Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Немецкие авторы в «Методологии истории» А.С. Лаппо-Данилевского 35
1.1. Систематизация немецких авторов по частоте упоминаний
1.2. Систематизация немецких авторов по характеру упоминаний
Глава 2. Способы освоения интеллектуального наследия: историографическая практика и практика рецепции 58
2.1. Историографическая практика 58
2.2. Практика рецепции 71
Глава 3. Иммануил Кант 88
Глава 4. Вильгельм Вундт 103 Глава 5. Эрнст Бернгейм 127 Глава 6. Август Бёк 156
Глава 7. Вильям Штерн 191
Глава 8. Карл Лампрехт 214
Заключение 227
Список источников и литературы 241
Приложение. Немецкоязычные ученые, упомянутые в «Методологии истории» А.С. Лаппо-Данилевского
Введение к работе
Актуальность исследования восприятия методологических идей
немецких ученых российским историком и методологом А.С. Лаппо-
Данилевским (1863–1919) обусловлена, в первую очередь,
конституированием проблемного поля источниковедения историографии, а
также явной необходимостью изучения механизмов рецепции
западноевропейского историографического опыта в условиях
увеличивающегося полиметодологизма исторической науки. Проблемой
настоящего исследования является рецепция идей немецких авторов
А.С. Лаппо-Данилевским в его труде «Методология истории». Выбор для
исследования концепции именно немецких ученых обусловлен тесными
связями немецкой и российской интеллектуальных традиций в XVIII –
начале XX в.
На протяжении XX – начала XXI в. нарастает междисциплинарность исторической науки, в историческом исследовании используется опыт, накопленный в других областях, таких как, например, психология или филология. Сегодня все четче осознается, что история в широком смысле слова не имеет государственных границ и языковых барьеров, более того, изучение трудов иностранных авторов (не только переведенных, но и на языке оригинала) зачастую необходимо для успешного современного исследования.
Работа А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории», изданная в 1910-1913 гг. в качестве пособия к лекциям, которые он читал в 1909/1910 и 1910/1911 учебных годах в Санкт-Петербургском университете, стала объектом данного исследования. Уже на рубеже XIX–XX вв. ученым были поставлены те проблемы, которые актуальны и в современной науке, а также была предложена теория исторического познания и разработаны методы исторического исследования, не утратившие значения и до нашего времени. Теоретической основой выработки собственной концепции была, в числе
иных факторов, и рецепция европейского, в том числе немецкого, опыта. В диссертационной работе рассмотрено восприятие А.С. Лаппо-Данилевским идей его коллег из Германии и то, как это отразилось в его собственном труде.
Проблема данного исследования находится в области источниковедения историографии, не так давно оформившейся в самостоятельное предметное поле1.
Степень разработанности темы исследования. Формирование историографической базы работы шло по нескольким направлениям.
Во-первых, были выделены работы по источниковедению
историографии и, в первую очередь, труды С.О. Шмидта, с именем которого и связано конституирование направления источниковедения историографии в российской (советской) исторической науке. В последнее время некоторые аспекты источниковедения историографии начали исследоваться в рамках интеллектуальной истории.
Во-вторых, в диссертационном исследовании различалось, какие случаи являются рецепцией идей немецких авторов А.С. Лаппо-Данилевским, а какие – историографическим осмыслением их научного творчества. Для этого был привлечен широкий круг разнодисциплинарной литературы по проблеме рецепции, и на этой основе сформулировано, что понимается под данным термином в настоящей работе.
В-третьих, данное исследование напрямую связано с изучением идей А.С. Лаппо-Данилевского, поэтому было уделено внимание проблемам историографического освоения его наследия.
Источниковедение историографии не так давно оформилось в самостоятельную предметную область, хотя как исследовательское
1 Теория и методология исторической науки: терминол. слов. / отв. ред. А.О. Чубарьян; РАН. Ин-т всеобщей ист. М., 2014. С. 203-204; Источниковедение: учеб. пособие / отв. ред. М.Ф. Румянцева. М., 2015. Р. 2., ч. 3: Источниковедение историографии. С. 505-559.
направление было обозначено еще в 70-е годы XX века; обширного исследования, например в виде отдельной монографии, по данной проблематике до сих пор нет.
Под источниковедением историографии понимается «предметное поле актуального исторического знания, востребующее метод источниковедения для изучения истории исторического знания в междисциплинарном пространстве интеллектуальной истории»2.
На данный момент эта область исторической науки является весьма
актуальной, но все же требует активной разработки. С самого начала у
советских ученых не было единства мнений в определении таких понятий,
как предмет и функции историографических исследований, периодизация
истории исторической науки, историографический факт и
историографический источник и т.д. Современные ученые с определенным
успехом развивают данное направление, и именно их работы представляют
особый интерес. Практика историографического исследования,
предложенная С.О. Шмидтом, включая и источниковедческий аспект, успешно осуществляется и развивается омскими историками (проект «Мир историка»).
