Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические и эмпирические подходы Полибия к военной истории римско-эллинистического мира 25
1. Личностный фактор и проблема субъективности греческого историка 25
2. Полибий о войне: некоторые теоретические аспекты. Война и политика 47
3.:Мнение полибия о нравственных и юридических законах межгосударственных конфликтов 69
Глава II. Взгляды Полибия на ведение войны человеческий и технические факторы 84
1. Качества, необходимые военачальнику 84
2. Стратегия, тактика и управление войсками 99
3. Флот, осадное дело и военная техника 132
Глава III. Этнополитический аспект во взглядах Полибия на военное дело 149
1. Эллинистические государства 149
2. Рим 173
3. Карфагеняне 186
4. Варвары 199
Заключение 210
Список использованных источников и литературы 214
Список сокращений ...236
Приложение
- Личностный фактор и проблема субъективности греческого историка
- Полибий о войне: некоторые теоретические аспекты. Война и политика
- Качества, необходимые военачальнику
- Эллинистические государства
Введение к работе
Актуальность исследования. Теория и практика военного дела — это неотъемлемая часть человеческой культуры. Уже давно отмечено, что теоретические рассуждения о военном деле являются точным отражением социально-политических и культурных реалий, присущих той или иной эпохе. Сравнение с ними приходит в голову любого человека, задумывающегося над окружающей его действительностью и событиями, происходящими в современном мире. Своеобразным камертоном для настройки исторического и политического мышления является античная эпоха и, в частности, эллинистический период. Большую помощь для понимания того времени и соотнесения его с современными-реалиями может оказать один из лучших источников по эллинизму — «Всеобщая история» мегалопольца Полибия. На страницах этого труда можно найти массу рассуждений о теории и практике военного дела. Их совокупный анализ мог бы принести существенную пользу всем интересующимся этим пластом истории человечества и помочь им в понимании современных политических и военных реалий — войн, пограничных конфликтов и т.п. Несмотря на то, что анализу творчества уроженца Мегалополя в мировом антиковедении посвящено огромное количество статей и монографий, военно-теоретические воззрения Полибия не получили должного освещения в научной литературе.
Таким образом, исследование взглядов этого историка на военное дело, являющееся основной целью нашей диссертации, выполняет сразу две функции: 1) получить дополнительную информацию по военно-политической, социальной и культурной истории того периода; 2) закрыть
пробел в исследовательской литературе, посвященной анализу творчества Полибия.
В этом состоит актуальность данной работы. Важность нашего исследования особенно возрастает в связи с ростом интереса как к произве-дению Полибия , так и к античной военной истории вообще , наблюдаемым в последнее время.
Цели и задачи исследования. Цель нашего исследования - провести комплексный анализ взглядов Полибия на военное дело в неразрывной связи с военно-политическим и культурным контекстом того времени. Для достижения поставленной цели нам необходимо решить следующие задачи:
Выявить влияние субъективного фактора (политические симпатии и антипатии, личный военный опыт) на творчество историка;
Проследить сходство и различие с воззрений Полибия со взглядами предыдущих авторов, писавших о военном деле;
Проанализировать взгляды Полибия на различные теоретические аспекты войны (механизм зарождения, взаимосвязь с политикой, проблема военных преступлений);
Определить, каковы были взгляды Полибия на те или иные конкретные стороны военного дела (осадное дело, флот, военная техника, тактика и стратегия, теоретические вопросы военного командования);
Рассмотреть воззрения историка на этяополитическую составляющую военного дела, то есть проанализировать его отношение к армиям тех или иных государств и народов, о которых повествует Полибий.
Хронологические рамки исследования, в основном, ограничиваются периодом с 264 по 146 гг. до н.э., т.е. периодом Пунических и Македонских войн, наиболее значимых международных конфликтов внутри эл-
1 СамохкнаГ. С. Полибий. Судьба. Эпоха. Труд. СПб., 1995. С. 18.
2 Hanson V.D. The Status of Ancient Military History: Traditional Work, Recent Re
search and On-going Controversies IIJMH. 1999. Vol. 63. No. 2. P. 382.
линистического мира, а также экспансии и установления владычества римлян над Балканской Элладой: они обусловлены, прежде всего, начальной и конечной вехами событий, описываемых в произведении Полибия. В нашем труде встречаются экскурсы в предыдущие периоды (например, Грецию архаического и классического периодов), преследующие своей целью показать те или иные явления или представления в динамике. Обращения к более позднему времени носят единичный характер и имеют задачу сравнить реалии римской армии времен Империи с Полибиевым описанием.
Объектом исследования является военное дело античности в его различных аспектах; предметом исследования выступает творчество Полибия и его военно-теоретические взгляды.
Методологическая основа исследования включает в себя как общенаучные, так и специально-исторические методы. Для достижения поставленных задач нельзя было обойтись без историко-критического метода, приемов систематизации и терминологического анализа. Историко-сравнительный и историко-генетические методы применялись для выявления сходства и различия взглядов Полибия с мнением других античных авторов. Наконец, нами широко употреблялся классический для антиковеде-ния метод комплексного анализа всех доступных исторических источников, необходимых для достижения поставленной цели.
Наконец, следует заранее оговорить еще некоторые аспекты нашей работы. Греческий историк несколько раз отмечал, что в его время судьбы разных народов переплелись (I. 3. 4; IV. 28. 3; V. 105. 4), и именно поэтому он рассматривал историю разных стран и народов в неразрывной целости. В связи с этим мы считаем возможным использовать в своей работе понятие «римско-эллинистический мир», заключающее в себя как Восточное Средиземноморье и Римскую республику, так и тесно связанные с ними Карфаген и всевозможные «варварские» племена. На наш взгляд, данный
термин наиболее адекватно отражает особенности концепции автора «Всеобщей истории».
Положения, выносимые на защиту:
Ни один античный историк не дал такого глубокого и всестороннего анализа военного дела, как Полибий. Он рассматривал самые разные его аспекты: как теоретические, так и практические. По мнению греческого историка, военно-теоретические рассуждения имеют своей главной целью дать наставление о том, как достигнуть успеха в войне и политике.
Центральным мотивом «Всеобщей истории» является установление римского господства над Средиземноморьем. По мнению Полибия, римляне заслужили это право: они никогда не вели несправедливых войн, не совершали военных преступлений, а на войне тщательно продумывали свои действия. Историк восхищался устройством римского государства и римской армии, которые, по его мнению, также не являются случайными, а закономерно проистекают из особенностей римского менталитета.
На рассуждения Полибия о военном деле определенное влияние оказал традиционный древнегреческий аристократический этос. Для него понятия «военачальник» и «аристократ» были практически взаимозаменяемыми понятиями. Даже его проримские симпатии были вызваны во многом тем, что римляне, по мнению историка, придерживаются столь дорогих для него аристократических ценностей. С другой стороны, традиционные представления сочетались в творчестве Полибий с эллинистическими реалиями.
Разработанные историком методологические основы проведения военно-исторических исследований, а также анализ соотношения войны с дипломатией и психологических аспектов военного лидерства не утратили актуальности и по сей день.
Источниковая база. Основными источниками для нас являются произведения античных авторов. Помимо этого, нами будут привлечены данные археологии и эпиграфики— анализы раскопок военных лагерей, археологических находок, надписей (прежде всего, относительно недавно обнаруженного Амфипольского кодекса) и т.п. Вместе с тем, с учетом специфики темы, обращение к данным археологии и эпиграфики имеет в нашем исследовании второстепенное значение.
Главным источником для нас является, конечно же, «Всеобщая история» Полибия. Данное произведение состоит из 40 книг и описывает события с 264 года до н.э. по 146 г. до н.э. (с небольшими экскурсами в предыдущие периоды). Вместе с тем, до нашего времени полностью дошли лишь первые пять книг из этого произведения. Остальные книги или не сохранились полностью, или же дошли до нас в более или менее значительных фрагментах. По мнению современных исследователей, сохранившаяся часть «Всеобщей истории» не превышает одной трети первоначального произведения. Такие произведения историка, как «Тактика», «История Нумантийской войны» и «Жизнеописание» Филопемена, вообще не дошли до нашего времени.
Другие источники можно условно разделить на несколько групп. К первой из них относятся произведения авторов, описывавших события III— II вв. до н.э. и поэтому дающие нам возможность проверить достоверность Полибиева освещения тех или иных событий. Это, прежде всего, труды Тита Ливия, Плутарха и Диодора Сицилийского и Аппиана.
