Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Классическая древность в трудах П.Н. Черняева с. 18
1.1. Первые шаги в науке с. 18
1.2. Проблемы античной истории, культуры и быта в трудах П.Н. Черняева с.30
Глава 2. П.Н. Черняев - историограф изучения античной культуры в России с. 87
2.1. Исторический обзор русских трудов по изучению римской драматической поэзии с. 87
2.2. Рецензии и некрологи П.Н. Черняева как историографический источник с. 110
Глава 3. Педагогическая деятельность П.Н. Черняева. Переход к краеведческой тематике в 1920-е годы с. 129
3.1. П.Н. Черняев - преподаватель латинского языка и переводчик с. 129
3.2. Обращение к изучению классических древностей Юга России и кавказоведению с. 175
Заключение с. 187
Список источников и литературы с. 191
- Проблемы античной истории, культуры и быта в трудах П.Н. Черняева
- Исторический обзор русских трудов по изучению римской драматической поэзии
- П.Н. Черняев - преподаватель латинского языка и переводчик
- Обращение к изучению классических древностей Юга России и кавказоведению
Проблемы античной истории, культуры и быта в трудах П.Н. Черняева
Классическая древность, которой П.Н.Черняев занимался всю свою сознательную жизнь, включала в себя как саму по себе античную историю, так и латинский язык. Поступив на службу преподавателем Казанской гимназии и проработав в этой должности ровно двадцать лет, все эти годы П.Н.Черняев, наряду с преподавательской и воспитательской работой, активно занимался наукой – собирал необходимые материалы и после необходимой обработки публиковал их. Он оставляет Ювенала с его сатирами и все свою дальнейшую научную деятельность посвящает римскому комедиографу Теренцию. Именно благодаря исследованиям произведений этого талантливого римского автора П.Н.Черняев создал себе авторитет в научном мире. Так или иначе, к комедиям Теренция он обращался вплоть до конца своих дней.
Прежде, чем приступить к написанию трудов по отдельным аспектам его творчества, Павел Николаевич проделал огромную подготовительную работу. Сохранившиеся в его личном архиве черновые материалы свидетельствуют об огромной предварительной подготовке. Речь идет о записных книжках, черновиках, выписках из различных зарубежных работ и т.д. Так, сохранилась толстая тетрадь объемом в 283 страницы, представляла из себя словарь к отдельным комедиям Теренция (Index vocabulorum). Так, по нашим подсчетам, словарь к комедии Andria составляет 981 слово, к комедии Eunuchus - 1094 слова, к комедии Heatontimorumenos - 1064 слова, к Phormio – 1053 слова, Hecura – 880 слов, Adelphi – 995 слов59. Все это позволяет увидеть, какая титаническая работа была проделана автором.
Материалы Отдела рукописей РГБ позволяют проследить не только работу автора с первоисточниками, но и увидеть его творческую лабораторию на примере тщательного изучения историографии, исключительно зарубежной, по теме исследования. Сохранилась общая тетрадь под названием «Библиография, аннотации, выписки из произведений западноевропейских авторов, посвященных изучению творчества Теренция (конец XIX – начало XX вв.)». Система его работы была такова: он переводил с зарубежного языка работу того или иного автора (а, практически все используемые им работы по творчеству Теренция были на иностранных языках), после чего вычленял и выписывал в черновик её основные идеи. Приведем из нее несколько характерных примеров.
«…Dorsch J. Assimilation und composites bei Plautus und Terenz. Praga, 1887. Дорш находит, что ассимиляция имела место в самые древние времена и исследует сложные слова, кончающиеся на губную -B-, ob sub, an. Во времена Теренция было много неассимилированных слов.
Elmer H.C. Que, et, atque in inscriptions of the republic in Terence and Cato. Baltimora, 1887.
Рассматривает значение que, et, atque.
Greifeld A. De Audvie Terentii exitu. Berolini, 1886.
