Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Месяцеслов как тип календаря: структура, состав и особенности 39
Глава 2. Культурно-исторические слои древнерусских месяцесловов 61
2.1. Византийские праздники 62
2.2. Праздники западного происхождения 81
2.3. Славянские праздники 95
Глава 3. Русские праздники 112
Глава 4. Описание месяцесловов XI-XII веков 161
Заключение 190
Источники 205
Использованная литература 214
- Византийские праздники
- Праздники западного происхождения
- Славянские праздники
- Описание месяцесловов XI-XII веков
Введение к работе
Актуальность темы. Научная проблематика, связанная с изучением древнерусских месяцесловов как специфичной, достаточно объемной категории исторических источников, широка и многообразна. Являясь важной составной частью древнейших памятников письменности, месяцеслов разделяет с ними выдающееся значение в истории языка и культуры.
Месяцеслов играет важную роль не только при изучении той рукописи, в составе которой он находится /уточнение датировки и локализация происхождения/. Его данные могут быть важны и в общеисторическом аспекте: он зачастую сохраняет уникальную информацию о людях, событиях, катастрофах, явлениях природы. Более того, характер представлений о времени и истории является ключевым внутри каждой культуры, каждой религиозно ориентированной традиции. Иными словами, речь идет об огромном значении календаря, хронологии и сетки культурно-исторических знаков /имен, фактов, событий/ в духовной жизни личности и общества. Изучение месяцесловов, по стержневому их положению в средневековой культуре, неизбежно соприкасается с аспектами этнографическими и культурологическими: этнография и фольклор аграрно-магического крестьянского универсума, формирование национального и сословного именословов, генеалогия правящей верхушки.
Месяцеслов представляет большой интерес как исторический источник. В нем отражен широкий спектр исторических событий: военных побед, вражеских нашествий, оснований городов, освящений церквей, стихийных бедствий /пожары, землетрясения, выпадение с неба вулканического пепла/. Иногда, при всей краткости, месяцесловы сохраняют в рассказе о событиях больше деталей, чем летописи или другие источники. Так, в сообщении Лаврашевского Евангелия /нач.Х1У в./ о землетрясении 5 февраля 1107 г. указывается точное время этого происшествия - 3-й час
ночи. Некоторые исторические факты нам известны только из месяцесловов. Например, освящения храмов св.Софии в Киеве при княгине Ольге 11 мая 952 г. и при митрополите Ефреме 4 ноября /год неизвестен/. Сообщение хронографов о крещении Руси при Владимире Святославиче 1 августа также восходит, по мнению исследователей, к месяцесловной традиции.
Но для правильного использования месяцеслова как источника необходимо предварительно выявить, исследовать и классифицировать сам корпус памятников, обобщаемых понятием "древнерусский месяцеслов".
Предмет исследования. Месяцеслов представляет собой систему церковных праздников, определяющую порядок служб на все дни года с 1 сентября по 31 августа. Эта система находит конкретное воплощение в календарных разделах различных богослужебных книг: Апостолов, Евангелий, Обиходов, Уставов и др. - и ни в одной из жанровых разновидностей, тем более ни в одной из реальных сохранившихся рукописей, не представлена полностью. В отличие от современного унифицированного церковного календаря, каждый жанр и каждый список древнерусского месяцеслова представляет частный вариант изучаемой системы, дает свое неповторимое сочетание праздников и памятей святых, священных и исторических событий. Среди месяцесловов древнерусских Евангелий XI - нач. XIV вв. не только нет одинаковых, но и близко сходные друг с другом являютья большой редкостью. Отсюда вытекает неизбежность фронтального обследования всех сохранившихся памятников данного типа.
Предметом нашего исследования является корпус однородных источников - календарных разделов древнерусских Евангелий XI - XII вв. Такой выбор обусловлен тем, что древнейшие месяцесловы находятся преимущественно в составе Евангелий. Сохранилось 12 Евангелий с месяцесловами, датируемых XI - XII вв. В качестве дополнительного источника привлечен весь комплекс древнерусских месяцесловов Евангелий и
Апостолов XIII - нач-XIV вв. - 29 рукописей. Использование этих источников позволяет расширить и уточнить контекст исследования, избежать случайных выводов, основанных на единичных фактах, дать объективную оценку различным факторам формирования русского месяцеслова, проследить его развитие на протяжении значительного временного промежутка - XI - нач. XIV вв. Кроме того, мы старались охватить как можно более широкий круг южнославянских источников - старославянских, болгарских и сербских месяцесловов. Опосредующее балканское звено в ряде случаев помогает пролить свет на историю возникновения и особенности состава исследуемого древнерусского месяцеслова.
