примечательно, что на работы Б. Брахманна и К. Брундига до сих пор опираются современные немецкие историки, в особенности, на подсчеты Б. Брахманном количества обучавшихся в Берлинском университете студентов из Российской империи, по масштабности вообще не имеющие аналогов среди современных немецких исследований.

После объединения Германии историки из ФРГ получили в свое распоряжение богатейший исследовательский материал, накопленный своими восточногерманскими коллегами. В современной Германии тема российско-немецкого научного сотрудничества, в целом, и обучения российского студенчества в немецких вузах, в частности, активно разрабатывается рядом историков ФРГ, среди которых особенно выделяются Т. Маурер и Х.Р. Петер, неоднократно публиковавшиеся в России. В их

²¹ Brachmann B. Russische Sozialdemokraten in Berlin 1895-1914. Mit Bercksichtigung der Studentenbewegung in Preuen und Sachsen – Berlin, 1962; Brundig K. Weimar-Jenaer Iskra-Tradition. Russische revolutionre Studenten in Jena, 1898-1914. – Jena, 1977.

исследованиях²² рассмотрены практически все аспекты проблемы обучения российской молодежи в Германии в исследуемый период, включая причины поездок, их масштабы, а также особенности жизни российского студенчества в Германии, подразумевавшей не только учебу либо культурный досуг, но и участие во всякого рода политических движениях.

Ценную информацию содержит диссертация Т. Хайдборн²³,

посвященная обучению российских студентов в Берлинском университете. Опираясь на статистические материалы, собранные Б. Брахманном, автор сумела значительно расширить рамки, заложенные в исследовании своего предшественника. В диссертации рассматриваются причины и объемы поездок российских студентов в Берлинский университет и Высшую техническую школу в Шарлоттенбурге, реакция властей на подобное «вторжение», большое внимание уделено внеучебной деятельности студентов, затронуты проблемы женского образования в Германии, в том числе, допуска девушек из России в немецкие вузы.

Множество ценных сведений о политической деятельности

российского студенчества в Мюнхене в конце XIX – начале XX вв. содержится в исследовании И. Баура²⁴, рассматривавшего контакты российских студентов с лидерами российской социал-демократии В.И. Лениным и Ю.О. Мартовым, в чем большую роль сыграла издаваемая в

²² Maurer T. «Der historische Zug der Deutsch-Russen nach Gttingen» oder: Auslese und Abschreckung: Die
Zulassung zarischer Untertanen an einer preuischen Universitt.// Zeitschrift fr Ostforschung. – Marburg, 2004. –
Jg. 53, H. 2; Maurer T. Hochschullehrer im Zarenreich. Ein Beitrag zur russischen Sozial- und Bildungsgeschichte.
– Kln; Weimar; Wien, 1998; Maurer T. Between Expulsion and Integration: The Dilemma of East European Jews
in Weimar Germany // Tel Aviver Jahrbuch fr deursche Geschichte. – Tel Aviv, 1988. – XVII; Peter H.R. Der
„Klinikerkampf“ – Studentenprotest und Auslnderproblem an der Universitt Halle vom Winter 1912/13 //
Beitrge zur Landesgeschichte, Sachsen-Anhalt. – 1999. - №5. – S. 71; Peter H.R. Migration als Strategie: Die
“Universittsfrage” in Russland und der Zustrom russischer Studenten an die deutschen Universitten vor dem
Ersten Weltkrieg // Bildungskonzepte und Bildungsinitiativen in Nordosteuropa im 19. Jahrhundert. – Wiesbaden,
2011. – S. 92; Peter H.R. Schnorrer, Verschwrer, Bombenwerfer? Studenten aus dem Russischen Reich an
deutschen Hochschulen vor dem 1. Weltkrieg. - Frankfurt am Main, 2001; Маурер Т. Германизация, русификация
и ликвидация: Страсбургский и Юрьевский университеты в 1872/1887 – 1918 гг. // "Быть русским по духу и
европейцем по образованию": Университеты Российской империи в образовательном пространстве
Центральной и Восточной Европы XVIII-XX в. – М., 2009; Маурер Т. Русский Юрьевский университет и
немецкий Страсбургский университет: утраченные форпосты // Университет и город в России (начало ХХ
века). Под редакцией Труде Маурер и Александра Дмитриева. – М., 2009; Петер Х.Р. Так называемые
русские: Изменение типа самосознания российских студентов в Германии после революции 1905 г. // Cahiers
du monde russe. Paris: 2007. Vol. 48, N 2/3; Петер Х.Р. «Старые традиции забыты, а новые интересы не
выходят за рамки мещанства»: русские студенты в Германии после революции 1905 г. // "Быть русским по
духу и европейцем по образованию": Университеты Российской империи в образовательном пространстве
Центральной и Восточной Европы XVIII-XX в. – М., 2009.

