Элита кочевников Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии эпохи поздней древности в отечественной историографии 1920-х – начала 2000-х гг. Мейкшан Илья Александрович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Элита кочевых народов центральной азии эпохи поздней древности в отечественой историографии 1920–х – конец 1980–Х гг . 28

1.1 «Правящий класс» кочевых обществ Центральной Азии в отечественной историографии 1920–х – начала 1940–х гг. 28

1.2 Вожди и аристократия кочевых обществ как предмет изучения в советской историографии в середине 1940–х – начала 1960–х гг. 39

1.3 Изучение привилегированных социальных групп древних кочевников Центральной Азии в контексте развития отечественной исторической науки середины 1960–х – конец 1980–х гг . 50

ГЛАВА II. Направления изучения элиты кочевников южной сибири, западного забайкалья, северной монголии эпохи поздней древности в российской номадологии начала 1990– х – начала 2000–х гг . 74

2.1. Интерпретации элитных структур в социально–политической организации кочевников в концепциях российских ученых 74

2.2. Исследование сакрализации правителей и функционирования религиозной элиты у кочевников Центральной Азии в современном кочевниковедение 141

2.3. Изучение религиозного аспекта политической культуры и легитимация власти элиты в кочевых империях Центральной Азии в отечественной номадологии 167

Заключение 181

Список источников и литературы 190

Список сокращений

• Вожди и аристократия кочевых обществ как предмет изучения в советской историографии в середине 1940–х – начала 1960–х гг.
• Изучение привилегированных социальных групп древних кочевников Центральной Азии в контексте развития отечественной исторической науки середины 1960–х – конец 1980–х гг
• Исследование сакрализации правителей и функционирования религиозной элиты у кочевников Центральной Азии в современном кочевниковедение
• Изучение религиозного аспекта политической культуры и легитимация власти элиты в кочевых империях Центральной Азии в отечественной номадологии

Введение к работе

Актуальность. Отечественная историография – одно из направлений исторической науки, которое достаточно динамично развивается в последние годы в разных направлениях. Не является исключением в этом отношении и историография кочевниковедческих исследований. Бурное развитие номадологии в России, в том числе в социально-политическом аспекте, обусловлено несколькими факторами. Во-первых, накопление значительного эмпирического материала по специфике погребально-поминальной обрядности древних и средневековых народов, что связано с широкомасштабными научными изысканиями в Сибири и Центральной Азии. Во-вторых, за последнюю четверть века заметно расширилась проблематика научных исследований, что в определенной степени обусловлено методологическим плюрализмом, разработкой и апробацией новых методик исследования, развитием форм организации и расширением финансирования научных работ. В результате активно проводятся различные социально-политические реконструкции в отношении кочевых социумов. Не менее успешно развиваются и направления междисциплинарных исследований в номадологии. Среди актуальных вопросов кочевниковедения – историографическое изучение политической организации и реализации кратических отношений в кочевых социумах Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии, а также анализ подходов ученых к реконструкции элитных групп номадов, особенности их функционирования в эпоху поздней древности.

Необходимо отметить, что в вопросах изучения социальной и политической
системы кочевников Центральной Азии эпохи поздней древности представлены
различные теории и концепции, отражающие работу в области истории и археологии.
В научной среде уделяется значительное внимание теоретическим разработкам,
направленным на формирование принципов моделирования структуры древних
обществ, при этом значительную роль приобретают археологические исследования
в изучении палеосоциологических процессов. Происходит планомерное изучение как
элитных, так и рядовых погребальных памятников на обширной территории Саяно-
Алтая, Казахстана, Западной и Южной Сибири, Забайкалья, Северной Монголии
и других регионов, позволяющих сформировать представление о наличии

определенного «социального ранга» погребально-поминальных памятников, а также
общественного статуса погребенного лица. При этом в исследовательской литературе
формируются совокупности социальных маркеров, характерных для каждой
исторической эпохи, в отношении как археологических объектов, учитывая их внешние
характеристики, так и погребенных в них людей, исходя из состава погребального
инвентаря. В социальной археологии скифо-сакского периода окончательно

закрепляется принцип, согласно которому трудозатраты и ценность инвентаря были прямо пропорциональны социальному статусу погребенного лица.

Постепенно в научной литературе для обозначения социальных групп, обладающих властью, начинает использоваться термин «элита». Его первоначальное значение распространялось на масштабные археологические памятники, которые были «элитными» по отношению к рядовым погребениям. В настоящее время ракурс проблематики начинает смещаться в сторону изучения самой кочевой элиты как социальной группы, что позволяет рассматривать социально-политические процессы в контексте властных отношений.

Учитывая значительный период изучения учеными социальных отношений и властных институтов у номадов Центральной Азии эпохи поздней древности вполне закономерен этап историографического осмысления элитологических концепций в номадологии. Именно историографическое исследование позволит рассмотреть

методологические подходы, методику, процесс накопления источниковой базы, особенности организации научных работ, а также конкретные исторические разработки ученых и дальнейшие перспективы исследования в области изучения кочевой элиты.

Историография изучения проблемы

К вопросу обобщающего историографического анализа теорий и гипотез социально-политического развития кочевых обществ, представленных в отечественной исторической науке, исследователи приступили сравнительно недавно¹. Это непосредственно связано с процессом накопления и осмысления научного знания, апробация которого происходила в дискуссиях 1930–1990-х гг.

Первоначальные историографические разработки в большей части имели информационный характер и заключались чаще всего в указании истории развития исследований в области определенной проблематики. Так, в работах 1960–1970-х гг. авторы стали уделять значительное внимание анализу исследовательской литературы. Причиной этого стало как увеличение числа археологических экспедиций и накопление значительного археологического материала, так и расширение проблемного поля его теоретического осмысления, формирование в исторической науке новых дискуссий и теорий, требовавших дальнейшего осмысления.