В «Римской истории от основания города» Тита Ливия (59 г. до н.э. — 17 г. до н.э.) наибольший интерес для нас представляют прежде всего книги с XX по XLV, посвященные Пуническим и Македонским войнам Рима — т.е. тем событиям, которые занимают одно из центральных мест и во «Все-общей истории». В этой части своего труда Тит Ливии активно использовал произведение Полибия (в том числе и те части, «Всеобщей истории»,
которые не сохранились), творчество которого он весьма ценил (Liv. XXX. 45. 5; XXXIII. 10. 10). Особенно много заимствований из Полибия содержится в тех местах Ливиева труда, где описываются события в эллинистическом мире и римская экспансия на Востоке. Иногда использование информации Полибия носит характер прямого копирования, что в некоторых случаях приводит к курьезам. Так, говоря о наличии трех политических партий среди эллинов накануне Третьей Македонской войны, римский историк называет «лучшими и наиболее благоразумными» - optima et prudentissima (XLII. ЗО. 1-7) не проримские группировки (что представлялось бы вполне естественным для римского официального историка), а сторонников нейтралитета (в числе которых находился и Ликорт, отец Полибия).
Вместе с тем, степень заимствований из «Всеобщей истории» не следует преувеличивать: в большинстве случаев Тит Ливии использовал По-либиев материал для собственных целей. Патавианец был официальным римским историком (а не просто проримски настроенным, как Полибий) и он на все события смотрит с точки зрения Римского государства и его интересов. Очень часто он убирал описание событий, рисующих квиритов в неприглядном свете и, наоборот, добавлял благоприятные для Рима факты, почерпнутые из произведений римских анналистов (как, например, описания поражений Ганнибала в Италии, преувеличение агрессивности македонско-карфагенского договора 215 года до н.э. и т.п.). Особенно велико различие в повествовании двух авторов при рассказе о Пунических войнах. Стоит отметить, что различие между Полибием и Титом Ливием при опи-' сании далеко не всегда означает автоматическую правоту первого из этих авторов: в отдельных случаях Ливии проявлял большую объективность1.
1 Более подробно на этот счет см.: Briscoe J. A Commentary on Livy. Vol. 1. Oxford, 1973. P. 8—11. По мнению автора, Тит Ливии использовал Полибиев труд, прежде всего, для рассказа о событиях в Восточном Средиземноморье. Почти все пассажи, касающиеся рассуждений о характеристике эллинистических армий, особенностей того или иного оружия, анализа тактик, использованных военачальником, заимствованы Ти-
В произведении Плутарха (ок. 46 до н.э. - ок. 126 гг. до н.э.) «Сравнительные жизнеописания» наибольший интерес представляют его биографии Арата, Филопемена и лакедемонского царя Клеомена III — тех исторических лиц, чья деятельность привлекает первоочередное внимание Полибия. В силу особенностей своего творчества и идейных замыслов великий херонеец большое место отводит характеристике личных качеств своих героев, их достоинств и недостатков (что свойственно и Полибию). Именно поэтому сравнение того, как относились к той или иной персоналии Плутарх и Полибий, представляет для нас большой интерес и является важным подспорьем в ответе на вопрос о степени объективности Полибия. Стоит отметить, что не все из этих характеристик совпадают (особенно это касается биографий Арата и Филопемена). Например, великий моралист критикует Арата (Аг. 38) за его соглашение с Антигоном Досоном, направленное против спартанского царя Клеомена III: по его мнению, из-за личной зависти к Клеомену Арат упустил возможность объединить Элладу и освободить ее от власти македонян. В- жизнеописании Филопемена Плутарх, признавая этого ахейского стратега выдающимся полководцем и государственным деятелем, осуждал его за расправу со спартиатами в 189 г. до н.э. (Phil. 16), отмечая также некоторые негативные стороны в его характере (Ibid. 1. 4) и стиле ведения войны (Ibid. 1. 6-7). В целом стоит отметить, что Плутарх в своей характеристике данных персонажей отличается гораздо большей взвешенностью и объективностью, нежели Полибий. Скорее всего; это объясняется тем, что для ахейского историка описываемые события были делами недавнего прошлого и тесно связаны с существовавшими в его время социальными и политическими реалиями. Плутарх
том Ливием из «Всеобщей истории». Вместе с тем, по мнению Дж. Брискоу, Тит Ливии часто сопровождал Полибиев текст собственными комментариями и интерпретациями, смягчая, в частности, описания неудачных акций квиритов. Наконец, даже в рассказе о событиях в Восточном Средиземноморье Тит Ливии сверял сообщения Полибия с информацией, приводимой римскими анналистами (хотя и считал сообщения греческого историка более надежными). См. об этом также: Источниковедение Древней Греции. Эпоха эллинизма. М., 1980. С. 109.
же был менее ангажирован, и поэтому его повествование иногда намного более объективно и нейтрально1. Не игнорирует Плутарх и социальные аспекты противоборства эллинистических государств Пелопоннесса (что в произведении Полибия отражено намного слабее). Так, например, он сообщает о концентрации земельной собственности и резком сокращении числа полноправных граждан, объясняя союз Арата и Антигона Досона страхом первого из них перед социальными низами (Cleom. 37-38).
В «Исторической библиотеке» Диодора Сицилийского (90-21 гг. до н.э.) наибольший интерес для нас представляют XIX, XX, XXIII и XXIV книги. В XIX и XX книгах описывается экспедиция Агафокла в Северную Африку в 310 году до н.э. и содержатся любопытные зарисовки, касающиеся карфагенской армии. XXIII и XXIV книги представляют интерес своим изложением событий Первой Пунической войны (немалое внимание которой уделил и Полибий). а также эллинистической истории. Труду Диодора свойственен компилятивный характер; зачастую он просто воспроизводит без критического анализа информацию, содержащуюся в трудах предшественников. Но эта особенность «Исторической библиотеки» имеет для нас положительное значение. Дело в том, что в своем рассказе о Первой пунической войне он прямо копировал некоторые факты из произведения уроженца Акраганта Филина, который дал описание этого конфликта с прокарфагенских позиций (за что и подвергся яростной критике со стороны ахейского историка). Именно поэтому у нас появляется редкая возможность проверить объективность Полибиева освещения Первой Пунической войны, а также справедливость его критики в адрес акрагантско-го историка .
Наконец, некоторый интерес для нас представляют те книги «Исторической библиотеки», в которых описываются события эллинистической
1 Там же. С. 104-105; ErringtonR. Philopoemen. Oxford, 1969. P. 236-237; Wal-
bankF.W. Aratos of Sycion. Cambridge, 1933. P. 3.
2 См. об этом также: WalbankF.W. The Sources of Polybius and Diodorus II CR.
1968. Vol. 18. No. 3. P. 299-302.
истории. В своем рассказе о военно-политической истории эллинистического мира сицилийский историк активно использовал несохранившиеся части произведения Полибия, практически полностью воспроизводя его отношение к тем или иным событиям. Весьма ценными для нас являются сообщение о смерти Антиоха III, о посмертном культе, учрежденном в честь Филопемена, а также передача воззрений Полибия на «законы войны». Стоит лишь сожалеть, что эти части «Исторической библиотеки» также сохранились в отрывках.
Произведение Аппиана Александрийского (ок. 100-170 гг. н.э.) «Римская история» повествует об истории войн Римского государства. Данный труд носит ярко выраженный компилятивный характер (причем в числе прочих источников Аппиан использовал и несохранившиеся части произведения Полибия). Наибольшее значение для нас имеют те книги, где рассказывается о Сирийской войне, Третьей Пунической войне и кампаниях Рима в Испании. Так, в повествовании о войне Рима с Антиохом III содержится заимствованный из Полибия и не содержащийся в других источниках анализ причин неудач царя. «Ливика» и «Иберика» представляют из себя яркий рассказ о Третьей Пунической войне и войнах Рима в Испании и содержат яркую характеристику военного дела карфагенян и иберов (чему отведено немалое место и в произведении Полибия). Особенно ценным для нас является то, что в рассказе о событиях, предшествовавших Сирийской войне, Аппиан дает версии событий, довольно сильно расходящиеся с Полибиевыми.
Труды других античных авторов, рассказывавших о том времени-Страбона (ок. 64/63 г. до н.э.— ок. 23/24 г. н.э.) Помпея Трога в сокращении Юстина (III в. н.э), Веллея Патеркула (I век н.э.), Павсания (ок. 110-180 гг. н.э.) и Корнелия Непота (I век до н.э.) имеют для нашего исследования-вспомогательное значение. В произведении Корнелия Непота для нас более всего интересна биография Ганнибала, представляющая возможность
увидеть то, как этот военачальник воспринимался в Риме. В труде Павса-ния особенно цена информация о нашествии галатов на Элладу в 279 г. до н.э. (почерпнутая, скорее всего, от столь информированного автора, как Гиероним из Кардии) и содержащая ряд интересных характеристик их тактики, которые далеко не во всем совпадают с Полибиевыми. Интересна также трактовка участия Полибия в Третьей Пунической войне.