Доказывается, что второе окончание пьесы не принадлежит Теренцию, а принадлежит какому-либо актёру VII в. Догадка, требующая размышления»60
За время работы над творчеством Теренция П.Н.Черняев собрал огромную библиотеку, которую он сам называл «библиотека Terentiana»61. В архиве нам удалось обнаружить счета книжных магазинов Густава Франка (Лейпциг), Джузеппе Риккардо (Италия), Генриха Керлера (Германия) и др. Все эти издания приобретались им за рубежом в период с 1890 по 1911 годы62. По всей вероятности, необходимые для работы издания приобретались им и в дальнейшем, вплоть до эвакуации университета из Варшавы в 1915 г.
Первые труды П.Н.Черняева, посвященные творчеству Теренция, носили чисто лингвистический характер и касались, как выражался сам автор, «внешней формы, в которую вылились пьесы данного писателя»63. Они касались языка произведений Теренция. В силу этих причин мы ограничимся лишь общей оценкой его первых произведений.
Самая первая работа П.Н.Черняева, представляла собой, по сути, очерк из области исторической грамматики латинского языка64. Целью данного произведения было показать особенности в употреблении существительных, прилагательных, наречий и глаголов у Теренция и на основании языка его комедий выяснить вопрос о прогрессе латинской речи с точки зрения отступления от древних слов и использования новых. В своем первом труде автор пришел к выводу, что главная заслуга Теренция заключалась в искусстве с осторожностью выбирать, а иногда и создавать отдельные слова, которые впоследствии получили распространение в классическом языке, и особенно в языке Цицерона.
И первая же работа П.Н.Черняева о Теренции получила высокую оценку рецензентов. Так, в одном из общих обзоров книжных новинок говорилось: «Автор брошюры с должным вниманием проштудировал комедии Теренция… Не претендуя на всестороннюю разработку вопроса об особенностях речи Теренция и влияния их на последующих писателей, брошюра г.Черняева представляет небесполезный очерк этих особенностей»65.
Данный вывод подтолкнул автора более внимательно обратиться к анализу языка произведений Цицерона, на что ему потребовалось восемь лет упорного труда. За эти годы им была собрана и изучена имевшаяся за рубежом обширная литература по данной проблеме. Результатом этого стало издание работы, посвященной тем заимствованиям, которые имелись у Цицерона от Теренция66. Написание этой работы на латыни, по мнению автора, имело целью ознакомить весь научный мир с результатами его исследований67. Автор пришел к выводу, что Цицерон много читал комедиографа, часто и охотно его цитировал, и заимствовал из его произведений значительное количество выражений. К упомянутой работе примыкало другое исследование начинающего автора, посвященное вульгарной и повседневной речи у Теренция68. Что представляли из себя эти вульгаризмы, как они гармонировали с чистотой языка римского комедиографа, каких сторон жизни касались и к каким классам населения главным образом имели отношение – таково в общих чертах содержание упомянутого произведения. Автор пришел к выводу, что плебейские слова Теренций употреблял в зависимости от личности говорящего. Например, если это говорит тот же раб, то надо отличать язык раба от языка другого действующего лица. Удивительно, что вульгаризмами комедиографа во многих случаях пользовался и Цицерон, но это были общеупотребительные вульгарные выражения обиходной, живой разговорной речи.
И упомянутая работа также была высоко оценена специалистами. Так, неизвестный автор под псевдонимом «Н». в своей рецензии писал: «Г-н. Черняев не новичок в области занятий комедиями и языком Теренция. Латинская работа г.Черняева, написанная тщательно и аккуратно, с приведением надлежащего ученого аппарата, может смело соперничать с аналогичными работами, которые за границей представляются ad summos in pholosophia honores rite impetrandos»69
К этой работе примыкал небольшой этюд о выражениях Демеи, персонажа комедии Теренция «Братья», выражения которой автор относит также к вульгарной латыни70.
Затем последовали два небольших этюда, написанные на французском языке, один из которых был посвящен заимствованиям из теренциевого языка у Овидия, Горация и Тита Ливия, второй - у Апулея, Авсония и Симмака71.
Исторический обзор русских трудов по изучению римской драматической поэзии
Имеющие в нашем распоряжении материалы позволяют нам высветить научную деятельность П.Н.Черняева как историографа. Интерес ученого к историографии не случаен: он всегда дотошно выяснял, кто и что писал до него по интересующей его тематике. Поэтому все его научные труды опираются на солидную историографическую традицию.