²³ Heidborn T. Russlndische Studierende an der Berliner Friedrich-Wilhelms-Universitt und der Technischen
Hochschule Berlin 1880-1914. Inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwrde – Bonn, 2009.

²⁴ Baur J. Die russische Kolonie in Mnchen 1900-1945: deutsch-russische Beziehungen im 20. Jahrhundert –
Wiesbaden, 1998.

Мюнхене при непосредственном участии В.И. Ленина газета «Искра».

Следует отметить, что историки из США, Швейцарии, Франции,
Израиля²⁵ внесли немалый вклад в изучение проблемы обучения и
внеучебной деятельности российских студентов в Германии в конце XIX –
начале ХХ вв. При этом статья Р. Вильямса оказалась фактически
единственным источником информации о восприятии немецкой

общественностью студентов из Российской империи – проблемы, до сих пор практически не затронутой немецкими историками.

Среди источников второй группы следует указать мемуары обучавшихся в Германии деятелей искусства из России В.В. Кандинского и Л.О. Пастернака²⁶, в которых отмечается уникальность Мюнхена рубежа XIX – XX вв. как города-центра искусств, превосходящего даже Париж и Рим.

Большое значение для понимания особенностей внеучебной жизни российских студентов, обучавшихся в немецких университетах, имеют письма Н.М. Щапова²⁷, опубликованные его сыном Я.Н. Щаповым.

В диссертации использованы статистические материалы в виде матрикуляционных книг мюнхенской Академии художественных искусств²⁸ и Университета имени Людвига Максимилиана²⁹, содержащие богатейший

²⁵ Williams Robert C. Russians in Germany: 1900-1914/ 1914: The coming of the First World War. – New York,
1966; Neumann D. Studentinnen aus dem Russischen Reich in der Schweiz 1867-1914. Zrich 1987; Weill Claudie.
Convivialit et sociabilit des tudiants russes en Allemagne: 1900-1914. In: Cahiers du monde russe et sovitique.
Paris, 1991. - Vol. 32 N3; Weill Claudie. Les tudiants russes en Allemagne, 1900-1914. // Cahiers du monde russe
et sovitique. Paris, 1979. - Vol. 20 N2; Volkov Shulamit. Juden als wissenschaftliche “Mandarine” im Kaiserreich
und in der Weimarer Republik // Archiv fr Sozialgeschichte. – Bonn, 1997. – Bd. 37; Aschheim Steven E.
Spiegelbild, Projektion, Zerrbild: “Ostjuden” in der judischen Kultur in Deutschland/ Osteuropa. – Stuttgart, 2008, -
Jg. 58, H. 8-10.

²⁶ Кандинский В.В. Избранные труды по теории искусства. Том 1. Москва: «Гилея», 2001; Беленинова Е.
«Очарованность действительностью»… Леонида Пастернака. URL:
(дата обращения: 17.03.2014).

²⁷ Щапов Я.Н. Русский студент в германском политехникуме: Письма инженера Н.М. Щапова из
Дармштадта. 1906-1907 гг. // Исторический архив. – Москва, 1998. – N 1.

²⁸ Matrikelbcher der Akademie der Bildenden Knste Mnchen, Bd.: 2, Mnchen, 1841-1884. URL:
(дата обращения: 17.03.2014).

Matrikelbcher der Akademie der Bildenden Knste Mnchen, Bd.: 3, Mnchen, 1884-1920. URL: (дата обращения: 17.03.2014).

²⁹ Amtliches Verzeichnis des Personals der Lehrer, Beamten und Studierenden an der kniglich bayerischen
Ludwig-Maximilians-Universitt zu Mnchen. Winter-Semester 1898/99. URL: (дата обращения: 17.03.2014).

Amtliches Verzeichnis der Lehrer, Beamten und Studierenden an der Kniglich Bayerischen Ludwig-
Maximilians-Universitt zu Mnchen. Winter-Semester 1908/09. URL: (дата обращения: 17.03.2014).

Personalstand der Ludwig-Maximilians-Universitt Mnchen. Winter-Semester 1910/11. URL: (дата обращения: 17.03.2014).