Помимо этого, нами был привлечен ряд источников, рассказывающих о событиях, выходящих за пределы указанных выше хронологических рамок. К этой группе относятся труды авторов классического периода — прежде всего, Фукидида (ок. 460-404 гг. до н.э.) и Ксенофонта (ок. 445-355 гг. до н.э.). Из всех античных авторов, пожалуй, лишь эти двое могут сравниться с Полибием по глубине осмысления различных аспектов военного дела античного мира во всем его многообразии. Вместе с тем, между Фукидидом и Ксенофонтом есть ряд различий. Первый из этих авторов в своем труде немалое внимание отводит осмыслению теоретических аспектов войны как явления — прежде всего, механизмам ее зарождения и взаимосвязи с политикой. Вместе с тем, в его труде отсутствует собственные теоретические мысли касательно тактики и стратегии (хотя описания сражений отличаются большой степенью достоверности)1.
Ксенофонт же, наоборот, сосредоточивает свое внимание на тактике и стратегии. С другой стороны, теоретические аспекты войны Ксенофонтом полностью игнорируются2. Использование трудов Фукидида и Ксенофонта имеет 2 цели: 1) сравнение взглядов Полибия с воззрениями военных теоретиков классического периода для выявления сходства и различий между ними; 2) сопоставление военно-политических реалий классики и
Более подробно о жизни и творчестве Фукидида см.: Стратановский Г.А. Фу-кидид и его «История» // Фукидид. История. М., 1999. С. 543-576, а также: Cawkwell G. Thucydides and the Peloponnesian War. L., 2001.
2 Более подробно о Ксенофонте, его жизни и творчестве см.: Фролов Э.Д. Ксенофонт и его «Киропедия» // Ксенофонт. Сократические сочинения. Киропедия. М.,2003. С. 631-653.
эллинизма. Достижение их поможет нам ответить на вопросы о соотношении традиции и оригинальности в труде Полибия и месте этого историка в развитии военно-теоретической мысли античности1.
Наконец, к последней группе источников относятся работы авторов более позднего времени, писавших о военном деле. Анализу конкретных примеров из истории греко-римского, а также «варварского» миров посвящены произведения Секста Юлия Фронтина (ок. 40 - ок. 104. гг. н.э.) и Полиэна (II в. н.э), носящие одинаковые названия «Стратегемы». Стоит отметить, что ценность этих двух трудов неодинакова. Произведение Полиэна преследует, скорее, занимательные задачи рассказа о любопытных случаях прошлого. Данный труд разделен по историко-этническому признаку (мифологические герои, афиняне, лакедемоняне, македоняне, эллинистические правители, римляне), причем немалое внимание отведено военному делу «варваров»2.
Труд Фронтина сгруппирован по конкретным аспектам тактики и стратегии: разведывание планов неприятеля, подъем духа солдат, выбор места для битвы, наведение дисциплины. При этом большинство примеров относится к римской истории. Скорее всего, в своем произведении Фрон-тин (человек с немалым военным опытом) намеревался дать практические советы по ведению войны3. Использование данных источников позволяет провести сравнительно-сопоставительный анализ приводимой Полибием информации в широком историческом контексте.
Помимо этого, нельзя пройти мимо анализа произведений таких военных теоретиков, как Онасандр (I в. н.э.) и Вегеций (V в. н.э.). Труд Она-сандра «Стратегикос», как это видно из его названия, посвящен анализу
Подробное сравнение взглядов Полибия с воззрениями Фукидида и Ксенофон-та см. ниже.
- О Полиэне и его труде см. более подробно: Кссно фонтов А.Б. Полиэн и его «Стратегемы» // Полиэн. Стратегемы. СПб., 2002. С. 8-36; Нгфедкин А.К. Античная военная теория и «Стратегемы» Полиэна // Там же. С. 38-56.
3 Там же. С. 46.
качеств, необходимым для военачальника . Вегеций же в своем трактате «Краткое изложение военного дела» отвел главное место боевой подготов-ке войск и тактике . Оба эти автора не обладали опытом в военном деле, и потому их труды представляли собой чистое теоретизирование, оторванное от социальных реалий и конкретно-исторического контекста3 (что вообще было свойственно античной науке о военном деле начиная с конца эллинистического периода). Вместе с тем, своеобразный «вневременной» и компиляторский характер трудов данных авторов имеет для нас то положительное значение, что на них сильно отразились общеантичные и, в частности, эллинистические (особенно это относится к Онасандру) воззрения по тому или иному аспекту военного дела.
В целом можно констатировать, что имеющийся у нас комплекс источников хотя и содержит некоторые пробелы, но в основном позволяет с достаточной полнотой реконструировать взгляды Полибия на различные теоретические и практические стороны военного дела.
Анализ литературы. При рассмотрении литературы, относящейся тематике диссертации, нельзя не отметить довольно парадоксальную ситуацию. Несмотря на существующую точку зрения о том, что Полибий-это самый надежный античный автор, писавший о военном деле4, исследование военно-теоретических взглядов историка получило довольно слабое отражение в антиковедческой литературе.
Специально воззрения Полибия на этот вопрос анализируются лишь в нескольких монографиях и статьях, на которых следует остановиться
Об Онасандре более подробно см.: Кучма В.В. «Стратегикос» Оносандра и «Стратегикон» Маврикия // Военная организация Византийской империи. СПб., 2001. С.139-207.
2 О Вегеций см.: Кучма В.В. «Краткое изложение военного дела» Вегеция как
синтез военно-теоретической мысли античности // Там же. С. 118-138.
3 Там же. С. 137.
4 КонноллиП. Греция и Рим. Эволюция военной истории. М., 2001. С. 75. См.
схожее суждение: Morillo S., Pevkovic М. What is Military History. Cambridge, 2006. P. 5-
16.
подробнее. Так, в книге Поля Педеша немалое внимание уделено повеет-вовательному методу Полибия в его рассказах о причинах войн". По его мнению, греческий историк ведущую роль в зарождении конфликтов отводил особенностям характера государственных деятелей. Рассматриваются автором и воззрения Полибия на психологические типы военачальников . Поль Педеш также считал, что греческий историк выделял два основных типа полководцев- действующих продуманно и, наоборот, руководствующихся эмоциями.
Подобные идеи получили дальнейшее развитие в монографии американского исследователя Артура Экстайна, посвященной морально-этическим воззрениям греческого историка4. Воззрениям историка на военное дело посвящены две главы книги: "Generalship as an Imposition of the Order"3 и "General in the Battle Line"6. По мнению автора, Полибий считал главным в военном командовании наведение железной дисциплины в армии и продуманное руководство войсками в ходе военных операций, противопоставляя хладнокровно и рационально действующего стратега фигуре некомпетентного военачальника. По мнению автора монографии, представления Полибия на участие полководца в сражении находились под сильным влиянием традиционного древнегреческого героико-аристократического этоса, и именно поэтому греческий историк оправдывал проявление военачальником личного мужества даже в ущерб его полководческим функциям.
Но в этих монографиях анализируются лишь отдельные аспекты взглядов Полибия по интересующим нас вопросам. Первая попытка обобщить взгляды Полибия на военное дело была предпринята в основательной
1 Pedech P. La methode historique de Polybe. P., 1964.
2 Ibid. P. 99-202.
3 Ibid. P. 217-221.
4 Eckstein A. M. Moral Visions in the Histories of Polybius. Berkeley; Los Angeles;
London, 1995.
5 Ibid. P. 161-193.
6 Ibid. P. 28-41.
статье Э. Марсдена , которая тематически и методологически наиболее близка к нашему исследованию. По мнению автора статьи, Полибий соответствует всем требованиям, которые обычно предъявляются к военному историку. Этот автор не просто описывает ту или иную военную кампанию или сражение, но и сопровождает каждую из них развернутым анализом как тактического, так и стратегического плана. Полибий каждый раз рассматривает стратегическую ситуацию накануне сражения, планы противоборствующих сторон, характер и рельеф местности, не говоря уже об анализе конкретных сражений и их последствий. Наконец, подчеркивает Мар-сден, греческий историк рассматривает войну и военное дело во всей полноте, не проходя мимо социально-политического и даже нравственного аспекта".
Исходя изо всей вышеприведенной информации, мы попытаемся сформулировать определение «военный историк». Военный историк - это исследователь, занимающийся всесторонним анализом межгосударственных конфликтов, причем рассматривающий данные явления со многих сторон: механизмы зарождения, социально-политический и юридический аспект, тактика и стратегия3. В нашем исследовании мы попытаемся рассмотреть, насколько Полибий соответствует данному критерию.