Его историографические труды можно условно разделить на три основные группы: во-первых, это монографии и статьи, посвященные истории изучения и распространения знаний об античности в России; во-вторых, это работы, посвященные творчеству отдельных историков и филологов-классиков; в-третьих, это рецензии, написанные П.Н.Черняевым на отдельные издания по классическим древностям, опубликованные не только в России, но и за рубежом.
Оценивая историографическую ситуацию на рубеже XIX –XX вв., ученый указывает на то, что детальное знакомство с историческими трудами наших предшественников указывает на то, что и в науках, как и во всякой другой сфере умственной деятельности, наблюдаются то эпохи подъема, то есть интенсивной работы, то периоды упадка, - затухание научной деятельности, характерным признаком которого является отсутствие новых публикаций. Первые знаменуются богатством научных сил и значительным обилием трудов, вторые – недостатком специалистов и ослаблением научной деятельности. «Время, пережитое нами теперь, естественнее было бы отнести к периоду некоторого упадка, особенно в области специально классических знаний, когда лишь изредка появляется оригинальное научное сочинение, посвещенное изучению античного мира, и еще реже встречается самостоятельное исследование по какому-либо специальному вопросу, и затем на долгое время создается как бы некоторая преграда»156, - писал П.Н.Черняев.
И несмотря не это, по его мнению, было бы целесообразно оглянуться назад и внимательнее посмотреть на то, что в прошлом было сделано в интересах науки о классической древности.
Одной из тем исследования ученым был избран обзор достижений русских ученых в ознакомлении соотечественников с произведениями римской драматической поэзии, один из видов которой - комедия, был наиболее распространен в Древнем Риме.
Второй причиной выбора темы было желание показать, что изучение классических писателей в России имеет свою историю, свое прошлое, которым нельзя не гордиться и которое не следует умалять, как это делают некоторые современные ученые, тем более, что многие факты из истории этого изучения не только значимы сами по себе, но и нашли свое отражение, к чести россиян, в научных изданиях Западной Европы. Труды многих русских ученых все-таки нашли отражение в зарубежных трудах по истории греческой и римской литературы.
Истокам зарождения античности в России посвящена работа П.Н.Черняева, в которой рассматривается появление первых трудов по классической древности в эпоху императрицы Екатерины II157. Сам автор назвал работу «материалами для истории классического образования в России в биобиблиографических очерках его деятелей былого времени»158. По большей части, так оно и есть. Работа представляет собой галерею образов тех деятелей XVIII века, которые, по мнению автора, внесли свой вклад в распространение знаний об античности в России. Система изложения материала автором такова: после имени каждого из персонажей указываются его годы жизни, затем дается обширная библиография, посвященная тому или иному деятелю, а уже затем указываются его труды, переводы и иная их деятельность, связанная с развитием знаний о классических древностях. Едва ли следует рассматривать деятельность каждого из них – представленная автором галерея насчитывает около сотни персонажей. Поэтому представляется наиболее целесообразным коснуться деятельности наиболее известных авторов и популяризаторов античности и на их основе составить коллективный просопографический портрет.
В рассматриваемом очерке представлены портреты таких исследователей, переводчиков с древних языков и популяризаторов классических древностей в России, как Ф.П.Мойсеенков (1754-1781), М.Н.Муравьев (1757-1807), А.А.Нартов (1737-1813), В.Н.Никитин (1737-1809), В.П.Петров (1736-1799), С.И.Писарев (1707-1775) и др. Личности многих из них весьма интересны и колоритны. Интересна, например, судьба Василия Петровича Петрова (1736-1799), воспитанника Заиконоспасского монастыря, выпускника Московской духовной академии, оставленного в академии в качестве преподавателя «синтаксимы», поэзии и риторики. Сблизившись с Г.А.Потемкиным, они вместе в подлиннике читали Гомера. После посещения Англии, Германии, Италии и Франции он в 1774 г. был назначен личным библиотекарем Императрицы. После выхода в отставку по болезни в 1780 г. В.П.Петров провел последние годы своей жизни в своем имении в Орловской губернии, где занялся переводами с латинского языка. Основной труд его жизни – перевод на русский язык «Энеиды» Вергилия («Еней героическая поэма Публия Вергилия Марона. Переведена с Латинского Василием Петровым». Без года и места издания). Под конец жизни В.П.Петров выучил новогреческий язык и перевел с латинского языка грамматику Варлаама Лащевского159. Деятельность всех этих персонажей приходится именно на XVIII век, на эпоху царствования Екатерины II.