Состояние научной разработанности темы. Источниковедческая проблематика до сих пор мало привлекала внимание как светских, так и церковных историков. Наименее изученными оказались месяцесловы XII -XIV вв. Отсутствие соответствующих исследований обусловлено рядом причин. Во-первых, большинство месяцесловов доныне не опубликовано и, находясь в различных архивах и библиотеках, труднодоступно для ученых. Во-вторых, сказалась инерция восприятия церковного календаря как системы исключительно консервативной, не подлежащей изменению и развитию. В-третьих, работа с месяцесловами не возможна без тщательного сопоставления с максимально полным набором близких по времени и характеру происхождения календарей. Именно узость источниковой базы - не все рукописное наследие было поднято и изучено - предопределила неудачу ряда попыток исследования древнерусских месяцесловов в XIX в. Даже капитальный труд архиепископа Сергия /Спасского/ "Полный месяцеслов Востока" /Владимир, 1901, Т. 1-ГО, явившийся наивысшим достижением церковной науки в данной области, требует серьезного дополнения и пересмотра. Неразработанность данной проблематики в советский период носила идеологический характер. Западная церковно-историческая наука, интенсивно осваивавшая в XX и. богословское наследие Право-
славного Востока, внесла большой вклад в изучение греческих и сирийских памятников агиологии. Однако древнерусские месяцесловы остались вне сферы их научных интересов. Общество болландистов ограничилось переизданием в 1964 г. работы И. Мартынова столетней давности - "Annus ecclesiasticus graeco-slavicus" /Bruxelles, 1863/.
Цель исследования и научная новизна. Целью работы является всестороннее изучение древнерусских месяцесловов, находящихся в составе Евангелий XI-XII вв. Неисследованность данного комплекса источников заставила нас начать работу с описания внешних параметров месяцесловов и их количественных характеристик. Наиболее эффективным подходом к изучению содержания месяцесловов мы сочли анализ основных его составляющих - категорий праздников, генетически связанных с определенной культурно-исторической средой: греческих, славянских, собственно русских, а также западного происхождения. Хронологическая последовательность их вхождения в календарную систему Русской Церкви позволяет нам использовать термины "культурно-исторические слои" и "стратиграфия" месяцесловов. В условиях отмеченного выше колоссального числа разночтений между списками, данный подход - единственный, позволяющий выявить принципиальные совпадения и расхождения между месяцесловами.
При исследовании использовались, главным образом, историко-сравнительный и историко-генетический методы.
Теоретическая значимость работы заключается во введении в научный оборот корпуса неопубликованных источников, их систематизации и всестороннем анализе содержащейся в них информации. Полученные результаты могут использоваться при археографическом описании славяне -русских рукописных книг, а также при чтении курсов по истории Русской Церкви и древнерусской литературы.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой истории России до начала XIX в. Исторического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Основные положения диссертации отражены в ряде публикаций и излагались в докладах на научных конференциях: "Архангельскому Евангелию 1092 года - 900 лет" /РГБ, 11 ноября 1992 г./, "Румянцевские чтения"/РГБ
-
апреля 1994 г., 25-27 апреля 1995 г., 17-18 апреля 1997 г./, "150-летие Русской Духовной миссии в Иерусалиме" /Свято - Данилов монастырь, 15-
-
апреля 1997 г./
Византийские праздники
В 1863 г. в Брюсселе вышла в свет книга, имевшая целью составление сводного календаря церковных праздников на основании сведений древних греческих и славяно-русских рукописей. Автором был известный русский иезуит И.М.Мартынов . В этом труде были использованы новые, по сравнению с работой К.И.Невоструева, греческие и южнославянские источники (а также некоторые русские календари), находящиеся, главным образом, в европейских библиотеках. Первая часть книги представляет собой перечисление праздников на каждый день церковного года, сопровождаемое краткими комментариями. При составлении сводного календаря И.М.Мартынов использовал данные Остромирова и Мстиславова месяцесловов, почерпнутые из сочинения К.И.Невоструева, фрагментарно опубликованного П.С.Билярским. Комментируя сообщения этих месяцесловов, И.М.Мартынов следует разъяснениям К.И.Невоструева, и лишь изредка дополняет их собственными наблюдениями, возникшими при работе с новыми источниками. Автор "Annus ecclesiasticus" лично ознакомился с месяцесловом Реймсского Евангелия XI в., который, как и большинство ученых того времени, датировал Х1У в. В связи с поздней датировкой Реймсского Евангелия его сведениям не придавалось большого значения. Во второй части работы И.М.Мартыновым были опубликованы перечни праздников почти из 30 южнославянских и русских календарей. Среди них помещены Остромиров, Мстиславов и Реймсский месяцесловы. Архангельское Евангелие 1092 г. тогда еще не было обнаружено.
