Содержание к диссертации
Введение
ГЛ.1. Общая характеристика методологических идей А.С.Лаппо-Данилевского С.23-95.
1.1. Истоки теоретических построений А.С.Лаппо-Данилевского (общая характеристика атмосферы методологических поисков в конце XIX -начале XX века) С.23-49.
1.2. Общие направления научной работы А.С.Лаппо-Данилевского С.50-74.
1.3. Теоретические основы исторического исследования в «Методологии истории» С.75-94.
ГЛ.2. Российские историки о методологических идеях А.С.Лаппо-Данилевского С.95-179.
2.1. Общие замечания С.95-96.
2.2. Отношение научного сообщества к методологическим идеям А.С.Лаппо-Данилевского в конце 80-ых гг. XIX - конце 20-ых годов XX века С.97-112.
2.3. Наследие А.С.Лаппо-Данилевского в отечественной историографии конце 1920-ых-второй половины 1960-ых годов С.113-129.
2.4. А.С.Лаппо-Данилевский в отечественной исторической науке второй половины 1960-ых - конце 1980-ых годов С.130-154.
2.5. «Образ» А.С.Лаппо-Данилевского в отечественной историографии 1990-ых годов С.155-179.
Заключение С. 180-185.
Приложение С. 186-187.
Библиография С. 188-247.
- Истоки теоретических построений А.С.Лаппо-Данилевского (общая характеристика атмосферы методологических поисков в конце XIX -начале XX века)
- Теоретические основы исторического исследования в «Методологии истории»
- Отношение научного сообщества к методологическим идеям А.С.Лаппо-Данилевского в конце 80-ых гг. XIX - конце 20-ых годов XX века
- А.С.Лаппо-Данилевский в отечественной исторической науке второй половины 1960-ых - конце 1980-ых годов
Введение к работе
Важной особенностью, характеризующей современное состояние исторической науки, является расширение предметного поля теоретических поисков. К числу тем, активно дискутируемых в последнее время относится и проблема системной целостности, а также верификации методологических основ исследования. В предельном своем выражении вопрос о степени «кризиса исторической науки» звучит в постмодернистской критике самой претензии на какую-либо объективность знания о прошлом. Трансформация гносеологического фундамента категории научной рациональности усиливается при этом спецификой предметной сферы исторического. Перспективы продуктивного ответа на таким образом сформулированный вызов, очевидно, предполагают критический анализ и переосмысление классического восприятия методов и форм исторического исследования.
Актуальность темы.
Необходимо отметить, что обращение к проблеме эпистемологических оснований исторической науки невозможно без анализа специфики существующих методологических течений и школ, их генезиса и эволюции, как в зарубежной, так и в отечественной науке. При этом одним из важнейших вопросов является рассмотрение причин и механизмов выработки позиций различных авторов и групп академического сообщества в ходе научных дискуссий.
Кроме того, продолжающаяся уже более десятилетия полемика по поводу современного кризиса исторической науки неизбежно поднимает проблему переосмысления научной революции конца XIX - начала XX века. В связи с отмеченными соображениями, весьма научно плодотворным представляется 1 Нечухрин А.Н. Смена парадигм в российской историографии всеобщей истории (80-ые годы XIX - 1917г.). Диссертация на соискание степени доктора исторических наук. Минск. 1993.-С.82. обращение к наследию А.С.Лаппо-Данилевского - известного русского историка, методолога и источниковеда, новые интерпретации идей которого сегодня становятся весьма популярны. Однако до настоящего времени сохраняется острая полемическая направленность анализа методологических идей исследователя. Чем она вызвана и в какой степени сказывается на результатах исследования? Ответ на эти вопросы важен не только в практическом, но и в теоретическом плане: историческая объективность невозможна без анализа возможностей и социально-философских границ современной парадигмы знания.
Специфика значительной части современной научной литературы об А.С.Лаппо-Данилевском позволяет говорить замене «принципа партийности» новой методологической актуализацией. Некоторые авторы, например, В.П.Корзун, О.М.Медушевская, М.Ф.Румянцева и др. практически в каждой своей работе ссылаются на А.С.Лаппо-Данилевского, считая его «основоположником современной феноменологически-ориентированной парадигмы в источниковедении», различным образом подчеркивая преемственность своих взглядов по отношению к методологическим построениям исследователя. Подобная тенденция наблюдается и в подходах к анализу некоторых других историков начала XX века. Так, в частности, Л.П.Карсавин характеризуется некоторыми современными авторами как создатель концепции диалогичное исторического познания.4 Анализ
Медушевская О.М. Становление и развитие источниковедения // Источниковедение: теория, история и метод / И.Н.Данилевский, В.В.Кабанов, О.М.Медушевская, М.Ф.Румянцева. МЛ 998.) - С.56. «Хранителем и продолжателем традиций источниковедческой школы А.С.Лаппо-Данилевского долгие десятилетия является Ольга Михайловна Медушевская». -Румянцева М.Ф. К юбилею О.М.Медушевской. // Отечественный архив. 1997. №5. - С.39. 4 См., например, Ястребицкая А.Л. Индивидуальное творчество историка и историографический процесс: Л.П.Карсавин. // Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории. Материалы научной конференции 20-22 ноября 2000г. М. причин данного явления, безусловно, может способствовать более полному пониманию внутренних закономерностей развития современного отечественного академического сообщества, а также объяснить некоторые моменты дискуссии о кризисе исторической науки.
Кроме этого, уже на содержательном уровне, историографический анализ внутреннего стремления Лаппо-Данилевского к строгой научной объективности может быть весьма интересен в связи с современным ростом абсолютного релятивизма в некоторых кругах академического сообщества. Противостояние объективистской и субъективистской ориентации в исторической науке рубежа XIX - XX веков, вызванное кризисом позитивистской парадигмы познания, представляет сегодня несомненный научный интерес. Социальные трансформации второй половины 1980-ых -начала 1990-ых годов закрепили в отечественном академическом сообществе сверхвысокую толерантность и самодостаточность плюрализма во мнениях. В виду этого, особенно важной представляется необходимость методологического обоснования исследовательских процедур в историческом познании. Поэтому обращение к попытке А.С.Лаппо-Данилевского синтезировать генерализирующее объяснение и несводимые к рациональному восприятию концепты понимания, а также аксиологического долженствования в источниковедческих, историографических и собственно исторических построениях очень актуально в наше время.
Объектом исследования является все поле предметного обращения отечественных исследователей к комплексу методологических построений А.С.Лаппо-Данилевского, нашедшему отражение в источниковедческих, историографических, теоретических, собственно исторических трудах ученого, а также в его преподавательской и организационной деятельности.
2000. - С.205; Неретина С.С. Тропы и концепты //
Предметом диссертационного исследования стала эволюция научно-исследовательских подходов к анализу методологических идей А.С.Лаппо-Данилевского в отечественной историографии, начиная с появления первых рецензий на труды ученого и до настоящего времени. При этом необходимо отметить, что используемое понятие «методологические идеи» нуждается в ряде комментариев. Его выбор определили, с одной стороны, синкретичность объединения философских, социологических и исторических концептов в построениях исследователя, а с другой, - разнообразие форм реализации этих моментов в организационной, преподавательской, археографической и научно-академической деятельности ученого, о чем будет отдельно сказано позже. Кроме того, термин дает возможность избежать предопределенности при ответе на до сих пор спорный вопрос о целостности методологии и философии истории А.С.Лаппо-Данилевскрго и акцентирует внимание на приверженность автора диссертации «широкой трактовке» понятия методологии истории, включающего не только специальную теория методов исторического анализа, но и теоретическое выражение всего многообразия практики исторического исследования, в том числе общее представление о природе исторического познания.5
Целью исследования является анализ формирования и развития историографических традиций, возникших в ходе изучения научного наследия А.С.Лаппо-Данилевского.