Определенный опыт систематизации и объединения трудов отечественных историков и археологов принадлежит С.В. Киселеву, который в середине XX в. публикует труд «Древняя история Южной Сибири», на страницах которого были собраны материалы имеющихся исследований разных ученых по истории древних народов, проживавших в границах южно-сибирского региона. При всей значимости работы автором не было предпринято историографического анализа, однако им подробно учтены результаты исследования элитных памятников пазырыкской культуры М.П. Грязнова и С.И. Руденко. В 1950-х – начале 1960-х гг. С.И. Руденко в cвоих обобщающих работах по пазырыкской культуре, подготовленных на основе анализа материалов из элитных памятников, дает суммированный анализ имеющихся трудов, посвященных изучению проблематики номадов скифского времени. Вместе с тем им дан краткий историографический обзор отечественных работ, выдержанный в классической для того времени марксистской методологии.

В 1960-е гг. С.И. Руденко подготавливает фундаментальный труд, в котором публикуются материалы ноинулинских памятников, а также реконструкции социально-политической системы хунну. Однако автор практически не обращается к анализу имеющихся научных работ в области данной проблематики, поскольку не ставил перед собой такой задачи, хотя во введении кратко касается истории изучения археологических памятников.

В дальнейшем, в 1975 г., П.Б. Коноваловым первоначально в тексте кандидатской диссертации, а потом в главе монографии был предложен анализ истории изучения социально-политического устройства и культуры хунну. Автор отмечает, что историография сюнну начинается с китайских источников, перевод которых позволил получить важнейший материал по вопросам общественного развития и реализации власти номадов. Значительное внимание ученый уделяет истории исследований первых археологических памятников хунну, произведенных Ю.Д. Талько-Гринцевичем,

¹ Васютин С.А. Социальная организация кочевников Евразии в отечественной археологии: дис. … канд. ист. наук. – Барнаул, 1998; Васютин С.А., Дашковский П.К. Социально-политическая организация кочевников Центральной Азии поздней древности и раннего Средневековья (отечественная историография и современные исследования). – Барнаул, 2009; Тишкин А.А., Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. – Барнаул, 2003; и др.

П.К. Козловым, С.А. Теплоуховым, Г.П. Сосновским, которые стали позднее основой для социальных реконструкций.

П.Б. Коновалов указывает, что выдающиеся результаты исследований хуннуских памятников привлекают внимание обширного круга исследователей к изучению гуннской проблематики. Так, в 1928–1930-х гг. к данному вопросу обращаются японские ученые С. Умехара, Р. Фудзита, Н. Эгами, С. Мицуно, в 1961–1962 гг. организуется совместная Монголо-венгерская археологическая экспедиция. Кроме того, автор дает оценку работам Л.Н. Гумилева, С.И. Руденко, В.С. Таскина. Ученый указывает, что данные работы позволили систематизировать накопленный новый археологический материал и письменные источники по истории и культуре хунну, в том числе в социальном аспекте.

В дальнейшем, в публикациях начала 1980-х – начала 1990-х гг., появляется серия изданий, направленных на исторический анализ отечественной археологии. В задачу данной работы не входит подробный анализ историографии развития археологии. Однако важно отметить, что в трудах М.А. Дмина, В.Ф. Генинга, А.И. Мартынова, А.Д. Пряхина, С.Г. Лебедева, Л.С. Клейна и других исследователей показаны сложности становления и основные тенденции развития марксистской методологии в изучении истории древних кочевых обществ, генезис исследовательских изысканий, формирование новых теорий и концепций, а также перспективные направления развития дальнейших палеосоциальных реконструкций.

В середине 1990-х гг. Л.С. Марсадоловым публикуется работа «История и итоги изучения археологических памятников Алтая», посвященная итогам изучения археологических изысканий и теоретических разработок отечественных ученых. Автор разделяет историю археологического изучения на десять периодов, начиная с XVII в. до 1970-х гг., каждый из которых характеризуется своими отличительными чертами. В основе формирования «социальных рангов» курганов, предложенных автором, ключевую роль играют погребальные памятники элиты, своими масштабными параметрами определяя границы привилегированной элитной группы номадов.

В условиях свободного методологического плюрализма 1990-х – начала 2000-х гг.
происходит дальнейшее развитие в отечественной исторической науке такой области,
как социальная археология. Историографические аспекты развития, а также вопросы
методологии и методики данного направления были рассмотрены В.В. Бобровым
и Ю.И. Михайловым. Обобщению опыта в изучении, реконструкции и характеристике
социальной организации номадов посвящены кандидатские диссертации С.А. Васютина
и П.К. Дашковского. История развития социальных реконструкций на основе изучения
археологических памятников исследуется в работах А.А. Тишкина, П.К. Дашковского.
Проблему социально-политической организации хунну, в том числе

в историографическом аспекте, рассматривают Н.Н. Крадин, С.В. Данилов, П.Б. Коновалов и др.

Значимым событием является публикация коллективной монографии «Социальная организация ранних кочевников», на страницах которой авторами были сформированы основные положения и обозначены направления развития палеосоциальных исследований номадов IX в. до н.э. – середины I тыс. н.э. в отечественной исторической науке. Обобщая накопленный историографический опыт, исследователи предложили периодизацию социологических исследований на следующие периоды: 1) 1920-е – начало 1930-х гг.; 2) 1934 – середина 1950-х гг.; 3) 1956–1990 гг.; 4) 1991 – начало 2000-х гг. В 2009 г. выходит в свет фундаментальная работа С.А. Васютина и П.К. Дашковского, подводящая логический итог историографического развития отечественной исторической науки. Авторы предложили более дробную периодизацию палеосоциологических исследований, определив специфику каждого отдельного этапа.