В русской церковной литературе середины - второй половины XIX в. явно прослеживается тенденция к составлению трудов, содержащих обобщающие сведения о святых и праздниках Православной
Церкви. Но в отличие от работы И.М.Мартынова, в них не учитывались данные древнейших рукописных месяцесловов. Богатейший агиографический материал древнерусских календарей не был привлечен ни П.В.Хавским , ни протоиереями Д.С.Вершинским и Г.С.Дебольским3, ни архиепископом Димитрием (Самбикиным) . Работа последнего особо примечательна богатым материалом о русских святых и праздниках, но такие интересные и важные события как освящения Киевской Софии (11 мая и 4 ноября) и Десятинной церкви (12 мая) не внесены в нее.
Во втором издании "Месяцеслова Православной Кафолической Церкви" Ивана Косолапова в качестве источника использован труд Сергия (Спасского) "Полный месяцеслов Востока", который будет рассмотрен ниже. И.Косолапов выбирает из сводного календаря, помещенного в работе архим.Сергия, некоторые заинтересовавшие его праздники. Поэтому в его "Месяцеслов" попали такие редкие памяти как Воскрешение праведного Лазаря (17 марта, Мстиславово Евангелие), Григорий еп.Мисии (8 января, Остромирово Евангелие), но не вошло огромное количество не менее любопытных праздников, содержащихся в древнерусских месяцесловах. Вообще это сочинение является вторичным по отношению к "Полному месяцеслову Востока" Сергия (Спасского).
Качественно новой ступенью в изучении древнерусских месяцесловов явился до сих пор непревзойденный двухтомный классический труд архимандрита, а впоследствии архиепископа Сергия (Спасского) - "Полный месяцеслов Востока". Первое издание вышло в свет в 1875-1876 гг., а второе - переработанное и дополненное - в 1901 г.
Первый том, "Восточная агиология", представляет собой исследование о возникновении и последовательном развитии Православного Календаря во всех его разновидностях (месяцесловы, Святцы, Минеи служебные и четьи. Прологи, Кондакари, Стихирари и др.), начиная с древнейших сохранившихся памятников (Сирский мартиролог 411-412 гг.) до XIX в. Проведен анализ типов и редакций календарей, содержащихся в различных богослужебных книгах, разбор отдельных памятников. Исследование сопровождается многочисленными приложениями и публикациями редких источников. Во втором томе -"Святой Восток" - помещен сводный календарь, необыкновенно богатый по содержанию, сопровождаемый комментариями и указателями.
Наряду с восторженными отзывами современников о серьезной работе, проделанной архиеп.Сергием, постоянно повторяется одно и то же замечание о недостатке анализа и обработки собранного материала, необходимости его классификации. "Как бы ни были широки рамки, в которых помещает автор свое исследование о святых Восточной Церкви, сама новость и малообработанность некоторых его отделов по необходимости ограничили его труды собиранием и изложением календарного и проложного материала, первоначальным исследованием вновь открытых или малоизвестных памятников, одним словом, кропотливою черновою работою над источниками, которых еще не коснулась рука исследователя. Вот почему во многих местах заметно в его труде подавляющее влияние факта и недостаток обработки" . "Нужно классифицировать - чтобы понять - те данные, свод которых уже представлен в "Полном месяцеслове Востока"" . Эта работа так и не была проделана русской богословской наукой.