Исходя из этого, задачами исследования стали, во-первых, характеристика методологических идей ученого в целом, идущая через выделение истоков его творчества, общее рассмотрение векторов его научной деятельности и более пристальное обращение именно к теоретическим построениям, выраженным в «Методологии истории». Во- 5 Смоленский Н.И. О разработке теоретических проблем исторической науки // Новая и новейшая история. 1993. №3. - С.8. вторых, представлялось необходимым проанализировать отдельные периоды изменения восприятия А.С.Лаппо-Данилевского в отечественном академическом сообществе, хронологически выделенные и обоснованные уже в процессе работы (соответственно, конец 1880-ых - вторая половина 1920-ых; далее до второй половины 1960-ых; конец 1960-ых - конец 1980-ых; 1990-ые годы).
Методологической основой работы является принцип историзма, понимаемый как диалектический анализ феноменов прошлого в своеобразии социально-экономического, а также культурного контекста их эпохи. Автор стремился использовать как достижения советской историографии, ориентированной преимущественно на выявление общественно-политической обусловленности построений ученых, так и разработанного на западе институционального видения истории науки, в первую очередь, обращенного к ее структурно-функциональным особенностям. Оба эти вектора исследования призваны взаимодополнять друг друга, индивидуально анализируя соотношение экстернального и интернального моментов в возникновении и развитии историографических школ и традиций.6 Не считая перманентное декларирование «плюрализма» в методологических основах исследования научно-плодотворным подходом, следует признать более перспективным признание диалектического единства принципов взаимодополнительности и ситуативного приоритета идей западной пост-куновской философии науки, отечественной истории науки, а также
Маркова Л.А. Трансформация оснований историографии науки // Принципы историографии естествознания: XX век. СПб. 2001. С.71-72. 7 В первую очередь, И.Лакатоса (442-444) и Л.Лаудана (500,501). В основном о влиянии на научно-исследовательскую программу, в лакатосовском понимании этого термина, аксиологических, институционально-методологических и субъективно-личностных моментов. - Особенно Laudan L. Science and Values. Los Angeles, London. 1984. - P.24. направления российской теоретической историографии, ориентирующегося на Томскую школу.9
Состояние научной разработанности проблемы.
Прежде всего, необходимо отметить, что поставленная нами проблема не разработана в отечественной историографии. Литературы собственно по теме исследования практически нет. Наиболее близкой можно считать статью Е.А.Ростовцева «А.С.Лаппо-Данилевский в исторической литературе»,10 опубликованную в 2000 году. Ограничиваясь в основном библиографическим обзором, автор предпринял единственную известную нам попытку периодизации рассмотрения творчества А.С.Лаппо-Данилевского в исторической литературе. Но расплывчатость выделения критерия периодизации - формального для этапов «текущих откликов» 1887-1919 годов, «подведения итогов творческого пути ученого» 1919-1922 гг. и социально-политического (смешанного с эмоциональным) для остальных, а 8 Работы Журавлева Л.А. (427), Марковой Л.А. (447,478), Печенкина А.А. (469), Плотникова Н.С. (470), Огурцова А.П. (461), Старостина Б.А. (485). Для периода научного кризиса рубежа XIX - XX веков это особенно касается парадигмальных детерминант.
В первую очередь, идеи о неразрывной связи методологических и эмпирических построений исследователя с современностью. - См. Могильницкий Б.Г. (451-455), Патрушев А.И. (466-468), Смоленский Н.И. (481-483).
Статья более полно развивает высказанные ранее идеи. - См. Ростовцев Е.А. Основные этапы изучения творчества А.С.Лаппо-Данилевского в отечественной историографии // Тезисы докладов научно-методической конференции, посвященной 190-летию транспортного образования. СПб. 1999. 4.1. С.226-228. 11 «На третьем (1923-1929), пятом (середина 1930-ых - 1948) и седьмом (конец 1950-ых -1990-ые гг.) этапах доминировал подход к творчеству ученого, подраз),мевавший обособленное рассмотрение различных его сторон («тенденция С.Н.Валка»), что позволяло истрической науке положительно оценивать и использовать отдельные элементы научного наследия А.С.Лаппо-Данилевского...На четвертом (начало -- середина 1930-ых гг.) и шестом (1949 - конец 1950-ых гг.) этапах доминировал комплексный подход к рассмотрению работ А.С.Лаппо-Данилевского («тенденция Л.В.Черепнина») с также однобокость оппозиции «тенденция С.Н.Валка» - «тенденция Л.В.Черепнина», действующей, по мнению автора, с 1923 по 1990 год,12 подчеркивают отличие целей данной диссертационной работы. Стремясь к объективному анализу соотношения влияния парадигматического, методологического, эмпирического, макро-социального, институционального и субъективно-личностного компонентов на эволюцию историографических подходов к творчеству исследователя, мы стремились сочетать принципы обособленности «прагматических ситуаций» и функционализма.
Далее необходимо отметить, что классическая практика исторического исследования включает необходимый момент историографического обзора научной литературы, посвященной предмету авторского анализа. Поэтому значительная часть работ об А.С.Лаппо-Данилевском содержит параграфы или разделы, характеризующие опубликованные по данной проблеме труды.14 Но, имея иную цель, - рассмотрение какой-либо из частей наследия Лаппо-Данилевского или полемику с отдельными исследователями его творчества, - эти работы не совсем корректно будет отнести именно к нашей теме. То же можно сказать и о работах, посвященных отечественной позиций марксизма-ленинизма, что привело к общей отрицательной оценке его творчества». - Ростовцев Е.А. А.С.Лаппо-Данилевский в исторической литературе // Проблемы социального и гуманитарного знания: Сб. науч. работ. Вып.2. Спб.2000. -С.247. 12 Там же. - С.246-247. 13 Бессмертный Ю.Л. Как же писать историю? Методологические веяния во французской историографии 1994-1997 гг. // Новая и новейшая история. 1998. №4. - С.38. 14 См., например, Ростовцев Е.А. А.С.Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа: Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. СПб. 1999; Берус В.В. Проблемы философии истории в русском неокантианстве А.С.Лаппо-Данилевского. Диссертация на соискание степени кандидата философских наук. СПб. 1998. историографии начала XX века (в различных хронологических рамках).15 Причем, как будет показано во второй главе данной работы, эта часть научной литературы должна рассматриваться в том числе и как историографический источник, что накладывает отпечаток на характер ее выводов.