В 2015 г. публикуется коллективная монография «Элита в истории древних и средневековых народов Евразии», на страницах которой были подведены определенные итоги и обозначены перспективы изучения элитных групп в структуре кочевого общества.

Таким образом, отдельно историографическое исследование концепций ученых по элитным группам кочевников Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии эпохи поздней древности исследователями не предпринималось, а проблематика элиты рассматривалась только в контексте изучения социально-политических отношений номадов.

Цели и задачи исследования. Цель диссертационного исследования – определение специфики развития отечественной историографии, посвященной проблеме изучения элиты в социальной структуре кочевников Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии эпохи поздней древности.

Исходя из цели исследования ставились следующие задачи:

1. Разработать периодизацию, отражающую особенности развития элитологического направления в центральноазиатской номадологии с учетом методологических и методических подходов, накопления источников, особенностей положения исторической науки в стране, а также продемонстрировать преемственность между этапами;

2. Изучить влияние марксистской методологии и идеологии на формирование концепций, отражающих специфику политической организации и властных отношений номадов поздней древности в отечественной историографии 1920-х – конца 1980-х гг.;

3. Проанализировать современные тенденции в российском кочевниковедении
в изучении элитных групп в социально-политическом пространстве кочевого общества
с учетом расширения источниковой базы, распространения новых методологических
парадигм, разработки методик палеосоциальных исследований в начале 1990-х – начале
2000-х гг.;

4. Рассмотреть отечественную историографию по вопросу изучения религиозной
идеологии, ее роли в формировании политической культуры и легитимации власти
кочевников центральноазиатского региона.

Объектом диссертационного исследования является историография

отечественной исторической науки, занимающаяся изучением социально-политической организации древних кочевников Евразии.

Предметом исследования выступают методологические подходы, методические
принципы, гипотезы, концепции ученых о процессе формирования

и функционирования элиты в социально-политической структуре кочевников Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии в эпоху поздней древности.

Территориальные рамки диссертации в историографическом аспекте включают в себя территорию СССР и Российской Федерации, где в исследуемый период – с 1920-х до начала 2010-х гг., издавалась анализируемая литература. При подготовке работы также учитывались ареалы распространения исследуемых народов и территориальные границы существовавших политических формирований номадов эпохи поздней древности, которые охватывали регионы Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии. В пределах указанных регионов исследованы многочисленные элитные и рядовые археологические памятники, привлекающиеся исследователями для проведения палеосоциологических реконструкций.

Хронологические рамки исследования определяются периодом

целенаправленного изучения социально-политической организации кочевников, в том числе феномена элитизма, в отечественной исторической науке в 1920-е – начале 2010-х гг. Нижняя граница периода определяется внедрением в отечественную

историческую науку, в том числе в кочевниковедение, принципов марксизма
и исторического материализма. Это позволило ученым концептуально рассматривать
социально-политическую организацию номадов Южной Сибири, Западного Забайкалья
и Центральной Азии в эпоху поздней древности в отношении выделения
привилегированных слоев общества, в руках которых находилась вся власть. Верхняя
граница исследования определяется современными тенденциями развития

отечественной исторической науки, основанными на принципах методологического плюрализма и междисциплинарного синтеза.

С точки зрения исторической проблематики диссертация охватывает период существования крупных политических формирований кочевников, включая в себя эпоху поздней древности (конец IX в. до н.э. – V в. н.э.). Исходя из общепринятой периодизации эпоха поздней древности подразделяется на раннескифский (конец IX – первая половина VI в. до н.э.), скифо-сакский (вторая половина VI – III в. до н.э.), гунно-сарматский (хуннуско-сяньбийско-жужаньский) (II в. до н.э. – V в. н.э.) периоды².

Методология и методика исследования.

При написании диссертационной работы применялся системный подход, предполагающий диалектическую взаимосвязь частей и целого при изучении объектов как эволюционирующих систем. Данный подход направлен на раскрытие целостности исследуемого объекта и образующих его элементов, выявление многообразия внутренних (межэлементарных) и внешних связей, сведение их в единую теоретическую модель. В рамках данного подхода процесс накопления и осмысления историографического знания, раскрывающего проблемы властных отношений номадов, рассматривается в контексте развития фундаментальных принципов отечественной исторической науки.

При изучении исторических явлений необходимо учитывать принцип историзма, позволяющий рассматривать каждый исторический феномен в динамике конкретной исторической обусловленности. В рамках такого подхода предполагается поиск историографических закономерностей на определенных этапах формирования научного знания, которые проявляются в развитии конкретных идей, формировании взглядов и научных концепций, связанных с объективными условиями развития науки, при этом они содержат субъективную точку зрения ученых. В этой связи важное значение отдается положению о преемственном характере накопления знаний, их качественного преобразования, формирования выводов и обобщения материала. При этом необходимо обращать внимание на социально-экономические и политические процессы, общественные требования, идеологию, политику государства в образовательной сфере, способные оказать влияние на формирование научных работ.

В работе были использованы следующие специальные методы научного
исследования: проблемно-хронологический, ретроспективный, сравнительно-

исторический, метод периодизации, терминологический анализ, метод актуализации, прием перспективности. Указанные методы и подходы широко применяются в исторических исследованиях, в том числе и в историографическом аспекте.