Праздники западного происхождения
Месяцесловы более раннего периода, даже вышедшие из одного скриптория, различны по составу праздников. Так календарь новгородского Симоновского Евангелия 1270 г. РГБ Рум.105, создание которого связано с Юрьевым монастырем и церковью Благовещения на Городище (оно было написано Георгием, сыном попа Лотыша с Городища, для чернеца Симона в Юрьев монастырь), не имеет ничего общего с возможными образцами - календарями Мстиславова Евангелия из церкви Благовещения и Юрьевского Евангелия из Юрьева монастыря. Совершенно непохожи месяцесловы Сийского Евангелия, заказчиком которого являлся Иван Калита, и Евангелия его сына Симеона Гордого.
Причину пестрого состава древнерусских месяцесловов, видимо, надо усматривать в неисчерпаемом разнообразии их протографов - греческих месяцесловов.
Следует отметить относительную автономность такого типа календаря как месяцеслов. Достаточно сравнить месяцесловы Евангелий и Апостолов XI - нач.Х1У вв. с Минеями служебными или Прологами этого же периода, чтобы обнаружить значительную категорию праздников, свойственных только Минеям (Прологам) или только месяцесловам. Так, мы насчитали 58 праздников, присущих Минеям и неизвестных месяцесловам. Месяцесловы, напротив, включают 352 памяти, отсутствующие в Минеях. А в одном только древнейшем из сохранившихся прологов (сентябрьское полугодие) РПБ Соф. 1324 ХП /ХШ вв. содержится 236 праздников, которые не встречаются ни в одном из месяцесловов XI - нач.Х1У вв. Т.е. пополнение календарей одно типа за счет заимствования праздников из календарей других типов не было обычным явлением. На самостоятельность календарной традиции указывает отсутствие в месяцесловах до XIУ в. даты 29 февраля , отмечаемой всеми служебными Минеями.
Таким образом, разным типам богослужебных книг соответствуют и различные по составу типы календарей, с независимым внутри каждого типа историческим развитием и последующим членением на редакции и группы.
Сводный перечень праздников, известных месяцесловам Евангелий и Апостолов XI - нач.Х1У вв., составляет 786 памятей. Из них 197 памятей являются уникальными, т.е. упоминаемыми лишь в одном каком-либо календаре из всего комплекса месяцесловов XI -нач.Х1У вв. Значение ряда праздников до сих пор остается неразгаданным, т.к. эти события отсутствуют в греческих и южнославянских календарях: например, освящение церкви арх.Михаила "в Овчии" (Остромирово Евангелие, 27 октября). 390 праздников, не считая уникальных, отмечено менее, чем в половине рассмотренных рукописей (из них 74 упоминаются только дважды). 119 памятей присутствует больше, чем в половине месяцесловов.
При всем разнообразии состава русских месяцесловов, каждый из них содержит категорию наиболее значительных праздников, без которых не может обойтись даже самый краткий календарь. Они составляют как бы "литургическое ядро" месяцеслова. В месяцесловах XI - нач.Х1У вв. "литургическое ядро" образуют 80 праздников . Памяти святых, составляющие основу Православного Месяцеслова как литургической системы и содержащиеся во всех его конкретных разновидностях, назовем "инвариантными". К ним относятся двунадесятые непереходящие праздники: Рождество Богородицы (8.IX), Воздвижение Креста (14.IX), Введение (21.XI), Рождество Христово (25.ХП), Богоявление (6.1), Сретение (2.П), Благовещение (25.Ш), Преображение (6.УШ), Успение (15.УШ) и великие праздники: Обре зание и память Василия Великого (1.1), Рождество Иоанна Предтечи (24.У1), память ап.Петра и Павла (29.У1), Усекновение главы Иоанна Предтечи (29.УШ).
А также памяти наиболее чтимых святых , многие из которых являются рядовыми с точки зрения современного календаря, но были, очевидно, значимыми для богослужения древней Церкви. Например, характерно особое внимание к памятям апостолов и в первую очередь - евангелистов. "Литургическое ядро" сформировалось в богослужебной практике Константинопольского патриархата и без изменений перешло в древнерусские месяцесловы.