Personalstand der Ludwig-Maximilians-Universitt Mnchen. Winter-Halbjahr 1913/14. URL: (дата обращения: 17.03.2014).

материал, позволяющий судить не только о численности российских студентов в этих учебных заведениях, но и об их этнической и конфессиональной принадлежности. Матрикуляционные книги немецких университетов и академий являют собой уникальный источник информации об иностранных студентах, обучавшихся в этих заведениях.

К числу прочих статистических источников следует отнести данные справочника³⁰ под редакцией Х. Титце, содержащие массу полезных сведений о численности студентов в немецких вузах, а также об общем количестве университетов, высших школ и академий Германской империи. Кроме того, определенные статистические сведения удалось почерпнуть из трехтомного издания «Российская академия наук. Персональный состав»³¹.

К числу архивных источников, оказавшихся полезными при написании
диссертации, следует отнести делопроизводственные материалы

Государственного архива Российской Федерации, содержащие сведения о слежке российской полиции при поддержке созданного в Берлине российского землячества за наиболее активными с политической точки зрения студентами, получавшими образование в Германии³². Часть данных была почерпнута из дела № 1393 Государственного архива Российской Федерации, содержащего частичные данные о численности российских студентов в различных университетах Германии³³.

Таким образом, источниковая база исследования является достаточно репрезентативной, что дало возможность комплексно рассмотреть изучаемую проблематику.

Достоверность и обоснованность выводов исследования обеспечена репрезентативной источнико-информационной базой, в том числе, широким спектром введенных в научный оборот историографических источников на немецком языке, использованием современных методологических подходов и приемов, публикацией основных положений диссертации в научных изданиях, рецензируемых ВАК РФ.

Personalstand der Ludwig-Maximilians-Universitt Mnchen. Winter-Halbjahr 1914/15. URL: (дата обращения: 17.03.2014).

³⁰ Titze H. Das Hochschulstudium in Preuen und Deutschland, 1820-1944. – Gttingen, 1987. – Datenhandbuch
zur deutschen Bildungsgeschichte, Bd. 1.

³¹ Российская Академия наук. Персональный состав. Кн. 1. 1724-1917. – М., 1999.

³² ГАРФ. Ф. 102. ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ. О. 93. 3-Е ДП.
1887 г. Д. № 264.

³³ ГАРФ. Ф. 102. ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ. О. 92. 3-Е ДП.
1894 г. Д. № 1393 ч. 1-14.

Методологической основой исследования стали как общие, так и специальные методы исторического познания: сравнительно-исторический, историко-генетический, историко-типологический и историко-системный, в соответствии с которым все процессы, представленные в исследовании, рассматривалась не изолированно, а как производное структур, влияющих на них. Многомерность изучаемого явления потребовала использования междисциплинарного подхода, опыта смежных отраслей общественных наук.

Научная новизна диссертации определяется рядом параметров.

Во-первых, постановкой малоизученной в отечественной

историографии проблемы и, главное, академическим подходом к ее изучению.

Во-вторых, выбором объекта исследования – современная немецкая историография – и полученными на основе компаративного анализа немецкой и отечественной историографии результатами об уровне изученности истории российского студенчества в немецких вузах.

В-третьих, введением в научный оборот новых, ранее

неопубликованных на русском языке историографических источников, посвященных проблеме заграничного обучения российской молодежи на рубеже XIX – XX вв., а также новых данных из архивных и опубликованных документов, позволивших раскрыть ранее не изучавшуюся часть информации об обстановке и условиях пребывания российских студентов в Германии на рубеже XIX – XX в.

В-четвертых. Представленная диссертация имеет междисциплинарный характер, так как в ней решены не только историографические и конкретно исторические задачи, но и аспекты, связанные с проблемами, которыми занимается имагология. Обращение к изучению именно зарубежной историографии позволяет ставить и решать вопросы, которые в традиционных историографических работах, как правило, не поднимаются.

Таким образом, проведённое исследование, в котором

реконструируется и анализируется жизнь и учеба российских студентов в германских университетах в конце XIX – начале ХХ вв. в немецкой исторической науке, может помочь восполнить пробелы, образовавшиеся в отечественной историографии данной темы.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что в ней содержатся материалы и выводы, которые углубляют и расширяют имеющиеся в отечественной исторической науке положения о различных аспектах проблемы миграции российского студенчества в Германию в конце XIX – начале ХХ вв. с образовательными и иными целями.

Материалы работы и содержащиеся в ней выводы могут быть использованы в дальнейшей научно-исследовательской деятельности, а также могут послужить основой для чтения курсов по зарубежной историографии отечественной истории.