Проблемно-хронологический метод использовался для разделения тематики
работы на конкретные проблемы, связанные с изучением элиты номадов Южной
Сибири и сопредельных регионов Центральной Азии эпохи поздней древности.
В процессе изучения были обозначены социально-политические аспекты

функционирования элиты, роль религиозного фактора в легитимации власти, особенности политической культуры номадов. Указанные аспекты изучения научной

Тишкин А.А. Создание периодизационных и культурно-хронологических схем: исторический опыт и современная концепция изучения древних и средневековых народов Алтая. – Барнаул, 2007. – 356 с.

проблематики были последовательно рассмотрены в рамках обозначенных этапов развития отечественной историографии.

Метод периодизации позволил обозначить в элитологическом направлении
периоды изучения элиты в социально-политической организации кочевников Южной
Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии. Это дало возможность
определить важные закономерности формирования научного знания на каждом
конкретном историографическом этапе. При этом следует особо отметить, что
применение метода периодизации позволяет проанализировать смену

историографической ситуации в науке. В то же время границы между отдельными периодами в какой-то степени могут носить условный характер. Это обусловлено тем, что иногда с момента осмысления проблемы, формирования концепции и т.п. и до их публикации проходило определенное время.

Сравнительно-исторический метод в историографических исследованиях позволяет проводить необходимые сравнения концепций кочевниковедов с целью выявления их общих черт, особенностей, оригинальности суждений, специфики аргументации и т.д. В данной работе использование такого метода позволяет рассмотреть историографические факты по социально-политической организации кочевников поздней древности в тесной связи с историческими условиями их формирования, а также качественного изменения в конкретных периодах развития науки.

В диссертационной работе также использованы метод актуализации и прием
перспективности, которые позволяют установить ведущие тенденции развития
номадологии в области реконструкции социально-политических процессов,

в обнаружении наиболее дискуссионных проблем, а также в обозначении перспективных для последующего исследования научных направлений, в том числе в кочевой элитологии.

Не менее важен для данной работы и терминологический анализ, который использовался для установления различных дефиниций в отношении социально-политической организации номадов (кочевая элита, знать, аристократия, региональная элита и др.).

Метод ретроспекции, применяемый в работе, заключался в движении мысли ученого от современности к прошлому. Это позволяет дать оценку теоретико-методологической основы и источниковой базы концепций ученых, а также проанализировать причинно-следственные связи в историографии в указанные этапы ее развития.

При разработке авторской концепции функционирования элиты номадов эпохи поздней древности были использованы те же методы, что и при историографическом исследовании. Кроме того, был использован метод социальной реконструкции, который является неотъемлемой частью палеосоциологических исследований. Его применение позволяет создать ранжирование археологических памятников номадов Сибири Центральной Азии эпохи поздней древности между собой исходя из совокупности показателей масштабности и ценности сопроводительного инвентаря, что дает возможность выявить социальные маркеры, характерные для каждого исследуемого исторического периода.

Для получения информации о функционировании предмета (вещи) в кочевой культуре, а также определения социального статуса ее владельца в работе использовался метод интерпретации. Применение классификационного и статистического анализа было направлено на изучение и анализ археологического материала, его статистическую обработку с целью выявления совокупностей показателей, характерных для элитных памятников номадов разных периодов. Полученные статистические данные позволили не

только обосновать авторский взгляд на проблему выявления специфики и особенностей функционирования элиты у кочевников в скифо-сакский и гунно-сарматский периоды, но и в определенных моментах верифицировать концепции других ученых.

Источниковая база определена исходя из характера диссертационной работы, при этом историографические источники отражают процессы развития исторической науки. Используемые источники, исходя из общепринятого в историографии подхода классификации по типу научной работы, можно разделить на следующие группы.

Первая группа историографических источников включает в себя монографии отечественных исследователей. Среди них следует выделить следующие подгруппы: 1) труды, которые характеризуют историю отечественной номадологии и археологии в целом (М.А. Дмин, В.Ф. Генинг, А.И. Мартынов, А.Д. Пряхин, С.Г. Лебедев, Л.С. Клейн; 2) работы, отражающие развитие социальной номадологии и археологии, которые определяли методологический фундамент проводимых реконструкций. Эта подгруппа представлена трудами С.В. Киселева, С.И. Руденко, М.П. Грязнова, В.Ф. Генинга, Г.Е. Маркова, Н.Н. Крадина, А.К. Акишева, С.А. Плетневой, А.М. Хазанова и других ученых; 3) исследования отечественных элитологов, занимающихся вопросами изучения феномена элиты (Г.К. Ашин, Л.Н. Васильева, Е.Н. Голыгин, В.Г. Игнатов и др.).

Вторая группа источников охватывает научные статьи ученых, раскрывающие проблематику палеосоциальных реконструкций. В отечественной исторической науке проблематика изучения «правящего класса» кочевого общества представлена в трудах Н.А. Боковенко, Л.К. Галаниной, С.Ю. Гуцалова, Н.Н. Крадина, П.К. Дашковского, Н.Ю. Кузьмина, В.М. Массона, Л.С. Марсадолова, А.А. Тишкина и многих других ученых. Данные работы содержат основополагающие принципы, использующиеся при проведении социально-политических реконструкций, а также конкретные результаты изучения общественных отношений номадов центральноазиатского региона.

К третьей группе историографических источников относятся обобщающие научные труды немонографического характера. Данные работы, с одной стороны, охватывали рассмотрение народов отдельных регионов в пределах широких временных рамок. С другой стороны, в этих трудах в емкой форме отражен взгляд официальной исторической науки на проблематику развития кочевых обществ, в том числе и в социально-политическом аспекте (История Монгольской Народной республики, История Бурят-Монгольской АССР, История Казахской ССР и др.).