Месяцесловы отличаются друг от друга и количеством содержащихся в них ошибок. Одни имеют их довольно много (Остромирово Евангелие) , другие - мало (Реймсское, Архангельское, Мстиславо-во, Типографское-6, Одесское, Погодинское-11, Третьяковское Евангелия) или практически не содержат их (Юрьевское, Добрилово, Типографское-1 и Пантелеймоново Евангелия). Количество ошибок зависит не только от грамотности и внимательности русских писцов. Серьезные ошибки могли находиться и в греческом оригинале. Так А.А.Дмитриевский отмечает, что греческая рукопись конца IX - начала X вв. - Патмосский список Устава Великой церкви - которая должна была регулировать богослужение и быть образцом для других церковных книг, написана безграмотным писцом и переполнена массой орфографических ошибок .
Интересно такое явление как повторяемость ошибок. Упоминание в новгородском Симоновском Евангелии 1270 г. под 4 июля загадочного св. "Литрея" (л.164об) так и осталось бы непонятным, если бы в псковском Апостоле 1307 г. не фигурировал "Лоутрей" епископ Критский (л.171). Этот эпитет проясняет, что в обеих рукописях речь идет об искаженном до неузнаваемости Андрее Критском.
Славянские праздники
Вряд ли справедливо причислять к латинствующим, как делают некоторые исследователи , память мч.Вита и его воспитателя Модеста, внесенную в месяцеслов Остромирова Евангелия 15 июня (л.277). Этот праздник несомненно западного происхождения. Св.Вит пострадал в Сицилии при Диоклетиане ок.303 г. Центром распространения культа св.Вита стал Корвейский монастырь на реке Везер в Саксонии, в котором находились мощи этого святого. В византийских календарях память мч.Вита не встречается. Но в отличие от других ла-тинствующих памятей, единично упоминаемых православными книжниками-эрудитами и ничего не меняющих в реальной церковной жизни, память св.Вита органично вошла в литургическую практику славянских церквей. Об этом свидетельствуют календари южных славян; старославянское Ассеманиево Евангелие XI в.2, сербское Миро-славово Евангелие 1180-1190 гг. , болгарская Драганова минея кон.ХШ в.4 и др. Почитание св.Вита нашло отражение и в ряде русских рукописей. Кроме Остромирова, память св.Вита упоминается в Евангелиях Архангельском (л.165) и Погодинском-11 (л.253), служба ему приводится в июньских Минеях ХП в. , а житие - в Успенском сборнике кон.ХП - нач.ХШ вв. Н.М.Карамзин предполагал, что особое почитание Вита у славян связано с языческим культом бога Святовита , имя которого столь сходно по звучанию со святым Витом. Гельмольд в "Славянской хронике" рассказывает о христианизации в 870-х гг. монахами Корвей-ского монастыря руян (жителей острова Рюген). Монахи, якобы преуспели именно из-за сходства имен Вита и Святовита, который являлся верховным божеством не только руян, но и всех балтийских славян . Впрочем руяне вскоре вновь возвратились к язычеству. Гельмольд говорит о почитании Святовита всеми славянами . Н.М.Карамзин также указывает на распространение языческого культа Святовита не только среди балтийских, но и других западных и южных славян. Сербы и хорваты "доныне празднуют день св.Вита с разными языческими обрядами" . А чешские крестьяне в этот день перед церковью приносили в жертву петуха . Отношение к этому святому в Чехии было особым. Главный собор Праги был посвящен св.Виту. Этот храм был построен князем Вячеславом (получившим частицы мощей св.Вита от императора Генриха I Птицелова).
Таким образом, почитание мч.Вита на Руси могло быть следствием культурных связей не только с Западной Европой, где Вит считался патрональным святым династии Отгонов, или с Чехией, небесным покровителем которой являлся св.Вит, но и с южнославянскими землями.