Впервые целенаправленно обратился к анализу литературы о методологических идеях А.С.Лаппо-Данилевского Л.В.Черепнин в своей статье 1949г.16 Основываясь, с одной стороны, на идеологическом неприятии, а с другой, - на методологии диалектического материализма, автор жестко критиковал как буржуазную историографию, так и школу М.Н.Покровского за отсутствие внимания к социальным факторам формирования методологии Лаппо-Данилевского, а также разделение его наследия на «источниковедческую и теоретическую» части. Эта ориентация на системную целостность анализа и интерес к влиянию макро-социальных моментов на науку, хотя и в специфически классовой интерпретации, были присущи всем сторонникам «традиции Л.В.Черепнина», затрагивавшим историографию творчества А.С.Лаппо-Данилевского: В.А.Черных, А.А.Введенскому, Г.Д.Алексеевой, В.И.Стрельскому и др.18 5 Рамазанов СП. Кризис исторической науки в России начала XX века: сущность и основные этапы. Николаев. 1994; Хмылев Л.Н. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX - начала XX века. Томск. 1978 и др.
Черепнин Л.В. А.С.Лаппо-Данилевский - буржуазный историк и источниковед // Вопросы истории. 1949. №8. - С.30-51. 17Тамже.-С.32-35.
Работы самого Л.В.Черепнина при этом рассматривались не критически, а как своеобразный «канон» историзма. - См., например, Черных В.А. Развитие методов передачи текста исторических источников в русской дореволюционной археографии // Исторический архив. 1955. №4; Введенский А.А. Лекции по документальному источниковедению истории СССР. (Дипломатика). Киев. 1963; Алексеева Г. Д. Октябрьская революция и историческая наука в России (1917-1923гг.) М. 1968.
С конца 1960-ых годов Л.Н.Хмылев и его сторонники в ходе дискуссии о кризисе либеральной буржуазной историографии и его периодизации обратились к проблеме актуализирующего влияния настоящего времени автора на эмпирические результаты его исследования. Причем кроме существенной деидеологизации экстернальных факторов особое значение стало придаваться внутринаучной методологической ориентации исследователя. Особую роль этот момент стал играть уже в работах последователей Хмылева: С.П.Рамазанова, А.Н.Нечухрина, О.В.Синицына, -на материале методологических исканий начала XX века обратившихся к проблеме качественных изменений и смены парадигм в исторической науке. Анализируя, главным образом, кризис исторической науки рубежа XIX - XX веков, эти исследователи рассматривали полемику вокруг «Основных принципов социологической доктрины Конта» и «Методологии истории» как процесс, синтезирующий поиски либерально-критического обществознания в условиях острых социальных конфликтов того времени и становление методологии истории как самостоятельной области исторического знания.21
Необходимо отметить, что работы С.Н.Валка и его последователей, рассматривающие в основном источниковедческие методики А.С.Лаппо-Данилевского, до рубежа 1960 - 1970-ых годов фактически не затрагивают вопрос об эволюции оценки наследия историка в отечественной историографии. Начиная с отмеченного времени, а особенно после ухода из 19 Хмылев Л.Н. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX - начала XX века. Томск. 1878. - С. 18.
Наиболее последовательно - Нечухрин А.Н. Смена парадигм в российской историографии всеобщей истории (80-ые годы XIX - 1917г.). Диссертация на соискание степени доктора исторических наук. Минск. 1993. - С.243-249.
Синицын О.В. Неокантианская методология истории и развитие исторической мысли в России конца XIX - начала XX века. Казань. 1998. - С.56-57. 22 Статья С.М.Каштанова с А.А.Курносовыма, выступивших в 1962г. против необъективности трактовки источниковедческих методик А.С.Лаппо-Данилевского в жизни С.Н.Валка в 1975 году, рассмотрение тем, связанных со спецификой интерпретации идей А.С.Лаппо-Данилевского в трудах ученых Ленинградской школы, активизировалось. При этом сформировалась такая характерная особенность данной группы работ как «внутренняя замкнутость» (то есть ссылки почти исключительно на сторонников своего направления), связанная с приоритетом эмпирического уровня для сторонников этой традиции и ростом авторитета школы в академическом сообществе. В значительной мере эта тенденция оказалась преодоленной лишь во второй половине 1990-ых годов в работах С.Н.Погодина, В.В.Беруса и Е.А.Ростовцева.24 Но акцент и в этих трудах продолжал делаться преимущественно на субъективно-личностном и эмпирическом уровне.
В еще большей степени эта «внутренняя замкнутость» историографической традиции оказалась характерна для сторонников омской школы В.П.Корзун и источниковедческой школы РГГУ, что заставляет рассматривать их труды, в первую очередь, как историографические источники. Но в то же время, работы этих авторов содержат ценную и полезную информацию о деятельности лидеров данных течений и специфике их взглядов на учебнике В.И.Стрельского и активно обращавшимся в историографическом плане к работам С.Н.Валка, представляется едва ли не единственным исключением из основной тенденции. - Каштанов СМ., Курносов А.А. Некоторые вопросы теории источниковедения // Исторический архив. М. 1962. №4. - С. 175-176.
См. Копанев А.И. Археографическая деятельность А.С.Лаппо-Данилевского в освещении С.Н.Валка // Вспомогательные исторические дисциплины. В.9. Л. 1978; Панеях В.М. Проблемы дипломатики частного акта в трудах С.Н.Валка // Вспомогательные исторические дисциплины. В. 10. Л. 1978.
Кроме уже отмеченных см. Ростовцев Е.А. А.С.Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа: Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. СПб. 1999; Берус В.В. Проблемы философии истории в русском неокантианстве А.С.Лаппо-Данилевского. Диссертация на соискание степени кандидата философских наук. СПб. 1998 и др. историографический процесс, особенно в 1980-ые - начале 1990-ых годов. Это труды И.Л.Беленького, В.И.Буганова, С.М.Селезнева и др.
Другую группу научной литературы составляют труды теоретического характера, затрагивающие проблемы общих принципов и закономерностей развития исторической науки. Во-первых, это работы А.И.Зевелева (428), Э.Ф.Лооне (445), Б.Г.Могильницкого, А.И.Патрушева, А.Н.Сахарова (477- 479), Н.И.Смоленского, К.В.Хвостовой (489) по теоретической историографии и методологии истории, рассматривающие механизмы взаимовлияния разных уровней исторического исследования. В трудах этих авторов, на наш взгляд, представлена развернутая концепция историзма, не только не позволяющая говорить о «глубоком кризисе отечественной историографии», но и ориентированная на большую объективацию по сравнению с постструктуралистской традицией в западной историографии.
Во-вторых, постепенная трансформация на протяжении 1970-1980-ых годов философии науки в историю науки дает, с нашей точки зрения, возможность для активного привлечения идей сторонников данного направления. Труды Журавлева Л.А., Марковой Л.А., Печенкина А.А., Плотникова Н.С., а также Т.Куна, И.Лакатоса, Л.Лаудана интересны как в дедуктивном плане анализа влияния парадигмальных моментов на формирование методологии
Беленький И.Л. Путь научного поиска (к юбилею О.М.Медушевской) // Археографический ежегодник за 1992. М. 1994; Беленький И.Л. Разработка проблем теоретического источниковедения в советской исторической науке (1960-1984): Аналитический обзор. М. 1985.
Буганов В.И., Медушевский А.Н. С.О.Шмидт - археограф, источниковед, архивовед // Отечественные архивы. 1995. №5.
Селезнев М.С. К истории преподавания курса «Археография» в Московском Государственном Историко-Архивном Институте // Отечественный архив. 1993. №5.
Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. 1991. №2. - С.27. исследования, так и относительно рассмотрения динамики научной революции рубежа XIX - XX веков.
Источниковая база исследования включает в себя несколько составляющих:
Во-первых, это опубликованные работы самого А.С.Лаппо-Данилевского как прижизненных, так и посмертных изданий, к которым относятся его монографии, статьи, рецензии, изданные лекционные материалы, некрологи, выступления в Академии Наук и др. организациях (см. приложение). При этом очевидно, что при явной неоднородности методологических идей ученого, претерпевших существенную эволюцию, серьезной представляется проблема их дифференциации в рамках общего концептуального единства, что должно быть достигнуто как путем формальной критики, так и в ходе серьезного внутреннего анализа.
Во-вторых, необходимо выделить архивные материалы: частная и деловая переписка ученого, тексты его лекционных курсов, неоконченные научные разработки, и т.д., собранные, в первую очередь, в фонде 113 Санкт-Петербургского филиала архива РАН.
В-третьих, некоторые работы учеников исследователя были написаны непосредственно под его руководством. Например, по материалам деятельности дипломатического семинара и к 25-летию преподавательской деятельности ученого вышел в свет «Сборник статей, посвященных А.С.Лаппо-Данилевскому» с трудами А.И.Андреева (4), М.Ф.Злотникова (26), Ф.Ф.Злотникова (27), Г.М.Котлярова (39), В.Н.Куна (41), Н.И.Сидорова (140), М.Н.Смирнова (141) и А.А.Шилова (151). К этой же группе источников можно отнести предисловия А.И.Андреева к «Терминологическому словарю частных актов Московского государства»
При этом, правда, их обобщающие выводы должны конкретизироваться и рассматриваться строго в историческом контексте. (Петроград. 1922г.) и «Сборнику грамот Коллегии экономии» (Петроград. 1922г.).
В-четвертых, необходимо отметить научные труды современников и некоторых предшественников А.С.Лаппо-Данилевского, повлиявшие на генезис и эволюцию его собственных методологических идей. В основном это работы по философии и методологии истории, вышедшие в конце XIX -начале XX века, на которые активно ссылается в своих исследованиях А.С.Лаппо-Данилевский. В контексте полемики о методологической ориентации исследователя и специфике его восприятия неокантианства основное внимание мы обратили на труды отечественных философов и историков, испытавших то или иное влияние Баденской школы: Н.М.Бубнова (11), И.И.Лапшина (116),Д.М.Петрушевского (124-126), В.М.Хвостова (146-150). Кроме того, для характеристики их полемики с последователями позитивизма и эмпириокритицизма представляется необходимым и обращение к идеям сторонников классической рациональности: Р.Ю.Виппера, (17-20), Н.И.Кареева (28-32), М.М.Ковалевского (37), что так же способствует анализу российской специфики общемировой гносеологической дискуссии того времени.
Основную часть источниковой базы исследования, соответствующую собственно предмету изучения, составляют историографические источники. В рамках общей характеристики данной группу источников представляется необходимым в настоящее время ограничиться лишь выделением общих особенностей и специфики авторских позиций в процессе историографического анализа методологических идей А.С.Лаппо-Данилевского, которые будут подробно рассмотрены во второй главе.
Очевидно, что определение топоса позиции исследователя возможно как в ключе PRO-, так и CONTRA-. В методологическом плане необходимо отметить, что уже первые работы, посвященные методологическим построениям Лаппо-Данилевского (полемика М.А.Дьяконова с
П.Н.Милюковым по поводу «Организации прямого обложения...», дискуссия Н.И.Кареева с А.Е.Пресняковым, а также Т.И.Райновым31 о характере сочетания позитивизма и неокантианства в трудах ученого) основывались на некотором противоречии между либеральным признанием познавательного потенциала за разными методологическими программами, ведущим к необходимости их синтеза, и достаточно резкого оппозиционного настроя теоретической полемики. При этом стремление к консенсусу наблюдалось в основном на парадигматическом уровне, соответствовавшем классическому идеалу рациональности, а полемическая заостренность преобладала в методологическом плане, определяя и подход к выборке эмпирического материала. При этом главным объектом исследования становились авторские методологические поиски в контексте противостояния неокантианства и позитивизма, а не специфика идей А.С.Лаппо-Данилевского
Начиная с работ М.Н.Покровского и В.И.Невского в историографическом анализе присутствуют уже другие не персонифицированные "действующие
Милюков П.Н. (Рец.) А.С.Лаппо-Данилевский. Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований. // Русская мысль. 1890. №9. - С.413; Дьяконов М.А. (Рец.) Милюков П.Н. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства. (Рец.: А.С.Лаппо-Данилевский. Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований). // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1893. 4.260. - С.203. 31 См. Кареев Н.И. Теория исторического знания. СПб. 1913. - С.64; Кареев Н.И. Историко-теоретические труды А.С.Лаппо-Данилевского // Русский исторический журнал. Кн.6. Петроград. 1920. - С. 123-125; Пресняков А.Е. А.С.Лаппо-Данилевский. Петроград. 1922. - С. 14; Райнов Т.Н. О философских взглядах и педагогических приемах А.С.Лаппо- Данилевского // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1915. №3. - С.47. 32 К позитивизму в данном случае можно отнести и эмпириокритицизм, имеющий сходное представление о категории объективности познания.
См., Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. М.,Л. 1933; Невский В.И. Рецензия на книгу А.С.Лаппо-Данилевского «Методология истории» // Печать и революция. 1923. №7. лица": это марксистская методология и буржуазная историческая наука, к которым, соответственно, принадлежат сами авторы и А.С.Лаппо-Данилевский. Критика отдельных работ исследователя в результате становится производной от противопоставления данных историографических направлений в целом.3 Из рамок этой оппозиции вышли и первые работы Л.В.Черепнина о Лаппо-Данилевском, с одной стороны, добавившие к категории историографических "деятелей" последовательно критикуемую «школу Покровского», а с другой, диалектически спроецировавшие кризис «буржуазной исторической науки» на методологию и источниковедческие разработки А.С.Лаппо-Данилевского. Следование этой аналитической линии проявилось в большинстве работ, затрагивающих данную тему на протяжении 1950-60-ых годов, в частности у В.А.Черных, А.А.Введенского,
Г.Д.Алексеевой, В.И.Стрельского и др.
Необходимо отметить, что параллельно с указанной традицией еще с 1920-ых годов складывалась тенденция личностно-окрашенного отстаивания заслуг А.С.Лаппо-Данилевского «как минимум» в источниковедении, берущая свое начало, видимо от посмертных откликов коллег и з'чеников
Например, Пионтковский С.А. Буржуазная историческая наука в России. М. 1931. -С.65-67.
Диалектически, т.к. формально работа Черепнина имеет, скорее, индуктивный характер. См. Черепнин Л.В. А.С.Лаппо-Данилевский - буржуазный историк и источниковед // Вопросы истории. 1949. №8. - С.37; Черепнин Л.В. Об исторических взглядах А.Е.Преснякова // Исторические записки. Т.ЗЗ. М. 1950. - С.207.