Общее место всех перечисленных исследований - это, с некоторыми оговорками, подчеркивание компетентности греческого историка в воен-
Marsden Е. Polybius as a Military Historian II Entretiens sur Г antiquite classique. T. 20. Geneva, 1974. P. 269-301.
2 Стоит отметить еще две статьи, посвященные военно-теоретическим взглядам
Полибия: Poznanski L. Commander, controler, communiquer, de la tradicion a la modernite
II EC. 1993. T. XLI. № 3. P. 205-220, а также: WalbankF. W. Polybius as a Military Expert
II Polybius to Vegetius. Essays on the Roman Army and Hadrian's Wall presented to Brian
Dobson /Ed. P.R. Hall. Cambridge, 2002. P. 19-30. К сожалению, обе эти статьи носят
лишь характер пересказа, повторяя общеизвестные факты.
3 В связи с этим см., например: Morillo S., Pevkovic М. Op. cit. Р. 5-6 о том, что
находится в сфере исследований военной истории. С нашей диссертацией тематически
схожа следующая монография: Crump G. Ammianus Marcellinus as a Military Historian.
Wiesbaden, 1975. К сожалению, автор не отводит должного места теоретическому ос
мыслению термина «военный историк».
ном деле. Вместе с тем, в последние годы данная точка зрения стала подвергаться сомнению. Прежде всего, это связано с появлением такого направления в изучении военной истории, как "Face of Battle", приверженцам которого свойственно концентрироваться не на анализе тактики и стратегии, а на внутренних механизмах боя, к которым они причисляют, прежде всего, продолжительность военных столкновений, подвижность сражающихся построений, роль легковооруженных и метательного оружия, психологию сражающихся солдат и, особенно, факторы, влияющие на успех той или иной стороны1. Подобный подход проявился в статье А.Л. Жмодикова про тактику римской пехоты2 и книге Г. Дэйли про Канн-ское сражение . Согласно взглядам первого из этих авторов, Полибий был некомпетентен в военном деле и поэтому неадекватно описал тактику римской пехоты, ничего не сказав о роли метательного оружия. По мнению же Г. Дэйли, греческий историк в рассказе о битве при Каннах сосредоточился на описании военной стратегии Ганнибала и проигнорировал такие факторы, способствовавшие успеху карфагенян, как деморализация римских солдат в результате продольного обстрела дротиками5 и бегство римских союзников, сражавшихся на флангах пехотного построения, что дезорганизовало ряды собственно римских солдат6. Данные ошибки Полибия автор также связывает, в числе прочих причин, с недостаточным, по его мнению, военным опытом греческого историка7 (хотя он в этом вопросе все же не столь радикален, как А.Л. Жмодиков).
1 Более подробно см. об этом: Sabin P. The Face of Roman Battle II JRS. 2000.
Vol. 80. P. 3.
2 ZhmodikovA. Roman Republican Heavy Infantrymen in Battle II Historia. 2000.
Bd. 49. Hft. 1. P. 67-78. Имеется также расширенная версия статьи: Жмодиков А.Л. Так
тика римской пехоты IV—II вв. до н.э // URL: tactics.htm
(дата обращения - 11. 07. 2009).
3 Daly G. Cannae. L., 2002.
4 Ibid. P. 117-119.
5 Ibid. P. 182.
6 Ibid. P. 190.
7 Ibid. P. 19.
Помимо этих специальных книг и статей, определенную помощь нам может оказать литература общего характера, которую можно условно поделить на 3 категории: 1) книги и статьи о Полибии; 2) литература о военном деле античности; 3) исследования об эллинизме и греко-римских взаимоотношениях.
В литературе о Полибии исследуется, в основном, его жизненный путь и научные взгляды1. Прежде всего, это труды Ф. Уолбанка2. Наибольшую для нас ценность представляют его монография о Полибии и трехтомный комментарий к произведению историка. В этих произведениях автор сосредоточил свое внимание на анализе Полибиевой концепции истории, а также на его месте в развитии древнегреческой исторической науки. Конечно, Ф. Уолбанк не может игнорировать многочисленные военно-теоретические рассуждения греческого историка (особенно это касается «Исторического комментария к Полибию»); вместе с тем, его анализ касается, в основном, их смысловой функции в концепции Полибиева труда. Неоценимое значение для нашей работы имеют выводы исследователя о том, что Полибии придавал своему труду сугубо утилитарную функцию своеобразного руководства к действиям. Это, а также рациональность и глубина анализа роднят Полибия, по мнению Ф. Уолбанка, скорее с Фуки-дидом, нежели с современной ему эллинистической историографией3.
1 Мищенко Ф. К Полибию // ЖМНП. 1896. Выпуск 302.С. 13-27; Самохина Г.С.
Указ. соч.; Тарасенко СБ. Ахейские политические деятели в освещении Полибия //
Ученые записки Калиниского педагогического института. 1971. Т. 62. С. 98-129;
Фриц К. фон. Теория смешанной конституции в античности: критический анализ поли
тических взглядов Полибия. СПб., 2007; Fowler W. Polybius' Conception of Тйхл IICR.
1903. Vol. 17. No. 9. P. 445-449; HoofAJ.L. van. Polybius' Reason and Religion II Klio.
1977. Vol. LIX. P. 100-128; Welwei K.-W. Koniges und Konigtum im Urteil des Polybios.
Herbede, 1963. Candau-Moron J. Polybius and Plutarch on Roman Ethos // The Shadow of
Polybius. Studia Hellenistica. 42 / Ed. by G. Schepens, J. Bollansee. Leuven, 2005. P. 306-
328.
2 WalbankF.W. A Historical Commentary on Polybius. Vol. 1-3. Ox
ford, 1957—1979; idem. Polybius. Berkeley, 1972; idem. Polybius between Greece and Rome
II Entretiens sur Г antiquile classique. T. 20. Geneva, 1974 P. 1—31 ; idem. Polybius, Philinus
and the First Punic War II CQ. 1945. Vol. 39. No. 1/2, P. 1-18.
3 См. об этом более подробно: WalbankF. W. Polybius. P. 36-97.
Немалое внимание в историографии отведено и повествовательному стилю Полибия, а также его взглядам на написание истории1. Наибольшую ценность для нас имеют монографии П. Педеша и К. Майстера. П. Педеш в своем труде сосредоточился на анализе повествовательного метода греческого историка. По его мнению, Полибий представлял собой крупного интеллектуала эллинистической эпохи, а его метод отбора информации для исторического сочинения вобрал в себя лучшие интеллектуальные тенденции того времени и находился под сильным влиянием философии перипатетиков.
Исследование же К. Майстера дает возможность на деле проверить, насколько Полибий был объективен в своей критике других авторов. Выводы исследователя заключаются в том, что уроженец Мегалополя не всегда был беспристрастен к своим коллегам по перу и что его отношение к тому или иному автору часто зависело от политических симпатий или личного соперничества.
Впрочем, при всех своих достоинствах, вышеуказанная литература все же страдает общим недочетом: непосредственно про военно-теоретические взгляды историка там говорится довольно мало, поскольку авторов больше интересуют иные аспекты творчества греческого историка. Характерная черта большинства данных исследований - это общая констатация интереса Полибия к военному делу и его компетентности в данном вопросе, но этим все и кончается.,
Некоторый свет на данную проблематику проливают исследования по военному делу античности вообще и эллинизма в частности2. Так, на-
1 Meister К. Historiche Kritik bei Polybios. Wiesbaden, 1975; Pedech P. Op. cit.;
Sacks K. Polybius on Writing History. Berkeley, 1981; Berger P. Le portrait des Celtes dans
les Histories de Polybe II AncSoc, 1992. Vol. 23. P. 105—126 ; idem: La xenophobie de Po-
lybe// REA. 1995. T. 97. P. 517-525; MohmS. Untersuchungen zu den historiographischen
Anschauungen des Polybios. Saarbriicken, 1977. PetzoldK.-E. Studien zur Methode des
Polybios und zu ihrer Historischen Ausvvertung. Miinchen, 1969.
2 Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. В 4-
х томах Т. 1. СПб., 1997; Коннолли П. Указ. соч.; СамохинаГ.С. «Тактика» Полибия и
пример, в монографиях Г. Дельбрюка и П. Коннолли анализируется освещение греческим историком конкретных сражений. Авторы единодушно признают компетентность греческого историка в военных вопросах наряду с достоверностью в освещении конкретных фактов1. Вместе с тем, по их мнению, труд Полибия не свободен от некоторых ошибок и неточностей, которые Г. Дельбрюк объясняет склонностью историка к схематизму и назидательности в ущерб истине наряду с зависимостью от источников2, а П. Коннолли - расположенностью в пользу родов Эмилиев и Сципионов3.