Архиеп.Сергий включал также в число западных праздников, содержащихся в Остромировом Евангелии, память мц.Рипсимии (26 сентября) , но она находится и в греческих календарях, в т.ч. и в Уставе Великой церкви . М.Ф.Мурьянов относил к латинствующим памятям месяцеслова Остромирова Евангелия чествование 23 июля сщмч.Аполлинария еп.Равеннского (ум.ок.75) и делал вывод, что "в условиях времени, когда писалось Остромирово Евангелие, учреждение памяти Аполлинария отразило прозападные тенденции во внешней политике Древней Руси, напряженность отношений с константинопольской церковной властью" . Но память Аполлинария Равенн-ского отмечается 23 июля как западными, так и восточными календарями, он внесен в такие известные литургические византийские памятники как Устав Великой церкви2 и Менологий императора Василия3.
Сопоставляя следы западного влияния в оформлении рукописи и содержании месяцеслова, Н.Н.Лисовой отмечает ценность Остро-мирова Евангелия как исторического источника, отражающего "культурную программу" Изяслава4. Оставляя в стороне вопрос о целенаправленности внесения латинствующих памятей в календарь, нам представляется весьма вероятным, что книжная мастерская Изяслава Ярославича была тем культурным центром, где происходило соприкосновение восточных и западных христианских традиций. Это чисто теоретическое предположение находит подтверждение в конкретном историческом памятнике. Единственная латинская рукопись, достоверно побывавшая на Руси в эпоху Ярослава и Ярославичей - Трир-ская псалтирь Х-Х1 вв., принадлежавшая Гертруде-Олисаве, жене Изяслава. Календарь этой рукописи, составленный в середине XI в.5, содержит имена указанных в Остромировом Евангелии святых: 31 декабря Сильвестра папы Римского, 26 января еп.Ноликарпа Смирн-ского 15 июня мч.Вита и Модеста . Таким образом сведения об этих западных праздниках могли быть почерпнуты из латинских богослужебных книг подобного рода и, возможно, даже из самой Трирской псалтири.
Набор латинствующих памятей в месяцеслове Архангельского Евангелия 1092 г. иной, чем в календаре Остромирова Евангелия. Ар хиепископ Сергий обнаружил, что в Архангельском Евангелии согласно католическому календарю отмечены памяти: 21 сентября (л. 132) - ап.Матфея, у православных - 16 ноября; 27 сентября (л. 132) - мчч.Космы и Дамиана Аравийских, по византийским месяцесловам - 17 октября; 29 сентября (л.132об) - архистратига Михаила, установленная в честь освящения базилики архангела Михаила на виа Салариа в пригороде Рима в 514 г. Православная Церковь празднует собор архистратига Михаила 8 ноября.
Описание месяцесловов XI-XII веков
Мы обнаружили этот праздник лишь в одном из южнославянских месяцесловов - болгарском Апостоле 2-й пол.ХШ в. НБКМ № 882 . Уникальность этого известия контрастирует с частотой упоминания в южнославянских календарях русских праздников 3 и 9 мая, учрежденных немного ранее. Это косвенно подтверждает, что праздник 2 мая был учрежден не в 1072 г. (в таком случае он был бы более широко представлен в болгарских и сербских месяцесловах), а только в 1115г.
Перенесение мощей Бориса и Глеба является последним из праздников, установленных в эпоху расцвета Киевской Руси, и практически позднейшим из попавших в болгарские и сербские месяцесловы. Он как бы обозначает некий рубеж в истории заимствования русских праздников данным типом южнославянских календарей. Покров Пресвятой Богородицы (1 октября)
С именем Андрея Боголюбского, которого отличало особое почитание Божией Матери, связано начало чествования Владимирской и Боголюбской икон Богородицы, строительство главного собора Северо-Восточной Руси, посвященного Успению Богоматери, и установление нового Богородичного праздника - Покрова. Предлогом для учреждения нового церковного торжества явилось одно из событий византийской истории 1-й пол.Х в. - видение Андреем Юродивым во Влахернском храме Богородицы, молящейся за христиан и покрывающей их своим головным убором - омофором. Это событие не отмечалось в Византии как праздник и никогда не вносилось в греческие церковные календари. По мнению Н.Н.Воронина, обращение
Андрея Боголюбского к греческому источнику оправдывало самостоятельное установление празднования без санкции митрополита . Русские произведения, созданные в честь нового праздника (пролож-ное Сказание, служба. Слово на Покров), раскрывают его идейное значение как проявление заступничества и покровительства Богородицы Северо-Восточной Руси. "Владимирская земля должна была приобрести свою христианскую историю, свои святыни, политическое возвышение нужно было подкрепить доказательством особого покровительства небесных сил" .