Обилие ссылок на труды Л.В.Черепнина присутствует в трудах: Черных В.А. Развитие методов передачи текста исторических источников в русской дореволюционной археографии // Исторический архив. 1955. №4; Введенский А.А. Лекции по документальному источниковедению истории СССР. (Дипломатика). Киев. 1963; Алексеева Г.Д. Октябрьская революция и историческая наука в России (1917-1923гг.) М. 1968. исследователя. Лидером данного течения стал С.Н.Валк (174-188), в условиях идеологического контроля над методологической сферой после «академического дела» высказывавшийся за обособление источниковедческих методик ученого от его «синтетических построений». При этом необходимо отметить, что при последовательном признании высокого значения наследия А.С.Лаппо-Данилевского степень эмоциональности и, главное, отношение к общему преобладанию критики буржуазной историографии во многом зависели от социально-политической обстановки. Таким образом, для работ А.И.Андреева (161), Н.Коробкова (244), Г.Е.Кочина (246), Н.Л.Рубинштейна (331,332) характер оценок и даже эмпирического отбора материала оказался ограничен макро-социальными условиями, в результате чего сложилась достаточно специфическая трактовка методологических идей А.С.Лаппо-Данилевского, сводившая их в основном к археографическим и дипломатическим методикам.
С 1970-ых гг. сначала в рамках Томской историографической школы, а затем как более широкое течение стало набирать силу представление о целостности методологических идей исследователя и необходимости деидеологизации их рассмотрения. Работы Л.Н.Хмылева (368-374) - лидера данной традиции - были посвящены специфике неокантианской методологии истории в условиях кризиса либерально-буржуазной историографии в России.4 Его кандидатская диссертация «Методологические аспекты кризиса русской либеральной историографии (конец XIX в. - 1917г.)» 1971г.,
Ростовцев Е.А. А.С.Лаппо-Данилевский в исторической литературе // Проблемы социального и гуманитарного знания: Сб. науч. работ. Вып.2. Спб.2000. - С. 183. 38 Валк С.Н. Выступление на объединенном заседании Института истории и Общества историков-марксистов в феврале 1931г. // Проблемы материализма. 1931. №2. - С. 107. 39 Медушевская О.М.. Историк в динамике XX века // . Подробнее см. гл. 2.2. 40 Хмылев Л.Н. Методологические аспекты кризиса русской либеральной историографии (конец XIX в. - 1917): Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. Томск. 1971.-С.67-70. «А.С.Лаппо-Данилевский и проблемы теоретического источниковедения» 1976г., «Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX - начала XX века» 1978г. отошли от сложившейся линии объяснения всех построений ученого через негативный характер интерпретации понятия «кризис буржуазной историографии». «Ленинско-сталинская» трактовка марксизма и перенос ее на историческую науку в форме жесткой классовой теории были заменены дифференциованием связанных нелинейно социального кризиса, изменений методологии истории и активных исследовательских поисков самого А.С.Лаппо-Данилевского. При этом автор заметно дистанцировался от взглядов как Л.В.Черепнина, так и С.Н.Валка, вступая по ряду вопросов и в открытую полемику с ними.41 Идеи Л.Н.Хмылева напрямую способствовали оживленной дискуссии о характере методологического кризиса начала XX века, что обуславливало различие подходов к характеристике научной деятельности А.С.Лаппо-Данилевского и ее периодизации.
Не смотря на дедуктивный характер выделения этапов творчества А.С.Лаппо-Данилевского из определения границ развития неокантианства в России, которые в свою очередь, обуславливались датировкой кризиса буржуазной историографии, данная полемика вызвала существенную коррекцию анализа собственно научных разработок ученого. Сначала в работах С.П.Рамазанова (317-324), затем А.Н.Нечухрина (279-285) и О.В.Синицына (350-355) набирает силу акцентирование внимания на сложном характере кризиса исторической науки и его методологической предопределенности.42 Эти идеи легли в основу новой периодизации творчества А.С.Лаппо-Данилевского, предложенной Р.А.Киреевой (226- 1 См. Хмылев Л.Н. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX - начала XX века. Томск. 1878. - С.36-38,44.
Рамазанов СП. К вопросу о начале кризиса русской буржуазной исторической науки // Вопросы методологии истории, историографии и источниковедения. Сб. ст. Томск. 1984. -С.166.
228), и получили дальнейшее развитие в трудах О.В.Синицына, подчеркивавшего взаимодействие и постепенность перехода от критики первого позитивизма (90-ые годы XIX века - 1902г.) к явному неокантианству (1902-1907гг.) у Лаппо-Данилевского. Точками отсчета при этом становятся конкретные работы ученого: речь при защите магистерской диссертации 1890г., "скрывавшая неокантианские позиции под другой терминологической оболочкой", "Основные принципы социологической доктрины Конта" 1902г., "Методологии истории", то есть происходит переход к анализу собственно методологических построений ученого, правда, все еще в контексте полемики вокруг понятия «кризис».
Пиком научного интереса к творчеству историка стали, безусловно, 1990-ые годы, когда параллельно активному развитию уже существующих традиций сформировались новые подходы к его методологической концепции. В противовес идеологизированным позициям советской историографии, исследователями источниковедческой школы РГГУ (О.М.Медушевская (257-269), М.Ф.Румянцева (333-342) и др.) была разработана феноменологическая интерпретация методологических идей А.С.Лаппо-Данилевского. Стремясь к «независимости науки об источниках»,4 эта группа авторов обратилась к выборочному использованию теоретических построений ученого в области источниковедения, давая им несколько «осовремененную» и достаточно эмоционально окрашенную трактовку.
Преобладание позитивизма в 90-ые гг. ХГХв, 1900-ые годы - неокантианский, 1910-ые -частичное возвращение к позитивизму. - Киреева Р.А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной России с середины XIX в. до 1917г. М. 1983. - С.48-53.
Синицын О.В. Неокантианская методология истории и развитие исторической мысли в России конца XIX - начала XX века. Казань. 1998. - С.56.
Медушевская О.М. Источниковедение: теория, история и метод. М. 1996. - С.33.
Некоторая субъективно-личностная окрашенность и высокая оценка заслуг А.С.Лаппо-Данилевского характерны так же для группы исследователей из Омска, образовавшейся на рубеже 1980-1990-ых годов и возглавляемой В.П.Корзун (236-243). Относя методологические построения ученого преимущественно к неокантианству, Шепелева В.Б. (391), Рыженко В.Г. (344), Синельников Д.П. (349) настаивают на их «научной плодотворности» и «перспективности для современного использования».46 Именно эта позитивная оценка становится доминирующей при анализе всей концепции Лаппо-Данилевского, что нивелирует различия ее неокантианских, позитивистских, эмпириокритицистских и др. составляющих.
Апробация и научно-практическая значимость работы.
Результаты исследования могут способствовать расширению и, одновременно, проблематизации существующих представлений как о методологических идеях самого А.С.Лаппо-Данилевского, так и о механизмах возникновения и развития некоторых традиций отечественной историографии. Кроме того, практическая значимость работы определяется тем, что ее материалы могут быть использованы в курсах лекций по отечественной и зарубежной историографии, философии и методологии истории, а также при написании научно-исследовательских трудов, посвященных проблемам историографии и методологии истории.