Монография А. Ханиотиса "War in the Hellenistic World. A Social and Cultural History" посвящена, в основном, восприятию войны в эллинистический период и позволяет рассмотреть взгляды Полибия в неразрывной связи с военно-политическим контекстом. Так, очень важно для нас наблюдение А. Ханиотиса, согласно которому взгляды историка на написание военной истории и необходимость поиска благовидного предлога для войны находились под влиянием воззрений, распространенных в тогдашнем мире4. Схожую функцию выполняет для нашего исследования недавно вышедший коллективный труд "Cambridge History of Greek and Roman Warfare". Его авторы практически не анализируют взгляды историка, давая, тем не менее, детальный и глубокий анализ военно-политических реалий античности (и, в том числе, эллинистического мира и Римской респуб-
греко-римская литература по военному искусству // ААе. 2007. Вып. 2. С. 305-324; Anderson J.K. Philopoemen's Reform of the Achaean Army II CPh. 1967. Vol. 52. P. 104— 105; Austin M. Hellenistic Kings, Wars and the Economy II CQ. 1986. Vol. 36. P. 450^166; Cambridge History of Greek and Roman Warfare I Ed. by P. Sabin, H. van Wees, M. Whitby. Vol.1. Cambridge, 2008; ChaniotisA. War in the Hellenistic World. Oxford, 2005; Hammond N. The Campaign and the Battle Cynoscephalae in 197 ВС IIJHS. 1988. Vol. 108. P. 60-82; Hatzopoulos M.B. L'Organization de l'armee macedoniene sous les Antigonides. Athenes,2001; Launey M. Recherches sur les armees hellenistiques. T. 1-2. P., 1949-1950; Tarn W. Hellenistic Military and Naval Development. N. Y., 1966 и целый ряд других работ.
1 Дельбрюк Г. Указ. соч. С. 223; Коннолли П. Указ. соч. С. 64. Примечательно
при этом, что Г. Дельбрюк — это историк, известный своим гиперкритицизмом по от
ношению к античным авторам и приводимым ими сведениям.
2 Дельбрюк Г. Указ. соч. С. 182; 246.
3 Коннолли П. Указ. соч. С. 143-144.
4 ChaniotisA. Op. cit. P. 173-175; 197-199.
лики Ш-П вв. до н.э.). Так, интересны наблюдения об изменении роли наемников в эллинистических армиях, упадке кавалерии и ее функциях на поле боя, а также об увеличении сложности военных кампаний по сравнению с классическим периодом (и, следовательно, повышению требований, предъявляемых к полководцу ). Все эти темы отображение и на страницах труда Полибия, что позволяет нам представить его взгляды в конкретно-исторической перспективе.
Что же касается литературы об эллинизме, то в историографии довольно подробно рассматривалось также отношение историка к конкретным конфликтам". При этом исследователи придерживаются разных выводов. Если некоторые из них в целом считают повествование мегалопольца в целом объективным, как например, А. Экстайн, Г. Шепенс и Д. Грэйнджер, то другие выявляют определенные случаи искажения греческим историком истины в угоду личным политическим пристрастиям (прежде всего, по отношению к Ахейскому союзу), как например Н.Ю. Сивкина, С.К. Сизов, а также неприязни к социальным низам, варварам и наемникам (как, например, Д. Хойос). Промежуточной точки зрения придерживаются Д. Рич и Дж. Шольтен . Наконец, нельзя не упомянуть
Sekunda N. Land Forces. II Cambridge History of Greek and Roman Warfare. Vol. 1. Part II: the Hellenistic World and the Roman Republic. Cambridge, 2008. P. 343-344; 347; Roth J. P. War II Ibid. P. 370-371. Sabin P. Battle II Ibid. P. 411-414; 432-433.
2 См. например: Gmen E. S. The Origins of the Achaean War II JHS. 1976. Vol. 96.
P. 46-69. Сизов С.К. Ахейский союз. История древнегреческого федеративного госу
дарства (281-221 гг. до н.э.). М., 1989; Schepens G Polybius as a Historian of Punic Wars:
the Problem of Objectivity II OLA. 1989. Vol. 33. P. 117-127; Eckstein A.M. Polybius, De
metrius of Pharus and the Origins of Second Punic War II CPh. 1994. Vol. 89. No 1. P. 46-
59; Rich J. The Origins of the Second Punic War II The Second Punic War. A Reapprisal /
Ed. by T. Cornell, B. Rankov, P. Sabin. L., 1996. P. 1—34; ScholtenJ. The Politics of Plun
der: Aitolians and Their Koinon in the Early Hellenistic Era. Berkeley; Los Angeles; Lon
don, 2000; Grainger J. The Roman War of Antiochos the Great. Leiden, 2002; Сивки
на Н.Ю. Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220-217 гг.
до н.э. СПб., 2006; Hoyos D. Truceless War. Leiden, 2007.
3 Так, по мнению первого из них, греческий историк был прав, возлагая вину в
развязывании Второй Пунической войны на Баркидов; в то же время пон реувеличивал
значение римской аннексии Сардинии. Дж. Шольтен считал, что Полибий обоснованно
обвиняет этолийцев в развязывании Союзнической войны, тогда как аналогичное обви
нение касательно Клеоменовой войны не имеет под собой почвы.
статью У. Бароновски , где содержится важный обобщающий вывод о том, что греческий историк оправдывал агрессивные войны.
Особого внимания заслуживают труды, посвященные военно-политической истории эллинистического мира, Римской республики и эл-линистическо-римских отношений. Таковы, например, монографии В.И. Кащеева2, А.П. Беликова3, П. Грина4, Э. Грюна5, Х.-У. Вимера6 и А. Экстайна . Но если П. Грин однозначно придерживается тезиса о предательстве историка по отношению к Элладе, то Э. Грюн считал, что воззрения Полибия на римлян и римскую экспансию носили неоднозначный характер и со временем эволюционировали в сторону осуждения политики Рима. По мнению же А. Экстайна, Полибий обладал прагматичным взглядом на римскую экспансию, который заключался в том, что квириты по агрессивности не превосходили другие государства и что с их господством следует мириться хотя бы по той причине, что они остановили господствовавшую в эллинистическом мире анархию.
Наконец, некоторую информацию можно почерпнуть из монографий, посвященных персоналиям эллинистического мира и Римской республики8. В этих книгах особый интерес для нас представляет анализ отношения историка к тем или иным личностям и их военно-политическим
1 Baronowski W. Polybius on the Causes of the Third Punic War II CPh. 1995.
Vol. 90. No. 1. P. 16-31.
2 Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим; война, мир и дипломатия в 220-
146 гг. до н.э. М., 1993.
3 Беликов А. П. Рим и эллинизм. Основные проблемы политических, экономиче
ских и культурных контактов. Ставрополь, 2003.
4 Green P. From Alexander to Actiura. Berkeley, 1991.
5 Gruen E. The Hellenistic World and the Coming of Rome. Berkeley, 1984.
6 Wiemer H.-U. Krieg, Handel und Piraterie. Untersuchungen zur Geschichte des hel-
lenistischen Rhodos. В., 2002; idem. Rhodische Traditionen in der hellenistichen Histo-
riographie. Frankfurt am Main, 2001.
7 Eckstein A. Medierranean Anarchy and the Coming of Rome. Berkeley; Los Ange
les; London, 2006; idem. Rome Enters the Greek East. Berkeley; Los Angeles; Lon
don, 2008.
8 Например: WalbankF.W. Philip V of Macedon. Cambridge, 1967; ErringtonR.
Philopoemen. Oxford, 1969; AstinE. Scipio Aemilianus. Oxford, 1967; Reiter W. Aemilius
Paulus. L., 1988; SadlardH. Scipio Africanus. Oxford, 1969; Mittag F.-P. Antiochos IV.
Epiphanes. В., 2006.
акциям, а также рассмотрение факторов, влиявших на его симпатии и антипатии. Нельзя пройти мимо анализа авторами Полибиевой методики написания портрета того или иного полководца или государственного деятеля1. Огромное внимание авторы этих монографий уделяли искусственной рационализации Полибием поступков своих героев. В этом смысле ценным для нас является наблюдение X. Скалларда о том, что Полибий часто неточно описывал мотивацию поступков своих персонажей2. Большое значение имеют наблюдения Д. Хойоса о том, что греческий историк выставлял военное руководство Ганнибала в несколько идеализированном виде: так, пунийский военачальник не умел эффективно осаждать города, допустил ряд ошибок в ходе перехода через Альпы и не сумел соедниться с войсками своего брата Гасдрубала в 207 г. до н.э (упустив, тем самым, последний шанс добиться перелома в войне). С другой стороны, автор считает, что сообщение Полибия о т.н. «клятве Ганнибала» и планировании реванша Гамилькаром (чьи замыслы, по мнению греческого историка, были унасле-дованы и его сыном) не соответствует действительности . Похожие выводы содержатся в монографиях Я. Зайберта: согласно наблюдениям этого исследователя, многочисленные обвинения Ганнибала в вероломстве и жестокости на страницах «Всеобщей истории» являются порождением римской пропаганды, а реальной причиной Пунических войн было стремление римлян сокрушить своего политического и торгового конкурента4.