Несмотря на не очень большое количество исследований, в историографии обозначены основные проблемы, но пути решения выстроены пока недостаточно четко. Многие вопросы обсуждаются в рамках статей или выступлений на научных конференциях и «круглых столах».
Активным развитием концепции источниковедения историографии, а
также методов работы с историографическими источниками занимается
Научно-педагогическая школа источниковедения – сайт
Источниковедение.ru, представители которой предложили обоснованный подход и необходимую терминологию. Основной их тезис гласит, что в современном историографическом исследовании применим тот же принцип,
Теория и методология исторической науки…С. 203.
что и в источниковедении источников иных видов. Источниковедческий подход выступает базовым в теоретической основе источниковедения историографии.
Проблема рецепции довольно актуальна в научном сообществе. В современной литературе понятие рецепции зачастую ассоциируется с областью филологии, в первую очередь, с рецептивным подходом и его двумя основными направлениями: феноменологическим (В. Изер, Х.Р. Яусс) и структурно-семиотическим (Р. Барт, Ю. Кристева). Однако данные подходы применяются в работе с художественными текстами, а не с теоретико-методологическими трудами. В настоящем исследовании интерес направлен не столько на понимание идей или заимствование дискурса и формы, сколько на основанное на процессе рецепции новое знание, а также механизм его получения.
Понимание рецепции, присущее области филологии или культурологи, и сопряженные с этим методы не были релевантны для настоящей работы. В диссертационном исследовании изучалось не то, как А.С. Лаппо-Данилевский воспринимал идеи своих коллег, а то, как эти идеи трансформировались в концепции российского методолога. Понятие рецепции в данной работе обязательно содержало интеллектуальный элемент преобразования знания и отличалось от того, что подразумевают филологи и культурологи. Подобный подход с точки зрения рецепции идей существует в некоторых современных исследованиях (М. Эспань и др.).
Наследие А.С. Лаппо-Данилевского сегодня все чаще оказывается в поле исследований ученых. Его идеи обсуждаются на конференциях и «круглых столах», в авторитетных журналах публикуются подборки статей, посвященных его концепции, построения методолога рассматриваются в разных областях знания.
Исследование научного наследия А.С. Лаппо-Данилевского идет несколькими путями. Во-первых, непосредственное рассмотрение его концепции и работ по определенной проблематике. Построения А.С. Лаппо-
Данилевского, интересующие ученых сегодня, касаются таких аспектов как понятие исторический источник, источники смешанного характера, история культуры и культурологические концепции, интеллектуальная история, история идей, метод сравнительно-исторического исследования, методология построения исторической причинно-следственной связи.
Во-вторых, рассматривается влияние ученого на идеи его коллег и учеников. Исследования посвящены связи с идеями А.С. Лаппо-Данилевского концепций В.И. Вернадского, Т.И. Райнова, М.А. Дьяконова, А.И. Андреева, С.Н. Валка, Г.В. Вернадского, В.И. Веретенникова.
В-третьих, авторы размышляют о месте концепции А.С. Лаппо-
Данилевского в науке или в определенной ее сфере. Идеи рассматриваются в
таких областях как российская философия истории, российская
историография, историческая антропология, современное научно-
информационное пространство, феноменология.
Исследователи концепции А.С. Лаппо-Данилевского обычно
характеризуют ее как неокантианскую. В диссертационной работе отмечено, что А.С. Лаппо-Данилевский был неокантианцем, но в русской версии рецепции философии И. Канта.
Объектом исследования являлась работа А.С. Лаппо-Данилевского
«Методология истории». Текст был впервые опубликован в 1910-1913 гг. как
пособие к лекциям, прочитанным историком в 1909/1910 и 1910/1911
учебных годах в Санкт-Петербургском университете. Настоящее
исследование проведено на основе издания 2010 г., в котором первая часть и первый отдел второй части были опубликованы по изданию 1910-1913 гг., а второй отдел второй части был воспроизведен по литографированному изданию 1909 г. В исследование также вовлечены соответствующие труды немецких философов, психологов и историков на языке оригинала.
Предмет исследования составляли способы восприятия, трансформации и трансляции концепций немецких философов, психологов и историков в работе А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории».
Цель исследования – выявить механизмы рецепции концепций немецких философов, психологов и историков в труде А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории», проследить трансформацию идей немецких ученых в ходе их инкорпорации в научные построения А.С. Лаппо-Данилевского.
Для достижения сформулированной цели были поставлены и решены следующие исследовательские задачи:
– выявлен круг немецких ученых, упомянутых в работе А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории», проведена их систематизация;
– проанализирован характер упоминаний немецких ученых;
– дана характеристика двум основным видам практики освоения интеллектуального наследия: практике рецепции и историографической практике; на этой основе систематизированы упоминания немецких ученых в работе А.С. Лаппо-Данилевского;
– выявлена связь характера упоминаний немецких авторов с видом практики освоения интеллектуального наследия;
– проанализировано, как А.С. Лаппо-Данилевский использовал работы немецких ученых в «Методологии истории»;
– прослежена трансформация идей немецких ученых в «Методологии истории» А.С. Лаппо-Данилевского.