Положения, выносимые на защиту:

1. Интерес к истории России возник в Германии вскоре после выхода
Российской империи в правление Петра I на международную арену.
Формировавшиеся на протяжении XVIII – XX вв. традиции немецкого
исторического россиеведения оказали несомненное влияние на восприятие и
интерпретацию немецкими историками проблемы обучения и внеучебной
деятельности российских студентов в Германии на рубеже XIX – ХХ вв.

1. Определяющим фактором активизации политики Российской империи в сфере российско-германского научного сотрудничества в XVIII – начале ХХ вв., стало осознание необходимости социально-экономического и культурного развития страны в исследуемые годы, воплотившееся в использовании европейского опыта в развитии науки, высшего образования, культуры, в создании собственных научных кадров путем отправки российских студентов в германские вузы. Все это получило освещение в ряде научных трудов в немецкой историографии.

2. В современной немецкой историографии накоплен большой исследовательский материал по проблеме образовательных поездок российских студентов в Германию на рубеже XIX – XX вв. Немецкие историки выявили причины поездок, показали количество студентов из России, обучавшихся в немецких вузах, проанализировали внеучебную деятельность российских студентов, представленную участием как в нелегальных политических собраниях, так и в студенческих организациях и конференциях.

4. В исследованиях немецких историков были выявлены причины
ограничительной политики германских властей по отношению к российским

студентам, заключавшиеся в их излишней радикализации, существенных ментальных различиях между российскими и немецкими студентами, вызвавших ожесточенную конфронтацию в университете Галле в 1912 г., а также предоставлении абитуриентам из России вплоть до 1905 г. преференций при поступлении в немецкие высшие учебные заведения. Также немецкими историками установлены факты надзора российских властей за российскими студентами с использованием для этих целей организаций русского землячества в университетских городах Германии и т.д.

5. Несмотря на очевидное сходство в суждениях немецких и
отечественных историков по проблеме исследования, германская

историческая наука обращает внимание на значительное влияние академических структур Германии на Россию. Современные германские историки подчеркивают не только исключительную роль немецких ученых в процессе становления российской науки, что проявилось в высоком проценте немцев – членов российской Академии наук на протяжении всего XVIII и большей части XIX вв., но и высокую роль высшей школы Германии в подготовке кадров высшей квалификации для России.

Апробация результатов диссертационного исследования.

Диссертация обсуждена и одобрена на кафедре истории России Российского
университета дружбы народов. Апробация результатов работы

осуществлялась в научных публикациях ВАК России: «Социология»,
«Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки»,

«Историческая и социально-образовательная мысль».

Объем и структура диссертации определена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

Научные связи России и Германии в XVIII – начале ХХ в

Задача данного параграфа состоит в выявлении становления и эволюции восприятия образа России немецкими историками. Длительные взаимоотношения между Россией и Германией, вне всякого сомнения, способствовали зарождению активного интереса к изучению восточного соседа, а наличие периодов как добрососедских, так и откровенно враждебных друг другу отношений в истории двух государств и народов должно была привести к формированию особого взгляда немецких ученых и литераторов на образ России.

Россия и Германия – государства, связанные драматической и поучительной историей. Можно сказать, что ни с одной страной Европы и тем более мира у России не было такой богатой совместной истории, как с Германией. С самого начала «европейско-христианской истории», когда «два племени: германское и славянское… поделили между собою Европу»34, русские и немцы на протяжении столетий жили бок о бок друг с другом, сотрудничали, конкурировали и даже враждовали, что оставило у обоих народов глубокие следы. Российско-германские отношения прошли в своем развитии, по мнению известного германиста Н.В. Павлова, четыре этапа: 1) IX – XVII вв.; 2) XVIII – начало XX вв.; 3) 1917-1991 гг.; 4) с 1991 г. по настоящее время.

Следует отметить, что для Н.В. Павлова важнейшим являлся внешнеполитический фактор как основа периодизации. Поэтому указанные им хронологические вехи укладываются в несколько ключевых дат, характер отношений между Россией и Германией в разные исторические отрезки. Рубеж XVII – XVIII вв. выступил первым порогом, отделившим неструктурированные и, во многом, спонтанные контакты между двумя растущими государствами от серьезных внешнеполитических связей между Пруссией (крупнейшим германским княжеством того периода) и созданной Петром I Российской империей. Первая мировая война стала вторым рубежом в истории российско-германских отношений. Государства, претерпевшие радикальные перемены и понесшие всю тяжесть поражения в войне, нашли в себе силы наладить сотрудничество. 1990-1991 гг. явились очередной ключевой датой в истории и России, и Германии. Распад СССР и объединение Германии вновь переформатировали всю структуру российско-немецкого сотрудничества.