Четвертую группу историографических источников представляют материалы
диссертационных исследований, авторефератов диссертаций. Привлечение

диссертационных исследований и авторефератов позволяет проанализировать конкретные позиции исследователей относительно изучения «царских» погребальных памятников, cоциально-политической организации кочевников и особенностей функционирования элиты (М.А. Дмин, А.В. Давыдова, П.Б. Коновалова, С.А. Васютин и др.).

Пятая группа источников включает рецензии на научные статьи и монографии
ученых по социально-политической истории номадов Центральной Азии

(Б.А. Литвинский, Л.А. Евтюхова, С.И. Вайнштейн, К.П. Калиновская и др.).

Учитывая, что отечественные исследователи при изучении социально-политических отношений номадов прибегали к анализу письменных источников, то для верификации их теорий в диссертации в качестве отдельной группы источников, имеющей вспомогательный характер, выделены древние памятники письменности китайских и греческих авторов. Среди древнекитайских авторов нужно отметить Сыма Цянь («Исторические записки»), Фань Е («История династии Поздняя Хань»), Чэнь Шоу («Записи о Трех царствах. История династии Вэй»), Фан Сюаньлин («История

династии Цзинь»), Яо Сылянь («История династии Лян»), Сюэ Цзюйчжэн («Старая история Пяти династий»), Оуян Сю («Записи по истории Пяти династий»), Ли Яньшоу («История Северных династий») и др. Древние памятники письменности представлены переводами на русский язык Н.Я. Бичурина, Н.В. Кюнера, В.С. Таскина. Данные материалы содержат информацию о социальной организации, культуре, верованиях и обычаях таких кочевых народов Центральной Азии, как хунну, дунху, сяньби, жужане и др. Памятники античных греческих авторов представлены прежде всего трудами Геродота, Страбона, которые активно привлекались отечественными учеными для изучения различных аспектов истории кочевников скифской эпохи, в том числе и в социальном аспекте.

Научная новизна исследования определяется следующими пунктами:

Во-первых, в диссертации впервые в отечественной исторической науке с учетом накопления источниковой базы, методологических парадигм, влияния государственной идеологии проведен историографический анализ изучения элиты в социально-политической организации кочевников поздней древности Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии. В результате выделено четыре периода изучения проблематики: 1) 1920-е – начало 1940-х гг., 2) середина 1940-х – начало 1960-х гг., 3) середина 1960-х – конец 1980-х гг., 4) современный период (1990-е – начало 2000-х гг.). Предложенная периодизация изучения кочевой элиты соотносится с периодами развития историографии отечественной исторической науки, социальной археологии и номадологии.

Во-вторых, в исследовании впервые анализируется опыт применения учеными методологии «теории элит», что позволяет рассмотреть социальную организацию кочевого общества в принципиально новой бинарной структуре, предполагающей выделение в кочевом обществе двух взаимодействующих групп – элиты и массы. При этом элита, несмотря на малочисленность, обладает властью и реализует управление обществом.

В-третьих, в исследовании представлены итоги применения в отечественной историографии методических приемов изучения и формирования совокупности маркирующих признаков кочевой элиты, характерных для пазырыкской и хуннуской культур.

В-четверт ых, впервые рассмотрены позиции отечественных ученых на особенности функционирования в кочевых империях гунно-сарматского периода элиты номадов в социально-политической, военной, религиозной сферах.

В-пятых, в диссертации отражена авторская концепция на проблему изучения элиты в социально-политической организации носителей пазырыкской и хуннуской культур, что позволило внести уточнения в элитологические концепции, предложенные отечественными учеными на современном этапе.

В-шестых, в диссертационном исследовании произведено определение наиболее дискуссионных и перспективных направлений дальнейших работ в изучении формирования и функционирования элиты в социально-политической организации кочевых обществ поздней древности центральноазиатского региона.

Практическая значимость работы заключается в возможности применения выводов диссертационного исследования при подготовке научных работ по вопросам изучения кратических отношений и социальной структуры кочевников Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии в эпоху поздней древности. Кроме того, отдельные положения диссертации можно использовать при разработке учебных курсов по программам бакалавриата и магистратуры в области изучения социально-политической истории центральноазиатского региона, этнической истории кочевых народов, истории отечественной номадологии.

Апробация. По теме диссертационного исследования опубликованы четыре раздела в двух коллективных монографиях, 35 научных статей и тезисов докладов, в том числе семь из них в изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Результаты исследований неоднократно представлялись в докладах на международных, всероссийских и региональных конференциях.

Разработка темы диссертационного исследования производилась в рамках реализации пяти грантов, в том числе в трех научно-исследовательских проектах в качестве руководителя: гранты РГНФ – «Элита в кочевых обществах Центральной Азии эпохи поздней древности и раннего средневековья», «Формирование и функционирование элиты в социальной структуре кочевников Саяно-Алтая в эпоху поздней древности и раннего средневековья» (проект №13-31-01-204); проект ПСР «Функционирование элиты в кочевых империях Южной Сибири и Центральной Азии в поздней древности и раннем средневековье».

Вожди и аристократия кочевых обществ как предмет изучения в советской историографии в середине 1940–х – начала 1960–х гг.

В процессе написания работы были использованы следующие специальные методы научного исследования: проблемно–хронологический, ретроспективный, сравнительно–исторический, метод периодизации, терминологический анализ, метод актуализации, прием перспективности. Указанные методы и подходы широко применяются в исторических исследованиях, в т.ч. и в историографическом аспекте65.