Хронологические рамки исследования охватывают период с последней четверти XIX века – времени, когда публиковалось основное количество рассмотренных в диссертационном исследовании теоретических работ, – по 1913 г., когда впервые вышла в свет «Методология истории» А.С. Лаппо-Данилевского. Однако в работе изучается ряд трудов И. Канта, опубликованных ранее: в 1780-х гг. и на рубеже 1860-1870-х гг.
Теоретико-методологические основания диссертационного
исследования.
Исследование проведено на основе феноменологической концепции источниковедения в применении к предметному полю источниковедения историографии, что предполагает, в первую очередь, выявление видовой
природы исследуемых историографических источников. В работе
применялись источниковедческий, социокультурный, компаративный
методы, метод диалога и нарративного разделения, а также учитывался принцип историзма.
Предметное поле источниковедения историографии находится в междисциплинарном пространстве интеллектуальной истории, поэтому в диссертационной работе использован междисциплинарный подход. В своем исследовании А.С. Лаппо-Данилевский успешно применял методы других наук в истории, а немецкие ученые являются представителями различных сфер знания. В настоящей работе рассматривались не только процессы рецепции, проходящие в одной области, но и то, каким образом осуществлялся А.С. Лаппо-Данилевским трансфер знания из одной сферы науки в другую.
В процессе исследования были применены методы, которые на начальном этапе помогали систематизировать материал, а затем отделять историографическую практику восприятия предшествующего опыта от практики рецепции. Эти методы сформированы с учетом особенностей исследуемых источников. Для эффективной систематизации имеющегося материала был выделен критерий, релевантный для каждого немецкого ученого. Этим критерием стало количество упоминаний А.С. Лаппо-Данилевским своих коллег, что в итоге способствовало отбору наиболее репрезентативной группы немецких авторов. Для отделения практики рецепции от историографической практики восприятия предшествующего опыта упоминания немецких ученых А.С. Лаппо-Данилевским были разделены по их характеру. Было установлено, что определенные виды упоминания, как правило, соответствуют определенной практике освоения материала. Подчеркнем, что выделение разных видов упоминания немецких авторов проводилось эмпирически, при анализе текста «Методологии истории», т.е. данное разделение не имеет умозрительного (априорного) характера.
Источники. При написании данной работы было изучено и проработано несколько групп источников.
Основным источником диссертационного исследования является труд А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории». Несмотря на присутствие в названии работы А.С. Лаппо-Данилевского слова «история», автор уделяет много внимания гуманитарному познанию в целом, что обуславливает наличие в данном труде ссылок не только на работы историков, но и представителей других гуманитарных наук. Это позволяет проследить практику рецепции не только в рамках исторической области, но и трансфер с другими сферами знания.
Без учета видовой природы историографического источника невозможен корректный результат историографического исследования. Принципиально важно, что «Методология истории» создавалась как пособие к лекциям по одноименному предмету, которые российский исследователь читал в Санкт-Петербургском университете. Данная особенность источника была учтена при изучении рецепции взглядов иностранных ученых А.С. Лаппо-Данилевским. В исследовании рассматривались «очевидные» случаи восприятия идей, выраженные ссылками на те труды, на основе которых была проведена рецепция. Также сигналом заимствования могут служить термины, присущие концепциям немецких ученых, которые российский историк включил в свои построения. В рамках настоящей квалификационной работы выявлялись механизмы рецепции, ее сущность и возможные виды. Для более эффективного выполнения поставленной задачи было необходимо работать с наиболее бесспорными случаями восприятия идей. Именно поэтому не рассматривались такие аспекты, как творческая библиотека А.С. Лаппо-Данилевского, книги, которые он читал и которые могли оказать на него влияние и т.д. Анализировался непосредственно текст «Методологии истории», содержащиеся в нем упоминания немецких авторов, идеи и ссылки на их труды.
Вторую группу источников диссертационного исследования составили работы тех немецких ученых, концепции которых вызвали у А.С. Лаппо-Данилевского наибольший интерес: это Э. Бернгейм, А. Бёк, В. Вундт И. Кант, К. Лампрехт и В. Штерн. Рассматривались те труды, на которые ссылался российский историк в своей работе и которые доступны в Российской государственной библиотеке, Государственной публичной исторической библиотеке, Государственной библиотеке университета Гёттингена (ФРГ) и в Берлинской государственной библиотеке (ФРГ). Исследовались именно те оригинальные тексты и издания, которые были в распоряжении А.С. Лаппо-Данилевского. Все изученные труды представлены на немецком языке (перевода большинства работ на русский язык не существует), а практически все сочинения К. Лампрехта, необходимые для работы, опубликованы готическим шрифтом. Переводы в данном исследовании выполнены нами самостоятельно.
Труды представлены четырьмя видами историографических источников: это монографии, научные исследования немонографического характера, статьи и учебная литература. Среди авторов изученных источников было немало профессоров, чьи лекционные курсы легли в основу их работ: например, «Энциклопедия» А. Бёка была составлена на материале лекций, которые ученый читал в университете, и издана Э. Братушеком (E. Bratuscheck).