Таким образом, мы видим, что, несмотря на наличие некоторых исследований по данной проблематике, взгляды Полибия на военное дело рассмотрены недостаточно основательно. Помимо этого, некоторые выводы предыдущих авторов представляются нам довольно спорными и тре-
1 См. об этом: ErringtonR. Op. cit. P. 228-234; Astin E. Op. cit. P. 3-7; P. 14-17;
19-20; ScullardH. Op. cit. P. 11-14; Reiter W. Op. cit. P. 21-57. WalbankF. W. Philip V...
P. 288-291.
2 См. об этом: ScullardH. Op. cit. P. 187.
3 Hoyos D. Hannibal's Dynasty. L., 2003. P. 62; 95; 209.
4 SeibertJ. Hannibal. Darmstadt, 1993. S. 26; 84-85; 529-530; idem: Forschungen zu
Hannibal. Darmstadt, 1993. S. 15-17; 24-28; 85-95.
бующими переосмысления. Все это делает особенно актуальным и перспективным продолжение исследований в данной области.
Научная новизна исследования, таким образом, проистекает из того обстоятельства, что в мировом антиковедении военно-теоретическим взглядам Полибия не было посвящено ни одного специального обобщающего исследования: имеются отдельные статьи или фрагменты монографий, но они носят ограниченный по спектру рассматриваемых вопросов характер. В данной работе, таким образом, впервые: 1) проанализировано сходство и различие взглядов Полибия и других античных авторов, писавших о военном деле; 2) выявлены взгляды историка на различные теоретические (международное право, социальный аспект, механизм зарождения международных конфликтов) и практические (военное командование, флот, осадное, организация конкретных армий) стороны военного дела;
взгляды Полибия на военное дело рассмотрены в неразрывной связи с социально-политическим и культурным контекстом того времени;
проанализированы факторы, влиявшие на субъективность историка.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения и приложения. Содержание глав определяется поставленными нами задачами. В приложении содержится список войн, упомянутых во «Всеобщей истории» Полибия.
Личностный фактор и проблема субъективности греческого историка
Наше исследование логичнее всего начать с ответа на ряд вопросов, связанных с анализом субъективного фактора в творчестве историка. Надлежит исследовать влияние данной проблемы на воззрения уроженца Ме-галополя касательно военного дела, а именно: личный военный опыт (и, в связи с этим, как он отразился на взглядах Полибия), проблема субъективности автора, взгляды Полибия на написание военной истории, а также соотношение с взглядами предшествующих военных теоретиков.
Родился Полибий в конце III или в начале II века до нашей эры в аркадском городе Мегалополе (при этом точная дата его рождения неизвестна1). По своему происхождению он принадлежал к высшим слоям общества. Его отец Ликорт был стратегом Ахейского союза. Сам же историк занимал в этом государстве должность гиппарха" в 170-169 гг. до н.э. Влияние традиционного аристократического этоса сильно прослеживается в его труде3.
Греческий историк отдавал дань такому популярному увлечению знати, как охота. Полибий отмечал роль охоты в формировании личностей таких военачальников, как Филопемен (X. 22.4) и Сципион Эмилиан (XXXI. 15. 1-8), являвшимися для него образцами полководческого искусства. Последний из них, кстати, часто охотился вместе с самим историком (XXXI. 15. 8). Во «Всеобщей истории» (X. 41.7), а также у Плутарха (Philop. 10), и «Исторической библиотеке» Диодора Сицилийского (XXXI. 38), имеются заимствованные из Полибия сравнения войны с охотой. В Аркадии, из которой происходил Полибий, охота была очень распространенным занятием (Paus. VIII. 4. 7; 4. 10; 38. 6). Вообще, современные исследователи единодушно отмечают интерес греческого историка к подобному занятию .
Его интерес к охоте вряд ли был случайным: высокое мнение о пользе этого занятия было распространено в Греции и ранее. Так, по мнению Ксенофонта, охота сама по себе является великолепным средством для подготовки будущего воина. Он доходит даже до того, что заявляет, что на охоте нет ничего, отличающегося от войны" (Сугор. I. 2. 9). Кроме того, охота помогает еще и ориентированию на местности3 — тоже немаловажному умению в военном деле вообще и военном командовании особенно (так, например, сам Полибий считал, что большинство сражений было проиграно от плохого знания местности - V. 21. 6); именно с этим, может быть, связано обилие географических экскурсов во «Всеобщей истории».
Увлекался Полибий также и верховой ездой - другим традиционно аристократическим занятием. Аркадская порода лошадей считалась лучшей во всей Греции (Strab. VIII. 8. 1). Как уже говорилось ранее, некоторое время он занимал в Ахейском союзе должность гиппарха, то есть начальника кавалерии. Конечно, сам факт его пребывания в этом звании говорит о наличии определенных практических и теоретических навыков4. Во «Всеобщей истории» виден большой интерес автора к коннице и ее тактике . Так, он считал, что искусство наездника- это важное подспорье в военном деле (XXXVIII. 8. 1), и что для достижения успеха можно в два раза уступать неприятелю в пехоте, но иметь решительный перевес в кавалерии (III. 117. 5). Последнее суждение явно отражало личные воззрения греческого историка - в то время в эллинистических армиях наблюдалась противоположная тенденция, согласно которой численность и роль конницы на поле боя все более уменьшались". По сообщению Лукиана (Macrob. 22), которое, впрочем, является довольно сомнительным , Полибий продолжал ездить верхом вплоть до 82 лет (!), причем именно падение с коня было причиной его смерти.
Помимо этого, нельзя пройти мимо интереса греческого историка к кулачному бою и вообще всевозможным атлетическим состязаниям , хотя о занятии Полибия данными видами спорта прямых указаний нет. Несколько раз греческий историк проводил параллель между двумя враждебными армиями и кулачными бойцами (I. 57. 1—3; II. 65. 11; 27. 9. 1—12) или просто борцами и бегунами на стадионе (XVI. 28. 9). Так что можно предположить наличие у Полибия некоторого опыта по этой части и мнения о том, что занятие боксом и борьбой неплохо готовит к военной службе. Если это было так, то тут он расходился во взглядах со своим кумиром (и родственником?)5. Филопеменом, думавшим на этот счет несколько иначе (Plut. Philop. 3). Кстати, и в Риме отношение к атлетике было скорее отрицательным.
Таким образом, на основании имеющихся у нас данных можно придти к выводу, что греческий историк получил традиционное для греческой аристократии военно-спортивное воспитание и был неплохо (как в теоретическом, так и в практическом плане) подготовлен к военной службе. Что же известно о военном опыте Полибия? По мнению Т. Моммзена", греческий историк принимал участие в походе римлян против галатов в Малую Азию под руководством консула Манлия Вульсона в 189 году до нашей эры. Впрочем, эта гипотеза основана на предположении, что Полибий родился около 208 г. до н.э. и подвер-гается сомнению большинством современных исследователей .
Высказывалась также точка зрения, что Полибий участвовал в Ну-мантинской войне 133 г. до н.э. Основанием для этого является тот факт, что Полибий написал об этом отдельное произведение, не дошедшее, к сожалению, до наших дней. Впрочем, личное участие историка в этом конфликте представляется довольно сомнительным. Тогда ему было около 70 лет, и даже если он и находился в составе римской армии, то только как наблюдатель .
Полибий о войне: некоторые теоретические аспекты. Война и политика
Греческий историк снабдил свой труд подробными размышлениями о сущности войны, ее возникновении и взаимосвязи конкретных конфликтов. Надо отметить, что данные рассуждения являются наиболее деталь-ными во всей античной историографии". В этом параграфе мы проанализируем взгляды историка на войну как таковую (и, прежде всего, механизмы ее зарождения), проблемы войны и мира, а также основные военные конфликты, описываемые историком, отношение Полибия к ним и их место в повествовании «Всеобщей истории». Впрочем, стоит сделать определенную оговорку: во «Всеобщей истории» описывается несколько десятков войн разных масштабов, удостоившихся разного внимания со стороны историка (см. Приложение). Именно поэтому мы сосредоточим наш анализ, в основном, на следующих конфликтах, являющихся основными для композиции «Всеобщей истории»: Пунические войны, Македонские войны, Сирийские (Четвертая и Шестая), а также Клеоменова, Союзническая, Ахейская и война римлян с Антиохом. Наконец, стоит отметить, что неравномерность материала «Всеобщей истории», касающегося той или иной войны, связана также и с плохой сохранностью текста произведения.