Проблемно–хронологический метод использовался для разделения тематики работы на конкретные проблемы, связанные с изучение элиты номадов Южной Сибири и сопредельных регионов Центральной Азии эпохи поздней древности. В процессе изучения были обозначены социально– политические аспекты функционирования элиты, роль религиозного фактора в легитимации власти, особенности политической культуры номадов. Указанные аспекты изучения научной проблематики были последовательно рассмотрены в рамках обозначенных этапов развития отечественной историографии.

Метод периодизации позволил обозначить в элитологическом направлении периоды изучения элиты в социально–политической организации кочевников Южной Сибири, Западного Забайкалья и Северной Монголии. Это дало возможность определить важные закономерности формирования научного знания на каждом конкретном историографическом этапе. При этом следует особо отметить, что применение метода периодизации базируется ус учетом смены историографической ситуации в науке. В тоже время, границы между отдельными периодами в какой–то степени могут носить условный характер. Это обусловлено тем, что иногда с момента осмысления проблемы, формирования концепции и т. п. и до их публикации проходило определенное время66.

Сравнительно–исторический метод в историографических исследованиях позволяет проводить необходимые сравнения концепций исследователей с целью выявления их общих черт, особенностей, оригинальности суждений, специфики аргументации и т.д. В данной работе использование такого метода позволяет рассмотреть историографические факты по социально–политической организации кочевников поздней древности в тесной связи с историческими условиями их формирования, а также их качественного изменения в конкретных периодах развития науки.

В диссертационной работе также использованы метод актуализации и прием перспективности, которые позволяют установить ведущие тенденции развития номадологии в области реконструкции социально–политических процессов, в обнаружении наиболее дискуссионных проблем, а также в обозначении перспективных для последующего исследования научных направлений, в т.ч. в кочевой элитологии.

Не менее важен для данной работы и терминологический анализ, который использовался для установления различных дефиниций в отношении социально–политической организации номадов (кочевая элита, знать, аристократия, региональная элита, религиозный аспект политической культуры и др.).

Метод ретроспекции, применяемый в работе, заключался в движении мысли ученого от современности к прошлому. Это позволяет дать оценку теоретико–методологической основы и источниковой базы концепций ученых, а также проанализировать причинно–следственные связи в историографии в указанные этапы ее развития67.

При разработке авторской концепции функционирования элиты номадов эпохи поздней древности были использованы те же методы, что и при историографическом исследовании. Кроме того, был использован метод социальной реконструкции, который является неотъемлемой частью палеосоциологических исследований. Его применение позволяет создать ранжирование археологических памятников номадов Сибири Центральной Азии эпохи поздней древности между собой исходя из совокупности показателей масштабности и ценности сопроводительного инвентаря, что дает возможность выявить социальные маркеры, характерные для каждого исследуемого исторического периода. Для получения информации о функционировании предмета (вещи) в кочевой культуре, а так же определения социального статуса ее владельца, в работе также использовался метод интерпретации. Применение классификационного и статистического анализа было направлено на изучение и анализ археологического материала, его статистическую обработку с целью выявления совокупностей показателей, характерных для элитных памятников номадов разных периодов. Полученные статистические данные позволили не только обосновать авторский взгляд на проблему выявления специфики и особенностей функционирования элиты у кочевников в скифо–сакский и гунно–сарматский периоды. элиты у номадов, но и в определенных моментах верифицировать концепции других ученых.

Изучение привилегированных социальных групп древних кочевников Центральной Азии в контексте развития отечественной исторической науки середины 1960–х – конец 1980–х гг

В указанный исторический период значительное влияние уделяется изучению социальной и этнокультурной истории номадов скифо–сакского периода, что нашло выражение в рудах К.А. Акишева 124. Обращаясь к проблеме социально–политического устройства сакских племен Казахстана, ученый, опираясь на внешние параметры археологических памятников, предложил выделить следующие группы: 1) курганы вождей; 2) памятники племенной знани и воинов; 3) погребения бедных кочевников125.

Таким образом, К.А. Акишев, первым предложил модель социальной структуры кочевого общества, предполагающую выделение четырех социальных групп. Важным ее отличием была является выделение привилегированных групп кочевников, что было не характерно для данного этапа.

В конце 1950–х – начале 1960–х годов продолжаются работы археологических экспедиций в различных регионах СССР. В 1960 г. С.С. Черниковым было проведено исследование масштабного кургана на могильнике Чилекта 126. Внешние характеристики памятника, и состав инвентаря позволили отнести его к «царским» погребальным сооружениям. Следует отметить, что автор не предпринимает социально–политических реконструкций на основе полученного материала, лишь указывая на высокое социальное положение умершего, определяя его как «могущественного вождя ранних кочевников»127.

Заметным событием в отечественной номадологии стало то, что в 1960 году С.И. Руденко осуществляет публикацию материалов экспедиционных работ на Башадарских и Туектинских элитных курганах Горного Алтая, а так же реконструкцию социально–политического устройства, быта и культуры племен Центрального Алтая 128. Как отмечает автор, лица, погребенные в Туэктинских и Башадарских курганах занимали высокое социальное положение, о чем свидетельствуют как размеры погребальных сооружений, так и количество сопроводительных захоронений лошадей129.

Интересно замечание исследователя о социальном положении женщин в кочевом обществе. Захоронение знатной женщины во втором Туэктинском кургане имеет качественные признаки высокого социального ранга, не уступающие показателям мужского погребения в первом кургане данного могильника130.