Новизна исследования заключается в рассмотрении «Методологии
истории» А.С. Лаппо-Данилевского с точки зрения рецепции концепций
немецких ученых, выявлении и систематизации способов восприятия,
трансформации и трансляции их идей. В работе осмыслялось понятие и
процесс рецепции, были установлены связанные с этим проблемы,
рассмотрены возможные виды данной практики восприятия
интеллектуального наследия. Выделение рецепции как способа освоения ранее сформулированных концепций повлекло за собой необходимость рассмотрения и иной, историографической, практики восприятия идей
предшественников без их трансформации в связи с собственными построениями А.С. Лаппо-Данилевского. Поднятая в настоящей работе проблема разделения способов восприятия интеллектуального наследия на практику рецепции и историографическую практику не освещена в научной литературе и является оригинальной.
Положения и выводы, выносимые на защиту:
-
В «Методологии истории» А.С. Лаппо-Данилевского можно выделить две основных практики восприятия предшествующего опыта: практику рецепции и историографическую практику.
-
Материалом для рецепции могут служить как основные концепции ученых, так и использующиеся в рассуждениях отдельные идеи и примеры.
-
В процессе рецепции происходит соотнесение материала с целеполаганием создания как рассматриваемого реципиентом интеллектуального продукта, так и будущего собственного интеллектуального продукта реципиента.
-
При выстраивании своей концепции А.С. Лаппо-Данилевский рецепиировал идеи немецких ученых: Э. Бернгейма, А. Бёка, В. Вундта, И. Канта, В. Штерна.
-
Рецепция имеет разные формы и особенности в зависимости от сферы интересов автора реципируемой концепции.
Практическая значимость исследования определяется тем, что полученные результаты могут использоваться не только в области истории, но и в других гуманитарных науках. Предложенная схема систематизации по способам восприятия материала и по видам упоминания может быть применена в других исследованиях, трансформируясь в соответствии с особенностями источников и задачами работы. Дальнейшее изучение механизмов рецепции поможет разработать инструментарий, позволяющий оценить оригинальность и новизну построений.
Кроме того, результаты исследования могут быть использованы в
подготовке и проведении лекций по теории и методологии истории, истории
исторического знания, историографии, а также для написания
квалификационных работ студентов.
Апробация исследования.
Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры
теории и истории гуманитарного знания Института филологии и истории
Российского государственного гуманитарного университета и на кафедре
Средних веков и Нового времени (Seminar fr Mittlere und Neuere Geschichte)
Университета Гёттингена. Кроме того, апробация результатов исследования
осуществлялась в форме выступления на Международной научной
конференции «Гуманитарные науки и современность» (Москва, 30 июля 2014
г.), проведенной Научно-внедренческим центром Международного
исследовательского института. Основные результаты исследования были опубликованы в ряде изданий, в т.ч. в журналах, реферируемых ВАК.
Систематизация немецких авторов по характеру упоминаний
В исследованиях, касающихся рецепции, не каждый автор дает определение этому понятию. Среди тех, кто все же затрагивает данный аспект, есть ученые, которые уделяют термину больше внимания и пытаются глубже его постичь, а есть те, кто ограничивается общими формулировками. Например, А.Б. Го ф ман , исследуя рецепцию дюркгеймовской социологии в России, дает такое определение этого понятия: «“Рецепция” в данном случае означала отбор, интерпретацию, оценку и переработку определенных идей в соответствии с традициями, особенностями и актуальными тенденциями российской социальной мысли и российского общества. Поэтому воспринимаемые идеи играли не только “стимулирующую”, но и инструментальную роль: они использовались как дополнительное орудие, средство обоснования уже существовавших собственно российских социальных доктрин, устремлений и ориентаций»51. В данном случае речь идет о восприятии и последующей переработке идей не в рамках концепции одного ученого, а в российской общественной мысли в целом, то есть о том, как иностранные идеи могли трансформироваться на российской почве. Процесс рецепции автор делит на четыре ступени: отбор, интерпретация, оценка и переработка. Более глубокие механизмы данного процесса познания исследователь не разбирает, и понятие рецепции у него ограничивается лишь вышеприведенным определением.
Более полно звучит трактовка этого понятия М.Ф. Румянцевой: «Под рецепцией мы понимаем системное целостное восприятие концепции и ее . трансформацию применительно к изменяющимся социокультурным и теоретико-познавательным ситуациям»52. Оба автора говорят не только о заимствовании и восприятии, а также еще и о трансформации идей, что немаловажно. Данное определение передает суть процесса, но не является достаточным для нашего исследования, цель которого – выявить сам механизм рецепции.