Второй фактор, выделяемый Н.В. Павловым, это династический фактор, оказавший влияние на российско-германские контакты на протяжении большей части их истории. Начавшись со взаимодействия отдельных княжеских родов, впоследствии, с воцарением на российском престоле новой династии Романовых в XVII в., контакты между правящими домами Германии и России вышли на совершенно новый уровень. С Петра III началась история новой ветви российской императорской семьи -Гольштейн-Готторп-Романовых – прямых родственников германских курфюрстов. Отстранение от власти императорских семей в России и Германии положило начало очередному периоду в отношениях между двумя государствами.

Третьим фактором является конъюнктурный, заключающийся в контактах в экономической и культурно-гуманитарной областях. Именно этот фактор заменил династический в отношениях между Германией и Россией в ХХ в. Но для нашего исследования ключевой интерес представляет именно история российско-немецкого научного сотрудничества.

Возвращаясь к периодизации Н.В. Павлова, стоит отметить, что на первом этапе «русско-германские контакты носили нерегулярный, спорадический характер и имели место в семейно-родовой сфере на уровне правящих домов, в военно-политической, торговой и отчасти культурно-гуманитарной областях (взаимное влияние культур обоих народов)»35. Естественно, это сказалось на языке, нравах и обычаях русских и немцев. Вместе с тем, уже на этом этапе, наряду со многими положительными моментами, наблюдались и времена вооруженного противоборства. Так, в начале XIII века шли постоянные войны между немецкими рыцарями и русскими дружинниками.

На втором этапе была сформирована сама структура российско-германских отношений, «которая, - по утверждению Н.В. Павлова, -включала в себя, во-первых, династические узы и в определенном смысле «германизацию» России (приток из Германии специалистов, переселенцев и беженцев и как следствие – расширение немецкого влияния на российский госаппарат), во-вторых, военно-политическое сотрудничество, в-третьих, расширение торгово-экономических связей, в-четвертых, углубление технического и культурного взаимодействия»36. Для этого периода также характерны как положительные моменты в виде интенсификации отношений между двумя государствами при Екатерине II и на протяжении большей части XIX столетия, которое А.А. Ахтамзян назвал «золотым веком в истории отношений двух народов»37, так и резко отрицательные, поскольку на рубеже ХХ столетия Россия и Германия превращаются в непримиримых противников, следствием чего стало формирование, с одной стороны, австро-германского альянса, с другой – «тройственной Антанты». Результатом такого развития событий явилась Первая мировая война, имевшая катастрофические последствия для обоих государств.

Ахтамзян А.А. Объединение Германии. Обстоятельства и последствия: очерки. – М., 2008. – С. 3. СССР строить отношения с Германией»38. Советско-германский Рапалльский договор, заключенный в 1922 г., не содержал ни политических, ни военных статей, но интерпретировался державами-победительницами как союз, направленный против Запада39. Сотрудничество продолжалось вплоть до начала Второй мировой войны, прервавшей все контакты и создавшей, по меткому выражению А.А. Ахтамзяна, «устойчивый стереотип – образ врага: Фрица, с одной стороны, и Ивана – с другой»40. Отношения с послевоенной Германией, разделенной на две части – ФРГ и ГДР – не были простыми. Если Германская Демократическая Республика стала основным стратегическим союзником СССР в военно-политической, экономической, научно-технической, культурной и идеологической сферах, то Федеративная Республика Германия, вошедшая в сферу влияния трех западных держав-победительниц, в силу ряда очевидных причин не могла участвовать в развитии германо-советского диалога. Ситуация переменилась только в 1985-1990 гг. В этот период началось активное сближение между ФРГ и СССР. «Помимо того, что Федеративная Республика продолжала оставаться главным экономическим и торговым партнером Советского Союза среди промышленно развитых стран Запада, она стала во второй половине 80-х гг. ХХ в. и вторым по значению партнером СССР после США по ведению диалога в области разоружения и проблем безопасности»41, - писал Н.В. Павлов. Пиком этого сотрудничества стало объединение Германии, в процессе которого СССР сыграл ключевую роль.