Свои теоретические рассуждения историк иллюстрирует конкретными примерами. Так, например, двумя причинами походов Александра были возвращение 10 000 наемников из Азии и успешный поход Агесилая на Восток. В обеих этих экспедициях эллинские воины не встретили значительного сопротивления, и среди них возобладало пренебрежительное мнение насчет Персидской державы". Все это подвигло македонского царя Филиппа II к планированию войны с государством Ахеменидов. Поводом же были нечестия, осуществленные персами во время Греко-персидских войн (Polyb. III. 6. 10-14).
Причиной войны римлян с Антиохом греческий историк видел озлобление (6pyf) этолян, которые посчитали себя обделенными-в результате Второй Македонской войны. В результате они стали призывать в Элладу Антиоха. Высадка этого царя в Деметриаде в 192 г. до н.э., по мнению историка, была началом войны (III. 7. 2-3). Поводом же был этолийский лозунг об освобождении Эллады, по мнению историка, «нелепый и лживый» - аХоуох; ка! \/єи8йс; (III. 7. 3).
Причиной же Третьей Македонской войны Полибий видел желание Филиппа Македонского вступить в новый конфликт с римлянами , которое он не осуществил из-за смерти, но его намерение унаследовал сын Филип- па Персей; поводами же - нападение фракийского царя Абруполиса на македонские рудники в 172 г. до н.э. и его последующее изгнание Персеем из собственных владений. Началом этой войны, по мнению историка, послужило покушение на пергамского царя Эвмена и умерщвление беотийских послов Персеем (XXII. 8. 6-12).
Но наиболее подробных рассуждений со стороны историка удостоились события, приведшие к началу Второй Пунической войны. По мнению Полибия, первой ее причиной была горечь Гамилькара Барки из-за понесенного поражения (III. 9. 6). Он постепенно начал готовиться к новой войне с римлянами, успев передать неприязнь к ним своему сыну Ганнибалу1. В подтверждение этого он приводит сообщение о так называемой «клятве Баркидов» (III. 10.7.- 11.8). Второй, и важнейшей, по мнению историка, причиной была римская аннексия Сардинии в 237 г. до н.э.", в результате которой не только Баркиды, а все карфагеняне прониклись неприязнью к римлянам (III. 10. 3—5). В данном случае Полибий спорил с анналистом Фабием Пиктором (III. 8. 1-11), согласно которому в Карфагене была сильная группировка, враждебная Баркидам и что Ганнибал действовал в значительной степени самостоятельно. По мнению же Полибия, та-ких противоречий внутри Карфагена не было . Третьей причиной историк видел возрастание карфагенского могущества в Иберии4 (III. 10. 6).
Бесспорно, приведенные выше схемы не могут не вызвать ряд вопросов. Прежде всего, это единственные военные конфликты из множества, описанных Полибием, удостоенные подобного описания1. Может быть, сыграла свою роль плохая сохранность «Всеобщей истории» - но, вместе с тем, даже в полностью сохранившихся книгах подобная схема не прилагается, например, к Первой Пунической, Клеоменовой или Четвертой Сирийской войне, а также ряду других конфликтов — а ведь первые три из перечисленных войн играют немалую роль в повествовании историка". Правда, схожая схема применяется историком к началу Союзнической войны, причем терминология несколько отличается от вышеуказанной - «причина и основание» -аітіа каі афор\±т\3 (IV. 13. 6).
Неоспоримым является следующий факт: в том, что касается взглядов на происхождение войн, Полибий далек от исследователей Нового времени, которые, как известно, выводят военные конфликты из множества разнообразных причин— политических, социальных, экономических и т.д4. А он же сводит все к помыслам и настроениям отдельных личностей. Нельзя забывать и то, что многие войны не имеют конкретного виновника, являясь результатом взаимного непонимания сторон и эскалации враждебности между ними5. Наконец, странным представляется то, что в своих рассуждениях о возникновении войн историк, отводя огромную роль тем или иных персоналиям, практически игнорировал такой важный шаг, как непосредственное решение начать войну .
Качества, необходимые военачальнику
По мнению Полибия, командование армией - это прекраснейшее и почетнейшее из человеческих дел. На военачальника ложится огромный груз ответственности. Исход целой войны может решиться в одной единственной битве за считанные часы или даже минуты. От полководца зависит судьба тысяч людей, городов, а то и целых государств1. Именно поэтому к персоналии военачальника греческий историк предъявлял огромные требования, связанные с обладанием целым набором навыков во многих областях, а рассуждения о качествах, которые должны быть присущи военачальнику, занимают одно из ключевых мест во «Всеобщей истории». В данном параграфе мы исследуем взгляды Полибия на теоретические аспекты военного командования, а именно: знания и умения, необходимые полководцу, а также отношение историка к конкретным персоналиям военачальников.
Полибий считал личность полководца решающим фактором, определяющим исход военных действий (I. 35. 4; VIII. 5. 3; IX. 12. 4-5; XI. 14. 2— 3; frg. 170). По его мнению, большинство военных поражений происходят из за невежества (ayvoLa) или легкомыслия (pa.8uu.ia) вождей (IX. 12. 4), а военачальники должны обладать прежде всего умом (vow ЄІХЄУ) и храбростью2 (т6Аи.а) Греческий историк считал, что к военному делу надо готовиться еще с детства (VI. 2. 16). Это было свойственно, по мнению историка, Ганнибалу (III. 89. 5-6) и Александру Македонскому (XII. 22. 5).
Взгляды на то, какой должна быть подготовка к военному делу, Полибий иллюстрирует на примере рассказа о юношеских годах двух знаковых персонажей своего произведения: Сципиона Эмилиана и Фило-пемена. Говоря о детстве и юности ахейского стратега, Полибий отмечает, что уже тогда он выделялся выносливостью и отвагой как на охоте, так и в военном деле - тгері те raq ev тоТд кіллуу юк; какотгабє іас; каі т6\а.ас; ттєрі те тас; ev тоц тгоХерхкоІс; (X. 22. 4).
Похожим образом историк описывал начало жизненного пути и Сципиона Эмилиана. Этот военачальник также был страстным охотником; при этом Полибий был его товарищем в подобных занятиях1). По мнению греческого историка, охота помогает будущему воину достичь всенародной славы храброго человека- dvSpeia 86av TrdvSripoy" (XXXII. 15. 11-12). Причем вышеуказанные достоинства выделяли данных двух военачальников среди их сверстников. В этом случае нельзя не отметить определенной параллели с юношескими годами самого Поли-бия.
Ахейский историк отмечал бескорыстие Сципиоина, а также Эмилия Павла3 (XVIII. 35. 1-13; XXXII. 8. 1-4)- еще одного из положительных героев своего произведения. Захватив в ходе победоносных войн с Карфагеном и Македонией огромную добычу, оба этих полководца ничего не присвоили себе . Тут они, ПО мнению историка, превзошли Аристида и Эпаминонда", слывших среди эллинов воплощением неподкупности (XXXII. 8. 5). Покорителю Карфагена была свойственна также щедрость по отношению к своим родственникам (XXXII. 12-14).
Наряду с охотой хорошим подспорьем в подготовке к профессии военачальника служат занятия также занятия верховой ездой (XXXVI. 8. 1).
Стоит отметить, что в подобных воззрениях историка на качества полководца сильно проявлялись его аристократические взгляды: занятия охотой, верховой ездой и восхваление щедрости были свойственны аристократии и ее системе ценностей. В связи с этим примечательно, что рассказ историка о Филопемене начинается именно с констатации его благородного происхождения - ФьХотгоіхг)У TOLVUV ттрштоу ХЄУ єфи каХйд (X. 22. 1) добавляя при этом, что по рождению он принадлежал к числу знатнейших людей Аркадии - r\v yap et, avbptiv ТЙУ етфауботатсоу кат Аркабіау (ibid.).
Наряду с этим, как уже отмечалось выше, по мнению Полибия, су-ществует три способа научиться военному делу (XI. 8. 1—3): 1) чтение исторических сочинений (8i& ТЙУ ъ тто[ХУха.тыу каі тт)? єк тоитсоу катасткеиг]?); 2) обучение последовательно у людей, умудренных опытом (тої) (хеОобькоО каь TT\S ттара. ТЙУ еилтєіршу аубрйу ттараЗосгеаз?); 3) практические занятия (тої) 8і& тт)? єіт СШТЙУ ТЙУ тграухата)У e eco? каі Tpi(3fjs0.