Процесс познания и рецепции подробно изложила О.М. Медушевская в книге «Теория и методология когнитивной истории». Хотя сам термин «рецепция» автор не употребляет, именно ее концепцию мы и возьмем за основу. О.М. Медушевская пишет о том, что человек способен к целенаправленной деятельности по созданию культурных объектов, вещей, в которых он фиксирует информационный ресурс53. Распознать этот ресурс он может в процессе опосредованного обмена, через материальный продукт. В нем человек может фиксировать свои идеи или извлекать из него информацию о других людях54. То есть то, что для одного индивида является интеллектуальным продуктом, для другого – источником информации. Материальный продукт находится в информационной сфере, которая доступна каждому и открывает возможности для информационного взаимодействия, происходящего осознанно. Передача информации от одного индивида к другому происходит путем преобразования ее в вещественную форму, которая может быть подвергнута реконструкции в обратном направлении, то есть может вновь стать информацией55. Одним из уровней информационного обмена между индивидами является уровень признания чужой одушевленности. То есть индивид признает сходство своего сознания с сознанием другого. Таким образом, человек способен к рецепции уже существующих идей. Он может представить себе ход мыслей другого индивида и осуществить обратное преобразование, которое в сознании интерпретатора
С трансформируются в новую картину мира. Любой интеллектуальный объект создается с определенной целью, которую можно установить. Но идея творца не может воплотиться полностью, продукт всегда неидеален и предположительно должен быть улучшен, как только появятся необходимые для этого условия56. Работа индивида с материальным продуктом порождает новую информационную картину, включающую в себя и созданный продукт и соотнесение полученного результата с первоначальным замыслом, а также предполагает возможные варианты последующей деятельности57. То есть в процессе информационного обмена индивид способен понять цель создания изучаемого продукта, соотнести с ней то, что в итоге получилось и под действием присущей человеку самокоррекции предложить идеи дальнейшего развития данного продукта. Это и есть рецепция индивидом научных идей другого. Рецепция не является подражанием. Индивид, изучающий объективированный интеллектуальный продукт творчества своего коллеги, не стремится впоследствии создать нечто похожее, а стремится улучшить уже имеющееся, так как «человек создает вещь для того, чтобы она наилучшим образом соответствовала своему назначению»58. Информационный обмен преодолевает языковые барьеры любого характера59, то есть мы можем говорить, что возможен и интернациональный информационный обмен: то есть русский творец интеллектуального продукта может понять своего иностранного коллегу, то есть рецепция не имеет географических границ.
В своей работе О.М. Медушевская использует термин «информационный магнетизм», на наш взгляд близко подходящий к используемому нами термину рецепция. Под информационным магнетизмом автор подразумевает «присущее индивиду свойство воспринимать информационный ресурс, заключенный в интеллектуальных продуктах, созданных другим человеком, раскодировать его и включить в свою информационную картину мира»
Практика рецепции
Данный вид упоминаний интересен не только тем, что может быть условно разделен на три подвида, но и тем, что заимствования могут быть из разных сфер науки. Для своих построений российский исследователь может использовать примеры из работ своих коллег-историко в: «В черновых набросках, например, автор иногда свободнее и яснее выражает свою задушевную мысль, чем в отделанном, предназначенном для публики произведении … В виде примеров можно указать хотя бы … на различные редакции “истории моего времени” Фридриха Великого, по которым можно судить о том, в какой мере исторические и политические взгляды юного короля изменились ко времени его старости, и т.п.»96. Здесь А.С. Лаппо-Данилевский упоминает работу Г. Вольфа «Einfhrung», откуда и был взят данный пример. Или: «…можно припомнить, например, донесения папских нунциев и венецианских послов XVI–XVIII столетий; о них
Но А.С. Лаппо-Данилевский иллюстрирует свои мысли примерами из работ ученых не только из области истории, но и из других сфер гуманитарной науки. Так, говоря о ложных показаниях и «ошибках памяти», он приводит цитату из исследования по психологии В. Штерна: «Свидетель наблюдает, положим, трех людей, собравшихся вокруг стола и приступающих к обеду, причем один из них в вышеуказанном положении, другой сидит на скамье, а третий собирается занять стул, который стоит спереди у стола, но в своем показании о виденном говорит, что, соответственно числу обедающих, при столе было три стула»98. Для А.С. Лаппо-Данилевского в его исторических построениях психология играла одну из ведущих ролей: автор сам говорил, что интерпретация источника невозможна без психологического истолкования,99 и он неоднократно использует материалы из исследований иностранных ученых, занимавшихся данной наукой.
Кроме психологии для иллюстрации своих идей А.С. Лаппо-Данилевский использовал примеры из работ ученых других областей науки: филологии, культурологии и др.: «Итак, задача “критики текста” состоит в том, чтобы, по возможности, восстановить его подлинный вид в первоначальной его “чистоте”, что, разумеется, иногда сводится лишь к тому, чтобы возможно более приблизиться к ней. В одном тексте из “Законов” Платона, например, все списки дают слово: “”; но такое слово, вообще, не встречается у Платона и не подходит к данному месту; отсюда можно заключить, что чтение “” не согласуется с подлинным словоупотреблением Платона; наоборот, оно оказывается любимым термином у неоплатоников и соответствует принятой ими терминологии; следовательно, можно предполагать, что чтение “” не подлинное: оно, вероятно, “глоссема” одного из неоплатоников»100. Данная цитата из «Энциклопедии» А. Бёка иллюстрирует, как именно использует А.С. Лаппо-Данилевский разработки своих коллег из других областей гуманитарного знания (в вышеуказанной цитате это филология) применительно к своим теоретическим построениям. На основе примеров из их трудов автор иллюстрирует и дополняет свою концепцию, обращение к другим сферам науки способствует более широкому взгляду на изучаемую проблем у.