Масштабы миграции молодых людей из России в Германию

Отечественный историк А.Е. Иванов также отмечал, что одной из причин выбора российскими студентами Германии в качестве страны обучения были более мягкие, чем в России, условия приема студентов в германские университеты. «К занятиям допускались даже без обязательного предъявления свидетельства об окончании среднего учебного заведения - по заграничному паспорту. Основанием для такого послабления был тот факт, что студенты из России не сдавали вступительных государственных экзаменов в специальных комиссиях, поскольку, естественно, не претендовали на места в имперском чиновничьем аппарате Германии»146. Примерно такие же вступительные испытания ждали и российских абитуриентов народно-хозяйственных институтов Германии. «На протяжении второй половины XIX в. их так же, как и германских подданных, принимали без проверочных экзаменов, на основании только аттестата зрелости для выпускников классических гимназий, свидетельств об окончании реального училища (даже шести, а не семи его классов) и прочих средних учебных заведений»147.

В пользу относительной легкости поступления в германские университеты, высшие технические школы, академии искусств, горные академии и прочие высшие учебные заведения свидетельствуют также данные, приведенные К. Вайль в одном из ее исследований: «Общие вступительные требования для российских студентов в начале ХХ в. заключались в предоставлении аттестата зрелости, выданного в общеобразовательной школе либо гимназии. После 1906 г. Университеты начали запрашивать свидетельство о политической благонадежности, естествознания и техники. – М., 1998. – С. 104. выданное органами полиции города проживания в России, а также справку о наличии у студента достаточного количества средств на период обучения»148. Безусловно, проблему эти постановления решить были не в состоянии, о чем свидетельствуют данные матрикуляционных книг Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана (WS – зимний семестр). Сократить количество российских студентов в германских университетах оказалось под силу только начавшейся в 1914 году Первой мировой войне

Отдельно стоит отметить упомянутый отечественными историками факт общего несовершенства системы высшего образования в России. Так, А.Е. Иванов писал: «Российская Империя отставала от Европы по количеству высших учебных заведений, а также не отличалась гибкостью и приспособленностью к современным реалиям всей системы образования»150.

Десятилетием ранее этот же факт привлек внимание Я.Н. Щапова, указавшего, что «в стране с населением в 125 млн. к концу XIX в. существовало 46 высших школ: девять университетов, девять технических, семь сельскохозяйственных, лесных и ветеринарных институтов, четыре юридических лицея и училища, три историко-филологических, археологический, клинический институты, шесть военных и шесть духовных академий. В дополнение к ним в 1890-1900-х гг. было открыто еще семь технических вузов и десятый университет»151. Для сравнения, в Германской империи существовало 22 университета, 11 технических школ, и десятки педагогических, ветеринарных, сельскохозяйственных, лесных и горных академий152.

В итоге, российские университеты просто не имели возможности подготовить необходимое число квалифицированных кадров, ввиду неспособности принять всех желающих, поэтому, как отмечал Я.Н. Щапов, «к началу XX века лишь 53% абитуриентов становилось студентами»153.

Таким образом, проведенный анализ германской историографии позволил установить, что немецкими историками проведена значительная работа по установлению ключевых причин такого явления, как обучение российских студентов в немецких вузах в конце XIX – начале ХХ вв.

Среди них как прекрасные условия поступления и обучения в германских университетах, возможность продолжить запрещенную на родине политическую агитацию, так и трудности с получением высшего образования в России, связанные с недоступностью университетов большей части населения, жестким контролем государства за абитуриентами и студентами, политикой русификации «национальных» университетов, чрезвычайной бюрократизацией университетского руководства, зачаточным состоянием женского образования в России, а также нестабильной политической обстановкой в Российской империи в начале ХХ в.

Ограничительная политика германских властей по отношению к студентам из России

Дело в том, что студенты из России крайне негативно воспринимались немецкими коллегами, а в особенности теми из них, кто был настроен консервативно или антисемитски – т.е. большинством немецких студентов, организовывавшихся в различные «Общины немецких студентов», «Всегерманские союзы» и прочие организации, целью своей ставившие борьбу за «очищение немецких вузов и технических школ от засилья иностранцев, мешающих немецким студентам»258.

Следует отметить, что в Германии на рубеже XIX-XX вв. существовала и такая организация как «Свободное студенчество», противопоставлявшая себя вышеописанным обществам, членами которой являлось некоторое количество студентов из России. Сей факт в высшей степени примечателен, по мнению Т. Хайдборн, «поскольку студенты из Российской империи, как правило, избегали контактов с немецким окружением и собирались в собственные общины и организации»259.