Время установления нового праздника точно неизвестно. Предполагают, что это произошло в начале 1160-х гг. О причинах выбора для празднования Покрова даты 1 октября высказывалось несколько предположений. В этот день отмечалась память Романа Сладкопевца (ум. ок.556), знаменитого создателя церковных гимнов . Один из его наиболее известных кондаков точно отражает видение Андрея Юродивого во Влахернском храме: "Дева днесь предстоит в церкви и с лики святых невидимо Богу за ны молится, ангели со святители покланяются и апостоли со пророки лико-ствуюте, нас бо ради Богородица молит Христа превечнаго Бога". Роман Сладкопевец изображается на иконе Покрова под фигурой стоящей на облаке Богородицы. Также обращалось внимание на то, что 2 октября празднуется память Андрея Юродивого, родом скифа или славянина, удостоенного чудесного видения .
Примечательно быстрое включение этого праздника в состав церковных календарей. Первое упоминание Покрова относится к кон.ХП - нач.ХШ вв., времени очень близкому к учреждению праздника. Причем Пролог, содержащий Сказание о Покрове, оказывается новгородским по происхождению - РНБ Соф.1324 . Древнейший месяцеслов, отмечающий праздник Покрова, находится в составе росто-во-суздальского Евангелия нач.ХШ в. ГИМ Арх.1 (л.239об).
Покров рано стал известен и в Юго-Западной Руси, он отмечен в Поликарповом Евангелии 1307 г. ГИМ Син.740 (л. 112), относимом к галицко-волынским рукописям. Этот факт тем интереснее, что месяцеслов Поликарпова Евангелия очень краток и включает только наиболее значительные праздники. А в Новгороде даже сложился свой особый иконографический извод Покрова, достоверно прослеживаемый уже в начале XIУ в.2
Празднование Покрова, первоначальная идея которого заключалась в особом благоволении Богородицы Владимирской земле, очень скоро стало восприниматься гораздо шире - как покров, распростертый над всей Русью. Сама символика Покрова оказалась очень образной и легко понятной простым людям. Популярности праздника способствовало его ключевое место в аграрном календаре как срока завершения последних сельскохозяйственных работ.
Праздники Покрова и Спаса Всемилостивого, учрежденные при Андрее Боголюбском, единственные русские торжества, указываемые в месяцесловах XI - нач.Х1У вв. не после, а перед греческими памятями (Покров - в Евангелии ХШ в. РНБ Р.п.1.66 л.92об, Спас Всемилостивый - в Евангелии нач.ХШ в. ГИМ Арх.1 л.255об). Думаем, это связано с двумя обстоятельствами. Во-первых, для упрочения авторитета этих праздников их происхождение возводилось к событиям византийской истории. Во-вторых, Спаситель и Богородица, с чудесами которых были связаны новые праздники, естественно были выше обычных святых. Все это давало право этим праздникам на первое место в перечне других событий, отмечаемых в эти дни в месяцесловах.
Покров является единственным из русских праздников, установленных в период феодальной раздробленности, попавшим на страницы южнославянских календарей. Нами выявлен уникальный, но весьма показательный случай присутствия в сербской рукописи праздника владимиро-суздальского происхождения. Празднование Покрова включено в состав месяцеслова сербского Евангелия ХШ в. (Ватикан 8lav.4) . В этом же календаре отмечается и другой русский праздник -осенний Юрьев день. По мнению искусствоведов, стиль украшений Ватиканского-4 Евангелия тот же, что и в Псалтири 1296 г. ростовской княгини Марины . Но сербское Евангелие древнее Псалтири, поэтому можно говорить лишь о влиянии общих образцов, происходящих, видимо, из княжеского ростовского скриптория. Сербские ученые считают Десоя, написавшего Ватиканское-4 Евангелие, одним лицом с Десоем - писцом боснийского бана Матфея Нинослава, правившего в 1233-1250 гг. В связи с этим рукопись датируется второй четвертью ХШв.4