Видимо, А.С. Лаппо-Данилевский приводит такие примеры, когда необходимо ярко проиллюстрировать рассматриваемую идею, так как в некоторых случаях российский исследователь ограничивается лишь ссылкой на работу своих коллег: «Ошибки часто оказываются, например, при передаче имен собственных и цифровых показаний, о чем см. A. Boekh [выделено автором – М.В.], Encyklopaedie, S. 208»101.
Вообще автор использует в своем труде много примеров, заимствованных из других исследований, причем на некоторые он не ссылается в тексте и сам открыто заявляет об этом: «Я пользуюсь некоторыми из примеров, приводимых автором, не считая нужным каждый раз ссылаться на его монументальный труд »102. Это усложняет задачу отделить заимствования от его собственных мыслей.
А.С. Лаппо-Данилевский использует не только примеры, но зачастую и в целом идеи немецких исследователей: «…но такая операция уже предполагает психологическое их истолкование, и, в сущности, включает и технический метод интерпретации, часто обращаясь сверх того к остальным методам — типизирующему и индивидуализирующему, что видно хотя бы из учения Бёка о “грамматической интерпретации”»103. Иногда автор, как в вышеприведенном случае, ограничивается лишь отсылкой к теории, а иногда он уделяет больше внимания освещаемой идее: «Но еще чаще он [историк – М.В.] изучает для таких целей характер письма: по системе письма и форме букв он, например, судит о времени написания древнегреческой надписи до эллинистического периода; по внешнему виду почерка позднейшего произведения или документа, он заключает о том, что последний писан в такой-то стране, иногда даже в такой-то канцелярии и в такое-то время»104. Здесь А.С. Лаппо-Данилевский рассматривает метод, приведенный Т. Зиккелем. Таким образом, российский историк дополняет свое исследование за счет идей, представленных в трудах других исследователей: «Обманщик довольствуется воспроизведением действительного источника: по возможности не изменяя его содержания и точно соблюдая его форму, он умышленно выдает, положим, свою копию за оригинал, что часто встречается при подлоге документов»105, – ссылается он на исследование К.Т. Рича (K. T. Rietsch).
Также автор «Методологии истории» заимствует термины, предложенные его коллегами. В данном случае значение, вкладываемое в него автором, может различаться. Так, А.С. Лаппо-Данилевский рассуждает о терминах «номотетический» и «идиографический», ссылаясь на В. Виндельбанда: «В самом деле, одну и ту же вещь можно изучать с двух различных точек зрения: или поскольку в ней есть нечто общее с другими вещами, или поскольку она представляется нам частью некоего целого и в таком смысле единственной в своем роде и индивидуальной. В первом случае мы изучаем вещь с номотетической точки зрения, во втором – с идиографической»106. «Предлагая здесь эту терминологию, автор понимает вышеуказанные термины в несколько ином смысле, о чем см. ниже»107. Опираясь на идеи И. Гердера А.С. Лаппо-103
Вильям Штерн
Взгляды о самоцели человека выражал И. Кант: «Практический императив будет следующим: поступай так, что ты используешь человечество, как в твоем лице, так и в лице всякого другого, всегда одновременно как цель, и никогда лишь как средство»192. Данные взгляды встречаются и в «Критике практического разума»: «В порядке целей человек (с ним каждое разумное существо) является самоцелью, то есть никогда не может быть использован лишь как чье-либо средство (даже самого Бога) без того, чтобы в то же время при этом не являться самоцелью»193. Также ключевым для концепции И. Канта является термин «нравственный постулат», но в приведенной выше цитате А.С. Лаппо-Данилевского кроме данного понятия нет никаких указаний на немецкого философа.
Если названные выше идеи могли найти свои истоки в работах и других авторов, таких как И.Г. Фихте и А.И. Введенский, то последующие рассуждения получают терминологию, предложенную И. Кантом: «Наконец, с точки зрения “практического разума” принцип признания чужой одушевленности принимается в качестве нравственного постулата. В самом деле, нравственное сознание моего “я” требует, чтобы я признавал чужую одушевленность: ведь нравственно свободная деятельность моего “я” не может быть деятельностью без объекта; но такой объект должен побуждать меня к нравственно свободной деятельности, а не механически “связывать” ее в причинно-следственном смысле; значит, он должен мыслиться мною таким же нравственно свободным, признающим мою свободу субъектом, как и я сам, что нельзя высказать, не признавая “чужого я”, не считаясь с его индивидуальностью как самоцелью, не уважая в нем самобытной человеческой личности; следовательно, с указанной точки зрения каждое “я” должно признавать чужую одушевленность, хотя бы оно и не могло доказать действительное ее существование. Таким образом, с точки зрения безусловного требования нравственного своего сознания каждое “я” постулирует одушевленность именно того, в отношении к кому оно в данном месте и в данное время свободно предъявляет себе такое требование»194. Таким образом, мы видим терминологию, введенную И. Кантом: «практический разум», «нравственный постулат». Сам немецкий философ выделял три постулата: бессмертие, свобода, существование Бога195.