Следует отметить, что после революции 1905-1907 гг., по утверждению Х.Р. Петера, начинается снижение активности существовавших студенческих организаций: «Деятельность студенческих организаций ограничивалась материальными вопросами. Констатировалось общее понижение интеллектуального уровня студентов. Говорилось, что больше нет серьезного научного интереса, и самостоятельно работающие студенты являются редкостью. Большинство студентов были сыновьями богатых еврейских купцов и предпринимателей, а не политическими эмигрантами.

Эти изображения всеобщего упадка политической и общественной жизни в общероссийских студенческих колониях дополнялись наблюдением все большей дифференциации студенчества по национальному признаку. Наиболее очевидная тенденция этой «национализации», несомненно, состояла в фактическом выходе национально настроенных еврейских студентов из общероссийских студенческих колоний, что и состоялось на Конгрессе российских студентов в Карлсруэ, проходившем с 22 по 28 февраля 1913 г. Умеренно националистические еврейские студенты объединились на русско-еврейско-западноевропейском студенческом съезде в Цюрихе, проходившем с 7 по 14 марта 1913 г., в собственную организацию»260. Как писала Т. Хайдборн, «попытка создать в Германии российскую студенческую организацию провалилась. Вместо одной возникли две конкурировавшие друг с другом силы, бойкотировавшие и срывавшие конгрессы друг друга»261. Отечественные историки также рассматривали особенности

внутренней жизни немецкой высшей школы, характерной чертой которой, согласно Я.Н. Щапову, «были многочисленные так называемые «цветные» корпорации, охватывавшие больше половины национального студенчества, с их уставами, дуэлями и пр.»262

Одной из причин, побудивших российских студентов объединяться в свои собственные общины, был отмеченный А.Е. Ивановым факт наличия постоянных нападок на студентов из России «со стороны большинства своих бюргеризированных, объединенных в корпорации немецких коллег, пылавших враждой к «иностранцам», нарушавшим, как им казалось (нередко не без оснований), академический комфорт. Вместе с тем настроения ксенофобии, которые владели ими, имели однонаправленный характер. Вопрос об «иностранцах» был для них, в первую очередь, вопросом о студентах из России. «Под словом «иностранцы» нужно понимать - русские и только русские», - заявляли они.

Такие настроения не свойственны были той части немецких студентов, которые не входили в корпорации и именовались «дикими». Это была демократическая по своему происхождению и материальному достатку молодежь, которая поддерживала дружественные отношения со своими товарищами по учебе из других стран. Однако ее влияние на академическую жизнь было неизмеримо меньшим, чем корпорантов»263.

По вполне понятным причинам российские студенты избегали участия в студенческих организациях, в которых состояли немецкие студенты. Впрочем, согласно утверждениям Я.Н. Щапова, существовали и иные причины неприсоединения к студенческим корпорациям: «Для студентов-иностранцев было странно наблюдать частые «кнайпы» - совместные выпивки их членов, игру взрослых людей в корпоративную иерархию, театральное посвящение в ранги и пр. Русскую молодежь, искавшую путей освобождения от средневековых пережитков у себя на родине, участие в этой игре увлечь не могло»264.

Огромный интерес представляют данные уже упоминавшейся Мюнхенской переписи 1911 г. Здесь из 500 выданных анкет со 104 вопросами были возвращены 235. Х.Р. Петер, проанализировав возвращенные анкеты, констатировал тот факт, что «вновь прибывшие студенты были настроены на продолжение своей учебы за границей до завершения. Большой срок их пребывания за границей и отсутствие надежды на изменения в России вызвали ослабление их связей с родиной. Эти студенты, скорее, готовы были постигать немецкую культуру и адаптироваться к жизни за границей. Более половины респондентов учились в Мюнхене уже два года и более, что можно расценивать как свидетельство серьезных академических интересов. Лишь 29 опрошенных указали, что читают нелегальную литературу. 170 из 230 посещали, однако, политические доклады. С другой стороны, 200 из 214 регулярно посещали театр. Культурные интересы и стремление к развлечениям, по-видимому, успешно конкурировали с политическими склонностями»265, - считал Х.Р. Петер.

Российское студенчество как объект для формирования образа России в Германии накануне Первой мировой войны

Следует отметить, что отечественные историки также убедительно показали, что повседневная жизнь российских студентов в Германии отличалась культурно-политическим многообразием. В ней было место не только учебе и различным собраниям по политическим вопросам, но и походам в театры, музеи, на балы. При этом, уезжая в Германию, не все абитуриенты из Российской империи были нацелены на ведение активной политической деятельности.