Занимаясь творчеством Теренция, П.Н.Черняев, естественно, не мог не учитывать работы предшественников, игнорировать труды отечественных авторов – историков и филологов, которые были написаны до него. Результатом этого стало написание очерка «Успехи изучения римской драмы в России», который по своей сути носит историографический характер. Вместе с тем очерк одновременно носит и характер полемический – на его страницах автор полемизирует с профессором Василием Ивановичем Модестовым (1839-1907), который довольно низко оценивал уровень исследований классических древностей в России. Причину подобной низкой оценки киевским ученым автор очерка видит в «незнакомстве с историей изучения классического мира в нашем отечестве»160. И, соответственно, весь очерк автора посвящен ознакомлению читателей с теми успехами, которые были достигнуты в отечественной науке по изучению римской драмы в России. П.Н.Черняев указывает, что уже ранее предпринимались попытки составления обобщающих историографических очерков изучения античности в России (труды П.И.Прозорова161 и Д.И.Нагуевского162), но которые, как замечает автор, оставляют желать много лучшего, к тому же со времени написания упомянутых очерков минуло от 30 до 40 лет163. Современный ему этап развития историографии античности в России автор характеризует, как период упадка, который был связан с рядом причин. Во-первых, это, по его мнению, уход из жизни таких известных ученых, как Н.М.Благовещенский, Ф.Г.Мищенко, В.И.Модестов, И.В.Помяловский, Ф.Ф.Соколов и др. Во-вторых, это закрытие некоторых специальных журналов, таких, как «Гимназия», «Филологическое обозрение». Тем не менее, изучение классических древностей в России имело свои достижения, «которыми нельзя не гордиться и которое не следует умалять», тем более, что некоторые труды русских ученых цитируются в научной западноевропейской литературе»164.
В своей статье П.Н. Черняев сначала делает беглый обзор трудов русских ученых по изучению римской драмы, а затем останавливается на трудах ученых соотечественников, посвященных Плавту и Теренцию, которые наиболее всего интересовали автора. Это, конечно, сужает сам историографический очерк, но с другой стороны, позволяет автору более обстоятельно рассмотреть труды, посвященные тем же Плавту и Теренцию.
В этой связи особое место в деле знакомства с драматической поэзией римлян автор отводит русскому ученому, профессору латинской словесности, который по праву должен считаться в России большим знатоком античного мира и лучшим популяризатором классических знаний в России, Н.М.Благовещенскому, бывшему ректору (1872-1873) Варшавского университета, который ещё в начале своей ученой карьеры в качестве адъюнкта Казанского университета в 1848 году выпустил в свет своего литературного первенца – этюд «О судьбах римской трагедии»165. В этой работе были рассмотрены те основные элементы, из которых могла сложиться римская трагедия и указаны причины, почему в Риме национальная драма после первых опытов не имела успеха166. Этот первый печатный труд Н.М.Благовещенского, задуманный широко и написанный художественным языком, по-видимому, оправдывает собою мысль, высказанною автором в одном из примечаний к названной статье: «немецкая основательность в соединении с изящной общепонятной фразой француза составляет, по нашему мнению, идеал ученого изложения предмета»167.