Диссертационная работа была предметом обсуждения на кафедре всеобщей истории Нижегородского государственного педагогического университета. С основными положениями и выводами диссертационного исследования автор выступил на следующих научно-практических конференциях: Четвертая Нижегородская сессия молодых ученых (Дзержинск, 3-6 октября 1999 г.),
Корзун В.П. Пути развития исторической науки в историко-научной концепции А.С.Лаппо-Данилевского // Историки об истории. (Межведомственный сборник научных трудов). Омск. 1989. -С.70.
Пятая Нижегородская сессия молодых ученых (Дзержинск, 1 -4 октября 2000 г.). По теме исследования опубликованы следующие статьи:
1. Неокантианство и методология истории в России конца XIX - начала XX века // Четвертая нижегородская сессия молодых ученых (гуманитарные науки). Тезисы докладов. 4.2. Нижний Новгород. 2000.
Методологические идеи А.С.Лаппо-Данилевского в современной отечественной историографии // Пятая нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки. Сб. тр. Н.Новгород. 2001.
Социальные трансформации в России XX века и эволюция образа А.С.Лаппо-Данилевского в отечественной историографии // Пути развития общества в эпоху перемен. Материалы II региональной научной конференции. Н.Новгород. 2001.
Структура диссертации.
Истоки теоретических построений А.С.Лаппо-Данилевского (общая характеристика атмосферы методологических поисков в конце XIX -начале XX века)
В отечественной историографии сложилась традиция соотнесения методологических идей А.С.Лаппо-Данилевского, в первую очередь, с западными течениями историко-философской мысли. Построения российских ученых начала XX века до сих пор интерпретируются большинством исследователей как следование контовскому позитивизму, неокантианству Риккерта, гуссерлеанской феноменологии и т.д. Отличия же, не укладывающиеся в рамки определенной научно-исследовательской программы,1 лишь отмечаются как специфические, но анализ их происхождения и взаимосвязи с остальными идеями ученого в большинстве случаев отсутствует. Их генезис в основном связывается с реакцией автора на общественно-политическую ситуацию в стране, например, на революцию 1905 года, и интерпретируется исключительно как личные разработки ученого. Результатом этого становятся распространенные оценки русских исследователей как эклектиков, а также слабое внимание к «несущественным деталям» в их творчестве.
Идеал классической научной рациональности, достаточно четко отрефлексированный еще европейским Просвещением и получивший максимальный пафос при позитивизме, действительно определял восприятие категории объективности отечественными исследователями конца XIX -начала XX веков. А.С.Лаппо-Данилевский был одним из лидеров данного движения, что нашло свое отражение и в воспоминаниях современников, и во всей историографии этого вопроса.
Но в то же время, взгляды каждого крупного ученого того периода отличались существенным своеобразием,5 что обуславливает некорректность строгого разделения российских исследователей на сторонников определенных философских парадигм. В западной историографии рубежа веков кризис классического позитивизма, вызванный, во-первых, количественным расширением предмета исследования, ведущим к качественной трансформации исторического метода, во-вторых, глобальными социальными изменениями и, в-третьих, концептуальной эволюцией теоретико-методологических программ естественных наук и философии, привел к определенному доминированию неокантианства как наиболее последовательной критики идей позитивизма в гуманитарном знании. Кроме этого, в России на интеллектуальный процесс, вызванный отказом от классического рационализма, безусловно, влияла и собственная религиозно-философская традиция. Не считая, что взаимодействие или противостояние какой-либо пары философских систем, например, материализма и идеализма, позитивизма и неокантианства и т.д., может полностью определять характер теоретических построений отдельных авторов (особенно в конкретно-исторических исследованиях), мы хотим отметить их существеннейшую роль в организации научной полемики того времени.
Методология и философия истории А.С.Лаппо-Данилевского не сводимы к линейной оппозиции позитивизма и неокантианства. Автор пытался ответить на актуальные теоретические вопросы своего времени, исходя из собственных эмпирических наработок и признавая верность отдельных моментов разных методологических подходов. Хотя, скорее всего, общая система координат, в которой проводились его построения, в некоторой степени диалектически задавалась формальной логикой, сохранившейся от позитивистского идеала научности, и неокантианским стремлением включить в исторический процесс все акты человеческой деятельности, а также индивидуальные психологические ценности.7 Кроме этого, поиск соотношения субъективного и объективного элемента в категории истины направлялся и риккертианством, и идеями отечественной идеалистической философии. Но если позитивистские и неокантианские моменты в творчестве А.С.Лаппо-Данилевского были подробно рассмотрены соответственно представителями петербургской и томской историографических школ, то влияние на исследователя русских мыслителей XIX века до сих пор в отечественной исторической науке фактически не рассматривалось. Сложность анализа здесь вызвана, в первую очередь, отсутствием у Лаппо Данилевского непосредственных обращений к трудам русских философов-идеалистов. Но влияние их идей на принципы «единства человеческого сознания», «мирового целого», интерпретацию прогресса как «интеграцию человечества в «великую индивидуальность»», включение в историческую науку категорий долга и свободы воли у Лаппо-Данилевского, несомненно.8
Весьма показательна близость характера гносеологических построений и этических концептов у многих отечественных историков, которая позволяет говорить о влиянии на их работы позитивистской научной традиции. Вопрос о степени правомерности отнесения к данному теоретическому направлению А.С.Лаппо-Данилевского до сих пор остается спорным.9 Не претендуя на подведение итогов длительной дискуссии, в настоящее время представляется настоятельно необходимым вычленить влияние позитивистской методологии на построения ученого из интеллектуальной атмосферы, господствовавшей в академическом сообществе конца XIX - начала XX века, в целом.
Прежде всего, необходимо отметить существенную неопределенность оперирования термином «позитивизм» в отечественной историографии и истории науки.1 Применительно к нашей теме, спектр мнений также весьма широк, начиная от интерпретации «позитивизма» как рационалистской объективации знания (к чему склонны, например, представители петербургской исторической школы)11 и до сведения данного понятия исключительно к линейной технике исследования, основанной на жестком детерминизме, а также формальной систематизации и верификации (данная трактовка присутствует, в частности, у Д.П.Синельникова ). Первая позиция может способствовать отнесению к данному интеллектуальному течению даже Э.Гуссерля и В.Дильтея. Столь широкое понимание основывается, прежде всего, на сохранении логической основы научного аппарата исследования в рамках классической логики, проецируемом на методологию, гносеологические моменты и философию истории. Но этот перенос имеет, во всяком случае, для наследия А.С.Лаппо-Данилевского, скорее внешний характер: интерес ученого к работам Конта, Спенсера, Милля осознанно распространялся исключительно на логику обществоведения.14 Поэтому отнесение историка к последовательным позитивистам представляется явно искусственным.
Теоретические основы исторического исследования в «Методологии истории»
В советской историографии сложилась традиция анализа идей А.С.Лаппо-Данилевского почти исключительно на материале его «Методологии истории», что в значительной степени предопределило отнесение наследия историка в целом к неокантианству. Несогласие ученого с переносом на историческую реальность разработанных в рамках социологии или философии научно-исследовательских программ, а также попытка создать строго методологически обоснованную систему познания в истории, уже отмеченные ранее, исключают однозначность подобных трактовок. Данная глава будет посвящена более детальному анализу «Методологии истории» Лаппо-Данилевского. При этом одной из важнейших наших задач станет рассмотрение характера неокантианского влияния на автора.