С этими способами в некоторой степени коррелируются другие три, перечисленные историком несколько раньше (IX. 14. 1-2): 1)є[і7Тіріа іє0о8ікт соотносится с тои и.е0о8ькоі) каі тт\д ттара ТЙУ єилтєірсоу dv8pcov ттараббаєш?; 2) трі(3т) соответствует тої» 8і& rf\s єтг аЬтш ТЙУ ттрауц.атсоу є єш? каі TpLpfis1; 3) Впрочем, іоторіа немного отличается по смыслу от 8L& ТСОУ гжоіУєи.(ГШУ каі тт\д єк ТОІГГСОУ катаакєит)? (в данном случае это слово подразумевает больше устные расспросы)1.
Интересен вопрос относительно взглядов историка о внешности полководца. Общеизвестно, что в эстетических представлениях древних греков большое место занимал вопрос о внешности героя. Согласно им, идеальный герой должен обладать соответствующим обликом - атлетическим телосложением, физической красотой и т.п. Насколько Полибий разделял подобные представления?
Как уже говорилось раньше, он всячески подчеркивал физическую подготовку, силу и выносливость своих персонажей. К числу достоинств полководца он относил также и грозный, внушительный вид (XXI. 9. 4). Но не все здесь так однозначно. Так, Плутарх в его биографии Филопемена (Phil. 3) цитировал насмешки этого военачальника над атлетами, которые проводили огромное количество времени в палестре не для того, чтобы стать сильными и ловкими, а для того, чтобы в результате долгих тренировок у них появились огромные мускулы, предназначенные больше для внешнего эффекта (Plut. Phil. 3); скорее всего, этот эпизод заимствован из несохранившегося труда Полибия о жизни этого стратега.
Эллинистические государства
В своем труде Полибий значительное место отвел и рассуждениям про эллинистическое военное дело. Конечно же, тут нет ничего удивительного - ведь эта военная культура была знакома историку с юности и была для него, так сказать, «родной». В данном параграфе мы попытаемся рассмотреть взгляды Полибия на вооруженные силы некоторых эллинистических государств, а также эллинистическое военное дело в целом, и разобраться в том, какой смысл он вкладывал в свое повествование.
Данные характеристики получили более или менее подробное отражение на страницах «Всеобщей истории» при описании военных действий с участием вооруженных сил эллинистических государств. Впрочем, нельзя не отметить, что изо всех армий эллинистического мира наиболее развернутую оценку со стороны историка получили три, а именно: ахейская, этолийская и македонская.
Данный подбор представляется отнюдь не случайным. Причины внимания Полибия именно к армии Ахейского союза вполне понятны и не требуют особых объяснений. Этолийский союз и его войско были одними из основных соперников ахейцев и поэтому вызвали особый интерес со стороны Полибия. То же самое можно сказать и про армию Македонии, которая вообще являлась, пожалуй, сильнейшей в эллинистическом мире1. Вооруженные силы остальных эллинистических государств привлекают гораздо меньшее внимание греческого историка, хотя и на этот счет он оставил ряд довольно любопытных ремарок.
Даже при всей своей расположенности к Ахейскому союзу греческий историк в целом признавал, что боеспособность его войск оставляла желать лучшего (во всяком случае, до реформ Филопемена)". Так, стратег Тимоксен в 221 г. до н.э. не полагался на ахейскую армию (IV. 7. 6-7), причем причиной подобного отношения было то, что ахеяне «нерадиво упражнялись в военном деле» - то paOupoog аіггоіл; єахт)кеуаі ката то ттарбу ттєрі тт]У ev тоїд отгХоїс, yupvaaiav (ibid.). По словам Плутарха (Plut. Arat. 47) «они и телом ослабели, и воинский дух утратили»- тоТс; те ao6±aaiv ayv vaorovq ovrac, кой таїс; 8iavoLa ; єкХєХирІУоис, rrpoc; TOV тгбХєроу. He блистали военными талантами и другие ахейские стратеги-Эперат (Polyb. V. 30. 1; 91. 4-5) и Эврилеонт (X. 21. 1).
Приблизительно то же самое греческий историк говорил даже про одного из самых известных военных и политических и военных деятелей Ахейского - Арата из Сикиона (IV. 8. 5-6). И это при том, что Полибий в целом относился к нему с большой симпатией! По словам историка, этот стратег наполнил Пелопоннес трофеями, поставленными в честь побед над ним - тротгсисоу єтг сштбі/ (ЗХеьттоутшу ётгХтршсге TTV TTeXoTrovi/naov (IV. 8. 6)1. Так, бездарное командование Арата привело к разгрому ахейцев при Ликее (Plut. Arat. 36; Polyb. П. 51. 3), Ладокиях (Plut. Arat. 37; Polyb. И. 51. 3) в 227, Гекатомбеоне в 226 (Pint. Аг. 39; Polyb. И. 51. 3), а также Кафиях в 220 г. до н.э (Polyb. IV. 11-12). Кстати, подобные факты заставляют как минимум частично усомниться в утверждении историка об искусности ахейцев в полевых сражениях".
Так в чем же была причина подобного положения дел? Помимо некомпетентного командования, играла свою роль еще и слабая дисциплина и нерадивость ахейцев наряду с устаревшими вооружением и тактикой. Стратеги и гиппархи не решались предъявить к всадникам большие требования, так как боялись проблем с последующей карьерой (Polyb. X. 22. 8-10). Само собой, подобная снисходительность чрезвычайно негативно отражалась на боеспособности ахейской армии (ibid.).
Другой причиной являлось то, что, хотя большинство армий в то время уже сражалось в строе фаланги, ахейские воины были вооружены и действовали как пельтасты и перебегали с места на место. У них были в употреблении длинные щиты, тонкие и поэтому очень легкие, а кроме того, такие узкие, что не прикрывали тела; копья же их были гораздо коро- че македонских сарисс. Благодаря легкости копий, ахейцы могли поражать врагов издали; но в рукопашном бою с врагом они попадали в гораздо менее выгодное положение. Построение мелкими отрядами ахейцам было незнакомо; у них было в употреблении построение фалангой, в которой копья не выставлялись вперед и щиты не смыкались, как в македонской фаланге; поэтому легко было их сбить с позиции и расстроить (Plut Philop. 9).
Ситуация несколько улучшилась лишь с приходом на пост стратега Филопемена в 210 г. до н.э. Сущность его изменений состояла в перевооружении ахейской армии на манер фаланги и наведении в ней дисциплины наряду с тщательнейшей боевой подготовкой войск. Прежде всего, Филопемен изменил построение войска и вооружение, которые у ахейцев были плохи: стратег указал им на это и убедил вместо длинного щита и короткого копья употреблять круглый щит и сариссу, закрываться шлемом, панцирем и поножами и учиться стоять твердо на месте во время боя, а не бегать, как пельтасты1, из-зв чего в открытых боях они не могли противостоять фалангам своих противников (ibid.).
Его реформы, проведенные в 210-207 гг. до н.э., позволили ахейцам победить элейцев и этолийцев на реке Ларисе (Plut. Philop. 7), а также спартанцев под предводительством Маханида в сражении при Манти-нее (Polyb. XI. 12-18). В 190-е годы элитные подразделения ахейцев сражались хорошо; в то же время многие другие ахейские отряды воевали не лучшим образом - даже несмотря на тот факт, что ими лично командовал Филопемен (Liv. XXXIII. 14. 6) . Историк описывает организацию лагеря ахейцев, произведенную стратегом Филопеменом (XXXV. 28. 8-9)3. Но при этом примечательно, что даже под началом такого выдающегося полководца армия Ахейского союза всего лишь приспосабливала лагерь к местности (об устройстве лагерей см. ниже).
В самом конце Второй Македонской войны ахейцам удалось победить македонскую армию, которую греческий историк оценивал весьма высоко (см. ниже). (Liv. XXXIII. 15. 1 - 16; 18. 1-18)1, через несколько лет- спартанцев, руководимых тираном Набисом (Liv. XXXIV. 28. 10-12z; XXXV. 29. 1 7)J. Более того: в 180-е годы ахейская армия была достаточно сильна для того, чтобы установить временный политический контроль над Лакедемоном и Мессенией4.
Сложно сказать, каковы были состояние и уровень боеспособности ахейской армии после смерти Филопемена и в последние годы существования Ахейского союза. У Павсания (VII. 15. 2- 16. 3) содержится краткий рассказ (заимствованный, скорее всего, у Полибия)5 о некомпетентном командовании Диэя и Критолая и позорном бегстве ахейской конницы в самом начале решающего сражения с римлянами в 146 г. до н.э. Вполне возможно, что этот факт был особенно болезненным для Полибия - бывшего гиппарха. Впрочем, по нашему мнению, данному повествованию не следует чрезмерно доверять - Полибий был сильно предубежден против Диэя и Критолая. Кроме того, из факта поражения ахейцев сложно сделать какие либо выводы о состоянии ахейской армии — слишком уж неравными были силы сторон.