П.Н. Черняев - преподаватель латинского языка и переводчик
Преподавательскую деятельность Павел Николаевич начал в 1887 г., поступив в 1-ю Казанскую гимназию на должность учителя и воспитателя245. Свое педагогическое кредо, сформировавшееся в ходе его 20-летней преподавательской деятельности в Казанской гимназии, было четко и ясно сформулировано П.Н.Черняевым в его статье «В поисках педагогической правды». В этой работе со всей ясностью проявилась забота автора о правильном, с его точки зрения, воспитании и образовании подрастающего поколения и решающей роли среднего учебного заведения в этом процессе. «Ведь в наших детях, в этих гражданах будущего – лучшие, драгоценнейшие надежды наши, которыми мы нередко живем сами, живем больше, чем своей собственной, приглядевшейся, приевшейся, выяснившей себе до конца, механически движущейся по проторенной колее жизни. Школа, следовательно, является краеугольным камнем грядущей жизни общества, фундаментом государства, который поэтому самому должен закладываться возможно основательнее, прочнее, на настоящем материке…», - писал по этому поводу П.Н.Черняев246.
В вопросе образования и воспитания П.Н.Черняев выступает настоящим консерватором. Но насколько разумен его консерватизм? Главным противником всякой школы автор называет наступившую современную ему эпоху. «Современное неверие и легкомысленность, пресловутая переоценка ценностей, отрицание почти всех авторитетов человечества, и в то же время возведением на пьедестал ничтожных и убогих личностей начинают проникать вглубь нашего полуинтеллигентного общества, вращающегося в каком-то хаосе противоположных понятий»247, - отмечает автор. Основной удар автора направлен против современной ему беллетристики, которая демонстрирует, по его словам, «образцы пошлости и грязи». И в этом смысле наибольшей критике со стороны автора подвергается А.М.Горький и т.н. «горькописания», который «злонамеренно воспользовался упадком литературного вкуса, а общество оказалось не в силах разоблачить «преступную проповедь босячества»248. В свою очередь, и современные театральные пьесы, по словам, также изображают самые низменные инстинкты и животные вожделения толпы. Какой, по мнению, автора, должна быть школа? «Школа всегда должна быть строго консервативной – этому учит нас вся история западно-европейских вековых школьных статутов, и считаться с веяниями времени для деятелей школы – преступно; это означало бы отказаться от той высокой роли руководителей юношества, к которой мы призваны и смешаться с прихотливой и ветреной толпой»249. Таким образом, по мнению автора, учителя и воспитатели – это люди, на которых возложена особая ответственность, и, учитывая свой высокий социальный статус, они должны осознавать свое особое место в общественной жизни страны.
Будучи прекрасно знакомым со школьной жизнью, он выделяет те «льготы и привилегии», которые расшатали современную ему школу. Это отмена переводных экзаменов, ликвидация письменных испытаний, отмена вакационных работ и т.д. Но главной причиной кризиса современной ему гимназической системы П.Н.Черняев, естественно, усматривает в практически полном уничтожении классической системы образования. В этом смысле он объективно отстаивает те принципы классической системы образования, которые пару десятков лет назад отстаивал бывший Министр Просвещения России И.Д.Делянов.
Весьма упрощенно было бы объяснить это статусом самого П.Н.Черняева, бывшего преподавателем древних языков. Для него изучение древних языков, в том числе – латинского, на самоцель, а наилучшее средство для тренировки различных интеллектуальных навыков и способностей учащихся. Так, в своем публичном выступлении о пользе латинского языка, он говорил:
«Древние языки, и в особенности латинский, оказывают значительное воздействие на развитие умственных, нравственных и эстетических способностей учащихся. Прежде всего, изучение латинского языка развивает и укрепляет память путем заучивания слов, логической укладки синтаксических правил, словарных форм.
Ещё в большей степени способствуют развитию мышления учащихся переводы с русского языка на латинский. В мозгу в это время происходит сильное напряжение мыслительных способностей, настоящая гимнастика ума250. Изучение латинского языка требует от учащихся напряженного сосредоточения внимания, которое таким образом поддерживается и развивается.
Особое внимание П.Н.Черняев уделяет здоровью обучаемых детей. Большая роль в этом отводится им фактору наследственности. По словам автора, большая часть учащихся – это порождение нездоровых родителей, неуравновешенных, беспокойных, нервных, алкоголиков, душевнобольных и даже безумных, и как дети таковых, не могут быть психически здоровыми: они, в большей или меньшей степени, наследственно отягчены»251. Примечательно, что подобные идеи высказывал коллега П.Н.Черняева по Варшавскому университету профессор древнегреческой словесности А.Ф.Семенов, также, как и П.Н.Черняев, долгое время проработавший учителем гимназии и также имевший богатый опыт работы в средних учебных заведений252.