Отметили российские и немецкие ученые также стремление российских студентов организоваться в студенческие сообщества. Вызвано это было неприятием иностранцев (преимущественно, выходцев из Российской империи) подавляющим большинством немецких студентов. Российские студенты страдали от нападок их немецких коллег, не желавших мириться с пребыванием в университетах большого числа иностранцев, зачастую не знакомых с культурными нормами немецкого общества. Защищаясь от немецких студентов, молодые люди из России вступали в собственные студенческие организации.

В отличие от российских специалистов, немецкие историки отметили начавшуюся дифференциацию российского студенчества по национальному признаку, помешавшую попыткам российских студентов объединиться в одну мощную студенческую организацию, которая занялась бы защитой российской молодежи от нападок со стороны их германских коллег.

Существенным отличием немецкой историографии от российской является наличие двух деятельности.

Кроме того противоположных мнений в вопросе о политической активности российских студентов в Германии на рубеже XIX – XX вв. В то время как одни исследователи считали очевидным значительное усиление политической активности российского студенчества в Германии после поражения Первой русской революции, другие настаивали на факте резкого сокращения масштабов подобной, немецкими специалистами, в отличие от их российских коллег, были отмечены факты надзора российских властей за российскими же студентами, сотрудничества российских и германских спецслужб, а также, в отличие от отечественных ученых, сотрудничества некоторых организаций российского студенчества с российскими властями.

Вместе с тем, в исследованиях отечественных ученых встречаются подробные сведения о характере политической деятельности российских студентов. Так, они, являясь выходцами из наиболее непривилегированных слоев общества, делились друг с другом нелегальной литературой, переправляли ее в Россию и налаживали контакты как с российской социал-демократией, так и с немецкой. Кроме того, молодые люди из Российской империи основывали клубы, читальни, в которых обсуждали, печатали и распространяли нелегальную литературу. Отечественные специалисты указывали на три ключевых центра революционной агитации – Берлин, Мюнхен и Лейпциг, ставшие местом встречи для сотен и тысяч увлеченных радикальными идеями молодых людей. Безусловно, не оставили историки без внимания и вопрос о надзоре немецкой полиции и властей над российскими студентами, проявлявшемся в закрытии читален и высылке особо подозрительных студентов за пределы Германии.

В вопросе о дискредитации образа российского студента, российского народа и государства позиции отечественных и зарубежных ученых совпадают. Немецкие историки считали, что российская эмиграция сыграла огромную роль в дискредитации образа России, ее населения и эмигрантов в обществе и правящих кругах Германии. Как утверждали российские историки, немцы зачастую воспринимали молодых людей из Российской империи как грубых и некультурных варваров, так как своим поведением они только подтверждали это наблюдение.

Отмечая в качестве ключевых фигур этого явления евреев и балтийских немцев, зарубежные ученые писали о том, что слова и действия российской молодежи в Германской империи перед войной оставляли огромное впечатление не только о них самих, но и обо всей стране их происхождения. Что касается германских властей, то они с энтузиазмом восприняли подобные деструктивные устремления значительной части российской эмиграции и транслировали их на всю империю.

Российские специалисты также отметили усилия германской прессы по дискредитации образа российской молодежи, акцентировав внимание на том факте, что газетчики зачастую делали «из мухи слона», выставляя совершенно безобидные действия молодых людей из России за образчик революционной агитации и подрывной деятельности.

Таким образом, очевидно, что взгляды немецких и российских ученых на проблему миграции российского студенчества в Германию на рубеже XIX – XX вв. во многом совпадают. Серьезные различия между современной российской и немецкой историографией, по большому счету, наблюдаются только лишь в вопросах, касающихся внутрироссийских, или же внутригерманских аспектов проблемы. Немецкие историки ожидаемо подчеркивали роль своих ученых в процессе становления и развития российской науки, скрупулезно подсчитывали количество российских студентов обучавшихся в германских вузах, критиковали российских студентов за излишнюю политическую активность, подрывавшую основы общественного порядка в Германии, одобряли ужесточение условий приема российских студентов в немецкие учебные заведения, в то время как отечественные специалисты основной упор в своих исследованиях делали на проблемах подготовки новых кадров для развивавшейся российской науки, недоумевали по поводу излишне жестких мер по ограничению доступа российским студентам в германские университеты, а также по поводу неприятия немецкими студентами их товарищей из России.