В первую очередь, обращает на себя внимание заимствование терминологии. О близости исследователя идеям баденской школы неокантианства, особенно В.Виндельбанда и Г.Риккерта, говорит использование базовых понятий, введенных немецкими философами: это и их классификация наук на идиографические и номотетические, и понятие «исторической связи», используемое Риккертом в его «Философии истории», и характер организации дискурса вокруг категории «абсолютные ценности». Но использование этих понятий, так же как и многочисленные ссылки на самого Канта и его последователей, не означают безоговорочного следования их концепции в целом или ее чистого перенесения на историческую науку.4 В то же время вряд ли оправдано мнение, что оперирование этими понятиями - всего лишь «использование современного исследователю научного аппарата».5 Гносеологический поворот, связанный именно с неокантианством, обратил внимание представителей научного сообщества на позитивистскую обусловленность употребляемой ими терминологии, пересмотр которой и начался именно в ключе роста влияния немецкой философии, что определяло распространенное использование и ее категориального аппарата.
Необходимо отметить также, что А.С.Лаппо-Данилевский разрабатывал методологию, а не философию истории, что сближает его с приоритетом метода, провозглашенным Баденской школой. Понимая методологию истории как отрефлексированную систематизацию эмпирического материала, в соответствии с классическим идеалом рациональности, ученый, рассуждая об «истине или соответствующем ей знании», всячески подчеркивал непосредственную связь исторического построения с реальностью прошлого. Неокантианская философия истории также была обращена не к априорному существованию, а связывала образование исторических понятий с эмпирикой.9 И надо отметить, что именно эта тенденция была усилена А.С.Лаппо-Данилевским: «Методология каждой отдельной науки должна считаться с ней [теорией познания], все равно, исследует она природу или историю. Построение отдельной науки кроме общих с другими понятий, может нуждаться в особого рода предпосылках, дополнительных принципах и методах, соответствующих данному предмету».10 В то же время, определяя методологию как «систему принципов и связанных с ними методов научного мышления, в силу которых содержание ее приводится в систематический порядок»,11 Лаппо-Данилевский ставил во главу угла логическую целостность и непротиворечивость построений, служащих показателем объективности исследования. Имея, скорее всего, позитивистское происхождение, этот идеал рациональности в целом шел дальше представлений немецких неокантианцев, просто вынужденно признававших релятивизм в историческом познании, намечая пути объективации знания о прошлом. Разделяя методологию истории на «методологию исторического источниковедения и методологию исторического построения», ученый видел их главными задачами соответственно разработку принципов и приемов верификации сведений, содержащихся в документах, а также объяснение «фактов и ценностей».13
Вопреки мнению ряда современных авторов,14 не расходились и взгляды немецких философов с идеями Лаппо-Данилевского по поводу зависимости идиографизма или номотетического характера построений от цели и предмета исследования. Русский ученый так же высказывает сомнения по поводу оправданности разделения наук исключительно по предмету на «науки о природе», а также «науки о духе», поскольку оно не учитывает методологию как самостоятельный фактор, влияющий на познание прошлого. Это, безусловно, соответствует построениям В.Виндельбанда и Г.Риккерта.15 Признавая объектом изучения истории эволюцию духовных образований в сознании людей и социальных групп, Лаппо-Данилевский признавал столь же важным отличием истории от других наук ее индивидуализирующий метод, направленный на анализ соотношения специфики феноменов прошлого и некоторых закономерностей социального развития.16 Риккертианство, хотя и в меньшей степени, считало отличительной чертой исторического познания его идиографизм, который должен сочетаться с генерализирующими моментами. Не было специфичным, впрочем, и то, что А.С.Лаппо-Данилевский стремился не к общей науковедческой классификации, а, скорее, к анализу специфики методологии истории в соотношении с методами достижения объективности в других науках. Под идиографизмом исторического знания ученый понимает его обращенность к «уникальности явлений, в первую очередь, проявляющейся в духовной сфере».
Отношение научного сообщества к методологическим идеям А.С.Лаппо-Данилевского в конце 80-ых гг. XIX - конце 20-ых годов XX века
Выделение именно таких хронологических рамок обусловлено устойчивостью позиции академического сообщества в целом по отношению к методологическим идеям А.С.Лаппо-Данилевского в указанный период. К концу 1880-ых годов относится появление первых рецензий на работы начинающего историка. Идущие в контексте полемики вокруг философско-методологических основ исторической науки, критика или одобрение трудов исследователя представителями различных историографических течений в решающей степени обуславливались отношением их авторов к своеобразной трансформации у Лаппо-Данилевского идей государственно-юридической школы. Еще раз отметим, что научная атмосфера того времени не сводилась к противостоянию классического позитивизма и неокантианства, религиозной философии и материализма - в условиях кризиса исторической науки1 почти каждый ученый стремился использовать элементы разных исследовательских программ и концепций в соответствии со своим предметом изучения. Но неудовлетворенность схематичностью контовского позитивизма и осознание ограниченности применения последнего в истории, выработанные именно в рамках неокантианства,2 а также параллельное сохранение тенденции к строгой научной объективности и использованию классической логики с ее принципами непротиворечивости, исключенного третьего и т.д., обуславливали векторы научных интересов отечественного академического сообщества. Поэтому последовательное стремление А.С.Лаппо-Данилевского к методологически обоснованному синтезу идиографизма и генерализации, распространяемое на источниковедение, историографию и собственно исторические исследования, воспринималось именно в контексте полемики неокантианства и классического позитивизма, хотя и не всегда четко отрефлексированной.
Первые рецензии на труды А.С.Лаппо-Данилевского появились сразу после выхода в свет его "Скифских древностей" в 1887г. Ф.Г.Мищенко в своей статье критиковал автора с позиций позитивизма за недостаточно последовательную обработку и критику материала в довольно резкой форме, внося ряд фактологических уточнений и поправок. Рецензия П.Н.Полевого была значительно благоприятнее, хотя в ней также содержалась критика работы, но уже как излишне педантичной и перегруженной подробностями.4 Линии анализа труда А.С.Лаппо-Данилевского при этом отражали преобладание классических познавательных ориентиров и процедур в академическом сообществе: приоритетным считалось последовательное изложение исторической конкретики в соответствии с выделяемой закономерностью, максимально полное объяснение действительности прошлого, в первую очередь, основанное на генетической преемственности, внутренняя непротиворечивость выводов.
"Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований" вызвала более уважительную критику, причем уже несколько иного рода. С.Ф.Платонов и П.Н.Милюков отмечали недостатки работы, связанные с влиянием на А.С.Лаппо-Данилевского государственной школы. Основываясь на своей диссертации ("Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII века и реформа
Петра Великого"), П.Н.Милюков усмотрел в работе А.С.Лаппо-Данилевского целый ряд недостатков. К ним историк отнес перегруженность цитатами; "местами вычурность, а местами туманность языка"; акцент на статику, а не на динамику развития хозяйства; обращение к прямому налогообложению, а не к финансовой системе в целом; некоторый схематизм построений; отсутствие эволюционного взгляда на развитие системы налогообложения. В то же время рецензент критиковал и частные выводы, не соответствующие концепции государственной школы.5
В методологическом плане не подлежит сомнению связь этих рассуждений автора с традициями московской исторической школы. Но вряд ли правомерным станет безоговорочное отнесение позиции П.Н.Милюкова к классической линии государственно-юридического направления. Точнее было бы говорить о существенном изменении теоретической базы этого историографического направления на рубеже веков. В частности, уже у В.О.Ключевского проявилось весьма специфическое понимание природы исторических понятий, целенаправленно сочетающее генерализирующую и эмпирическую направленность, что побудило даже некоторых современных исследователей говорить о переходе ученого на позднейшем этапе творчества к неокантианству. Не разделяя данную точку зрения, мы хотим подчеркнуть принципиальность этой методологической линии, продолженной, в том числе, и П.Н.Милюковым, который подчеркивал обобщающий характер понятий как способа научного отражения эмпирического многообразия действительности.9 Таким образом, хочется отметить, что подобная постановка вопроса о природе исторических понятий и категорий свидетельствовала об отходе академического сообщества от идеала классической рациональности на парадигмальном уровне.
Особенно интересно, что М.А.Дьяконов, выступивший с критикой позиции Милюкова, также высказывал некоторую неудовлетворенность направленностью теоретических построений и методикой источниковедческого анализа Лаппо-Данилевского.10 Его позиция отражала мнение петербургских академических кругов, ставивших следование исторической конкретике выше генерализации. Методологический характер дискуссии при этом был явно связан с институциональным вопросом взаимоотношений московской и петербургской исторических школ.11 Точнее даже было бы говорить о переплетении методологических разногласий с социально-научными и даже личными моментами.
А.С.Лаппо-Данилевский в отечественной исторической науке второй половины 1960-ых - конце 1980-ых годов
Так в сборнике "Проблемы источниковедения" 1936г. был помещен ряд материалов, связанных с творчеством исследователя. В статье Г.Е.Кочина «Писцовые книги в буржуазной историографии» методика работы с данным типом источника А.С.Лаппо-Данилевского была признана наиболее перспективной в рамках «буржуазной историографии». Г.Е.Кочин связал внимание автора к писцовым книгам с переориентацией отечественной исторической науки 1880-90-ых гг. на изучение экономического быта русского государства. Выступая при этом как «патриот и националист», А.С.Лаппо-Данилевский отражал идеи нового поколения государственной школы. И именно ее упадок на рубеже веков вызвал, по мнению автора, обращение к идеалистической философии и отказу от генерализирующего метода в пользу идиографизма, проявившегося в «Методологии истории», и изучению дипломатики частного акта.13 То есть все работы А.С.Лаппо-Данилевского, отразившие кризис первого позитивизма и попытки выхода за его рамки, получили однозначно негативную оценку исследователя. В отличие от Г.Е.Кочина В.Г.Гейман, Б.Д.Греков, Р.Б.Миллер, К.Н.Сербина, Н.С.Чаев в совместном предисловии к «Правилам издания документов XVI-XVII вв.», а также возглавивший публикацию «Каталога частных актов Московского государства» С.Н.Валк отстаивали научную плодотворность археографических и дипломатических разработок А.С.Лаппо-Данилевского, поскольку они, на взгляд данных исследователей, не были связаны с «буржуазным характером» кризиса исторической науки начала XX века.14
В значительной степени обобщил эти идеи Н.Л. Рубинштейн в своей работе «Русская историография». Признавая заслуги ученого в области «конкретного знания» и археографии, автор подчеркивает двойственность его исторических и историко-философских работ. Обуславливая интерес А.С.Лаппо-Данилевского на первом этапе к истории народного хозяйства XVI-XVII веков близостью народнической проблематике и производя отсюда же субъективизм его методологии, Н.Л.Рубинштейн, в первую очередь, останавливается на «сохранении у А.С.Лаппо-Данилевского формальной схемы государственной теории истории» и приоритете истории права. Указывая на узость этой проблематики без анализа экономики данной общественной формации, автор с уважением отзывается о переходе от чисто политической к истории социальной. Не останавливаясь подробно на «Методологии истории», Рубинштейн отмечает усиление идеализма в построениях ученого при обращении к синтетическим задачам.16 При этом рассмотрение наследия исследователя в контексте истории общественно-политической мысли позволило автору выявить влияние гражданской позиции ученого на некоторые его научные приоритеты. Однако жесткий социально-политический детерминизм обусловил невнимание автора к другим аспектам происхождения взглядов А.С.Лаппо-Данилевского.
Скорее всего, работы сторонников С.Н.Валка представляли новую попытку восстановления объективистского идеала в научном сообществе в связи с изменением контекста социальной и историографической реальности. Но даже в условиях ослабление идеологического давления на историческую науку рост авторитета «валковской» традиции анализа наследия Лаппо-Данилевского оказался возможен только при условии постоянного поиска компромисса между принципами партийности и внутринаучного историзма. Сохраняя макросоциологический анализ эволюции отечественной историографии в рамках господства классовой теории, ученые начали отстаивать научный объективизм только в сфере источниковедческих дисциплин. Вопрос о соотнесение этих моментов решался исследователями индивидуально, но сохранявшаяся социальная и внутринаучная неуверенность обуславливала стремление авторов присоединиться либо к идеям историографического направления С.Н.Валка, либо к сторонникам классовой критики творчества А.С.Лаппо-Данилевского.
В конце 1930-ых - начале 40-ых годов, особенно во время патриотического подъема Великой Отечественной войны, ряд учеников А.С.Лаппо-Данилевского предприняли попытку еще больше изменить мнение научного сообщества о своем учителе. А.А.Шилов и А.И.Андреев, преподававшие в Московском Историко-архивном институте, читали курсы по археографии и источниковедению «по А.С.Лаппо-Данилевскому». На конференции историков-архивистов СССР в июне 1943 года, приуроченной к 25-летию советского архивного дела, в ряде докладов проводилась мысль о преемственности в развитии архивного дела от дореволюционных историков к советским. В докладах И.И.Никитского и К.Г.Метяева особо подчеркивалась роль А.С.Лаппо-Данилевского в организации архивного дела и разработке архивной теории. В феврале 1944 г. в Московском Историко-Архивном Институте готовилось заседание памяти А.С.Лаппо-Данилевского, посвященное 25-летию со дня его кончины, несостоявшееся, правда, по ряду причин. В 1945г. к 220-летнему юбилею выходят в свет «Очерки по истории Академии наук». В них А.С.Лаппо-Данилевский характеризуется как организатор академической науки, «сгруппировавший вокруг- себя многочисленных учеников и последователей».
С.Н.Валк в работе «Советская археография» связывал развитие отечественного источниковедения с наследием своего учителя. Даже не упоминая о «Методологии истории», исследователь обращается в первую очередь к «Правилам издания грамот Коллегии экономии», «далеко превзошедшим все западноевропейские правила издания документов». К влиянию А.С.Лаппо-Данилевского на традиции петербургской исторической школы С.Н.Валк обращается и в другом своем труде - «Историческая наука в Ленинградском университете за 125 лет». Выделяя среди учеников ученого Б.Д.Грекова - одного из признанных лидеров советской исторической науки, - автор говорит и о влиянии своего учителя на «сложение умонастроения основных петербургских исторических кадров», очевидно, имея в виду развившихся уже в советское время историков.