Но надо отметить, что Павел Николаевич предлагал свои варианты оздоровления учащихся. Это различного рода физические игры, различные походы на природу, проведение каникул на дачах и т.д. Особую роль в процессе оздоровления учащихся автор отводит школьному врачу, которому вменено в обязанность следить за здоровьем учащихся. Сюда входит и гигиена зубов, и контроль за соблюдением режима сна учащимися, и гигиена питания.
Особое место П.Н.Черняев отводит взаимоотношению школы с родителями. Вмешательство родителей в воспитательные дела школы должно быть четко определено. Точнее говоря, ограничено. И это понятно: подавляющее большинство родителей относятся с одной стороны к своим детям с преувеличенными ожиданиями, лишая их объективности суждений, что приводит зачастую к потворствам желаниям и прихотям их отпрысков. Лучшим залогом счастья страны автор называет «нравственную чистоту молодежи», для воспитания которой существуют три неразрывно связных с собой элемента: церковь, родительский дом и школа253. Особое место в деле нравственного воспитания молодежи П.Н.Черняев отводил литературе, при этом предлагая усилить контроль государства с целью оградить её от литературы «безнравственной», что, по сути, означало усиление роли цензуры.
Ещё одним важнейшим условием успешного функционирования современной школы П.Н.Черняев считает принцип строгого отбора учащихся. Строгой должна быть и дисциплина в обновленной школе: детям ленивым, мстительным, злым, скрытным и вообще трудно исправимым не должно быть в ней места. Меры, которые предлагает ученый для улучшения учебно-воспитательной работы, едва ли можно назвать оригинальными: это повышение оплаты, взимаемой с родителей учащихся за обучение (почти в два раза). Возможно, это и отпугнет часть учащихся, но останутся только те, кто захотят учиться, т.е. самые лучшие. B заключении автор формулирует конечные цели образования и воспитания: « …мы вырастим здоровых людей, крепких физически и морально, приученных к упорному труду и обладающих сильной волей, которые, по сравнению с захудалой нынешней молодежью, будут казаться настоящими потомками богатырей…»254.
Латинский язык в жизни П.Н.Черняева играл особую роль. Именно с латынью, так или иначе, была связана вся научно-педагогическая деятельность – от его преподавания до переводов произведения римской литературы. С латинским языком Павел Николаевич не расставался никогда, вплоть до своего увольнения из Варшавского (Донского) университета.
По своей основной специальности П.Н.Черняев был преподавателем латинского языка. Документы из личного дела ученого на этот счет не оставляют никаких сомнений – в них он характеризуется, как «профессор римской словесности»255.
Свое кредо по отношению к латинскому языку Павел Николаевич изложил в своей речи, которую он произнес приблизительно в 1913 г. перед учителями средних учебных заведений в Варшаве до переезда университета в Ростов-на-Дону. Рукопись этой речи была обнаружена нами в Рукописном отделе Российской Государственной Библиотеки и носила название: «Латинский язык в современной русской гимназии».
Обращение к изучению классических древностей Юга России и кавказоведению
Последний период жизни П.Н.Черняева был чрезвычайно сложным. Советская власть, утвердившаяся на Дону с начала 1920-х годов, с подозрением относилась к учёным старой дореволюционной школы, ярким представителем которой был П.Н.Черняев. Именно с этого времени начинается постепенное выживание старой профессуры Варшавского университета, благо, что большинство её представителей уже достигли пенсионного возраста. При этом никто не брал в расчёт, что эти люди ещё сохраняли высокий научный и творческий потенциал, и могли ещё многому научить студентов.