То есть принцип признания чужой одушевленности – это не просто гипотеза, необходимая историку или психологу для работы, а некий постулат. В силу ее многогранности, А.С. Лаппо-Данилевский рассматривает данную проблему с разных сторон, а взгляды И. Канта являются основой построений российского методолога. А.С. Лаппо-Данилевский, таким образом, приходит к выводу: «И с гносеологической, и с психогенетической точки зрения принцип признания чужой одушевленности может получать весьма разнообразные значения, не всегда, однако, различаемые учеными: постоянно применяя его в психологии и других науках, они редко выясняют, в каком именно смысле они его признают»196.
А.С. Лаппо-Данилевский использует идеи И. Канта в своих рассуждениях о принципе признания чужой одушевленности вообще, эти идеи служили одним из оснований для доказательства возможности существования «чужого я». Дальнейшее развитие концепции в области исторического познания принадлежит уже российскому ученому: «Историк интересуется не столько изменениями в чужой психике, сколько индивидуальным ее воздействием на окружающую среду; не столько отдельно взятыми изменениями, сколько единичным и непрерывным рядом изменений, т. е. становлением или происхождением того, что действительно оказалось в результате подобного рода воздействий; не столько порознь изучаемыми группами или сериями фактов из истории культуры, сколько развитием человечества»197. Таким образом, по мнению российского методолога, можно приблизиться к понятию об объекте собственно исторического познания.
В свое построение о социологической группировке исторических фактов А.С. Лаппо-Данилевский включает терминологию немецкого философа. Российский методолог делит группы исторических фактов в первую очередь с точки зрения внешнего или внутреннего детерминизма. Последние могут также различаться на факты с характером автономии, которые более характерны для истории человечества, и гетерономии.
Понятие «гетерономия» существенно для концепции И. Канта, который определял ее следующим образом: «Когда воля ищет закон в чем-то другом, чем в пригодности ее правил к ее личному всеобщему законодательству, а следовательно, когда она, превышая саму себя, ищет закон в свойствах какого-либо ее объекта, который должен ее определить, всегда появляется гетерономия. Тогда воля дает закон не сама себе, а объект посредством его отношения к воле дает ей закон»198. А.С. Лаппо-Данилевский, ссылаясь на И. Канта, говорит о данном понятии следующее: «Факты, понимаемые с точки зрения гетерономии, характеризуются тем, что человек при совершении вызывающих их действий ищет закон, который должен определять его волю не в собственном своем самоопределении, а в свойствах объекта своего воления: тогда не сама воля дает себе закон, но объект через отношение свое к воле дает ей этот закон»199.
Оба мыслителя вкладывают в данное понятие одинаковый смысл. А.С. Лаппо-Данилевский применяет идею И. Канта в своих построениях, но уже в области истории, а точнее, в области группировки исторических фактов. Названные основные группы фактов российский историк подвергает дальнейшему разделению таким образом: факты с характером гетерономии включают в себя воздействие человека на естественную среду ввиду удовлетворения потребностей в пище, одежде, жилище и воздействие индивидуальности на общественную среду. Вторая группа имеет также свои разделения: воздействовать может как индивид (вождь, например), так и социальная группа, а также сложная социальная группа (например, народ, церковь). Социальные группы могут иметь воздействие или на общественную среду, или друг на друга, а сложные социальные группы – в рамках одного государства или в международном масштабе. Данная группировка важна для историка, так как он благодаря ей может различать составные элементы, образующие целое, изучать взаимоотношения групп, значение каждой группы в рамках единого целого
Карл Лампрехт
Вообще В. Вундт в своих построениях не говорит только об исторической интерпретации: немецкий автор сначала рассуждает об интерпретации в общем, позже переходя к области гуманитарных наук. А.С. Лаппо-Данилевского же интересует конкретная область – область исторического знания. В. Вундт постоянно сравнивает естественнонаучную и гуманитарную интерпретацию, он не останавливается только на одной, а все время проводит параллели. А.С. Лаппо-Данилевский говорит только об исторической интерпретации, принимая во внимание некоторые идеи, разработанные В. Вундтом, но носившие обобщающий характер.