Следует отметить, что С.И. Руденко непосредственно связывал экономические превосходство отдельных социальных групп номадов, выражающееся в владении пастбищами и большими стадами скота, и их высокий социальных статус 131. Автор отмечает, что в исследованных погребальных памятниках Пазырыкской культуры найдено малое количество предметов вооружения 132, что свидетельствует об незначительной роли военных набегов в организации жизнеобеспечения номадов. Указывая на то, что многие археологи формально понимают позицию М. Энгельса о высокой роли военных набегов как средство компенсации дефицитных продуктов, исследователь утверждает вынужденных характер военной экспансии, вызванной внешними факторами133.

Несмотря на определенные прогрессивные идеи в понимании социально–политического развития кочевого общества, в утверждении необходимости «творчески» подходить к использованию принципов исторического материализма в изучении общественной и экономической эволюции, С.И. Руденко достаточно традиционно для того периода времени оценивал социально–политическое устройство пазырыкского общества как военную демократию134.

В данный период исследователи обращаются к проблеме социально–политического устройства общества хунну. Так, А.Н. Бернштам135, первоначально создал социальную концепцию отношений номадов к рамках марксистского подхода 1930–1940–х гг., но в дальнейшем пересмотрел ее в контексте имеющегося археологического материала. В работе «Очерк истории гуннов» автор, опираясь на данные археологии и переводы китайских хроник, определил племенной союз хунну как общество с патриархально–родовым строем

Исследование сакрализации правителей и функционирования религиозной элиты у кочевников Центральной Азии в современном кочевниковедение

В рамках первого направления происходит развитие такого подхода, как «социальная археология», где исследователи выработали различные критерии выделения социальных групп, приемлемые для определения элиты общества. Для последовательного анализа элитных групп в кочевых социумах необходимо привлекать широкий круг источников, реконструировать систему кратических отношений, роли, функций элиты, механизмов ее воспроизводства и функционирования. Традиционно считается, что характер общественной организации кочевников отражается в масштабах и особенностях погребально– поминальной обрядности. Для изучения социальной дифференциации по профессиональному или имущественному признаку, данная методология, несомненно, является наиболее подходящей. Именно такой подход реализуется в большинстве исследований в области социальной археологии271.

В рамках обозначенной парадигмы ученые предлагают целый спектр признаков элитного погребального обряда 272. К ним относятся: монументальность и сложность надмогильных конструкций 273; сложность внутримогильной конструкции 274; сопроводительные человеческие жервоприношения275; большое количество сопроводительных захоронений жертвенных животных 276; повышенное количество инвентаря, в котором отмечен вещевой комплекс «элиты», включающий в себя престижные вещи (оружие, упряжь), предметы роскоши, импортные и золотые изделия 277; космологическая система организации сакрального пространства из кругов и квадратов 278; особенная сложность и продолжительность погребального ритуала279 и др.

Выявленные исследователями различные показатели отражают статус погребённого, но лишь в определенной, иногда весьма ограниченной, форме. В большинстве своём они характеризуют сам погребальный памятник как археологический объект, являющийся элитным в сравнении с другими сооружениями. Это обстоятельство накладывает априорную ограниченность на археологические источники. Для разрешения сложившийся ситуации необходимо использовать комплексный подход, основанный на изучении как археологических, так и письменных источников. При этом особое внимание следует уделять анализу системы организации исследуемого общества, так как деление на элиту – массу не является имманентно социальной системе. Возникновение элиты характеризуется особым этапом развития социальных отношений, таких как формирование корпоративных связей, культуры, стиля жизни и др., многие из которых недоступны для слаборазвитых обществ.

Основная группа маркирующих признаков элитных погребений включает в себя престижные вещи, в первую очередь предметы импорта. Концентрируя в своих руках большую часть военной добычи, представители элиты выбирали наиболее ценные предметы, что выразительно демонстрируют курганы хуннуских шаньюев 280. А.В. Харинский отмечал, что «обладание предметами, имеющими отношение к господствующему в регионе этносу, отражало важное социальное и политическое значение для жителей дальней периферии Центральноазиатского региона. Оно подчёркивало их культурно– политическую ориентацию и имело важное символическое значение»281. Как отмечает С.А. Васютин, созданию ореола престижности и успеха вокруг тюркских каганов во многом способствовала демонстрация богатства, особенно во время официальных мероприятий и ритуалов 282. Владение богатством являлось важным фактором в формировании престижа правителя, так как наличие «бюджета» кочевого государства необходимо для реализации отношений престижной экономики, необходимой для сохранения империи

К числу престижные вещей, имеющих наибольшую социо– культурную роль, можно отнести: 1) качественные и количественные характеристики костюмного комплекса; 2) зеркала; 3) комплекс предметов вооружения; 4) пояса; 5) особенности погребального обряда и поминальной практики. Рассмотрим каждую позицию в отдельности.

По мнению В.Н. Добжанского, костюм и его различные элементы является наиболее выразительным средством выражения профессиональной и имущественной характеристики его владельца 284. Однако трудность использования данных характеристик заключается в редкой сохранности органики в погребениях, что во многом ограничивает возможности реконструкции.

К числу маркирующих элементов элитной группы исследователи относят следующие показатели: 1) ткань; 2) головные уборы; 3) верхняя одежда; 4) обувь. Качественные характеристики ткани непосредственно характеризуют социальный статус их владельца. Так, Н.В. Полосьмак указывает, что пазырыкские ткани представляют собой произведения искусства, отражая тем самым высокий ранг погребённых

Изучение религиозного аспекта политической культуры и легитимация власти элиты в кочевых империях Центральной Азии в отечественной номадологии

П.К. Дашковский 399 полагает, что при изучении региональной элиты носителей пазырыкской культуры следует отметить вопрос институализации власти в структуре пазырыкского общества. При этом некоторые исследователи не безосновательно отмечают, что территориальный ареал распространения памятников данной культуры дает основания полагать о наличии обширной политии номадов, имеющих как центр, возглавляемый политической элитой, так и периферию, с присущей ей системой реализации власти. При этом при отсутствии письменных свидетельств, в вопросе изучения социальной структуры древних обществ учеными активно привлекаются результаты раскопок археологических памятников.