В наиболее тяжелом положении оказались преподаватели древних языков – древнегреческого и латыни А.Ф.Семенов и П.Н.Черняев. Это и понятно: предметы, считавшиеся новой властью абсолютно ненужными, стали постепенно искореняться из высших учебных заведений. Ну, а вместе с «ненужными» предметами стали не нужны и ведущие их преподаватели. Но даже там, где эти предметы, в частности, латинский язык, все же были необходимы, старых профессоров старались заменить пусть и на гораздо менее квалифицированные, но на недавно выращенные собственные кадры.
В этом отношении весьма показателен пример с увольнением из СевероКавказского университета (так стал называться Варшавский университет) коллеги П.Н.Черняева – профессора А.Ф.Семенова. В сохранившемся протоколе заседания деканата Медицинского факультета от 8 октября 1928 г. говорилось: «Ввиду имеющихся заявлений о целесообразности иметь лектора по латинскому языку врача, деканат Медфака считает необходимым освободить профессора Семёнова с 15/X - 28 г. от занимаемой должности лектора латинского языка и одновременно с этим считать возможным организовать преподавание латинского языка при кафедре фармакологии силами научных работников»342.
Чтобы элементарно выжить, старая профессура была вынуждена приспосабливаться к новым условиям жизни. Но и это не всегда спасало, ибо новой власти было не до исследования античной культуры, и старым учёным далеко не всегда находилось место в их некогда родном университете. «В настоящее время за отсутствием кафедры я не состою профессором, однако не оставляю своих научных занятий», – писал в своей автобиографии Павел Николаевич 25 марта 1926 года343.
Будучи отстранёнными от активной преподавательской деятельности, ряд профессоров бывшего Варшавского университета нашёл выход в участии в различных общественных организациях, в особенности в краеведческих, которые с середины 1920-х годов получили широкое распространение как по всей стране, так и на Дону.
Что предопределило изменение научных приоритетов ученого, произошедшее с ним на закате его научной и педагогической деятельности? Как нам представляется, здесь можно выделить два фактора. Во-первых, после установления Советской власти явно наметилась тенденция к сокращению, а затем и упразднению изучаемых и преподаваемых им предметов и, прежде всего, латинского языка. Во-вторых, П. Н. Черняева всегда интересовали проблемы краеведения и связанного с ним музейного дела.
Вынужденно сменив тематику своих исследований, на завершающем этапе своей жизни и деятельности П.Н.Черняев сосредоточился на двух направлениях: во-первых, на изучении археологических древностей Юга России, и, во-вторых, на исследовании работ лингвистов-кавказоведов.
Как уже было сказано выше, Павла Николаевича всегда интересовали археологические древности и организация музейного дела. Свидетельством этого могут служить наброски статьи ученого под названием «Воспитательная польза музеев», обнаруженные нами в Отделе рукописей Российской Государственной Библиотеки. Здесь П. Н. Черняев отмечает роль музеев в развитии естественно-исторических знаний и дает собственные рекомендации к улучшению музейного дела. «В настоящее время, когда так много экскурсантов съезжаются в столицы для обозрения коллекций, собранных в музеях, было бы очень уместно снабдить этих экскурсантов краткими описаниями хранящихся в музее предметов для предварительного ознакомления с ними. Надо помнить, что музеи, взятые сами по себе, собственно не имеют воспитательной силы», - пишет в своей неопубликованной статье автор. Тем не менее, научно-просветительская роль музеев достаточно велика, ибо они «…могут давать ценные сведения воспитанному человеку и возбуждать стремление к знанию даже малообразованному человеку, который выходит из музея, питая глубокое чувство уважения к общинности знаний, какими владеют другие люди. Такое впечатление производит в мало подготовленном человеке не столько сами предметы, которым он здесь удивляется, сколько порядок и очевидная наука, которые он видит в группировке собранных вместе вещей. Он понимает, что в каждом из предметов созерцаемых главенствует смысл и важность»344.
По мнению, П.Н.Черняева, «музей возбуждает жажду к естественно-историческому знанию. Однако и образованные люди могут извлечь немалую пользу из посещения музеев, где можно получить здоровое возбуждение и способность наблюдения. Для этой цели воспитания музеи могут служить наилучшим учебником, однако, для того, чтобы фонды музеев были изучены успешно, необходимо, чтобы собранные в них коллекции, с которыми в общих чертах они познакомились бы, были объяснены наглядно конкретными лицами применительно к возрасту и развитию лица, посещающего музей»345. Все это убеждает нас в том, что интерес П.Н.Черняева к древностям, музейному делу, и в конечном итоге – к краеведению, был не случаен.