Отметим, что при изучении концепции немецкого ученого о методах интерпретации А.С. Лаппо-Данилевский использовал построения, относящиеся к гуманитарным наукам вообще, то есть к разделу «Die allgemeinen Grundlagen der Geisteswissenschaften» («Общие основы гуманитарных наук»). Но впоследствии, в главе, посвященной исторической науке в отдельности, В. Вундт поднимает такую проблему как историческая интерпретация236. Здесь немецкий ученый разбирает предложенную им ранее схему интерпретации применительно к области истории. Повествование выглядит не таким четко структурированным, как это было в разделе «Общие основы гуманитарных наук», но основные принципы сохранены. Возможно, А.С. Лаппо-Данилевский использовал построения не главы об исторической науке, а раздела о гуманитарных науках в общем в силу более понятного и четкого изложения здесь В. Вундтом своей концепции.
Подведем итоги. А.С. Лаппо-Данилевский, говоря о сравнительном методе и о том, что при его применении исследователь должен заниматься поиском схожих черт, а не различий, использует тезис В. Вундта для более прочного обоснования своих взглядов. Но, как мы выяснили, перевод данного тезиса являлся не совсем корректным, российский методолог придал ему иное значение. В данном случае, мы все же говорим о рецепции. В процессе восприятия А.С. Лаппо-Данилевский выделил из идей В. Вундта не то, что имелось в виду, а то, что было «удобно» для собственных построений российского методолога. Но, тем не менее, факт восприятия и дальнейшего развития идеи В. Вундта присутствует, другое дело, что его мысли были восприняты неточно.
Таким образом, В. Вундт говорит о необходимости установления и сходства и различия в обеих частях «Логики»: как естественных, так и гуманитарных наук. А.С. Лаппо-Данилевский же считает, что уделять внимание стоит лишь сходствам и на основе этого выстраивать сравнительный метод.
В. Вундт говорит о возможности изучения источника с разных точек зрения. В зависимости от того, какую именно цель преследует отдельное исследование, на передний план выходит тот или иной сравнительный метод: или индивидуальный или родовой. Подобное разделение схоже с тезисом А.С. Лаппо-Данилевского о возможности и номотетической, и идиографической точек зрения, в зависимости от целей исследования.
Построения В. Вундта о критике были более эффективно адаптированы А.С. Лаппо-Данилевским для поля истории. Российский методолог обозначает проблемы, важные для данной сферы знания: например, он подробно рассуждает о природе сомнения, ведущего к критике. На основе рассуждений В. Вундта об интерпретации и сомнении в фактическом содержании А.С. Лаппо-Данилевский установил, что данные сомнения могут касаться и подлинности источника, о чем немецкий психолог не упоминает в своей работе, то есть в концепцию была добавлена такая важная форма критики как критика подлинности источника. Российский методолог подчеркнул важное историческое значение даже фальсифицированного источника, а также дал некоторые критерии его выявления. То есть А.С. Лаппо-Данилевский предложил более широкое понятие об исторической ценности источника, чем то, которое предлагает В. Вун д т. Российский историк рассматривает больше не различия между формами критики, а возможности ее применения, то есть ему важнее практическое значение.
А.С. Лаппо-Данилевский использует такую же терминологию, что и В. Вундт: в рассуждениях об интерпретации он делит ее на субсумирующую и аналогизирующую так же, как это делает немецкий психолог.
Рассуждая о методах интерпретации, отметим, что оба исследователя выделяют похожие методы: у А.С. Лаппо-Данилевского это психологический, технический, типизирующий и индивидуализирующий, а у В. Вундта – психологический анализ и абстракция, а также сравнительный метод индуктивной стадии (родовое и индивидуальное сравнение). Но в схеме российского историка, во-первых, есть еще и технический метод интерпретации, а во-вторых, типизирующий и индивидуализирующий методы (родовое и индивидуальное сравнение в терминологии В. Вундта), приобретают самостоятельное значение. Для А.С. Лаппо-Данилевского психологический метод, напрямую связанный с принципом признания чужой одушевленности, играл одну из главных ролей в историческом исследовании. В. Вундт же уделял ему не так много внимания.
В нашем исследовании мы видим, что достаточно часто А.С. Лаппо-Данилевский указывает на слабые стороны в построениях немецких ученых, чаще всего замечания связаны с недостаточной разработанностью концепций или с тем, что выводы, полученные немецкими коллегами, являются поверхностными. Но не будем забывать, что цели написания анализируемых произведений могут отличаться от целей, преследуемых А.С. Лаппо-Данилевским. Его интересовала область истории, а некоторые работы, которые он использует в своем исследовании, либо не напрямую связаны с данной сферой знания, либо не связаны вообще. Поэтому в ряде случаев критика российским методологом своих коллег связана со сложностью применения выводов их работ в области истории: действительно, несмотря на сначала заявленное В. Вундтом сходство естественных и гуманитарных наук, в итоге оказалось, что разница все же есть. Поэтому совершенно не удивительно, что проецируя мысли немецкого ученого на область истории, А.С. Лаппо-Данилевский высказал определенные замечания. Но именно применение также и трудов из других сфер знания, а именно, полученные в ходе их изучения выводы стали толчком для рецепции взглядов коллег-исследователей и рассмотрения возможностей использования идей в другой области науки, а также их трансформации для более эффективного применения в области исторического знания.