«Царские» погребальные объекты, принадлежащие представителям верховной власти, достаточно легко верифицируются исходя из масштабности и богатства сопроводительного инвентаря. Однако в отношении изучения региональных структур власти, П.К. Дашковский 400 отмечает отсутствие подобных четко прослеживающихся маркеров, что делает затруднительным выделение погребальных памятников, принадлежащих представителям «региональной» элиты. К числу маркирующих признаков региональной элиты, по их мнению следует отнести «престижные» вещи, имеющие наибольшую ценность в обществе номадов. На значимость «престижных вещей» как социального маркера обращал внимание и А.В. Харинский 401. Несомненным является вывод исследователей о том, что важной функцией элиты в кочевом обществе было формирование определенной «кочевой моды» 402. Это в свою очередь проявлялось в стремление представителей местной власти подражать политическим лидерам в обладании наиболее «статусными» предметами. Для пазырыкской культуры, по нашему мнению, к их числу можно отнести: лаковые изделия, обязательное сопроводительное погребение лошади, наличие набора предметов вооружения, предметы костюмного комплекса – украшения, гривны и головные уборы (Рис. 5 – 8).

Следует также обратить внимание на то, что в территориальном аспекте «царские» памятники пазырыкской культуры располагаются в Центральном и Юго–Восточном Алтае, определяя собой сакральный центр политического формирования «пазырыкцев». Однако представляется, что территориальный охват данной политии был гораздо большим, включая в свою структуру обширные предгорные и горные районы Алтая и прилегающей территории Монголии. Северо–Западный Алтай – один из перспективных для археологического изучения регионов Южной Сибири. Это связано с тем, что по рекам Чарыш, Иня, которые являются основными водными артериями территории, проходил определенный исторический коридор, позволявший попасть из горных районов в предгорную и степную зону Алтая и соседнего Казахстана.

В этой связи проведенные П.К. Дашковский совместно с автором диссетрации403 исследования памятников номадов в Северо–Западном Алтае представляет существенный интерес для реконструкции этнокультурных и этносоциальных процессов, протекавших в данной области в эпоху поздней древности. В этой части Алтая известна целая серия могильников пазырыкской культуры, что свидетельствует о значительной заселенности региона номадами в V–III вв. до н.э. При это здесь почти нет масштабных «царских» курганов пазырыкской культуры, за исключением одно объекта в долине р. Сентелек, который не раскопан404. В этой связи вполне закономерен вопрос об особенностях социально– политического функционирования объединения «пазырыкцев» в данном районе.

Ответ на данный вопрос связан как раз с возможностью выделения региональной элиты «пазырыкцев» на основе анализа археологического материала, что и было сделано П.К. Дашковским с учетом результатов из раскопок некрополей Чинета–II, Ханкариснкий дол и Инской дол, входящих в Чинетинский археологический микрорайон (Краснощековский район Алтайского края) 405. Полученные результаты и служат фактическим основание выделения региональной элиты у «пазырыкцев» Северо– Западного Алтая (Приложение 18).

П.К. Дашковский, анализируя особенности погребального обряда могильника пазырыкской культуры Ханкаринский дол особое внимание обратили на головные уборы из курганов №5 и №15 (Рис. 3). При этом отметим, что результаты изучения уникального женского головного убора из кургана №15 освещены в отдельных публикациях 406 (Рис. 6, 8 – 10). В данном случае важно подчеркнуть, что такие находки единичны в степях Евразии в скифо–сакский период и встречаются только в элитных захоронениях407.

При этом головные уборы, являясь часть костюмного комплекса номадов, выступали не только важным социальным маркером, но и выполняли мировоззренческую функцию, поскольку отражали представления о модели мироздания. Обильное использование золота в оформлении головных уборов и одежды кочевников связано с особым сакральным и социальным статусом данного металла. В этой связи не случайно, в Центральной Азии уже выявлена целая группа т. н. погребений «золотых людей» 408. П.К. Дашковский 409 также принял во внимание и другой интересный факт, а именно значительное количество деревянных, железных и бронзовых гривен, обложенных золотой фольгой (Рис. 5, 7). В процессе их исследований в курганах могильника Ханкаринский дол обнаружено шесть таких предметов. При этом в настоящее время гривен в курганах скифского времени Горного Алтая известно около 60 экземпляров, в т.ч. двадцать металлических410.

Если учесть, что в горных районах Алтая раскопано более 600 погребений пазырыкской культуры, то в количественном отношении захоронения, где выявлены гривны, составляют меньше 10%. Металлические гривны встречаются всего примерно в 3% погребений кочевников. В тоже время в погребениях могильника Ханкаринcкий дол доля захоронений гривен составляет 28%. Высокий процент обнаружения погребений с металлическими гривнами, который составляет 19%. Такая особенность, в совокупности с другими показателями погребального обряда (топографическое и планиграфическое расположение могильника в пределах Чинетинского микрорайона, высокий процент сопроводительных захоронений лошадей, находки головных уборов и др.), свидетельствует о том, что погребенные в данных курганах кочевники занимали достаточно высокое социальное положение в долинах р. Ини по отношению к остальному населению этой территории, что дало основание ученым определить их как региональную элиту в структуре пазырыкского общества.