Административные преобразования в 1926 г. сделали столицей Северного Кавказа г. Ростов-на-Дону, который и стал научным центром региона. В этих условиях краеведению отводилась роль органа научной инвентаризации богатств Северного Кавказа346. На базе Северо-Кавказского Общества археологии, истории и этнографии была создана особая комиссия для разработки вопросов, связанных с изучением Танаиса, т.н. Танаидская комиссия. Наряду с известными профессорами Северо-Кавказского Государственного университета в её состав в конце 1920-х годов вошёл и П.Н.Черняев. Параллельно с работой комиссии продолжались заседания и Северо-Кавказского Общества истории археологии и этнографии. В течение трёх лет – с 1927 по 1929 годы включительно на заседаниях этого общества П.Н.Черняев выступил с четырьмя докладами: «К вопросу о чтении фрагмента танаидской надписи, хранящейся в СКАОИЭ» (27.05.1927), «Жизнь и деятельность П.М.Леонтьева» (11.11 1928), «А.А.Мартынов и его археологические записки» (24.03.1929), «Амфора с оригинальным клеймом из Елизаветовского городища» (23.06.1929). Были ли в конечном итоге опубликованы все эти доклады, нам, к сожалению, установить не удалось.
Весьма интересно и со знанием дела им был написан очерк о донском археологе Алексее Андреевиче Мартынове (1777-1865), сведения о котором П.Н.Черняеву предоставил его внук М.А.Миллер. Кратко осветив биографию А.А.Мартынова и рассказав о его работах на территории его поместья в слободах Голодаевка и Недвиговка, П.Н.Черняев переходит к тщательному анализу оставленных им «Записок», материалом для которых послужили различные предания и сведения, полученные А.А.Мартыновым от других лиц. Отмечая, что дошедшие до нас «Записки» не имели строгой системы, П.Н.Черняев придаёт им чёткую систему и делит на следующие разделы: топографический (с экскурсом о курганах), картографический, археологический, исторический и этнографический.
В топографический раздел он включил изложение личного мнения автора о прежнем протяжении Азовского взморья у устья Дона, предположение о местонахождении древнего Танаиса, рек и окрестных курганов. Картографическое описание заключает в себе извлечение из древних географических карт XIII- XVII вв., содержит анализ и критическую оценку самих карт, а также собственные замечания А.А.Мартынова о положении некоторых местностей. Делая археологические обзоры некоторых курганов, донской археолог и краевед выделяет самые замечательные из них: Недвиговское городище (Танаис), станицы Гниловскую, Александровскую, Аксайскую, Кобякову балку, Гирееву могилу и т.д. В исторический раздел вошли сообщения о прошлом Лагутника – рукаве Дона, историческая справка о городе Черкасске, и о набегах татар на станицы, окружавшие Черкасск, эпизод из атаманства Данилы Ефремова, указание на роль его сына Степана на привлечение калмыков на сторону России, сообщение об опале Степана Ефремова и о его дальнейшей судьбе. К историческому обзору примыкает отдел преданий, самым любопытным из которых П.Н.Черняев называет предание о пресловутом большом костяке, по-видимому, какого-то допотопного животного, о соединении Каспийского моря с Чёрным, о селении Курман близ г.Оренбурга и о происхождении донских казаков. Этнографический раздел, согласно классификации П.Н.Черянева, содержал в себе сведения о разноплемённом характере донских поселений и о занятиях их жителей. Значительное место в «Записках» отведено археологическим находкам. В числе костяков, добытых из реки Дон, прежде всего, упоминается череп слона. Из находок, обнаруженных за пределами Недвиговки, перечисляются предметы, обнаруженные в с. Голодаевка, бронзовая медаль без обозначения даты из Кизитириновской балки, медная статуэтка из кургана Княжского, указываются места нахождения медной и глиняной посуды.